CC BY
29
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
К ПРОБЛЕМЕ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО УСТРОЙСТВА БАШКИРСКОГО ОБЩЕСТВА В НАЧАЛЕ II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ НАШЕЙ ЭРЫ
Тема о существовании у башкир собственных государственных образований не нова, но продолжает оставаться мало исследованной и весьма актуальной. Касаясь историографии проблемы, отметим, что объективное исследование ее началось относительно недавно и количество научных работ, посвященных данной теме, не так уж и много.
Одними из первых вопрос о наличии у башкир собственных государственных образований в период раннего средневековья поставили в 70-е годы прошлого столетия Д.Ж. Ва-леев и Р.З. Янгузин. В совместной работе, посвященной проблеме формирования башкирского народа, они пришли к выводу, что башкиры в раннем средневековье должны были иметь государственные образования [I, С.95 -106]. Поскольку целью исследования было выяснение особенностей ранних этапов формирования башкирского народа, а не анализ становления собственно государственности у башкир, эту проблему авторы рассмотрели лишь в контексте подтверждения своих заключений о раннем формировании башкирского народа.
Вплоть до 90-х годов XX в. научные разработки в данном направлении не велись. Причина «закрытости» таких исследований заключалась в последовательном и неукоснительном исполнении партийных решений по борьбе с башкирским буржуазным национализмом. Ситуация изменилась только в перестроечный период, когда у ученых, освободившихся от партийного диктата, появилась возможность проводить исследования и публиковать труды по темам, ранее находившимся под запретом, в т.ч. по вопросу государственности башкир. Одной из первых работ, где подробно были освещены вопросы общественных отношений и государственности
АМИНЕВ Закирьян Газимьянович,
научный сотрудник Института гуманитарных исследований АН РБ
СУНГАТОВ Флорит Абдулхаевич,
кандидат исторических наук, директор Научно-производственного центра по охране и использованию недвижимых объектов культурного наследия Республики Башкортостан Министерства культуры и национальной политики РБ
ранних башкир, явилась книга H.A. Мажито-ва и A.H. Султановой «История Башкортостана с древнейших времен до XVI века». В данной работе авторы на основе комплекс-
ного анализа письменных и археологических источников пришли к выводу, что уровень политической культуры и общественной жизни башкир в IX - XII вв. ничем не уступал состоянию уровня развития кимако-огузских племен Южной Сибири и Казахстана, волжских болгар, хазар, дунайских венгров, гузов [2, С. 205 - 210].
В работе, опубликованной в 2004 г., H.A. Мажитов в пользу изложенной ранее точки зрения привел новые аргументы и факты, позволившие ему более уверенно говорить о наличии у башкир в эпоху средневековья собственных государственных образований [3, С.158 - 166].
Точка зрения о существовании у башкир собственных государственных образований была поддержана рядом других исследователей: Р.Г. Букановой [4; 5], Г.Б. Хусаиновым [6], А.Г. Янгалиным [7], A. Зариповым, A. За-риповой [8], а также одним из авторов данной статьи З.Г. Аминевым [9]. Наличие в прошлом государственности у башкир начали признавать не только ученые Башкортостана. Исследователь из Татарстана профессор М.З. Закиев, анализируя огромный пласт древних источников, также обратил внимание на многочисленные исторические факты, свидетельствующие о существовании у башкир государственных образований [10. С. 396 - 402].
О существовании государственности ранних башкир свидетельствуют и археологические данные. Результаты археологических раскопок последних лет городища Уфа-II на территории современного города Уфы позволяют уверенно говорить, что государственность башкир подтверждается существованием и длительным функционированием населенного пункта, который можно рассматривать в качестве крупного административно-политического и торгово-ремесленного центра. Существует и большая вероятность отождествления данного археологического памятника со столицей средневекового Башкортостана.
Памятник впечатляет хорошей сохранностью культурных слоев мощностью до 4 м. Раскопками выявлены следы монументальной архитектуры (оборонительная стена, жилища), меде- и железоплавильных печей, ювелирной мастерской, деревянных уличных мостовых, получена богатая коллекция находок. Собранные археологические материалы
свидетельствуют, что древний город, предшественник современного города Уфы, возник на рубеже IV - V вв. н.э. и непрерывно существовал до середины XVI в., когда первые русские переселенцы после добровольного вхождения Башкортостана в состав России построили на территории этого города опорную крепость, известную как Уфимский Кремль.
