9ББК 81.432.1-0
Е. Н. Пастухова
К ВОПРОСУ О ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ СИНОНИМОВ В ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОЙ ГЕРОИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ
Статья посвящена выявлению семантических различий синонимичных наименований украшений (колец) beag и hring в древнеанглийской героической поэзии. Подробный контекстуальный анализ позволил установить: в семантической структуре данных слов актуализируются коннота-тивные элементы, что обусловлено влиянием сохранившихся в слове этимологических ассоциаций, а также символического (ассоциативного) значения, которое появляется в связи с функциями обозначаемого предмета в обществе и слова в тексте.
Ключевые слова: древнеанглийская поэзия, синонимы, дифференциация, семантическая структура, аллитерация.
The article discusses semantic content of synonymous names of rings in Old English heroic poetry. Through contextual analysis various semantic constituents and cultural connotations inherent in the simplexes beag and hring are revealed. Taking into consideration the symbolic functions of artifacts in AngloSaxon society, the author makes it possible to disclose the associative meanings that the words carry.
Key words: Old English heroic poetry, synonyms, differentiation, semantic constituents, alliteration.
Одной из наиболее примечательных особенностей древнеанглийского поэтического словаря является развитая синонимия. Проблема дифференциации синонимов актуальна как в сфере исторической поэтики, так и собственно лингвистической семантики, поскольку поэтические синонимы служат для обозначения ключевых понятий эпического мира, таких как море, корабль, дружина, битва, сокровище и т. д.: «С участием синонимов осуществляется варьирование и развитие традиционных эпических тем... Проблема канона в древнеанглийской поэзии требует исследования языковой подосновы устойчивых поэтических структур» [8, с. 47]. Тончайшая дифференциация синонимов «позволяет понять историческую специфику синонимии, полисемии и других номинативных средств на ранних этапах развития языка и в зависимости от способа его существования» [2, с. 22].
Точка зрения, объяснявшая существование большого количества синонимов исключительно требованиями аллитерации, то есть стремлением поэта подобрать достаточное количество однокоренных слов для выражения одного и того же понятия, была неоднократно опровергнута многими учеными, как отечественными, так и зарубежными [2, 5, 6, 12, 14]. Например, О. А. Смирницкая на основе обнаруженного ею факта закрепленности отдельных синонимов за определенными метрическими позициями делает вывод, что эстетическое воздействие синонимов связано с их метрическим рангом: «Стирая предметно-логические значения между словами, стих подставляет на их место тончайшие различия в эстетической информации, выражаемые через метрику и аллитерацию» [6, с. 56]. Д. Кронан, обнаруживший
© Пастухова Е. Н., 2015
постоянную связь между высокой частотой аллитерации и словами, выступающими в качестве поэтизмов либо употребленными в переносном смысле или расширенном значении, отмечает, что «высокая частота аллитерации является отражением стилистического качества, присущего определенным словам». «Этот факт, — пишет он, — дает возможность использовать аллитерационную частоту для разграничения синонимов в соответствии с их поэтической ценностью и более точно определить поэтический словарь» [14, р. 154]. Н. Б. Пименова на примере наименований моря демонстрирует возможность сохранения поэтическими синонимами первоначальных семантических различий, выявляемых путем анализа их «притяжения» к определенным, специфичным для каждого обозначения семантическим признакам контекстов (т. е. путем их «семантической аттракции») [5].
Несомненно, выявлению семантических различий синонимов способствует тот факт, что слово в аллитерационной поэзии, как правило, многозначно и имеет широкий спектр культурно значимых ассоциаций, возникающих в связи с его употреблением. «Многозначность поэтического слова — это неотъемлемое свойство его внутренней семантической структуры, свидетельство несравненной и все еще недооцененной глубины», — замечает О. А. Смирницкая [7, с. 159]. Поэтическая лексика изначально «диахронична», так как поэтические словоупотребления позволяют восстановить всю смысловую историю лексемы, выявить ее коннотативно-ассоциативные созначения.
