CC BY
55К ВОПРОСАМ ИСТОРИИ ГОРОДОВ БУХАРЫ И САМАРКАНДА И НАЦИОНАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО РАЗМЕЖЕВАНИЯ СРЕДНЕЙ АЗИИ
Р.МАСОВ
академик Академии наук Республики Таджикистан
А.ВИШНЕВСКИЙ
доктор исторических наук
Статья посвящена одной из трагических страниц истории таджикского народа новейшего времени. Она написана на основе достоверных архивных источников хранилищ Москвы, Душанбе и Ташкента.
Ключевые слова: национально-территориальное размежевание, Бухара, Самарканд, коренное таджикское население, пантюркизм, великоузбекский шовинизм.
До Великой Октябрьской Социалистической революции Самарканд входил в состав Туркестанского генерал-губернаторства царской России, а Бухара была столицей Бухарского эмирата, в котором правила династия мангитов (одного из узбекских родов). Самарканд и Бухара с древнейших времён признавались культурными центрами таджикского народа. Достаточно сказать, что в них после распада таджикского средневекового государства Саманидов и при всех последующих сменявших друг друга тюрко-монгольских образований языком делопроизводства, государственной переписки и обучения в заведениях высшего и среднего образования являлся таджикский.
Положение изменилось коренным образом после установления Советской власти в Туркестане и свержения частями Красной Армии Бухарского эмирата в сентябре 1920 г. Вместо того, чтобы последовательно проводить советскую национальную политику в Туркестанской АССР и Бухарской НСР в отношении таджиков с первых же дней образования Советской власти стала проводиться шовинистическая политика, основанная на идеологии пантюркизма, переходящая в узбекский шовинизм, который имеет место до настоящего времени в соседней с Таджикистаном республике.
Антитаджикскское движение, носившее, в основном, пантюркист-скую окраску, возникло и развивалось в Средней Азии под воздействием, с одной стороны, татарских националистических элементов и проникавшей в край татарской националистической прессы, а с другой - под влиянием младотурок и турецкой националистической буржуазии. Вначале это движение носило зачаточный характер, так как
местная буржуазия среднеазиатских народов в то время еще только нарождалась.
Однако таджикофобское движение в начале ХХ века пустило глубокие корни, прежде всего, среди мусульманской интеллигенции, в которой значительный удельный вес занимали сами таджики.
В первые годы Советской власти пантюркистской идеологии была подвержена определённая часть даже партийных и советских работников из числа лиц местных национальностей. Об этом свидетельствует стремление группы национал-уклонистов протащить взгляды о якобы существовании в Средней Азии единой «тюркской» нации, попытки создания «Тюркской республики» и «Тюркской компартии». Тюрккомиссия и Туркбюро ЦК РКП(б), решительно отстаивая ленин-ско-сталинские принципы в национально-государственном и партийном строительстве, давали отпор подобным тенденциям.
Тюркофилы проводили политику насильственной ассимиляции всех нетюркоязычных народов Средней Азии, в первую очередь, -таджиков. Хотя по общему научному признанию, письменными источниками бесспорно уже доказано, что таджики являются самым древнейшим народом Средней Азии, сумевшим сохранить на протяжении многих веков свою самобытную культуру, язык и этнические особенности, узбекские националисты отрицали само существование таджикского народа.
Своеобразной разновидностью пантюркизма явился великоузбек-ский шовинизм. В архивных документах ЦК РКП(б) и ЦК Компартии Узбекистана этот термин появился только в середине 20-х годов, однако он давал знать о себе с первых лет Советской власти. Велико-узбекско-шовинистические взгляды нередко маскировались ложно трактуемыми интернационалистическими принципами и устремлениями. Принятие под давлением лицами таджикского происхождения узбекской национальности рассматривалось как проявление интернационализма. При этом игнорировался тот факт, что Советская власть, признавая прогрессивный характер процесса интернационализации в национальном вопросе, решительно выступала против насильственных методов ассимиляции.