Городище Уфа-11 не единственный археологический факт, свидетельствующий о наличии государственности башкир. Следует подчеркнуть, что в арабских и западно-европейских источниках IX - XVI вв. на Южном Урале упомянуто более 10 городов, из которых в настоящее время открыт и исследуется только один.
В настоящей статье авторы попытались дать реконструкцию социально-политического устройства башкирского общества периода ранних государственных образований. Поскольку каждое государство как социальный организм имеет свою территориальную и социальную структуру, необходимо выяснить структурное устройство собственно башкирского общества. Без исследования этих вопросов утверждение о существовании государственных образований у башкир будет преждевременным.
Реконструкция социально-политического устройства башкирского общества периода ранних государств IX - XII вв., несмотря на определенную трудность из-за малочисленности источников по теме, вовсе не безнадежное дело. Дошедшие до нашего времени нарративные сведения позволяют предполагать, что в указанный период башкиры находились в окружении огромного тюркского мира, и, являясь частью этого мира, принимали самое активное участие во всех военно-политических и иных делах тюрков. В то же время башкиры, прекрасно понимая свою принадлежность к тюркскому миру и гордясь этим, глубоко осознавали и свое «башкирство», т.е. дистанцируясь, четко выделяли себя из общетюркской массы [11. С. 293, 294, 297]. По мнению историка-медиевиста А.Я.Гуревича, «момент осознания обществом своей природы всегда есть важный этап его развития и показатель зрелости сложившихся отношений» [12].
Принадлежность башкир к тюркам осознавали и остальные тюркоязычные народы
и племена. Так, живший в XI в. Махмуд бин Хусаин бин Мухаммад Кашгари, автор известного словаря тюркских языков «Дивани лугат ат-турк», указывает башкир среди двадцати крупных самостоятельных тюркских народов, имеющих свою отдельную от других тюрков территорию проживания [13]. Находясь в окружении тюркских народов, имевших довольно развитое для своего времени социально-политическое устройство, вольно или невольно принимая участие в совершаемых ими делах, башкиры должны были ощущать на себе их мощное культурное влияние. В то сложное время выживали сильные, умеющие дать отпор любым посягательствам на экономическую, политическую, этническую самобытность. Чтобы не раствориться, не исчезнуть среди своих многочисленных и сильных соседей, башкирское общество должно было соответствовать уровню развития общественных отношений своих соседей. Именно это состояние башкирского общества отражено во всех сочинениях восточных авторов IX - XII вв.
Дошедшие до нас свидетельства арабских авторов указывают на близость культуры башкир культуре волжских болгар, которые в то время находились на довольно высоком уровне как общественного, так и культурного развития. Источники Идриси, восходящие к IX - X вв., сообщают, что «обычаи башкир такие же, как у болгарских тюрок» [2. С. 207].
О достаточно высоком уровне социально-политического устройства кимаков, о наличии у них признаков ранней государственности свидетельствуют средневековые авторы, рассматривавшие Южный Урал, где башкиры и кимаки вступали в контакт, как окраину кимакского государства [14. С. 60-6S, 113].
Известный российский археолог и крупный специалист в области кочевых цивилизаций С.А. Плетнева формирование башкирского народа и его высокоразвитой культуры на Южном Урале с прилегающими землями относит к глубокой древности. По ее мнению, башкиры по уровню развития культуры и общественных институтов ни в чем не уступали своим соседям. Она отмечает, что на этих землях башкиры сформировались очень рано; несмотря на все многочисленные исторические катаклизмы, продолжали обитать там же, что именно длительность проживания
на одном месте (на Южном Урале. - З.А., Ф.С.) обеспечила их устойчивое и поступательное развитие до современности и этим можно объяснить удивительную жизнестойкость и сохранение культурных традиций башкир [IS. С. 238, 239].