В древнеанглийской героической поэзии наиболее богатой синонимическими наименованиями является сфера материальных артефактов-сокровищ, среди которых особый интерес вызывают наименования украшений, главным образом колец, браслетов и ожерелий. Их описание настолько широко представлено в героическом эпосе, что возникает вопрос, какую роль вышеназванные предметы играли в древнегерманском обществе, а соответствующие лексемы — в тексте. Глубокий анализ текста с привлечением самых разных типов контекстов — от лексико-грамматической сочетаемости в пределах краткой строки до более высокого уровня — связи композиции, образов, смыслов отдельных отрывков текста — позволяет установить, равнозначны ли данные наименования по отношению к той социальной и художественной функции, которую выполняют обозначаемые ими предметы, а также выявить различные ассоциативные сферы, с которыми оказываются связанными исследуемые лексемы.
Самое употребительное из наименований украшений простое существительное beag в глоссариях к поэме трактуется как «крученое металлическое ожерелье, драгоценное кольцо (обычно для руки или шеи), корона». Слово родственно древнеанглийскому глаголу bugan («кланяться») и современному английскому bow («гнуть, сгибать») [9, 11]. Однако семантическая реальность слова в древних памятниках оказывается намного сложнее, чем тот набор переводных эквивалентов, при помощи которых пытаются выразить ее составители глоссариев.
Существительное beag употребляется в большинстве эпизодов поэмы «Беовульф», содержащих описания сокровищ и церемоний раздачи даров. В таких контекстах оно имеет форму множественного числа и приобретает собирательное значение «сокровище». Так, воин Унферт в своем рассказе о морском состязании Беовульфа с Брекой говорит о возвращении Бреки домой на землю Брондингов:
.. фжг he folk ahte, burh ond beagas / (522—523)* — «.где он имел людей, // крепость и сокровища».
В другом эпизоде королева Хюгд после смерти Хигелака пытается убедить Беовульфа вступить на трон, предлагая ему «hord ond rice, // beagas ond bregostol /» — «клад и королевство, // сокровища и престол» (2369—2370). В обоих случаях beag подразумевает разнообразные ценные предметы, включающие также и собственно кольца, символизирующие королевскую власть.
В контексте сражения с драконом beag идентифицирует многочисленные сокровища клада дракона. Так, в строке 3014 посланник говорит о том, что Беовульф завладел кладом ценою собственной жизни: ond nu st sióestan / sylfes feore beagas gebohte (3013—3014) — «.и теперь, в конце концов, / собственною жизнью // сокровища купил».
После гибели Беовульфа Виглаф предлагает дружинникам в последний раз взглянуть на драгоценности клада: .neon sceawiaó beagas ond brad gold (3104—3105) — «...недалеко отсюда вы увидите // кольца и литое золото».
Несколькими строками ниже эти сокровища положили в погребальный курган Беовульфа:
Hi on beorg dydon / beg ond siglu, eall swylce hyrsta... (3163—3164) — «Они в этот курган положили / кольца и драгоценности, // все те украшения.»
Очевидно, что и в подобных контекстах beag имеет собирательное значение, идентифицируя все сокровища клада, но ассоциируется прежде всего с блеском переливающегося золота («brad gold») и украшений («siglu»).
Рассматривая лексико-грамматическую сочетаемость beag в составе краткой строки, следует отметить неоднократное употребление словосочетания beaga bryttan («кольцедаритель»), относящегося к конунгу Скильду Ске-вингу (35), правителю данов Хродгару (352), королю геатов Хигелаку (1487). В древнеанглийской поэме «Битва при Брунанбурге» («The Battle of Brunnan-burh») король Этельстан называется «beorna beahgifa» — «мужей кольцедаритель» [10]. Такое обозначение князя не случайно: основная обязанность короля — раздавать воинам ценные подарки в награду за совершенный подвиг. Обещание заплатить за доблестный поступок было совершенно естественным для древнего германца: не меньше славы, морального удовлетворения от победы воины искали и материальных наград [1, 3, 16].
