CC BY
58
ПРАВО И ОБЩЕСТВО
LAW AND SOCIETY
УДК 316.772.2 doi: 10.20310/1819-8813-2016-11-10-79-83
К ВОПРОСУ О ФЕНОМЕНЕ ДУХОВНОЙ КОММУНИКАЦИИ (СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ)
ГУЗЕНИНА СВЕТЛАНА ВАЛЕРЬЕВНА ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина», г. Тамбов, Российская Федерация, e-mail: [email protected]
Статья посвящена осмыслению малоисследованного феномена социологии культуры и духовной жизни - духовной коммуникации, которая представляет собой высшую форму искреннего общения людей как стремления к духовной эволюции и имеет особые качественные характеристики. Настойчивый поиск высших форм межличностного, группового и даже массового духовного общения выступает отчетливым желанием человека разумного достигнуть отличного от существующего, возможного или не-возможного, но лучшего бытия. Такая «инобытийность» является весьма непростым предметом научного осмысления, ибо мир духовных коммуникаций ситуативен и требует больших эмоциональных и волевых усилий. Масштабный научный анализ массовой духовной коммуникации представляется делом недалекого будущего, хотя некоторые научные разработки в России в данной области уже обозначились. Социология духовных коммуникаций как научное направление восполняет имеющийся методологический пробел, ведь человек не может быть ни охарактеризован, ни понят исключительно техническими средствами. Сама попытка обоснования феномена духовной коммуникации уже приоткрывает завесу в terra incognita, поскольку апеллирует к удивительной способности человека к духовному, симметричному, не-социальному диалогу, который отличается от вербального диалога возможностью «быть собой, будучи одновременно и другим». Наиболее доступными для социологического наблюдения формами духовной коммуникации являются: бескорыстная дружба (товарищество, иногда - духовное братство, что особенно часто встречается в периоды военных событий); симпатия; любовь; жалость (не к себе); искреннее милосердие; все виды совместного творчества. Духовная коммуникация одновременно выражает и уникальность разума, и духовную природу человека, заложенные в самой топологии человеческой психики. Она показывает качественное и истинное отличие людей от всех иных живых существ на земле.
Ключевые слова: духовная коммуникация, искреннее общение, диалог, симметричность, человек
Мир современной социальной реальности, в которую органично вошли социальная дифференциация, экономические кризисы и политические конфликты, погоня за рейтингами, прибылью и успехом, сегодня почти не оставляет человеку шансов для глубокой рефлексии и попыток понимания его истинной природы. Марксистский тезис о том, что бытие определяет сознание ежедневно и повсеместно доказывается в самых разнообразных социальных и культурных практиках Востока и Запада, центра и периферии, стран-реципиентов и стран-доноров олигархами и топ-менеджерами, политиками, актерами, дипломатами, журналистами, чиновниками и ведущими популярных шоу. Вопреки (вроде бы) меняющейся научной парадигме, при ближайшем анализе обнаруживается, что обозначенная выше марксистская трактовка социальной жизни весьма актуальна даже для тех, кто яростно ненавидит мар-
ксизм (что означает всего лишь отсутствие привычки обращения к источникам). «Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» [1] - такова главная мысль К. Маркса и Ф. Энгельса, великих представителей немецкой классической философии.
Однако, несмотря на мировое многообразие культур и их поступательную динамику, очевидно константное присутствие в поле каждой из них сакральных духовных (чаще религиозных, реже -творческих и научных) практик. Более того, стремление человека выразить себя в разнообразных видах искусства, возникновение философии как попытки понять глубины собственного разума, феномены альтруизма, гениальности, отшельничества, подвига, народной памяти и другие значимые атрибуты культуры человечества вне зависимости от эпохи, политико-экономической детерминации и этнической специфики упорно ста-
вят после тезиса К. Маркса и Ф. Энгельса большой знак вопроса.
В самом деле, ни борьба за жизнь с силами природы на заре эры человечества, ни религиозные войны и костры Средневековья, ни тоталитарные политические режимы ХХ в., ни ежедневно воспроизводимые людьми информационного общества имиджи-симулякры - до сих пор так и не смогли уничтожить в человеке стремления к духовной эволюции. Одной из ее характерных черт выступает настойчивый поиск высших форм межличностного, группового и даже массового духовного общения как отчетливое желание достигнуть отличного от существующего, возможного или невозможного, но лучшего бытия.
