К ИСТОРИИ ДУЭЛИ А.С. ПУШКИНА ПО ДНЕВНИКУ гр. В.Н. и Н.П. ПАНИНЫХ Текст научной статьи по специальности «История и археология»

В П СТАРК

К ИСТОРИИ ДУЭЛИ А. С. ПУШКИНА ПО ДНЕВНИКУ гр. В. Н. И Н. П. ПАНИНЫХ*

Обнаружение дневников пушкинских современников с записями о поэте — событие значительное, хотя и редкое в наши дни. Последние такие открытия были сделаны с промежутком в десять лет в конце 1970—1980-х гг. Первое — это дневник П. Д. Дурново, поступивший в два приема в Рукописный отдел Пушкинского Дома в 1971—1975 гг., выдержки из которого, содержащие пять записей, касающихся дуэли и смерти Пушкина, были опубликованы в 1978 г. Р. Е. Теребени-ной.1 Второе — дневник Ф. М. Лодыгина, старшего адъютанта 3-й пехотной дивизии под командованием генерала И. А. Набокова, с упоминанием о четырех встречах с Пушкиным в Пскове 11—14 февраля 1826 г., атрибутированный и введенный в научный оборот автором этих строк в 1987 г.2

И вот еще одна находка: «Дневник В. Н. Панина и его жены. 1836». Под таким названием он значится в описи Рукописного отдела Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН, куда он поступил в 1927 г. от некоего Ф Г. Шилова.3 Книжка (в 8°) с дневниковыми записями заключена в красный с тиснением сафьяновый переплет, снабженный застежкой из той же кожи, на перемычке которой золотом вытеснено: «№ 3». Он заключает в себе 322 страницы, из которых заполнены 310 — сначала женой, затем мужем, а потом

* Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект N9 01-04-00246а.

1 Теребенина Р Е Записи о Пушкине, Гоголе, Глинке, Лермонтове и других писателях в дневнике П Д Дурново // Пушкин Исследования и материалы

Л , 1978 Т 8 С 248—275

2СтаркВ П 1) Дневник рассказывает// Ленинградская правда 1987 № 129 6 июня, 2) Новое о Пушкине по дневнику Ф М Лодыгина // Временник Пушкинской комиссии СПб , 1993 Вып 25 С 10—23

3 Архив СПб ИИ РАН Русская секция Кол 115, оп 1, ед хр 268

18

lib.pushkinskijdom.ru @ в п Старк 2002

снова женой. Поочередно ведя дневник, они фиксируют день за днем, не пропустив ни одного от 1 января до 31 декабря 1836 г. Все записи сделаны по-французски с единичными вкраплениями написанных по-русски нескольких фамилий и названий церковных праздников (к примеру, Пасхи), русских книг и спектаклей, таких как «Ревизор» или «Жизнь за царя».

Если в случае с П. Д. Дурново и Ф. М. Лодыгиным приходилось по контексту дневниковых записей устанавливать их авторов, то в данном случае громкая фамилия и инициалы автора дневника, обозначенные в описи, позволяли однозначно идентифицировать гр. Виктора Никитича Панина и гр. Наталию Павловну, урожденную гр. Тизенгаузен, его супругу.

Считается, что род Паниных восходит к фамилии Пани-ни, выходцев из Лукской республики на территории Италии. Эту семейную легенду следует, по всей вероятности, отнести к числу тех, о которых замечательный русский генеалог академик С. Б. Веселовский писал: «В последней четверти XVII в. в связи с отменой местничества и составлением новой родословной книги начинается сочинение самых смелых легенд о выездах знатных родоначальников из иностранных государств».4 На Руси Панины известны с XVI в., когда в Казанском походе (1530) был убит Василий Панин. Род постепенно возвышался по службе, достигнув значительного положения уже в XVIII столетии, когда прославили свою фамилию два сына петровского генерал-майора Ивана Васильевича Панина — Никита и Петр Ивановичи. Оба они со всем своим потомством 22 сентября 1767 г. были возведены Екатериной II в графское достоинство. Первый, действительный тайный советник Никита Иванович Панин (1718—1783), прославился на дипломатическом поприще и в качестве воспитателя наследника престола, будущего императора Павла I. Второй, генерал-аншеф Петр Иванович Панин (1721—1789) обессмертил свое имя на военном поприще взятием Бендер и захватом Пугачева. Обоих братьев не однажды поминает Пушкин, порою называя их вместе: «два Панина», «оба Панина». В пору, когда он занимался «Историей Пугачева», особенное его внимание привлекает дед автора дневника, гр. Петр Иванович Панин, который именуется в ней «покорителем Бендер» и «виновником успеха».

В записи Пушкина «Богородицыны дочки» рассказывается о трех дочерях денщика царевича Алексея Петровича, якобы

4 Весеювский. С. Б. Исследования по истории класса служилых земле -в\адельцев М , 1969 С 40

его убийцы, сестрах Ведель, призванных Елизаветой ко двору и выданных ею замуж, в частности «одна за Панина» (Мария Родионовна). В черновике Пушкин написал — «пожалованы во фрейлины», потом исправил — «приняты на ноге фрейлин». Совершенно очевидно, что Пушкин хотел провести параллель, свидетельствующую о нравах при дворе: «При Елизавете было всего три фрейлины. При восшествии Екатерины, сделали новых шесть — вот по какому случаю. Она, не зная как благодарить шестерых заговорщиков, возведших ее на престол, заказала 6 вензелей с тем, чтоб повесить их на шею шестерых избранных. Но Никита Панин отсоветовал ей сие, говоря: это будет вывеска. Императрица отменила свое намерение и отдала вензеля фрейлинам» (XII, 202).

Конспективная запись разговора Пушкина с А. М. Щербининой, урожденной Дашковой, о заговоре, возведшем на престол Екатерину II, начинается словами: «Разумовский, Никита Панин, conspirateurs [заговорщики]» (XII, 204).

