CC BY
50
© Н.Я. Лобанов, Е.А.Куклина, 2004
УДК 622.014.2
Н.Я. Лобанов, Е.А.Куклина
К РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПЦИИ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ В ГОРНОДОБЫВАЮЩЕЙ ОТРАСЛИ
Семинар № 6
~П середине 80-х годов мировое сообще-
-Я-М ство приняло решение о подведении определенных итогов деятельности в области охраны природы и рационального природопользования и выявления перспективных направлений социально-экологичес-кого развития цивилизации. Конференция ООН по окружающей среде и развитию Рио-де-Жанейро (июнь 1992г.) подвела итоги «экологического двадцатилетия» (1972-1992гг.), обсудила и приняла программу действий на XXI век. Около 180 стран, включая Российскую Федерацию, подписали в Рио-де-Жанейро главные документы, определяющие согласованную политику по обеспечению устойчивого развития (УР). В последнее десятилетие более 150 стран создали Национальные советы и комиссии по данной проблеме и значительная часть из них подготовила стратегию перехода к УР. Вопросами УР занимаются ОЭСР, ВТО, структуры ООН (ЮНЕП, ЮНЕСКО, ПРООН и др.); они обсуждаются на ежегодных встречах глав «восьмерки». Вопросами финансирования соответствующих мероприятий занимаются МВФ, ЕБРР (при участии Глобального экологического фонда) и др.
Россия приступила к выработке национальной концепции перехода к УР, опираясь на концептуальные построения мирового сообщества. По инициативе ряда министерств и ведомств, государственных и общественных структур были созданы авторские коллективы, которые независимо друг от друга разрабатывали концепцию перехода страны на путь УР. Подготовленные материалы обсуждались в заинтересованных министерствах и ведомствах, органах представительной и исполнительной власти, в научных и учебных заведениях и т.д. Проекты концепции и стратегии перехода России на путь УР обсуждались в Совете Федерации, в Государственной Думе, на Всероссий-
ском съезде охраны природы, научнопрактических конференциях, симпозиумах, консультациях и т.п.
К середине 90-х годов российским научным сообществом была проделана существенная работа по теоретическому осмыслению феномена УР. Особенно конструктивными в этом отношении представляются результаты исследований Н. Ващекина, В. Горшкова, В. Дани-лова-Данильяна, В. Коптюга, К. Лосева, В. Лося, Н. Лукьянчикова, Н. Моисеева, А. Урсула и
др.
Логическим завершением выполненных исследований стало подписание Указа Президента РФ «О концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» (апрель 1996 г.).
Учитывая ключевую роль горной промышленности в экономике России, представляется весьма актуальным исследование возможности реализации концепции УР в сфере недропользования, а именно — в отношении минеральносырьевого комплекса.
Термин «sustainable» (англ. «поддерживающий», «длительный», «устойчивый», «непрерывный») обычно используется в биологической (общей) экологии для обозначения способности экологических систем сохранять свою структуру и функциональные свойства при воздействии внешних факторов. Словосочетание «sustainable development», переведенное как «устойчивое развитие», привлекло внимание после публикации доклада «Наше общее будущее» (1987 г.), подготовленного Комиссией ООН по окружающей среде и развитию. Именно ее выводы и составили концептуальную основу решений о жизненной необходимости для цивилизации выхода на уровень УР.
Сложность и противоречивость как реальных процессов, так и процессов, вероятных в
будущем, приводит к тому, что отношение к концепции УР в мировом научном сообществе не однозначно. Одни полагают, что УР удачно развязывает узлы социально-экологических противоречий и является стратегией решения всех глобальных проблем. Другие трактуют УР как утопическую идею, иллюзию, опасное заблуждение современности и считают, что такой тип развития — скорее идеология, чем теоретико-концептуальная система.
Но есть два момента, объединяющие всех исследователей феномена УР.
Во-первых, принципиальное разведение понятий «рост» и «развитие». «Рост» понимается не столько как количественная величина товаров, услуг и т.д., сколько как качественное разнообразие бытия. И если «рост» в предложенной трактовке имеет реальный физический и экологический предел, то «развитие», по существу, безгранично, ибо ориентировано на качественные и духовные показатели жизни, стремящиеся к экспоненте.
