CC BY
22
С. Б. Клименко
иРОИ, Кесон-Сити
К ПРОБЛЕМЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ТРАНЗИТИВНОСТИ В ТАГАЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ1 Введение
В настоящей статье обсуждается проблема определения транзитивного (и, соответственно, интранзитивного) глагола в тагальском языке. Проблема эта тесно связана с вопросом о том, к языкам какого строя относится тагалог — номинативно-аккуза-тивного, абсолютивно-эргативного или симметричного. Однако основная задача, которая ставится в приведенных ниже рассуждениях, состоит не в том, чтобы установить наличие и идентифицировать основную переходную конструкцию в тагальском языке на основании признаков, которыми, как правило, обладают такие конструкции в типичных номинативно-аккузативных и абсолютивно-эргативных языках, а в том, чтобы показать, что принятие подходов к толкованию транзитивности, которые обычно применяются к тагальскому языку, не имеет под собой достаточных оснований или не приводит к адекватному описанию тагальского синтаксиса.
1 Приношу благодарность М. В. Станюкович, в результате усилий которой группа студентов отделения тагальской филологии Восточного факультета СПбГУ в числе которых был и я, смогла пройти стажировку в сентябре 2007 — мае 2008 гг. в Университете Филиппин, в ходе которой была собрана значительная часть материалов, использованных для написания настоящей работы; моему научному руководителю Г. Е. Рачкову за его неоценимые советы и наставления; А. К. Оглоблину за комментарии и отзыв о моей выпускной работе бакалавра; Стефену Квакенбушу за доступ в библиотеку Летнего Института Лингвистики в Маниле; Лоуренсу Риду, Рести Сенье, Видее де Гусман и Розарио Дель Розарио за помощь, оказанную в сборе материалов; а также Рести Сенье, Анне Абседе и Аурин Абседе за помощь в анализе языковых примеров и ответы на мои многочисленные вопросы. За все ошибки, недочеты и другие недостатки, имеющиеся в настоящей работе, ответственность лежит только на мне.
В статье рассматриваются семантический подход к определению транзитивности в тагалоге, согласно которому транзитивным является глагол, имеющий в своей семантической структуре пар-тиципант определенного типа, и морфо-синтаксический подход, при котором ядерные и периферийные члены транзитивных и ин-транзитивных конструкций, устанавливаемые на основании их мор-фо-синтаксических свойств, определяются дихотомически; после обсуждения недостатков указанных подходов высказано предположение о том, что более подходящим для тагальского языка является подход, согласно которому различие между этими членами является градационным, в результате чего конструкции могут быть классифицированы как более/менее транзитивные / интранзитивные. Последний используется в работах [Arka 2005] и [Shibatani 2005] для установления ядерных и периферийных участников глагольного окружения в некоторых языках Индонезии и филиппинском языке себуано соответственно.
1. Залоговая система тагальского языка
В тагальской залоговой системе выделяют, как правило, шесть залоговых конструкций2, различающихся по тому, какой участник ситуации занимает позицию подлежащего. Число и тип образуемых залоговых конструкций в случае каждой конкретной глагольной основы различаются. Кроме того в тагальском языке отсутствует прямое соответствие между формой залогового аффикса и его значением, то есть той залоговой конструкцией, экспонентом которой он является: одному глагольному аффиксу может соответствовать одно из нескольких залоговых значений и с другой стороны одно залоговое значение может быть выражено разными аффиксами в зависимости от глагольной основы. Следующие примеры являются иллюстрацией залоговой системы тагальского языка (глаголы и подлежащие выделены жирным шрифтом)3:
2 Это, однако, не является общепринятой точкой зрения. Некоторые авторы выделяют другое число залогов, которое может отличаться как в большую, так и в меньшую сторону.
Морфология тагальского глагола достаточно сложна. Помимо упомянутого выше неоднозначного соответствия между заголовыми аффиксами и значениями, трудности для глоссирования связаны с широким употреблением и нетривиальными комбинациями таких операций, как
Субъектный залог:
(1) Витіїі ка ng mga ІіЬго.
ШБ.ЛУ.покупать 280.АШ N0 РЬ книга
‘Купи книги’. (букв.: ‘Купи ты книги’.) [III: 200]
Пациенсный залог:
(2) Віїкін то ащ т§а ІіЬго.
ШБ.РУ.покупать 2SG.N0 АШ РЬ книга
‘Купи книги.’ (букв.: ‘Купи ты книги.’) [III: 200]
Адресатный залог:
(3) Віїкан то $іуа ng sigarilyo.
ШБ.БУ.покупать 2SG.N0 3SG.ANG N0 сигареты ‘Купи у него сигарет’. (букв.: ‘Купи ты (у) него сигарет’.) [III: 200]
Бенефактивный залог:
(4) ІЬіЬіІі ко щ Ьаго
СОЭТ.ВУ.покупать 1SG.NG ^ рубашка
ащ ЬеуЬі ко.
АШ ребенок 1SG.NG
Я куплю рубашку своему ребенку’. [VII: 131]
Инструментальный:
(5) Аг ‘уощ ^оЬга-щ Муеъ,
и АШ лишний-ЬК десять
іЬіІі па Іащ
ШБ.^.покупать уже только пагіп ng sigarilyo.
1PL.INCL.NG Ш сигареты
‘А (на) лишнюю десятку давай купим сигарет’. [VII: 91]
инфиксация и редупликация, а также рядом других факторов. Поскольку настоящая статья посвящена синтаксической и семантической проблематике, мы сочли возможным абстрагироваться от тонкостей морфологического анализа, объяснение которых потребовало бы немало места. Здесь и далее глагольные формы в примерах приведены без разбивки на морфемы, несмотря на то, что границы между морфемами в них являются довольно прозрачными.
Субъектный залог:
(6) Matutuwa па si Sinta sa
СОЭТ.АУ.радоваться уже PERS.SG.ANG Синта SA
halaga-ng iyon. цена-ЬК БЕМ.А^
‘Синта обрадуется уже этой цене’. [IV: 67]
Каузальный залог:
(7) (...) ikakatuwa iyon т 1шу (...)
СОЭТ.СУ.радоваться БЕМ.А^ PERS.SG.NG папа
‘(...) папа этому обрадуется’. [VIII: 82]
Необходимо сказать, что описанная здесь схема не исчерпывает всех соответствий глагольных аффиксов и выражаемых ими залоговых значений, существующих в тагальском языке. Однако приведенного описания достаточно для получения общего представления о функционировании системы тагальского залога.
Синтаксические функции, в качестве которых выступают существительные или номинализованные глаголы и прилагательные, в тагальском предложении оформляются аналитическими падежными показателями. Существует две системы таких показателей — для личных имен и для неличных имен, в системе личных показателей существует также различение по числу:
Таблица 1. Система падежных показателей
неличные ПП личные ПП функции
ед. число мн. число
ащ зі зіпа подлежащее
щ пі піпа агенс, пациенс, посессор, инструмент, адресат
за кау кіпа пациенс, адресат, локатив, инструмент, причина, время
Для удобства изложения в дальнейшем все падежные показатели, соответствующие неличному показателю ang, мы будем называть «показатель группы ang» и т. д. (соответственно, «показатель группы ng» и «показатель группы sa»). Показателями группы ащ в предложении оформляется подлежащее. То, какая семантическая роль выступает в функции подлежащего, в глагольных
предложениях определяется залоговой конструкцией. Показатели групп ng и sa обозначают роли каждый из определенного набора. То, показатель какой группы используется для обозначения роли, входящей в оба набора (например, пациенс), определяется, как правило (но не всегда, так как существуют особые случаи, обсуждение которых, однако, не входит в задачи настоящей работы), управлением каждого индивидуального глагола.
