CC BY
9DOI: 10.18572/2687-0339-2022-2-18-23
К проблемам изучения предлогов
Г.А. Золотова,
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
В работе ставятся фундаментальные вопросы определения предлога как части речи; указывается вклад В.В. Виноградова в изучение изменений в предложной системе русского языка; намечаются перспективы подобных исследований. Автор обсуждает положения программной статьи М.В. Всеволодовой, Е.В. Клобукова, О.В. Кукушкиной, А.А. Поликарпова «К основаниям функционально-коммуникативной грамматики русского предлога», отмечает ее неоднозначные фрагменты; выражает сомнение в опред-ложенности целого ряда конструкций.
Ключевые слова: предлог, синтаксема, служебные и знаменательные части речи, лексикализация.
Обсуждаемый научный проект, посвященный изучению развития славянских предлогов, несомненно, актуален и необходим. Формирование новых предлогов — один из самых активных процессов в современном языке, и почти не изученный.
В своей классической, неисчерпаемой книге «Русский язык» В.В. Виноградов главу о предлогах закончил параграфом «Изменения в употреблении предлогов». Среди новых форм речетворчества, характеризующих современную эпоху, он отмечал количественный рост предлож-но-синтаксических конструкций, особенно в профессионально-технических, научно-деловых, газетно-публицистических стилях, перераспределение их функций, качественное их усложнение. «Характеристика этих процессов <...> должна быть предметом особого самостоятельного исследования» [Виноградов 1947: 703].
Многоплановость, трудность этой задачи очевидна и сама по себе, и судя по докладам на данной конференции, и по программной статье инициаторов проекта в «Вестнике Московского университета» [Всеволодова и др. 2003]. Проделана кропотливая подготовительная работа, вызывающая большое уважение. Жаль, правда, что не упомянута постановка задачи В.В. Виноградовым и намеченные им пути анализа новых русских предлогов.
На мой взгляд, чтобы не утонуть в обширном материале и во множестве классификационных признаков, которые авторы статьи стараются представить с возможной полнотой, на этом этапе было бы полезно уточнить теоретические позиции и перспективы изучения и описания системы русских предлогов.
Казался бы естественным прежде всего вопрос: для чего нужны предлоги, старые и новые, языку, говорящему, каковы смыслы, выражаемые предлогами? Как писал В.В. Виноградов, «грамматические отношения, обозначаемые предметами, их семантическая сущность разъяснены недостаточно» [Виноградов 1947: 685].
Если предлоги — это конструктивные элементы, помогающие выразить смысловые связи между компонентами высказывания, то, по-видимому, прежде всего и надо бы заняться выяснением, выявлением их семантической сущности. Между тем в названии конференции «Славянские предлоги в синхронии и диахронии. Морфология и синтаксис» семантический аспект как будто и не предполагается, а за теоретическую опору принимается формально-позиционное положение, что при разграничении частей речи «важны только грамматические, а не лексические показатели» (по М.В. Панову). М.В. Панов — почитаемый ученый, но с таких позиций
можно объединить существительные и прилагательные в одну часть речи по признаку склоняемости. Это отголоски преодоленного современной лингвистикой формально-механического метода полувековой давности1.
В том же абзаце статьи делается попытка соединить «функционально-коммуникативную модель языка» с «формально-позиционной», получается гибридное, заведомо противоречивое определение предлога: «... это класс служебных лексических единиц, служащих (<...> в русском языке вместе с субстантивным падежным окончанием) средством выражения семан-тико-синтаксической роли существительного или его субститута в высказывании <...>» [Всеволодова и др. 2003: 22—23]2.
