CC BY
37
проблемы современной лингвистики в квалификации и классификации лексических гнёзд
Н.В. ПЯТАЕВА
В статье представлены теоретическое обоснование и критерии выделения лексического гнезда как комплексной единицы лексико-семантического уровня языка, даётся классификация лексических гнёзд с учётом динамики исторического развития языковой системы.
Ключевые слова: лексико-семантическая система языка, синхронное и диахроническое состояние, словообразовательное гнездо, корневое гнездо, этимологическое гнездо.
Лексическая система конкретного языка может изучаться в синхронном аспекте с целью описания её применительно к какому-либо определённому периоду исторического развития и в диахроническом аспекте - с целью воссоздания процесса развития этой системы от древнейших эпох до современного состояния. С нашей точки зрения, главное внимание лексиколога-исследователя должно быть направлено на значение как целое, а в диахронии - на постепенность изменения всего значения слова в составе той микроструктуры, которой оно изначально принадлежит и вместе с которой развивается, подчиняясь общим закономерностям функционирования языка. Номинативный компонент языка включает как словарный, так и словообразовательный субкомпоненты, так как слова входят в сложные сети отношений, где они связаны по значению, грамматическим свойствам, морфемной и словообразовательной структуре. Дуализм словообразования связан с двоякой содержательной природой слова как единицы лексической системы и как единицы грамматического строя языка. Словообразование порождает новые слова и как лексические, и как грамматические единицы.
В последнее время в лингвистике всё чаще встаёт вопрос о необходимости более тщательного исторического изучения словообразовательной системы языка. Перспективность его определяется тем, что словообразование является своего рода диахронией в синхронии на всех этапах развития языка. Рождение слова - исторический процесс, так как слово обычно создаётся по готовому образцу, по большей части унаследованному от предшествующей языковой эпохи. Одним из способов группировки лексики с учётом семантики и словообразовательных связей является лексическое гнездо (ЛГ) - общность однокоренных слов, в составе которой слова связаны по значению, грамматическим свойствам, морфемной и словообразовательной структуре. При гнездовании слов, включающем операции определения синхронных границ гнезда и установления состава однокоренных слов, возникает
PRoBLEMs oF MoDERN LiNGuisTics iN QuALiFicATioN And cLAssiFicATioN of lexical nests
N.V. PYATAEVA
The article presents theoretical grounds and criteria for selection of the lexical nests as an integrated unit lexice-to-semantic level of language, is given the classification of lexical nests taking into account the dynamics of the historical development of the language system.
Keywords: lexico-semantic system of the language, synchronous and dia-chronous state, derivational socket, the socket, etymological slot.
необходимость в разграничении синхронического и диахронического подходов к словообразованию.
В синхронном плане ЛГ представляет собой совокупность слов с тождественным корнем, упорядоченную в соответствии с отношениями словообразовательной мотивации, т.е. является гнездом словообразовательным (СГ). Расширению и углублению теории СГ способствовали наблюдения над их закономерностями в практике составления словообразовательных и морфемных словарей [7; 14; 16; 19].
Обобщая, можно указать следующие важные для нашего исследования признаки СГ: 1) СГ имеет упорядоченный иерархический характер, обладает строго определённой структурой, каждый элемент (слово) которой занимает в гнезде предусмотренное системой языка и закреплённое нормой место; 2) границы СГ подвижны: оно может пополняться за счёт новых образований, и вместе с тем многие слова, перемещаясь из центра гнезда на его периферию, часто совсем утрачиваются вследствие разрыва живых семантических связей; 3) СГ является потенциально развивающейся незамкнутой системой, способной к дальнейшему расширению; 4) родственные слова объединяются в одно СГ на базе семантической общности, проявляющейся в наличии у них общих «стержневых» лексических значений (лексико-смысловых вариантов, сем), материальным выражением которых является корень; 5) каждый член СГ обладает деривационной структурой, которая фиксирует его положение в кругу однокоренных образований.