У гр. Петра Ивановича Панина от двух браков было двадцать два ребенка, большинство из которых скончались в малолетстве. Отец автора дневника Никита Петрович Панин (1771—1837) был младшим его сыном от брака с графиней Софьей Владимировной Орловой, дочерью младшего из знаменитых братьев Орловых — Владимира Григорьевича. Через нее в род Паниных перешла значительная часть богатств семьи Орловых.3 В числе имений, доставшихся Паниным, оказалось и знаменитое подмосковное Марфино. В черновых набросках главы «Москва» статьи «Путешествие из Москвы в Петербург» Пушкин называет Марфино в ряду подмосковных усадеб, символов былого барского московского уклада жизни, «ныне заросших травою»: «Подмосковные дачи некогда оживленные, балы, театры, фейвороки (извините: не могу выговорить немецких этих звуков иначе как по московскому наречию) в рощах Свирлова, Марфина—Петровского, Останкина — в рощах гремела роговая музыка, плошки и цветные фонари озаряли английские дорожки, ширмы превращались В кулисы...» (XI, 481—482, 485).

Никита Петрович Панин, любимец Павла I, посланник в Берлине, на 29-м году жизни ставший вице-канцлером, оказывается участником заговора против императора. В «Table talk» 6 октября 1834 г. о заговоре против Павла I со слов И. И. Дмитриева Пушкин записал и о Н. П. Панине: «План

5 Карпович Е П Замечательные богатства частных лиц в России Эконо-мнчсско-историческое исследование СПб , 1874 С 310

был начертан Рибасом и Паниным. Первый отстал, раскаясь и будучи осыпан милостями Павла. — Падение Панина произошло от того, что он сказал, что всё произошло по его плану. Слова сии были доведены до государыни М.(арии) Ф.(едо-ровны) — и Панин был удален» (XII, 161).

Гр. Виктор Никитич Панин (1801—1874), государственный деятель, с 1832 г. товарищ министра юстиции, с 1841 по 1862 г. министр юстиции, член Государственного совета, участник подготовки крестьянской реформы. Он родился в Москве, где тогда проживал бывший в опале в конце царствования Павла I его отец Никита Петрович Панин. В. Н. Панин получил прекрасное домашнее образование под руководством отца, одного из просвещеннейших людей эпохи, в 1819 г. поступил в Московский университет и одновременно на службу архивариусом в Коллегию иностранных дел, пополнив ряды «архивных юношей». Карьера его была стремительна: в 1823 г. он уже кавалер ордена Св. Владимира 4-й степени, на следующий год в чине титулярного советника — второй секретарь посольства в Мадриде. Это назначение позволило ему совершить путешествие по Европе и в Веймаре даже удостоиться внимания Гете. В 1826 г. Панин был отозван из Мадрида, в 1827 г. удостоен звания камер-юнкера и чина надворного советника. На следующий год при открытии военных действий он был причислен к военно-походной канцелярии императора, обратившего на него внимание. И вот в 1829 г. Панин уже поверенный в делах в Греции и коллежский советник. Отозванный из Греции в 1831 г., он в награждение произведен в статские советники и назначен помощником статс-секретаря Государственного совета по департаменту законов, «исправлять должность товарища министра юстиции».6 Каждый год приносит ему очередное отличие и повышение по службе: 1832-й — должность статс-секретаря, 1833-й — чин действительного статского советника, 1834-й — орден Св. Анны 1-й степени.

Наконец, в 1835 г. он вступает в брак, одобренный Николаем I, с гр. Наталией Павловной Тизенгаузен (1810—1899), дочерью тайного советника и сенатора гр. Павла Ивановича Тизенгаузена (1774—1864) и гр. Юлии Петровны Тизенгаузен, урожденной гр. фон дер Пален (1782—1862). У Наталии Павловны было несколько братьев и сестер: Аделаида, в замужестве Стакельберг, Елена, в замужестве Захаржевская (1804—1890), Фердинанд (1811—1870) и Эдуард (1809—

6 Русский биографический словарь [Т 13] Павел—Петр СПб , 1902 с 178—188

1885). О смерти гр. Аделаиды Павловны Стакельберг (Штакельберг) (1807—7 XI 1833) Пушкин записал в своем дневнике 29 ноября 1833 г.: «Молодая графиня Штакельберг (урожд. Тизенгаузен) умерла в родах. Траур у Хитровой и у Фикельм.(онт)» (XII, 315). Гр. Н. П. Панина приходилась двоюродной сестрой Е. Ф. Тизенгаузен и Д. Ф. Фикельмон, имена которых, как и их матери Е. М. Хитрово, постоянно упоминаются в дневнике супругов Паниных. Очевидны встречи Пушкина с Паниными в этих родственных им домах. По свидетельству А. О. Смирновой, Пушкин встречался с ними и в доме Карамзиных. Она вспоминала: «Что касается дам, там всякий вечер бывали три графини Тизенгаузен, племянницы Палена. Г-жа Карамзина была дружна с их матерью в Ревеле. Они были очень красивы, но с слишком длинными ногами, и Жуковский сказал о них: „Они очень хороши, но жаль, что нижний этаж вверх просится"».7

Именно в этот, памятный для него, 1835 год гр. В. Н. Панин упоминается Пушкиным в дневнике за январь месяц:

«6-го бал придворный (приватный маскарад). Двор в мундирах времен Павла 1-го; г(раф) Панин (товарищ министра) одет дитятей. Бобр.(инский) Брызгаловым (кастеляном Мих.(айловского) замка; полуумный старик, щеголяющий в шутовском своем мундире, в сопровождении двух калек «сыновей, одетых скоморохами. Замен. для потомства). Гос.(у-дарь) полковником Изм.(айловского) полка etc. В городе шум. Находят это всё неприличным» (XII, 336).

