CC BY
70
УДК 378
К СООТНОШЕНИЮ ПОНЯТИЙ «РАДИКАЛИЗМ»
И «ЭКСТРЕМИЗМ» В ПРОЦЕССЕ ФОРМИРОВАНИЯ
ПРАВОСОЗНАНИЯ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ
И.Ш. Мухаметзянов, В.Г. Холоднов, Ф.М. Нуриахметова
Аннотация. В статье анализируются причины возникновения радикальных взглядов молодежи в процессе формирования правосознания. Отмечается, что феномен радикализма является идейной платформой экстремистского противоправного поведения молодежи. Преодоление протестных настроений в молодежной среде во многом зависит от эффективности системы образования и воспитания, что делает актуальным вопрос о соотношении понятий «радикализм» и «экстремизм», определяющих направленность молодежного правосознания.
Ключевые слова: радикализм, экстремизм, противоправное поведение, правосознание, воспитание и образование, патриотизм.
ABOUT A CORRELATION OF THE NOTIONS
«RADICALISM» AND «EXTREMISM» IN FORMING
LEGAL CONSCIOUSNESS OF THE STUDENTS
I. Mukhametzyanov, V. Kholodnov, F. Nuriakhmetova
Abstract. The article analyzes the causes of the radical views of young people in the process of formation of legal consciousness. It is noted that the phenomenon of radicalism is the ideological platform of the extremist illegal behavior of youth. The overcoming of the protest sentiments among young people depends on the effectiveness of education and training, which makes the actual positions of a correlation of the notions «radicalism» and «extremism» in forming legal youth consciousness.
Keywords: radicalism, extremism, criminal behavior, legal, consciousness, upbringing and education, patriotism.
Формирование правосознания современной молодежи происходит под влиянием взглядов и идей, выражающих отношение старшего поколения к праву, законности и правопорядку. Их представления о том, что является правомерным или неправомерным,
транслируются через систему образования и неформальных молодежных лидеров в отдельные социальные группы молодежи, приобретая нередко гипертрофированные формы, далекие от нормативного поведения. Молодежное правосознание выступает как специфическая рефлексия и часть общественного сознания, но ярко окрашенная эмоциями в диапазоне от депрессии до эйфории. Деструктивный, разрушительный характер действий молодежи является следствием спонтанных чувств и взглядов, которые, в свою очередь, представляют собой изощренный продукт идеологов-манипуляторов, использующих энергию молодежи для достижения своих стратегических и тактических целей.
Одним из важных достижений демократии является плюрализм мнений и разнообразие политических взглядов, с которыми знакомятся молодые люди в процессе образования в средней специальной (колледж, техникум) и высшей
школе. Поэтому важно в процессе познания форм права (на бытовом и профессиональном уровне) определить позитивные и негативные составляющие оценочных суждений молодежи, где негативные суждения лежат в основе правового нигилизма и радикализации правосознания, провоцирующего противоправные экстремистские действия. Выявление соотношения радикальных идей и мотивов противоправного экстремистского поведения является важной задачей для понимания процесса формирования правосознания молодежи.
Сегодня студенчество и молодежь России в отличие от советского прошлого не отгорожена «железным занавесом» от остального мира. Она находится в тренде новых качественных преобразований мироустройства, где общественное сознание как Запада, так и Востока претерпевает структурные изменения, приводящие к социальным катаклизмам, вызванными политическими и экономическими потрясениями и неясностью исторической перспективы. Информационная революция и создание глобальных социальных сетей, кризисные процессы в мировой экономике, транснациональное распределение миграционных потоков сопровождаются проблемами адаптации
молодых людей активного возраста к новым реалиям XXI века.
В этих условиях молодежь, в своем подавляющем большинстве, воспринимает существующее качество жизни как неадекватное их ценностным ориентациям, поскольку государство и общество не создают реальных возможностей и так называемых «социальных лифтов» для удовлетворения материальных и карьерных потребностей формирующейся личности. При этом, как известно, материальный фактор, являясь определяющим, тем не менее, далеко не всегда отвечает потребностям людей, обеспечивает психологическую комфортность их жизнедеятельности. В этой связи проблемы формирования правового сознания молодого поколения, подверженного психоэмоциональному внешнему воздействию и склонного к конформизму, приобретают острую актуальность. Исследование радикализации юношеского максимализма, граничащего с затянувшимся инфантилизмом, обусловленного снижением общего уровня образования и культуры (порой суррогатного), приводит к генеалогическим методам познания истоков экстремизма в правосознании молодежи.