Основной характеризующий признак лексики русского языка - это её высокая гнездовая организованность: по данным А.Н. Тихонова [15: 111], гнездовая лексика русского языка составляет 96% от её общего количества. Причём, негнездовая лексика отражает в основном пассивную часть словарного состава. Эта особенность лексической системы русского языка делает необходимым для всестороннего её описания уяснение связей и семантических отношений внутри лексических гнёзд. Вместе с тем следует учитывать, что главную роль в обновлении и изменении лексической системы литературного языка играют семантические перемены в кругу уже известных слов, которые нередко настолько радикальны, что слово подчас начинает новую жизнь, существенно видоизменяя свой смысловой объём. Такое явление, как распад ЛГ в истории языка, когда слова с одним корнем настолько расходятся по своим значениям, что уже перестают восприниматься как родственные образования, можно объяснить только на основе изучения семантических изменений и в связи с ними.
В синхронном языкознании стало уже традицией любые объединения однокоренных слов относить к СГ, между тем не все однокоренные слова составляют СГ. Нельзя не признать правомерным предложенное А.Н. Тихоновым [13: 270] разграничение словообразовательных и корневых гнёзд (КГ), которые выявляются на морфемном уровне. Корневое гнездо определяется нами как общность однокоренных слов, состоящая из двух и более СГ, вершинами которых являются слова со связанными корнями, сохранившими в своей глубинной структуре определённую семантическую близость, но утратившие на данном (синхронном) уровне развития языка словообразовательные отношения друг с другом в результате процесса деэтимологизации. См., например, словообразовательные гнёзда с вершинами внять, занять, изъять, обнять, объять, отнять, перенять, принять, приятель, приятный, снять и др., образующие в современном русском языке КГ, организованное вокруг связанного корня -я-//-ня, формирование которого с большой долей достоверности
можно отнести к началу XIX в., когда толковые словари русского языка перестали фиксировать глагол яти//ять ‘брать, взять’ в качестве активного и широко употребительного. Таким образом, в результате выхода этого глагола из литературного употребления (в диалектах русского языка он употребляется до сих пор) одно СГ с вершиной яти//ять распалось на несколько самостоятельных СГ, исходными словами которых явились его префиксальные производные. Другими словами, в результате деэтимологизации глагола яти//ять ‘брать, взять’ в современном русском языке образовалось КГ, составляющие которого ещё сохраняют как внешнюю (в структуре корня: в-нять, за-нять, изъ-ять, об-нять, объ-ять), так и внутреннюю (в центральных семах - ‘приобщение объекта’) общность.
«Одно слово, т.е. некоторый звуковой комплекс и социально принадлежащие ему значения как продукт психологической обработки ряда смысловых элементов, ставших единым целым, - пишет Л.А. Булаховский, - деэтимологизируется, т.е. перестаёт напоминать другое слово или слова, с которыми так или иначе раньше было связано, лишается способности осмысливаться вместе с ними в составе одного гнезда, становится в лексической системе языка этимологически более изолированным» [1: 345]. Отсюда следует, что деэтимологизация есть результат процесса утраты первоначальной мотивированности слова, опирающейся на его словообразовательные связи внутри этимологического гнезда (ЭГ). Для деэтимологизации характерно и существенно то, что она является следствием исторических изменений в слове, результаты же её представлены в современном языке. В этом случае исторически производные слова воспринимаются как немотивированные, идиоматичные и оказываются в пределах разделения, не соответствующего тому, к которому их следует отнести в диахроническом аспекте, см., например, деэтимологизированные пары слов: бельё - белый, богатый - бог, брак ‘супружеские отношения’ - брать, ватрушка - творог, вести - ведать, ветчина - ветхий, вилы -вить, внушить - уши, вчера - вечер, голубой - голубь, горе - гореть, город - огород, грабить - грести, гроб - грести, дарить - давать, изящный - изъять, коричневый - кора, мешок - мех, морочить - мрак, окно - око, печаль - печь, пиво - пить, прах - порох, свет - свеча, смородина - смрад и др. В результате деэтимологизации становится возможным образование новой микросистемы, в которой деэтимологизированное слово выступает начальным членом словообразовательного ряда.