В мемуарах А. О. Смирновой, отличавшейся тонким пониманием людей, умением создать запоминающийся портрет даже мельком упомянутого человека, мы находим описание гр. В. И. Панина, танцующего на приеме во дворце в венчике из роз: «Крылов, Юсупов и длинный Панин в трико с венками из роз на голове были ужасны, и я не постигаю, как люди позволяют себе делать такие глупости».8

Таким образом, Пушкин, конечно, был знаком с Паниными, но до настоящего времени они не были учтены в качестве знакомых поэта, в том числе и в книге Л. А. Иерейского «Пушкин и его окружение». Более сотни лиц оказываются действующими на страницах дневника Паниных, десятки вечеров, балов, раутов, спектаклей, придворных маскарадов упомянуты в дневниковых записях. Их могло бы быть еще больше, если бы Наталии Павловне не приходилось ограничивать свою

7 Смирнова-Россет А О Дневник Воспоминания М, 1989 С 340

8 Там же С 333

светскую жизнь ввиду ожидания первенца, дочери Ольги, которая появилась на свет 15 июля 1836 г., что и было отмечено дневниковой записью, сделанной рукой супруга, который задолго до этого события стал вести дневник. Гр. Н. П. Панина вновь взялась за дневник с 1 августа и вела его уже до конца года. Кто бы из супругов ни вел дневник, его содержание не выходило за рамки личных по своему характеру записей, отражающих ту светскую жизнь, которую они вели, а потому пестрящих именами, подавляющее большинство которых на слуху у всех, кто хоть в какой-то мере знаком с пушкинской эпохой. Фактически все светские дома Петербурга, жившие открыто, упоминаются на страницах дневника: Нарышкиных, гр. Бутурлиных, кн. Белосельских-Белозерских, гр. Шереметевых, Разумовских и множество других, а также дома послов всех стран Европы: итальянского — кн. Бутера, французского — бар. де Баранта, баварского — гр. Лерхен-фельда, саксонского — бар. Люцероде и т. д. Наиболее посещаемые Паниными дома — родственные им Фикельмоны и Захаржевские. Один из домов, который был близок Пушкину, помимо фикельмоновского, это дом Карамзиных, с которыми Панины жили по соседству. В адресной книге Нистрема на 1837 г. значится, что гр. В. Н. Панин проживает по Итальянской ул. № 16 — 3 ч. 1 кв. № 37. Современный адрес дома — Итальянская ул., д. 15.9

Другими соседями Паниных были Геккерены, жившие в доме Завадовских-Влодек, позднее перестроенном под универмаг «Пассаж». В письмах Дантеса Геккерену трижды упоминаются Панины. В письме от 19 декабря 1835 г. Дантес сообщает: «Вот краткое описание моего образа жизни: ежедневно я обедаю дома, слуга договорился с поваром Паниных, который снабжает меня обедом и ужином, очень вкусными и сытными, за 6 рублей в день». А в письме от 5 марта 1836 г. Дантес пишет: «Нам пришлось исключить из полка Тизенгау-зена, брата графини Паниной, и Новосильцева, офицера, только что вступившего в полк». В том же письме он извещает,

9 Известно даже описание квартиры, которую занимали Панины по объявлению в «Санкт-Петербургских ведомостях» (Санкт-Петербургские ведомости Прибавление 1837 № 113, 22 мая С 1147) о сдаче ее в наем, после того как они ее покинули, отправляясь за границу «Близ Михайловскаго Дворца, в Итальянской улице, в доме наследников купеческой жены Пентешевой, под № 16, отдается квартира в бель-этаже о 12-ти комнатах, с принадлежащими к ней службами, швейцарскою, 2-мя людскими, кухнею, прачечною, кучерскою, каретным сараем, конюшнею на 9-ть стойлов, кладовою, сеновалом, ледником и огороженным для дров местом»

что «по истечении трехлетнего срока проживания нам придется выехать из дома Влодек, так как жить тут станут Завадовские. Мать продала им дом, и, возможно, к тебе обратятся с предложением съехать раньше». Какое-то время, судя по всему, Панины даже занимали пустующую квартиру Геккерена, уехавшего из Петербурга. В апреле 1836-го Дантес пишет Геккерену: «Поручение к Жан-Веру (прозвище секретаря нидерландского посольства Геверса) я выполнил. У него был граф Панин и просил позволения остаться дольше, чем до 18-го, на случай, если у жены его случится выкидыш. Надеюсь ради него, что такое разрешение ему не потребуется».10

Положение, которое гр. Панины занимали в петербургском обществе, круг родства, знакомства и соседства с учетом того, что это дневник 1836 г., заставляло искать в нем каких-либо упоминаний о Пушкине и обстоятельствах, предшествовавших его дуэли с Дантесом. Целый ряд таких упоминаний в тексте дневника был выявлен и в сопоставлении с другими, известными к настоящему времени источниками позволил внести некоторые уточнения в сложившуюся картину истории дуэли Пушкина, пополнить новыми именами круг пушкинских знакомых, а летопись жизни поэта до того неизвестными фактами.

•к * *

Дневник открывается словами:

Nous commençons la nouvelle année avec une joie du futur et une reconnaissance bien vive pour la Providence. Nous faisons nos prières ensemble, remercions le Bon Dieu pour ses bienfaits.

Перевод

Мы начинаем Новый Год с надеждой на будущее и с живейшей благодарностью Провидению. Мы вместе молимся, благодаря Боженьку за благодеяния.11

Первая информационная запись относится к событиям 1 января:

Nous allons à la sortie de la Cour, — je tarde, et galoppe à travers toutes les salles pour arriver au plus vite à ma place. (...) L'Imperatrice me souhaite un joli enfant, comme etrenne pour la nouvelle année. (...)

Victor va à la mascarade du palais... (...) Victor revient de bonne heure et en belle humeur.

10 Вита 1С С , Старк В Черная речка До и после К истории дуэли Пушкина Письма Дантеса СПб , 2000 С 99, 136, 149

11 Здесь и далее перевод с французского — МИ Писаревой

Перевод:

Мы отправляемся к выходу двора. Я опаздываю и проношусь галопом по всем залам, чтобы быстрее попасть на свое место. (...) Императрица желает мне красивого младенца в качестве новогоднего подарка.