Синтаксическая функция местоимений обозначается их формой. Все личные местоимения группы ng имеют две формы — препозитивную и постпозитивную.
Таблица 2. Личные местоимения единственного числа
1-ое лицо 2-ое лицо 3-е лицо функции
ко ікаж/ка зіуа группа ащ
акіп/ко іуо/то капіуа/піуа группа щ
за акіп за іуо за капіуа группа sa
Подсистема личных местоимений множественного числа осложнена разделением местоимений первого лица на эксклюзивные и инклюзивные:
Таблица 3. Личные местоимения множественного числа
1-ое лицо 2-ое лицо 3-е лицо функции
экслюзив инклюзив
каті іауо кауо зііа группа ап§
атіп/патіп айп/паПп іпуо/піпуо капііа/пііа группа щ
за атіп за аііп за іпуо за капііа группа sa
В системе указательных местоимений различаются три категории по степени близости или удаленности от участников речевого акта:
Таблица 4. Указательные местоимения
близко к говорящему близко к слушающему далеко от разговаривающих функции
іїо іуап іуоп группа ащ
пио піуап піуоп группа щ
Шіо / гііо Шуап / гіуап йооп/гооп группа sa
2. Семантический подход
Один из возможных подходов к толкованию категории транзитивности в филиппинских языках предполагает, что транзитивный глагол имеет в своем семантическом окружении роль пациенса. Эта точка зрения представлена, например, в работах [Reid 1967] и [Шкарбан 1995]4.
Данный подход, однако, вызывает закономерный вопрос о том, какие основания существуют для придания пациенсу особого статуса. Каковы характеристики данного семантического пар-тиципанта, заставляющие нас выделять его из числа других пар-тиципантов таким образом, что транзитивность / интранзитивность глагола зависит от его наличия / отсутствия?
Если подойти к анализу семантических ролей с точки зрения такого свойства, как, например, способность участвовать в залоговых преобразованиях, то по своему поведению актанты со значением пациенса принципиально никак не противопоставляются другим актантам, входящим в обязательное окружение глагола: все они во множестве случаев могут участвовать в залоговых преобразованиях, становясь подлежащим конструкции при глаголе соответствующей залоговой формы:
(8) Narinig ko na
PERF.PV. слышать 1SG.NG уже ‘yon pero di pa
DEM.ANG но NEG еще ‘ko napupunta ro’n
1SG.ANG МРЕ^.ходить DEM.SA
‘Я слышал об этом, но еще не ходил туда’. [VII: 118]
(9) Pinuntahan niya ang koronel (...)
PERF.DV.ходить 3SG.NG ANG полковник
‘Он пришел к полковнику’. [II: 209]
В конструкции (8) использован субъектный глагол mapunta ‘ходить’, в окружение которого входят два участника: субъект ako ‘я’ и адресат roon ‘там, туда’. Соответствующий ему глагол
4 Л. И. Шкарбан вместо термина «пациенс» использует термин «прямой объект» [Шкарбан 1995: 134], тогда как Л. Рид в том же значении использует термин «goal» [Reid 1967: 16].
puntahan ‘ходить’ адресатного залога в (9) описывает ту же ситуацию с двумя участниками — субъектом niya ‘он’ и адресатом koronel ‘полковник’, — однако подлежащим при данном глаголе является адресат.
Трудность, которая возникает с этим подходом, помимо вопроса об обоснованности придания пациенсу особого статуса, заключается в том, что мы вынуждены рассматривать глаголы, способные участвовать в залоговых преобразованиях, такие как в (8) и (9), как непереходные, если они не имеют в своем окружении указанной семантической роли.
3. Морфосинтаксический подход
Другой подход к определению транзитивности основывается на представлении о различии ядерных (core) и периферийных (peripheral) участников глагольного окружения. Этот подход представлен, например, в монографии [Dixon 1994], в которой вводятся следующие единицы описания языка: S (ядерный участник окружения интранзитивного глагола), A (субъект транзитивного глагола), O (объект транзитивного глагола) и E (ядерный участник окружения глагола в «распространенных» (extended) интранзи-тивных и транзитивных конструкциях) [Dixon 1994: 6-8, 122-123]. Данные единицы принадлежат не только семантическому уровню (о чем можно было бы сделать вывод, исходя из использования автором таких терминов, как «субъект» и «объект»): все они определяются на основании семантических и, что более важно, морфологических и синтаксических свойств, являющихся характерными для них в данном языке. Транзитивный глагол в рамках этого подхода имеет в своем окружении двух ядерных участников — A и O, а интранзитивный глагол — ядерного участника S. Наличие или отсутствие в глагольном окружении ядерного участника E на транзитивность глагола не влияет. Таким образом, конструкция с двумя ядерными участниками может быть как транзитивной, так и интранзитивной в зависимости от того, какая из единиц представлена в конструкции — O или E.
При таком подходе для установления транзитивного глагола в тагальском языке необходимо определить, какие участники глагольного окружения представляют собой упомянутые единицы S, A, O и E.
3.1. Номинативно-аккузативный подход
Существуют два синтаксических члена тагальского предложения, которые способны представлять единицу A. Одним из них является подлежащее конструкции субъектного залога, которое оформляется падежным показателем группы ang. Признание данного синтаксического участника ядерным членом A предполагает, что транзитивными в тагальском языке могут являться только конструкции субъектного залога, поскольку только в них субъект действия употребляется в падеже, оформляемом показателями группы ang. Это в свою очередь означает признание тагалога языком номинативно-аккузативного строя, так как единственным возможным претендентом на то, чтобы быть основной интранзи-тивной конструкцией (то есть не интранзитивной конструкцией, производной от исходной транзитивной конструкции, что мы имеем, например, в случае с пассивом), является также субъектная конструкция. Соответственно, конструкция субъектного залога признается активной, тогда как конструкции всех несубъектных залогов — пассивными, поскольку семантический субъект последних занимает синтаксическую позицию пониженного статуса — агентивного дополнения, оформляемого показателем группы ng. Из работ, опубликованных недавно, номинативно-аккузативный подход представлен, например, в [Hirano 2006].
Проблемы с номинативно-аккузативным подходом возникают, когда мы пытаемся установить, что собой представляет в субъектных конструкциях ядерный участник O.
Самый простой путь, по которому можно следовать при решении этого вопроса, заключается в том, чтобы осуществлять выбор между двумя типами дополнений, которые различаются используемыми падежными показателями, — дополнениями с показателями группы ng и дополнениями с показателями группы sa.
В качестве свидетельства того, что дополнения с показателем группы ng являются в противоположность дополнениям с показателем группы sa ядерными участниками, могли бы быть использованы данные теста, который в работах [Kroeger 1993] и [Foley 1998] используется для доказательства того, что в субъектных конструкциях дополнения со значением пациенса, оформляемые показателем группы ng, являются ядерными участниками.
По утверждению У. Фоли и П. Крегера, неядерные участники глагольного окружения в тагальском языке могут перемещаться
в препозицию к глаголу, повышая тем самым свой коммуникативный статус:
(10) Sa tindahan bibilhin ng lalake ang isda.