Такая «инобытийность», разумеется, является весьма непростым предметом научного осмысления, ибо мир духовных коммуникаций ситуативен, к тому же, требует больших эмоциональных и волевых усилий.
Феномен массовой духовной коммуникации встречается весьма редко. Его научный анализ представляется делом недалекого будущего, хотя некоторые научные разработки в России в данной области обозначились сравнительно недавно [2-5]. Но тема является чрезвычайно сложной, чтобы делать по фрагментарным данным какие-либо объективные обобщения. По этой причине в настоящей статье наметим лишь ее очертания, пояснив, что в некоторых случаях (война, угроза безопасности, победа страны в спортивной жизни, науке, культуре и др.) массовая духовная коммуникация проявляется наиболее ярко. К примеру, в России феномен массовой духовной коммуникации до сих пор очевиден в день Победы 9 мая (особенно отчетливо - Минута молчания) и 22 июня в день начала Великой Отечественной войны.
Безусловно, народное духовное единение имеет самое прямое отношение к образу Родины [6-9]. И это чувствование не глобальной Родины-государства, но такая сакральная связь человека и Родины, которая сродни вере, и может быть описана лишь как духовная коммуникация с обобщенным Другим. Индивидуальный образ Родины не является фатальным, что доказывает существование мощного интеллектуального течения космополитизма, однако чаще (во всяком случае, в славянских странах) такое личное переживание также носит характер духовной коммуникации (любовь), когда о Родине много не говорят, а образ ее сакрален.
Родина - не место, а феномен духовной жизни, коллективного и/или индивидуального сознания; иначе говоря, содержание понятия «Родина» опре-
деляется системой качественно-особых смыслов, включающих как индивидуальные, так и групповые пространственно-временные представления о месте стабильного проживания и ценностные ориентации, выступающие основанием коллективной идентичности [10-13]. Коммуникация человека с Родиной обязательно апеллирует к памяти обо всех живущих когда-то на этой земле, а также мысленно связана с теми, кто будет жить здесь и в будущем. Формирование образа Родины в духовной жизни личности становится очевидной попыткой онтологического осмысления самого феномена Родины. Возникнув из первых детских воспоминаний, при росте опыта духовных коммуникаций, образ Родины выступает отношением личности к Родине, переживается и осознается как взаимозависимость духовной свободы и социальной ответственности, степень соотношения которых определяется личностью самостоятельно, поскольку и в социальном (или асоциальном) поведении мы свободны даже в акте сознательного ограничения собственной свободы.
Уточним, что сама категория «коммуникация» в социально-гуманитарной науке чаще получает трактовку «обмен информацией», то есть имеет обоснование в русле кибернетической парадигмы (Н. Винер, К. Шеннон). Однако указанный научный подход не может пояснить всего богатства и возможностей человеческой природы, диалектики человеческого общения, поскольку слишком функционален и не включает образцы человеческой духовности (самопожертвование, вдохновение, любовь) в свой категориальный аппарат. Социология духовных коммуникаций как научное направление восполняет имеющийся методологический пробел, ведь человек не может быть ни охарактеризован, ни понят исключительно техническими средствами. Сама попытка обоснования феномена духовной коммуникации уже приоткрывает завесу в terra incognita, поскольку апеллирует к удивительной способности человека к духовному диалогу, который отличается от вербального диалога возможностью «быть собой, будучи одновременно и другим» [14].
Разумеется, духовная коммуникация может принимать характер и группового взаимодействия. Чаще она встречается в среде творческих, одаренных людей любой профессии. Их способность к быстрой духовной коммуникации дает им т. н. «духовное зрение», иначе говоря, многие из тех, кто имел опыт духовной коммуникации -сенсетивы. Идентичные по способности к духовным коммуникациям люди быстро понимают друг друга благодаря наличию внутреннего «психологического радара».
SOCIAL-ECONOMIC PHENOMENA AND PROCESSES
С. В. ГУЗЕНИНА
81
Примечательно, что в социальной жизни люди, способные к духовной коммуникации, обычно не слишком успешны, так как не находят понимания у начальства, слывут «белыми воронами», редко вписываются в нормативность трудовых коллективов и любых властных отношений. Любое общество приписывает им всяческого рода «странные истории», вытесняет в аутсайдеры и объединяет в условную группу под ярлыком «не от мира сего». Последнее определение вполне справедливо, поскольку ясно отражает их приоритеты и саму жизнь, которая лишь частично, и, скорее, вынужденно связана с социальностью.