Виктор идет на маскарад во дворец. (...) Виктор возвращается рано в хорошем настроении.

В этот день и Пушкин с Наталией Николаевной был в Зимнем дворце и в Золотой гостиной поздравлял с Новым Годом императрицу, которая, скорее всего, также пожелала Наталии Николаевне красивого ребенка. Присутствовал Пушкин во дворце и вечером на маскараде в честь десятилетия царствования Николая I.

С первых страниц дневника мы встречаем упоминание имен общих с Пушкиным знакомых, одно из первых в записи от 3 января касается Аннет Олениной, к которой некогда сватался Пушкин:

... nous philosophons avec Annette Olenin, qui dit que je ne cherche plus les aimables parce que j'ai trouvé.

Перевод:

... философствуем с Аннет Олениной, она говорит, что я не ищу кавалеров, потому что уже нашла.

6 Janvier (...) Diné de bonne heure et grande toilette pour aller à Anitchkoff. Victor en Inquisiteur, a la mine et la conscience de son rôle, car il est monstrueux comme le dit l'Impératrice. Orloff me reproche d'avoir consenti à une mascarade aussi complète. Les costumes du siècle de Pierre Ier sont avantageux tant pour les hommes que pour les femmes. Golovnin comme roi de la fève et dit bien de choses spirituelles, mais il fait trop le roi d'Yvetoh. Pouschkine-Bruce en embassadeur.

Перевод:

6 января. (...) Рано пообедали и пошли собираться в Аничков. Виктор в костюме Инквизитора, выглядит и ведет себя соответственно своей роли, потому что он чудовищный, как говорит Императрица. Орлов попрекает меня в том, что согласилась на такой полный маскарад. Костюмы века Петра I авантажны для мужчин и для женщин. Головнин в костюме короля бобового, говорит много умного, но как-то слишком похож на короля Ивето. Пушкин-Брюс в костюме посла.

6 Février.

Attrape à la mascarade du grand théâtre, où nous ne trouvons que la canaille. D'Anthès qui donne en spectacle pour nous amuser, et nous rentrons très déconcertés de notre soirée manquée.

Перевод

6 февраля.

Неудача с маскарадом в Большом театре, где мы нашли один сброд. Дантес выставлял себя напоказ для нашей забавы, и мы вернулись весьма расстроенные неудачным вечером.

Накануне 5 февраля в четверг Пушкины были на балу у неаполитанского посланника кн. Дж. ди Бутера. Фрейлина М. К. Мердер записала в дневнике: «В толпе я заметила Д'Антеса... через минуту он появился вновь, но уже под руку с госпожой Пушкиной. До моего слуха долетело: „Уехать — думаете ли вы об этом — я не верю этому — это не ваше намерение". Выражение, с которым произнесены эти слова, не оставляло сомнений насчет правильности наблюдений, сделанных мною ранее, — они безумно влюблены друг в друга!».12

9 Février.

Le soir nous allons au bal des Boutourlin pour la clôture du carnaval.

Перевод

9 февраля.

Вечером мы идем на бал у Бутурлиных по случаю окончания масленицы.

Пушкин, по всей вероятности, был с женой в воскресенье на этом балу, на котором присутствовал и царь. По родству с Бутурлиными Пушкин обычно получал к нему приглашения.

18 Février.

Je vais le soir chez les Karamsin avec Lily, et y passons une soirée agréable avec les 2 filles et les 2 fils aînés.

Перевод

18 февраля.

Вечером еду к Карамзиным с Лили, мы проводим там очень приятный вечер с двумя дочерьми и двумя старшими сыновьями.

Лили — гр. Е. П. Захаржевская, сестра гр. Н. П. Паниной.

12 Летопись жизни и творчества Александра Пушкина В 4 т / Сост H А Тархова M , 1999 Т 4 С 394

/

-¿О-/ ^u •¿C^jLa/Ztsij

Автограф гр. B. H. Панина. Запись от 18 мая 1836 г.

Дневник гр. В. Н. Панина и его жены.

18 Mai.

(...) Je remets la maison à Heeckeren et vais voir Maman.

Перевод:

18 мая.

(...) Я передаю дом Геккерену и отправляюсь к Maman.

Мы знаем, что Геккерен вернулся в Петербург после года отсутствия 16 мая, 21-го получив аудиенцию у Николая I.

2 Juin.

Visite de Heeckeren très amusant et pétillant d'esprit.

Перевод:

2 ИЮНЯ.

Визит де Геккерена, очень забавного и блещущего остроумием.

3 Juin.

Visite de Heeckeren avec son portefeuille. Les jolis dessins donnés à Natalie.

Перевод:

3 ИЮНЯ.

Визит Геккерена с его портфелем. Красивые рисунки, подаренные Наталии.

21 Août.

(...) Nous allons à la soirée de la Comtesse Rasoumovsky. Le monde m'étourdit et ne m'amuse pas encore. Je danse 2 françaises avec Lanskoy et Gohenlohe... Victor cause avec Yermoloff pour tuer le temps. D'Anthese13 très occupé de la Pouchkin,

13 Фамилия Дантеса дается в написании авторов дневника.

la Salavoy agitée et visant à l'effet. Nicolette deroutée et dans les espaces. Les chevaliers Gardes embarrassés.

Перевод:

21 августа.

(...) Мы едем на вечер гр. Разумовской. Свет оглушает и еще не развлекает меня. Я танцую два французских танца с Ланским и Гогенлоэ... Виктор беседует с Ермоловым, чтобы убить время. Д'Антее очень занят Пушкиной. Соловая возбуждена и бьет на эффект. Николетт, сбитая с толку и в мечтах. Кавалергарды в затруднении.

