CC BY
127
ИСТОРИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИТАЯ
Г.И. Саркисова'
«К ПОЛЬЗЕ КАЗЕННАГО ИНТЕРЕСА И КУПЕЧЕСТВА» (АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЛНОМОЧНОГО КОМИССАРА И.И. КРОПОТОВА НА РОССИЙСКО-КИТАЙСКОЙ ГРАНИЦЕ В КЯХТЕ В 1768 Г.)
Аннотация. Статья посвящена экономическому аспекту деятельности полномочного комиссара полковника И.И. Кро-потова в Кяхте в 1768 г., направленной на реализацию конкретных предписаний российского правительства по наведению порядка в таможенных и коммерческих делах.
Ключевые слова: полномочный комиссар, таможня, коммерция, пошлины, Кяхта.
После заключения Кяхтинского договора о политических и экономических взаимоотношениях между Россией и Китаем (21 октября 1727 г.) заметно активизировалась русско-китайская торговля, начало которой было положено еще во
* Саркисова Галина Ивановна — к.и.н., в.н.с. Центра изучения новейшей истории Китая и его отношений с Россией ИДВ РАН.
второй половине XVII в. Она велась преимущественно казенными караванами с пушниной, следовавшими из России в Пекин. 4-я статья Договора ограничивала количество прибывавших в Пекин из России караванов до одного (численностью не более 200 человек) 1 раз в 3 года. При этом цинские власти ущемляли интересы караванной торговли и в другом: ограничивали контакты русских купцов с местным населением, нередко задерживали караваны в пути или в одностороннем порядке приостанавливали торговлю, в которой Россия была заинтересована больше, чем цинский Китай. Последняя мера тяжелейшим образом отражалась на жизни Русской духовной миссии в Пекине1, поскольку Россия осуществляла ее финансирование через прибывавшие в Пекин торговые караваны2. Эти обстоятельства существенно влияли на характер торговых отношений двух государств. Русско-китайская торговля постепенно сосредоточилась на границе, и центром ее стала Кяхта.
Придавая большое значение русско-китайской торговле в Кяхте, правительство Екатерины II принимало финансовые, торговые и административные меры для ее упорядочения и развития. Однако осложнившиеся в начале 1760-х годов отношения между Россией и Китаем привели в 1762 г. к приостановке кяхтинского торга. Цинские власти требовали уничтожения в районе Кяхты установленных русской стороной для пресечения контрабандной торговли деревянных надолбов и отмены пошлин, взимавшихся Кяхтинской таможней с русских товаров и повышавших их цену для китайских купцов. В 1768 г. представители обоих государств встретились на российско-китайской границе в Кяхте для урегулирования спорных вопросов путем переговоров.
Иван Иванович Кропотов, исполнивший в 1763 г. возложенную на него миссию по оповещению китайского двора о вступлении на российский престол императрицы Екатерины II и награжденный за это чином полковника, уже в 1765 г. получил наставления и полномочия для ведения пограничных российско-китайских переговоров и «прекращения происходивших с некотораго времяни с китайцами споров в пограничных делах»3. Наставление для полномочного комиссара, которым был
назначен полковник И. Кропотов, касалось вопросов как внешней, так и внутренней политики России. В сфере внешнеполитической деятельности И. Кропотову предписывалось «отписать к пограничному командиру джан джюн-вану...и требовать присылки повереннаго знатного человека для решения пограничных прежде бывших споров»4. Проблемы, осложнившие отношения двух государств, российскому полномочному комиссару предварительно предстояло обсудить с селенгинским комендантом генерал-майором В. Якоби5 и разработать «положение о уступке в китайскую сторону требуемаго ими места, которое отгорожено в нашу сторону», а также «разсмотреть обще с ним же дела, касающиеся до размены с обеих сторон покраденнаго скота»6. В случае достижения договоренности с китайской стороной И. Кропотову предписывалось выдвинуть требование о возобновлении купеческой торговли в Кяхте7 и направлении на границу китайских купцов. «Когда же в том желаемой успех последует, то надлежит ему, — как предусматривало наставление, — зделать попечение о внутреннем разпоряжении купече-скаго торгу и о учинении надлежащей предосторожности к сохранению пошлиннаго збору...»8. В связи с этим Кяхтинская таможня передавалась «в полную власть» полномочному
9
комиссару, и наставление предписывало проведение важных мер, направленных на укрепление таможни: перенос ее в Петропавловскую крепость (Стрелку), расположенную в 9 верстах от Селенгинска на р. Чикой, постройку в ней гостиного двора и покоев для таможни и служителей, передачу должности директора таможни в Кяхте коменданту с разделением директорского жалованья между комендантом и переводчиком Е. Сахновским, которому предписывалось быть вместе с комендантом «во всех делах как пограничных, так и у записки и досмотру выменных товаров»10. Кроме того, полномочному комиссару предстояло определить штат таможни, построить в Кяхте пакгауз, а в Иркутске начать «строение» мореходных судов. Для выполнения поставленных задач полномочному комиссару разрешалось «требовать от генералов фон Фауендорфа из Иркутской, от Чичерина из Тобольской губернии и от Якобия из ево бригады штаб- и обер-офицеров и прочих чинов» и определять к делам,
требуя соответствующую резолюцию. «Отставных же и из купечества или и из свободных» полномочный комиссар имел возможность определять на места сам без доклада, «чтоб тем время не продолжалось»11.
Подробный отчет о состоянии Кяхтинской таможни ко времени прибытия И. Кропотова на российско-китайскую границу
(12 июня 1768 г.) и мерах, направленных им на улучшение ее
12
деятельности «к пользе казеннаго интереса и купечества» , содержится в доношении полномочного комиссара в Коллегию иностранных дел (27 октября 1768 г.).
