CC BY
19
К ПРОБЛЕМЕ ВЫДЕЛЕНИЯ И КВАЛИФИКАЦИИ ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ КАК ЕДИНИЦЫ СИСТЕМНОГО ДИНАМИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕКСИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА
Н.В. Пятаева
Ключевые слова: лексическое гнездо, словообразовательное гнездо, этимологическое гнездо, генетическая парадигма.
Keywords: lexical unit, derivational unit, etymological unit, genetic unit.
Лексическое гнездо (ЛГ) - сложная комплексная единица системы словообразования. Однако эта единица языка тесно связана с различными его уровнями - лексико-семантическим, морфемнословообразовательным, морфологическим и синтаксическим. В ЛГ тесно переплетены и постоянно взаимодействуют разноуровневые явления, в результате которых происходят важные для их судеб семантические и структурные преобразования, способные привести к расщеплению и разрушению некогда единого гнезда. Изучение лингвистических и экстралингвистических факторов, определяющих формирование, функционирование и распад лексических гнезд -важнейшая задача диахронической дериватологии, признающей наиболее результативными и обнадеживающими исследования лексических гнезд на всем протяжении истории данного языка. Такой подход позволит выявить особенности формирования и функционирования ЛГ, специфику взаимоотношений между словами в пределах гнезда, установить статику и динамику в изучаемых гнездах, увидеть перспективу движения исследуемых фактов к современному состоянию. Исследование семантических изменений слов гнезда в их историческом развитии поможет выяснить условия разрыва словообразовательных связей и превращения словообразовательного (СГ) или корневого гнезда (КГ) в этимологическое (ЭГ).
Диахроническое изучение лексических гнезд осуществляется в отечественном языкознании с 60-х гг. ХХ в. К настоящему времени существует ряд значительных работ по историческому описанию лексического материала, объединенного общностью корня. Среди них
можно особо отметить исследования Ж.Ж. Варбот [Варбот, 1963; 1967; 1969; 1984а; 19846; 1993; 2003], в которых впервые в отечественной лингвистике разрабатываются теоретические проблемы реконструкции состава этимологических гнезд на материале русского и славянских языков.
В трактовке современных этимологов ЭГ включает «все генетически связанные слова, независимо от степени прозрачности этих связей на современном уровне» [Варбот, 1993, с. 24]. Следовательно, этимологическое гнездо - это иерархически организованная по принципу словообразовательного гнезда группа слов родственных языков (в широком понимании) или одного языка (в узком понимании), включающая все когда-либо существовавшие на протяжении истории данных языков (или данного языка) рефлексы определенного реконструированного для праязыка-основы корня, по отношению к которым возможно предположение о генетической общности. Иначе говоря, слова, утратившие смысловую общность, образуют разные словообразовательные гнезда на определенном уровне развития языка и входят в одно ЭГ. Например, выход из употребления в древнерусском языке слова имати ‘брать, хватать’ повлек за собой образование в современном русском литературном языке множества самостоятельных СГ, возглавляемых некогда производными от этого глагола - внимать, вынимать, занимать, изымать, нанимать, отнимать, поднимать, понимать, принимать, приятный, снимать, унимать и др., которые образуют одно КГ вокруг связанного корня -им-. Учитывая, что древнерусские глаголы имати и имкги (совр. иметь) являлись дериватами праславянского корнеслова *§ti//*jьmati (имати ‘брать, хватать’, имкги ‘обладать тем, что взято, схвачено’), словообразовательные производные от этих глаголов образуют одно ЭГ, ведущее свое начало от индоевропейского корня *jьm-.
Реконструкция ЭГ, таким образом, всегда предполагает реконструкцию теми или иными средствами (объяснением семантических различий, фонологическим отождествлением и т.п.) утраченных словообразовательных связей слов или групп слов, ср. такие деэтимологизированные пары, как принадлежавшие упомянутому выше ЭГ лексемы иметь, изящный, паук, приятель, необъятный, ведущие свое начало от праславянского корня *em-, описанные автором статьи в кандидатской диссертации и последующих публикациях [Пятаева, 1995; 1997; 2004; 2006а; 2006б].