Так, в работе [6, с.244] «развитие» определяется как «качественное изменение систем и объектов, характеризующееся направленностью, необратимостью и выходом систем (и объектов) на новый количественный и качественный уровень». При этом экономическое развитие носит традиционно экспоненциальный характер, имеет ориентацию на расширение деятельности, что объективно обусловливает тенденцию деградации естественных экосистем. В качестве альтернативы рассматривают «устойчивое развитие», «экологическое развитие», предполагающее рациональное сочетание экономических и природных критериев деятельности. При этом понятие УР трактуется, по крайней мере, в двух смыслах: узком и широком. В узком смысле внимание акцентируется преимущественно на его экологической составляющей, что связывается с оптимизацией деятельности по отношению к локальным экосистемам и биосфере в целом. В широком смысле УР трактуется как процесс, обозначающий новый тип существования и дальнейшего развития цивилизации, основанный на радикальном изменении исторически сложившихся ориентиров во всех параметрах бытия (экономических, социальных, экологических, культурологических и др.).
Во-вторых, анализ феномена УР предполагает, по крайней мере, два направления исследований: горизонтальное и вертикальное. Вертикальное направление исследований исходит
из дифференциации соответствующих уровней (индивидуальный, локальный, национальный, глобальный)1. Каждому вертикальному уровню соответствует горизонтальное направление исследований, включающее систему экономических, социальных, экологических, культурологических и прогностических параметров.
Существует несколько сценариев перехода к УР и среди них наиболее перспективный в экологическом отношении — сценарий, основанный на сохранении биосферы, использовании ее стабилизирующих и компенсирующих возможностей. Этот сценарий называют «биосферным», т.к. он базируется на сохранении биосферы как естественного механизма обеспечения экологической безопасности цивилизации и ее перехода к УР. Согласно теории стабилизации и регуляции окружающей среды, биосфера еще в силах сохранить свое устойчивое состояние, если срочно в планетарном масштабе принять меры по снижению антропогенной нагрузки на нее в течение нескольких десятилетий (максимум — столетия). Снижение антропогенного давления на биосферу можно достичь различными способами, но в материальном плане наиболее приоритетным оказываются два фактора: существенное (в несколько раз) сокращение народонаселения планеты за счет рационального планирования семьи; переход к использованию возобновляемых энергоносителей взамен ископаемого топлива.
Возможности реализации «биосферного сценария» в промышленности в целом связаны с экологизацией производственной деятельности, что предполагает минимизацию антропогенного воздействия на биосферу путем максимальной изоляции промышленных комплексов от биоты, т.е. существенное снижение загрязнения окружающей среды как за счет сокращения объемов сбросов и выбросов, так и за счет минимизации размеров территории, на которой располагаются городские поселения и промышленные комплексы
Минимизация промышленного воздействия на биосферу позволяет в качестве генеральной стратегии развития промышленности считать ее организацию на уже освоенных, т.е. сильно преобразованных хозяйственной деятельностью
1Весьма примечательным для достижения экологоэкономического равновесия на локальном уровне является то, что признается важная роль «мажоритарных» групп (профсоюзы, аборигенные народы и т.д.) в развитии активных действий по достижению УР [1, с.21].
территориях и перевод ее на замкнутые производственные циклы.
В настоящее время для России выход на уровень УР может показаться не слишком актуальным и даже утопичным. И, тем не менее, даже преодоление кризисной ситуации требует радикального изменения самих основ функционирования сложившейся социально-
экономической системы, выявления новых, более эффективных направлений развития.
В августе 2002 г. в Государственной Думе РФ прошел «круглый стол», посвященный научным основам стратегии УР. Его участники обсудили подготовленный коллективом российских государственных деятелей и ученых (Г. Селезнев, В. Христенко, Д. Львов, А. Гран-берг, М. Залиханов и др.) доклад «Научная основа стратегии устойчивого развития Российской Федерации» [7, 8]. Положения доклада основаны на документах, принятых в 1992 г. на саммите и конференции ООН в Рио-де-Жанейро, а также на дополнениях к этим документам, принятых Генеральной Ассамблеей ООН (1997 г.). Кроме этого, использовались российские документы по данной проблеме: «Основные положения государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития» (1994 г.), «Концепция перехода РФ к устойчивому развитию» (1996 г.), материалы слушаний в ГД РФ, проведенных комиссией ГД по проблемам УР в 2000 г. (июль) и 2001 г. (октябрь).
