CC BY
125
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 25 (279).
История. Вып. 52. С. 15-20.
И. В. Антонов
НОВЫЙ ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ БАШКИРИИ ЭПОХИ МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ (ЛЕГЕНДА ИЗ АРХИВА Р. Г. КУЗЕЕВА И ЕЕ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ)
Р. Г. Кузеев в 1953 г. записал легенду о поездке башкирских биев к монгольскому хану. Предводитель наиболее сильного бурзянского племени был признан старшим бием. В других башкирских преданиях рассказывается о наделении особыми полномочиями предводителей усергенского и табынского племени. Между различными башкирскими племенами шла борьба за лидерство.
Ключевые слова: монголы, башкирские племена, бурзян, усерген, табын.
Работая с архивом известного башкирского историка-этнолога Раиля Гумеровича Кузеева (1929-2005), в одном из дел «Выписки из разных источников и полевых записей по общественному строю башкир» я случайно обнаружил запись одной башкирской легенды. Текст легенды и комментарий Р. Г. Кузеева записаны фиолетовыми чернилами на половинке стандартного листа (на такой бумаге обычно писал Р. Г. Кузеев), на обеих сторонах. По центру верхней части лицевой стороны записано: «д. Булатово Абзелилов. р-на», а в правом углу: «п/з 1953 г.». Таким образом, легенда записана в деревне Булатово Абзелиловского района Башкирской АССР в 1953 г. (п/з - полевые записи). Ниже следует заголовок: «Бурзян»1. Далее идет текст легенды, а затем авторский комментарий. Для удобства чтения текст дается без сокращений, но без стилистической правки, расставлены только знаки препинания.
Текст2
Легенда: у Сынгыз-хана3 было 12 биев4. Ул аларга хужа булган5. Среди них был и Бурзян. Говорят, что Чингиз в детстве потерялся; его нашли 12 биев и сделали ханом. Посадили на колесницу, сами запряглись и повезли. Аксак бурзян сделался кучером. Когда приехали, кучер Аксак6 стал старшим ханом; остальные бии вернулись в свой ырыу7, став ырыу башы8.
Комментарий Р. Г. Кузеева9
В этой легенде может быть такая подоснова; когда монголы вторглись в Восточную Европу в 1236 г. и покорили Башкирию, к нему10 явились 12 башкирских биев (или больше) и признали его сюзереном. Вероятно, все бии были равны, и отчетливой полити-
ческой централизации еще не было (хотя были эти тенденции - Сартай). Чингиз-хан, точнее его наследник в Золотой Орде, подчинив Башкирию, приняв башкирских биев, им же поручили управлять страной, назначив по обычаю опеределенную сумму ясака. Вожможно, что один из биев был признан старшим, или ему оказано особое покровительство и почести. Этим бием мог оказаться Бурзян бий, как глава наиболее воинственного, сильного племени.
Но это возвышение Бурзян бия затем завершилось кровавым соперничеством бурзян и кипчаков.
Таким образом, эта легенда раскрывает некоторые моменты политической ситуации.
Комментарий набросан довольно небрежно (в полевых условиях), но мысль автора выражена достаточно четко. Речь идет не о завоевании монголами Башкирии, а об установлении договорных отношений между монгольским ханом и башкирскими биями в форме характерной для эпохи феодализма вассальной зависимости. Насколько нам известно, Р. Г. Кузеев не использовал эту легенду в своих публикациях. Более того, в его работах утвердилось совершенно произвольное положение, что в условиях золотоордынского господства «любые проявления политической самостоятельности башкир жестоко подавлялись»11. Такой подход вполне соответствовал возобладавшей в советской науке негативной оценке Золотой Орды, но вряд ли отражал личную позицию автора.