Несмотря на то, что таджики по численности населения занимали второе место, как в Туркестанской АССР, так и в Бухарской НСР, в большинстве партийных и государственных документах тех лет их попросту игнорировали. В Конституции Туркестанской АССР 1920 г. «коренными национальностями» республики были признаны киргизы, узбеки и туркмены, а древнейшие жители края - таджики были забыты»1.
Ранее 14 июля 1918 г., ТуркЦИК принял постановление, в котором говорилось объявить государственными языками в крае, наравне с
русским, местные преобладающие языки (то есть узбекский и киргиз-ский)2.
В докладе Комиссии по организации делопроизводства от 14 сентября 1924 г. отмечалось «наличие в Туркреспублике множества народностей и необходимость вести делопроизводство на трех основных языках (узбекском, киргизском, туркменском)»3.
В Туркестане проводилась (подчас, правда, в завуалированной форме) дискриминация экономических и культурно-языковых интересов таджикского народа. Необходимость ассимиляции таджикского народа открыто пропагандировалась на страницах узбекских газет и журналов.
Аналогичная картина наблюдалась и в Бухарской НСР: «Отдельные члены правительства, представлявшие узбекскую эксплуататорскую верхушку, разжигали межнациональную рознь, проводили политику дискриминации по отношению к туркменам и таджикам, не допускали их в органы верховной власти...»4.
По состоянию на 20 октября 1920 г. в Бухарской НСР имелось только три ответственных работника из числа таджиков: два в Реввоентрибунале и один (Аббас Алиев) - в Назирате просвещения. Многие таджики, занимавшие руководящие посты, в те годы записывались по национальности узбеками, например, ответственный секретарь ЦК БКП Ахмадбек Мавлянбеков, председатель Бухарского Экономического Совета Абдукадыр Мухитдинов и другие5.
О том, насколько политика «замалчивания» представителей таджикского народа пантюркистами оказывала своё влияние на партийные и государственные органы, свидетельствует доклад И.В.Сталина на XII съезде РКП(б). В нём было сказано: «Там, в Бухаре, имеется три национальности: узбеки - основная национальность, туркмены,
«менее важная», с точки зрения бухарского шовинизма, националь-
6
ность, и киргизы: там их мало, и они «менее важны» .
В более раннем, циркулярном письме ЦК РКП(б) от 12 августа 1920 г. всем организациям Коммунистической партии Туркестана об улучшении партийной и советской работы среди коренного населения республики, отмечалось: «Коренными народами Туркестана являются узбеки, киргизы, туркмены. На трудящиеся массы этих народов и должна опираться Советская власть»7.
Таким образом, деятельность пантюркистов и великоузбекских шовинистов приносила свои негативные плоды. В связи с тем, что руководящие посты предоставлялись, в первую очередь, узбекам, а в общеобразовательных школах преподавание велось на узбекском языке и т. п., многие таджики записывали себя узбеками. Перепись 1920 г. показала, что по сравнению с дореволюционным периодом численность таджиков в Туркестане сократилась почти втрое (с 1,3
млн. по переписи 1897 г. - до 399 тысяч) при одновременном значительном росте численности узбеков.
Во время проведения национально-территориального размежевания Средней Азии Абдулло Рахимбаев - один из крупных партийно-государственных деятелей региона, впоследствии председатель СНК Таджикской ССР, таджик по национальности, однако в те годы представлявшийся узбеком, выдвинул пантюркистский тезис, гласивший о том, что большинство таджиков уже ассимилировались с узбеками и в «чистом виде» сохранились только в Матче, Каратегине и Гарме, и поэтому именно из этих месть следует сформировать в составе Узбекской ССР Таджикскую автономную область. А.Рахимбаев отстаивал эту точку зрения в ряде своих выступлений, в том числе и в докладе на заседании Политбюро ЦК РКП(б) от 5 апреля 1924 г., когда заслушивался вопрос «О Туркестане, Бухаре и Хорезме (об образовании национальных республик)».
В течение мая 1924 г. вопрос о национальном размежевании неоднократно обсуждался на заседаниях Средазбюро ЦК и его Комиссии. В ряде документов о территории, подлежащих включению в состав Таджикской автономной области, помимо Матчи, Каратегина и Дарваза, стали фигурировать Памир и Кулябский вилоят.