При изучении социально-политического, экономического состояния башкирского народа в вышеуказанный период важное значение, наряду с другими источниками, имеют фольклорные материалы, которые содержат ценные сведения по указанной проблеме. Известный российский специалист В.В. Тре-павлов признает фольклор одним из ценнейших источников при исследовании социально-политических институтов тюркских народов эпохи средневековья [16]. Примером удачного использования эпосов и других фольклорных материалов при анализе социальной истории, культуры раннесредневеко-вых скандинавских народов являются получившие мировую известность работы А.Я. Гуревича [17], а широко известный эпос «Деде Коркут» послужил В.П. Курылеву основным источником при анализе общественного строя огузов [18].
Башкирский народ сумел сохранить и донести до наших дней созданные им в разные исторические эпохи многочисленные эпосы, в которых нашли яркое отражение многие стороны жизни башкирского общества, в т. ч. и его социально-политическое устройство. Среди них особо выделяется эпос «Урал батыр», состоящий из космогонических мифов, в которых отражены многие стороны жизни древних людей, их представление о возникновении мира, человека, социума, норм нравственности, зачатков права и др. Для исследователя, изучающего социально-политическую историю древних народов, интерес представляют также такие эпосы, как «Акбузат», «Ку-сяк бей», «Куныр буга», «Заятуляк и Хыухы-лыу» и др. В них, в частности, содержится обширная информация о социальной стратификации башкирского общества, об общественных отношениях и т.п. По мнению ряда исследователей, например, сюжет эпоса «Ку-сяк бей», который отражает исторические реалии IX-XII вв., дает право говорить о Ма-сим хане, одном из главных персонажей этого эпоса, как об исторической личности [19; 20. C.S03; 21. С. 180; 22. С. 280 - 281; 1. C.9S -106]. Мнение башкирских ученых, что данный
эпос насыщен историзмом, подтверждается исследованиями казахских ученых [23. С.156 -157, 163, 168 - 170; 14. С.61].
При реконструкции устройства средневекового башкирского общества важным подспорьем являются материалы по печенегам, в частности, это - описание социально-политической составной печенегов, оставленное Константином Багрянородным. Сведения об устройстве печенежского общества были удачно использованы в качестве сопоставительного материала при реконструкции общественного строя половцев XI - XII вв. известным ученым Г.А. Федоровым-Давыдовым [24. С. 218]. Отметим, что в нашем распоряжении имеются и результаты исследования социально-политического устройства печенегов А.В. Марея [25] и Т.В. Любчанской [26].
Обращение к печенежским материалам при реконструкции социально-политического строя башкир вполне оправданно в силу их культурной и военно-политической близости, которая проявлялась в их союзнических отношениях, вхождении башкир в состав печенежской конфедерации. Не случайно со второй половины IX - до первой половины X вв. башкиры в письменных источниках неоднократно упоминаются как союзники печенегов. Так, предки башкир - баджгарды во второй половине IX в. вместе со своими союзниками бад-жнаками, баджна и наукердами принимали участие в битве с огузами, карлуками и кима-ками у Гурганского (Аральского) моря. Краткое описание этих событий имеется у ал-Мак-диси [14. С. 58]. Союз этих четырех народов после событий у Аральского моря не распался, и данные о союзнических отношениях между ними всплывают спустя сто лет в связи с событиями в Северном Причерноморье.
Описывая события и народы Северного Причерноморья, ал-Масуди (умер около 956 г.) пишет, что в 932 г. четыре народа племени турка баджна, баджгард, баджнак и наукерд воевали с Византией за взятие города Валан-дар ... а пошли на город Константинополь [27. С.104]. Имеются также сообщения восточных авторов о набегах, совершаемых союзом упомянутых выше четырех народов на славян [28. С. 307]. Эти же народы упоминаются в связи с хазарами и аланами [29. С.159].
Устойчивое упоминание башкир вместе с печенегами показывает, что их связывала не только отмеченная выше близость, но и, ско-
рее всего, близость происхождения. У М. Умет-баева, выдающегося башкирского писателя, знатока истории своего народа, имеется сообщение со ссылкой на Ибн Халдуна (XIV в.) о том, что печенеги как одно из этнических подразделений, наряду с канглы, дуван, та-бын и другими, входили в состав башкирского народа [30. С. 323]. О том, что какая-то часть печенегов после разгрома их половцами пришла на Южный Урал и вошла в состав родственных им башкир, имеется упоминание в башкирском эпосе «У^ак-Ту^ак - бала бэшнэк ярсыгы» [31. С. 281 - 288].
