CC BY
34Филология
Священник Сергий Ларюшкин
К вопросу концептуальной идентичности древней и современной агиографии (на материале биографий нижегородских новомучеников)
С прославлением многих наших соотечественников в лике святых мучеников XX века вышло в свет большое количество биографических текстов, описывающих их жизнь и мученический подвиг. Эти тексты, как неоспоримые документальные свидетельства о стоянии в Истине всех верующих во Христа, имеют высокую назидательную значимость и претендуют на название житийных повествований, однако требуют осмысления и подробного исследования в плане принадлежности к агиографическому жанру. В частности, одним из актуальных направлений исследования является ретроспективный структурно-смысловой
анализ биографий новомучеников и текстов житий древних мучеников с целью установления их концептуальной и жанровой идентичности, изменения языковых средств выражения, как отражающих менталитет общества.
Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач: установить структуру текстов биографий, их топосный состав, выявить средства поэтики, с помощью которых актуализируются частные признаки концепта 'святость', и сравнить полученные данные с житиями древних мучеников на концептуальном, структурно-семантическом и лексическом уровнях, указать особенности употребления поэтических средств, сделать заключение о соответствии житийному жанру современных повествований о жизни новомучеников Русской Православной Церкви. В исследовании использованы: описательный, сравнительный методы, структурный, концептуальный, когнитивный и лексико-семан-тический анализы дискурса.
В качестве фактического материала исследования взяты биографии новомучеников, учивших и учившихся в Нижегородской семинарии, опубликованные на сайте Нижегородской духовной семинарии www. nds.nne.ru [9], часть биографий в более пространном виде опубликована в составе недавно вышедшего в свет сборника «Жития святых, новомучеников и исповедников земли Нижегородской» [6].
Изучению структуры и поэтики житийных текстов посвящено достаточно исследований таких ученых, как Д. С. Лихачев, О. В. Творогов, Т. Р. Руди, О. В. Панченко, И. А. Лобакова и др. В частности, Д. С. Лихачев указывает на литературный этикет текста и утверждает, что именно предмет описания, а не жанр определяет выбор художественных средств — житийных, церковных, воинских и т. п. [см. 8, с. 6].
В статьях О. В. Творогова и Т. Р. Руди раскрывается понятие термина 'топос', его состав и границы. Так, по мнению Творогова, топос можно рассматривать в двух направлениях: как общие тематические (идейные, смысловые) места и как набор устойчивых словосочетаний
[см. 13, с. 30-32]. В отличие от Творогова, Руди понимает топос в расширенном значении — как элемент текста, закрепленный за определенным местом сюжетной схемы, — будь то устойчивая литературная формула, цитата, образ, мотив, сюжет или идея [см. 12, с. 432].
О. В. Панченко в статье «Поэтика уподоблений» обращает внимание и подробно раскрывает приемы «типологического метода» в построении текста жития, что расширяет исследование отдельных структурно-семантических блоков житий [см. 10, с. 491].
Тем не менее, понятие 'топос' до сих пор остается дискуссионным. В данной работе автор придерживается определения топоса, предложенного Т. Р. Руди, так как оно дает возможность более полно провести намеченный анализ.
Прежде чем ответить на вопрос обозначенной темы исследования, необходимо уяснить содержание общего понятия 'святость', 'святой', так как святость мученика является основополагающим признаком определения мученика.
Под понятием 'святость', согласно словарю В. М. Живова, подразумевается причастность человека Богу, его обоженность, его преображение под действием благодати Божией. Обоснованием для такого учения является истина Боговоплощения с целью восстановления первозданности природы человека и усыновления человека Богу. В результате этого все верующие во Христа являются по благодати «чадами Божиими», святыми, образуют Церковь как богочеловеческий организм (Тело Христово), вводятся благодатию Божией в пакибытие [4, с. 90-93]. Достигается это состояние праведной жизнью, верой во Христа Бога, покаянием и молитвой к Богу, исполнением воли Божией, очищением себя от греха личным подвигом и участием в Таинствах, стяжанием благодати Божией.
Мученичество является особым подвигом. «С распространением гонений на христиан этот дар свидетельства приписывается по преимуществу мученикам, которые своей добровольной смертью за веру засвидетельствовали силу данной им благодати, превратившей
страдания в радость; тем самым они свидетельствуют о победе Христа над смертью и о своем усыновлении Христу, то есть о реальности Царствия Небесного, достигнутого ими в мученичестве. В этом смысле „мученичество есть продолжение апостольского служения в мире" (В. В. Болотов). Вместе с тем мученичество — это следование путем Христовым, повторение страстей и искупительной жертвы Христа. Христос выступает как первообраз мученичества, свидетельства собственной кровью» [4, с. 90-93].
