CC BY
32
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ - ДА!
СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ: ИДЕОЛОГИЯ, ПОЛИТИКА, КУЛЬТУРА И РЕЛИГИЯ
И. Савченко,
доктор социологических наук,
профессор кафедры философии, социологии
и теории социальной коммуникации
Нижегородского государственного
лингвистического университета
им. Н.А. Добролюбова
Л. Снегирева,
кандидат психологических наук, доцент, начальник кафедры психологии и педагогики Нижегородской академии МВД России С. Устинкин,
доктор исторических наук, профессор, декан факультета международных отношений, экономики и управления, профессор кафедры международных отношений и политологии Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова ТРАНСФОРМАЦИИ МОЛОДЕЖНОГО РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ: ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ
Аннотация. На основе анализа российских и зарубежных исследований выявляются наиболее актуальные и острые вопросы, касающиеся взаимодействия молодежи как социальной группы с социальным институтом религии. Устанавливается общность интересов российских и зарубежных ученых, работающих в данном направлении. С одной стороны, как в России, так на Западе становится все более актуальной проблема молодежного религиозного, в первую очередь исламского, радикализма. С другой стороны, внимание российских и зарубежных ученых обращают на себя вопрос нравственных ценностей молодежи в условиях
постсекулярного общества и отношение молодежи к традиционной религии.
Ключевые слова: молодежь, религия, религиозные ориентиры, религиозное сознание, нормы и ценности, религиозный радикализм, фундаментализм, ислам, христианство, православие, секуляризация
Молодежные сообщества как в России, так и в зарубежных странах сегодня сталкиваются с все более активными вызовами социальной реальности. Многие из этих вызовов побуждают молодых людей сделать определенный выбор в их отношении к религии, религиозным институтам, традиционным и нетрадиционным для их отечеств религиям. Здесь очевидны крайности, в русле которых молодежь либо отвергает значимость религии и религиозных институтов, либо, напротив, склоняется к религиозному радикализму.
Так, в последние десятилетия все более актуальными и поэтому востребованными социальной наукой становятся исследования проблем взаимодействия социальных институтов религии и молодежи как социальной группы, оказывающей важное влияние на социокультурные процессы в обществе. Изучается место религиозных норм и ценностей в формировании личностной направленности современных молодых людей, развитии их ценностно-нормативного ядра, влияние религиозных (контррелигиозных) настроений в молодежной среде на становление и развитие молодой личности.
Если говорить об отечественной науке, то, с одной стороны, здесь появился целый пласт исследований, где изучается религиозный компонент в системе ценностных ориентаций молодежи постсекулярного общества. Отдельное внимание при этом уделяется отношению молодежного сообщества к традиционной, прежде всего православной, религии. Среди подобного рода работ можно выделить исследования динамики религиозных установок современной молодежи [Федорова 2015], а также этнорелигиозных стереотипов студенческих сообществ [Савченко 2011]. Заслуживают внимания компаративные исследования, где на примере иностранных и русских студентов, относящих себя к разным религиозным конфессиям, изучается отношение к вере, религиозным запретам и нравственным идеалам [Савченко 2009: 111-112]. В ряде работ вскрываются и анализируются сложности и внутренние конфликты, которые пробуждаются в молодежном сознании
концептами церкви, религии, веры и ритуала [Савченко, Устинкин 2016а]. В подобных работах, в частности, обнаруживаются противоречивые оценки молодыми людьми духовных и институциональных аспектов религии [Савченко, Устинкин 2016б]. Несомненным преимуществом этих работ является их опора на действительные социальные факты. Многие авторы приближаются к пониманию глубинных оснований формирования религиозного сознания современных молодых людей.