Награждая своих воинов, древнегерманский вождь мог передать им с вручаемым ценным предметом и «частицу» своего везения [3, 4]. Вероятно, именно это имела в виду королева Вальхтеов, обращаясь к Беовульфу со словами: «Bruc óisses beages, / Beowulf leofa, hyse, mid hsle.» (1216—1217) — «Наслаждайся этими кольцами, / любимый Беовульф, // молодой воин, да пусть тебе сопутствует удача.»
В большинстве контекстов в составе краткой строки beag является прямым дополнением, выполняет функцию объекта действия, производимого,
* Здесь и далее текст поэмы «Беовульф» цитируется по [11] с указанием в круглых скобках номера строки.
как правило, субъектом-мужчиной. Например, в самом начале поэмы мы узнаем, что Хродгар был хорошим правителем: «...he beot ne aleh, / beagas d^lde» (80) — «.он от обещаний не отступал, / кольца раздавал». Далее в поэме сам Хродгар в своей назидательной речи о недостойном правлении Херемода говорит, что тот «nallas beagas geaf // Denum sfter dome» (1719— 1720) —«никогда не раздавал колец // данам в награду за славу».
Беовульф, как Хродгар, не забывал о своей обязанности и был хорошим кольцедарителем, что особенно подчеркивается в последней части поэмы. Так, Виглаф напоминает струсившим дружинникам Беовульфа о том, что их повелитель «öas beagas geaf, // ^t we him öa guögetawa / gyldan woldon //» (2635—2636) — «те кольца раздавал, // чтобы мы ему за то военное снаряжение / отплатить желали».
Очевидно, что «beagas geaf» (2635, 3009) и «beagas d^lde» (80) — это обычные выражения для характеристики основной деятельности князя — кольцедарения, которое является актом важнейшей социальной значимости. Примечательно, что beag в качестве первого компонента, определяющего значение слова-основы, образует значительное количество сложных слов, связанных с темой «раздачи колец»: «beaggyfa» (1102) — «кольцедаритель», «beahsele» (1177) — «зал, где раздаются кольца», «beahöege» (2176) — «получение кольца», что, вероятно, свидетельствует о тематической закрепленности слова в «Беовульфе».
Ассоциируясь с практикой «раздачи колец», beag не просто служит наименованием кольца как предмета, имеющего определенную материальную ценность. Оно приобретает дополнительную смысловую нагрузку, символизируя процветание и удачу, передаваемую князем своим подданным.
Еще одно показательное применение слова в поэме — для описания знатной женщины, королевы Вальхтеов. Жена Хродгара, подносящая чашу с напитком геатским воинам, в строке 623 названа «beag-hroden cwen» — «украшенная кольцами королева». Несколькими строками ниже она, обращаясь с речью к Беовульфу, выступает вперед «under gyldum beage» (1163) — «под золотым венцом».
По мнению Кристофера Фи, употребление слова в данных контекстах одновременно вскрывает как прямое, буквальное, так и переносное, метафорическое значение beag. В прямом значении слово способствует формированию образа царственной особы, которая носит кольца как знак своего положения. «На метафорическом уровне beag, которое обычно встречается в контексте описания материальных объектов, усиливает образ женщины как украшенного ценного объекта; более того, такое употребление слова ассоциируется с практикой "раздачи колец" и подчеркивает роль женщины как объекта, способного влиять на социальные связи в обществе» [15, р. 287].
К. Фи подчеркивает, что beag-hroden («украшенная кольцами») — устойчивое выражение для описания королевы, а beagas geaf («кольца раздавал») — формульное словосочетание при описании деятельности короля, и делает вывод о специфических функциях мужчин и женщин в культурной практике, отраженной в поэме: «Женщины описаны в терминах материальных объектов, а мужчины — нет; мужчины выступают распорядителями и получателями таких объектов, а женщины — нет» [ibid.]. По мнению исследователя, лексическое сходство при описании женщин и драгоценных предметов в поэме создано для того, чтобы провести аналогию между функциями «кольцедарение» и «миротворчество» в культурном контексте поэмы.