Еще в 1763 г. по дороге в Пекин курьер и ординарец Екатерины II И. Кропотов, выполняя данное ему императрицей поручение «описывать все то, что в пути ... приключится», оставил в своем журнале заслуживавшие особого внимания впечатления о пребывании в Кяхте (11 марта — 30 апреля). Изучив нужды русского купечества, И. Кропотов довольно четко изложил их в журнале своей экспедиции. Они состояли в следующем: в необходимости снижения пошлинных сборов с бобров камчатских и соболей, перенесении гостиного двора в крепость, названную Стрелка, около Селенгинска. Подобное перемещение объяснялось тем, что в Кяхте китайцы могли видеть и как «в гостиной
13
двор для торгу все ходят, и как клеймят»13, в то время как сами китайцы свои товары привозили всегда по ночам и лишали таким образом русских купцов сведений о количестве товара. Это позволяло китайским купцам удерживать цены по своему желанию. Достоин был подражания, по мнению русских купцов, и китайский опыт организации купечества в собрания или конторы, которые назывались «фузами», устанавливавшими общие для всех членов цены на товары. Описанные И. Кропотовым в журнале пожелания российского купечества и сделанные им выводы14 были приняты в расчет русским правительством и даны полномочному комиссару в виде ряда предписаний. В частности, 12-й пункт императорского указа почти полностью повторял слова журнала и предписывал следующее: «Чтоб он, Кропотов, для возстановления всеобщего в купечестве российском согласия и содержания цены в товарах старание возымел учредить в тамошней стороне купеческия компании, числом
применяясь к количеству товаров и к числу же купцов, торг производящих, с тем однако ж, чтоб каждая компания не состояла менее трех человек купцов, а и между ими бы был по общей их препорции один имущественнее других на таком основании, чтоб всякой российской купец, приехав в Петропавловскую крепосцу на гостиной двор с товарами и объявя оныя в таможне, объявил и то, в которую компанию пристать желает (в чем давать на волю), а когда он то объявит, то компании той купцы повинны осмотреть все ево товары, приглася и из прочих компаний по одному человеку, и при собрании назначить товарам цену общую, меньше чего не отдавать. Тако же объявить ему и о китайских товарах, какой товар выше какой цены не принимать»15. Таким образом, в 1768 г. некоторые напутствия российского купечества полномочный комиссар И. Кропотов воплотил в действительность. Он разделил торговавших в Кяхте русских купцов с целью установления среди них порядка и контроля на 6 компаний16: «московская торговала сукном, плисом, мехом бобров и выдр, а также иностранными изделиями; тульская — мерлушкою и «кошачьими» шкурами; архангельская и вологодская — северорусскими и скандинавскими мехами; казанская — юфтью и кожами; тобольская — мерлушкой, юфтью и сибирской пушниной»17.
Приняв пограничную таможню в свое ведомство, И. Кропотов учредил Кяхтинскую коммерческую экспедицию, поскольку слово «таможня» ассоциировалось у китайцев с пошлинным сбором, взимание которого с русских купцов, по мнению китайской стороны, противоречило Кяхтинскому трактату18. Лифаньюань19 в листах к Правительствующему сенату свою позицию в этом вопросе объяснял следующим образом: «хотя и с одних только российских купцов пошлины собираются, но тем самым цена в товарах возвышается, и купцам их китайским
убытки делаются»20. В штат Коммерческой экспедиции полно-
21
мочньш комиссар определил «ис купечества цолнера одного, анбарного надзирателя одного, штемпель22- и ваг-местеров23 по одному, к накладке товаров надзирателей двух, досмотрщиков четырех; канцелярских служителей: канцеляриста одного, подканцеляриста одного, копиистов двух; сторожа одного». Цолне-
ру, амбарному надзирателю, сторожу и канцелярским служителям было назначено жалованье, соответствовавшее служителям таможни, а остальные чины получили «по прежде бывшему
24 П
здесь установлению» . В соответствии с наставлением и для получения «высочайшей апробации» императрицы И. Кропотов сделал обоснование определенному им составу и количеству служителей таможни и экспедиции.