Здесь же следует подчеркнуть, что и духовные практики, недоступные непосвященным людям, но так или иначе присутствующие в профессиональной жизни священнослужителей, позволяют также относить их в особую группу «других», но при этом нужных всем остальным, людей. Молитва, венчание, крещение и иные духовные практики выступают для них не только ежедневным ритуалом: способность к духовной коммуникации для священников является предусловием их профессионального служения.
Несмотря на редкость желания пережить опыт духовной коммуникации, так как она не возникает автоматически, сама по себе, но требует определенных духовных усилий, такой опыт вполне возможен и в жизни т. н. «обывателей». Как вражда, ненависть, непонимание рождаются из социального мира, так и противоположные феномены, апеллирующие к духовности - дружба, сострадание, творческий взлет - имеют свои истоки в агрессивной социальной среде, но возникают как противостояние ей. Поэтесса Анна Андреевна Ахматова совершенно справедливо замечала: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда...». Все дело в том, что духовная коммуникация возможна лишь при условии, когда мы устаем от фальши, то есть от постоянной и вынужденной социальной необходимости «быть-не-собой». Мы начинаем коммуни-цировать, чтобы быть.
Наиболее доступными для социологического наблюдения формами духовной коммуникации являются: бескорыстная дружба (товарищество, иногда - духовное братство, что особенно часто встречается в периоды военных событий); симпатия; любовь; жалость (не к себе); искреннее милосердие; все виды совместного творчества.
Исследователи подчеркивают, что духовная коммуникация как высшая форма человеческого общения чаще встречается в разнополой диаде и всегда имеет четкие качественные характеристики.
Можно говорить о духовной коммуникации, если Ваше общение с другим:
- симметрично (в духовной коммуникации нет места социальным атрибутам: статусам, ролям, не имеют значения профессия или возраст). При этом, как указывает тамбовский социолог И. Федоров, «она автоматически подразумевает состояние, когда мнение, ценности, ассоциативные ряды другого человека воспринимаются как свои собственные. В этом смысле, даже термина «симметрия» недостаточно» [14, с. 9]. В духовной коммуникации нет места эгоизму, она исключительно альтруистична, поскольку выстраивается по принципу «я - как бы ты»;
- бескорыстно (никто не предполагает получения за период такого общения или после него каких-либо бонусов или вознаграждений);
- не имеет пространственно-временных границ.
Пожалуй, наиболее удачно данное положение иллюстрирует «вылет из времени» двух влюбленных, а также духовная связь матери и ребенка на большом расстоянии. Межличностная духовная коммуникация, не прекращающаяся даже с уходом одного человека из земной жизни, другим передается так (стихотворение Ф. И. Тютчева «Накануне годовщины 4 августа 1864 года»):
Вот бреду я вдоль большой дороги
В тихом свете гаснущего дня...
Тяжело мне. Замирают ноги.
Друг мой милый, видишь ли меня?
Все темней, темнее над землёю -
Улетел последний отблеск дня,
Вот тот мир, где жили мы с тобою,
Ангел мой, ты видишь ли меня? [15];
- оставляет ощущение: «то, что происходит - для меня очень важно, я хочу понять.», поскольку духовная коммуникация всегда апеллирует к глубинному личностному комплексу, при этом каждый из участников искреннего общения выступает для другого «звездой надежды» на избавление от него (отметим, что наличие комплекса не всегда осознается);
- затрагивает психологически всю личность целиком, до конца. Такое взаимодействие не может быть поверхностным, так как психологическая вовлеченность в него максимальна, оно представляет собой «прорыв» к высшей искренности как к самому себе.
Отметим, что межличностная духовная коммуникация имеет несколько стадий и в ней очень небольшую роль играет вербальный компонент
(важный только на начальных стадиях), поскольку ее основу составляют образы, символы, чувствования и попытка «психодиалога», нежели слова как таковые. Важно также, что духовная коммуникация не всегда протекает удачно, но даже при «срыве» такого взаимодействия (что бывает довольно часто), и ее начальный этап оказывается настолько запоминающимся и ярким, что обязательно оставляет у духовно-развитого человека ощущение «хочу повторить». При благоприятных обстоятельствах такое искренне общение имеет шанс на повтор, однако при многократных срывах к «социальности» вероятно обретение комплекса коммуникофобии. Впрочем, и тогда мечта о духовной коммуникации остается с человеком, поскольку мы не можем отказаться от желания быть понятыми.