OBL магазин ЖЯ.покупать ERG мужчина ABS рыба
‘В магазине человек купит рыбу’. (интонационное ударение на группе ‘в магазине’) [Foley 1998: 15]
Однако синтаксический член, оформленный показателем ng, будь то дополнение со значением субъекта в конструкции одного из несубъектных залогов, как в (11), или дополнение со значением пациенса в конструкции субъектного залога, как в (12), не может участвовать в подобном перемещении:
(11) *ng lalake bibilhin sa tindahan ang isda.
ERG мужчина ЖЯ.покупать OBL магазин ABS рыба Ожид.: ‘Человек рыбу купит в магазине’. [Foley 1998: 15]
(12) *ng isda bumili sa tindahan ang lalake.
ERG рыба покупать OBL магазин ABS мужчина
Ожид.: ‘Рыбу человек купит в магазине’. [Foley 1998: 15]
Это, по мнению П. Крегера и У. Фоли, указывает на то, что субъект и пациенс, оформленные показателем ng в обеих конструкциях, являются ядерными участниками. [Kroeger 1993: 12-13; Foley 1998: 15-1б].
Нам, однако, представляется, что различие в поведении двух типов дополнений, о котором свидетельствует этот тест, нельзя использовать в качестве доказательства того, что дополнения с ng являются ядерными в противоположность дополнениям с sa, которые являются периферийными. Данное утверждение основывается на следующих наблюдениях:
1) Оба типа дополнений могут выражать одни и те же семантические роли и при этом могут участвовать в залоговых преобразованиях:
(13) Kaya nang isipin niya-ng humanap
поэтому когда INF.PV. думать 3SG.NG-LK INF.AV. искать
ng kapalaran sa daigdig (...)
NG судьба SA мир
‘Поэтому, когда он решил искать судьбу по миру (...)’ [IV: 28]
(14) Gusto ko-ng humalik
желаемое 1SG.NG-LK INF.AV. целовать sa lupa.
SA земля
Мне хотелось поцеловать землю’. [XV]
(15) Kung1 minsan2 ay inisip
иногда1, 2 PART PERF.PV. думать ni Pablo-ng hanapin
PERS.SG.NG Пабло-LK ШР^.искать
ang kapalaran niya (...)
ANG судьба 3SG.NG
‘Иногда Пабло думал отправиться искать свою судьбу (...)’ [IV: 27]
(16) (...) hinagkan nila siya sa leeg
PERF.PV.целовать 3PL.NG 3SG.ANG SA шея
bilang pagbati.
в.качестве приветствие
‘(.) они поцеловали его в шею в знак приветствия’. [I]
В примере (13) использован глагол humanap ‘искать’ с дополнением со значением пациенса, оформленным показателем ng. В примере (14) использован глагол humalik ‘целовать’, при котором дополнение со значением пациенса вводится показателем sa. И в том, и в другом случае пациенс может быть помещен в позицию подлежащего при глаголе соответствующего залога, как это сделано в примерах (15) и (1б). Таким образом, если мы признаем статус участника O за одним из типов дополнений (с показателем ng или с показателем sa), то мы вынуждены признать также существование залоговых преобразований у интранзитивных глаголов (поскольку партиципанты, выраженные дополнениями с sa, также могут зачастую занимать позицию подлежащего при глаголе соответствующего залога).
2) Показатель группы ng не может вводить дополнение со значением пациенса, выраженное личным существительным. В таких случаях всегда используется падежный показатель группы sa:
(17) Hindi pa ako nakakita ng aso-ng bungi.
NEG еще 1SG.ANG IMPF.AV.видеть NG собака-LK глухой ‘Я еще не встречал глухой собаки’. [VIII: 5]
(18) Si Frank ang una-ng nakakita
PERS.SG.ANG Фрэнк ANG первый-LK IMPF.AV.видеть kay Julio.
PERS.SG.SA Хулио
‘Фрэнк первым увидел Хулио’. [VII: 81]
Основываясь на предположении о том, что ядерный или периферийный статус дополнений зависит от используемого падежного показателя и исходя из того факта, что пациенсное дополнение, выраженное неличным существительным, в (17) должно оформляться показателем ng, а пациенсное дополнение, выраженное личным существительным, в (18) — показателем kay группы sa, мы должны были бы сделать вывод о том, что в одном случае глагол makakita ‘видеть’ является транзитивным, а в другом тот же глагол является интранзитивным.
3) Подход, при котором при определении участника O во внимание главным образом принимается морфологическое оформление синтаксических членов, встречает также следующую трудность: если мы признаем участником O, например, дополнения с показателем группы ng, то мы оказываемся вынужденными признать существование в тагальском языке явления, когда участник O является членом пассивной конструкции:
(19) Si Pangulo-ng Aguinaldo (...) ay
PERS.SG.ANG президент-LK Агинальдо PART
nagbigay ng ganito-ng payo sa
PERF.AV. давать NG такой-LK совет SA
ati-ng mga kababayan (...)
1PL.INCL.NG-LK PL соотечественник
‘Президент Агинальдо (...) дал нашим соотечественникам такой совет’. [V: 145]
(20) Bibigyan kita ng pera.
CONT.DV. давать 1SG.NG.2SG.ANG NG деньги ‘Я дам тебе денег’. [II: 59]
В примере (19) использован субъектный глагол magbigay ‘давать’, который имеет при себе дополнение ganitong payo ‘такой совет’ со значением пациенса, оформленное показателем ng. Однако, как видно из примера (20), ситуация ‘давать’ предполагает
наличие паценсного дополнения и в конструкции адресатного залога. Таким образом, считая дополнения с показателем ng участником O, мы вынуждены допустить, что последний может присутствовать в конструкциях несубъектных залогов, то есть пассивных, с точки зрения аккузативного подхода, что приводит к признанию того, что в подобные пассивные конструкции одновременно содержат в себе участников S, O и периферийного субъекта действия, опущенного из позиции A, которую он занимал в субъектной конструкции (активной).
Другим возможным основанием для установления ядерного участника O в субъектных конструкциях может быть такое синтаксическое свойство участников глагольного окружения, как способность участвовать в залоговых преобразованиях, поскольку некоторые дополнения в конструкциях субъектного залога могут становиться подлежащими в конструкциях с глаголом соответствующего несубъектного залога, а другие не могут:
(21) Naghihintay ang dalawa na tumila
IMPF.AV.ждать ANG двое LK INF.AV.прекращаться
ang ulan sa Lion’s Club.
ANG дождь SA Lion’s Club
‘Двое ждали, пока прекратится дождь в Lion’s Club’. [XVI]
В конструкции (21) участник, выраженный локативным дополнением sa Lion’s Club ‘в Lion’s Club’ не способен принимать участие в залоговых преобразованиях в виду того, что глагола локативного залога, образованного от корня tila ‘прекращение (о дожде)’, не существует.
С некоторыми другими корнями, однако, глаголы локативного залога возможны. Например, следующие конструкции с глаголами от корня tigil ‘прекращение’, описывающие ту же ситуацию прекращения дождя, относятся к разным залогам:
(22) Ka-pansin~pansin di(n)-ng tumigil ang
SUP-внимание~SUP также-LK PERF.AV.прекращаться ANG
ulan sa mga dinadaanan ng truck.