Кн. Разумовская, Мария Григорьевна (1772—1865), урожд. кнж. Вяземская, в первом браке за кн. А. Н. Голицыным, во втором (1802) за Львом Кирилловичем Разумовским (1757—1818). Ранее было зафиксировано посещение Пушкиным за несколько дней до смерти вместе с нею и несколькими другими лицами вел. кн. Елены Павловны. На балу у Разумовской 26 января 1837 г. состоялось объяснение поэта с секундантом Дантеса д'Аршиаком (соврем, адрес — Б. Морская ул., д. 29). Вечер 21 августа имел место на ее даче.

Ланской — скорее всего, речь идет о Петре Петровиче Ланском (1799—1877), будущем муже Наталии Николаевны. Кроме него чисто теоретически им мог бы быть его старший женатый брат, тогда уже генерал-майор Павел Петрович (1792—1873). Имя Петра Петровича Ланского постоянно упоминается рядом с теми, кто также присутствовал на этом вечере, составляя кампанию, к которой примкнули Панины.

Гогенлоэ-Лангенбург-Кирхберг, фон (von Hohenlohe-Lan-genburg-Kirchberg) Христиан-Людвиг-Фридрих-Генрих, князь (1788—1859) — вюртембергский посол, знакомый Пушкина.

Ермолов Михаил Александрович (1794—1850-е), генерал-майор, переводчик Пушкина на французский язык, сотрудник «Энциклопедического словаря» Плюшара.

Петрово-Соловово Наталия Андреевна, урожд. кнж. Гагарина (1815—1893), жена Григория Федоровича Петрово-Соловово (1806—1879), с апреля 1836 г. ротмистра Кавалергардского полка — петербургские знакомые Пушкина. Пушкин присутствовал на балу в честь их свадьбы 26 февраля 1834 г. и позднее бывал у них не однажды, в том числе в начале января 1837 г.

Николетт (Nikolette) — лицо неустановленное, постоянно встречающееся на страницах дневника под этим прозвищем. Возможно, что авторы дневника так называют Идалию Поле-

тику, тем более что ее имя ни разу не встречается на страницах дневника, хотя, как и в этом случае, налицо все ее обычное окружение — кавалергардские офицеры, чета Ермоловых и Соловая. Именно в таком составе упоминаются они и в письме Екатерины Николаевны Гончаровой к брату Д. Н. Гончарову от 1 августа 1836 г.: «Из дам были только Соловая, Полетика, Ермолова и мы трое...».14 К этому следует добавить, что, за исключением первой буквы, прозвище Николетт является анаграммой фамилии Полетика, также за исключением первой буквы.

Вот в таком контексте и в такой компании впервые в дневнике Паниных встречается имя Наталии Николаевны Пушкиной. Она только недавно стала вновь появляться в свете, и Дантес возобновил свои ухаживания за нею. Вечер на даче у гр. Разумовской не фиксирован «Летописью жизни и творчества А. С. Пушкина». Зато этим днем помечен беловой автограф стихотворения «Памятник» («Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»): «1836 авг(уста) 21 Кам(енный) Остр(ов)».

Круг воспоминаний об этом времени весьма ограничен. В первую очередь это рассказ петербургского студента Н. М. Колмакова о впечатлениях от первого бала 6 августа на Минеральных водах или от одного из последовавших за ним: «Помню, на одном из балов был и Александр Сергеевич Пушкин со своею красавицею женою, Наталией Николаевной. Супруги невольно останавливали взоры всех. Бал кончился. Наталия Николаевна в ожидании экипажа стояла, прислонясь к колонне у входа, а военная молодежь, по преимуществу из кавалергардов, окружала ее, рассыпаясь в любезностях. Несколько в стороне, около другой колонны, стоял в задумчивости Александр Сергеевич, не принимая ни малейшего участия в этом разговоре...».1'

К этим же дням относится и позднейшая запись лицейского товарища и секунданта Пушкина на дуэли с Дантесом К. К. Данзаса о том, что «после одного или двух балов на Минеральных Водах, где были г-жа Пушкина и Дантес, по Петербургу разнеслись слухи, что Дантес ухаживал за женою Пушкина».16 Как «ухаживание более афишированное, чем это принято в обществе», квалифицировал его барон Г. Фри-зенгоф, будущий муж А. Н. Гончаровой, а графиня Д. Ф. Фи-

14 Ободовская ИДементьев М Вокруг Пушкина 2-е изд М, 1978 С 243

^ Колмаков Н М Очерки и воспоминания // Русская старина 1891 Т 70 С 671

16 Пушкин в воспоминаниях современников СПб , 1998 Т 2 С 396 —

кельмон записала в своем дневнике: «Вскоре Дантес, забывая всякую деликатность благоразумного человека, вопреки всем светским приличиям, обнаружил на глазах всего общества проявления восхищения, совершенно недопустимые по отношению к замужней женщине».17 Однако в рассказе Колма-кова не упомянуто имя Дантеса, а впечатления бар. Фризен-гофа и гр. Д. Ф. Фикельмон сложились несколько позднее, под влиянием уже городских событий. Запись в дневнике Паниных таким образом самое раннее и единственное относящееся к дачному сезону свидетельство возобновления ухаживаний Дантеса за Наталией Николаевной, обратившее на себя внимание окружающих. Отмеченная гр. Паниной реакция окружающих — общее недоумение. Скорее всего, это связано с тем, что Дантес в начале августа ухаживал за княжной Марией Барятинской и вдруг вновь направил свое внимание на Наталию Николаевну.

6 Septembre.

Soirée chez la Princesse Beloselsky. (...) Bobrinsky raconte la reponse de d'Anthèsé à Apraxin. La Pouchkin simple.

Перевод

6 сентября.

Вечер y кн. Белосельской. (...) Бобринский рассказывает об ответе Д'Антеса Апраксину. Пушкина глупенькая.

В этой записи о вечере, проведенном на даче кн. Анны Григорьевны Белосельской-Белозерской, речь идет о пересказе гр. А. А. Бобринским разговора Дантеса с графом Апраксиным, о котором нам известно по воспоминаниям А. Мер-дера:

«Граф А-н как-то сказал барону Дантесу:

— D'antes, on vous dit un homme a bonnes fortunes (Дан-mec, про вас говорят, что вам очень везет).