Следуя наставлению, полковник И. Кропотов начал в Кях-тинском форпосте25 строительство нового небольшого пакгауза для хранения вымененных русскими купцами китайских товаров. Необходимо отметить, что в данном случае, как и во всей своей деятельности на посту полномочного комиссара, И. Кропотов руководствовался предписаниями императорского указа от 31 января 1767 г., 14-й пункт которого гласил: «чтоб всякие им, полковником Кропотовым, избираемые и сюда представляе-мыя новыя учреждении в постройке каких-либо новых анбаров и в определении новых людей и официянтов к тем учреждениям, особливо были соображаемы и размеряемы с важностию пользы торгующих людей и вернаго приращения короннаго дохода, дабы иногда вновь определяемое содержание управления не поглотило всего ожидаемаго от того прибытка»26. Условия, определившие строительство пакгауза, вполне соответствовали требованиям императорского указа: использовался казенный лес, прежде приготовленный «на починку строения в доме Ревенной коммисии», работа плотников оценивалась в 200 руб., а остальные издержки могли бы составить около 100 руб.27
Архивные материалы свидетельствуют о том, что полномочному комиссару И. Кропотову были присущи исключительная добросовестность и ответственность в осуществлении поставленных перед ним задач. Примером тому является и решение вопроса о размещении пограничной таможни, которая до 1766 г. находилась в Кяхте на самой границе, а затем была переведена «в отдаление на 80 верст в Петропавловскую крепость» (Чикой-ская стрелка), расположенную близ Селенгинска, «чтоб не могли видеть китайцы и мунгальцы собирания пошлин с российских купцов». По прибытии на границу полномочный комиссар, ознакомившись с обстановкой, «признал Петропавловскую кре-
пость для таможни неудобною по отдалению от Кяхты, где торги бывают»28. Помимо этого недостатка, И. Кропотов указал на уязвимость крепости перед наводнениями. Учитывая эти обстоятельства, он предложил перевести таможню на новое место в устье речки Ара-Кяхта, впадавшей в Селенгу-реку. Преимущество такого расположения, по мнению И. Кропотова, состояло в том, что таможня находилась бы всего в 27 верстах от торгового места в Кяхте, что значительно облегчало бы торговые сношения русских и китайских купцов. С точки зрения географии, новое место, высокое и ровное, было защищено от наводнений. Кроме того, достоинства предложения полномочного комиссара состояли и в его экономической выгоде для государства. «На том новом месте, хотя все строение и все вновь строиться будет, — обосновывал свою позицию И. Кропотов, — только со всем тем труда и казне убытка будет меньше, а построится лутче, порядочнее и прочнее. Труда и убытка казне потому меньше, ежели в Петропавловской крепостце все то строить, то необходимо надобно помянутое старое строение разламывать и годное из него, котораго однако ж немного, переносить и вновь ставить, а соединяя то со всем полным новым строением будет в том труда и работы, а следственно, и казне убытку больше потому, что в том частию двойная работа будет, а на означенном новом месте уже одна новая порядочная без всяких препятствиев работа быть имеет. Лес же приготовлять и ставить к сему месту ближе и способнее нежели в Петропавловской крепостце»29. Убыточным для казны, с точки зрения И. Кропотова, могло бы стать и запланированное еще генерал-майором В. Якоби и бывшим иркутским губернатором фон Фрауендорфом30 укрепление берега обрубами для защиты Петропавловской крепости от наводнений. Решение этой задачи было сопряжено как с тяжелым трудом людей и лошадей, которым предстояло перевозить значительное количество леса и камней для постройки укрепления на расстояние в 20 верст, так и с большими казенными расходами. Следует признать, что, несмотря на убедительность доводов И. Кропотова, Коллегия иностранных дел в записке, подготовленной для императрицы Екатерины II на основании его доношений с китайской границы, с осторожностью отнеслась к предложению полномоч-
ного комиссара о переносе таможни на новое место: «и хотя представление его о сем кажется основательно, только в разсуж-дение принять надлежит, что когда таможня и собирание пошлин с российских купцов будет в таком блиском месте от Кяхты, то чаятельно вскоре узнают о том китайцы, и потому от них не будет ли вновь спора и остановки во взаимной торговле?»31.
Опасения Коллегии иностранных дел оправдались, поскольку построенный по ее предписанию полковником И. Кропотовым пакгауз в Кяхте не мог не попасть в поле зрения китайцев и вызвать «к разрыву склонныя» о нем толки. Для иркутского губернатора генерал-поручика А.И. Бриля32, в ведение которого перешли оставшиеся после смерти полномочного комиссара И. Кропотова (1724—1769) коммерческие дела33, это обстоятельство послужило поводом к переводу Коммерческой экспедиции с пакгаузом в предместье города в ревенной дом, что, однако, не спасло их от пристального внимания китайских купцов. Приняв в расчет сложившиеся обстоятельства, генерал-поручик А.И. Бриль в 1770 г. уведомил Коллегию иностранных дел о своем намерении перенести экспедицию в находившуюся внутри границы Троицкую крепость34, отстоявшую на 4 версты от китайского форпоста. Здесь он собирался построить для экспедиции покои, небольшой гостиный двор с пакгаузом, а для предотвращения тайного провоза купцами товаров, «зачиная от самой крепости и до Кяхтинскаго форпоста по обе стороны зде-лать рогатки». Из ликвидированной Петропавловской таможни А.И. Бриль предполагал перевести директора в Троицкую коммерческую экспедицию, в ведомстве которой должно было, по предложению иркутского губернатора, состоять Иркутское комиссарство, созданное для взимания пошлин. Выбор г. Иркутска объяснялся тем, что купцам по дороге в Кяхту «проехать она-го города, не заплатя пошлины, будет невозможно» 35. Сбор пошлин с купцов, находившихся за Байкалом, мог бы, по мнению А.И. Бриля, производиться в экспедиции для употребления полученных денег на ее годовые расходы.
Правительствующий сенат в 1774 г. на основании представления Коллегии иностранных дел рекомендовал ей, учтя предшествовавший опыт, «чтобы китайцы не имели причины к не-
годованию», решить вопрос о том, какое расстояние от границы должно быть наиболее удобным для размещения комиссарства для осмотра вымененных у китайцев товаров и сбора пошлин. Затем свои наставления Коллегии следовало передать иркутскому губернатору бригадиру Ф.Г. Немцову36, которому, в свою очередь, предписывалось на указанном расстоянии выбрать место по своему усмотрению и построить все необходимое для хранения товаров и проживания таможенников.