Таким образом, авторы исключают содержательную часть существительного, свидетельствующую о его категориально-семантическом значении, и по модели «предлог + падежное окончание» определяют семантико-синтаксическую роль существительного в высказывании. Тогда выходит, что из (ревност)и, из (кост)и, из (повест)и, из (област)и; до (вечер)а, до (берег)а, до (обморок)а, до (колен)а
1 В книге Панова о позиционной морфологии, на которую ссылается М.В. Всеволодова, склоняемые слова распределены по разным частям речи (см.: [Панов 1999: 132-147, 163-164]). Книга считается примером использования многих морфологических идей акад. В.В. Виноградова в контексте лингвистики рубежа ХХ—ХХ1 вв. Нельзя, однако, не согласиться с мыслью Г.А. Золотовой об особой важности изучения семантики предлогов. Кстати, об этом же часто писала и М.В. Всеволодова — как в статье, публикуемой в данном номере нашего журнала [Всеволодова 2022], см., в частности, заключительный раздел этой работы, так и в других своих исследованиях, специально посвященных грамматической семантике падежных форм и предложно-падежных конструкций [Всеволодова 1975; Всеволодова, Владимирский 1982; Всеволодова, Ященко 1988; Всеволодова 2000: 99-120, 133-194 и др.]. — Прим. ред.
2 В целом приведенное определение вполне соответствует виноградовскому (и общепринятому в настоящее время) пониманию семантико-грам-матической сущности русского предлога, см.: [Виноградов 1972: 531-533; Лингв. энц. словарь 1990: 394-395; Энц. «Русский язык» 2020: 537-539]. — Прим. ред.
окажутся семантически однородными в каждом ряду?3
Вряд ли имеет объяснительную силу чисто формальная трактовка синтаксических связей (там же): синтаксические построения создаются для выражения смысла и поэтому прежде всего значениями слов, оформленных соответствующими средствами. Очень ответственные для темы понятия функция, функциональный используются в этой статье не-терминологично и, я бы сказала, нефункционально [Всеволодова и др. 2003: 19 и др.]. Функционирование (при этом реальное) связывается с «коммуникативным уровнем языка». Что это за уровень? А где еще язык функционирует, кроме как в коммуникации? А «реальному функционированию» противостоит нереаль-ное?4
Если авторы считают необходимым выделить или разграничить четыре вопроса, требующих решения [Всеволодова и др. 2003: 21], хотелось бы воспринять их в более определенном словесном выражении, а так разницу между ними уловить трудно; ср.:
1) семантические и формально-синтаксические (?) функции предлогов;
2) основание морфосинтаксической типологии предлогов;
3) языковой статус предлога как строевого элемента синтаксической системы;
4) грамматика предлога.
За каждым из этих пунктов стоит непреложная взаимообусловленность семантики, синтаксиса и морфологии5.
3 В опубликованном первом выпуске словаря русских предлогов [Всеволодова и др. 2018] разные по семантике предлоги-омонимы представлены различными словарными статьями. — Прим. ред.
4 В существующих моделях языка, как известно, выделяется разное количество языковых уровней. О коммуникативном уровне подробно говорится, например, в [Безяева 2002]. О «реальном» функционировании языка М.В. Всеволодова пишет, полемизируя с теми лингвистами, которые считают язык художественной литературы если не единственным, то, безусловно, предпочтительным источником языкового материала для лингвистического исследования. — Прим. ред.
5 Различные аспекты взаимодействия морфологии и синтаксиса в грамматике предлога,
Естественно, что изучаемые единицы представлены не самодостаточными предлогами, а именно синтаксемами, в состав которых они входят. Никак не могу согласиться с толкованием синтаксемы как «морфологической формы слова» [Все-володова и др. 2003: 23]. Для морфологической формы слова существует термин «морфологическая», лишнего не надо, либо более конкретное, частное обозначение, скажем, «форма дательного падежа имени с предлогом к» и под. Термин синтаксема введен и получил хождение в лингвистике именно потому, что им обозначена минимальная синтаксическая единица, не выявленная грамматической теорией ранее — во-первых; трехмерная — как результат взаимодействия значения, функции и формы (иначе: семантики, синтаксиса и морфологии) — во-вторых; систематизирующая в четырех функциональных типах представления о структуре предложения и о видах связи между его компонентами — в-третьих [Золото-ва 1988, 1998]. Пользоваться этим термином стоит лишь для того, чтобы реализовать его объяснительный и организующий потенциал. Для изучения предложных новообразований особенно важно учитывать соотношение трех взаимообусловленных составляющих синтаксемы6.