Мученики нового времени повторяют духовный подвиг мучеников первых и последующих веков, поэтому такое пристальное внимание уделяется текстам, описывающим их свидетельство о Христе. Имеющийся в нашем распоряжении фактический материал представляет собой 27 биографических текстов, описывающих духовный подвиг новомучеников, учивших и учившихся в Нижегородской семинарии. Объем текстов неодинаков (от одного абзаца до 10 страниц печатного текста), структура различна, однако все они имеют общие структурно-семантические блоки, то есть общие топосы, раскрывающие частные аспекты текстовой категории концепта 'святость'.
Так, на основе анализа всех текстов жизнеописаний новомучеников выявлено 6 топосов. I топос «Рождение, начало жизненного пути» содержит информацию о месте рождения святого, его социальном происхождении, о его родителях. II топос «Освоение избранного пути, труды святого» содержит повествование о том, что способствовало выбору пастырского служения, каков был этот путь; просветительские, миссионерские и другие труды. В III топосе «Переломный рубеж в жизни страны» содержится информация о революционных преобразованиях после 1917 года, о гонениях на Русскую Церковь. IV топос «Арест святого, его мучения» представляет собой повествование или указание на факт ареста святого, причины ареста, мучения (допросы, пытки, жизнь в заключении и т. п.). V топос «Кончина мученика» содержит описание кончины святого. VI топос «Прославление» указывает на факт
прославления новомученика (когда, на каком соборе), может содержать указание на чудеса при прославлении и т. п.
Как показало наблюдение, во всех пространных и кратких текстах биографий новомучеников самыми употребительными («сквозными») оказались топосы, в которых описывается рождение, начало жизненного пути (топос I) и кончина мученика (топос V). Они встречаются в 92 % биографий. Также употребительной оказалась тема ареста святого, его мучений (топос IV, 85,2 % биографий). Все это позволяет утверждать, что факты мученичества, содержащиеся в IV и V топосах, а также указания на социальный фон жизни святого (топос I), явились главными в формировании концепта святости новомучеников.
Наименьшую актуальность в развертывании дискурса в текстах биографий новомучеников имеет топос II «Освоение избранного пути, труды святого», который встречается в 48,1 % биографий, и топос III «Переломный рубеж жизни страны» — в 55,6 % текстов.
Для сравнительного анализа взяты тексты житий мучеников из Творений свт. Дмитрия Ростовского и в Великих Четьях-Минеях [3, 5]. При отборе текстов автор ориентировался на соответствие социального положения древнего святого (в ряде случаев особое внимание уделялось священномученикам); на примерное равенство объема агиографических и биографических текстов; принимались во внимание и такие характеристики, как разные годы жизни святых, их популярность в христианском мире.
Во всех этих житиях было выявлено 5 топосов: I топос «Место рождения»; II топос «Род занятий, душевные и духовные качества»; III топос «Пленение святого, мучения, исповедничество, чудеса во время мучений»; IV топос «Мученическая кончина»; V топос «Прославление, чудеса». Как можно наблюдать, тематическая представленность дискурса в текстах житий практически идентична текстам биографий но-вомучеников. В житиях отсутствует топос, свойственный биографиям новомучеников, — «Переломный рубеж в жизни страны», в котором
описывается революционная перестройка идеологии государства, теократического на атеистическое, чего не было в древние времена.
В житиях, как и в биографиях новомучеников, самой актуальной оказалась идея мученической кончины (топос IV, 100 % текстов) и идея исповедания веры (топос III, 71,4 % текстов). Наименьшую употребительность в житиях мучеников имеет топос II «Происхождение, род занятий, душевные и духовные качества» (42,8 %) и топос V «Прославление, чудеса» (14,3 %).
Для наглядности приведем сравнительную таблицу тематической организации топосов в биографических и агиографических текстах, расположив топосы попарно, согласно тематике.
Таблица № 1
Содержание топосов в биографиях Содержание топосов в агиографиях
I топос. Дата рождения (чаще всего, точная), место рождения, социальное происхождение, духовно-душевные качества святого и его родителей. I топос. Дата рождения (год, век, при каком императоре), место рождения, социальное происхождение, духовно-душевные качества святого и его родителей.
II топос. Учеба в духовной школе, рукоположение, служение на приходе, труды (пастырские, миссионерские, просветительские), духовно-нравственные качества святого. II топос. Сословие, род занятий, духовно-нравственные качества святого, его христианская жизнь.
III топос. Гонения на духовенство, отношение советской власти к Церкви, жизнь и деятельность святого в годы советской власти.
IV топос. Арест святого, обстоятельства и причины ареста, предъявленные обвинения (политического характера), предложение признать вину в контрреволюционной деятельности, отказ святого признать себя виновным. В некоторых биографиях описывается жизнь святого в лагере или тюрьме, указываются случаи явления силы Божией. III топос. Гонение на христиан, причины пленения святого, предъявленные обвинения (религиозного характера), предложение отречься от Христа, мучения, исповедание веры, чудеса, обращение язычников в христианскую веру.