— Mariez-vous, m-r le comte, et je vous le prouverai (Женитесь, граф, и я вам это докажу)!».18

В приведенных воспоминаниях фамилия графа полностью не раскрыта, хотя сделать это не трудно, но теперь мы имеем свидетельство гр. Н. П. Паниной, которая деликатно не приводит этого диалога, что делает ей честь, зато называет графа

" Там же С 144

18 Вересаев В. Пушкин в жизни // Вересаев В Поли собр соч M , 1928 Т 15 С 192

Апраксина. Речь может идти об одном из двух графов Апраксиных, однополчанах Дантеса по Кавалергардскому полку, корнетах Федоре или Антоне Степановичах, сыновьях командира 1-й Гвардейской кирасирской дивизии, в состав которой входил Кавалергардский полк, генерал-лейтенанта гр. Степана Федоровича Апраксина. Сопоставление рассказа А. Мердера с записью гр. Н. П. Паниной позволяет сделать предположение, что приведенный разговор состоялся накануне, 5 сентября, в Елагином дворце на балу в честь храмового праздника Кавалергардского полка, на котором был и Пушкин с Наталией Николаевной.

8 Octobre.

Soirée chez Dolly. L'Empereur et Tlmperatrice y sont. Entrée embarassante. Montessuy fait enrager et veiller Pouchkin. Le siècle de Louis XV. Les privilèges des princes.

Перевод:

8 октября.

Вечер y Долли. На нем присутствуют император и императрица. Замешательство при входе. Монтессюи приводит Пушкина в бешенство и настораживает его. Век Людовика XV. Привилегии принцев.

Этой записью в «Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина» вносится посещение им 8 октября 1836 г. вечера Фи-кельмонов в особняке австрийского посла и ранее неизвестный эпизод — какого-то столкновения там с лицом, до настоящего времени никогда не упоминавшимся ни в какой связи с поэтом.

Граф Гюстав де Монтессюи — атташе французского посольства в Петербурге, близкий к окружению Дантеса. Его имя встречается в письме Альфреда Фаллу к Дантесу из Парижа от 8 марта 1837 г. Уверяя Дантеса в самых дружеских к нему чувствах и выражая ему соболезнование по поводу произошедшего с ним «несчастья», он пишет: «Я не сумею сказать Вам, насколько я был им удручен, и г-н де Монтессюи сможет передать Вам, надеюсь, через своего beau-frère'a, с какой поспешностью и настойчивостью я искал г. д'Аршиака, как только узнал о его возвращении в Париж». В конце письма следует еще одно упоминание Монтессюи, из которого явствует, что Фаллу вкладывает свое послание Дантесу в конверт, адресованный гр. Монтессюи и отправленный дипломатической почтой: «Я не хочу злоупотреблять конвертом г. де Монтессюи и на сегодняшний день должен ограничить этим все то, что был

Автограф Гр. Н. П. Паниной. Записи от 8 и 9 октября 1836 г.

Дневник гр. В. Н. Панина и его жены. ЦЩ

бы счастлив высказать Вам».19 П. Е. Щеголев опубликовал и фрагмент письма д'Аршиака к гр. Монтессюи из Парижа от 17 марта н. ст., полученного в Петербурге 18 марта ст. ст.: «Как объяснить тот интерес, с которым отнеслись здесь к делу Геккерена? Почему писали о нем во всех газетах? Правда, что в течение недели наговорили кучу всевозможных глупостей, которые тотчас и позабыли. Моего имени нигде упомянуто не было. Русское посольство отнеслось к делу как должно; некоторые русские отнеслись иначе; г. Смирнов, между прочим, был нелеп».20

9 Octobre.

Soirée chez la Princesse Beloselsky. Reproche à Gringalet conversations interrompues. Pouchkin trouve que j'ai eu du tact. Koller me parle de l'antiquaire. La jolie Catherine de Paris. La lettre С pas dans son alphabet.

Перевод

9 октября.

Вечер y кн. Белосельской. Упрек в адрес Gringalet (?). Прервавшиеся разговоры. Пушкин находит, что я вела себя тактично. Коллер говорит мне об антикваре. Прелестная Катрин из Парижа. К. нет в ее алфавите.

Эта краткая запись вводит в оборот еще один эпизод в биографию Пушкина, до настоящего времени нам неизвестный — его посещение в этот день вечера в доме кн. А. Г. Бе-лосельской-Белозерской. Смысл того, о чем здесь идет речь, прояснить на основании этой записи не представляется возможным, тем более что нельзя установить и кто такой Gringalet (скорее всего, это прозвище, в буквальном переводе с французского — невзрачный человек). Упомянутый Коллер — это секретарь австрийского посольства.

2 Novembre.

Première séance donné au peintre Orloff pour mon portrait. Petite promenade, première gelée qui me saisit à l'oreille. Soirée chez les Lerchenfeld, roide et ennuyeuse. Le Viconte fait une indiscrétion, cancan et fils de cancan; je crains une brouille avec Ficquelmont.

19 Щеголев П Е Дуэль и смерть Пушкина Исследование и материалы

М , Л , 1928 С 346—347

20 Там же С 349—350 Во всех изданиях книги допущена опечатка «17 марта ст ст » вместо «17 марта н ст »

2 Временник Пушкинской комиссии 33

Автограф гр. Н. П. Паниной. Запись от 2 ноября 1836 г. Дневник гр. В. Н. Панина и его жены.

Перевод:

2 ноября.

Первый сеанс для моего портрета художнику Орлову. Короткая прогулка, первый морозец щиплет мне уши. Вечер у Лер-хенфельда, натянутый и скучный. Виконт допускает бестактность, сплетник и сын сплетника: я боюсь ссоры с Фикельмоном.