Обращает внимание поразительное сходство записанного предания с преданиями о Майкы-бие, который, по мнению Р. Г. Кузеева, «был в числе покоренных или,
вероятнее, покорившихся монголам степных владетелей, получивших от завоевателей подтверждение прежним привилегиям». Майкы-бий, как сказано в шежере табынских башкир, «принеся подарки Чингизхану, стал его спутником, ездил вместе с Чингизханом в одной повозке». Майкы-бий считается общим предком не только башкирских, но и казахских табынцев. Среди казахских табын-цев в начале ХХ в. было записано такое предание: «Чингизхан, когда был ребенком, убежал вверх по р. Курлен на Алтае. Двенадцать биев во главе с Майкы пошли искать его, чтобы убедить стать ханом. Наконец, нашли Чингиза, построили телегу, в которую впряглись 11 биев, а Майкы-бий сел рядом с ханом и стал первым бием»12. Таким образом, к башкирам сведения о Майкы-бие непосредственного отношения не имеют. Согласно Р. Г. Кузееву, катайцы, табынцы и минцы пришли в Башкирию в потоке кыпчакской миграции после монгольского нашествия13. Стало быть, среди башкир домонгольского времени табынцев еще не было. В то же время башкирская легенда о Бурзяне может отражать реальный сюжет. Число башкирских биев, ездивших на поклон к Чингиз-хану, конечно, условно. Но сам факт такой поездки, а также наделение одного из биев особыми полномочиями, ставившими его на первое место среди остальных, по нашему мнению, соответствует исторической действительности. Башкирские бии признали Чингиз-хана своим ханом, он же сохранил для них власть над их племенами.
В 1899 г. в «Оренбургской газете» были опубликованы материалы о башкирах, собранные Бикбовым (в газете не указаны даже инициалы автора), интересующимся исторической судьбой своего народа14. Характеризуя общественный строй башкир, Бикбов пишет: «Из некоторых исторических сведений и устных преданий известно, что башкурды никогда не имели своего собственного верховного главу, а управлялись родовыми вождями-би-ями, в зависимости или от болгарских, или от тюркских и, наконец, от монгольских ханов, часто переходя от одной верховной власти к другой, т. е. из власти слабейшего к власти сильнейшего. Конечно, такие частые политические перемены стоили башкирам немало жертв. Бии, как и у других народов тюркского племени, считались начальниками родов и действовали именем хана самостоятельно; в
круг их ведения входили как судебные, так и административные дела; они отдавали отчет
о своих действиях лично самому хану и, как видно из имеющейся у башкир родословной записи о родоначальнике башкир Мюйтен-бие (современник Чингиз-хана) и о потомках его, правление биев было наследственное: если верховный правитель смещал бия с должности, то вместо его назначал сына сверженного бия»15. Далее Бикбов пересказывает предание о поездке к Чингиз-хану, скрывавшемуся в глубоком лесу, семи башкирских предводителей-биев. «Из этих биев более выдающеюся известностью славились Мюйтен-бий, предводитель и родоначальник усерганских башкир, и Майки-бий»16. Члены посольства, найдя Чингиз-хана и убедив его вернуться к власти, решили принести своих коней в жертву небу. «И когда хан, уступив их просьбе, согласился вернуться в орду, они соорудили арбу и, впрягшись в нее вместо лошадей, повезли Чингиз-хана к себе в орду. Майки-бий же был хром и не мог пешком следовать за ханской свитой, почему и осмелился доложить хану, что за животными, везущими его величество и его, ханский, экипаж, необходимо приставить особый надзор и что, если угодно будет воле повелителя, то обязанность эту он примет на себя. Хан изъявил согласие и Майки-бий, довольный, что хитрость его удалась, поместился в передней части арбы и стал командовать палкой по спинам возниц, т. е. своих же товарищей». Именно потому, что Майки-бий ездил с ханом в экипаже, он был признан первым среди равных ему биев17. Однако нас больше интересует личность другого башкирского бия.