V топос. Мученическая кончина: указание на место и дату расстрела, обстоятельства казни (отношение людей, указание на жестокость смерти). IV топос. Мученическая кончина: указание на место и год смерти, обстоятельства казни, чудеса, обращение язычников.
VI топос. Прославление мученика в лике святых: указание на год прославления, собор, редко — на чудеса после кончины.
V топос. Прославление мученика в лике святых: указание на год прославления, чудеса, явленные после мученической кончины.
Анализ показал, что формирование общего концепта святости в текстах биографий и агиографий складывается из ряда одинаковых частных концептов, содержащихся в каждом топосе.
Так, в текстах жизнеописаний новомучеников I топос «Происхождение святого, духовно-нравственные качества его родителей» указывает на социальный фон, в котором родился и возрастал будущий мученик. Родители его, как правило, были благочестивы и добродетельны, и будущий святой обретает свет веры во Христа благодаря благочестию родителей. То есть в I топосе важно указание на обретение веры в Бога с детства.
Житие священномученика Фаддея (Успенского), архиеп. Тверского
Священномученик Фаддей (в миру Иван Васильевич Успенский)родился 12 ноября 1872 года в многодетной (семь сыновей и две дочери) семье сельского священника о. Василия в с. Наруксово Лукояновскогоуезда Нижегородской губернии. Дед Ивана был тоже священником, пламенным молитвенником, человеком смиренного и щедрого сердца. И потому Иван, вместе с братьями Владимиром и Александром, скоро понял свое призвание и тоже пошел учиться по духовной линии.
Житие священномученика Михаила Воскресенского
Родился в 1883 году в селе Теплый Стан в семье станового пристава Григория Дмитриевича Воскресенского. Дед о. Михаила был настоятелем храма в селе Порецком и преподавал Закон Божий в школе. Здесь учился будущий тесть о. Михаила Иван Данилович. Однажды уже после смерти, о. Дмитрий явился ему. Иван Данилович почел это явление за особое предзнаменование, и когда много лет спустя внук о. Дмитрия — Михаил — попросил в жены его дочь Марию, он без раздумий согласился.
В текстах традиционных житий содержится такая же тема социального происхождения святого, дается духовно-нравственная характеристика его семьи и его самого.
Память святого мученика Анании пресвитера (начало IV в.)
Святой Анания от младенчества отличался благочестием. Отданный в книжное научение, он в отрочестве прилежал чтению божественных книг. Посему, когда он возрос, то был сделан народом, хотя и против воли, диаконом, а потом и пресвитером, несмотря на свои юные годы.
Страдания святой мученицы Татианы (226 г.)
Святая мученица Татиана родилась в древнем Риме от знатных родителей. Отец ее, трижды бывший консулом, был тайным христианином и отличался богобоязненностью. Свою дочь, святую Татиану, он воспитал в благочестии и страхе Божьем и научил ее Божественному Писанию.
Тема происхождения святого, хотя и важна для составления его духовного портрета, не является, тем не менее, ключевым и определяющим компонентом, поэтому в некоторых биографиях и житиях данный топос не присутствует. II топос, в котором описывается начало избранного пути святого, его духовно-нравственные качества, слабо отражает идею святости, встречается не во всех текстах жизнеописаний новомучеников и традиционных житиях. Этот компонент обращает на себя внимание лишь со стороны духовно-нравственной характеристики святого, важных для него, жизнеопределяющих встреч со святыми людьми (как, напр., в житии свщмч. архиеп. Фаддея (Успенского)).
Житие священномученика Фаддея (Успенского), архиеп. Тверского
После окончания Нижегородской духовной семинарии Иван Васильевич в 1892 году поступил в Московскую духовную академию, где в это время ректором был архимандрит (впоследствии митрополит) Антоний (Храповицкий), сыгравший в жизни юноши весьма важную и благотворную роль. Следуя отеческим наставлениям ректора и открывая свои помыслы о. Герману, известному старцу Гефсиманского скита Троице-
Сергиевой Лавры, Иван Васильевич с успехом окончил академию в 1896 году со степенью кандидата богословия и был оставлен при ней профессорским стипендиатом.
Еще будучи студентом, Иван Васильевич Успенский впервые увидел св. праведного о. Иоанна Кронштадтского.
Житие священномученика Симона (Шлеева), епископа Уфимского
В 1889 году Семен Шлеев окончил Лысковское духовное училище. С1889 по 1895 г. обучался в Нижегородской духовной семинарии, которую окончил учеником 1-го разряда и вторым учеником класса; удостоен звания студента семинарии. По окончании семинарии поступил вольным слушателем в Казанскую духовную академию, которую окончил в 1899 году со степенью кандидата богословия.
Страдание святого мученика Гордия (IV в.)
Мученик Христов Гордий родился в Кесарии Каппадокийской от христианских родителей и был воспитан в православной христианской вере. По достижении возмужалости он взят был в военную службу и поставлен на должность сотника, потому что превосходил многих и крепостью тела и силою духа.