Итак, КГ возникает в результате выхода исходного слова СГ из активного употребления. Это приводит к тому, что слова первой ступени словообразования остаются без производящего, которое является общим для всего ряда производных данной ступени. Вследствие этого каждое производное слово первой ступени само становится исходным словом самостоятельного СГ. Так на базе одного гнезда в результате его распада возникает столько словообразовательных гнёзд, сколько было в нём производных на первой ступени словообразования.
Л.А. Булаховский [1] описывает следующие явления, оказывающие влияние на распад этимологических групп: материальные сдвиги в значениях (голубь - голубой, бельё - белый, смородина - смрад, брак - брать), особенности природы наименования представлений (город - огород, дарить - давать), утрата обстоятельств называния (ветчина - ветхий, мешок - мех, пиво - пить), расхождения стилистических сфер употребления соответствующих слов (горожанин - гражданин), некоторые условия структурного порядка (например, стойкая префиксальность, сложение), влияние унаследованных фонетических чередований гласных и альтернаций
согласных (свет - свеча). Одним словом, условия для деэтимологизации создаются фонетическими, словообразовательными и семантическими изменениями, отражёнными в истории слов.
Наиболее важными, на наш взгляд, факторами, способствующими деэтимологизации, являются семантические сдвиги в кругу однокоренных слов или в структуре значения полисемантичного слова. В связи с этим П.Я. Черных [18] указывает на две возможности в области семантических изменений: 1) случаи, когда новое значение становится обычным, основным, при сохранении старого основного значения и, таким образом, вместо одного слова получаются два омонимичных, например: месяц1 ‘луна’ и месяц2 ‘отрезок времени в 30 дней’, тогда как в древнерусском языке слово м'ксяцъ имело только одно значение ‘луна’; 2) случаи несохранения первоначального значения слова, на которое указывает корень слова или однокоренные слова, например: глагол иметь ‘обладать чем-л.’ восходит к древнерусскому им'кти < *ьт- ‘брать, взять’, ср. имение ‘земельное владение помещика’ и устаревшее значение ‘имущество, собственность’, т.е. ‘то, что взято, приобретено’.
Ю.С. Сорокин [12] выделяет ещё два противоположных направления в общем ходе семантических изменений: с одной стороны, это - тенденция к «терминологизации» слова, к специализации и сужению его значения (например, это проявляется в постепенной специализации значений однокоренных исконно русских и заимствованных из старославянского языка слов: порох - прах, горожанин - гражданин, один - единица); с другой стороны, это - тенденция к появлению новых дополнительных и фразеологически зависимых осмыслений при известных номинативных значениях слов, тенденция к расширению значения слова и к появлению у него новых фразеологических связей (что можно наблюдать на примере упомянутого выше глагола иметь, который в современном русском языке значительно расширил сферу своего семантического наполнения в сторону большей абстраги-рованности значения: от ‘иметь то, что взято, приобретено (о конкретных предметах)’ к ‘иметь, обладать’ в широком смысле - иметь детей, мужа или жену; иметь помощника, иметь работу, иметь какое-л. образование, иметь способности или талант, иметь значение, иметь представление о чём-л., иметь право). Здесь можно заметить несколько различных по своим результатам типов изменений. В одних - новое осмысление продолжает в дальнейшем существовать на фоне основного значения, а явление переноса, признаки образно-метафорического употребления слова остаются налицо, как, например, в развитии семантики глагола понять: древнерусское поняти ‘взять, получить в своё распоряжение’ ^ ‘взять на себя выполнение какого-л. предприятия, справиться с чем-л.’ ^ современное русское ‘постигнуть, осознать смысл, сущность, значение чего-л.’. Такие случаи количественно преобладают. В других - сдвиг в осмыслении и новое «фразеологически сдвинутое» (термин Ю.С. Сорокина) употребление слова приводит к превращению вторичного значения слова в его основное, свободное значение, например: древнерусское възимати ‘брать рукой’ в ХГУ-ХУГ вв. вследствие употребления в составе фразеологического сочетания възимати дань развивает семантику ‘получать дань, взыскивать’, которая в современном русском языке закрепляется за этим словом в качестве основного, свободного значения, ср. взимать налоги или штрафы.