Наблюдения за развитием синонимичных ЛГ *em- ‘брать, иметь’ и *ber- ‘брать, взять’ в истории русского языка позволили разработать на
конкретном материале методику реконструкции состава этимологического гнезда. Она включает следующие операции:
• выборку данных об исследуемых корнях из этимологических словарей русского языка, определение их семантики, фонетических вариантов и соответствий в родственных славянских языках;
• анализ словообразовательных гнезд, представленных в современных словообразовательных и морфемных словарях, на предмет выявления наиболее продуктивных для них способов деривации и наиболее частотных фонетических вариантов;
• обращение к толковым словарям современного русского литературного языка с целью семантического описания компонентов словообразовательных гнезд;
• выборку из фразеологических и диалектных словарей с целью дополнения состава этимологических гнезд словами разговорнообиходными и устаревшими, ибо известно, что в народных говорах «старинные явления и особые черты определенного языка, восходящие к более ранним периодам его развития, часто более точно отражены или даже лучше сохранены, чем в современной литературной разновидности данного языка» [Бирнбаум, 1972, с. 46];
• выборку из исторических словарей русского языка и этимологических словарей славянских языков с целью реконструкции состава ЭГ для более ранних периодов развития русского языка: праславянского, древнерусского, русского языка конца XIV - XVII вв., XVIII - начала XIX вв.;
• восстановление словообразовательных гнезд с исследуемыми корнями применительно к древнерусскому и праславянскому состоянию в соответствии с отношениями словообразовательной производности и семантической мотивированности входящих в гнезда слов;
• обращение к данным толковых, исторических и этимологических словарей родственных славянских языков для пополнения ЭГ словами, претерпевшими существенные изменения в своей фонетической, словообразовательной и семантической структуре и не вошедшими в состав анализируемых СГ на современном уровне;
• реконструкцию методом заполнения «пустых клеток» незафиксированных историческими словарями лексем на основе сопоставления тождественных по структуре элементов словообразовательного гнезда (словообразовательных пар или цепочек), принадлежащих исследуемым корневым группам, так как, в соответствии с основным правилом этимологического анализа, объясняемое слово обязательно должно быть рассмотрено как член
определенного словообразовательного ряда, образующего ту или иную регулярную модель, тем самым при этимологизировании необходимо учитывать, что слово в качестве определенного структурного целого является членом словообразовательной системы языка в целом и всегда возникает в языке (если не заимствовано извне) как единица конкретного словообразовательного типа, относящегося к определенному лингвохронологическому уровню.