В докладе отмечено, что лишь несколько стран в мире (Россия, Бразилия, Канада и др.) имеют значительный экологический резерв и достаточный потенциал для перехода к УР за счет соответствующих природных ресурсов. Источниками национального богатства в рыночной экономике считаются труд, земля и капитал. При этом основным фактором производства признается капитал, а природные ресурсы недооцениваются. Поэтому затраты капитала включаются в издержки производства, а «износ» природных ресурсов учитывается незначительно.
В связи с этим необходимо отметить, что в настоящее время изменилась трактовка известной формулы триединых факторов производства и само понятие национального богатства, которое стало определяться как совокупность накопленного человеческого, природного и воспроизводимого капиталов. Такую трактовку этой экономической категории выдвинул в 90-е
годы Всемирный банк [2]. Суть этой концепции заключается в том, что Всемирный банк предлагает перейти от теории факторов экономического роста к теории УР человека и его потенциала. При этом констатируется, что конечная цель — развитие человека, а экономический рост лишь средство для его достижения. Эти положения являются концептуальными и составляют основу новых теорий роста человеческого капитала и УР, а также моделей, с помощью которых определяется его воздействие на темпы роста ВВП. Таким образом, человек и его производительные, творческие качества выдвигаются в разряд ключевых факторов всех концепций и моделей развития.
Обусловленная глобальным демографическим и экономическим ростом нагрузка на природную среду является причиной превышения порога хозяйственной емкости биосферы. В сложившихся условиях необходимо создать международную систему распределения между государствами квот (обязательств). Эксперты предлагают лимитировать не размеры разрешающих нагрузок, а объемы их абсолютного сокращения.
Признается, что потенциал глобального экологического равновесия сосредоточен в основном в пяти странах (Россия, Бразилия, Канада, Австралия, США), причем доля природного потенциала России составляет в мировом объеме 10 % (в два раза больше, чем Канады). Россия является самым большим по территории государством мира, сохраняющим природный потенциал. СССР и РФ подписали более 50 международных соглашений о защите окружающей среды, животного мира и др. (например, Рамочная конвенция о защите климата 1992 г. и Киотский протокол к этой конвенции). На долю РФ приходится 1/3 мировых запасов природного газа, она занимает 2 место в мире по запасам водных ресурсов, а также по размерам пахотных земель и пастбищ. Запасы нефти на душу населения в 6 раз превышают среднемировой уровень. В России около 25 % лесов планеты, в том числе 65 % диких лесов, очищающих воздух для всего мира. Поэтому переход нашей страны на путь УР является чрезвычайно важным в глобальном масштабе.
В «Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» предлагается «осуществить последовательный переход к УР, обеспечивающий сбалансированное решение социально-экономических задач и проблем сохранения благоприятной окружающей среды и
природно-ресурсного потенциала в целях удовлетворения потребностей нынешнего и будущих поколений людей» [4].
Российской концепции УР присущи несколько особенностей, связанных, в том числе, и с российским менталитетом [1], но характерной чертой является преемственность основных идей, выдвинутых в рамках мировой стратегии. В ней обосновывается также необходимость сочетания экономических, социокультурных и экологических стереотипов в процессе принятия решений.
Одним из основных направлений перехода России к УР является создание правовой основы, включая совершенствование законодательства, определяющего экономический механизм регулирования природопользования и охраны окружающей среды. При этом отмечается, что переход к УР Российской Федерации возможен только в том случае, если будет УР всех ее регионов. Проблемы, решаемые в каждом регионе, в значительной степени должны соответствовать федеральным задачам, но при этом необходим учет местных особенностей, предусматривающих, в частности: формирование регионального хозяйственного механизма, регулирующего социально-экономическое развитие, в том числе природопользование и антропогенное воздействие на окружающую среду; реконструкцию региональной промышленной системы с учетом хозяйственной емкости локальных экосистем.
Механизмы разработки и принятия решений должны быть ориентированы на соответствующие приоритеты, учитывать последствия реализации этих решений в экономической, социальной, экологических сферах и предусматривать наиболее полную оценку затрат, выгод, рисков с соблюдением следующих критериев: никакая хозяйственная деятельность не может быть оправдана, если выгода от нее не превышает вызываемого ущерба; ущерб окружающей среде должен быть на столь низком уровне, какой только может быть разумно достигнут с учетом экономических и социальных факторов.