Примеры приводят нас к мысли о том, что наиболее полное представление о семантике корня, выступающего в качестве производящей основы ряда производных слов, способен дать семантический анализ, охватывающий все родственные
образования с одним и тем же корнем, так как и распад СГ в целом, и выпадение из его состава отдельных членов вызывают преобразования в словообразовательной и семантической структуре всего ЛГ, способствуют формированию новых внутри-структурных отношений. Таким образом, деэтимологизация является свидетельством того, что экстралингвистические и особенно языковые импульсы влияют на лексическую единицу не прямо, а через сеть отношений, в которые она вступает, благодаря своим формальным и семантическим свойствам. Есть достаточные основания предполагать, что сама постановка и рассмотрение вопроса деэтимологизации - доказательство теснейшей связи диахронического и синхронического аспектов в изучении лексических гнёзд. В результате деэтимологизации гнёзда, объединявшие лексические единицы на основе словообразовательных связей, претерпевают изменения, которые приводят, с одной стороны, к полному распаду СГ и превращению его в корневое или, с другой стороны, к выпадению из состава СГ отдельных членов, продолжающих в дальнейшем самостоятельное развитие или отходящих в пассивный словарный запас языка.
Итак, в СГ тесно переплетены и постоянно взаимодействуют разноуровневые явления, в связи с этим изучение лингвистических и экстралингвистических факторов, определяющих формирование, функционирование, развитие и распад лексических гнёзд - важнейшая задача диахронической дериватологии, признающей наиболее результативными и обнадёживающими исследования лексических гнёзд на всём протяжении истории данного языка. Такой подход позволит выявить особенности формирования и функционирования ЛГ, условия разрыва словообразовательных связей и превращения СГ в этимологическое (ЭГ), специфику взаимоотношений между словами в пределах гнезда, установить статику и динамику в изучаемых гнёздах и благодаря этому перспективу движения исследуемых фактов к современному состоянию.
Диахроническое изучение лексических гнёзд начато Ж.Ж. Варбот [2-5], в работах которой впервые в отечественной лингвистике разрабатываются теоретические проблемы реконструкции состава этимологических гнёзд на материале русского и славянских языков. В трактовке современных этимологов ЭГ включает все генетически связанные слова, независимо от степени прозрачности этих связей на современном уровне. Следовательно, ЭГ - это иерархически организованная по принципу СГ группа слов родственных языков (в широком понимании) или одного языка (в узком понимании), включающая все когда-либо существовавшие на протяжении истории данных языков (или данного языка) рефлексы определённого реконструированного для праязыка-основы корня, по отношению к которым возможно предположение о генетической общности. Иначе говоря, слова, утратившие смысловую общность, образуют разные СГ на определённом уровне развития языка и входят в одно ЭГ. Реконструкция ЭГ, таким образом, всегда предполагает реконструкцию теми или иными средствами (объяснением семантических различий, фонологическим отождествлением и т.п.) утраченных словообразовательных связей слов или групп слов.