В завершение подытожим, что духовная коммуникация одновременно выражает и уникальность разума, и духовную природу человека, заложенные в самой топологии человеческой психики. Она показывает качественное и истинное отличие людей от всех иных живых существ на земле. Следовательно, при любых внешних обстоятельствах и условиях человек неизбежно будет стремиться к духовным коммуникациям. При этом ровно настолько, насколько он человек.
Литература
1. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. М., 1955. URL: http://www.marxists.org/russkij/marx/1845/german_ideolo gy/02.htm
2. Сергеева И. В. Принципы конструирования процессов массовой музыкальной коммуникации // Тезисы докладов и выступлений на II Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы»: в 3 т. М.: Альфа-М, 2003. Т. 2.
3. Стаметов В. В. Природа шоу как массовой псевдокоммуникации: автореф. дис. ... канд. соц. наук: Тамбов, 2008.
4. Хренов Н. А. Театр как социологический феномен. М.: Букинист. 2009.
5. Маршак А. Л. Становление и развитие социологии культуры в отечественной социологической науке // Социологические исследования. 2014. № 7. С. 125-134.
6. Локосов В. В. О национальной гордости великороссов - 2 // Наука. Культура. Общество. 2005. № 4. С. 3-8.
7. Осипов Г. В. Значение подвига советского народа // Социологические исследования. 2005. № 5. С. 9-10.
8. Гузенина С. В. Образ Родины в матрице коллективной российской идентичности // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2016. Т. 11. № 1. С. 126-129.
9. Фёдоров И. А., Краснова Л. В. «У ней особенная стать...» // Этносоциология: лики культуры. Хрестоматия. Автор-составитель Гузенина С. В. Ульяновск: Зебра, 2015. С. 19-28.
10. Гузенина С. В. «Иностранец» как социальный стереотип: к социально-психологическим аспектам феномена «иной Родины» // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. Тамбов, 2012. Вып. 7(111). С. 262-270.
11. Гузенина С. В. Образ Родины medium aevum: опыт социологической рефлексии // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 9(23): в 2-х ч. Ч. II. С. 51-54.
12. Рязанцев С. В., Гребенюк А. А. «Наши» за границей. Русские, россияне, русскоговорящие, соотечественники: расселение, интеграция и возвратная миграция в Россию. М.: ИСПИ РАН, 2014.
13. Иванов В. Н., Левашов В. К., Сергеев В. К. Москва. Россия. Русский мир: социологические очерки. М.: НИЦ «Академика», 2012.
14. Фёдоров И. А. Пролегомены социологии духовных коммуникаций. СПб: Наука, 2007. С. 7.
15. Тютчев Ф. И. О вещая душа моя!..: Стихотворения. Переводы. Размышления о поэте. М.: Школа-пресс 1995. С. 199.
References
1. Marks K., Engel's F. Nemetskaya ideologiya [German ideology] // K. Marks i F. Engel's. Sochineniya. M., 1955. URL: http://www.marxists.org/russkij/marx-/1845/ german_ ideology/02.htm
2. Sergeeva I. V. Printsipy konstruirovaniya protses-sov massovoj muzykal'noj kommunikatsii [Principles of designing of processes of mass musical communication] // Tezisy dokladov i vystuplenij na II Vserossijskom sotsi-ologicheskom kongresse «Rossijskoye obshchestvo i sotsi-ologiya v XXI veke: sotsial'nye vyzovy i al'ternativy»: v 3 t. M.: АШ-M, 2003. T. 2.
3. Stametov V. V. Priroda shou kak massovoj psevdo-kommunikatsii [Show nature as mass pseudo-communication]: avtoref. dis. ... kand. sots. nauk: Tambov, 2008.
4. Khrenov N. А. Teatr kak sotsiologicheskij fenomen [Theater as sociological phenomenon]. M.: Bukinist. 2009.
5. Marshak А. L. Stanovleniye i razvitiye sotsiologii kul'tury v otechestvennoj sotsiologicheskoj nauke [Formation and development of sociology of culture in domestic sociological science] // Sotsiologicheskiye issledovaniya. 2014. № 7. S. 125-134.
6. Lokosov V. V. O natsional'noj gordosti velikoros-sov - 2 [About national pride of members of the party Great Russia - 2] // Nauka. Kul'tura. Obshchestvo. 2005. № 4. S. 3-8.
7. Osipov G. V. Znacheniye podviga sovetskogo na-roda [Value of the Soviet people's feat] // Sotsiologicheskiye issledovaniya. 2005. № 5. S. 9-10.
