Научная статья на тему 'К проблеме контаминации эпических сюжетов в табасаранском фольклоре'

К проблеме контаминации эпических сюжетов в табасаранском фольклоре Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
279
44
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПРЕДАНИЕ / ЛЕГЕНДА / ТАБАСАРАН / КОНСТАНТЫ / МОТИВЫ / TRADITION / LEGEND / TABASARAN / CONSTANT MOTIVATION

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Курбанов М.М.

В статье описываются процессы, происшедшие в бытовании преданий табасаранцев «Меч Абу-Муслима» и «Крепость семи братьев и сестры»

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THE PROBLEM CONTAMINATION EPIC STORY IN TABASARAN FOLKLORE

This paper describes the processes that occurred in the existence of legends Tabasarans "Sword of Abu Muslim" and "Fortress of seven brothers and sisters."

Текст научной работы на тему «К проблеме контаминации эпических сюжетов в табасаранском фольклоре»

4.Муртазалиев Р.А. Конспект флоры Дагестана. Махачкала: Эпоха, 2009. Т. I—IV.

5.Цахуева Ф.П. Характеристика ксерофильных сообществ Предгорного Дагестана. Вестник Социально-педагогического института. Махачкала: Изд-во Алеф, 2010. — 64-67 с.

Literatura:

1. Galushko AI Analysis of Flora western part of the Central Caucasus // Flora of the North Caucasus and questions of its history, vol. 1. Stavropol, 1976a. -C. 5-130.

2. Galushko AI Florogenesis and Sitora settling Mountain Ingushetia // read Tolstoy: Proc. rep. region. Scien. Conf. - Terrible, 1991. - P. 99-101

3. Kurbanalieva GS Biomorphological analysis xerophilic complexes vostochnh foothills of Dagestan. Proceedings DSPU: Makhachkala 2012-29-32s.

4. Murtazaliyev RA Synopsis of the flora of Dagestan. Makhachkala: Epoch, 2009. T. I-IV.

5. Tsahueva FP Feature xerophilic communities Predgorny Dagestan. Bulletin of Social and Pedagogical Institute. Makhachkala: Izd Aleph, 2010. - 64-67 s.

К ПРОБЛЕМЕ КОНТАМИНАЦИИ ЭПИЧЕСКИХ СЮЖЕТОВ В ТАБАСАРАНСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Курбанов М.М., д.ф.н., профессор.

Филиал ФБГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» в г. Дербенте

Аннотация: В статье описываются процессы, происшедшие в бытовании преданий табасаранцев «Меч Абу-Муслима» и «Крепость семи братьев и сестры».

Ключевые слова: предание, легенда, Табасаран, константы, мотивы

THE PROBLEM CONTAMINATION EPIC STORY IN TABASARAN FOLKLORE Kurbanov M.M., doctor of рhilosophy, рrofessor

Abstract: This paper describes the processes that occurred in the existence of legends Tabasarans "Sword of Abu Muslim" and "Fortress of seven brothers and sisters."

Keywords: tradition, legend, Tabasaran, constant motivation.

Популярность преданий «Меч Абу-Муслима» и «Крепость семи братьев и сестры» в фольклоре народов Южного Дагестана побуждает вновь исследователей обратиться к памятникам фольклора для освещения некоторых проблем их генезиса и художественности. Однако вне поля зрения фольклористов остались вопросы, связанные с обогащением текстов константами и мотивами, взятыми из арсенала международных «бродячих сюжетов», и проблемы контаминации эпических текстов.

Контаминация в эпическом творчестве фольклора - это смещение двух или нескольких сюжетных мотивов, в результате которого в народном творчестве возникает новый сюжет или мотив, образуя целостное произведения. Такое явление довольно широко распространено в мировой эпике. Материалами для контаминации могут быть мотивы и константы, взятые из арсенала международных сюжетов и мотивов, встречающихся в фольклоре народов мира. Особенно этому явлению подвержены константы, часто встречающиеся в устном творчестве: «мотивы предательства и измены», «обобщенные образы горянок-воительниц», «чудесное рождение национального героя», «обретение героем фантастической силы», «наказание предателей», «воспевание патриотических подвигов», «мифологизация защитников родины», «идеализация народных мстителей» и т.д. Все эти устойчивые величины должны служить идейной установке произведений -слава героям-защитникам и проклятие предателям.

Контаминация мотивов и образование новых сюжетов можно проследить на примере исторического бытования табасаранских преданий «Меч Абу-Муслима» и «Крепость семи братьев». Известно, что сказание «Меч Абу-Муслима» возникло в фольклоре после трагических событий VIII в., когда арабские оккупанты под руководством Масламы после истребления большинства жителей и принуждения оставшихся язычников принять ислам покорили Табасаран.