как и взаимообусловленность лексической и грамматической семантики на уровне функционирования предложно-падежной конструкции были, судя по статье [Всеволодова 2022], более подробно, чем в статье из «Вестника Моск. унта», рассмотрены в докладе М.В. Всеволодовой на Конференции 2003 года. — Прим. ред.
6 Нужно заметить, что М.В. Всеволодова активно использовала положения теории синтаксем в своих исследованиях, признавая вслед за Г.А. Зо-лотовой что синтаксема — это триединство формы, значения и функции (см.: [Всеволодова 2000: 160 и др.]). Анализ этого соотношения реализуется и в словаре [Всеволодова и др. 2018]. Может ли план выражения синтаксемы быть представлен морфологической формой (синтетической или аналитической)? Безусловно, так обычно и бывает. А может ли предложно-падежная форма рассматриваться как особая (аналитическая) форма имени? Такой подход к предложно-падеж-ной конструкции языках смешанного (синтети-ко-аналитического) типа вполне возможен (см.: [Щерба 1962: 100; Курилович 1962; Виноградов
Правомерно ли утверждение, что «предлог определяет падежную форму существительного»? [ст.: 23]. Почему тогда на доме, в доме, о доме, при доме — форма имени одна, а предлоги разные, так же как за домом, перед домом, под домом, над домом; и, напротив, за домом — за дом, под домом — под дом, где предлог один, а падежные формы разные? Ср.: Приданого за ней полмиллиона. Вот выдали Матрену за барона (Крылов). А что же при таком понимании определяет беспредложную падежную форму? На чем основана, например, убежденность в том, что в компаративной конструкции типа кричать громче всех «управляет не лексическое значение, а грамматическая форма слова»? [ст.: 32]. Ведь прежде всего компаративный смысл требует включить в конструкцию имя объекта сравнения7. Вероятнее все-таки, что категориальный смысл и соответствующая ему роль в предложении предопределяет оформление, включающее падеж и предлог. Функционально-семантические свойства синтаксемы определяют и роль ее в предложении, и характер связи с другими компонентами.
Стоит ли утверждать, что «любая словоформа входит в предложение только через смысловую связь с другой словоформой»? [ст.: 52]. В самом общем смысле все компоненты предложения, конечно, связаны между собой, и в школьном разборе нас учили выстраивать схему. Но для анализа важно выявить разные типы связи. Возьмем пример из басни Крылова: Он в море корабли отправил по весне... а) Он отправил — предикативная основа предложения, имя субъекта и глагол действия соединяются категориями времени, лица и модальности, реализуя предикативную связь (в рамках парадигмы
1972: 531; Лингв. энц. словарь 1990: 394]), хотя он и не является общепринятым. — Прим. ред.
7 Важно, что лексическое значение прилагательного громкий не предполагает валентности на управление она есть только у грамматической формы компаратива. Для этого смысла в русском языке существуют две грамматические формы выражения: компаратив + N и компа-ратив + чем + Nи.— Прим. ред.
по этим же категориям); синтаксемы обусловленного типа (так же, как имя субъекта и его предикативного признака в моделях Ей холодно, У него грипп, Девочку укачало и др.);
б) отправил корабли — глагольное словосочетание с обязательным распространителем в форме, заданной переходностью глагола; именная синтаксема связанного типа, вне этой присловной связи не функционирующая;
в) отправил корабли в море — именная синтаксема со значением направления, ориентира (директив), значение ее задано глагольной семой движения, но форма не обязательна, выбирается из ряда форм с директивным или целевым значением (отправил на Корсику, через Гибралтар, за товаром и т. д.); связь присловная, но не обязательная, синтаксема свободная, способная занимать разные синтаксические позиции;
г) по весне — темпоральная свободная синтаксема, вступает в «полупредикативную», таксисную связь с предикатом предложения, выражая значения моно-темпоральности (одновременности событий), мономодальности и полисубъ-ектности (что подтверждается при замене таксисного компонента синонимичным предложением Когда пришла весна) [Золо-това и др. 1998: 217-228].