Пока еще рано говорить о «потерянном поколении» в странах, переживших постреформенные трансформации 80-х и 90-х годов в Восточной Европе и России, но с полной определенностью можно утверждать, что агломерации мигрантов из стран Персидского Залива, Центральной Азии и Закавказья переживают драматический период интеграции в европейскую цивилизацию. Происходит деструкция интерактивных поведенческих регуляторов так называемого «гаджет-социума» -поколения, включенного в социальные сети, латентно переживающего разрыв
преемственности поколений, внезапно ставших невостребованными, лишившись архаичных семейных и этно-религиозных ценностей, веками формировавших национальное правосознание.
Ресентимент (фр. ressentiment -мстительность) как главная составляющая в аксиологии современного адаптивного процесса молодежи в технологичном обществе предопределенно приводит к радикализму восприятия окружающей действительности, исходя из критериев «свой-чужой». Заслуживает внимания тот факт, что в философии Ницше «ressentiment» предстает в качестве движущей силы в процессе образования и структурирования нравственной шкалы ценностей правосознания [8, с.813]. Таким образом, по нашему мнению, именно «ressentiment» воспроизводит интенции ненависти, негативных эмоций в подсознании
индивида и реализуется в осознанном радикализме правосознания, провоцируя экстремистское поведение. Особо не утруждаясь логикой зрелого мыслительного процесса, молодые люди формируют собственное «революционное сознание», обусловленное, «требованием момента» и сиюминутной целесообразностью. Существующие законность и правопорядок пренебрежительно игнорируются молодежными активистами и подвергаются демонстративным вызовам в форме вандализма, злостного хулиганства и других противоправных деяний.
Генеалогия радикализма и экстремизма прослеживается в процессе саморазвития молодежного правосознания и в попытках ложного «правоприменения», т.е. социально опасных действий, устрашающих акций, нередко подпадающих под состав преступлений с окраской «террор». Еще на заре цивилизации автор непреходящих политических учений Никколо Макиавелли, очевидно, имея в виду радикалов, писал: «Однако почти всякий человек, ослепленный мнимым добром и ложной славой, склонен сознательно или бессознательно обольщаться поверхностным блеском людей, заслуживающих скорее порицания, чем похвалы. Они не видят при этом, сколько славы, чести, безопасности, спокойствия, сколько внутреннего душевного удовлетворения теряют они этим, и какому позору, каким упрекам, порицаниям, опасностям и тревогам подвергают себя» [5, с. 182].
К числу причин генезиса молодежного радикализма, непосредственно связанных с возрастными, индивидуально-психологическими и социокультурными характеристиками молодежи, можно отнести:
- агрессия как имманентное свойство формирующегося сознания и правоспособности;
- несформировавшееся правопонимание и общее социокультурное сознание;
- маргинальный, социальный статус мигрантов (вынужденных переселенцев, выходцев из сельской местности, столкнувшихся с проблемами урбанизации, иностранцев и «экономических мигрантов» и т.д.);
- эмоционально-чувственное, аффективное восприятие близкого окружения, новой социальной группы, в которую трудно интегрироваться;
- поиск способов самореализации, карьерные устремления, включающие коррупционную составляющую и иные противоправные пути достижения своих целей вплоть до вхождения в криминальные сообщества;
- некритическое, парадоксальное мышление, неумение анализировать причины и последствия
своих поступков (или проступков), отсутствие опыта компромисса и толерантности [4, с. 74].
Тем самым, именно синтез объективных (широкого социально-экономического контекста) и субъективных (имманентно присущих молодому поколению) причин предопределяет распространенность агрессивного радикализма в молодежной среде нынешней России. Было бы излишне оптимистичным считать, что существует реальная возможность преодолеть конфликт поколений, не решив системных проблем российского образования и воспитания. К сожалению, учащаяся молодежь, нередко склонна действовать спонтанно, «вершить суд» и самостоятельно принимать решение в ситуации, когда соответствующие правовые институты российского законодательства оказываются неэффективными [4, с.74]. Именно так произошел всплеск молодежного экстремизма в г. Кондопоге (Республика Карелия) в сентябре 2006 г., когда преступление, на основе взаимной неприязни совершенное выходцами из республик Северного Кавказа, не получило должной (а главное, внятной и быстрой) правовой оценки со стороны правоохранительных органов. И как следствие -выступления радикально настроенной части населения этого муниципального образования спровоцировали аналогичные межэтнические столкновения молодежи в других городах (на вещевых рынках, в местах скопления мигрантов из разных стран и регионов России).