дождь SA PL IMPF.LV.проезжать NG грузовик
‘Примечательно также, что дождь прекращался там, где проезжал грузовик’. [X]
(23) (...) kahit naiwan ko ang tungkod ko
хоть PERF.PV. оставлять 1SG.NG ANG трость 1SG.NG
dun at di kami tinigilan ng
DEM.SA и NEG 1PL.EXCL.ANG PERF.LV.прекращаться NG
ulan, mas ay a parin (...)
дождь веселый еще.также
‘(.) хоть я оставил там свою трость и на нас не переставал лить дождь, все равно было весело (...)’. (букв.: ‘(...) не прекращался дождь на нас (...)’) [XIII]
В примере (22) использован субъектный глагол tumigil, при котором имеется локативное дополнение sa mga dinadaanan ng truck ‘места, где проезжал грузовик’. В отличие от случая с глаголом tumila в (21), партиципант локатив здесь может стать подлежащим при локативном глаголе tigilan (пример (23)).
Данное свойство участников глагольного окружения представляется нам более существенным, чем свойство обозначения семантической роли пациенса, которое не указывает на какой-либо особый статус синтаксического участника, обозначающего его, относительно других членов конструкции, либо оформление дополнения показателем ng, которое нельзя признать столь существенным ввиду приведенных выше замечаний.
В отношении тагальского языка, однако, такая трактовка транзитивности, при которой необходимым и достаточным свойством транзитивных глаголов является способность участвовать в залоговых преобразованиях, также встречает трудности, связанные с тем, что подлежащим при многих несубъектных глаголах могут становиться участники, семантически необязательные в окружении соответствующих субъектных глаголов:
(24) Sa pamamagitan nito’y nawawala sa kanya ang anyo
IMPF.AV.исчезать 3SG.SA ANG образ ng sariling marahang inilalapag ang salapi sa hapag ng sugalan. ‘С помощью этого он избавлялся от образа самого себя, осторожно кладущего деньги на стол в игорном доме’. (букв.: ‘С помощью этого исчезает у него образ самого-себя осторожно кладущего деньги на стол игорного-дома’.) [IV: 64]
(25) Kahit ang hapdi ng sakit
хоть ANG острота NG боль
sa pulsahan ay nawala.
SA запястье PART PERF.AV. исчезать
‘Хоть боль в запястье уже не была острой.’ (букв.: ‘Хоть
острота боли в запястье исчезла’.) [II: 176]
(26) Hindi siya nawawalan ng pagasa.
NEG 1SG.ANG IMPF.LV. исчезать NG надежда
‘Его не оставляет надежда’. (букв.: ‘Он не исчезаем надеждой’.) [IX: 16]
В примере (24) использован субъектный глагол mawala ‘исчезать’, при котором присутствует также локативное дополнение sa kaniya ‘у него’, представляющее необязательную семантическую и, соответственно, синтаксическую валентность. В примере (25) в окружении того же глагола имеется единственный участник (субъект действия), представляющий обязательную семантическую валентность. В примере (26), однако, использован локативный глагол mawalan ‘исчезать’, при котором роль локатива является обязательной, поскольку именно она выступает в функции подлежащего при глаголе данного залога.
Из вышеприведенных примеров видно, что участник ситуации, выступающий в функции подлежащего при том или ином несубъектном глаголе, может быть необязательным членом окружения соответствующего глагола какого-либо другого залога. Это, как уже было сказано, становится причиной проблем для принятия такого толкования транзитивности в тагальском языке, при котором транзитивными являются глаголы, способные иметь при себе дополнение, которое может участвовать в залоговых преобразованиях, то есть глаголы, способные подвергаться залоговым трансформациям, потому что остается неясным, как следует рассматривать субъектные глаголы с одной обязательной валентностью, которые тем не менее могут иметь иные залоговые формы, при которых подлежащим становится какой-либо участник, не входящий в обязательное окружение данного субъектного глагола — учитывая наличие соответствующих им глаголов несубъектных залогов, их следовало бы рассматривать как транзитивные, однако в этом случае мы сталкиваемся с необходимостью признать
транзитивными глаголы, имеющие лишь одну обязательную валентность.
Если же считать наличие у глагола единственной обязательной валентности достаточным основанием для признание его интранзитивным, то мы вновь будем вынуждены признать за ин-транзитивными глаголами в тагальском языке способность подвергаться залоговым преобразованиям.
3.2. Абсолютивно-эргативный подход
Теоретически эту проблему могло бы решить принятие эргативного подхода к классификации строя тагальского языка, которого представлен среди прочих в следующих работах: [Staro-sta et al. 1982; De Guzman 1988; Nolasco 2003, 2005; Liao 2004; Reid, Liao 2004; Saclot 2006; Cena, Nolasco. forthcoming].
При эргативном подходе ядерным участником A признается субъектное дополнение в конструкциях несубъектных залогов, в отличие от аккузативного подхода, при котором A — подлежащее субъектной конструкции; ядерным участником O — подлежащее несубъектных конструкций. Таким образом, эргативный подход предполагает, что все несубъектные конструкции являются эргативными, а соответствующие им субъектные конструкции — антипассивными. Признание этого позволило бы считать, что одновалентные субъектные конструкции, способные участвовать в залоговых трансформациях, являются производными от соответствующих несубъектных конструкций. Глагол в последних, подвергаясь антипассивизации, теряет обязательную валентность на участника, выступающего в качестве подлежащего в исходной несубъектной, то есть эргативной конструкции. Иными словами, ядерный участник, бывший O в эргативной (несубъектной) конструкции, опускается до статуса периферийного в антипассивной (субъектной) конструкции.
Однако толкование транзитивного глагола в тагальском языке при эргативном подходе наталкивается на следующее препятствие: не все валентности глаголов ведут себя одинаково при залоговых преобразованиях. Одни несубъектные глаголы, как представленные выше в примерах (24)-(26), требуют в качестве подлежащего при себе семантическую роль, являющуюся необязательной при соответствующем субъектном или несубъектном глаголе; другие же, однако, требуют в качестве подлежащего
при себе семантическую роль, являющуюся в равной степени обязательной во всех залоговых конструкциях, и, таким образом, в последнем случае глаголы разных залогов по числу обязательных валентностей не отличаются друг от друга:
(27) (...) ay isinulat ni Irene
PART PERF.PV. писать PERS.SG.NG Ирене
ang karanasan niya (...)
ANG опыт 3SG.NG
‘<В качестве подтверждения> Ирене описала свой опыт (...)’. [II: 163]
(28) (...) upang sulatan ka.
чтобы INF.DV.писать 2SG.ANG
‘<Несколько месяцев я обдумывал и ждал подходящего времени>, чтобы написать тебе’. [II: 49]
(29) Si Pangulong Aguinaldo (...) ay
PERS.SG.ANG президент-LK Агинальдо PART
nagbigay ng ganito-ng payo sa
PERF.AV. давать NG такой-LK совет SA
ati-ng mga kababayan (...)
1PL.INCL.NG-LK PL соотечественник
‘Президент Агинальдо (...) дал нашим соотечественникам такой совет’. [V: 145]
(30) Ibinigay niya ito sa matanda.
PERF.PV. давать 3SG.NG DEM.ANG SA старый
‘Он дал его старику’. [II: 84]
(31) (...) na bigyan nito ang mga
LK INF.DV.давать DEM.NG ANG PL
tumatangkilik sa kanila-ng produkto.