Итоги этого обсуждения были рассмотрены Политбюро ЦК РКП(б) 12 июня 1924 г. и одобрены в своем постановлении «О национальном размежевании республик Средней Азии (Туркестана, Бухары, Хорезма)». Для определения границ вновь организующихся национальных республик и областей было решено образовать из представителей узбеков, казахов, туркменов, киргизов и таджиков Территориальную комиссию под председательством члена Совета Национальностей И.А.Зеленского.
После принятия Политбюро ЦК РКП(б) постановления от 12 июня 1924 г. в республиках Средней Азии развернулась работа по подготовке к непосредственному осуществлению национально-территориального размежевания.
15 июля 1924 г. Средазбюро ЦК создало временные бюро создаваемых национальных республик и областей, а 3 августа утвердило состав Центральной комиссии по национально-территориальному размежеванию. В неё вошли представители от узбеков, казахов, туркменов, киргизов, а также от Хорезмской НСР и от русского населения.
Таджикская подкомиссия была сформирована только 16 августа 1924 г., а уже 20 августа на заседании Узбекского бюро по национальному размежеванию рассмотрен и утверждён представленный ею проект о границах Таджикской автономной области. Естественно, что за три дня Таджикская подкомиссия не имела возможности не только
глубоко и всесторонне изучить, но даже обстоятельно ознакомиться со всеми соответствующими теме материалами. Поэтому выводы таджикской подкомиссии полностью отражали уже сформированную точку зрения Узбекской комиссии.
Вопрос «О Таджикской автономной области» был обсуждён на заседании Центральной территориальной комиссии 21 августа 1924 г.
Председатель ЦИКа Восточной Бухары Нусратулло Максум Лутфуллаев, приехав из Дюшамбе в Ташкент и ознакомившись с протоколами Центральной комиссии по национально-территориальному размежеванию, обратился с Письмом в ЦК РКП(б) на имя И. В. Сталина. Он считал, что «вопрос, касающийся интересов таджикского народа, разрешён несправедливо». В письме говорилось:
«1) Границы «Таджикской автономной области» определены неправильно, т.к. многие местности с преобладающим таджикским населением, находящиеся по соседству с границами намеченной Таджикской области, остаются вне своих естественных границ и очутились в черте Узбекистана.
2) Постановление о вхождении Таджикистана в состав Узбекистана, как автономной области, нарушает национальные права таджиков на самоопределение в то время, когда такие права предоставлены узбекам и туркменам».
В Письме в ЦК РКП(б) Нусратулло Максум выражал просьбу о пересмотре постановления Центральной Территориальной комиссии по национальному размежеванию и предлагал обсудить следующие вопросы:
1) «О включении в границы Таджикистана Ура-Тюбе, Ходжента, Канибадама, Исфары, Соха, Риштана, Уч-Кургана, а также других прилегающих местностей с преобладающим таджикским населением».
2) «О предоставлении Таджикистану полной возможности организоваться совершенно свободно на тех же принципах, как Туркменистан и Узбекистан, без всякой зависимости от последнего.
Географическое положение и количество населения Таджикистана вполне соответствует условиям для его организации в самостоятельную республику.
В интересах трудящихся таджиков, в смысле их культурного и экономического развития, является жизненно необходимым разрешить затронутые вопросы в вышеизложенных направлениях».
11 октября 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) был заслушан доклад комиссии под председательством В.В.Куйбышева. Было признано необходимым образовать автономную республику таджиков (вместо автономной области) в составе Узбекской ССР.
27 октября 1924 г. вторая сессия Союза ССР утвердила решение о национальном размежевании Средней Азии и образовании Узбекской
и Туркменской ССР, Таджикской АССР в составе Узбекской ССР, Кара-Киргизской (Киргизской) автономной области в составе РСФСР и Кара-Калпакской автономной области в составе Казахской АССР. В ноябре-декабре 1924 г, было осуществлено фактическое оформление вновь созданных государственных единиц.
Однако, в процессе проведения национально-территориального размежевания Средней Азии были допущены серьёзные ошибки.