В то время римский император Ликиний излил на христиан всю свою злобу и воздвиг богоборческую руку свою на Христову Церковь. По всем торговым площадям и по всем наиболее людным местам были разосланы царские повеления и указы о том, чтобы не поклоняться Христу и чтобы всякий нарушитель этого царского запрещения был подвергаем смертной казни.
Страдание святого великомученика Георгия Победоносца (III в.)
...В то время в римском воинстве был чудный Христов воин, святой Георгий, родом из Каппадокии, сын христианских родителей, из млада воспитанный ими в благочестии. Еще в детстве он лишился отца, который скончался замученный за исповедание Христа. Мать же Георгия переселилась с ним в Палестину, так как там была ее родина и богатые владения.
Придя в возраст, святой Георгий отличался красотою лица, мужеством и крепостью тела, почему и был поставлен трибуном в знаменитом воинском полку. В этом чине он проявил такую храбрость на брани, что царь Диоклетиан, еще не знавший о его христианстве, почтил его саном комита и воеводы...
Следующая тема — о политических переменах в стране — присутствует только в биографиях новомучеников, являясь темой ключевой, так как именно с этого исторического периода начинается духовный подвиг новомучеников.
Житие священномученика Фаддея (Успенского), архиеп. Тверского
Загорелся пожарами 1917-й год. Рухнули внешние устои благословенной Богом Русской державы, на смену пришли разруха, гражданская война, беспощадный классовый террор и невиданные гонения на Миротворицу — Церковь. Но Она, в лице лучших избранников своих, таких, как священ-номученик Фаддей, продолжала молить Бога о прощении, помиловании и вразумлении своего возлюбленного народа. Она знала, что смутные времена скоро пройдут, и для бушующих сил зла так и останутся недосягаемыми хранимые в Ее внутренних высотах и глубинах святые границы русской православной души. И душа эта снова вспомнит себя и радостно обретет данную ей Богом святую и мудрую, непобедимую простоту.
Житие священномученика Павла Борисоглебского
Отец Павел и его семья разделили судьбу многих священнослужителей и верующих мирян того времени. Они были лишены избирательных прав, облагались непосильными налогами.
Житие священномученика Михаила Воскресенского
Пришел 1917 год — начало открытого гонения на Церковь. За полгода своего жестокого правления большевики враждебно настроили против себя население страны. Повсюду поднимались восстания. Летом 1918 года по реке Суре отступала группа войск Колчака. Жители города Курмыша
подняли восстание, чтобы или освободиться от большевистского плена, или присоединиться к отступавшим войскам.
Топос «Арест святого, мучение» занимает центральное место как в биографиях новомучеников, так и в житиях древних мучеников. В современных текстах жизнеописаний новомучеников указывается на арест священника по причине его принадлежности к духовному сословию, голословные обвинения в контрреволюционной деятельности различного характера, принуждения признать себя виновным, лжесвидетельства, приговор к расстрелу. В редких случаях этот период дополняется описанием жизни в лагерях и тюрьмах.
Житие священномученика Алексия Княжеского
Сотрудники НКВД арестовали отца Алексия 26 января 1938 года, и на следующий день он был допрошен.
— Обвиняемый Княжеский, следствие предъявляет вам обвинение в том, что вы, являясь служителем религиозного культа, среди верующих колхозников вели контрреволюционную деятельность, направленную против политики партии и советской власти, — признаете себя в этом виновным? — спросил следователь.
— Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю.
— Следствием установлено, что в ноябре 1937 года вы среди колхозников вели контрреволюционные разговоры, направленные против выборов в Верховный Совет СССР, — в этом вы признаете себя виновным?
— Не признаю, этого я совершенно не говорил.
— Свидетельскими показаниями вы уличаетесь в том, что в сентябре 1937 года в церкви среди верующих вы читали проповеди контрреволюционного содержания, — в этом вы признаете себя виновным?
— Не признаю.
— Следствие располагает данными, что летом 1937 года среди колхозников вы вели разговоры на религиозную тему в контрреволюционном духе, — вы подтверждаете это?
— Отрицаю, так как я таких разговоров среди колхозников не вел.
— Вы следствию даете ложные показания, следствие требует от вас правдивых показаний и признаний в предъявленном вам обвинении.
— Свои показания я считаю правильными, и виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю.
После ареста отца Алексия заключили в камеру предварительного заключения в городе Талдоме, а затем его перевели сначала в Бутырскую тюрьму, а оттуда, после вынесения приговора, в Таганскую тюрьму в Москве.
8 февраля 1938 года тройка НКВД по Московской области приговорила отца Алексия по ст. 58-10 УК РСФСР к расстрелу за «антисоветскую агитацию, клеветнические измышления о выборах в Церковный совет».