С другой стороны, в ряде отечественных работ поднимается проблема религиозной радикализации современной молодежи. Так, в последние годы в российской науке все более утверждается точка зрения, что религиозный радикализм реализует себя прежде всего в так называемых новых религиозных объединениях, или сектах. Такие взгляды доминируют не только в российской [Ка-диева 2007: 130-131], но в целом в русскоязычной [Кутузова 2008: 165] научной литературе. Именно такой подход, на наш взгляд, позволяет дифференцировать религиозность и религиозный фанатизм, ислам и исламский фундаментализм и т.д. Именно в такой коннотации термин «религиозный радикализм» используется в российских работах последнего времени, написанных в основном применительно к Южному федеральному округу [Хоперская 2006] и, в частности, к Чеченской Республике [Нунуев 2013: 241242]. Здесь также можно отметить работу С.А. Кутилина о проявлениях радикализма в информационном пространстве Интернета [Кутилин 2011]. Несмотря на масштаб поставленных в работе задач, материалы исследований С.А. Кутилина фокусируются исключительно на критике молодежного черкесского этнорадика-лизма, а специфика распространения этнорадикальных идей в статье не раскрывается.
Тем не менее указанные авторы делают попытку обозначить пути профилактики религиозного радикализма. Особенно ценной в данном случае является работа Э.Р. Кулиева о роли религиозного просвещения в противодействии религиозному радикализму в исламе [Кулиев 2009].
На материалах Северо-Западного федерального округа, а именно Республики Карелия, А.Ю. Ильин разрабатывает программу правового просвещения населения и информационной политики в сфере профилактики молодежного религиозного радикализма, экстремизма и терроризма [Ильин 2012]. Статья А. Ю. Ильина представляется концептуально важной, поскольку в ней показано, как можно предотвратить насилие на этнорели-
гиозной почве и каким образом можно учитывать и переосмысливать опыт массовых беспорядков в карельском городе Кондопоге [Юрчишин 2013].
В книге «Исламская молодежь в современном мире» подробно и глубоко анализируются причины и последствия радикализации мусульманской молодежи в России и за рубежом [Иванов и др. 2009]. Есть работы, где представлен детальный обзор зарубежных неправительственных религиозно-политических организаций, действующих на территории России [Иванов и др. 2010]. В ряде работ рассматриваются социокультурные последствия современных миграционных процессов, проблемы их влияния на трансформацию конфессионально-коммуникационного пространства современной цивилизации, обосновывается необходимость регулярного мониторинга ценностного сознания молодежи по рассматриваемым проблемам [Савруцкая, Устинкин, Никитин 2016], однако конкретные инструменты работы с молодежью в целях религиозного просвещения и профилактики этнорелигиозной нетерпимости авторы указанных работ не предлагают.
Таким образом, отечественный опыт детального изучения трансформаций религиозного сознания молодежи показывает, что в молодежной среде отчетливо выделяются две разнонаправленные полярные тенденции. Первая тенденция характеризуется сложностью религиозного самоопределения современного молодого россиянина, для которого постсекулярный период следует не за естественной секуляризацией, имевшей место, например, в Европе, а за временем насильственной секуляризации, характерной для советской эпохи. Другая тенденция, противоположная первой, -обращение части современной молодежи к радикальным идеям, формирующим основу фундаменталистских, зачастую экстремистских, псевдорелигиозных течений. Полярность и фактическая автономность указанных тенденций формируют основное противоречие трансформаций молодежного религиозного сознания в России.
В данном случае достаточно важно и интересно узнать, какие тенденции характеризуют религиозные ориентиры современной молодежи за рубежом: есть ли в этих тенденциях что-то общее с российскими, или же, напротив, обнаруживаются преимущественно различия.
Между тем изучение зарубежных исследований по проблемам молодежи и религии позволяет обнаружить явные параллели в научных интересах российских и западных ученых-общест-
воведов. В зарубежных работах также отчетливо представлены две практически не пересекающиеся ветви исследования религиозной молодежной проблематики.
Так, с одной стороны, в Западной Европе, например, в последние годы все большее внимание ученых привлекают вопросы распространения исламского радикализма в молодежных сообществах [Jeunes et radicalization... 2010; Bouzar 2007]. Стала актуальной тема радикализации молодежи европейских мусульманских общин [Ethno-religious Conflict. 2009] и религиозных корней исламского терроризма [Bar 2004]. Кроме того, на примере различных стран исследуется рост религиозного радикализма среди молодежи Арабского Востока [The Rise of Religious Radicalism. 2015], Южной Азии [Religious Radicalism and Security. 2004], Центральной Азии [Zhussipbek 2013], Албании [Religious Radicalism and Violent. 2015].