Они отмечались в ряде документов середины 20-х годов. Председатель Средазбюро ЦК РКП(б) И.А.Зеленский в одном из своих выступлений подчёркивал: «Первые шаги, которые мы сделали, - это работа по национальному размежеванию, по созданию национальных республик, проделанная нами. Эту работу мы провели вчерне, здесь еще много недоделанного, эта работа проделана топором»8.
В «Кратком анализе границ новых государственных образований с экономической точки зрения», датированном февралем 1925 г., указывалось на «совершенное игнорирование важнейших вопросов экономики при фактическом проведении национального размежевания в жизнь», а также говорилось, что «совершенно не принято было во внимание экономическое и торговое тяготение к определенным центрам», что «целый ряд крупных экономических центров, населённых таджиками, благодаря тому, что они расположены чересполосно с узбеками, остаются в пределах Узбекской республики». В числе таких центров были названы Сох, Риштан, Исфара, Канибадам, Ходжент, Самарканд. В результате «Таджики вынуждены создавать новый экономический центр в полуразрушенном кишлаке Дюшамбе».
По национально-территориальному размежеванию Средней Азии две трети таджиков остались на территории, непосредственно отошедшей к Узбекской ССР. На территории Узбекской ССР оказались и основные культурные центры таджикского народа, в связи, с чем основная масса таджикской интеллигенции осталась за пределами Таджикской АССР. Всё это имело отрицательные последствия для развития культуры таджикского народа в пределах своего государственного образования.
Во всех городах и сельских населенных пунктах с преобладанием таджиков, отошедших к Узбекской ССР, проводилась узбекизация сотрудников государственного, партийного и хозяйственного аппаратов, школьного образования, культурно-просветительных учреждений. 30 августа 1926 г. газета «Правда Востока» сообщала, что больше полумиллиона таджикского населения обслуживается всего 12 школами. «В Самарканде, Бухаре и Ходженте, где основную массу населения составляют таджики, нет ни одной школы или детского дома, где обучение велось бы на таджикском языке9.
После национально-территориального размежевания в таджикских
городах и районах, вошедших в состав Узбекской ССР, усилился процесс узбекской ассимиляции таджиков, причём он проводился насильственными методами с угрозами выселения в бывшую Восточную Бухару, снятия с занимаемых постов, ограничения возможностей продвижения по службе, поступления в специальные учебные заведения и т.д.). Перепись 1926 г., проводившаяся с массовым осуществлением подобных методов «узбекизации», привела к резкому уменьшению таджикского населения и соответствующему увеличению узбекского.
Так, по переписи 1920 г. в городе Самарканде насчитывалось 44 758таджиков, а узбеков - 3 301. Но уже по переписи 1926 г. узбеков стало 43 364, а таджиков - 10 716 человек. В Ходжентском округе (включая Аштский, Канибадамский и Исфаринский районы) по переписи 1926 г. оказалось, что таджики составляют лишь 24,8%, а узбеки - 73,4%10.
В мае 1929 г. вопрос о положении таджиков в Узбекской ССР обсуждался на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Первый секретарь ЦК ВКП(б) Узбекистана А.Икрамов в своем докладе заявлял следующее: «Скажу о таджиках, которые у нас являются наиболее сильным нацменьшинством. До национального размежевания бывших Туркестана и Бухарской республики, при образовании Узбекистанской республики мы имеем сильное пантюркистское идеологическое влияние, мы имели даже велико-узбекистанский шовинизм по отношению к мелким национальностям». Положение изменилось. Докладчик привёл такие факты: «В Бухаре ранее не было ни одной школы на таджикском языке; в Ходжентском округе, в котором 90% таджиков, тоже не было ни одной школы, где преподавание велось бы на таджикском языке. Сейчас в Ходженте такие школы организованы, в Бухаре тоже половина школ переведена на таджикский язык».