В обыденном понимании термин «радикализм» употребляется как синоним понятия «экстремизм», но между ними есть существенная разница, хотя они детерминированы причинно-следственной связью. Так, радикализм фиксируется на концептуальной стороне крайних, хотя и не обязательно общественно опасных идей, а также на методах их реализации. Радикализм может быть остро критическим, но не конструктивным, в отличие от экстремизма, который всегда предполагает конкретную акцию. Экстремизм, в первую очередь, фиксирует внимание на конкретных методах и средствах борьбы, отодвигая поиск компромиссов на второй план. О радикализме обычно говорят применительно к идеологическим, политическим и экономическим взглядам и теориям, крайне не популярным, содержащим неоправданные риски и тяжелые последствия. Это же относится к организациям, партиям или партийным фракциям, политическим движениям, социально-активным группам, отдельным лидерам и т.д. Например, оценивая однозначную национальную направленность общественного движения, употребляют термин «национальный
радикализм»; оценивая же степень крайности методов реализации таких стремлений, акторов называют «экстремистами», если их деятельность противоречит федеральному законодательству.
В основе радикализма лежит и негативное отношение к сложившейся социально-политической деятельности, и признание одного из возможных способов выхода из реальной ситуации как единственно возможного. В то же время радикализм не следует отождествлять с какой-либо проработанной террористической концепцией и четко сформулированной стратегией и тактикой действия. Радикальные посылы могут содержаться в поэтапном планировании реформ, преобразований и т.д. Однако радикализм так таковой всегда присутствует в различных формах экстремизма и терроризма [1, с.14]. Радикализм - чаще всего оппозиционное направление, действие «вопреки». Более того, это - опора наиболее жесткой, разрушительной оппозиции, в отличие от оппозиции умеренной - «системной», лояльной, по существу оппортунистической. Как правило, радикализм играет в обществе
дестабилизирующую роль, например, в экономике так называемая «шоковая терапия». Благоприятной социально-психологической почвой для радикализма считается состояние всеобщей неуверенности и нестабильности. Именно на этой базе расцветают ультралевые и ультраправые организации, политические партии и общественные движения, претендующие на роль «спасителей нации».
На наш взгляд рациональнее всего рассматривать экстремизм как сложное явление с несколькими сущностными составляющими. Наиболее простым будет его оценка как деятельность, направленная на реализацию личностных установок, обусловленная существованием убеждения (отношение к чему-то или к кому-то), выходящему за рамки общепринятых норм. Вместе с тем, если отталкиваться от понимания причин и предпосылок формирования экстремистской направленности личности, необходимо обратить внимание и на определенную иерархию предпосылок. Согласно Р.Т. Coleman и A. Bartoli [10] к ним необходимо отнести, в первую очередь:
- блокирование потребностей, среди которых неблагоприятные социальные условия, отрицание основных потребностей человека, частый опыт унижения;
- конструирование экстремизма, реализующегося на основе двух основных способов формирования экстремистского поведения: политические лидеры стимулируют
экстремизм для достижения собственных целей, доминирующая группа - в попытке сохранить власть и противостоять требованиям к переменам, называя действия маргинальных групп «экстремистскими», тем самым создавая так называемое самоисполняющееся пророчество, которое вызывает все более крайние действия этих групп;
- эмоциональный выход для тяжелых чувств, обусловленный наличием постоянного опыта угнетения, нарушения безопасности, унижения и т.д. В результате чего люди могут использовать разрушительные стратегии для «восстановления справедливости», мести. Возникают радикально настроенные группы, внутри которых экстремизм может быть санкционирован;
- рациональная стратегия в борьбе за власть, когда экстремизм хорошо работает как инструмент обретения политической власти;
- последствия апокалиптической идеологии, обязательно включающей в себя идею борьбы добра со злом; возвышение «светлой» стороны и причисление к ней носителя идеологии, а также санкционирование уничтожения «темной» стороны;
- патологическое заболевание, проявляющееся как патологическая тяга к жестокости с целью почувствовать самоутверждение. Исключение идеологической и политической подоплеки дает приоритет внутреннему патологическому стремлению индивида к разрушению.