Однако следует признать, что к настоящему времени в этом отношении сделано немногое и концепция УР сегодня представляет собой, скорее, научную концепцию экономики природопользования, чем реальную схему экономического развития. Не случайно, поэтому, главным вопросом, который активно обсуждался на XXXI сессии Международного геоло-
гического конгресса (Рио-де-Жанейро, 2001 г.), был вопрос: как «вписать» в УР развитие невозобновляемые минеральные ресурсы, освоение которых объективно связано с нанесением ущерба окружающей среде? Актуальными остаются принципы, сформулированные у нас еще в советское время, а именно: снижение ущерба окружающей среде и рациональное использование минеральных ресурсов [3].
Локальная интеграция индивидуумов осуществляется в рамках конкретной производственно-хозяйственной и социально-культурной деятельности. Именно деятельность такого рода ведет, с одной стороны — к интенсификации и расширению деградационных изменений естественной среды обитания человека, а, с другой — именно с ее трансформацией связывают процесс стабилизации сложившихся природных свойств и отношений.
Исторически сложилось таким образом, что процесс общественного развития был обусловлен экстенсивным и интенсивным использованием природных ресурсов, в рамках которого в целом экологические принципы развития не принимались во внимание.
К началу 70-х годов стала очевидной необходимость принципиального изменения деятельности первичных производственно-
хозяйственных единиц, что объясняется двумя факторами: экологизацией общественного сознания и активизацией подготовки рыночных механизмов к адаптации социально-
экологических установок [10]. Если в 70-х годах общее мнение исходило из представления, соответственно с которым сохранение среды обитания человека связывалось с необходимостью фактической стагнации производственнохозяйственной деятельности в ее сложившихся исторических формах, то на рубеже 90-х годов идеи подобного рода уже не пользовались популярностью. Наоборот, укреплялось мнение, что современные формы научно-технического развития рассматриваются в контексте адекватной «работы» рыночных отношений, создают предпосылки для «сбалансированных взаимоотношений» между производственнохозяйственной и социальной деятельностью и сохранением природной среды.
Базисными элементами региональных экономических систем в природно-ресурс-ных регионах, которые являются элементами национальной экономической системы, являются ор-ганизационно-производствен-ные структуры в виде горнопромышленных комплексов (ГПК) и
горнопромышленных территориальных комплексов (ГТПК). Обеспечивая принцип преемственности и неразрывности структурноэкономических связей, можно утверждать, что УР таких промышленных комплексов связано с реализацией концепции УР всей экономической системы.
На похожих методологических позициях основана работа по созданию «Атласа устойчивого развития России» [9]. Эта атласная информационная система (по классификации Ф. Ормелинга) представляет собой иерархическую систему, состоящую из блоков. Основное содержание ветвей блока «Модели перехода регионов России к устойчивому развитию» направлено на определение экономических, экологических и социальных составляющих УР территорий. При характеристике региона он анализируется, с одной стороны, как составная часть более крупного образования — государства, с другой — как самодостаточная (в определенных пределах) целостность, способная к саморазвитию на основе имеющихся ресурсов.
Оценка возможности реализации концепции УР в сфере недропользования была предпринята в [6] применительно к перспективам развития газовой отрасли России и основывалась на экологизации процессов производства и потребления природного газа.
Переход на более жесткие экологические стандарты потребует серьезного усовершенствования во всех звеньях технологической цепи газовой промышленности, обеспечивая снижение антропогенной нагрузки на биосферу. Переход на экологобезопасные газовые технологии, даже при существенном увеличении добычи, транспортировки и потреблении природного газа, дает возможность не только не увеличивать газовое загрязнение, но даже снизить общий и относительный объем выбросов и сбросов. Тем самым переход на экологобезопасные технологии в газовой промышленности позволит считать эту отрасль в наибольшей степени отвечающей международным экологическим стандартам и императивам УР.
По нашему мнению, результаты выполненного исследования носят общетеоретический характер; авторы не ставили перед собой задачу сформулировать критерии УР как одной из подотраслей горной промышленности (газовой), так и территориальных организационнопроизводственных структур (ГПК, ГТПК). Интерпретация глобальной концепции УР применительно к недропользованию и базисным
элементам региональных экономических систем заключается в обосновании критериев их развития на базе общих критериев УР с учетом особенностей процессов природопользования.