С другой стороны, так же, как и в России, в западной науке актуализируются проблемы, касающиеся неоднозначного отношения молодежи современной Европы и США к традиционной христианской религии. Особое значение для ученых в данном ключе обретает проблема взаимозависимости нравственных и религиозных ориентиров молодежи. И если вопросы религиозного молодежного радикализма исследуются главным образом в политизированном контексте, то религиозные и контррелигиозные феномены в молодежной среде, напротив, исследуются преимущественно с социокультурных позиций.
Американские обществоведы М. Дентон, Л. Пирс, К. Смит отмечают резкое снижение уровня религиозности американских тинейджеров. В среде молодых людей - выходцев из традиционных христианских, мусульманских, индуистских, иудаистских и других семей - преобладает самоидентификация как «верующих, но не религиозных». Склонность к разграничению религии и веры, по наблюдениям М. Дентон, Л. Пирс и К. Смита, делает более тернистым и сложным нравственное становление тех, кто совершает «путь через юность» [Denton, Pearce, Smith 2008: 30-31].
Б. Поуп, Дж. Прайс, Д.Р. Лиллард устанавливают характер соотношения между регулярностью посещения церкви и молодежной преступностью и делают вывод, что чем чаще молодой человек посещает церковь, тем меньше вероятность совершения им противоправного деяния [Pope, Price, Lillard 2014], в том числе по этнорелигиозным мотивам.
Наконец, Л. Липпман и Г. Макинтош показывают, каким образом прогресс в сфере экономики и технологий снижает социальную значимость моральных нормативов, закрепленных в традиционных религиях [Lippman, Mcintosh 2010].
В работе английского социолога С. Коллинз-Майо «Молодежь и религия: международная перспектива» и определяются уровни религиозности молодых западноевропейцев. С социально-психологических и социокультурных позиций устанавливается и анализируется динамика роста религиозной разнородности молодежных сообществ Западной Европы [Collins-Mayo 2012]. С. Коллинз-Майо указывает, что в Западной Европе в целом и в Британии в частности в контексте «субъективного поворота постсовременной культуры»1 христианство сдает свои позиции, и происходит это не под натиском ислама, как считают многие, а скорее потому, что религиозная социализация в духе христианской традиции утратила поддержку и опору в такой важнейшей малой социальной группе, как семья [Collins-Mayo 2012: 88-90]. Отчасти это происходит и потому, что сам традиционный институт семьи подвергается на Западе серьезной деформации.
В то же время авторы исследования «Религия, вера и воспитание», тоже британцы, определяют характер взаимосвязей между степенью религиозности семьи и методами воспитания, используемыми родителями в отношении детей [Horwath et al. 2008: 6]. Эмпирические данные исследователи получали в семьях коренных британцев и в семьях иммигрантов. Авторы делают заключение, что религиозный контекст семейного воспитания имеет большое, во многом недооцененное, значение для формирующейся личности. Эффект религиозного воспитания - в канонах христианства, ислама или другой религии - всегда положителен за исключением тех случаев, когда религия подменяется фундаментализмом [Horwath et al. 2008: 55].
Наблюдая общие и достаточно близкие тенденции в трансформациях религиозного сознания молодежи в России и за рубежом, мы обнаруживаем тем не менее определенное противоречие: в российской науке вопросы молодежи и религии и молодежного религиозного радикализма на данный момент рассматриваются как две независимые друга от друга проблемы. Во многих же зарубежных работах высказывается мнение, что рост религиозного, прежде всего исламского, фундаментализма связан с общим
1 О феномене постсовременности см.: [Савченко 2013].
ослаблением христианства. Возможно, указанные несовпадения в интерпретации тенденций развития молодежного религиозного сознания в России и на Западе связаны с тем, что в то время как в западных странах католическая и протестантская церкви утрачивают свое влияние на общество, и прежде всего на молодежь, Русская православная церковь восстанавливает и умножает свою социальную значимость.