IMPF.AV.поддерживать SA 3PL.NG-LK продукция ‘<Сумки популярны среди молодежи, поэтому walker underwear решили> давать их тем, кто поддерживает их продукцию’. [VI: 15]
В примере (28) использован адресатный глагол sulatan ‘писать’, при котором роль адресата является обязательной. При паци-енсном глаголе isulat ‘писать’ адресат, однако, необязателен: так
в конструкции пациенсного залога (27) он отсутствует5. В примерах же (29)—(31) использованы субъектный глагол magbigay, пациенсный глагол ibigay и адресатный глагол bigyan ‘давать’. Во всех трех конструкциях все члены глагольного окружения, которые в одной из трех конструкций занимают позицию подлежащего, — то есть субъект, пациенс и адресат — являются обязательными. Иначе говоря, преобразование пациенсной или адресатной конструкции в субъектную в данном случае не приводит к тому, что пациенс и адресат становятся необязательными членами.
Таким образом, принятие эргативного подхода приводит к тому, что участники глагольного окружения, обладающие разными свойствами, толкуются одинаково: и необязательное локативное дополнение в субъектной конструкции (24), и обязательные пациенсное и адресатное дополнения в субъектной конструкции
(29) предстают как участники глагольного окружения, которые в соответствующих конструкциях одного из несубъектных залогов представляли собой ядерный участник О и были опущены до статуса периферийного участника в результате антипассивиза-ции. Иначе говоря, эргативный подход не позволяет зафиксировать определенные свойства тагальского синтаксиса, поскольку между конструкциями, содержащими участников, которые должны рассматриваться как различающиеся по статусу, не проводится какого-либо различия — они объединяются под общим понятием «производные интранзитивные»:
(32) РтиШаНап niya ащ когоне1 (...)
РЕККБУ.ходить 3SG.NO А^ полковник
‘Он пришел к полковнику’. [II: 209]
5 Отсутствие участника «пациенс» на лексическом уровне в (28) означает то, что, как замечает Ю. Д. Апресян, «утрачивается лишь возможность конкретизировать» этих участников в данных ситуациях [Апресян 1974: 62]. Данный элемент, однако, не может быть устранен из семантического толкования ситуации, описываемой глаголом ‘писать’, без того, чтобы она стала «принципиально другой типовой ситуацией» [Апресян 1974: 100] (ср. [Храковский 1999: 19]: «Отсутствие в предложении лексически обозначенного партиципанта не уменьшает обязательной информации, содержащейся в предложении, а только изменяет способ ее обозначения.»).
(33) Narinig ko na ‘yon
PERF.PV. слышать 1SG.NG уже DEM.ANG
pero di pa ‘ko napupunta ro’n
но NEG еще 1SG.ANG IMPF.AV.ходить DEM.SA ‘Я слышал об этом, но еще не ходил туда’. [VII: 118]
(34) (...) sapat na sa akin na iyakan niya
достаточно уже 1SG.SA LK INF.DV.плакать 3SG.NG
ako sa kaniya-ng mga kabiguan (...)
1SG.ANG SA 3SG.NG-LK PL неудача
‘(...) мне хватает того, чтобы он плакался мне о своих неудачах (...)’. [XI]
(35) Tapos umiyak siya sa akin.
затем PERF.AV.плакать 3SG.ANG 1SG.SA ‘Затем он стал плакаться мне’. [XII]
В примерах (32) и (33) использованы адресатный глагол puntahan и субъектный глагол mapunta со значением ‘идти куда-либо’. Оба глагола в своей структуре обязательных семантических участников имеют партиципант адресат (ang koronel ‘полковник’ в (32) и ro’n ‘туда’ в (33). В примерах (34) и (35) использованы адресатный глагол iyakan и субъектный глагол umiyak со значением ‘плакать’. Адресат является обязательным участником лишь в позиции подлежащего при адресатном глаголе iyakan (ako ‘я’); при субъектном глаголе umiyak (sa akin ‘мне’) адресат не входит в структуру обязательных семантических участников. Так, возможна субъектная конструкция без адресата:
(36) Umiyak ka ba nung Unang
PERF.AV. плакать 2SG.ANG Q тогда-LK первый-LK
Pasok mo sa school nu-ng bata
хождение.на.учебу 2SG.NG SA школа тогда-LK ребенок
ka pa?
2SG.ANG еще
‘Плакал ли ты, когда, будучи ребенком, в первый раз пошел в школу?’ [XVII]
При этом стоит отметить, что подобная проблема возникает и с уже рассмотренным выше аккузативным подходом. Если конструкции типа (35) при аккузативном подходе признаются
транзитивными, то различие не проводится между адресатным участником в них и, например, адресатным участником в конструкциях типа (33): оба способны принимать участие в залоговых преобразованиях, однако первый является необязательным. Если же такие конструкции признаются интранзитивными, то различие не проводится между их адресатным участником и локативным участником конструкций типа (21): при том, что оба являются необязательными, второй в отличие от первого не может принимать участие в залоговых преобразованиях.
3.3. Симметричный подход
Существует также точка зрения, что тагалог обладает залоговой системой, все залоговые конструкции которой являются равноправными [Shibatani 1988; Maclachlan 1996; Foley 1998; Katagiri 2005]. Такую систему вслед за У. Фоли можно назвать симметричной.
Симметричная система залога предполагает, что ни одна из залоговых конструкций не является исходной, из чего, соответственно, вытекает также отсутствие в языке производных залоговых конструкций. Транзитивными при этом могут быть конструкции любого залога. Таким образом, при подходе к тагалогу как к языку симметричного типа реализуется третья возможность того, какие члены могут являться ядерным участником A: в данном случае его способны представлять как субъектное подлежащее в конструкциях субъектного залога, так и субъектное дополнение в конструкциях несубъектных залогов.
Также в свою очередь представляя морфо-синтаксический подход с дихотомическим разделением ядерных и периферийных членов, интерпретация тагалога как симметричного языка аналогично случаям с уже рассмотренными аккузативной и эргативной интерпретациями вызывает проблемы, когда речь заходит о залоговых конструкциях, необязательный участник которых способен становиться подлежащим в конструкции другого залога, (конструкции типа (22) и (35)). Так, в зависимости от того, признаются ли при этом подходе подобные конструкции транзитивными или интранзитивными, различие не проводится между необязательными участниками глагольного окружения, которые способны принимать участие в залоговых преобразованиях, и либо участниками, также принимающими участие в залоговых преобразованиях, но являющимися обязательными, либо участниками, также
являющимися обязательными, но не способными принимать участие в залоговых преобразованиях.
4. Градационное определение ядерных и периферийных участников
Возможно, более продуктивным путем определения транзитивности и интранзитивности глаголов в тагальском языке является подход, согласно которому различие между ядерными и периферийными участниками является не дихотомическим, а скалярным.