Как нам представляется, перспективное развитие ГПК (ГТПК) достигается в результате реализации концепции УР, критериями которого в современных экономических условиях должны быть: повышение экономической эффективности функционирования ГПК; улучшение «качества жизни» населения территории; обеспечение равновесия в природной среде, что предполагает максимальное сокращение ущерба критическому природному капиталу, предотвращение необратимых процессов, ограничение потребления возобновляемых природных ресурсов уровнем, при котором обеспечивается их устойчивость, учет и оценка издержек замещения этих ресурсов.
Задачей ближайших лет является обеспечение стабилизации экологической ситуации в РФ в процессе преодоления последствий экономического кризиса 90-х годов. Так, по мнению авторов доклада «Научная основа стратегии устойчивого развития Российской Федерации», возможно экономическое обоснование увеличение доли ресурсных платежей. С этой целью необходимо законодательно закрепить за государством рентный доход, аккумулируемый в системе государственных финансов [8, с.4]. Плата за пользование природными ресурсами должна определяться на основе их экономической оценки по рентному принципу. Рентный доход от эксплуатации природных ресурсов должен стать, по мнению авторов, устойчивым источником государственного бюджета РФ.
Таким образом, экономической базой для перехода России и других стран мира к УР является введение системы квот антропогенных нагрузок на окружающую природную среду и рентных платежей за природные ресурсы.
Как нам представляется, переход на рентный принцип формирования налогов является важнейшим направлением совершенствования налоговой системы в горнодобывающей промышленности России. Это позволит увязать величину налогов с экономической эффективностью производства и реализации продукции. Неучет горной ренты в налоговой системе приводит к убыточности большинства горных предприятий, добывающих твердые полезные ископаемые, к несправедливому присвоению национального богатства недр как нефтяными
и газовыми монополиями, так и отдельными лицами для своего личного обогащения.
Рентный доход от эксплуатации природных богатств страны принадлежит всему обществу и должен стать одним из важнейших источников формирования бюджета и внебюджетных фондов.
Одной из причин неэффективности налоговой системы в горной промышленности является недостаточная разработанность теоретических и практических вопросов регулирования рентных отношений при использовании недр и, в первую очередь, отсутствие утвержденной методики расчета величины горной ренты и ее составляющих.
Горная рента подразделяется на абсолютную, дифференциальную и монопольную. Абсолютная рента (АР) является результатом монополии собственности на недра и обусловлена правом собственника на получение доли дохода от использования недр и добычи полезных ископаемых. В условиях государственной собственности на недра АР выступает в форме налогов на пользование недрами и на добычу полезных ископаемых. На практике она представлена единовременными, разовыми платежами недропользователей при получении лицензии и текущими платежами за каждую единицу добываемого полезного ископаемого.
Проводимая реструктуризация отраслей горной промышленности повысит экономическую эффективность производства и обеспечит получение АР всеми функционирующими предприятиями. Это позволит недропользователям платить собственнику недр АР за разработку месторождения полезного ископаемого.
Различают дифференциальную ренту I (ДР I) и дифференциальную ренту II (ДР II). ДР I образуется на лучших и средних по условиям производства и реализации продукции участках и месторождениях, где обеспечивается более высокая экономическая эффективность производства. Полученная в результате этого добавочная прибыль и ДР I, которая принадлежит собственнику недр. О наличии ДР I в угольной промышленности свидетельствуют следующие отчетные данные (по уровню 2000 г.): себестоимость добычи 1 тугля изменяется по предприятиям более чем в 17 раз, производительность труда рабочего по добыче — в 33 раза, фондоемкость товарной продукции — в 37 раз, рентабельность производства — в 112 раз.
Приведенные данные убедительно доказывают необходимость дифференцированного
подхода к предприятиям угольной промышленности при налогообложении. Как нам представляется, аналогичные выводы можно сделать и в отношении предприятий других подотраслей горной промышленности России.
ДР II является добавочной прибылью от применения более совершенной техники и технологии, повышения технической вооруженности труда, высокого качества, надежности и экономичности применяемых средств производства, материалов, энергии и других мероприятий научно-технического прогресса. Она возникает во всех отраслях производства (а не только в горнодобывающей промышленности) и принадлежит владельцу предприятия.