В башкирской легенде «Усергены» рассказывается о борьбе этого племени с монголами. Это была ожесточенная война, в которой «произошло немало жестоких битв». Однако усергены, как говорится в легенде, не могли «бороться собственными силами с громадным войском монгольских нашествен-ников, потому и вынуждены были принять их власть». Монголы, видя, что усергены «храбрые воины, старались их самих мобилизовать в свою армию». Вместе с монгольским войском усергены направились «на север, овладели рязанским княжеством»18. В легенде «Муйтэн» и в шежере усергенских башкир рассказывается о том, как предводитель их племени - Муйтэн-бий - предпринял поездку к Чингиз-хану, вручил ему подарки, был
ласково принят и получил подтверждение звания бия19. Этот эпизод перекликается с известиями русских летописей о поездках князей в Орду для получения ярлыков. Впрочем, Муйтэн ездил, скорее всего, не к Чингиз-хану. Для произведений устного народного творчества характерна подмена настоящего лица более известным историческим деятелем. Так, в кубаире «Муйтэн-бий» сказано: «Чингиз-хан завоевал Урал и Булгар»20, хотя в действительности это сделал Бату-хан. Очевидно, именно к нему и ездил Муйтэн. Надо обратить внимание на длительность его пребывания в стане монгольского хана. Находясь в отлучке, он и на охоте блистал, и «храбрость в битве проявлял»21. «Помогая, ждал звания бия»22. В кубаире о Муйтэне сказано, что он «с Сакмары и Саелмыша дошел до Дона»23. Значит, Муйтэн-бий со своими воинами сопровождал Бату-хана в походе на Русь 1237-1238 гг. Как известно из русской летописи, Батый, взяв Козельск, пошел «в Поле» или «в землю Половецкую»24. Первый поход на Русь, таким образом, окончился как раз на Дону. В кубаире о Муйтэне сказано: «Все башкиры подчинялись ему»25. На основании этих сведений нами был сделан вывод о том, что Муйтэн-бий, являясь лидером сильнейшего племени, на переговорах с монгольским ханом выступал как представитель и других башкирских племен26.
Очевидно, дело не в том, какое из башкирских племен было сильнейшим, а в том, что существовала конфедерация племен, возглавляемая этим сильнейшим племенем. Только так можно объяснить факт длительного (в течение полутора десятка лет) сопротивления башкир монгольскому нашествию. Но в 1236 г. начался Великий западный поход. Первыми на пути монголов оказались башкиры. Теперь им противостояли войска не только улуса Джучи, но объединенные силы всей монгольской империи. По нашим подсчетам, силы Бату-хана в 1236 г. были увеличены приблизительно в четыре раза. При таких обстоятельствах дальнейшее упорство башкир обернулось бы для них катастрофой. Но и монголы уже знали о стойкости башкир. Понятно, что они тоже не хотели нести больших потерь, так как завоевание Европы было еще впереди. Таким образом, ни одной из обеих сторон не удалось достичь своей цели силовыми методами. Тогда они вынуждены были пойти на компромисс27.
Естественно, башкиры должны были нести определенные повинности. Плано Карпини о татарах пишет: «Надо знать, что они не заключают мира ни с какими людьми, если те им не подчинятся... И вот чего татары требуют от них: чтобы они шли с ними в войске против всякого человека, когда им угодно, и чтобы они давали им десятую часть от всего, как от людей, так и от имущества. Именно они отсчитывают десять отроков и берут одного и точно также поступают и с девушками; они отвозят их в свою страну и держат в качестве рабов. Остальных они считают и распределяют согласно своему обычаю»28. И башкиры в этом отношении, конечно, не были исключением. В их эпосе «Идукай и Мурадым» о Туктамыш-хане сказано, что он у жителей подвластных стран ясак скотиной брал и рабов от них забирал. Платить ясак и давать рабов обязаны были и башкиры29. И все же для башкир было сделано исключение по сравнению с другими завоеванными народами. Юлиан о татарах пишет: «Во всех завоеванных царствах они без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление»30. Башкиры, оказавшие достойное сопротивление монголам, не могли не внушать такого опасения. Однако нет никаких данных о том, что Башкирией управляли золотоордынские наместники, там сохранилась своя родоплеменная знать.