Сразу следует заметить, что речь идет не о так называемой гипотезе транзитивности П. Хоппера и С. Томпсон [Hopper, Thompson 1980], которую, как нам представляется, в данном случае нельзя применить к тагальскому языку: те попытки использовать эту гипотезу для обоснования эргативной сущности строя тагальского языка (например: [Nolasco 2003; Liao 2004; Nolasco 2005; Saclot 2006]), нельзя отнести к такому подходу, так как представление о скалярности семантической транзитивности, представленное в [Hopper, Thompson 1980], используется в перечисленных работах как инструмент, с помощью которого доказывается, что конструкции несубъектных залогов являются транзитивными, поскольку проявляют семантические свойства транзитивности, тогда как конструкция субъектного залога является интранзитивной, поскольку проявляет семантические свойства интранзитивности. Иначе говоря, такое применение гипотезы транзитивности П. Хоппера и С. Томпсон проводится в рамках рассмотренного выше подхода, согласно которому ядерные и периферийные единицы определяются однозначно, без проведения каких-либо различий в степени их ядерности или периферийности.
Если же мы хотим использовать гипотезу транзитивности П. Хоппера и С. Томпсон для обнаружения различий в транзитивности в конструкциях одного и того же залога в тагальском языке, то она оказывается неспособна разграничить дополнения, обладающие разными свойствами, в конструкциях, подобных следующим:
(37) (...) ginto ’t pilak namumulaklak
золото и серебро IMPF.AV.цвести
sa tabi ng dagat.
SA бок NG море
‘(.) золото и серебро цветут рядом с морем’. [XVIII]
(38) Naghihintay ang dalawa na tumila
IMPF.AV.ждать ANG двое LK INF.AV.прекращаться
ang ulan sa Lion’s Club.
ANG дождь SA Lion’s Club.
‘Двое ждали, пока прекратится дождь в Lion’s Club’. [XVI]
Локатив, выраженный дополнением при глаголе mamulaklak ‘цвести’ (в (37) это sa tabi ng dagat ‘рядом с морем’), может быть помещен в позицию подлежащего при глаголе локативного залога pamulaklakan ‘цвести’:
(39) (...) ang porselana nito-ng kutis,
ANG фарфор DEM.NG-LK кожа
pinamumulaklakan ng mga pasa ’t sugat (...)
IMPF.LV.цвести NG PL синяк и рана
‘(.) на ее фарфоровой коже цвели синяки и раны (...)’. [XIV]
В конструкции (39) локативный партиципант porselana nitong kutis ‘ее фарфоровая кожа’ выступает в функции подлежащего при локативном глаголе pamulaklakan. В случае с конструкцией (38) с глаголом tumila ‘прекращаться (о дожде)’, как уже обсуждалось выше, локатив в виду остутствия глагола локативного залога от этого корня может выступать лишь в функции дополнения.
Таким образом, локативные дополнения в конструкциях (37) и (38) обладают равными свойствами в том, что касается их значения и обязательности их присутствия, поскольку оба представляют необязательных участников семантического окружения глагола. Однако существенным отличием их друг от друга является то, что в первом случае участник, выраженный локативным дополнением, может быть сделан подлежащим, тогда как во втором — нет.
В работе [Arka 2005] предлагается определять ядерные и периферийные члены глагольного окружения в таких австронезийских языках, как индонезийский и балийский, при помощи специальных индексов, которые вычисляются на основании того, каким числом морфо-синтаксических свойств, характерных для ядерных актантов в данном языке, они обладают [Arka 2005: 8]. Такой подход позволяет не только отделить ядерные члены (те, которые обладают всеми или большинством выделенных свойств) от периферийных (тех, которые почти или совсем не обладают указанными свойствами), но и выделить члены глагольного окружения разной
степени ядерности или периферийности в зависимости от индекса, то есть числа проявляемых свойств. Так, например, И. В. Арка приходит к выводу, что в индонезийском языке субъект в активном залоге, обладающий индексом 11/11, является более ядерным, чем пациенс, имеющий индекс 9/11; а субъект в пассивном залоге (с индексом 0,5/11) является менее периферийным, чем какой-либо другой периферийный член (индекс 0/11) [Arka 2005: 44-45]. Это позволяет выделить в языке конструкции, которые являются более или менее транзитивными / интранзитивными.
Применительно к тагальскому языку этот подход, в частности, допускает, что ядерным участником A может являться одновременно как подлежащее конструкции субъектного залога, так и субъектное дополнение в конструкциях несубъектных залогов, если будет установлено, что оба этих члена обладают свойствами, позволяющими классифицировать их как ядерных участников транзитивных конструкций.
Кроме того, этот подход позволил бы разграничить в тагальском языке дополнения, обладающие различными свойствами, как в случаях (40)-(43), определив степень их ядерности / периферийности:
(40) Tuturuan niya ng Tagalog ang
CONT.DV^rnb 3SG.NG NG тагалог ANG
mga Amerikano sa iskwelang iyon.
PL американец SA школа-LK DEM.ANG
‘Он будет обучать тагальскому языку американцев в той
школе’.
(41) Pagtuturuan niya ng Tagalog sa
CONT.LV^rnb 3SG.NG NG тагалог SA
mga Amerikano ang iskwelang iyon.
PL американец ANG школа-LK DEM.ANG
‘Он будет обучать тагальскому языку американце в той
школе’. [Schachter, Otanes 1972: 314-317]
(42) Naghihintay ang dalawa na tumila
IMPF.AV.ждать ANG двое LK LK.INF.AV.прекращаться ang ulan sa Lion’s Club.
ANG дождь SA Lion’s Club
‘Двое ждали, пока прекратится дождь в Lion’s Club’. [XVI]
(43) Nababastusan na
IMPF.PV.быть.пораженным.хамством уже
ako sa ugali niya.
1SG.ANG SA манеры 3SG.NG
Я уже поражался его манерам’. (букв.: ‘Поражаем-хамством
уже я от манер его’.) [VIII: 5]
На основании таких свойств, как обязательность присутствия в семантической структуре глагола и способность участвовать в залоговых преобразованиях, дополнения в приведенных примерах могут быть классифицированы следующим образом:
1) Субъектное, пациенсное и адресатное дополнения в конструкциях (40) и (41) (niya ‘он’, Tagalog ‘тагальский язык’ и mga Amerikano ‘американцы’) обозначают участников, которые способны участвовать в залоговых преобразованиях и являются обязательными в конструкциях всех залогов.
2) Локативное дополнение в конструкции (40) (iskwelang iyon ‘та школа’), обозначает участника, который является необязательным, однако способен принимать участие в залоговых преобразованиях, становясь обязательным участником в позиции подлежащего при глаголе локативного залога pagturuan ‘учить’ в (41).
3) Локативное дополнение в (42) (Lion’s Club), обозначает участника, который является необязательным и не принимает участие в залоговых преобразованиях.
4) Дополнение со значением причины в (43) (ugali niya ‘его манеры’) обозначает участника, который является обязательным участником, однако не принимает участие в залоговых преобразованиях.
Отчасти схожую классификацию мы находим в [Рачков 1981], где также обращается особое внимание на особенность тагальского синтаксиса, которая позволяет вовлекать в залоговые преобразования участников глагольного окружения, которые являются обязательными, лишь занимая позицию подлежащего при глаголе соответствующего залога.
Так Г. Е. Рачков различает потенциальную, функциональную и оптимальную синтаксическую и семантическую валентности глагола в тагальском языке. Потенциальная валентность включает все члены предложения, способные быть в окружении глагола, и всех участников, способных входить в состав обозначаемой данным
глаголом ситуации. Функциональная валентность включает те члены, которые входят в обязательное окружение глагола лишь в конструкции определенного залога. Оптимальная валентность включает только те члены, которые входят в обязательное окружение глагола во всех залоговых конструкциях, которые он способен образовывать [Рачков 1981: 129-131].