С ухудшением природных условий разрабатываемых месторождений ДР I уменьшается или исчезает полностью, а ДР II может возрастать за счет дополнительных капитальных вложений в техническое перевооружение производства, в освоение новой технологии добычи и обогащения полезных ископаемых. ДР II исчезает с ростом технической оснащенности родственных предприятий до уровня данного предприятия.
Монопольная рента возникает в процессе добычи редких полезных ископаемых, которые продаются по монопольно высоким ценам, определяемым лишь платежеспособностью потребителей. В угольной промышленности в настоящее монопольная рента отсутствует.
На основе глубокого анализа современного состояния экономики угольных предприятий России2, можно заключить, что минимальная ставка налога на добычу полезных ископаемых не должна превышать 1% от стоимости первой товарной продукции [5]. Реальную ставку для конкретного угольного предприятия предлагается устанавливать с учетом рентабельности производства товарной продукции по формуле (1):
О
Н = Н i —^,% (1)
mm гу ’ 4 '
Л
нор
где Н — реальная ставка налога на добычу полезного ископаемого для конкретного угольного предприятия; Н^п — минимальная ставка
2Работа выполнена в рамках НИР по программе
«Научные исследования высшей школы по приоритетным направлениям науки и техники» (проект
«Развитие экономического механизма рационального использования минеральных ресурсов при добыче и переработке полезных ископаемых») по гранту Минобразования РФ.
налога; Яш — плановая или проектная рентабельность производства первой товарной продукции на конкретном предприятии; Кнор — нормативная рентабельность производства (для угольной промышленности ее рекомендуется принимать на уровне 10 %).
Налоговая ставка на добычу полезных ископаемых отражает величину АР, получаемой горным предприятием и принадлежащей собственнику недр — государству. АР для недропользователя является элементом эксплуатационных затрат, хотя в реальные издержки производства продукции не входит. Ее величина определяется по формуле (2):
H
Pa ~ Вт------,РУб. (2)
“ т 100
где Вт — стоимость первой товарной продукции горного предприятия.
ДР I принадлежит собственнику недр и в форме рентных платежей ее предлагается перечислять в государственный бюджет из прибыли предприятия. Экономически целесообразно до 15 % от суммы ДР I оставлять в распоряжении горного предприятия для финансирования мероприятий по рациональному использованию минеральных и других природных ресурсов и охране окружающей среды. Следовательно, рентные платежи угольных предприятий государству — собственнику недр рекомендуется устанавливать в пределах от 85 % величины ДР I.
На период реформирования угольных предприятий считаем необходимым величину налога на добычу полезных ископаемых уменьшить на сумму отрицательной ДР I. Это обосновывается необходимостью создания благоприятных экономических условий убыточным и низкорентабельным предприятиям на период их реконструкции и технического пере-
вооружения. ДР II и суммы снижения налога на добычу полезных ископаемых будут являться важными источниками финансирования проектов реконструкции и технического перевооружения угольных предприятий.
Выполненные расчеты по российским угольным предприятиям показали наличие положительной горной ренты только у ЗАО «Шахта Распадская», остальные предприятия имеют отрицательную горную ренту. Положительную величину ДР II имеют: ОАО «Междуречье», ОАО «Красноярскуголь», ОАО «Чита-уголь» и ГУП «Якутуголь». ДР I отрицательная у всех предприятий, что является следствием сложных горно-геологических и экономикогеографических условий разрабатываемых месторождений и неблагоприятной конъюнктуры цен на внутреннем и мировом рынках угля.
Отрицательная величина ДР II свидетельствует как о недостаточной технологической оснащенности горных предприятий, необходимости их реконструкции и развития, высокой степени износа горно-транспортного оборудования, так и об отсутствии необходимых инвестиций на приобретении высокопроизводительной и эффективной техники и технологии.
Установление налога на добычу полезных ископаемых в размере величины АР и введение рентных платежей в бюджет на уровне от 85 % величины ДР I позволит повысить экономическую эффективность горного производства и будет способствовать рациональному использованию минеральных и других природных ресурсов и охране окружающей среды. А предоставление в распоряжении горного предприятия ДР II обеспечит своевременный возврат кредитов на реализацию проектов реконструкции и технического перевооружения горных предприятий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ващекин Н.П., Лось В.А., Урсул А.Д. Цивилизация и Россия на пути к устойчивому развитию: проблемы и перспективы. - М.: Изд-во МГУК, 1999. — 357 с.