Анализ ЭГ в целом, во всем многообразии образующих его словообразовательных связей слов, очень актуален также с точки зрения изучения типологии разрывов словообразовательных связей, превращающих СГ в этимологическое. Причины этих разрывов и их отражение в словообразовательной структуре разошедшихся частей одного и того же СГ очень многообразны. Многими этимологами [Варбот, 1967; Мельничук, 1969; Булаховский, 1978; Топоров, 1986] было отмечено, что при распаде единого СГ на несколько обособленных групп слов вследствие процесса деэтимологизации (то есть фонетического расподобления и/или семантических изменений) этот разрыв почти никогда не бывает полным - былое единство не исчезает бесследно. О наличии былых словообразовательных связей с некоторого времени самостоятельных групп слов свидетельствуют производные
образования, внешняя форма которых повторяет фонетический облик одной группы, а значение «заимствует» у другой отделившейся группы слов. Например: по происхождению слово изящный связано с
общеславянским глаголом (ср. ст.-слав. из>ти ‘извлечь, изъять,
вынуть’, русск. изъять), который, в свою очередь, является префиксальным производным от праславянского корнеслова индоевропейского происхождения *^й (*jьmo), обозначающего
действие приобщения объекта ‘брать, хватать’. Основа *^-§4-]-ьп- с необычным сочетанием -] вместо -Ь образовалась под влиянием форм причастий настоящего времени на -?-] : -о4] Таким образом, модель развития семантики слова изящный в истории русского языка можно представить в следующем виде: ‘брать, хватать’ ^ ‘брать изнутри чего-либо, вынимать, выбирать’ ^ ‘выбранный; избранный’ ^ ‘составляющий исключение, необыкновенный, то есть такой, которого можно выбрать, выделить из ряда подобных по особым, исключительным признакам’ ^ ‘отличающийся утонченной
соразмерностью форм, отвечающий требованиям тонкого
художественного вкуса’ ^ ‘то, что соответствует представлению об утонченной красоте, что воплощает красоту’. Причем эту семантическую модель можно считать языковой универсалией, по
крайней мере, для ряда индоевропейских языков, ср. латин. eximius ‘превосходный; составляющий исключение’, образованное от eximo < ex-em-o ‘вынимаю’, отсюда же exemplum ‘образец’; франц. elegant ‘элегантный’ от латин. eligo < e(x) + lego ‘вырываю, выбираю’.
Подобные образования хронологически предшествуют разобщению этимологически связанных лексических групп. Это еще раз подводит к заключению о необходимости динамического исследования семантики всего массива генетически близкой лексики, составляющей ЭГ, тем более что сама постановка и рассмотрение вопроса деэтимологизации - доказательство теснейшей связи диахронического и синхронического аспектов в изучении лексических гнезд. В результате деэтимологизации гнезда, объединявшие лексические единицы на основе словообразовательных связей, претерпевают изменения, которые приводят, с одной стороны, к полному распаду СГ и превращению его в корневое гнездо или, с другой стороны, к выпадению из состава СГ отдельных членов, продолжающих в дальнейшем самостоятельное развитие или отходящих в пассивный словарный запас языка.
Динамический (синхронно-диахронический) подход к изучению семантической структуры всего ЛГ дает возможность проследить его функционирование в истории языка и объяснить многие факты его современного состояния. В этой связи нельзя не процитировать статью Л.А. Сергеевой: «В рамках когнитивного подхода семантические поля оказываются недостаточно исчерпывающими для описания ментального лексикона, нужны более крупные объединения слов, отражающие, помимо общности различных типов сем, и тезаурусные связи слов, свидетельствующие о различных закономерностях когнитивной обработки данных о реальной действительности и психическом мире человека» [Сергеева, 2001, с. 150].
Действительно, в историческом развитии лексического состава языка можно обнаружить еще более крупные системные образования, чем ЭГ. Так, в процессе исследования праславянской и древнерусской семантики лексических гнезд *em- и *ber- ‘брать, взять’ была обнаружена генетическая связь их значений с семантикой лексических гнезд *do- (давать, дать) и *nesti (нести). Семантический ряд, образуемый вершинами этих лексических гнезд, мы назвали генетической парадигмой. Опорные слова этого ряда (давать ^ дать ^ брать ^ взять ^ иметь ^ нести ^ давать) объединены последовательностью выражаемых ими значений, содержащих общие семы: ‘приобщаемый объект’ и ‘действие субъекта, направленное на приобщаемый объект’. Семантическое пересечение этих лексем
обусловлено синкретизмом значений древних корней, к которым они восходят: и.-е. *dб- имел значения ‘дать//давать’, ‘брать’, ‘нести’ (ср. проявление связи значений ‘давать’ и ‘брать//взять’ в болгарском идиоматическом сочетании имам вземане - даване ‘иметь общие дела с кем-либо’); и.-е. *ЬИег- ‘нести’ (отсюда более поздние бремя, беремя, беременная) в праславянском развивает значение ‘брать’, становясь синонимичным и.-е. *em- ‘брать//взять’, который позднее приобретает значение ‘иметь’, существующее параллельно с изначальным на всем протяжении истории русского и родственных славянских языков. Связь между понятиями ‘хватать’ и ‘иметь’ прослеживается во множестве языков при самых разных исходных корнях: нем. ИаЬеп ‘иметь’ родственно латин. сарёге ‘хватать’; русск. иметь и русск. диалектн. имать ‘брать, хватать, ловить’; литов. Шгей ‘иметь’ и ^егй ‘хватать’, да и в самой латыни глагол, обозначающий ‘хватать’ точно так же связан с глаголом ‘иметь’. Иными словами ‘иметь’ есть результат ‘хватания’.