Самое раннее описание социально-политического устройства печенежского общества принадлежит перу Константина Багрянородного, оставившего для истории имена восьми печенежских племен, родоплеменная структура которых была построена по принципу дуальности, т.е. делилась на две части, каждая из которых состояла из четырех племен, занимавших определенную территорию [32].
Каждое племя («округ» по Константину Багрянородному. - З.А., Ф.С.), в свою очередь, делилось на пять родов. Он же сообщает о выборности предводителей племен. Выборность князя сочеталась с сохранением власти за одним аристократическим родом. Главой племени были «великие» князья, а во главе рода стояли «меньшие» князья [24. С. 218].
В XI в. печенежское общество в своем социальном развитии прогрессировало: появляются зародыши раннефеодального государства, что выразилось в оформлении наследственной власти, в попытках объединения нескольких племен под властью одного «князя». В этот период возникают характерные для феодального устройства междоусобные смуты, что выразилось в борьбе князей за установление своей власти над соседними печенежскими племенами. Ярким отражением этой борьбы является противостояние родов Тираха и Кегена, описанное в византийских источниках [24. С. 219].
Аналогичное социально-политическое устройство башкирского общества мы обнаруживаем и во множестве вариантов башкирского эпоса «Кусяк бей» [11. C.3S8 - 361]. В нем башкирское общество предстает союзом двенадцати племен (ырыу), возглавляемых беями, которые, в свою очередь, подчиня-
лись хану по имени Масим, имеющему огромное и сильное войско. Эпос также повествует, что в те времена властвовали сильные племена, которые часто совершали набеги, убивали, грабили, отнимали у слабых скот, уводили население в плен [II. С. 293]. Кроме ханов и подчиненных ему биев, в эпосе фигурируют также батыры и народ. Скот ханов и биев пасут рядовые пастухи, которые живут впроголодь, годами не получая никакой платы за свой тяжкий труд [II. С. 316, 317 и др.]. Эти данные, по мнению Д.Ж. Валеева, Р.З. Ян-гузина, указывают на социальное расслоение башкирского общества, на его стратифици-рованность [1. С. 9S - 106].
В эпосе сообщается, что все племена, подчиняющиеся Масиму, хотя и тюрки, не являются единокровными, а имеют различное происхождение. Только наличие верховной и подчиняющей их власти хана, позволяет этому обществу существовать. Власть хана была неограниченной: он владел жизнью и смертью своих подданных. Так, когда было установлено, что именно Каракулумбат бий убил Бабсака, Тимеркотло и Тамьян вознамерились убить Каракулумбата за совершенное им преступление, только вмешательство Масим хана не позволило им совершить это.
Из текста эпоса также следует, что племена, находившиеся в подчинении Масима, жили на землях, которые им отвел Масим хан [11. С. 293]. Он же имел право по своему усмотрению назначать кого-либо бием над всеми биями. Например, в эпосе упоминается назначение Бабсака бием над биями двенадцати племен. Предводители племен (бии) являлись к хану Масиму по первому зову со всем своим войском. В эпосе поводом для такого вызова указывается охота. На первый взгляд, этот повод представляется несущественным, однако необходимо иметь в виду, что в тюркских ханствах облавная охота была не только забавой и развлечением, а, наряду с большим хозяйственным значением, имела, прежде всего, огромное военное назначение: являлась одновременно и воспитанием военных навыков, и выработкой дисциплинированных коллективных действий, и военным смотром боеготовности войска [14. С. 92 - 93; 33. С. 32]. Эти факты, как нам представляется, указывают на наличие института вассалитета.
Получив вызов от хана Масима, каждый из подчиненных ему биев-вассалов являлся
к нему со всем своим войском к указанному времени и месту. В эпосе указывается количество людей военных отрядов только четырех биев: племен тунгаур, тамьян, бурзян и кыпсак. При этом бий тунгаурцев Тимеркотло пришел с отрядом численностью 180 человек, бий тамьянцев по имени Тамьян - 1S0 человек, а бий бурзянцев Каракулумбат - 360 человек. О численности отряда, выставленного племенем кыпсак, в эпосе не говорится, а только указывается, что сами они, в свою очередь, делились на восемь подразделений, каждое из которых имело войско.