В вопросах, связанных с деятельностью Коммерческой экспедиции и таможни, полномочный комиссар И. Кропотов серьезное внимание уделил и выбору их руководителя. К моменту его приезда в Кяхту бывший директор Петропавловской пограничной таможни асессор Маков, императорским указом уже уволенный от службы, по-прежнему был при должности из-за отсутствия замены. Полковник И. Кропотов отпустил асессора Макова в Москву «по прозбе его за слабостию здоровья», а вместо него до получения указа поручил исправлять директорские обязанности селенгинскому коменданту секунд-майору Ап-пельгреену. Наиболее достойным претендентом на эту должность, по представлению И. Кропотова, был находившейся в его команде секунд-майор Якутского карабинерного полка Семен Власов. Представление о нем императрице полномочный комиссар просил сделать как Коллегию иностранных дел37, так и графа Н.И. Панина 38, к которому И. Кропотов обращался как
39
«протектору и предводителю» во всех порученных ему делах . Сознавая особенности и сложности служения в сфере экономики, полномочный комиссар в письме Н.И. Панину 27 октября 1768 г. писал об этом следующее: «Люди нижнаго состояния при комерческих делах привыкли к лакомству, да и поневоле стар-шия за малое жалованье, а младшия без всякова служат, чево же от них ожидать?»40. Однако судьба секунд-майора С. Власова, предложенного полковником И. Кропотовым на должность директора таможни, явилась опровержением утверждения о том, что из-за малого жалованья служащие в коммерции «привыкли к лакомству». Обладавший, по словам И. Кропотова, редкими достоинствами41 С. Власов за годы службы42 заслужил лишь положительные отзывы о своей деятельности: все ходатайства о его
повышении в чине43 и вознаграждении44 остались без внимания. Вместе с тем недовольство им китайской стороной и ее требование о замене С. Власова на майора «исправного и доброго»45 явились лучшими свидетельствами его бескорыстного служения отечеству. И хотя иркутский губернатор Ф.Н. Кличка46 в 1779 г. из-за конфликта с китайской пограничной администрацией47 вынужден был пограничного командира премьер-майора Власова перевести в Троицкосавскую крепость, он не надеялся найти на его место другого такого человека «во всей порученной ему губернии» и с сожалением доносил об этом в Коллегию ино-
48
странных дел .
Однако следует отметить, что Коллегия все же обратила внимание на доводы иркутских губернаторов, приведенные в их доношениях в разное время, и в выборе достойной замены майору С. Власову исходила уже из представлений об особой значимости занимавшейся им должности, что заслуживало поощрения особенными выгодами еще и из-за отдаленности места службы и «важности коммисии»49. Правительствующий сенат, сделав заключение о том, «что с оным местом сопряжены мно-гия политических дел знания», распорядился, «чтоб Коллегия к толь важному посту представила от себя способнаго и надежна-го человека»50. А Коллегия, в свою очередь, получив необходимый опыт из оценки служебной деятельности С. Власова, в докладе императрице Екатерине II указала на причины отсутствия соответствовавшего его статусу почитания у китайской стороны. Несмотря на присущие С. Власову незаурядные способности и усердие к службе, его «малочиновность» не способствовала уважению, «какое нужно и необходимо относительно к его должности от всех в делах ему содействующих или под его руководством и наставлением состоящих»51.
Помимо кандидатуры С. Власова, полковник И. Кропотов обосновал еще одно важное назначение и выразил имеющие несомненную ценность впечатления от встречи с селенгинским комендантом В. Якоби и иркутским губернатором А. Брилем. В соответствии с наставлением в распоряжении кяхтинского коменданта предписывалось быть переводчику Е. Сахновскому. Однако ко времени прибытия И. Кропотова в Кяхту Е. Сахнов-
ский уже умер52. Достойным претендентом на должность переводчика полковник И. Кропотов признал пограничного комиссара дворянина Василия Игумнова. «Я, употребляя ево по комиссии моей в разным переговоры с мунгальскими начальниками нашел в переводах исправным, радетельным, а притом человеком порядочной жизни», — писал о нем И. Кропотов и просил Коллегию иностранных дел о награждении В. Игумнова «чином Коллегии
53
переводчика» .
В ходе выполнения возложенных на него обязанностей И. Кропотов вел постоянную переписку и виделся с селенгин-ским комендантом В.В. Якоби, с которым он встречался еще во время своей поездки в Пекин в 1763 г. Однако впечатления полномочного комиссара от последней встречи оказались не в пользу селенгинского коменданта. И. Кропотов обратил внимание на то, что В.В. Якоби уже недостает «сил ни телесных, ни душевных», и «он потерял уже прежнюю репутацию не токмо в китайской, но и в нашей стороне». Причиной этого, по мнению И. Кропотова, быши дети селенгинского коменданта 54. «Они своенравием своим довели ево до многих ошибок по делам, — писал полномочный комиссар Н.И. Панину, — и зделали во всем здешнем народе ненавидимым. А что еще всево хуже, лакомым почти столько, как они сами. И ежели всем здешним слухам верить, то ни одново дела здесь даром не зделано тому уже назад шесть лет»55. Полной противоположностью селенгин-скому коменданту быш иркутский губернатор А. Бриль. По словам И. Кропотова, он «нашел в нем пречестнейшаго человека и прилежнаго губернатора». Это дало основание полномочному комиссару в письме Н.И. Панину высказать предложение о передаче военных и пограничных дел иркутскому губернатору во избежании недоразумений с китайской стороной, которая не могла терпеть имени В. Якоби «без упрекания»56.