Структурируя выше приведенные причины, можно говорить о формировании предпосылок к экстремистскому поведению на основе внешних и внутренних, по отношению к конкретной личности, групп факторов. При этом внешние, не зависящие от самой личности, но создающие условия к формированию такого поведения - это экономический и социальный уклады и кризисы, социальная неустроенность, отсутствие «социальных лифтов», утрата веры в справедливость общественно-политических и правовых институтов и многое другое. Внутренние факторы определяются
особенностями личности, характером, мышлением, сформированным в результате обучения и воспитания, мировоззрением. Сочетание внешних и внутренних факторов, при определенных условиях, например, наличие внешнего влияния, объясняющего проблемную ситуацию с позиции, выгодной для личности, часто приводит к формированию экстремистского поведения. В подростковом возрасте, в силу неустоявшихся еще мировоззренческих представлений и опыта решения проблем, на фоне потребности в групповой идентичности, поиске ориентира в дальнейшей жизни
экстремистское поведение обеспечивает быструю самореализацию, но сопровождается
саморазрушением личности и реализуется за счет других членов общества [3].
Как правило, практически всем разновидностям экстремизма присущи определенные общие черты: насилие или его угроза (обычно вооруженного); одномерность, однобокость в восприятии общественных проблем и в поиске путей их решения; фанатизм, одержимость в стремлении навязывать свои принципы и взгляды оппонентам; бездумное, беспрекословное выполнение всех приказов, инструкций; опора на чувства, инстинкты, предрассудки, а не на разум; неспособность к толерантности, компромиссам, либо их игнорирование. Экстремизм смыкается с крайним радикализмом, терроризмом, нигилизмом, революционным вождизмом. Из общих факторов, влияющих на развитие и становление молодежного политического экстремизма любого толка, можно выделить ослабление воспитательного направления работы с молодежью. В современных условиях наблюдается явный недостаток воспитательных воздействий на личность молодого человека, а также мер просветительского характера о национальных, культурных, конфессиональных и прочих особенностях народов страны. В связи с этим необходимо возложить обязанности на образовательные учреждения разного уровня по усилению воспитания молодежи в духе общечеловеческих, гуманистических ценностей, что будет служить препятствием для распространения экстремизма.
В последнее время возросшее неприязненное отношение к мигрантам в зарубежных вузах на бытовом уровне, а также критика концепции мультикультурализма со стороны европейских политиков, проблема борьбы с экстремизмом в известной степени зашла в тупик, что послужило одним из факторов так называемого «брекзита» -выхода Великобритании из Европейского Сообщества. Были предприняты попытки переформулировать подходы к пониманию радикальной и экстремистской тематики в образовательном процессе. В этой связи особый интерес представляет концепция кросс-культурного взаимодействия, о которой упоминает Л. Филлипс в трактовке «a liberal arts education» [11]. Понятно, что либерализация образования - это неминуемое следствие развития коммуникации. Однако нормативно-правовое регулирование образовательного процесса в демократическом государстве не сужает пространство прав и свобод граждан, а упорядочивает его, предоставляя равные
возможности всем участникам образовательного процесса. Совершенно справедливо Е.А. Терешина структурирует этот комплексный подход как триединый механизм противоборства экстремизму в молодежной среде, включающий:
- нормативно-правовые и организационные рычаги регулирования (государство и право);
- институты гражданского общества (семья, система образования);
- средства массовой информации (СМИ), сети Интернет [9, с.131].
Безусловно, такой подход не исключает и другие направления и средства противоборства с молодежным радикализмом и экстремизмом. В этой связи особую озабоченность вызывает распространение среди молодежи религиозных вероучений, связанных с так называемым «радикальным исламом». В ряде регионов Российской Федерации, в частности, в Татарстане, Закавказье система светского образования на первый взгляд не связана с религиозной (православной и мусульманской). Однако молодежь нередко предпочитает получать первое и второе дополнительное образование как светское, так и религиозное. Это же относится к обучению в аспирантуре, где ведется подготовка научно-педагогических кадров высшей квалификации,
предусматривающей защиту диссертаций. Например, настоятелями православных храмов и мусульманских мечетей уже не редко являются кандидаты и доктора наук (педагоги, психологи, экономисты, юристы и т.д.), получившие ученую степень в светском высшем учебном заведении или академическом институте. Первоочередной интенцией, воздействующей на уровень конфликтности в религиозной сфере и в то же время обладающей потенциалом
противодействия экстремизму, по мнению авторов, является координация структурных составляющих системы образования. В том числе определение места религиозных учебных заведений в общем образовательном пространстве современной России [2, с.80].