До нас дошли сведения арабского автора первой половины X в. Абу Заид ал-Балхи (умер около 940 г.), который, говоря о наличии двух групп башкир, отметил, что одна из них проживает ближе к булгарам и она якобы состоит из двух тысяч человек [34. С. 123]. Мы полагаем, что в данном случае речь идет о количестве не всех башкир данной группы, а выставляемого ими войска. Предполагать это позволяет точное указание количества башкир - ровно 2 тыс. человек. В то время вряд ли даже правители башкирского общества владели точными данными о своих подданных, не говоря уже об арабах, непосредственно с башкирами не контактировавших. Данные же о численности войск знали, видимо, и соседи.
Сказанное выше позволяет заключить, что войско башкир подразделялось не только на сотни, три сотни, тысячи, но, видимо, было и войсковое подразделение в 2 тыс. человек. Данный вывод находит свое подтверждение в башкирском фольклоре. В частности, в эпосе «Идукай и Мурадым» упоминается о мобилизации Идукаем двухтысячного войска, которое было отправлено на войну. Кроме того, у Идукая была личная тысячная гвардия [21. С. 78 - 79].
О существовании дуальной организации башкир, как и у печенегов, свидетельствует эпос «Кусяк бей»: у башкир, кроме Масим хана, был и второй хан по имени Ураз. Ежегодно в определенное время два башкирских хана собирались в одном месте и устраивали игрища, где соревновались в бегах, борьбе и т.п. [11. С. 297].
Дуальная организация, по всей вероятности, фиксируется и в делении башкир на две группы, о чем были информированы ал-Бал-хи [27. С. 8S, 105], Истархи [30. С. 324] и ал-
Масуди (умер около 956) [27. С.104]. В сочинении Идриси, в частности, говорится о делении башкир на внутренних и внешних. Деление общества башкир на две группы (юж-ное/тешлек и северное/тен) также отражено в собственно башкирских эпосах «Куныр буга» [35. С.274 - 292], «Зухра и Алдар» [36. С.151 - 292].
Дуальная организация башкирского общества, деление на «внешних» и «внутренних», отражены, видимо, и в этнонимах «кудей» (по башкирски - ке^эй) и «иштяк» (по башк. -иштэк). «Кудей» в переводе с древнетюрк-ского на русский означает север, а «иштяк» означало «иштэге» (в современном башкирском - эстэге), т.е. в переводе на русский язык: «внутренние». Слово «внутренние», в свою очередь, необходимо понимать с позиции башкир и других тюркских народов и учитывать, что это слово как понятие возникло еще в период господства традиционного мифологического мышления. С этой точки зрения, «внутренние» можно приравнять к понятию юг или восток, а «внешнюю» - север (ку-зей) или запад. При таком понимании этимологии этих слов можно заключить, что они означали западных и восточных башкир.
Данное предположение находит свое подтверждение в сообщениях китайских летописей и тюркских рунических надписях, в которых говорится о двух крыльях тюрков-тюц-зюэ: правом, восточном - толис и левом, западном - тардуш [37. С. 254], где правая сторона отождествляется с востоком, соотносимым с внутренней стороной, а западная - с левой, т. е. с внешней. Если эти сведения сопоставить с данными арабских источников о внутренних и внешних башкирах, то внутренние башкиры будут расположены на востоке, а внешние на западе, ближе к булгарам, что вполне согласуется с данными исторических источников [ал-Балхи, Истархи, Масуди, Идриси и др.].