Житие священномученика Михаила Гусева
Накануне ареста отца Михаила дважды вызывали в НКВД, предлагая отречься от сана. Он отказался.
Отца Михаила арестовали 31 августа 1937 года, ему было 47 лет. На прощанье он оставил жене записку со словами: «<Не плачь, не ропщи — тому времени быть. На нас сбылись слова Спасителя...» В вину отцу Михаилу поставили организацию на территории Кулебакского района контрреволюционной церковно-фашистской группы, руководство и вербовку в нее новых членов, ведение «<религиозной пропаганды, направленной на срыв проводимых мероприятий партии и правительства». На следствии от отца Михаила требовали признания виновности, предоставляя «(доказательства»: целый ряд ««свидетельских показаний соучастников». Попытки следователя были безуспешны — священник вел себя стойко, обвинения категорически отверг: «Признаваться мне не в чем».
Решением тройки НКВД по Горьковской области от 11 ноября 1937 года отец Михаил был приговорен к расстрелу, с конфискацией имущества.
В житиях древних мучеников топос III «Пленение святого, мучения» отражает стойкость в вере, содержит такие мотивы, как исповедание
веры во Христа перед гонителями, защитительные и обличительные слова против гонителей, молитву и прославление Бога; описываются сами мучения, виды мучений; как правило, описываются чудеса во время мучений, проявление помощи Божией в виде укрепляющей благодати или ангела, описывается и обращение к вере язычников.
Житие святого мученика Василия Анкирского (около 362 г.)
На вопрос игемона, верует ли он во Христа, Василий громким голосом воскликнул:
— Нет иного Бога, кроме Него.
Так святой без малейшего страха засвидетельствовал о своей вере во Христа, за что и был подвергнут жестокой пытке: он был повешен на дереве, и тело его немилосердно строгали железными орудиями.
Затем дерзновенный исповедник Христов отослан был в Константинополь и там снова подвергся тому же тяжкому испытанию.
Страдание священномученика Харалампия, епископа Магнезийского (202 г.)
Тогда судьи, придя в ярость, начали приготовлять все для лютых мук, причем говорили ему:
— Принеси жертву богам, злой человек!
Святой Харалампий отвечал:
— Не принесу я жертвы бесам. Ведь вы видите, что бесы, которых вы почитаете, трепещут и содрогаются пред крестным знамением Христа.
После этого судьи приказали совлечь с Харалампия его священные одежды и обнаженным стали мучить этого ангелоподобного мужа.
Обращает на себя внимание один факт: в житиях древних мучеников обвинение христиан строится исключительно на религиозной почве (христиане обвиняются в отступлении от языческой веры), новомучеников же обвиняют в антигосударственной (террористической, контрреволюционной) деятельности. Однако при внимательном рассмотрении те и другие
мотивы обвинений идентичны: измена вере для древнего теократического общества расценивалась как государственная измена и поставляла христиан в разряд людей неблагонадежных для государства. В то же время, привлечение на сторону советской власти христиан и особенно священнослужителей носило сугубо идеологический характер и предполагало отказ от религиозных убеждений, то есть такое же отречение от Христа, как и в древности. Поэтому признать себя виновным в контрреволюционной деятельности, согласиться с новой государственной идеологией для верующих ХХ века было равносильно отречению от Бога. Впрочем, этого отречения от многих верующих, священников и монахов практически всегда власти требовали открытым текстом.
Следующий топос «Мученическая кончина святого» продолжает описание этого свидетельства о Христе, повествуя о самой смерти святого за свое вероисповедание. Немаловажным компонентом концепта остается также тема прославления святого как одно из доказательств его святости.
Таким образом, в текстах (биографиях новомучеников и житиях древних мучеников) можно наблюдать концептуальную идентичность в восприятии самого важного момента мученического подвига — исповедания веры ценой своей жизни, свидетельства об истинности Христова учения и реальности Царства Небесного. Обобщая сделанный анализ информации, приведенной в таблицы, можно утверждать, что в агиографических и биографических текстах прослеживается схожая типологическая схема жизни мученика, которая может быть представлена в следующем виде:
святой ведет свою родословную преимущественно от благочестивых родителей; новомученики, в большинстве своем, происходят из священнических семей;
святой с детства имеет любовь к Богу, или он приобретает ее впоследствии; в биографиях новомучеников сообщается, что святой решает посвятить себя служению Богу, обучается в духовной школе;
живет добродетельной жизнью: если это священник, то ревностно служит Богу и людям; в жизнеописаниях новомучеников повествуется также о пастырской, просветительской и/или общественной деятельности святого, сообщается о его церковных или государственных наградах и поощрениях;
во время гонений на христиан святого пленяют или он сам приходит к игемону на защиту и исповедание веры; в биографиях новомучеников видно явное расхождение: святого арестовывают как «служителя культа», как представителя священнического сословия по доносу или в соответствии с атеистическими установками политики государства;
мученику первых времен христианства повелевают (или уговаривают его) отречься от Христа и принести жертву идолам, но он отказывается, мужественно исповедует Христа Богом, обличает идолопоклонство и идолопоклонников, исповедничество нередко сопровождается многими чудесами; новомученику предъявляют ложные обвинения в контрреволюционной, антигосударственной деятельности, он отказывается признать себя виновным;
святого подвергают различным мучениям, во время которых совершаются чудеса, приводящие многих язычников к вере во Христа; в житиях новомучеников описываются допросы, упоминаются пытки, кратко описывается тяжелая жизнь в тюрьмах и лагерях, если святому дают такое наказание (описание чудес отсутствует);
после мучений святого казнят, во время казни и/или после нее происходят чудеса, также приводящие многих язычников к вере; ново-мученика на основании лжесвидетелей или голословно приговаривают к расстрелу, лишают жизни, расстреливая, как правило, на общих полигонах (описание чудес отсутствует);
по прошествии некоторого времени святого прославляют, при этом во многих случаях происходят чудеса в утешение верующим; в биографиях новомучеников отсутствуют чудеса.