История кяхтинской торговли неотъемлемо связана с судьбой одного из ее активных участников Симона Ильича Свиньи-на. В 1737 г., по распоряжению правительства, он быи прислан в Кяхту для закупки высоко ценившегося в силу своих целебных
57
свойств ревеня , государственная монополия на торговлю которым в России быша установлена в 1687 г. Созданная в Кяхте при
участии С. Свиньина и им возглавленная Ревенная комиссия покупала в казну ревень58 «с великим успехом»59. Затем ревень отправлялся в московскую Медицинскую контору, «небольшая часть оставалась в Иркутской полевой аптеке, откуда он распределялся по всей Сибири»60. Ко времени приезда полковника И. Кропотова в Кяхту бывший ревенной комиссар С. Свиньин уже 20 лет содержался в монастыре в заключении, поскольку по доносу «осужден был за малыя вины к смерти», но по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны было «велено ево наказать плетьми, а пожитки конфисковать на заплату жалованья бывшим следователям». Через месяц после исполнения распоряжения был получен именной указ, «чтоб ево оставить без наказания»61. Несмотря на это, С. Свиньин оставался в заключении. По приезде в Иркутск И. Кропотов видел его и беседовал о нем с иркутскими губернатором и архиереем, которые уверили полномочного комиссара в том, что заключенный «не токмо не без ума, но с таким хорошим рассуждением, что истинно жалко видеть человека с достоинствами в таком гневе Ея величества»62. Желая помочь бывшему ревенному комиссару, полковник И. Кропотов обратился к графу Н.И. Панину с просьбой о содействии в его освобождении, возвращении конфискованного имущества и с предложением о восстановлении С. Свиньина в должности для государственной выгоды. В пользу этого суждения И. Кропотов привел следующие доводы: «сия Ревенная комиссия ныне поручена одному иркутскому купцу, которой назван комиссарским товарищем и получает жалованья по 300 руб. в год напрасно, потому что пять лет торгу с китайцами не было, да хотя и откроется, то не достанет ево к тому ни знания о ревене, ни разума в выгодах казенных, а есть ли бы нещасливой Свиньин был как основатель всей той коммисии, а притом человек знакомой подрятчикам бухарцам, к сему делу на прежнем основании определен, то бы ревенная покупка инаково происходить могла». Кроме того, полковник И. Кропотов предложил Ревенную комиссию подчинить таможне, в команде которой состояло и купечество. Оно могло бы в случае необходимости платить за ревень своими товарами, а деньги затем брать из казны. «Да и смотрение поблизости лутче будет, — писал И. Кропотов
графу Н.И. Панину, — нежели от губернской Иркутской канцелярии, а губернатор своею персоною может и таможнею в свое время командовать»63. Невольным участником событий, связанных с комиссаром С. Свиньиным, стал его товарищ (помощник) Скерлетов, которому следователем было назначено жалованье ревенного комиссара после его отстранения от должности, но резолюция на это так и не была получена. Поэтому после смерти Скерлетова Сибирский приказ постановил конфисковать пожитки его вдовы «за переборное мужем ее жалованье»64.
Стремясь восстановить справедливость, полковник И. Кропотов обратился за поддержкой не только к своему покровителю графу Н.И. Панину, но и просил Коллегию иностранных дел «исходатайствовать Ея императорскаго величества высочайшую милость» о помощи С. Свиньину и вдове Скерлетова65. В ответ на это обращение в начале 1769 г. последовала императорская резолюция: «сие отдано на волю иркуцкаго губернатора освободить Свиньина или нет, ибо он в уме помешен.., а из пожитков возвратить то, что на лицо есть»66. 31 мая 1770 г. иркутский губернатор генерал-майор А.Бриль отрапортовал в Коллегию иностранных дел о принятии в феврале в соответствии с указом в свое ведение Ревенной комиссии. «И з данным наставлением, — писал он, — поблизости в точное смотрение препоручил Кяхтинской комер-ческой экспедиции»67. Таким образом, лишь часть сделанных полковником И. Кропотовым предложений по поводу будущего С. Свиньина и Ревенной комиссии воплотилась в жизнь. Поскольку относительно самого бывшего ревенного комиссара иркутский губернатор сообщил следующее: «он, Свиньин, по особливому моему представлению, а по высочайшему Ея императорскаго величества имянному повелению ис-под караула уже освобожден и находится здесь в Ыркуцке единственно в моем смотрении...». Наблюдая за С. Свиньиным, иркутский губернатор пришел к заключению, что «за тою ево старостию он уже и никакой должности снесть, конечно, не может»68.
Среди поставленных перед полномочным комиссаром И. Кропотовым в наставлении задач важное место отводилось приготовлению к отправке в Пекин небольшого каравана с казенной мягкой рухлядью, при котором разрешалось ехать и куп-
цам со своими товарами 69. Необходимость отправления этого каравана была вызвана следующими обстоятельствами. На смену членам 5-й Духовной миссии70 направлялся прибывший в Иркутск со своей свитою архимандрит Николай (Цвет)71. Находившемуся в Пекине духовенству требовалось доставить заслуженное жалованье за 5 лет (с 1764 по 1769). Несмотря на открытие 16 августа 1768 г. в Кяхте торга с китайской стороной72, настоящие китайские купцы, по заключению И. Кропотова, не скоро могли бы приехать на границу, и поэтому российский караван «в Пекине хорошей успех возымел бы»73. Однако на пути еще не отправившегося каравана возникло препятствие, которое нельзя было устранить без особого императорского распоряжения. Препятствием явилось отсутствие денег на выплату жалованья российскому духовенству в Пекине. Для этого требовалось 8500 руб., их нужно было отправить китайским серебром или товарами с караваном. По сообщению И. Кропотова, в таможне на тот момент китайского серебра было только на 5777 руб. 45 коп. Кроме того, полномочный комиссар поставил в известность Коллегию иностранных дел о том, что и отправлявшемуся в Пекин архимандриту Николаю (Цвету) со свитой и учениками необходимо выдать жалованья не меньше как на 3 года74. Выходом из сложившейся ситуации мог бы стать императорский указ о возвращении казенной мягкой рухляди, отправленной в мае 1768 г. водным путем из Иркутска в Тобольск для доставки зимним путем в Москву75. В числе отправленной мягкой рухляди было 3687 камчатских бобров. В бытность И. Кропотова в Москве, по имевшимся у него сведениям, таких непроданных бобров оставалось еще больше 200. «От следующаго в Москву немалого числа бобров, — писал И. Кропотов в Коллегию иностранных дел, — по малому в Москве оным росходу и больше ущербу ожидать должно». Если бы императорским указом удалось вернуть мягкую рухлядь, то, по плану полномочного комиссара, караван мог бы отправиться в Пекин, поскольку «будет иметь довольно суммы на выдачу обеим архимандритам и ученикам в жалованье,.. также и содержание в пути на жалованье караванным служителям, на покупку в случае недостатку лошадей и скота...»76.