Ответственный инструктор ЦК ВКП(б) Амосов в своём выступлении подчеркивал: «Таджикистан справедливо жалуется, что Узбекистан его игнорирует. Например, Таджикское правительство приравнено Узбекистаном к правам окрисполкома, имеются случаи прямых обсчётов бюджетных и других средств, невыполнение планов по завозу товаров и т. д. Мы наблюдаем процесс насильственной ассимиляции национальных меньшинств путём скрытия их национальности и превращения их в узбеков. Даже партийцы боятся, скрывают свое национальное происхождение и непременно записываются узбеками».
В связи со всеми этими проблемами, не решёнными в период национально-территориального размежевания, государственные и партийные органы Таджикской АССР неоднократно обращались с соответствующими ходатайствами в союзные органы. Так, в письме, подписанном всеми членами Таджикского обкома партии и адресованном в Политбюро ЦК ВКП(б), Средазбюро ЦК ВКП(б) и ЦК Узбекистана,
констатировалось большое значение национально-территориального размежевания для достигнутых Таджикской республикой «положительных сдвигах во всех областях социально-экономической и политической жизни». Однако также отмечалось, что не все вопросы были решены в равной степени, не все народы «получили в равной степени государственное оформление». Это объяснялось рядом причин и, в частности, тем, что «в некоторых областях тогда ставилась в первую очередь, задача ликвидации гражданских фронтов внутри страны и т. д.» и «партия и многие её работники именно с такой задачей подходили к таджикским вопросам»11.
В тот период из 1 245 000 (по далеко не полным данным) человек таджикского населения Советской Средней Азии в состав Таджикской АССР было включено 553 тысяч таджиков, а остальные 740 тысяч «временно были оставлены в пределах Узбекистана до момента, благоприятствующего дальнейшему государственному оформлению всех таджиков Средней Азии».
На заседаниях Центральной территориальной комиссии в Ташкенте «было оговорено, что решение об оставлении основного количества таджиков с культурными городами в Узбекистане не означает полный отрыв этих областей от той части Таджикистана, которая получила государственное оформление и что оставшиеся внутри Узбекистана таджикские области, безусловно, должны стать культурными и экономическими центрами для оформившейся части Таджикистана»12.
«Мы считаем, - говорилось в вышеупомянутом Письме в Политбюро ЦК ВКП(б), - что в настоящее время вполне наступил момент, благоприятствующий присоединению к ТАССР основных таджикских районов, которые были оставлены в Узбекистане». В числе территориальных требований, предъявляемых Таджикским обкомом партии, назывались весь Ходжентский округ, три района Сурхандарьин-ского округа (Байсун, Денау, Сары-Ассия), районы Самарканда с городом Самаркандом, бывшее Бухарское бекство с городом Бухарой13.
В Письме затрагивался вопрос о достоверных статистических источниках, которыми необходимо пользоваться. Таджикский обком партии считал, что таковыми являются материалы, полученные до национально-территориального размежевания, поскольку перепись 1926 г. проводилась недозволенными приёмами. В Бухаре и Самарканде по переписи до размежевания таджикское население составляло от 75 до 96%, а перепись 1926 г. «сводит на нет таджикское население», давая ею численность уже в 15-20%14.
С 1925 г. нарождается и усиливается движение населения Ход-жентского уезда, Канибадамского района и ряда других северных районов территории современного Таджикистана против проведения политики узбекизации, за таджикизацию государственного и иных
аппаратов, школьного образования и т.д. В феврале 1927 г. произошло организационное оформление Ходжентского округа, объединившего Ходжентский уезд, Исфаринский, Канибадамский и Аштский районы, и по существу представлявшего собой Таджикский национальный округ в составе Узбекской ССР.
В апреле 1929 г. 2-й окружной съезд Советов Ходжентского округа и II съезд Советов Таджикской АССР, рассмотрев и одобрив решение о вхождении Ходжентского округа в состав Таджикской Республики, обратились к III съезду Советов Узбекской ССР утвердить данное решение.
В сентябре 1929 г. Ходжентский округ был включён в состав Таджикской АССР. В Ходжентском округе насчитывалось 250,8 тысяч человек. Он был более развитым в экономическом и культурном отношении по сравнению с другими районами Таджикистана. С присоединением Ходжентского округа территория Таджикской АССР составила 142,5 тысяч квадратных километров, население - более 1150 тысяч человек; 72% всех жителей республики составляли таджики15.