Наблюдения автора настоящей статьи за развитием лексических гнёзд *ет- и *Ьег- ‘брать, взять’, *do- ‘дать’, *nes- ‘нести’ в истории русского языка [9, 10] позволили восстановить этимологические гнёзда с этими общеславянскими корнями. В качестве примера приведём небольшой фрагмент ЭГ *ет-, построенного в виде диахронического словообразовательного словаря (см. в конце статьи). Диахрони-
ческий словообразовательный словарь представляет собой ЭГ, построенное с соблюдением следующих принципов: 1) вершина гнезда - реконструированный для праславянского уровня языка этимон; 2) на первой ступени деривации производные расположены в следующем порядке: глаголы, образованные суффиксальным способом, отглагольные существительные, отглагольные прилагательные, причастия, префиксальные глаголы, сложные слова; внутри указанных групп слова расположены по алфавиту; 3) знаком // (двойной слеш) отделены фонетические и графические варианты лексемы; 4) рядом со словом даётся цифровое обозначение времени его первой и последней фиксаций в исторических словарях русского языка; 5) диалектная лексика помещена с пометой «д»; 6) выделенные жирным курсивом лексемы образуют самостоятельные (деэтимологизированные) СГ в русском языке ХУШ-XX вв.; 7) под звёздочкой в латинской аллитерации даются лексемы, реконструированные для праславянского уровня состояния языка сравнительно-историческим методом; 8) на месте многоточия пропущены некоторые звенья в структуре СГ.
Итак, анализ ЭГ в целом очень актуален с точки зрения типологии разрывов словообразовательных связей, превращающих СГ в этимологическое. Причины этих разрывов и их отражение в словообразовательной структуре разошедшихся частей одного и того же СГ весьма многообразны. Многими учёными [1; 2; 8; 17] давно было отмечено, что при распаде единого СГ на несколько обособившихся групп слов вследствие процесса деэтимологизации этот разрыв почти никогда не бывает полным - былое единство не исчезает бесследно. О наличии былых словообразовательных связей с некоторого времени самостоятельных групп слов свидетельствуют производные образования, внешняя форма которых повторяет фонетический облик одной группы, а значение «заимствует» у другой отделившейся группы слов. Подобные образования хронологически предшествуют разобщению этимологически связанных лексических групп. Это ещё раз приводит к заключению о необходимости динамического исследования семантики всего массива генетически близкой лексики, составляющей ЭГ.
Литература
1. Булаховский Л.А. Деэтимологизация в русском языке // Избранные труды. Т. 3. Киев: Наукова думка, 1978. С. 356-367.
2. Варбот Ж.Ж. О словообразовательной структуре этимологических гнёзд // ВЯ. 1967. № 4. С. 67-74.
3. Варбот Ж.Ж. Праславянская морфонология, словообразование и этимология. -М.: Наука, 1984. 255 с.
4. Варбот Ж.Ж. О возможностях реконструкции этимологического гнезда на семантических основаниях // Этимология. 1984. М.: Наука, 1986. С. 33-40.
5. Варбот Ж.Ж. История славянского этимологического гнезда в праславянском языке // Славянское языкознание. XI Международный съезд славистов: Доклады российской делегации. М.: Наука, 1993. С. 23-35.
6. Гинзбург Е.Л. Исследования структуры словообразовательного гнезда // Проблемы структурной лингвистики. 1972. М.: Наука, 1973. С. 146-225.
7. Кузнецова А.И., Ефремова Т.Ф. Словарь морфем русского языка. М.: Русский язык, 1986. 1136 с.
8. Мельничук А.С. Об одном из важных видов этимологических исследований // Этимология. 1967. М.: Наука, 1969. С. 57-67.
9. Пятаева Н.В. Опыт динамического описания синонимичных этимологических гнёзд *em- и *ber- ‘брать, взять’ в истории русского языка // Этимология. 1994 -1996. М.: Наука, 1997. С. 140-147.
10. Пятаева Н.В. Генетическая парадигма «Давать//дать ^ брать ^ взять ^ иметь ^ нести ^ давать» в истории русского языка: Монография в 2-х частях. Стерлитамак: Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой, 2009. 244 + 320 с.