Помимо этого предложения, полковник И. Кропотов довел до сведения Коллегии иностранных дел свое суждение о необходимости повышения жалованья архимандриту и ученикам: «А сие собственно собою испытал будучи в Пекине, сколь дорого стоит тамошнее содержание. И для за должность почитаю Государственной коллегии о сем претставить»77. Однако Коллегия иностранных дел в своем докладе императрице Екатерине II, перечислив источники доходов, помимо жалованья, членов Православной духовной миссии, пришла к заключению, что «они чаятельно тем без нужды и довольствуются, ибо о прибавке им жалованья не было от них представлении»78.
Еще одним важным вопросом, связанным с отправлением каравана и вынесенным И. Кропотовым на обсуждение Коллегии иностранных дел, был вопрос о взимании пошлин с купцов, намеревавшихся присоединиться к каравану. Поскольку купцы должны были платить пошлины с привозимых российских и вывозимых китайских товаров, И. Кропотов представил на решение императрицы предложение «упустить есть ли не всю, то хотя некоторую часть пошлины» с купцов, которые «необыкновенным в пути трудности и издержки тем охотнее снести могли»79. Директором каравана полномочный комиссар намеревался назначить секунд-майора Семена Власова и дать ему сопровождение по примеру прошлых караванов. По этому поводу Коллегия иностранных дел пришла к такому заключению: «ежели отправление каравана в Пекин состоится, то все оное поручить полковнику Кропотову и предать на его волю, каких людей он при том определить за способных признает, наблюдая того, чтоб излишней казенной траты не было, а к селенгинскому командиру о способствовании ему во всем указ тогда послан быть может»80. Таким образом, архивные источники свидетельствуют о том, что полномочный комиссар И. Кропотов ответственно отнесся к выполнению данного ему предписания о подготовке казенного каравана к отправлению в Пекин и внес по этому поводу продуманные предложения в Коллегию иностранных дел. Однако финансовое обеспечение каравана в тот период оказалось неосуществимым из-за невозможности вернуть отправленную в Москву всю казенную мягкую рухлядь. Подтверждением
этому была резолюция императрицы Екатерины II, сделанная 18 марта 1769 г. на докладе из Коллегии иностранных дел: «мях-кая рухлядь уже привезена в Москву, что же касается до упущения пошлины купцам, торгующим в Китай, о том Коммисии о комерции зделать разсмотрение, а в прочем быть по сему»81.
Итак, архивные материалы позволили восстановить еще один незначительный по времени, но важный по результатам эпизод в истории российско-китайских отношений второй половины XVIII в. и в истории развития кяхтинской торговли в частности. Происшедшие в 1768 г. в Кяхте события были связаны с именем полномочного комиссара полковника И. Кропотова, выполнившего возложенную на него очень непростую миссию по прекращению споров с китайской стороной в пограничных делах и наведению порядка в делах таможенных и коммерческих. Внешнеполитическая часть его деятельности на российско-китайской границе в 1768 г. закончилась подписанием 18 октября Дополнительной статьи к Кяхтинскому трактату (1727 г.), 10-я статья которого, определив меры наказания нарушителям границы, оставалась источником пограничных споров. Дополнительная статья установила режим на российско-китайской границе и утвердила снесение надолбов, ею также было предусмотрено «не брать на торговых двух местах, на Кяхте и Цурухайте, пошлину вечно»82. После подписания этого соглашения торговля между русским и китайским купечеством в Кяхте возобновилась. Российский полномочный комиссар, вызывавший уважение у китайских участников переговоров, способствовал и укреплению престижа России.
Приступив к делам внутреннего порядка, И. Кропотов написал графу Н.И. Панину: «А дела мои превосходят мои силы»83. В действительности полномочный комиссар, будучи больным, сделал достаточно из данных ему Коллегией иностранных дел предписаний, основанных в немалой степени на его собственных наблюдениях в Кяхте во время поездки в Пекин в 1763 г. Эти наблюдения касались организации купечества в компании, переносе таможни в крепость под названием Стрелка. Однако впоследствии, разобравшись на месте с особенностями расположения этой крепости, И. Кропотов предло-
жил другую географическую точку для строительства новой таможни.
Преждевременная смерть И.Кропотова не позволила ему до конца реализовать свои планы и исправить допущенные ошибки. Создавая в Кяхте Коммерческую экспедицию в начале возобновления с китайцами торговли, «...не мог полковник Кропотов, — по заключению Коллегии иностранных дел, — предусмотреть произшедших от того с стороны китайцов нареканий»84. Нереализованным не по вине полномочного комиссара И. Кропотова осталось предписание об организации небольшого казенного торгового каравана в Пекин. Однако, как указывалось выше, иркутским губернатором А.Брилем все же были осуществлены некоторые меры по улучшению торговых дел, предложенные И. Кропотовым.