Эта схема дает возможность наблюдать в житиях и биографиях большое количество схожих черт, характеризующих идентичное восприятие мученического подвига в первых веках христианства и в ХХ столетии, — подвиг заключается в исповедании святым своей веры перед лицом смерти. Иными словами, «они [мученики] свидетельствуют о победе Христа над смертью и о своем усыновлении Христу» [4, с. 90-93]. Однако структурная идентичность расходится в деталях, которые касаются социального происхождения святого мученика, специфики многосторонней пастырской деятельности, особенностей гонений в ХХ веке, когда преследование христиан было не разовым по указанию императора, а являлось результатом смены идеологии государства; расхождения наблюдаются также в наличии чудес во время исповедания и мучений. В биографиях новомучеников практически не встречается подробных описаний самих мучений, тем более чудес, также нет описаний психологических переживаний — всего того, чем изобилуют жития мучеников первых веков христианства. Это и естественно, так как тексты биографий формировались на основе документальных сведений, которые, в принципе, не могли содержать никаких свидетельств о чудесах. Что касается описания чудес в житийных текстах, то необходимо учесть, что, во-первых, они могли быть поздней вставкой, а во-вторых, разные духовно-культурные уровни общества первых времен и ХХ века требовали разных свидетельств об истинности веры. Духовно грубому обществу язычников необходимо было явление чуда как явление Бога. В ХХ столетии, когда христианство стало частью культуры и менталитета многих народов, когда развитое богословие способствовало развитию богомыслия в народе, необходимость в явных чудесах отпадает, понимание святости не требует чудесного доказательства.
Важным доказательством и свидетельством того, что страдание святых прежних веков и новомучеников действительно было мученичеством за Христа, является их жизнь во Христе.
Говоря о поэтике житийных произведений, отметим, что при помощи определенных жанровых приемов авторы стремятся создать идеальный, типический образ святого, обладающего принятыми и устоявшимися в сознании человека чертами святости, свойственными конкретной добродетели, — мученичеством, святительским служением, отшельническим житием монаха и тому подобным. Создается определенный агиотип, служащий, в свою очередь, агиологическим образцом для составления последующих житийных образов, а также, по выражению О. В. Панченко, являющийся «персонифицированной „моделью" святости или ее „воплощенным типом" <...>При создании литературного образа нового святого агиологический образец служил (в сознании агиографа) промежуточным звеном между святым как „первообразом" и его литературным воплощением в агиографическом произведении» [10, с. 493].
Одним из источников уподоблений при создании образа святого служила Библия. В житиях святых встречается достаточное количество уподоблений святого библейскому персонажу, а также множество цитат из премудростных книг. По мысли О. В. Панченко, «уподобление такого рода вовсе не превращало образ русского святого в слабую „тень" библейского „образца", но служило особым способом изображения его „агиологического портрета", как бы изначально заданного в замысле Творца. Это уподобление свидетельствовало о том, что, пребывая в историческом времени, святой осуществил свое призвание, воплотил заложенный в нем архетип, „прообразованный" — в перспективе Священной истории — определенным библейским „типом"» [10, с. 502]. Это уподобление также является частью того «литературного этикета», о котором говорит Д. С. Лихачев. Этикет этот свидетельствует об особенностях менталитета человека того времени, его типологическом мышлении, цельном восприятии мира, ориентирах на модели святости, свидетельствует о взаимоотношении земного человека с горним миром [см. 10, с. 502].
Жизнеописания новомучеников, в отличие от житий, не имеют образной системы, такого «литературного этикета», что затрудняет их идентификацию как агиографических произведений в общепринятом литературоведческом значении [см. 14, с. 544-550]. В биографиях присутствуют только документальные сведения различной степени распространенности об этапах жизни мученика, почерпнутые из протоколов и свидетельств очевидцев. Стиль биографий является сугубо документальным, повествовательным, подчеркнуто информативным. В некоторых случаях тексты содержат лирические вкрапления (слова, выражения), которые указывают на симпатию автора к мученику, к Церкви, однако все это не меняет общей стилистической картины.