Партийные и советские органы Таджикистана, выражая пожелание трудящихся о непосредственном вхождении ТАССР в качестве союзной республики в состав Союза ССР и учитывая международное значение этого политического акта, вышли с ходатайством в Политбюро ЦК ВКП(б) о преобразовании ТАССР в союзную республику. 6 июня 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило выделение Таджикской автономной республики из состава Узбекской ССР и преобразование её в союзную республику16.
12 июня 1929 г. это было санкционировано Президиумом ЦИКа Союза ССР.
Комиссия по выделению Таджикистана из состава Узбекской ССР под председательством Макеева работала с перерывами с 25 июля по 8 сентября 1929 года. Обсуждение вопросов о взаимных территориальных претензиях носили дискуссионный и острый характер. Споры разгорелись, в основном, о передаче Таджикистану Бухары и Самарканда с прилегающими районами, а также части Сурхандарьинского округа.
Выступая на заседании комиссии 26 июля 1929 г. Макеев заявил: «Я думал, что мы сегодняшним днём до чего-нибудь договоримся, так как время не ждет, и люди все заняты, и другие дела есть, и можно было добиться, что вопрос просто решили бы технически, разработав на основе учёта мнений, материалов и политического момента». Но о «политической» глубине выдвигаемой Макеевым аргументации, свидетельствовало следующее его высказывание: «Вопросы относительно Бухары. Да дело не в Бухаре, товарищи, это вопрос такой, что о нём и не надо говорить, в данный момент, что она даёт таджикам. Я
думаю, что Бухара для таджиков не подходящий кусок, чтобы гово-
"17
рить сейчас о ней» .
С информацией о работе Комиссии по обследованию национального состава Бухары, созданной Средазбюро ЦК, выступил её председатель. (Хотя к тому времени комиссия работала уже в течение двух месяцев, обследовать успели только Бухару, Гиждуван и Паркент). Он, в частности, отмечал: «...Цифры, имеющиеся в нашей комиссии, достаточно доказывают, что большинство населения, особенно в городе Бухаре и в окружности кишлаки и многие места - большинство таджики». И далее: «Там никто не знает узбекского языка. Там все говорят и кричат на таджикском языке». А также: «Все бытовые условия, все моменты их работы доказывают, что большинство там таджики».
Несмотря на аргументацию председателя Комиссии Средазбюро ЦК по обследованию национального состава Бухары, Макеев заявил, что в основу нужно положить перепись 1926 года, что «остальное имеют временный характер».
Выступивший на заседании Комиссии А.Ходжибаев подчеркнул, что претензии на Самарканд Таджикистан предъявляет с 1 января 1929 года. Однако Макеев перешёл к вопросу о Сурхандарьинском округе, подчеркнув, что большинство жителей здесь узбеки. Но по рекомендации специалистов он предложил разделить его на две части, выделив Таджикистану территории по реке Сурхан с городом Термезом, поскольку «экономическая база Термеза тяготеет к Дюшамбе».
С присоединением к Таджикистану в 1929 г. Ходжентского округа (ныне Согдийская область) были ограничены все его претензии. 7 февраля 1930 г. Президиумом ЦИК Союза ССР был принят Указ о передаче Сурхандарьинского округа в его границах в состав Таджикской ССР и признании необходимым считать взаимные территориальные претензии друг к другу исчерпанными. Но так как представители Узбекистана сумели убедить представителей Таджикистана, что культурные и иные запросы таджикского населения Сурхан-дарьинского округа будут полностью удовлетворяться, передача округа была приостановлена. Однако данное обещание осталось невыполненным. Так же, как и другие обещания 1929 г., касающиеся Бухары и Самарканда.
Поскольку в период национально-территориального размежевания Самарканд был временно оставлен в составе Узбекской ССР - до окончания на территории Таджикистана гражданской войны, то ещё в 1926 г., в связи с окончательным разгромом басмачества, таджикское правительство и партийное руководство стали предъявлять свои законные права на Самарканд. Учитывая это, правительство Узбекистана в том же 1926 г. перенесло столицу своей республики из Ташкента
в Самарканд. Позже столицей Узбекской ССР вновь стал Ташкент.