Подобный семантический синкретизм можно объяснить тем, что «язык родился не из потребности давать вещам названия, а из потребности относить вещи к своему коллективу, накладывать на них свое «тавро». Первые слова обозначали не предметы, а их отношение, действительное или воображаемое, к коллективу. Наречение было актом своего рода «присвоения». «Присваивались» не только орудия и продукты, но и такие далекие и недоступные вещи, как небо и солнце. Ср., например, в языке зулу ^и1и ‘зулус’ и i-zulu ‘небо’» [Абаев, 1970, с. 235]. В лексике, таким образом, выступает на первый план познавательный аспект языка, лексика - это бытие, прошедшее через общественное сознание. Как социальные отношения, отношения людей друг к другу накладывают определенный отпечаток на формирование и всю работу сознания. Субъектом сознания выступает не индивид, а коллектив, и все вокруг осознается и оценивается с точки зрения интересов коллектива. Этим можно объяснить возникновение нашей парадигмы, ключевые глаголы которой обозначают действия, воспринимающиеся не сами по себе, а в кругу людей: один передает что-то другому в собственность, этот другой, в свою очередь, присваивает полученный предмет в собственность или несет его и отдает еще кому-либо и т.д.
Пересечение значений в рефлексах опорных слов этой генетической парадигмы можно наблюдать в современных славянских языках. Так, наличие дополнительной семы ‘нести’ отмечено и в значениях глаголов корневой группы *em-: сняться ‘покинуть какое-либо место, отправляясь в путь’, разг. ‘поехать, пойти в каком-либо
направлении’, то есть «нести себя в каком-либо направлении»; донять ‘дойти, доехать, добраться до кого-либо’, а также в семантике глаголов, принадлежащих лексическим гнездам *ет- и *Ьег- в родственных славянских языках: болг. добера се ‘добраться, дойти, доехать’, емна, поема ‘отправиться куда-либо’; польск. ёвЬгас ‘добраться’, рпвЬгас
‘пробраться’, іаЬгас і'і% ‘собраться, уйти, отправиться, убраться’. Ср. также проявление семантики ‘перемещение в пространстве’ в современном СГ с вершиной нести: вознестись высок. ‘подняться вверх, ввысь’, донестись разг. ‘быстро доехать, домчаться’, нестись ‘очень быстро двигаться, перемещаться, мчаться’, перенестись разг. ‘стремительно перебежать, переехать, перелететь через что-либо, куда-либо; примчаться’; пронестись ‘быстро пройти’, унестись ‘быстро удалиться, умчаться’, а также в невозвратных формах донести ‘быстро донести, доставить, домчать’, нести ‘стремительно передвигать, мчать’.