Самая ранняя запись памятника «Меч Абу-Муслима» была сделана арабским путешественником Абу Хамидом ал-Гарнати в 1130 г. в Дербенте от неизвестного информанта, где он писал: «В стране Дербента Баб ал-Абваб есть народность, которую называют «табарсалан», у них двадцать четыре рустака, в каждом рустаке имеется большой военачальник, подобно эмиру. Они мусульмане, принявшие ислам во времена Масламы ибн Абд ал-Малика. А когда Маслама захотел уйти после того, как поселил в Дербенте 24 тысячи семей арабов из Мосула, Дамаска, Хамса, Тадмора, Халеба и других городов Сирии и Джезирии, то сказали ему табарсаланцы: «О, эмир! Мы боимся, что когда ты уйдешь от нас, то эти народы отпадут от ислама, и мы будем бедствовать из-за их соседства».

Тогда извлек свой меч Маслама и сказал: «Мой меч будет среди вас, оставьте его здесь, и пока он будет среди вас, никто из этих народов не отпадет». И сделали они для его меча в скале что-то вроде михраба и поставили его внутри него на холме, где Маслама стоял лагерем. Он и сейчас находится на той земле, люди совершают к нему паломничество. Тому, кто направляется к нему зимой, не запрещается надевать синие одежды или иных цветов, а если направляется во время жатвы, то не разрешают никому посещать его в каких-либо одеждах, кроме белых; а если кто-нибудь посетит его не в белой одежде, то идет сильный дождь и губит посевы и портит фрукты. Это дело у них хорошо известно» [1, 49].

Весьма трудно теперь представить, каков был первоначальный сюжет предания. Однако из дошедших до нас вариантов видно, что меч, оставленный захватчиками для устрашения и в качестве символа победы

над местными жителями, со временем превратился в святой фетиш, к которому горцы совершали паломничество в надежде на магическое воздействие оружия на посевы и хозяйственное благополучие. Приписывая «святому мечу» сакральные качества, аборигены верили во всемогущество объекта своего поклонения. Более того, со временем, как отмечает Абу Абдаллах ал-Химйари (ХУ в.), «народ этой страны весною приносит в пещеру всякого рода добро и подаяния, совершают паломничество к этому мечу и делает новые ножны. Когда несут новые ножны, берут с собой около пудовки пшеницы, и, идя, бросают ее на землю, пока вложат в новые ножны меч, и тогда возвращаются домой. Удивительно, что из брошенной пшеницы не находят на земле ни одного зерна» [2, 104].

Сравнительное текстологическое изучение упомянутых вариантов произведения позволяет заключить, что вариант ал-Гарнати за много веков бытования заметно обогатился новыми сюжетными мотивами и топонимом «Турин йишв», где хранился меч, что «святой меч творит чудеса», «место вокруг пещеры считается святым, всякий прохожий безопасен от грабительства, насилия и кровной мести» и т.д.

В такой форме с некоторыми вариантами и версиями предание бытовало до середины Х1Х века. Затем оно слилось с сюжетом другого табасаранского сказания «Крепость семи братьев», которое возникло к концу XVIII века по следам нашествий Надир-шаха. Контаминированный сюжет с новым названием впервые был записан П.К. Усларом в 1872 г. от муллы Селима и использован им в рукописи «Табасаранский язык».

В ней говорится: «Не в дальнем расстоянии от границы Табасарана с Джукв-улке (Кайтагом), в долине Рубаснир, вблизи аула Улуз находится опустелое место, на котором видно много кладбищ и развалин аулов. Это место называется «Гъунна». Здесь некогда жило богатое и могучее семейство, которому вверено было охранение знаменитейшей табасаранской святыни - меча Абу-Муслима, арабского завоевателя Дагестана и первого установителя в нем исламизма. Меч до сих пор хранится вблизи Чурдафа, на урочище «Турин йишв» (место меча). Рассказывают, что он становится видимым только тогда, когда его берёт в руки праведный человек, но при этом каждому из смотрящих представляется в особенном виде. Последними представителями фамилии, в продолжение многих веков охранявшей священный меч, были семь братьев, богатых и сильных, и одна сестра-девица. Братья переселились из Улуза в Хучни и оттуда, пользуясь недоступностью положения, делали тяжкие поборы со всех проезжающих. Жители, однако, не смели открыто нападать на братьев, но вступили в тайные переговоры с сестрой, которая, желала выйти замуж за сына старшины села Ругудж, на что братья не соглашались. Сестра, по наущению жителей, испортила соленой водой ружейные стволы у братьев, тогда жители напали на них, убили шестерых, а седьмой, тяжело раненый, отнесен был в селение Ругудж. Находясь на смертном одре, он сделал призыв народу - отомстить за него сестре.