Пимен Никитич Орлов (1812—1863), художник-портретист. Летом 1836 г. им был написан портрет Андрея Николае^ вича Карамзина (местонахождение портрета в настоящее время неизвестно). С. Н. Карамзина пишет брату 5 июня 1836 г.: «С умилением гляжу на твой портрет, который еще у нас; Орлов обещал скоро кончить».21 Приблизительно в это же время им был создан портрет и самой С. Н. Карамзиной, жившей по соседству с Паниными. Этот известный портрет не мог быть написан ранее второй половины октября 1836 г., так как только в канун переезда Карамзиных из Царского Села в Петербург 13 октября Жуковский, как пишет Софья Николаевна брату Андрею 18 октября, подарил ей лорнетку с цепочкой и кольцом, с которым она и изображена на портрете кисти Орлова: «...милый Жуковский (который, между прочим, подарил мне прелестную лорнетку с цепочкой и кольцом и сопроводил подарок шутливым письмом...)».22

Как явствует из дневника Паниных, вечера у Лерхенфель-дов устраивались по понедельникам. Так, судя по записям, они состоялись 12, 19 октября и, наконец, 2 ноября. Следовательно, 17 октября никак не могло быть вечера у Лерхенфельда, о котором идет речь в письме Дантеса барону Геккерену, датированном нами предположительно этим числом в издании «Черная речка. До и после». Это то самое письмо, в котором Дантес настоятельно просит Геккерена фактически о сводничестве, об устройстве свидания с Наталией Николаевной и даже о том, чтобы припугнуть ее.23 Письмо написано из казарм, т. е. во время несения дежурства по полку, в противном случае Дантес мог лично объясниться с Геккереном. Как известно, с 19 по 27 октября Дантес был болен и официально освобожден от несения службы, так что в этот период он никак не мог появляться в обществе, а также иметь нужду в письменном общении с Геккереном. Следовательно, ни 19, ни 26 октября, днями приемов у гр. Лерхенфельда, это письмо

21 Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов. М.; Л., 1960. С. 58.

22 Там же. С. 121.

23 Витале С., Старк В. Черная речка. До и после. С. 153—162.

датировать нельзя. Следующий понедельник приходился на 2 ноября, когда и состоялся очередной вечер у Лерхенфельдов. В письме указывается, что накануне Дантес был у Вяземских, как он пишет Геккерену, «случайно провел весь вечер наедине с известной тебе дамой» и что «в течение почти часа был единственным из мужчин у кн. Вяземской» и находился там до 11 часов. Мы знаем, что 1 ноября Пушкин был у Вяземских и читал там только что законченный роман «Капитанская дочка».24 При чтении присутствовали Жуковский, Виельгор-ские и др. Именно во время чтения в кабинете у Вяземского Дантес, которому незачем было слушать чтение Пушкина, и мог оказаться в гостиной единственным мужчиной, а среди дам находилась Н. Н. Пушкина. Когда же чтение было окончено, то Дантес покинул дом Вяземских. Вернувшись к себе, он почувствовал лихорадку. Стоит обратить внимание на то, что именно в эти дни похолодало и, как пишет гр. Панина, «первый морозец щиплет ей уши».

Итак, если спровоцированный Дантесом разговор Геккере-на с Наталией Николаевной состоялся у Лерхенфельдов 2 ноября, то становятся понятными строки известного по черновику неотправленного письма Пушкина к Геккерену: «2-го ноября после

разговора (.........) вы имели с Вашим сыном совещание, на

котором вы положили (?) нанести удар, казавшийся решительным» (XVI, 397). О том же разговоре, как теперь становится понятным, идет речь и в письме Александра Карамзина к брату Андрею от 13 марта 1837 г.: «Старик Геккерн сказал госпоже Пушкиной, что он умирает из-за нее, заклинал ее спасти его сына, потом стал грозить местью; два дня спустя появились анонимные письма».23 Имея в виду именно эти два письма Пушкина и А. Н. Карамзина, С. Л. Абрамович пишет: «Об этом разговоре нам известно из нескольких источников, и прежде всего из письма самого Пушкина». В письме же как раз прямо и указывается на 2 ноября. По поводу же сообщения А. Н. Карамзина исследовательница замечает: «Александр Карамзин впоследствии сообщил, что это произошло в конце октября во время болезни Дантеса».26 Между тем Карамзин прямо пишет, что этот разговор имел место за два дня до получения анонимных писем, т. е. до 4 ноября. Игнорировать два таких свидетельства нет никаких оснований, а значит, следует подвергнуть сомнению версию, выдвинутую С. Л. Абрамович о том, что подстроен-

24 Летопись жизни и творчества Александра Пушкина Т 4 С 522

2э Пушкин в письмах Карамзиных С 190 Ж Абрамович С Л Пушкин в 1836 году Л, 1984 С 52

ное И. Г. Полетикой свидание Дантеса с H. Н. Пушкиной состоялось в ее квартире 2 ноября 1836 г., а не в январе 1837 г.

Суть же этого разговора прорисована С. Л. Абрамович психологически совершенно точно, особенно если учесть, что она писала это, не зная о письме Дантеса к Геккерену, которое мы теперь и датируем 2 ноября: «Каковы были непосредственные мотивы, толкнувшие Геккерна на этот шаг, сказать нелегко. По-видимому, он вел двойную игру. Геккерн выполнял поручение своего приемного сына, который сделал его своим конфидентом, и в то же время с тайным злорадством заставлял краснеть и трепетать от его намеков женщину, которую он ненавидел».27 Таким образом, письмо Дантеса Геккерену и вечер у Лерхенфельдов следует датировать 2 ноября 1836 г. Это заставляет нас вернуться к прежней давней версии о том, что подстроенное Полетикой свидание Дантеса с Наталией Николаевной состоялось в январе 1837 г. и стало одним из важнейших толчков к тому, чтобы отослать оскорбительнейшее письмо Геккерену в новой его редакции по сравнению с неотправленным письмом, в котором шла речь о 2 ноября.