Таким образом, в текущем столетии трансформации молодежного религиозного сознания становятся предметом особого интереса российских и зарубежных ученых. В отношении ряда феноменов обнаруживается близость интересов российских и зарубежных авторов. С одной стороны, ученых беспокоят нравственные ценности молодежи постсекулярного общества, с другой -рост религиозного радикализма в ряде молодежных сообществ. В отечественной науке эти две исследовательские тенденции преимущественно развиваются автономно друг от друга, в то время как в зарубежной науке они в ряде случаев пересекаются. Исследования, проводимые как в России, так и на Западе, отрывают обширное поле для нового научного поиска в сфере управления этноконфессиональными общественными отношениями в молодежной среде.
Литература
1. Иванов А.П., Кирюшина Н.Ю., Рудаков А.В., Устинкин С.В. 2009. Исламская молодежь в современном мире: Учебное пособие (под общ. ред. С.В. Устин-кина). - Н. Новгород: ННГУ им. Н.И. Лобачевского. - 167 с.
2. Иванов А., Кирюшина Н., Рудаков А., Устинкин С. 2010. Зарубежные неправительственные религиозно-политические организации, действующие на территории России. - Россия и мусульманский мир. - № 11. - С. 37-46.
3. Ильин А.Ю. 2012. Правовое просвещение населения и информационная политика в сфере профилактики экстремизма и терроризма. - Карелия - территория согласия: Сборник материалов для информационно-пропагандистских групп по профилактике экстремистской деятельности. - Петрозаводск. -С. 119-140. Доступ: http://spo.karelia.ru/file.php/id/f9432/name (Проверено: 17.03.2017.)
4. Кадиева А.М. 2007. К вопросу о сущности религиозного экстремизма. - Религиоведение. - № 4. - С. 127-137.
5. Кулиев Э.Р. 2009. Роль религиозного просвещения в противодействии религиозному радикализму в исламе. - Кавказ и глобализация. - Т. 3. - Вып. 2-3. -С. 169-179.
6. Кутилин С. А. 2011. Проявления радикализма в информационном пространстве сети Интернет как угроза национальной безопасности (на материалах
Южного федерального округа). - Человек. Сообщество. Управление. - № 4. -С. 74-79.
7. Кутузова Н.А. 2008. Религиозный радикализм и альтернативные социальные проекты. - Религия и общество - 3: Актуальные проблемы современного религиоведения: Сборник научных трудов (под общ. ред. В.В. Старостенко, О.В. Дьяченко). - Могилев: МГУ им. А.А. Кулешова. - С. 164-167.
8. Нунуев С.-Х.М. 2013. Политические факторы распространения религиозного радикализма в постсоветской Чечне. - Теория и практика общественного развития. - № 9. - С. 240-244.
9. Савруцкая Е.П., Устинкин С.В., Никитин А.В. 2016. Прогностические сценарии изменений этноконфессиональных ориентаций молодежи в связи с усилением глобальных миграционных процессов. - Русский универсум в условиях глобализации: Сборник статей участников всероссийской научно-практической конференции. Арзамасский филиал ННГУ; Фонд «Русский мир». С. 71-79.
10. Савченко И.А. 2009. Культурная интеграция иностранного студента в российскую социальную действительность: Опыт исследования. - Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. Сер. Социальные науки. - № 4. - С. 111-117.
11. Савченко И. А. 2011. Этнические стереотипы в студенческом сообществе. -В мире научных открытий. - № 3.1 (15). - С. 658-666.
12. Савченко И.А. 2013. Средневековье постсовременности и глобальные трансформации. - Современные исследования социальных проблем: Электронный научный журнал. № 5(25). Доступ: http://journal-s.org/index.php/sisp/article/ view/5201310/ pdf_133
13. Савченко И. А., Устинкин С.В. 2016а. Религия в восприятии современной молодежи: Цифры и комментарии. - Современные исследования социальных проблем (электронный научный журнал). № 7(63). С. 232-263. Доступ: http://journal-s.org/ index.php/sisp/article/view/9369
14. Савченко И.А., Устинкин С.В. 2016б. Церковь и обряд крещения в восприятии молодежи. - Власть. - № 10. - С. 88-96.