Жители пяти селений приняли его сторону. Сестра заперлась в крепости Кыз-кала (Девичья башня), которой овладели ополчившиеся, и сестра была умерщвлена. Чтобы наградить мстителей, умерший всем пяти селениям завещал богатые дары, которые до сих пор известны в народе по фамильному имени завещателя: а) сел. Ханаг - пашенное поле Гуннарии хут1ил (Пашня гуннов); б) сел. Тивак (Дюбек) - мельница Гуннарин рягъяр (Мельница гуннов); в) сел. Хали (Халикент) - Коран Гуннарин кьур'ан (Коран гуннов); этот Коран весьма больших размеров и высокочтим; за право присягнуть на нем платится по одному рублю в пользу мечети. Коран до сих пор хорошо сохранился, на одной только странице виднеется кровавое пятно: кто-то дерзнул присягнуть ложно, и глаз его немедленно вырвался и влепился в Коран; в виде приписки изложено все завещание последнего из гуннов; г) сел. Ургулик - пашенное поле Гуннарин хут1ил (Пашня гуннов); д) сел. Ляхла - медный котел Гуннарин йигь-аг (котел гуннов), в котором будто бы можно сварить за раз мясо двух быков. Все эти дары последнего из гуннов до сих пор показываются в Таба-саране. Для хранения же меча Абумуслима назначаются теперь сторожа из одного семейства, живущего в селении Чурдаф» [3, 43-45].

Как видно из текста, симбиотический сюжет, сложенный из двух самостоятельных сочинений, заметно расширен за счет добавления в него популярного в эпической традиции константа из сказок («семь братьев и сестра») и сюжетных мотивов - сакральные свойства «святого меча», любовь сестры-девицы к неприятелю, предательство сестры, завещание «последнего из гуннов», месть брата, магические и анимистические качества Корана и другие. Эти традиционные мотивы могут быть разделены на две группы: мотивы, связанные с исламской религией и мотивы, известные в эпической традиции еще с древних времен.

Первый мотив - исламизация языческого Табасарана в VIII в. Коренные изменения в мировоззрении горцев в последующие века, привели к культу вещей, имевших какое-либо отношение к первым арабам-захватчикам и арабам-миссионерам, утверждавшим, что они являются потомками пророка Мухаммада или других религиозных деятелей. Поскольку реальный меч Масламы хранился в михрабе с. Чурдаф, местные жители приписали оружию сверхъестественные способности, приближая свои сказания о фетише к мифологическим легендам. Вероятно, поэтому в фольклоре возникли новые версии о «чудесах святого меча».

Так, в варианте, записанном нами в 1970 г. от С. Сафаралиева, подчеркивается, что «Маслама оставил в Чурдафе меч, чтобы табасаранцы чтили ислам и шариат... В последние годы меч ходил по домам, наводя страх на грешников.... Но вскоре он улетел в Мекку, потому что верующих стало меньше»[4, 69-77]. В другом варианте, рассказанном в 1973 г. Рамазано-вым Р. из с. Чурдаф, повествуется, что «некогда вблизи михраба с мечом Масламы построили мавзолей святого шейха. Тогда часто радуга натягивалась так, что одним концом она упиралась на михрабе с мечом, а другим - на могиле шейха. Люди паломничали к мавзолею и мечу. Но эти свя-

тые места могли посещать только праведные люди, грешникам преграждали дорогу двигающиеся деревья и скалы...Меч могли видеть только безгрешники...» [5, 35].

Заметим, предание обогащается религиозными мифами и легендами о святых шейхах или талисманах с характерными для них фантастическими превращениями, подчеркивая их святость. Мифологические мотивы -«появление радуги на могиле святого усопшего» или же рассказы о полетах «праведных» в Мекку и обратно, «хождение меча ночью по домам», «преграждение пути грешникам к мечу двигающимися скалами» и т.д. -создавали у верующих представления о божественном покровительстве мечу и арабам, оставившим его в Табасаране. Поэтому до сих пор в святости михраба никто из верующих не сомневается, хотя никто меча не видел, полагая, что он «улетел» в исламскую святыню - Каабу. Известно, что подобным образом оставленные в покоренных территориях «святые арабские мечи» и другие «атрибуты захватчиков» у некоторых народов мира (аварцев, афганцев, туркменов) стали своего рода фетишами и обрели мифологический характер, заключающие, по поверьям, в себе духи, при помощи которых якобы совершались чудесные превращения, вызванные небесными силами. Аналогичное мировоззрение верующей части населения Табасарана отображено и в мотиве о чудесных свойствах святого Корана, приписывая исламскому памятнику анимистические и сакральные способности. Согласно поверьям, Коран не терпит лжи, поэтому «кто-то ложно присягнул, и его глаз вырвался и влепился в Коран».