Молодежный радикализм и экстремизм выступают как совокупный эффект социокультурных изменений в российском обществе. Социокультурные детерминанты молодежного радикализма выражаются в социальных разрывах, в той степени социальных неравенств, которые воспринимаются молодежью как несправедливые, как чуждые, как барьеры на пути социальной и политической активности молодежи. Структурные социальные изменения, резкое имущественное расслоение общества породили недоверие молодежи к государственным и общественным институтам, в
результате наметился рост недопустимых антиобщественных радикальных поступков и проявлений, приводящих к преступлениям экстремистской направленности. Радикальные взгляды характеры не только для малоимущей, обездоленной молодежи, но и для молодых людей со средним уровнем обеспеченности, с социальными и политическими амбициями, не удовлетворенных существующими
институциональными возможностями, которые потенциально могут встать на путь экстремистских проявлений.
Радикализация взглядов молодого поколения проявляется в отрицательной оценке текущих событий: фактов коррупции и социальной несправедливости, межнациональных
конфликтов, бюрократии и произвола чиновников. В историческом сознании молодых россиян - в советском прошлом и в «лихих 90-х» - не актуализировано представление о радикализме как тупиковом и требующем человеческих жертв на пути достижения социально значимых целей. Кроме того, поверхностное осмысление истории страны приводит к недооценке преемственности и непониманию логики становления и развития российской государственности. Тем самым, радикализм закрепляется в сознании молодежи на уровне недопонимания исторического процесса, вырастает из противоречивых чувств исторической разорванности [1, с.14]. Например, в оценке роли знаковых личностей в истории России - Ивана Грозного, Петра Великого, Иосифа Сталина и других. Однако в этом направлении государство своевременно предприняло конструктивные шаги и наметило ряд превентивных мер: растет количество различных российских НКО патриотической и просветительской направленности. Особенно отчетливо это проявилось в канун празднования 70-летия со дня Победы над фашизмом в Великой Отечественной войне, когда тысячи молодых людей из числа учащихся и студенчества проделали огромную работу по патриотическому самовоспитанию, продемонстрировав
непреходящие ценности уважения и любви к старшему поколению, совершившему подвиг освобождения человечества от фашизма.
Вместе с тем, проблема правового нигилизма вполне осязаемо существует среди молодежи и студенчества. Отношение молодежи к праву как исключительно к форме принудительного воздействия, внешнего контроля со стороны государства способствует возникновению радикальных взглядов. Протестное нарушение законности и правопорядка воспринимается определенной частью молодежи как естественное
право, как коллизия с позитивным правом, при этом наивно отсутствует понимание неотвратимости наказания и ответственности перед государством и обществом. А так как определение социальной справедливости в молодежной среде связано в немалой степени с предвзятой негативной оценкой государства как гаранта прав и обязанностей граждан, то возникает риск подмены понятий справедливости и радикализма односторонних решений. Противоправные деяния против государства и отдельных его представителей могут рассматриваться молодыми радикалами как восстановление справедливости, хотя это не означает, что значительная часть российской молодежи готова стать сторонниками экстремистских действий. Тем не менее, такие риски не могут быть исключены в процессе обеспечения общественной безопасности. Другое дело, что отношение к российскому государству, как не правовому, высказываемое частью молодежи, особенно относительно вопросов борьбы с коррупцией, преодоления протекционизма в реализации карьерных устремлений молодежи, формирует позитивное отношение к радикальным взглядам как вполне обоснованным вследствие неэффективности законодательства и правоприменительной практики.
Решения этих проблем, очевидно, видится в возрастании воспитательной компоненты, обусловленной новыми стандартами
реформируемого образования как в средней, так и в высшей школе. При этом информационная составляющая не утрачивает своего ключевого значения, но меняется форма и канал передачи информации от вербального непосредственного контакта с преподавателем к дистанционному контакту посредством электронных средств связи через интернет и социальные сети [7, с.38].