На две части делились и кыргызские племена: обитавшие на северной (правой) стороне гор Тянь-Шаня назывались «он», на южной (левой) - «сол» [38. С. 88]. Заметим, что одно из крупных племенных объединений киргизов называлось ичкилик (т. е. внутренние. - З.А., Ф.С.). По данным эпоса «Деде Коркут», из двух больших групп - внешних и внутренних - состояли огузы [18. С. 2]. Дуальное деление, видимо, отражено в назва-
нии внутреннего племени булгар - эсегиль, у киргизов - ичкилик, у сибирских татар - ич-кинняр. Разделение на два крыла - бузуков (правое) и учуков (левое), что зафиксировано в древнеуйгурской Тесинской надписи, относящейся к 762 г. [39. С.113], было характерно и для древних уйгуров [40. С. 49]. В более древние времена аналогичное деление было в государстве сюнну, где, наряду с верховным владетелем-шаньюем, существовали правый и левый «мудрые князья» [41. С. 249 - 2S1]. Эту дуальную военно-административную систему унаследовали от сюнну генетически связанные с ними древние тюр-ки-тюцзюэ [37. С. 2S4].
Истоки возникновения дуальной племенной структуры у кочевников исследователи усматривают в дуально-экзогамной системе взаимоотношений двух родов, а затем и фратрий, основанных на брачно-родствен-ных отношениях [42. С.103 - 104; 43. С. 119, 121, 148, 220, 291; 44; 4S. С. 41, 42; 46. a12S]. По мнению И.Ф. Ситняковского, дуальное деление восходит к структурному делению древних обществ с господством фратриаль-ного деления, основанного на кровном родстве [46. d2S]. Деление на два крыла на более поздней стадии развития общества исследователи связывают с характерной для кочевых обществ военно-административной структурой (правый и левый фланги войска) [46. C12S]. Дуальная организация башкир, как и других тюркских народов, отражает характерную для всех них систему, основанную на военно-административных принципах.
Так же, как и у печенегов, каждое башкирское племя, в свою очередь делилось на пять частей. Информация о пятичленном делении башкирских племен содержится как в фольклорных, так и в этнографических источниках. В частности, об этом говорится в самом архаическом башкирском эпосе «Урал батыр» [47. С. 73 - 7S], в эпосе «Идукай и Му-радым», в шежере племен юрматы [48. С.33], минцев [48. С. S1, S2] и др., опубликованных Р.Г. Кузеевым [48], а также в башкирском памятнике средневековой письменности «Удэргэн тауарихы».
На наличие у башкир в то время собственных ханств (государств) указывают и разного рода материалы по соседним тюркоязыч-ным народам. При изучении фольклорных и иных материалов, где нашли отражение вза-
имоотношения этих народов с башкирами, выявляется интересный факт. Соседние тюркские народы воспринимали башкир как крупный народ, имеющий своих ханов, биев с сильным боеспособным войском. В частности, в материалах рукописного фонда Академии наук Республики Казахстан хранится документ, гласящий, что у истяков, живущих в Уральских горах, был хан Байындер, у которого был сын по имени Кара батыр [49. С. 6S -68].
Хан Масим как владыка всех башкир является также одним из главных действующих персонажей архаического эпоса «Акбузат» ^0], где описываются события, восходящие к патриархально-родовым временам. Этот же хан упоминается в эпосе «Юлай и Салават» |51. С.96]. В некоторых вариантах эпоса «Ку-сяк бей» [11. С. 322], а также в эпосе «Идукай и Мурадым» [21] и в других фольклорных произведениях упоминается другой башкирский хан по имени Тура. Недаром автор XVIII в. И.И. Георги в своей книге «Описание народов всех в российском государстве обитающих...» о башкирах писал, что они прежде жили под властью своих ханов ^2. С. 8S]. Сведения о многочисленных башкирских ханах, биях (Муйтен бий, Майкы бий, Акбулат бий и др.) разбросаны по многим фольклорным произведениям и шежере (генеалогии) башкир, которые еще ждут своего исследователя.
Государственность башкир, его сложное политическое устройство, социальное неравенство, бесправное положение простого народа нашло отражение в древних башкирских эпосах даже при описании потустороннего мира. Исследователями давно установлено, что представления народов о потустороннем, загробном мире есть зеркальное отражение земной жизни. В представлении шумеров, например, подземное царство было организовано по образу и подобию города-государства, в котором властвовали бог Нер-галь с супругой Эришкигаль и совет богов-ануннаков; на небе же владычествовал великий совет богов-игигов, среди которых главенствовал бог земли и воздуха Энлиль, который одновременно являлся владыкой богов и покровителем царской власти ^3. С.112]. В башкирских эпосах «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылыу» подземное царство также предстает отражением земного. В нем владыче-
ствуют те же ханы и бии, которые угнетали бедноту, в эпосе именуемую чернью (кара), множеством (куп), толпой (туп).