8. Guzenina S. V. Obraz Rodiny v matritse kollek-tivnoj rossijskoj identichnosti [Image of the Homeland in a
SOCIAL-ECONOMIC PHENOMENA AND PROCESSES
C. B. rY3EHHHA
83
matrix of collective Russian identity] // Sotsial'no-ekonomicheskiye yavleniya i protsessy. Tambov, 2016. T. 11. № 1. S. 126-129.
9. Fyodorov I. A., Krasnova L. V. «U nej osoben-naya stat'...» [«She has a special figure ... »] // Etnosotsi-ologiya: liki kul'tury. Khrestomatiya. Avtor-sostavitel' Gu-zenina S. V. Ul'yanovsk: Zebra, 2015. S. 19-28.
10. Guzenina S. V. «Inostranets» kak sotsial'nyj stereotip: k sotsial'no-psikhologicheskim aspektam fenomena «in-oj Rodiny» [«Foreigner» as social stereotype: to social and psychological aspects of a phenomenon of «other Homeland»] // Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya Gumani-tarnye nauki. Tambov, 2012. Vyp. 7(111). S. 262-270.
11. Guzenina S. V. Obraz Rodiny medium aevum: opyt sotsiologicheskoj refleksii [Image of the Homeland of medium aevum: experience of a sociological reflection] // Istoricheskiye, filosofskiye, politicheskiye i yuridicheskiye nauki, kul'turologiya i iskusstvovedeniye. Voprosy teorii i
praktiki. Tambov: Gramota, 2012. № 9(23): v 2-kh ch. Ch. II. S. 51-54.
12. Ryazantsev S. V., Grebenyuk A. A. «Nashi» za granitsej. Russkiye, rossiyane, russkogovoryashchiye, soote-chestvenniki: rasseleniye, integratsiya i vozvratnaya migrat-siya v Rossiyu [«Our people» abroad. Russians, Russians, Russian-speaking, compatriots: resettlement, integration and returnable migration to Russia]. M.: ISPI RAN, 2014.
13. Ivanov V. N., Levashov V. K., Sergeev V. K. Moskva. Rossiya. Russkij mir: sotsiologicheskiye ocherki [Moscow. Russia. Russian world: sociological sketches]. M.: NITS «Akademika», 2012.
14. Fyodorov I. A. Prolegomeny sotsiologii dukhov-nykh kommunikatsij [Prolegomena of sociology of spiritual communications]. SPb: Nauka, 2007. S. 7.
15. Tyutchev F. I. O veshchaya dusha moya!..: Stik-hotvoreniya. Perevody. Razmyshleniya o poete [Oh prophetic my soul!.: Poems. Translations. Thoughts about the poet]. M.: Shkola-press 1995. S. 199.
* * *
TO THE ISSUE ABOUT THE PHENOMENON OF SPIRITUAL COMMUNICATION (THE SOCIOLOGICAL CONTEXT)
GUZENINA SVETLANA VALERYEVNA Tambov State University named after G. R. Derzhavin, Tambov, the Russian Federation, e-mail: [email protected]
Article is about judgment of the low-studied phenomenon of sociology of culture and spiritual life - to spiritual communication which represents the highest form of sincere communication of people as aspirations to spiritual evolution and has special qualitative characteristics. Persistent search of the highest forms of interpersonal, group and even mass spiritual communication acts as distinct desire of the homo sapiens to reach other than the existing, possible or impossible, but the best life. Such «another being» is very difficult subject of scientific judgment because the world of spiritual communications is situational and demands great emotional and strong-willed efforts. The large-scale scientific analysis of mass spiritual communication is a business of the near future though some scientific developments in Russia in the field have already appeared. The sociology of spiritual communications as the scientific direction meets the available methodological lack, the person cannot be neither characterized, nor understood by exclusively technical means. The attempt of justification of a phenomenon of spiritual communication already slightly opens a veil in terra incognita as appeals to surprising ability of the person to spiritual, symmetric, unsocial dialogue which differs from verbal dialogue in an opportunity «to be itself, being at the same time and to others». The forms of spiritual communication, most available to sociological observation, are: disinterested friendship (association, sometimes - a spiritual brotherhood that especially often meets during the periods of war events); sympathy; love; pity (not to yourself); sincere mercy; all types of joint creativity. Spiritual communication at the same time expresses both uniqueness of reason, and the spiritual human nature put in the topology of human mentality. It shows qualitative and true difference of people from all other living beings on the earth.
Key words: spiritual communication, sincere communication, dialogue, symmetry, person