Кроме семантического синкретизма, существование подобной генетической парадигмы обусловлено хорошо известным в сравнительной грамматике славянских и других индоевропейских языков явлением парадигматического супплетивизма, описанным О.Н. Трубачевым [Трубачев, 2004]: и.-е. *ЪИег- ‘нести’ выступало в дуративно-презентной функции, тогда как в функциях других глагольных времен оно восполнялось этимологически совершенно особыми основами - и.-е. *(е)пек-, *1(е)1-, включая этимологически неясные случаи: греч. фєрю ‘несу, ношу’, тХ^аі, таХассаі, лат. ferб ‘несу, ношу’, форма перфекта Шії < др.-лат. Шіб, Шіеге ‘носить, приносить’ (первоначально ‘поднимать, выдерживать тяжесть’). Равным образом письменная история наблюдает факты разрушения, нивелировки супплетивности, когда лексическая самостоятельность основ получает преобладание над их грамматическими связями. Так, и.-е. *ЪИег- и *(е)пек- в славянских языках являются совершенно самостоятельными лексемами с особыми значениями *Ьеі^, *Ььгаії ‘брать’ и *пе$й ‘нести’, и только старые отглагольные именные производные вроде *Ъегт§ ‘бремя, ноша’ показывают, что и славянские языки сохраняют память о старых супплетивных отношениях, ср. с.-х. пеєй, пеєет ‘нести, несу’ и 7апуей ‘понести, забеременеть’. Именно в последних формах наблюдается самобытное сохранение языкового факта большой древности.
Таким образом, семантическое соотношение компонентов нашей генетической парадигмы можно представить в виде схемы:
С учетом современных когнитивных подходов к семантике [Лакофф, 1981; Лакофф, Джонсон, 2004; Ченки, 1996], можно констатировать, что эта генетическая парадигма представляет собой образ-схему передачи - получения - обладания, являющуюся семантической универсалией, а ее конкретное лексико-грамматическое воплощение в том или ином языке - показатель национальной языковой картины мира.
Рассмотрение изменений, которые происходят в процессе развития лексической системы языка, делает генетическую парадигму важным объектом исторической лексикологии. Именно в крупных лексических объединениях могут быть выявлены и прослежены связи и взаимодействия между словами, их активизация или ослабление, изменения соотношений сфер употребления слов, их функциональная стратификация, то есть все те изменения, которые происходят в лексической системе языка. Одним из путей решения проблемы создания полного и систематического очерка русской исторической лексикологии может стать рассмотрение динамики развития целого комплекса лексических гнезд на всем протяжении их существования в составе генетической парадигмы, ибо лингвистами давно отмечено, что слова со сходными значениями проходят сходную семантическую историю.
Из этого следует, что исследование лексических гнезд и более крупных их объединений (генетических парадигм) актуально и в синхронном, и в диахроническом планах. В синхронном аспекте лексическая система может изучаться с целью описания ее применительно к какому-либо определенному периоду исторического
развития языка, в диахронии - с целью воссоздания процесса развития этой системы от древнейших эпох до современного состояния.
В свете сказанного необходимо подчеркнуть, что история словарного состава языка в целом, история ЛГ и каждого отдельного слова связаны не только с внешней историей народа, но и с историей его мышления. С другой стороны, своей организацией лексические гнезда демонстрируют один из фрагментов языковой картины мира, так как лежащее в основе деривации и семантического развития того или иного ЛГ прямое (денотативное) значение слова-вершины, принимает на себя функцию языкового представления некоторого фрагмента предметнопонятийной области действительности, которая в целом оказывается своеобразно расчлененной с помощью определенной совокупности лексических единиц и их словообразовательных связей в структуре ЛГ.