Вероятно, beag в большей степени, чем другие наименования украшений, приближается к значению «плата» (за оказанную услугу, откуп и т. д.) в современном понимании этого слова. Доказательством чему может служить следующий контекст употребления beagas в поэме «Битва при Мэлдоне» («The Battle of Maldon»). Посланник викингов предлагает предводителю англосаксов Бюрхноту признать поражение и заплатить дань: .. .heton бе secgan, / ^st ^u most sendan raóe beagas wi6 gebeorge [10, line 30—31] — «.приказали сказать, / что ты должен выслать скорее // кольца в обмен на защиту».
Существительное beagas выступает здесь в собирательном значении, идентифицируя не конкретные кольца-украшения, но богатство племени (казну?), которое, в свою очередь, символизирует «достоинство всего племени и его коллективную честь» [13, р. 98].
Существительное hring, так же как и beag, встречается в контексте «кольцедарения», чаще всего выполняя функцию объекта действия: «hringum wenede» (1091) — «одаренные кольцами», «hringas dslan» (1970) — «кольца делил», «hringas geaf» (3034) — «кольца раздавал». Слово употребляется и для иносказательного обозначения короля: Bsr ^a seo brimwylf, / ^a heo to botme com, hringa ^engel / to hofe sinum... (1506—1507) — «Потащила тогда волчица морей, / после того как она на дно спустилась, // кольцами защищенного принца / в свое убежище. »
Это же словосочетание относится к Беовульфу и в контексте сражения с драконом:
Oferhogode 6a / hringa fengel,
tst he ^one widflogan / weorode gesohte. (2345—2346) — «Был слишком горд / кольцами защищенный князь, // что он того дракона / атаковать должен. »
Очевидно, что существительное hring в данных контекстах используется при описании внешнего вида мужчины, подобно тому как beag употребляется при описании женщины, украшения которой символизируют ее принадлежность к королевскому роду. Подтверждением того, что hring идентифицирует атрибуты мужчины (короля), служат следующие примеры.
В первой части поэмы в качестве награды за победу над чудовищем Гренделем Беовульф получает «earmhreade twa, // hrsgl ond hringas» (1194— 1195) — «два браслета, // кольчугу и кольца». Перечисленные подарки являются крайне дорогими предметами, принадлежащими обычно королям. Примечательно, что кольца, подаренные Беовульфу, обозначены существительным hringas, а не beagas.
В другом примере ожерелье короля Хигелака также называется hring: tone hring hsfde / Higelac Geata, nefa Swertinges / nystan si6e. (1202—1203) — «То кольцо имел / Хигелак, повелитель геатов, // племянник Свертинга, / в своем последнем походе. »
Речь идет об ожерелье, которое после смерти короля Хигелака перешло Беовульфу. В последней части поэмы смертельно раненый в битве с драконом Беовульф передал это ожерелье, символ королевской власти, своему верному вассалу Виглафу:
Dyde him of healse / hring gyldenne Moden ^risthydig, / ^egne gesealde. (2809—2810) — «Снял с шеи / ожерелье золотое // повелитель отважный / и благородному воину отдал.»
Примечателен тот факт, что hring в значении «кольцо» не употребляется в поэме для наименования украшений женщины. Это может свидетельствовать о гендерной принадлежности слова. Hring, таким образом, обозначает украшение или владение короля-мужчины, имеет ассоциации, связанные с могуществом и величием королевской власти.
Интересный пример употребления beag и hring находим в поэме «Битва при Мэлдоне». К раненому Бюрхноту приближается один из воинов-викингов, намереваясь завладеть сокровищами конунга: Eode ^a gesyrwed / secg to ^am eorle, he wolde ^ss beornes / beagas gefeccan, reaf ond hringas / ond gerenod swurd [10, line 159—161] — «Подошел тогда вооруженный / воин к тому князю, // он хотел того мужа / колец лишить, // доспехов, и украшений, / и богатого меча».