Таким образом, данные эпосов в совокупности с другими источниками указывают на то, что башкирское общество обладало всеми признакам раннефеодального государства. Это - верховная власть во главе с ханом и его подчиненными в лице биев (князей), батыров, предводителей боевых дружин. Каждый князь имел свою дружину. Племена проживали и хозяйствовали на определенной территории, отведенной им ханом. Признание наличия крепкого социально-политического устройства башкирского общества, его государственных институтов с налаженной системой управления позволяет объяснить устойчивое сохранение и количественный рост башкирского этноса в окружении могущественных соседей того периода.
Литература
1. Валеев Д.Ж., Янгузин Р.З. К вопросу о формировании башкирской народности (к постановке проблемы) // Сборник аспирантских работ Свердловского юридического института. Вып. 14. Свердловск. 1972.
2. Мажитов H.A., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века.Уфа, 1994.
3. Мажитов H.A. Была ли у башкир своя государственность до XVI века // Древности Востока (Сборник к 80-летию проф. Л.Р. Кызласова). М., 2004.
4. Буканова Р.Г. Ранние формы государственности у башкир // Ватандаш. 1997. № 6. C.19S - 197.
5. Буканова Р.Г. была ли государственность у башкир? // Известия Башкортостана. 1994, 18 -24 марта.
6. Хусаинов Г.Б. Боронго башкорт дэулэтселеге Иэм уньщ хандары // Ватандаш. 1999. №8. C.11S -119.
7. Янгалин А.Г. Хан тамыр^арыбы? кайман? Хасандан? И Аги?ел. 2007. №10. 133 - 166 б.
8. Зарипов А., Зарипова А. Башкорт дэулэтсе-леге булганмы? И Аги?ел. 2007. №10. 167 - 172 б.
9. Аминев З.Г. Башкорт дэулэтселеге хакында // Йэшлек. 200S, 11 гинуар.
10. Закиев М.З. Происхождение тюрков и татар. М., 2003.
11. Кусэк бей (кыпсак версияИы) // Башкорт халык ижады. Эпос. Икенсе китап. 9фе, 1973.
12. Гуревич А.Я. О генезисе феодального государства II Вестник древней истории. 1990. №1. С.101 - 106.
13. Кашгари М. Дивани лугат ат-тюрк. Ташкент, 1960.
14. Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX -XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972.
Плетнева С.А. Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981.
16. Трепавлов В.В. История и историческое время в представлениях позднесредневековых кочевников Евразии II Древнейшие государства Европы. 2001. М., 2003. С.191 - 203; Его же: Алтайский героический эпос как источник по истории ранней государственности II Фольклорное наследие Горного Алтая. Горно-Алтайск. 1980. С.^ - 171.
17. Гуревич А.Я. История и сага. М.,1972; Норвежское общество в раннее средневековье. Проблемы социального строя и культуры. М., 1977; Категории средневековой культуры. М., 1972; Феодализм перед судом историков, или о средневековой крестьянской цивилизации II Одиссей. Человек в истории. 2006. М., 2006. С.11 - 49; Диалог современности с прошлым. «Категории средневековой культуры» 3S лет спустя II Одиссей. Человек в истории. 2007. М., 2007. С^ - 18;
18. Курылев В.П. Общественный строй огузов по данным эпоса «Деде Коркут». М., 1964.
19. Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир. Уфа, ^7.
20. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. М.: Наука, 1974.
21. Идеукэй менэн Мора^ым. Башхорт халых ижады. ©фе, 1994.
22. СагитовМ.М. Отражение консолидации башкирской народности в эпических сказаниях II Археология и этнография Башкирии. Т. 4. Уфа, 1971; Его же. Консолидация башкирской народности в эпических сказаниях II Научная сессия по этногенезу башкир. Уфа, 1969.
23. Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алма-Ата, 1999.
24. Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., МГУ. 1966.
25. Марей А.В. Особенности социально-политической организации печенегов II Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000.
26. Любчанская Т.В. К вопросу о социально-политическом устройстве печенегов II Этническое взаимодействие на Южном Урале. Челябинск, 2004. С. 86 - 89.