В числе несомненных заслуг И. Кропотова были чрезвычайно ответственное отношение к решению задач, касавшихся пользы «казенного интереса», умение разбираться в людях, позволявшее ему не только делать правильный выбор при назначениях на ответственные должности, но и помогать тем, чья деятельность, как и его собственная, была направлена на принесение пользы «казенному интересу».
Примечания
1 Подробнее о деятельности Российской духовной миссии в Пекине см.: Ипатова А.С. Место Российской духовной миссии в Китае в истории российско-китайских отношений // Востоковедение и мировая культура. К 80-летию академика С.Л. Тихвинского. М., 1998. С. 202—233.
2 Русско-китайские отношения в XVIII в. Документы и материалы. 1752—1765. М., 2011. Т. 6. С 386—387. Коммент. 2 к док. № 94.
3 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769 гг. Д. № 8. Л. 355. О И.И. Кропотове см. также: Саркисова Г.И. Миссия российского курьера И.И. Кропотова в Пекин в 1762—1763 гг. (Архивные материалы) // Вос-ток—Россия—Запад. Истор. и культурол. исслед. К 70-летию академика
В.С. Мясникова. М.,2001. С. 94—111; Саркисова Г.И. Пограничные российско-китайские переговоры 1768 г. (По материалам Журнала И.И. Кро-
потова) // Раздвигая горизонты науки. К 90-летию академика С.Л. Тихвинского. М., 2008. С. 191—210; Саркисова Г.И. И.И. Кропотов и его миссия в Пекин в 1762—1763 гг. // Русско-китайские отношения в XVIII в. (1752—1765). Документы и материалы. М., 2011. ТУТ С. 364—373.
4АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769 гг. Д. № 8. Л. 145—145 об. Цзяньцзюнь (джан джюн-ван) — командующий, военный губернатор.
5 Якоби (Якобий) Варфоломей Валентинович (1693—1769) с 1740 г. — комендант Селенгинска и управляющий находившейся здесь Канцелярией пограничных дел. В. Якоби нес ответственность за охрану границ и безопасность отправлявшихся в Пекин русских караванов. В сентябре 1768 г.
B. Якоби подал прошение об отставке. В 1769 г. он был уволен от службы в чине генерал-поручика и награжден пенсией. Скончался в Селенгинске
12 декабря 1769 г.
6 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 145. Речь идет о том, что цинская сторона не признавала некоторые пограничные знаки в районе Кяхты, установленные русской администрацией для пресечения контрабандной торговли, и требовала их переноса на вершины Бургутейского хребта.
7 Следует отметить, что цинское правительство всячески препятствовало налаживанию экономических связей русских купцов с китайскими. «Под различными предлогами (чаще всего из-за мелких нарушений пограничного режима) цинские власти неоднократно останавливали торговые операции в Кяхте. Согласно русским архивным данным, только с 1744 по 1792 г. цинская пограничная администрация 10 раз приостанавливала русско-китайскую торговлю в этом пункте, а именно: в 1744 г. (на 17 дней), 1747 г. (на 2 дня), 1751 г. (на 1 день), 1753 г. (на 5 месяцев и 3 дня), 1756 г. (на 1 месяц и 7 дней), 1759 (на 11 дней), 1762 г. (на 6 лет), 1775 г. (на 3 дня), 1778 г. (на 2 года и 13 дней) и в 1785 г. (на 7 лет). Подобные действия цин-ских властей не только причиняли серьезный ущерб развитию взаимовыгодной торговли, но и препятствовали установлению тесных политических и культурных контактов между народами России и Китая». См.: Новая история Китая. М., 1972. С. 64.
8 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 145 об. — 146.
9 Там же. Л. 150 об. Императорский указ от 31 января 1767 г. утвердил переход «в особливое ведомство и команду» И. Кропотова пограничной таможни, служителей и купечества. Там же. Л. 355 об.
10 Там же. Л. 146 об. О Е. Сахновском подробнее см.: Русско-китайские отношения в XVIII в. Документы и материалы (1752—1765). Т. 6.
C. 379. Коммент. 2 к док. № 20.
11 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л.148.
12 Там же. Л. 356 об.
13 Русско-китайские отношения в XVIII в. (1752—1765). Документы и материалы. Т. VI. С. 285.
14 Там же. Л. 288—289.
15 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 364—364 об.
16 Там же. Л. 281.
17 Мишакова О.Э. «Дипломатическая» роль Кяхты в развитии экономических отношений России и Китая в XVIII в. // Гуманитарный вектор. Чита, 2011. № 3 (27). С. 22.
18 Русскому правительству было известно, что и китайская сторона взимала в Калгане пошлины со своих купцов, направлявшихся в Кяхту. Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 423.
19 Об этом учреждении см.: Мясников В.С. Лифаньюань и развитие отношений империи Цин с Россией в ХУП—ХУШ вв. // Восток-Запад. Историко-литературный альманах. 2009—2010 // под ред. ак. В.С. Мяснико-ва. М., 2011. С. 103—111.
20 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 351.
21 Цолнер (нем., стар.) — таможенный надзиратель, досмотрщик.
22 Штемпельмейстер — клеймильщик.
23 Вагмейстер (нем.) — чиновник, заведовавший весовой частью на таможне.
24 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 281 об.
25 форпост (нем.) — передовая укрепленная позиция, передовой пункт.
26 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 355 об. — 356.
27 Там же. Л. 281 об. 282.
28 Там же. Л. 349 об. 350.
29 Там же. Л. 293—293 об.
30 Карл Львович фон Фрауендорф (?—1767) — генерал-майор, первый губернатор Иркутской губернии.
31 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 350 об. 351.
32 Бриль Адам Иванович — генерал-поручик, иркутский губернатор в 1767—1776 гг.