Таким образом, с позиции данной классификации участники глагольного окружения в примерах (40)-(43) группируются следующим образом:
1) оптимальная валентность (члены не могут быть опущены без нарушения синтаксической и семантической структуры предложения вне зависимости от того, в конструкции какого залога они употребляются): субъектное и пациенсное дополнения и адре-сатное подлежащее в (40); субъектное, пациенсное и адресатное дополнения в (41); подлежащее в (42); субъектное подлежащее и дополнение со значением причины в (43);
2) функциональная валентность (члены не могут быть опущены без нарушения структуры высказывания, однако в конструкциях других залогов являются необязательными): локативное подлежащее в (41);
3) потенциальная валентность (члены могут быть опущены без нарушения структуры предложения): локативное дополнение в (40); локативное дополнение в (42).
Такая классификация членов конструкций основывается, в основном, лишь на их способности являться обязательными участниками глального окружения. Способность участвовать в залоговых преобразованиях принимается во внимание только при определении функциональной валентности.
Что касается рассмотренной выше классификации, которая учитывает оба свойства, она позволяет разбить участников глагольного окружения в приведенных примерах на пять групп:
1) обязательные участники, участвующие в залоговых преобразованиях: субъектное и пациенсное дополнение и адресатное подлежащее в (40); субъектное, пациенсное и адресатное дополнения в (41);
2) обязательные участники, не участвующие в залоговых преобразованиях: подлежащее в (42); подлежащее и дополнение со значением причины в (43);
3) необязательные участники, способные участвовать в залоговых преобразованиях: локативное дополнение в (40);
4) обязательные участники, способные участвовать в залоговых преобразованиях, однако являющиеся обязательными только в конструкции данного залога: локативное подлежащее в (41);
5) необязательные участники, не участвующие в залоговых преобразованиях: локативное дополнение в (42).
Таким образом, подход, предложенный в [Агка 2005], возможно, способен привести к толкованию тагальского языка, которое более адекватно описывает особенности его синтаксиса, поскольку на основании индексов, в вычислении которых, несомненно, должны учитываться и рассмотренные свойства, можно установить степень ядерности / периферийности участников глагольного окружения, не смешивая участников, обладающих разными свойствами, в одну группу.
Нам известно, что этот подход был применен в [БЫЪа1а-т 2005] к филиппинскому языку себуано. Согласно результатам, к которым приходит М. Сибатани, рассматривая статус четырех участников глагольного окружения — субъекта в субъектном залоге, пациенса в пациенсном залоге, субъекта в пациенсном залоге и пациенса в субъектном залоге, — ядерными участниками в себуано являются субъект в субъектном залоге и пациенс в пациенсном залоге, а периферийными — субъект в пациенсном залоге и пациенс в субъектном залоге [8ЫЪа1ат 2005: 15]. Таким образом, ядерным из всех четырех рассматриваемых автором членов является, как можно заметить, только подлежащее. В таком выводе нет ничего удивительного, поскольку для вычисления индексов, на основании которых в данном случае он определяет статус членов глагольного окружения, М. Сибатани использует список свойств, которые он использовал ранее для установления подлежащего в языке себуано (схожий список представлен также в работе [8Ы1Ъа1ат 1988: 125], где на основании свойств, включенных в него, рассматривается вопрос о соответствии субъекта действия и топика (то есть члена, отмеченного показателем группы аи#) статусу подлежащего). Очевидно, однако, что для установления статуса ядерных и периферийных членов следует использовать отличный список, так как подлежащее
является особым ядерным актантом, свойства которого могут значительно отличаться от свойств других ядерных актантов. Подлежащее при таком подходе устанавливается как раз на основании того, что один из ядерных участников обладает особыми свойствами. Следовательно, для разграничения ядерных и периферийных участников должен быть использован совершенно другой список свойств (конечно, некоторые свойства, использовавшиеся для установления подлежащего, войдут также и в новый список в виду того, что подлежащее также является ядерным участником).
5. Заключение
Рассмотренные выше подходы к толкованию категории транзитивности в тагальском языке не имеют под собой достаточных оснований для их признания либо приводят к определенным проблемам в их приспособлении к тагальскому синтаксису.
Примером первого является семантический подход, при котором транзитивным объявляется глагол, имеющий в своей семантической структуре партиципанта определенного типа. Однако, как нам кажется, обоснованность придания одной из семантических ролей в тагальском языке особого статуса, который позволяет ей быть определяющей для транзитивности глагола, невозможно доказать. Кроме того, при такой точке зрения приходится признать существование залоговых трансформаций в интранзитивных конструкциях.
Вторым является морфо-синтаксический подход, при котором ядерные и периферийные члены транзитивных и интранзитивных конструкций, устанавливаемые на основании их морфосинтаксических свойств, определяются дихотомически. При таком подходе тагалог может рассматриваться как аккузативный, эргативный или симметричный язык, однако в каждом из трех случаев некоторые особенности тагальского синтаксиса оказываются незафиксированными.
В свете приведенных аргументов в доказательство несостоятельности перечисленных подходов выдвигается предположение
о том, что более соответствующим реалиям тагальского языка является подход, при котором на основании морфо-синтаксиче-ских свойств, характерных для ядерных и периферийных членов,
вычисляется степень ядерности / периферийности участников глагольного окружения.
Определить, каковы эти свойства — задача будущих исследований. Относительно же настоящей работы, которая носит лишь предварительный характер, ее автор надеется, что в ней в достаточной мере показана обоснованность такого подхода к определению транзитивности в тагальском языке. Одним из вопросов, к которым, однако, также должны обратиться будущие исследования, является, безусловно, подтверждение или опровержение выводов и предположений, изложенных в этой работе.
Для определения транзитивности глаголов в тагальском языке с использованием описанного принципа, основанием для которого служит определение степени ядерности или периферийности участников глагольного окружения, предстоит установить, какие свойства участников глагольного окружения в тагальском языке следует считать определяющими для ядерных членов в тагальском языке, на основании которых будут вычисляться индексы, предложенные в [Arka 2005]. Следует, однако, заметить, что недостатком обсуждаемого подхода может стать то, что список таких свойств должен быть как можно более полным, так как невключение в него тех или иных свойств способно значительно исказить индексы всех участников глагольного окружения, что приведет к ложному представлению об их статусе. Задача составления таких списков, таким образом, требует, как минимум, свободного владения языковым материалом и самого тщательного его анализа. Кроме этого, в отношении данного подхода возникает вопрос о том, существует ли какая-либо иерархия свойств ядерных участников, и если да, то каким образом она может быть установлена.
Список условных сокращений
1, 2, 3 — лицо; abs — абсолютив; ang — падежный показатель или местоимение группы ang; av — субъектный залог; BV — бенефактив-ный залог; cont — глагольная форма неначатого действия; CV — каузальный залог; dem — демонстратив; DV — адресатный залог; erg — эргатив; excl — эксклюзив; impf — глагольная форма незавершенного действия; incl — инклюзив; inf — инфинитив; IV — инструментальный залог; irr — ирреалис; LK — лигатура na/-ng/nang; lv — локативный залог; neg — отрицательная частица hindi; ng — падежный показатель или
местоимение группы ng; obl — косвенный падеж; part — показатель актуального членения ay; perf — глагольная форма завершенного действия; pers — личный падежный показатель; PL — множественное число; PV — пациенсный залог; Q — вопросительная частица; sa — падежный показатель или местоимение группы sa; sg — единственное число; sup — превосходная степень.