11. Русская грамматика: В 2-х т. / Гл. ред. Н.Ю. Шведова. Том 1: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1982. 783 с.
12. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка в 30-90-е гг. XIX в. М.: Ин-т русского языка РАН, 2004. 565 с.
13. Тихонов А.Н. Словообразовательные и корневые гнёзда слов // Восточнославянское и общее языкознание. М.: Наука, 1978. С. 270-275.
14. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т. М.: Русский язык, 1985.
15. Тихонов А.Н. Словообразовательное гнездо как единица системы словообразования и как единица сравнительного изучения славянских языков // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М.: Наука, 1987. С. 104111.
16. Тихонов А.Н. и др. Словарь-справочник по русскому языку: Правописание, произношение, ударение, словообразование, морфемика, грамматика, частота употребления слов. М.: Словари, 1995. 704 с.
17. Топоров В.Н. О некоторых теоретических аспектах этимологии // Этимология. 1984. М.: Наука, 1986. С. 205-211.
18. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии. Древнерусский период. М.: Книжный дом «Либроком», 2011. 248 с.
19. Russian Derivational Dictionary by Dean S. Worth, Andrew S. Kozak, Donald B. Johnson. American Elsevier Publishing Company, Inc. New York, 1970. 765 p.
Схема: диахронический словообразовательный словарь ЭГ *em-Индоевропейский корень *em—» праславянский глагол *icti
*jçti ‘брать, взять’
^ яти // няти XI - XVII // ять XVIII - XIX ‘взять, поймать, принять, собрать’
^ ятие // нятие XI - XIV ‘поимка, захват’
^ вероятие XVIII - XIX ‘возможность’ ^ вероятный XVIII - XX ^ ...
^ възяти XI - XVII // взять XVIII - XX ‘забрать рукой, овладеть, схватить’
^ възятъка XIV - XVII ‘то, что взято’ // взятка XVIII - XX ^ ...
^ ^z^ti ‘брать, взять изнутри’
^ изъяти XI - XIV // изняти XV - XVII // изъять XVIII - XX ^ изымать XIV - XX // изнимать (д) ‘вынимать, исключать’
^ *najçti ‘набрать’
^ наяти // наняти ‘взять внаём, арендовать’ XI - XVII // нанять XVIII - XX ^ наимати XI - XVII // нанимать XVIII - XX ^ наниматель XIII - XX
— *о^й ‘отнять, взять силой’
— отъяти // отъняти XI - XVII // отъять // отнять ‘отнять, отобрать из многих; отрезать, отсечь, отрубить’ XVШ - XX
— отымати XI - XVII // отнимать XVШ - XX
— отнимывать XVШ - XIX
— *podъj§ti ‘взять с земли, поднять’
— подъяти // подъняти XI - XVШ // поднять ‘взять, подобрать; придать вертикальное положение’ XIX - XX
— подымать // поднимать XVШ - XX — поднимание XX
— подънемъ // подъемъ XIV - XVШ ‘расход, убыток’ // подъём XVIII - XX
— *poj§ti ‘взять, получить’
— пояти // поняти ‘получить в своё распоряжение’ XI - XVII // поять XVШ -XIX // понять1 ‘осознать’ XVШ - XX
понять2 (д) ‘залить (о полой воде)’ XVIII - XX
— понимать XVШ - XX — понимание XIX - XX
— понятие ‘представление, сведение о чём-либо’ XV - XX
— поняться (д) ‘совокупиться (о птицах, животных)’ XVШ - XX
— *ргу§й ‘взять к себе, получить’
— прияти // приняти ‘взять, получить, воспользоваться’ XI - XVII // принять ‘взять в свое ведение; приобрести какой-либо вид’ XVII - XX
— принимать XVШ - XX ——