Авторы некоторых биографий дают пространный исторический очерк о пастырской, общественной деятельности святого, сообщают о заслугах, наградах и проч. Это, безусловно, обогащает информационно-историческую сторону произведения, ноне приближает его к житийному жанру, образ новомученика не тяготеет к агиотипу, не ориентирован на агиологический образец. Мысль современного человека воспринимает действительность в иной плоскости — она требует исторической достоверности, соответствий реальной действительности. Можно заключить, что поэтика современных биографий, претендующих на наименование «житие», имеет слабые выразительные средства, отсутствуют те художественные приемы, с помощью которых происходит связь реальной действительности с областью священных образов и понятий. Языковая картина духовного мира жизнеописаний новомучеников включает в себя большое количество образов и явлений земного мира, хотя, безусловно, в своем содержании предполагает проекцию на сакральную сферу.
Однако, несмотря на расхождения, во всех текстах жизнеописаний новомучеников присутствуют важнейшие концептуальные признаки традиционного восприятия святости мученического подвига, а структурное соответствие агиографических и биографических текстов,
документальная достоверность жизнеописаний новомучеников позволяют говорить об эвиденциальном характере биографических текстов. Обратим внимание на то, что первые мартирологи представляли собой именно такие, сухие документальные сведения о мученических подвигах христиан. И лишь с течением времени, в процессе формирования канона жития они приобрели художественное оформление и типологические черты, подчиняясь все тому же литературному этикету, который отвечал духовным запросам человека того времени [см. 14, с. 544].
Следует обратить внимание еще на один немаловажный компонент агиографического текста — наименование святых, где так же, как и в устойчивых литературных формулах, отражается картина мира верующего человека. Исследованию агиоантропонимов (наименование святых) посвящены некоторые труды проф. И. В. Бугаевой [1, 2].
Сравнивая агиоантропонимы древних мучеников и новомучени-ков, можно заключить, что в наименованиях тех и других мучеников сохраняются основные компоненты, организующиеся в подавляющем большинстве по схеме: чин святости, имя и дифференциатор — когномен (фамилия) и/или локализатор (епископская кафедра). Агиоантропонимы новомучеников, как и агиоантропонимы мучеников, содержат в себе полноту сведений о святом, указывая на его духовный подвиг, которым он прославил Бога (вертикаль), и указание на земное происхождение или служение (горизонталь).
Присутствуют и отличия в употреблении наименования святого в текстовом пространстве житий и биографий: в биографиях новомучеников наблюдается свободное наименование святого — священник может именоваться по фамилии, имени и отчеству (чаще всего это наблюдается в повествовании о рождении святого, начальном этапе его жизни). Например:
«Житие священномученика Фаддея (Успенского), архиеп. Тверского. Священномученик Фаддей (в миру Иван Васильевич Успенский) родился 12 ноября 1872 года в многодетной (семь сыновей и две дочери)
семье сельского священника о. Василия.». «Житие священномученика Симона (Шлеева), епископа Уфимского. Семен Иванович Шлеевродился в 20.04.1873 в с. ЯвлейАлатырскогоуезда Симбирской губернии в семье крестьянина-раскольника...». «<Священномученик Иаков Гусев. Яков Иванович Гусев родился 19 октября 1887 года в селе Дивеево Ардатовского уезда Нижегородской губернии.».
В текстах традиционных житий агиоантропонимы также изменяются, однако они не распространяются дополнительными компонентами (например, отчеством), но лишь редуцируются в границах своей полной конструкции. Например:
«<Память святого мученика Василия Анкирского. Святой мученик Василий принадлежал к знатным гражданам Анкиры. <...> Святой Василий мужественно претерпел все эти мучения...»
«<Страдание святого мученика Гордия. Мученик Христов Гордий родился в КесарииКаппадокийской от христианских родителей. <...> Видя таковые бедствия, Гордий решился добровольно удалиться из города.».