15. Федорова М.В. 2015. Динамика религиозных ориентаций российской молодежи в условиях современного общества. - Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота. - № 11. - Ч. 3. - С. 170-174.
16. Хоперская Л. Л. 2006. Проблема радикализма и экстремизма в Южном федеральном округе. - Демоскоп Weekly. № 233-234. 06-9 февр. Доступ: http:// www.demoscope.ru/weekly/2006/0233/analit07.php (Проверено: 28.08.2016.)
17. Юрчишин Л. 2013. Анализ коллективного насилия в Кондопоге. - Расизм, ксенофобия, дискриминация. Какими мы их увидели... - М.: Новое литературное обозрение. - С. 346-356.
18. Bar S. 2004. The Religious Sources of Islamic Terrorism. - Policy Review. June / July. - P. 27-37.
19. Bouzar D. 2007. Les professionnels de la jeunesse face au discours radical musulman. - La nouvelle revue de l'adaptationet de la scolarisation. 2007/2 (No. 38). P. 125-139.
20. Collins-Mayo S. 2012. Youth and Religion. An International Perspective. -TheoWeb. Zeitschrift für Religions padagogik. N 11. - H. 1. - S. 80-94.
21. Denton M.L., Pearce L.D., Smith C. 2008. Religion and Spirituality on the Path Through Adolescence. Research Report N 8. Chapel Hill: National Study of Youth and Religion, University of North Carolina at Chapel Hill. 37 р. URL: http://youthandreligion.nd.edu/assets/102568/religion_and_spirituality_on_the_ path_through_adole scence. pdf, р. 31-32 (Accessed: 23.03.2017.)
22. Ethno-religious Conflict in Europe: Typologies of Radicalisation in Europe's Muslim Communities (ed. by M. Emerson). 2009. - Brussels: Centre for European Policy Studies. - 200 р.
23. Horwath J., Lees J., Sidebotham P., Higgins J., Imtiaz A. 2008. Religion, Beliefs and Parenting Practices. A descriptive study. Sheffield: University of Sheffield. 66 р.
24. Jeunes et radicalisation islamiste: parcours, facteurs et acteurs influents Lille, France 2008-2009 (Ch. Beski-Chafiq, J. Birmant, H. Benmerzoug, A. Taibi, A. Goignard). 2010. - P.: Department of Political Science. Aarhus University. 111 p.
25. Lippman L.H., McIntosh H. 2010. The Demographics of Spirituality and Religiosity among Youth: International and U.S. Patterns. - Childtrends. Research Brief. September. URL: http://www.childtrends.org/wp-content/uploads/01/ SpiritualityandReligiosity-Among-Youth.pdf (Accessed: 23.03.2017.)
26. Pope B., Price J., Lillard D.R. 2014. The Impact of Religion on Youth Outcomes. -The Journal of Business Inquiry. Vol. 13 (1). URL: http://www.uvu.edu/woodbury/ docs/ jbi-11-13-192articleinpress.pdf
27. Religious Radicalism and Security in South Asia (ed. by S.P. Limaye, M. Malik, R.G. Wirsing). 2004. Honolulu: Asia-Pacific Center for Security Studies. 518 р.
28. Religious Radicalism and Violent Extremism in Albania (J. Vurmo, B. Lamallari, A. Papa, E. Dhembo). 2015. - Tirana: IDM. - 246 p.
29. The Rise of Religious Radicalism in the Arab World: Significance, Implications and Counter-Strategies. 2015. - Amman: Friedrich Ebert Stiftung. - 120 p.
30. Zhussipbek G. 2013. Religious Radicalism in Central Asia. - Washington, DC: Rethink Institute. - 20 р.
«Власть», М., 2017 г., № 5, с. 29-34.