27. Хвольсон Д.А. Известия о хазарах, бурта-сах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али-Ахмеда бек Омар Ибн-Даста II Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1868.
28. Бейлис В.М. Народы Восточной Европы в кратком описании Мутаххара ал-Максиди (X в.) II Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М.: Наука, 1969.
29. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских с конца VII века до конца X века. СПб., 1870.
30. Булатов А.Б. Восточные авторы о башкирах II Археология и этнография Башкирии. T.IV. Уфа, 1971.
31. У$ак-Ту$ак - бала бэшнэк ярсыгы II Баш-хорт халых ижады. T.IV. ©фе, 1999.
32. Константин Багрянородный. Об управлении империей. М.: Наука. 1991.
33. Бутанаев В.Я. Военная организация и вооружение енисейских кыргызов II Панорама Евразии. 2008. №2. С. 32 - 36.
34. Абу-Заид аль-Балхи. Книга видов земли. СПб., 1870.
35. Куцгыр БугаII Башкорт халык ижады. Эпос. Беренсе китап. ©фе, 1972.
36. 3ehpe менэн Алдар II Башкорт халык ижады. Эпос. Икенсе китап. ©фе, 1973.
37. Кляшторный С.Г. Древнетюркская письменность и культура народов Центральной Азии (по материалам полевых исследований в Монголии, 1968 - 1969 гг.) II Тюркологический сборник. 1972. М., 1973.
38. Жапаров А.З. Элементы государственности у кочевников и оседлые общества II Феномен кочевничества в истории Евразии. Номадизм и развитие государства. Алматы. 2007.
39. Кляшторный С.Г. Хазарские заметки II Тюркологический сборник. 2003 - 2004. М., 200S.
40. КононовА.Н. Родословная туркмен. М; Л., 19S8.
41. Кляшторный С.Г. Гуннская держава на Востоке (III в. до н.э. - IV в. н.э.) II История древнего мира. М., 1989.
42. Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX-XIII вв. Ашхабад, 1969.
43. ЗолотаревА.М. Родовой строй и первобытная мифология. М., 1964.
44. Толстов С.П. Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен II Проблемы истории докапиталистических обществ. 193S. № 9 - 10.
45. Абдуманапов Р.А.. К истокам организации родоплеменной структуры кыргызов II Тюркологический сборник. 2006. М., 2007.
46. Абрамзон С.М. К семантике киргизских этнонимов II Советская этнография. 1946. №3.
47. Аминев З.Г. О понятии «биш иль» в эпосе «Урал батыр» II Эпос «Урал батыр» и мифология. Уфа, 2003.
48. Кузеев Р.Г. Башкирские шежере. Уфа, 1960.
49. Кара батыр (из рукописного фонда) II Известия АН Казахской ССР. 1986. №1.
50. Акбузат II Башкорт халык ижады. Беренсе китап. Эпос. ©фе. 1972. 14S - 186 б.
51. Юлай менэн Салауат II Башкорт халык ижады. Эпос. ©сенсе китап. ©фе, 1982.
52. Георги И.И. Описание народов всех в российском государстве обитающих, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и протчих достопамятностей. Башкирцы. СПб., 1776.
53. Заблоцка Ю. История Ближнего Востока в древности. М.: Наука, 1992.
К сведению читателей Вышла книга:
Юсупов Ю.М.
История Башкортостана ХУ-ХУ1 вв. (социально-политический аспект) / Ю.М. Юсупов. - Уфа: Гилем,2009. - 192 с.
После распада Золотой Орды и формирования новых государственно-политический образований башкирское общество оказалось на стыке двух альтернативных политических структур: «кочевого» и «золото-ордынского». В период XV- XVI вв. на Южном Урале смыкались сложные переплетения социально-экономических, военно-политических интересов. В монографии рассматриваются причины и характер складывания социально-правовых отношений в регионе и взаимоотношения башкир с династийными кругами постордынских государственных образований. Впервые предпринимается попытка реконструирования историии башкирских государственно-политических образований на Южном Урале.
Книга предназначена для историков, этнологов, фольклористов, краеведов и всех интересующихся историей Бшкортостана.