2. Гежа Е.Г. Теория устойчивого развития как составляющая макроэкономического анализа // Современные аспекты экономики. — 2002, № 9, с. 211-215.
3. Комаров М.А., Григорьев Н.П. Проблемы сбалансированного экономического развития и минеральных ресурсов на XXXI Международном геологическом конгрессе // Руды и металлы. — 2001, № 1, с.11-15.
4. Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию// Собрание законодательных актов Российской Федерации. — 1996, № 15, ст. 1572.
5. Лобанов Н.Я., Куклина Е.А. Развитие экономического механизма рационального использования минеральных и других природных ресурсов при добыче и переработке полезных ископаемых / Горный информационно-аналитический бюллетень. - М.: Изд-во МГГУ, №
4, 2002. - С. 104-106.
6. Лось В.А., Урсул А.Д. Устойчивое развитие. - М.: Агар, 2000. — 254с.
7. О стратегии устойчивого развития мира и России // БИКИ № 96 от 24.08.2002, с. 2.
8. О стратегии устойчивого развития мира и России //БИКИ № 97 от 27.08.2002, с. 2-4.
9. Тикунов B.C. Атласная информационная система «Устойчивое развитие России» // Информационный
бюллетень ГИС-Ассоциации. — 2000, №№ 4, 5. — с. 70. на модель устойчивого развития: проблемы и перспек-
10. Урсул А.Д., Лось В.А. Стратегия перехода России тивы. - М.: Луч, 1994. — 274 с.
— Коротко об авторах -----------------------------------------------------------------------------
Лобанов Николай Яковлевич - профессор кафедры «Организации и управления» Санкт-Петербургского государственного горного института (технического университета) им. Г.В.Плеханова, доктор экономических наук, профессор.
Куклина Евгения Анатольевна - доцент кафедры «Организации и управления» Санкт-Петербургского государственного горного института (технического университета) им. Г.В.Плеханова, кандидат экономических наук, доцент.
-------------------------------------- © А.М. Ефимов, Е.А. Меньшенина,
О. П. Стеценко, 2004
УДК 622.232: 504.4.06
А.М. Ефимов, Е.А. Меньшенина, О.П. Стеценко
ЗАЩИТА ПРОДУКТИВНЫХ ВОДОНОСНЫХ ГОРИЗОНТОВ ОТ ВЛИЯНИЯ ШАХТНЫХ вод ЗАКРЫВАЕМЫХ ШАХТ НА ПРИМЕРЕ БЫСТРЯНСКОГО МЕСТОРОЖДЕНИЯ ПРЕСНЫХ ВОД
Семинар № 6
сследуемое Быстрянское месторождение пресных вод расположено в центральной части Ростовской области, в пределах Доно-Донецкой возвышенной равнины, в бассейне левого притока р. Северский Донец - р. Быстрой, приурочено к левобережной части ее равнины. Быстрянский водозабор состоит из двенадцати эксплуатационных скважин, из которых в работе находятся только две, остальные не эксплуатируются и нуждаются в ремонте. В непосредственной близости расположен и Ново-Павловский (дополнительный) водозабор подземных вод из палеоценового-нижне-среднеэоценового водоносного комплекса, который представляет собой линейный ряд из 10 скважин общей производительностью 3500 м3/сут, с расчетным сроком эксплуатации 10000 сут. К настоящему времени пробурены и обустроены 8 скважин из 10 проектных. В пери-
од с мая 1999 г. по ноябрь 2001 г. эти скважины имели дебит от 8 до 15 м3/ч. Суммарная производительность водозабора составила 70 м3/ч. В настоящее время они по экономическим причинам не эксплуатируются. В то же время, населением близлежащих хуторов испытывается дефицит питьевой воды. В непосредственной близости от Быстрянского месторождения пресных подземных вод, расположены населенные пункты с необходимым объемом водопотребле-ния около 600 м3/сут.
Для обоснования защиты водных ресурсов месторождения выполнены: 1). Анализ горногеологических условий на горном отводе ликвидированной шахты «Восточная», участках НовоПавловского и Быстрянского водозаборов, уточ-ненение взаимного расположения и распространения водоносных и водоизолирующих горизонтов. 2). Анализ существующих условий эксплуа-