Говоря об агиоантропонимах новомучеников, учивших и учившихся в Нижегородской семинарии, можно заметить также отличия в наименовании новомученика в самих заглавиях биографий, представленных в разных источниках. Например, в сборнике «Жития святых, новомучеников и исповедников земли Нижегородской» биографии озаглавлены так: Житие священномученика Александра (Щукина), архиепископа Семипалатинского; Житие священномученика Александра Белякова и т. д. На сайте Нижегородской семинарии заглавия соответствуют протокольному, или библиографическому, стандарту: Княжеский Алексий Ильич, иерей; Щукин Александр Иоаннович, епископ Лысковский; Гнеушев Макарий (Михаил) Васильевич, епископ Балахнинский и т. д. Лишь заглавия двух жизнеописаний соответствуют традиционной схеме агиоантропонимов: Священномученик Фаддей (Успенский), архиеп. Тверской; Священномученик Симон (Шлеев), епископ Уфимский. Можно с большой долей уверенности утверждать, что эта агиоантропонимическая
нестабильность является историческим свидетельством периода формирования канона текста житий новомучеников. В этом периоде, как отмечает И. В. Бугаева, в состав агиоантропонимов новомучеников входят и закрепляются новые компоненты, например фамилия, что отражает общую тенденцию в развитии и эволюции наименований святых. Как некий эталон и ориентир в формировании конструкции агиоантропонимов новомучеников могут служить наименования новоявленных святых, представленных в современных календарях Московской Патриархии. Например: Симон, еп. Уфимский, Павлин Старополев пресвитер, Павел Борисоглебский пресвитер [11].
Все вышесказанное позволяет утверждать, что агиоантропонимы новомучеников являются еще одним аспектом в изучении формирования новой агиографии и литературного этикета современных житий.
Обобщая, скажем, что в агиографических и биографических текстах, при всем расхождении в поэтике, наблюдается структурное сходство, отражающее идентичное восприятие мученического подвига и его святости на протяжении всего существования православного христианства. Топосный состав и содержание топосов, актуализируя одинаковые аспекты и события из жизни святых, позволяют говорить о концептуальном и когнитивном сходстве текстов житий и биографий, что в смысловом плане не умаляет достоинства жизнеописаний современных мучеников, в том числе и мучеников, учивших и учившихся в Нижегородской семинарии. Соблюдение в биографических текстах традиций житийного жанра дает право современным жизнеописаниям новомучеников существовать в качестве адекватной формы изображения мученического подвига христиан ХХ столетия.
Расхождение текстов традиционных житий и биографий новомучеников в плане поэтики, безусловно, отражает изменение языковой картины духовного мира современного человека, однако эти расхождения не искажают понятия мученичества за Христа, в результате чего современный человек воспринимает свидетельство о Христе мучениками
XX века в том же ракурсе христианского вероучения, что и христиане прошлых времён. Таким образом, современные жизнеописания подвига новомучеников Российских, в том числе и новомучеников, учивших и учившихся в Нижегородской семинарии, являются богатым материалом для формирования современной агиографии. Появление все новых и новых жизнеописаний святых ХХ века с неизбежностью ставит вопрос о том, каково будет дальнейшее развитие современной житийной литературы в языковом аспекте (в плане выработки литературных норм — стилистических, поэтических), формирование образной системы, — всего того, что будет являться литературным этикетом современных житий новопрославленных русских святых. Как будут актуализироваться и развиваться поэтические компоненты житийного жанра — аллюзии на Священное Писание, параллели с подвигами древних мучеников, ориентиры на прецедентные образцы, наличие топики, формирующей агиотип, заимствования, синтаксические особенности, каково будет бытование старославянизмов и судьба неологизмов — все эти и множество других вопросов являются на данный момент первостепенными в развитии современной агиографии.
Использованная литература
1. Бугаева И. В. Святые имена: структурно-семантический анализ агиоан-тропонимов // Церковнославянский язык в системе современного религиозного образования: Материалы XV Международных образовательных Рождественских чтений. М.: Кругъ, 2007.
2. Бугаева И. В. Язык православной сферы: современное состояние, тенденция развития: Автореферат. М., 2010. 48 с.
3. Великия Минеи Четьи, собранныя всероссийским митрополитом Макарием. Издание археографической комиссии. СПб.; М., 1868-1915.
4. Живов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. М.: «Гнозис», 1994. 112 с.
5. Жития Святых по изложению Святителя Димитрия, митрополита Ростовского. В 12-ти т. Барнаул: Изд-во прп. Максима Исповедника, 2003-2004.
6. Жития святых, новомучеников и исповедников земли Нижегородской. Н. Новгород: Изд. отдел Нижегородской епархии. Вознесенский Печерский монастырь, 2015. 640 с.
7. Лихачев Д. С. Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения). // ТОДРЛ. Т. 17. М.-Л., 1961.
8. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. 360 с.
9. Официальный сайт Нижегородской духовной семинарии: ^б. nne.ru/content/219
10. Панченко О.В. Поэтика уподоблений // ТОДРЛ. Т. 54. СПб., 2003.
11. Православный церковный календарь 2015 года. М.: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2014. 240 с.
12. Руди Т.Р. О композиционной топике преподобных // ТОДРЛ. Т. 57. СПб., 2006.
13. Творогов О. В. Задачи изучения устойчивых литературных форм Древней Руси // ТОДРЛ. Т. 20. М., Л.: Наука, 1964.
14. Христианство. Энциклопедический словарь. В 2-х т. Т 1. М.: Научное изд-во «Большая Российская энциклопедия», 1993. 863 с.