Представляется, что двукратное наименование колец существительными beagas и hringas в данном контексте не случайно и не объясняется исключительно требованиями аллитерации (в строке 161 hringas вообще не вступает в аллитерацию, т. е. его употребление не обусловлено стремлением поэта выразить одну идею разными лексическими средствами). Принимая во внимание установленные различия в употреблении и семантике указанных слов, предположим, что beagas в данном случае — это кольца — драгоценности, владение князя, то, чем он одаряет своих воинов в качестве платы за службу («деньги» в современном понимании); hringas — кольца — украшения князя, символизирующие королевскую власть, статус и положение в обществе. Вероятно, эта особенность семантики данных слов способствовала тому факту, что именно hring — современное ring — сохранилось в английском языке в значении «кольцо».
Проведенное исследование показало, что наименования колец beag и hring, семантика которых проявляется сквозь призму других, более общих понятий, не абсолютно идентичны в своем употреблении в контексте аллитерационного стиха древнеанглийской героической поэзии. Данные наименования акцентируют социальную символику обозначаемых артефактов, подчеркивают статус, социальное положение, права и обязанности своего владельца. Синонимические системы в героической поэзии не только помогали поэту справиться с требованиями аллитерационного стиха, но и позволяли ему раскрыть и описать эпический мир во всем его многообразии и богатстве и отразить разные стороны ключевых эпических предметов и понятий.
Библиографический список
1. Волков А. М., Волкова З. Н. «Беовульф» : англосаксонский эпос. М. : Изд-во УРАО, 2000. 101 с.
2. Гвоздецкая Н. Ю. Семантика древнеанглийского поэтического слова в свете литературной эволюции // Семантика. Прагматика. Межкультурная коммуникация : материалы научной конференции «Современные прагмалингвистические и лингвокультурологические исследования». Иваново : Иван. гос. ун-т, 2013. С. 19—25.
3. Гуревич А. Я. Средневековый героический эпос германских народов // Беовульф ; Старшая Эдда ; Песнь о Нибелунгах. М. : Худож. лит., 1975. С. 5—26.
4. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М. : Искусство, 1984. 350 с.
5. Пименова Н. Б. Селекция и комбинация синонимов «моря» в «Беовульфе» // Слово в контексте литературной эволюции: заговор — эпос — лирика. М. : Изд-во МГУ, 1990. С. 56—65.
6. Смирницкая О. А. Синонимические системы в «Беовульфе» // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. 1980. № 5. C. 44—56.
7. Смирницкая О. А. О многозначности эпического текста : (вводные замечания). Комментарий к «Гренландской песне об Атли» // Эпос Северной Европы : пути эволюции. М. : Изд-во МГУ, 1989. С. 158—172.
8. Смирницкая О. А., Пименова Н. Б. Слово в контексте литературной эволюции: постскриптум к конференции по исторической поэтике // Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. 1995. № 3. С. 40—56.
9. Смирницкий А. И. Словарь к хрестоматии // Хрестоматия по истории английского языка с VII по XVII в. М. : Изд-во лит. на иностр. яз., 1953. C. 131—271.
10. An Anglo-Saxon Reader / ed. with Notes and Glossary by A. J. Wyatt. Cambridge : Cambridge University Press, 1922. 360 р.
11. Beowulf ; The Fight at Finnsburg / ed. by F. Klaeber, with Introduction, Bibliography, Notes, Glossary and Appendices. 3rd ed. Boston : D. C. Heath and Company, 1950. 471 p.
12. Brady C. «Weapons» in «Beowulf»: an analysis of the nominal compounds and an evaluation of the poet's use of them // Anglo-Saxon England. Cambridge : Cambridge University Press, 1979. Vol. 8. P. 79—141
13. Cherniss M. D. Ingeld and Christ. The Hague ; Paris : Mouton, 1972. 267 р.
14. Cronan D. Alliterative rank in Old English poetry // Studia Neophilologica. 1986. № 2. P. 145—158.
15. Fee C. BEAG and BEAGHRODEN: women, treasure and the language of social structure in «Beowulf» // Neuphilologische Mitteilungen. 1996. № 3. P. 285—292.
16. Niles J. D. Reciprocity // Beowulf : the Poem and Its Tradition. Cambridge : Harvard University Press, 1983. P. 213—225.