Наконец, с целью формирования научного правосознания следует продолжать диалоги студенческой молодежи с экспертным научным сообществом, профессионалами из
правоохранительной системы в сфере борьбы с терроризмом и экстремизмом. Необходимо делать регулярным такое общение, которое приносит, как показывает практика, заметные позитивные плоды. Так, в частном образовательном учреждении «Академия социального образования» (г. Казань) для студентов юридического факультета
целенаправленно в рамках профессиональной подготовки проводятся встречи с ветеранами правоохранительных органов, посещение музеев МВД, ФСБ, учреждений государственного и муниципального управления не только Татарстана, но высших органов законодательной власти страны. Неизгладимое впечатление у студентов оставили встречи с депутатами Госдумы и членами Совета Федерации Федерального Собрания России непосредственно в их рабочих кабинетах в г. Москве. Опыт показывает, что в стратегию развития вуза как субъекта противодействия радикализму и экстремизму, могут быть интегрированы внеаудиторные мероприятия, в том числе встречи с государственными деятелями и политическими лидерами [6, с.107].
Таким образом, развитие феномена радикализации правосознания молодежи, инициирующего экстремистские проявления, во многом обусловлено несовершенством системы образования и воспитания. Это требует пересмотра позиций Минобрнауки по выстраиванию субъект-субъектных отношений между институтами гражданского общества для разработки качественно новой доктрины патриотического воспитания молодежи, лишенной шаблонов советского периода.
Литература:
1. Безопасность. Ч.1. Официальный сайт администрации муниципального образования «Каргопольский муниципальный район» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kargopolland.ru /bezopasnost /pr_ter/chast_1
2. Галихузина Р.Г., Марданшин М.М. Религиозный экстремизм на почве ислама в Приволжском федеральном округе / Р.Г. Галихузина, М.М. Марданшин // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. - 2014. - Т. 14. - № 4. - С. 78-84.
3. Кирсанов А.И., Давыдов Д.Г., Завальский А.В., Скрибцова Н.А. Экстремизм в молодежной среде и его профилактика в образовательной организации (по результатам экспертного опроса) [Электронный
ресурс] / А.И. Кирсанов, Д.Г. Давыдов, А.В. Завальский, Н.А. Скрибцова // Психологическая наука и образование. - 2014. - Том 6. - № 1. - Режим доступа: http://psyjournals.ru/files/68018/10_Davidov_et_al_psyedu _1-2014/
4. Кубякин Е.О. Причины молодежного экстремизма в современной России: социологический анализ / Е.О. Кубякин // Общество: социология, психология, педагогика. - 2011. - № 1-2. - С. 71-75.
5. Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия / Н. Макиавелли. - Ростов н/Дону: Изд-во «Феникс», 1998. - 576 с.
6. Миллер Н.Н. Контртеррористические стратегии заинтересованных субъектов в контексте восприятия терроризма студенческой молодежью /
Н.Н. Миллер // Человек. Сообщество. Управление. -2010. - № 3. - С. 97-108.
7. Мухаметзянов И.Ш., Холоднов В.Г., Нуриахметова Ф.М. Контртеррористическая направленность образовательного процесса в высшей школе / И.Ш. Мухаметзянов, В.Г. Холоднов, Ф.М. Нуриахметова // Казанский педагогический журнал. -2015. - № 6(113). - Часть 3. - С. 38-43.
8. Новейший философский словарь: 2-ое изд., переработ. и дополн. - Мн.: Интерпрессервис; Книжный дом, 2001. - 1280 с.
9. Терешина Е.А. Противодействие молодежному экстремизму (на примере опыта Великобритании и США) / Е.А. Терешина // Казанский педагогический журнал. - 2015. - № 1. - С. 130-135.
10. Coleman P.T., A. Bartoli. Addressing Extremizm [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.libertyunderattak.com/wp-content/uploads
/2015/06/Addressing-Extremizm-ICCCR
11. Phillips L. How Universities will beat extremism [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. universitywordnews.com/article.php?story=201601182025
Сведения об авторах:
Мухаметзянов Искандар Шамилевич (г. Казань, Россия), доктор медицинских наук, профессор, ректор Академии социального образования, e-mail: [email protected]
Холоднов Владимир Григорьевич (г. Казань, Россия), кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Академии социального образования.
Нуриахметова Флюра Мубаракзяновна (г. Казань, Россия), кандидат философских наук, доцент, профессор кафедры истории и педагогики ФГБОУ ВПО «Казанский государственный университет».
Data about the authors:
I. Mykhametzyanov (Kazan, Russia), doctor of medicine, full professor, principal of the Academy of Social Education, e-mail: [email protected]
V. Kholodnov (Kazan, Russia), candidate of jurisprudence, associate professor, Department of Theory and History of State and Law, Head Academy of Social Education.
F. Nuriahmetova (Kazan, Russia), candidate of philosophy, associate professor, Department of History and Pedagogics, FSBEU "Kazan State Power Engineering University".