33 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 431—432.
34 В соответствии с Буринским трактатом (20 августа 1727 г.) на месте Барсуковского зимовья в 1727 г. по указанию известного российского ди-
пломата Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского был построен Троиц-косавский острог. Троицкая церковь с приделом Святого Саввы Сербского (небесного покровителя Саввы Владиславича-Рагузинского), построенная внутри деревянной крепости, дала ей название — Троицкая, а городу — Троицкосавск. Здесь на реке Кяхте по рисунку С.Л. Владиславича-Рагу-зинского в 1728 г. завершилось строительство Кяхтинской торговой слободы, ставшей в ХУШ—Х1Х вв. крупнейшим центром торговли с Китаем. (Русско-китайские договорно-правовые акты (1689—1916). М., 2004. С. 30. Коммент. 2 к док. № 5. С. 590.)
35 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 431—432.
36 Иркутский губернатор в 1776—1779 гг.
37 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 311.
38 Панин Никита Иванович (1718—1783) — граф, русский дипломат и государственный деятель, наставник великого князя Павла Петровича. С 1762 г. он — неофициальный советник императрицы Екатерины II по вопросам внутренней и внешней политики. (См. также РКО в XVIII в. Т. 6. С. 388. Коммент. 6 к док. № 118.)
39 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 255.
40 Там же. Л. 257.
41 Там же. Л. 257 об.
42 С 1768 по 1782 г. (6 августа 1782 г. С. Власов скончался). 29 ноября 1772 г. С. Власов отправил челобитную императрице Екатерине II и письмо графу Н.И. Панину с просьбой об увольнении по состоянию здоровья, но не получил их согласия. (См.: Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1763—1773. Д. № 12. Л. 170—172 об.).
43 30 сентября 1773 г. иркутский губернатор А.И. Бриль доносил в Коллегию иностранных дел о необходимости повышения в чине премьер-майора С. Власова. (См.: Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1773—1782. Д. № 21. Л. 107—107 об.).
44 29 января 1780 г. иркутский губернатор Ф.Н. Кличка в письме графу Н.И. Панину обратился с просьбой о вознаграждении С. Власова. (См.: Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1773—1782. Д. № 21. Л. 589— 589 об.).
45 Там же. Л. 396—403 об.
46 Кличка Франц Николаевич (1730—1786) — генерал-поручик, русский военный и государственный деятель, иркутский губернатор в 1779— 1783 гг.
47 Премьер-майор С. Власов не пропустил китайских курьеров с листом из Лифаньюаня в Сенат из-за отсутствия у них паспортов. (Об этом
подробнее см.: Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/3. 1779. Д. № 1 Л. 1-5 об.).
48 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/3. 1768—1782. Д. № 2. Л. 38—38 об.
49 Там же. Л. 38 об.
50 Там же. Л. 39 об.
51 Там же. Л. 45.
52 Он скончался 12 мая 1765 г. (Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1742—1798. Д. № 5. Л. 98—99).
53 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 283.
54 Из указанных И.Кропотовым детей, полковника и капитана Селен-
гинского пехотного полка, есть сведения только об одном из них. На описываемый момент полковником был Иван Варфоломеевич Якоби (1726— 1803). С 1747 г. после окончания шляхетского кадетского корпуса в чине прапорщика он начал служить в Селенгинске. Несколько раз ездил курьером в Пекин. С 1764 г. — полковник. В 1769 г. после смерти отца уехал из Сибири для дальнейшего прохождения службы. (Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 256).
55 Там же. Л. 255 об.-256.
56 Там же. Л. 256 об.-257.
57 Громов ДНачало Троицкой крепостцы и Кяхты. Кяхтинские храмы. Первые священнослужители в Кяхте. // Байкал, Улан-Удэ. 1994. № 3.
С. 48 (сноска 1).
58 Главными поставщиками ревеня в Кяхту были бухарцы.
59 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 259 об.
60 Мишакова О.Э. Указ. соч. С. 21.
61 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 258 об.
62 Там же. Л. 258.
63 Там же. Л. 259 об.
64 Там же. Л. 260.
65 Там же. Л. 297—298 об.
66 Там же. Л. 416 об. 417.
67 Там же. Оп. 62/2. 1769—1772. Д. № 18. Л. 97.
68 Там же. Л. 98. Сведения о смерти бывшего ревенного комиссара содержатся в одной из Иркутских летописей (карамзинской): «1781 г. октября 11 дня умер бывший кяхтинский комиссар Симон Ильич Свиньин; похоронен 13 числа у Крестовской церкви (в Иркутске)». (Об этом см.: Громов П. Указ. соч. С. 51).
69 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 288.
70 5-я Духовная миссия пребывала в Пекине с 1755 по 1771 г. Возглавлял ее архимандрит Амвросий (Юматов) (1717—1771).
71 Архимандрит Николай (Цвет) возглавлял 6-ю Духовную миссию в Пекине (1771—1781).
72 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 351 об.
73 Там же. Л. 398 об.
74 Там же. Л. 288 об.
75 В Москву была отправлена вся мягкая рухлядь, так что в Иркутской губернской канцелярии и во всех городах губернии ничего не осталось.
76 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 289—290.
77 Там же. Л. 291 об.
78 Там же. Л. 401—401 об.
79 Там же. Л. 402 об.
80 Там же. Л. 401 об. 402.
81 Там же. Л. 397.
82 Русско-китайские договорно-правовые акты (1689—1916). М., 2004.
С. 53.
83 Ф. Сношения России с Китаем. Оп. 62/2. 1762—1769. Д. № 8. Л. 255 об.
84 Там же. Л. 422.