Порядок, установленный монголами в Башкирии, в какой-то (пусть даже весьма отдаленной) степени напоминает ситуацию, сложившуюся на Руси. Как на Руси был великий князь владимирский, который отвозил в Орду дань, собранную с удельных князей, так и в Башкирии был глава сильнейшего племени, власть которого распространялась и на другие племена. Подобно тому, как на Руси ярлык на великое княжение владимирское по воле хана переходил от одной княжеской династии к другой, так и в Башкирии ярлык верховного бия мог переходить от одного племени к другому. Монголы и сами не были заинтересованы в чрезмерном усилении одного из башкирских племен. Поэтому верховными биями в разное время могли быть предводители усергенского и бурзянского племени. В преданиях усерген подчеркивается, что именно их племя было сильнейшим, а в преданиях бурзян таким же статусом наделяется бурзян-ское племя.
Бикбов о последнем пишет: «Необходимо заметить, что бурзянцы во всех отношениях имеют существенное различие от других башкир: они отличаются ловкостью, бойкостью, они отчаяннее и плутоватее других башкир»31. Понятно, что бурзяне хотели создать своему племени определенный исторический статус, что отразилось в записанной Р. Г. Кузеевым легенде. Об их амбициях Бикбов писал: «Здешние бурзянцы неоднократно и после принятия русского подданства бунтовали; каждый бунт башкирский не обходился без активного участия бурзянцев»32.
Обратим внимание, что в источнике бий бурзянского племен назван ханом, что, возможно, связано с позднейшим переосмыслением его роли в истории Башкортостана. Некоторые исследователи ставят знак равенства между государственными образова-
33
ниями и крупными племенными союзами33. Данный вывод требует специального обоснования, так как не соответствует традиционным представлениям о несовместимости этих социально-политических институтов. Исходя из этих представлений, союзы башкирских племен надо считать потестарными (предгосударственными) образованиями34.
Теоретический посыл о том, «что людские объединения не могут нормально существовать, функционировать и развиваться без соответствующей “крыши” в виде государства», требует радикального пересмотра, ибо имеются «факты существования в далеком прошлом таких обществ (этносоциумов), которые могли прекрасно обходиться без централизованного (государственного) управления», причем «они, эти общества, были хорошо интегрированными, т. е. спаянными и сплоченными»35. Башкирское общество рассматриваемого периода можно отнести к числу таких примеров. Оно управлялось биями, которых некоторые исследователи отождествляют с ханами36. Однако тюркский титул «бек» («бег») и его позднее видоизменение «бий» соответствуют монгольскому «нойон», но не «хан»37. У башкир, несомненно, имелись какие-то элементы государственности, однако данные источников слишком скудны, чтобы судить о том, насколько эти элементы могли быть развиты.
Говоря о тенденциях политической централизации среди башкирских племен, Р. Г. Кузеев упоминает еще одно племя, претендовавшее на статус наиболее сильно-
го. Это племя сартай, которое возглавляло союз многих западных башкирских племен38. Предводителем этого племени был Джалык-бий, о котором рассказывается в предании «Последний из Сартаева рода». Он отказался признать власть Тура-Мянгу, который сам пошел на Джалыка войной. Но стрела последнего «скоро нашла горло Тура-Мянгу, и он утонул в реке»39. Тура - лицо, занимающее высокое общественное положение, начальник, предводитель. Очевидно, здесь имеется в виду золотоордынский хан, либо Менгу-Тимур, либо Туда-Менгу. Джалык-бий говорит: «Когда Тура-Мянгу послал мне свою басму - я отослал ее обратно. И еще прибавил к этому надломленную стрелу и мертвую мышь [символы угрозы. - И. А.]. Я смеялся над ним»40. По существовавшему в Золотой Орде порядку, новый хан, вступивший на престол, должен был подтвердить инвеституры вассальных правителей. Но Джалык отказался от такой милости со стороны хана. И погиб, конечно, не хан, а, скорее всего, сам Джалык.