Несмотря на то, что в настоящее время признано значение Самарканда, как в историческом плане, так и по этническому составу своего населения таджикским городом, снова «вытаскивается на свет» старый аргумент о том, что он, якобы окружён чисто узбекскими районами и поэтому не имеет общей территории с Таджикистаном. Подобное утверждение не имеет под собой никакой почвы. Во всех районах, расположенных между Пенджикентом и Самаркандом, основную часть населения составляют также таджики, правда, вынужденные во время последних переписей в большинстве своём записаться по национальности узбеками.
Тогда за все годы существования Узбекской Республики для его руководства подобная политика была обычным делом. Сегодня полным ходом идет деэтнизация таджиков, что угрожает им окончательному исчезновению на их исторической родине. Несколько лет тому назад, когда Президентом Таджикистана был К.М.Махкамов, со стороны руководства Узбекистана поступило предложение заключить между двумя республиками соглашение о делимитации и узаконении административных границ советских времен двух республик, как государственных, раз и навсегда, чтобы об этом больше не было никаких разговоров и тем более споров.
К.Махкамов для решения поступившего предложения, отвечая Президенту Узбекистана И.А.Каримову пригласил некоторых ученых, в том числе и одного из авторов этих строк (а именно Р.Масова). Мы посоветовали Каххору Махкамовичу передать своему коллеге, что таджикская сторона согласится с предложением в том случае, если руководство Узбекистана и лично его Президент И. А. Каримов официально признают, что Самарканд и Бухара были и остаются историческими и культурными центрами таджикского народа. Президент Узбекистана, посоветовавшись с теми, кто у него присутствовал, отказался принимать таджикские условия.
На этом закончились переговоры о признании узаконивания на государственном уровне границ между двумя соседними республиками. Прошло много времени, что стало с решением государственных границ нам неизвестно.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Бартольд В.В. Таджики. - В сб.ст. «Таджикистан» - Ташкент, 1925, с.111.
2. Алкин Илиас. Средняя Азия, часть 1. - М., 1931, с.348.
3. Хасанов К. В.И.Ленин и Туркбюро ЦК РКП(б). - Ташкент: Узго-сиздат, 1969, с.32-33.
4. История национально-государственного строительства в СССР. Национально-государственное строительство в СССР в переходный период от капитализма к социализму (1917-1937 гг.) - М.; Мысль, 1968, с.296.
5. ЦПА ИМЛ, ф.62, оп.2, д. 153, л.2, 2 об., 3, 7 об., 7, 8 об.
6. Двенадцатый съезд РКП(б). Стенотчет. - М.: Госполитиздат, 1968, с.488.
7. Цит. по: Иностранная военная интервенция и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Сб. документов, Т.П. - Алма-Ата, Изд-во АН Каз.ССР, 1964, с.647.
8. ЦПА ИМЛ, ф.62, оп.2, д.177, л. 41.
9. «Правда Востока», 1925, 30 августа.
10. ЦПА ИМЛ, ф.62, оп.2, д.1744, л.6 об., 176-178.
11. ЦПА ИМЛ, ф.62, оп.2, д.1744, л.10.
12. Там же, лл.12,13.
13. Там же, лл.13,16.
14. Там же, л.17.
15. Там же, с. 177-178.
16. Там же, с.173.
17. Там же, л. 42.
TO THE QUESTIONS OF NATIONAL-TERRITORIAL DELIMITATION OF CENTRAL ASIA: HISTORY OF THE CITIES BOXARA AND SAMARQAND
R. MASOV
Academician of the Academy of Sciences of the republic of Tajikistan
A.VISNEVSKY
Doctor of History
This article dedicated to the one tragic pages of the history of Tajik nation in new time. It is based on real archive documents from Moscow, Dushanbe and Tashkent.
Keywords: national-territorial delimitation, Boxara, Samarqand, indigenous population, Pan-Turkism, Uzbek chauvinism.