Итак, словообразование является одним из средств языковой концептуализации картины мира, а СГ - это не только классификационная единица, но единица языкового сознания и коммуникации. Так мы подходим к пониманию языковой картины мира не как отдельного, удобного для анализа фрагмента лексики, а как всеобъемлющей синергетической картины, как целостного изображения языком всего того, что существует в нас и вокруг нас. К такому пониманию обязывает сам термин, за которым стоит мысль о способности языка своими собственными средствами представить все сущее как нечто целое, вмещаемое в единое изобразительное пространство и этим пространством объединяемое. Учитывая мнение В.Б. Касевича [Касевич, 1990] о том, что язык эволюционирует медленно, и естественно ожидать, что его семантика в большей мере отражает пережиточно те представления и знания, ту картину мира, которые были свойственны данному этносу на достаточно ранних стадиях его развития, следует признать диахронический подход к изучению лексико-семантической системы языка более рациональным и продуктивным, а комплексное исследование генетически близких сверхсложных лексических объединений на оси сменяющих друг друга лингвохронологических уровней отвечающим духу динамического понимания картины мира. Изучая и описывая лексические гнезда в диахронии, можно преодолеть барьер «страха» перед неустойчивыми мобильными зонами, возникающими в языковой системе в процессе ее развития и изменения, так как в гнезде с его строгой организацией в соответствии с принципами семантической мотивированности и словообразовательной производности находят свое строго определенное место не только уже устоявшиеся («постоянные») лексемы, но и вновь
образующиеся и уходящие в пассивный запас слова («мобильные зоны»). Более того, в исследовании этимологических гнезд и генетических парадигм «примиряются», находят свое одинаково важное и взаимодополняющее применение две парадигмы лингвистики -системоцентрическая и антропоцентрическая.
Литература
Абаев В.И. Отражение работы сознания в лексико-семантической системе языка // Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., 1970.
Бирнбаум Г. О степени доказательности диалектизмов-«архаизмов» (на материале славянских языков) // Русское и славянское языкознание. М., 1972.
Булаховский Л.А. Типы деэтимологизации в русском языке // Избранные труды : В 3-х т. Киев, 1978. Т. 3.
Варбот Ж.Ж. Древнерусское именное словообразование. Ретроспективная формальная характеристика. М., 1969.
Варбот Ж.Ж. История славянского этимологического гнезда в праславянском языке // Славянское языкознание. XI Международный съезд славистов : Доклады российской делегации. М., 1993.
Варбот Ж.Ж. К типологии взаимодействия этимологических гнезд // Studia etymologica Brunensia. 2. Praha, 2003.
Варбот Ж.Ж. О возможностях реконструкции этимологического гнезда на семантических основаниях // Этимология. 1984. М., 1986.
Варбот Ж.Ж. О словообразовательной структуре этимологических гнезд // Вопросы языкознания. 1967. № 4.
Варбот Ж.Ж. О словообразовательном анализе в этимологических исследованиях // Этимология. 1963. М., 1963.
Варбот Ж.Ж. Праславянская морфонология, словообразование и этимология. М.,
1984а.
Касевич В.Б. Язык и знание // Язык и структура знания. М., 1990.
Лакофф Дж. О порождающей семантике // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып. 10.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
Мельничук А.С. Об одном из важных видов этимологических исследований // Этимология. 1997-1969. М., 1969.
Пятаева Н.В. От извлечь // вынуть к изящной словесности (история термина в истории этимологического гнезда) // Русская словесность (научно-теоретический и методический журнал). М., 2006. № 6а.
Пятаева Н.В. Антропоцентрический и системоцентрический принципы лингвистики в динамическом исследовании лексических гнезд. Уфа, 20066.
Пятаева Н.В. История синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- ‘брать, взять’ в русском языке : дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 1995.
Пятаева Н.В. Лингвосинергетика как продолжение системного принципа и проблемы динамического исследования сложных лексических систем // Мир русского слова. СПб., 2004. № 3 (20).
Пятаева Н.В. Опыт динамического описания синонимичных этимологических гнезд *em- и *ber- ‘брать, взять’ в истории русского языка // Этимология. 1994-1996. М., 1997.
Сергеева Л.А. Теория поля и когнитивная научная парадигма // Теория поля в современном языкознании : Межвуз. науч. сб. Уфа, 2001.
Топоров В.Н. О некоторых теоретических аспектах этимологии // Этимология. 1984. М., 1986.
Трубачев О.Н. Об одном случае глагольного супплетивизма: праслав. *-пёй ‘нести, приносить’ // Труды по этимологии : Слово. История. Культура : В 2-х т. М., 2004. Т. 2.
Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. 1996. № 2.