Таким образом, тенденции политической централизации не привели к возникновению единого племенного союза у башкир. Все бии были равны, поэтому племен, претендовавших на статус сильнейшего, было несколько. В то время как восточные башкирские племена заключили союз с монголами, западные башкирские племена продолжали борьбу с ними.
И, наконец, последний сюжет, который рассматривает Р. Г. Кузеев, это кровавое соперничество бурзян и кыпчаков. Кыпчакская миграция в Башкирию положила конец возвышению бурзян. В башкирском предании «Бурзяне во времена ханов» сообщается: «Бурзяне пришли в этот древний юго-западный край Башкирии раньше кыпсаков, - обитали здесь еще во времена ханов-каганов... Когда туда пришли кыпсаки, они стали теснить бурзян. С их приходом кончилась мирная жизнь, начались тяжбы за земли и воды. Кыпсаки были воинственными. Они без конца притесняли бурзян. В то же время бурзяне не уступали им ничего своего»41.
Сюжет кровной вражды (карымта) между племенами кыпсаков и бурзян запечатлен и в других башкирских преданиях: «Гора, поляна Черной коровы»42, «Курыуды тауы - гора Жарево»42, «Бабсак-тубэ - Курган Бабсака»43, «Могила Халила»44, «Бий кисеуе - Брод бия»45, «Бурзянцы»46, а также в эпическом
сказании «Кусяк-бий»47 и в «Шежере башкир рода Карагай-Кыпсак племени Кыпсак»48.
Насильственный характер носила миграция не только самих кыпчаков. В легенде «Гора Сюярбики» сообщается, что «на бур-зянские земли пришли с боем башкиры-ка-тайцы». Сюярбика - это бурзянская девушка, которая храбро сражалась против катайцев и погибла49. Трагическому сюжету посвящена и легенда «Гора, где погибли девушки, скала Исянбики», где сказано, что «когда башкиры катайского рода напали на башкир-бурзян-цев, мужчины спрятали женщин в скалах, а сами ушли воевать и долго не смогли вер-нуться»49.
Мы не знаем, сохранилась ли в Башкирии после прихода кыпчаков и других племен из Дешт-и Кыпчака конфедерация башкирских племен, существовавшая в эпоху монгольского нашествия, но, в любом случае, с политическим преобладанием древнебашкирских племен - усерген и бурзян - было покончено.
Таким образом, записанная Р. Г. Кузевым легенда является важным источником в плане изучения общественного строя и социально-политической истории башкир в эпоху средневековья. Несмотря на легендарный характер сообщаемых сведений, она дает ценный материал, позволяющий путем сравнения с данными других источников раскрыть некоторые моменты политической ситуации, сложившейся в Башкирии в результате монгольского нашествия. Золотоордынская администрация законсервировала родоплеменную организацию башкир, не особенно вмешиваясь в их внутренние дела. Все племена были равны и тенденции политической централизации среди них прослеживаются слабо. Вероятно, шла борьба за лидерство между различными башкирскими племенами.
Примечания
1 Булатово - деревня башкир бурзянского племени (См.: Асфандияров, А. З. История сел и деревень Башкортостана и сопредельных территорий. Уфа, 2009. С. 31).
2 Научный архив Уфимского научного центра Российской академии наук (НА УНЦ РАН). Ф. 116. Оп. 1. Д. 71. Л. 12.
3 Чингиз-хана.
4 Бий - родоплеменной вождь.
5 Варианты перевода: Он был их хозяином; Они подчинялись ему.