Процессы развития по-разному происходят в области старых, первичных предлогов (меньше и предлогов, и изменений) и в области предлогов вторичных, производных. Новые, производные предлоги образуются путем делексикализации, ослабления или утраты лексического значения полнознаменательными словами: именами, наречиями, деепричастиями. Критерии, стадии превращения полнознаменательных слов в служебные остаются пока не выявленными, много переходных случаев. Несомненно, необходимы наблюдения и над динамикой лексических значений, и над типами их синтаксических функций и связей.
Рассматривая с таких позиций примеры, приводимые в статье, можно сказать,
что ряд из них подозревается в рассматриваемой нами статье без достаточных оснований в опредложивании своих компонентов.
Может быть, я чего-то недопоняла в аргументации авторов и в усложненной структуре статьи. Но все-таки думаю, что если конструкция выполняет свою роль полноценно значимого компонента предложения (пусть даже с какими-то ограничениями в сочетаемости, с элементами фразеологичности), она не должна быть признана служебной.
Вот пример из [Всеволодова и др. 2003: 35, 41]: Планета Нибиру оказалась в тесном противостоянии с Землей, демонстрирующий «свободно образующиеся словоформы, ведущие себя как предлог» (оставим на совести специалистов по планетам трудно осмысляемое сочетание слов тесное противостояние*). Но почему именной предикат, с вспомогательным глаголом, сообщающий о местонахождение субъекта (планеты), «ведет себя как предлог», то есть служебное слово? Там же пример об Отаре, который «в предвкушении похвал» угощает гостей шашлыком. Выделенный полупредикативный (таксисный) оборот синонимичен деепричастному или причастному обороту (предвкушая, предвкушающий похвалы) с полноценным лексическим значением, никак не сводим к служебному.
Да и вся «подзона с целевым значением» с примерами в дополнение к докладу, в подтверждение его слов, в уважение к заслугам, в компенсацию потерь и под. представляет не служебные сочетания,
8 Противостояние планеты — «такое положение небесного тела Солнечной системы, в котором разница эклиптических долгот его и Солнца равна 180°»; великое (в сленге астрофизиков «тесное») противостояние — «такое, при котором расстояние до планеты минимально по сравнению с другими противостояниями (различие возникает из-за эллиптичности орбит)» https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80 %D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BE %D1%81%D1%82%D0%BE%D1%8F%D0%BD %D0%B8%D0%B5_%D0%BF%D0%BB%D0%B 0%D0%BD%D0%B5%D1%82%D1%8B. — Прим. ред.
но полнознаменательные. Те же полипредикативные осложнители предложения (или, по терминологии М.В. Всеволодо-вой, — «предикаты второй пропозиции»), связанные таксисными отношениями времени, лица, модальности с основным предикатом и легко оформляющие эти отношения в синонимичных придаточных предложениях (...чтобы дополнить доклад, компенсировать потери и под.). Это очень продуктивные конструкции, уплотняющие, концентрирующие структуру современных текстов научного, делового, публицистического типа.
Девербативные формы, сочетающиеся с инфинитивом: в надежде найти, в попытках понять, в стремлении разобраться образованы от глаголов модального значения, которые входят в состав модифицированного предиката пытался понять и под. Лексическое значение их в известной мере ослаблено, но они вместе с инфинитивом составляют полноценный компонент предложения, а не служебный.
Знаменательными, а не служебными представляются мне и так называемые параметрические слова. Кроме того, что многие из них являются необходимыми терминами научно-технических текстов, их лексический смысл не перекрывается следующей за ними количественной информацией. См., например: ВЭУ с трехлопастным ротором диаметром 90 метров и высотой мачты 70метров... (пример из [Всеволодова и др. 2003: 38]9.
9 Нужно признать, что не все рассматриваемые научным коллективом М.В. Всеволодовой
Разнообразие уже собранного и представленного в статье языкового материала позволяет пожелать исследователям несколько строже и стилистически дифференцировано относиться к речевым фактам, чтобы не принимать за системные изменения в языке либо разговорные обороты узко профессиональной среды, либо небрежности и корявости речи, независимо от среды.
Если не обсудить отмеченные здесь и в других докладах небесспорные отправные позиции, много сил в этой важной работе может быть затрачено неэффективно.