Вторую группу составляют широко известные в эпической традиции табасаранцев мотивы измены, предательства и мести. В контаминированном варианте предания уже сюжетообразующим становится не сюжет о святом мече, а «мотив измены сестры», которая в угоду возлюбленному неприятелю испортила кремневые ружья братьев-защитников крепости. Мотивы измены и предательства персонажей, пожалуй, наиболее популярные в фольклоре дагестанских горцев. Видимо, поэтому к 80 годам Х1Х века сложился очередной вариант предания «Крепость семи братьев», в котором акцент делается на предательстве сестры и ее убийстве. В нем говорится, что «.боясь страшного возмездия горцев, сестра бросилась со скалы в р. Рубас. Труп ее положили у подножия крепости, и с тех пор каждый прохожий бросал камни на могилу, плевал и проклинал изменницу. На этом месте образовалась большая горка камней»[6, 55-62].

Итак, за много веков бытования предание «Меч Абу-Муслима» претерпело серьезные изменения в содержании, структуре и поэтике. Если в первоначальных вариантах предания прослеживается стремление сказителей к мифологизации мотивов или же событий, то в контаминированных вариантах доминирует идейно-патриотическая установка, приближая сюжет к реальным событиям. Однако древние эпические традиции фольклорного осмысления исторических событий до сих пор не теряют своей значимости, свидетельствуя о богатстве образного мышления табасаранских сказителей. Архаическая поэтика, использованная в сюжетах вариантов предания

позднего происхождения, напоминает о традициях, формах и приемах преемственности художественного отображения исторических событий.

Литература:

1. Ал-Гарнати. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1130-1153гг.). Публикация О.Г.Большакова и А.Л. Монгайта. - М., 1971. - С. 49;

2. Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение// Труды Института востоковедения АН СССР. Вып. 36, 1941. - С. 104;

3. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание - V11. Табасаранский язык. Подготовка текста А. Магометова. - Тбилиси: Мецниереба, 1979. - С. 43-45; 4. Рукоп. фонд Института ЯЛИ ДНЦ РАН. Ф.9, оп. 1. Д. № 407.- С. 69-77;

5. Зап. Дашдемиров Р. Рукоп. фонд СФЛ ДГПУ. ТФ- 537. - С.35.;

6. Зап. М. Гасанов в 1980 г. от Гаджиева Г. (78 лет) в с. Хучни. Рукоп. фонд

Института ЯЛИ ДНЦ РАН. Ф.9, оп. 1. Д. № 373 - С. 55-62.

Literatura:

1. Al-Gharnati. Travel Abu Hamid al-Gharnati in Eastern and Central Europe (1130-1153gg.). Publication O.G.Bolshakova and AL Mongait. - M., 1971. - S. 49;

2. AN Genko Arabic Language and Caucasus // Proceedings of the Institute of Oriental Studies. Vol. 36, 1941. - S. 104;

3. PK Uslar Ethnography of the Caucasus. Linguistics - V11. Tabasaranskiy language. A. Preparation of the text Magometov. - Tbilisi: Metsniereba, 1979. - P. 43-45; 4. The manuscript. Foundation Institute Yali DSC RAS. F.9, op. 1. D. № 407- pp 69-77;

5. Zap. Dashdemirov R. manuscript. Fund SFL DSPU. TF- 537 - C.35;

6. Zap. M. Hasanov in 1980 by Mr. Hajiyev (78 years) with. Khuchni. Manuscript. Foundation Institute Yali DSC RAS. F.9, op. 1. D. № 373.- pp 55-62.

НАЦИОНАЛЬНО-РУССКОЕ ДВУЯЗЫЧИЕ В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

Юсуфов М.Г., доктор филологических наук, профессор Ашимова А.Ф., кандидат филологических наук, Юсуфова Л.О., кандидат филологических наук, доцент Махмудова Д.С., старший преподаватель НОУ ВПО «Социально-педагогический институт» г. Дербент

Аннотация: в статье рассматриваются типы национально-русского двуязычия в республике Дагестан.

Ключевые слова: национальный язык, русский язык, национально-русское двуязычие.

RUSSIAN NATIONAL BILINGUALISM IN THE REPUBLIC OF DAGESTAN

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.