Литература
Апресян 1974 — Ю. Д. Апресян. Лексическая семантика (синонимические средства языка). М.: Наука, 1974.
Рачков 1981 — Г. Е. Рачков. Введение в морфологию современного тагальского языка. Л: ЛГУ, 1981.
Храковский 1999 — В. С. Храковский. Пассивные конструкции // В. С. Хра-ковский. Теория языкознания. Русистика. Арабистика. СПб.: Наука, 1999. С. 15-50.
Шкарбан 1995 — Л. И. Шкарбан. Грамматический строй тагальского языка. М.: Восточная литература, 1995.
Arka 2005 — I W. Arka. The core-oblique distinction and core index in some Austronesian languages of Indonesia // Keynote paper presented at the 6th Biennial Meeting of the Association for Linguistic Typology. Padang, Indonesia, 21-25 July 2005.
Cena, Nolasco, forthcoming — R. M. Cena, R. Ma. Nolasco. Tagalog: Driving On the Left-Hand Side of the Road. University of the Philippines-Diliman. Forthcoming.
De Guzman 1988 — V. P. de Guzman Ergative analysis for Philippine languages: An analysis // R. McGinn (ed.). Studies in Austronesian linguistics [Monographs in International Studies, Southeast Asia Series 76]. Athens, OH: Center for Southeast Asia Studies, Center for International Studies, Ohio University, 1988. P. 323-345.
Dixon 1994 — R. M. W. Dixon. Ergativity [Cambridge Studies in Linguistics 69]. Cambridge: CUP, 1994.
Foley 1998 — W. A. Foley. Symmetrical voice systems and precategoriality in Philippine languages // M. Butt, T. H. King (eds.). Proceedings of the LFG 98 Conference: Workshop on voice and grammatical functions in Austronesian languages. Stanford: CSLI Publications, 1998. Hirano 2006 — T. Hirano. Subject and Topic in Tagalog // Paper presented at the 10th International Conference on Austronesian Languages. Palawan, 17-20 January 2006.
Hopper, Thompson 1980 — P. J. Hopper, S. A. Thompson. Transitivity in grammar and discourse // Language 56, 2, 1980. P. 251-299.
Katagiri 2005 — M. Katagiri. Topicality, ergativity and transitivity in Tagalog: Implications for the Philippine-type system // Proceedings of the Taiwan-
Japan Joint Workshop on Austronesian Languages. Taipei: Howard International House, 2005. P. 239-2б0.
Kroeger 1993 — P. R. Kroeger. Another look at subjecthood in Tagalog ll The Philippine Journal of Linguistics, 24, 2, 1993. P. 1-15.
Liao 2004 — H.-ch. Liao. Transitivity and ergativity in Formosan and Philippine languages. PhD Thesis. Honolulu, University of Hawai‘i, 2004.
Maclachlan 199б — A. E. Maclachlan. Aspects of ergativity in Tagalog. PhD Thesis. Montreal, McGill University. 199б.
Nolasco 2003 —R. Ma. Nolasco, Ang Pagkatransitibo at Ikinaergatibo ng mga Wikang Pilipino: Isang Pagsusuri sa Sistemang Bose. PhD Thesis. Philippines, Quezon City: University of the Philippines-Diliman, 2003.
Nolasco 2005 — R. Ma. Nolasco. What ergativity in Philippine languages really means ll Proceedings of the Taiwan-Japan Joint Workshop on Austronesian Languages. Taipei: Howard International House, 2005. P. 215-238.
Reid 19б7 — L. A. Reid. On redefining transitivity for Philippine languages ll Philippine Journal for Language Teaching 5, 1-4, 19б7. P. 15-28.
Reid, Liao 2004 — L. A. Reid, H.-ch. Liao. A Brief Syntactic Typology of Philippine Languages ll Language and Linguistics 5, 2, 2004: P. 433-490.
Saclot 200б — M. J. D. Saclot. On the Transitivity of the Actor Focus and Patient Focus Constructions in Tagalog ll Paper presented at the 10th International Conference on Austronesian Linguistics. Puerto Princesa City, 17-20 January 200б. (http:llwww.sil.orglasia/philippineslicallpapers.html)
Schachter, Otanes 1972 — P. Schachter, Fe T. Otanes. Tagalog Reference Grammar. Berkeley, Los Angeles, London: University of California Press, 1972.
Shibatani 1988 — M. Shibatani. Voice in Philippine languages ll M. Shi-batani (ed.). Passive and Voice. Amsterdam and Philadelphia: John Benjamins, 1988. P. 85-142.
Shibatani 2005 — M. Shibatani. The attrition of the Austronesian focus system ll Proceedings of the Taiwan-Japan Joint Workshop on Austronesian Languages, Taipei: Howard International House, 2005. P. 1-18.
Starosta et al. 1982 — S. Starosta, A. K. Pawley, L. A. Reid. The evolution of focus in Austronesian ll A. Halim, L. Carrington, S. A. Wurm. (eds.). Papers from the Third International Conference on Austronesian Linguistics. Vol. 2: Tracking the Travelers [Pacific Linguistics C-75]. Canberra: Australian National University. 1982. P. 145-170.
Источники
I — H. Ch. Andersen. Ang Pangit na Munting Bibe, circa 1890, isinalin ni Sandra L. Hechanova. (http:llwww.childrensbooksonline.org/The_Ugly_ Ducklinglfilipinoltud_filipino14.htm)
C. E. RnuMeHKo
II — A. M. Jr. Balde. Calvary road. Manila, Philippines, 2005.
III — L. English. Tagalog-English dictionary. Mandaluyong City. 2006.
IV — Maikling katha ng 20 pangunahing autor. Manila. 1950.
V — Mga talumpati ng ating kasaysayan, tinapon ni Vivian L. Balaris-Tica.
Quezon City, 2006.
VI — Pinas. Blg. 4, Mayo 26 - Hunyo 1, 2008. Manila.
VII — E. M. Reyes. Sa Mga Kuko Ng Liwanag. Quezon City, 2007.
VIII — J. C. Reyes. Tutubi, Tutubi, Wag Kang Magpahuli sa Mamang
Salbahe. Quezon City, 2004.
IX — F. T. Timbreza. Mga Hugis-pag-iisip ng Pilipino. Malay, T. IV, Blg. 1-2,
1975, Mayo, Nobyembre. De La Salle University.
X — http://bsji.org/forum/archive/index.php7t-1060.html
XI — http://kalansaysaaparador.blogspot.com/2009/02/anatomiya-ng-isang-love-
story.html
XII — http://misteryoso.wordpress.com/category/ang-diary-ni-mariel
XIII — http://yoyostribe.blogspot.com/2008/10/ingat-nik.html
XIV — http://saanpupuntasikadyo.blogspot.com/2007/10/ang-mga-insekto-isang-
instalasyon.html
XV — http://www.gmanews.tv/story/72120/Dranreb-in-Manila-for-treatment-
holidays.
XVI — http://www.pinoyexchange.com/forums/showthread.php?t=275355
&page=47
XVII — http://www.timog.com/forum/showthread.php?t=26976
XVIII — http://www.jappinoy.com/lofiversion/index.php7t1819.html