Организаторская энергия и энтузиазм Майи Владимировны Всеволодовой вдохновили большой интернациональный коллектив на это научное подвижничество. От души желаю ей и ее коллегам преодолеть теоретические и практические трудности и успешно решить нерешенные вопросы.
служебные единицы можно смело относить к собственно предлогам. Однако в ходе работы над словарем [Всеволодова и др. 2018] была разработана развернутая типология предложных единиц, включающая собственно предлоги и эквиваленты предлогов — единицы, в некоторых контекстах функционирующие как предлоги. Это словоформы ряда семантических классов слов, которые в определенных условиях выполняют функции предлога, не выходя из границ своей части речи» [Всеволодова 2011: 103]. И собственно предлоги, и эквиваленты предлогов входят в функционально-грамматическое поле предложных единиц [Всеволодова и др. 2014], образуя, соответственно, ядерную и периферийную зоны. Многие единицы, обсуждаемые в публикуемой статье Г.А. Золотовой, находятся, безусловно, на периферии данного поля. — Прим. ред.
Литература
1. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.; Л.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1947 (2-е изд. — М.: Высшая школа, 1972).
2. Всеволодова М.В., Клобуков Е.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. К основаниям функционально-коммуникативной грамматики русского предлога // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2003. № 2. С. 17—59.
3. Золото ва Г.А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М.: Наука, 1988 (2-е изд. — 2001).
4. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М.: изд-во Моск. ун-та, 1998 (2-е изд. — 2004).
5. Селиверстова О.Н. Семантическая структура предлога на // Исследования по семантике предлогов. Сб. ст. / Под ред. Д. Пайара и О.Н. Селиверстовой. М.: Русские словари, 2000.
Научные исследования, указанные в редакционных примечаниях
1. Безяева М.Г. Семантика коммуникативного уровня звучащего языка. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002.
2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 2-е изд. М.: Высшая школа, 1972.
3. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975.
4. Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса. Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000. (2-е изд. - 2017).
5. Всеволодова М.В. К вопросу об операциональных методах категоризации предложных единиц // Вестник Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 2011. № 3. С. 103—135.
6. Всеволодова М.В. Проект «Славянские предлоги в синхронии и диахронии: морфология и синтаксис» (русский язык) // Профессорский журнал. Серия: русский язык и литература. 2022. № 2. С. 4—17.
7. Всеволодова М.В., Виноградова Е.Н., Чаплыгина Т.Е. Русские предлоги и средства предложного типа. Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления: Реестр русских предложных единиц. Книга 2: А—В (объективная грамматика). М., УРСС, 2018.
8. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русск. яз., 1982.
9. Всеволодова М.В., Кукушкина О.В., Поликарпов А.А. Русские предлоги и средства предложного типа. Материалы к функционально-грамматическому описанию реального употребления: Введение в объективную грамматику и лексикографию русских предложных единиц. Книга 1. М.: УРСС, 2014 (2-е изд. — 2018).
10. Всеволодова М.В., Ященко Т.А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. М.: Русск. яз., 1988.
11. Курилович Е. Проблема классификации падежей // Е. Курилович. Очерки по лингвистике. М.: изд-во иностр. литературы, 1962.
12. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990.
13. Панов М.В. Позиционная морфология русского языка. М.: Наука, Школа «Языки русской культуры», 1999.
14. Щерба Л.В. О дальше неделимых единицах языка // Вопросы языкознания. 1962. № 2. С. 99-101.
15. Энциклопедия «Русский язык». 3-е изд. / Гл. ред. А.М. Молдован. М.: АСТ-Пресс, 2020.
On the problems of studying prepositions
Galina A. Zolotova,
Lomonosov Moscow State University
The fundamental questions of the definition of preposition as a part of speech are raised in the article; the contribution of V.V. Vinogradov to the study of changes in the prepositional system of the Russian language is indicated; prospects for further studies are outlined. The author discusses the provisions of the program article by M.V. Vsevolodova, E.V. Klobukova, O.V. Kukushkina, A.A. Polikarpov "On the foundations of the functional and communicative grammar of the Russian preposition", notes its ambiguous fragments; expresses doubt about a number of prepositional constructions.
Key words: preposition, syntaxeme, official and significant parts of speech, lexicalization.