6 Аксак - хромой. Именно поэтому он мог стать кучером. Но здесь, скорее всего, личное имя. Возможно, имеется в виду аксакал, предводитель племени бурзян.
7 Племя, волость (См.: Кузеев, Р. Г. Очерки исторической этнографии башкир. Уфа, 1957. Ч. 1. С. 32).
8 Предводителями племен.
9 НА УНЦ РАН. Ф. 116. Оп. 1. Д. 71. Л. 1212 об.
10 Имеется в виду Чингиз-хан или его наследник.
11 Кузеев, Р. Г. : 1) Происхождение башкирского народа : этнический состав, история расселения. М., 1974. С. 503; 2) Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 177.
12 Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа. С. 254.
13 Там же. С. 464-465.
14 См.: Бикбов. «Башкурды» (Материалы по истории башкирского народа) // НА УНЦ РАН. Ф. 51. Оп 6. Д. 1. Л. 185.
15 Там же. Л. 189.
16 Там же. Л. 192.
17 Там же. Л. 192-193.
18 Башкирское народное творчество. Уфа, 1987. Т. 2. С. 120.
19 Там же. С. 170-172; Башкирские шежере. Уфа, 1960. С. 84-85; Хусаинов, Г. Б. Шежере как историко-литературный памятник // Башкирские шежере. Уфа, 1985. С. 13.
20 Башкирское народное творчество. Уфа, 1999.Т. 10. С. 199.
21 Башкирское народное творчество. Т. 2. С. 171.
22 Хусаинов, Г. Б. Указ. соч. С. 13.
23 Башкирское народное творчество. Т. 10. С. 199.
24 Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 1. Вып. 3. Стб. 522.
25 Башкирское народное творчество. Т. 10. С. 199.
26 См.: Антонов, И. В. Средневековые башкиры (очерки этнической и политической истории). Уфа, 2012. С. 148.
27 Там же. С. 158-166.
28 Иоанн де Плано Карпини. История монголов. СПб., 1911. С. 33.
29 См.: Башкирское народное творчество. Т. 10. С. 45.
30 Аннинский, С. А. Известия венгерских миссионеров ХШ-ХІУ вв. о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. М. ; Л., 1940. Т. III. С. 87.
31 Бикбов. «Башкурды» (Материалы по истории башкирского народа) // НА УНЦ РАН. Ф. 51. Оп. 6. Д. 1. Л. 196.
32 Там же. Л. 197.
33 См.: Мажитов, Н. А. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века / Н. А. Мажитов, А. Н. Султанова. Уфа, 1994. С. 353.
34 См.: Валеев, Д. Ж. Нравственная культура башкирского народа : прошлое и настоящее. Уфа, 1989. С. 37.
35 Шакурова, Ф. А. Традиционные формы самоорганизации населения у народов Вол-го-Уральского региона // Проблемы культу-рогенеза народов Волго-Уральского региона. Уфа, 2001. С. 301.
36 См.: Мажитов, Н. А. Башкирские ханы IX-XVI вв. / Н. А. Мажитов, А. Н. Султанова // Народы Южного Урала и их соседи в древности и средневековье. Уфа, 2004. С. 182.
37 См.: Кляшторный, С. Г. Государства и народы Евразийских степей : древность и средневековье / С. Г. Кляшторный, Т. И. Султанов. СПб., 2000. С. 269.
38 См.: Очерки по истории Башкирской АССР. Уфа, 1956. Т. I, ч. 1. С. 41.
39 Башкирское народное творчество. Т. 2. С. 173-174.
40 Там же. С. 173.
41 Там же. С. 164-165.
42 Там же. С. 50.
43 Там же. С. 50-51.
44 Там же. С. 52-53.
45 Там же. С. 81.
46 Там же. С. 118-119.
47 См.: Башкирское народное творчество. Уфа, 1987. Т. 1. С. 464-491.
48 См.: Башкирские шежере. С. 116-117.
49 Башкирское народное творчество. Т. 2. С. 52.