Дальнейшее развитие событий ноября 1836 г. также нашло отражение в дневнике графов Паниных.

3 Novembre.

Séance à Orloff. Je vais prendre congé de la Meyendorff et puis chez Olga Dolgorouky, que je revois avec plaisir. Soirée chez les Karamsin.

Перевод

3 ноября.

Сеанс Орлову. Иду проститься с Мейендорфшей, затем к Ольге Долгорукой, встреча с которой доставила удовольствие. Вечер у Карамзиных.

Мейендорф Елизавета Васильевна (Вильгельмовна), баронесса, урожд. д'Оггер (1802—1873) — дочь барона Вильгельма д'Оггера, жена бар. Александра Казимировича Мейен-дорфа (1798—1861), чиновника Департамента мануфактур и внутренней торговли, в 1830-х гг. русского агента во Франции, камергера. Петербургский знакомый Пушкина.

Ольга Александровна Долгорукая, княгиня, урожд. Булгакова (1814—1865), жена князя Александра Сергеевича Долгорукого с 28 января 1831 г. Московская знакомая Пушкина.

27 Там же С 52—53

✓ У/ f V

\J „ / v ^

y^^éP^A^ ^ <¿2/ АЛ

Автограф rp. H. П. Паниной. Запись от 12 ноября 1836 г.

Дневник гр. В. Н. Панина и его жены.

6 ноября 1836 г. Александр Карамзин, рассказывая брату Андрею об одном из вечеров, когда ему приходилось напряженно поддерживать светский разговор, пишет: «Несколько дней назад случилось куда хуже: прихожу домой после моей любимой оперы „Семирамида", полный вдохновенной музыкой Россини, и застаю у нас Паниных и графиню Строганову. Можешь себе представить этот внезапный переход от поэзии к прозе, это дьявольское падение с неба на землю, и всё же я из кожи вон лез, стараясь быть любезным».28

12 Novembre.

Sophie Karamsin et Loevenstern chez Lily qui me raconte l'horrible histoire des lettres anonymes à Pouchkin.

Перевод:

12 ноября.

София Карамзина и Левенштерн у Лили, которая рассказывает мне ужасную историю анонимных писем Пушкину.

28 Пушкин в письмах Карамзиных. С. 132.

Нам известно, что днем 12 ноября Пушкин после посещения Загряжской был у Карамзиных и впервые рассказал Екатерине Андреевне и Софье Николаевне о предстоящей дуэли, после того как принял решение от нее отказаться. Как писала С. Л. Абрамович, «Пушкин не считал, что он должен хранить дело в тайне даже от самых близких людей. Ему было важно, чтобы именно в этом кругу, где вся молодежь была дружески расположена к Дантесу, знали, каков он на самом деле».29 Жуковский, узнав об этом, написал Пушкину: «Ты поступаешь весьма неосторожно, невеликодушно и даже против меня несправедливо. Зачем ты рассказываешь обо всем Екатерине Андреевне и Софье Николаевне? Чего ты хочешь?» (XVI, 185).

Запись в дневнике гр. Паниных является свидетельством того, что Карамзины в тот же день стали предавать гласности рассказанное им Пушкиным и именно там, где он хотел.

18 Novembre.

(...) ...je vais chez Lily et y trouve Natalie Stroganoff et la Peters — la première au fait de toutes les histoires de la ville, nous annonce le mariage de d'Anthèse-Heckeren.

Перевод:

18 ноября.

(...) ...я отправляюсь к Лили и встречаюсь там с Наталией Строгановой и Петере — первая в курсе всех городских сплетен и сообщает нам о свадьбе Дантеса-Геккерена.

Гр. Наталия Викторовна Строганова (1800—1854), урожд. гр. Кочубей, жена гр. Александра Григорьевича Строганова (1794—1882), троюродного брата Наталии Николаевны Пушкиной. С нею Пушкин был знаком с лицейской поры, когда она явилась, по выражению М. А. Корфа, «первым предметом любви Пушкина», что отмечено и «Программой автобиографии» самого поэта. С нею связывается одно из самых ранних его стихотворений «Измены» и имя «Наталья» в так называемом Дон-Жуанском списке Пушкина.

О предстоящей свадьбе было объявлено, как мы знаем, 16 ноября на балу у Салтыковых.

21 Novembre.

Nous passons chez Mme Narichkin sans la trouver et achevons la journée chez les Karamsin. Nous y trouvons d'Anthèse qui

29 Абрамович С. Л. Пушкин в 1836 году. С. 123.

fait bonne mine et abonde dans nos opinions. Son mariage fait jaser la ville.

Перевод

21 ноября.

Мы отправляемся к мадам Нарышкиной, не застаем ее и заканчиваем день у Карамзиных. Мы встречаем там Дантеса, который хорошо держится и прибавляет в нашем мнении. Его свадьба заставляет кудахтать весь город.

23 Novembre.

(...) Soirée étonnante chez les Lutzerode dans un salon plus petit que le coin de Madame. Je ne danse pas, et passe ma soirée avec les petites femmes.

Перевод

23 ноября.

(...) Удивительный вечер у Люцероде, в гостиной размером меньшей, чем уголок мадам. Я не танцую и провожу вечер с кумушками.

Об этом вечере у Люцероде писала и С. Н. Карамзина брату Андрею: «...мы поехали заканчивать вечер к Люцероде, где, к большому нашему удивлению, застали весь город припрыгивающим под звуки фортепиано в гостиной вдвое меньше нашей». Мазурку она танцевала с В. А. Соллогубом, «у которого в этот день темой разговора со мной была история о неистовствах Пушкина и о внезапной любви Дантеса к своей невесте».30

24 Novembre.

Visites de félicitations pour la Sainte Catherine chez les Ka-ramsin et Cath. Tiesenhausen...

Перевод

24 ноября.

Поздравительные визиты по случаю св. Екатерины к Карамзиным и Екатерине Тизенгаузен...

В день св. Екатерины Пушкин также должен был поздравлять и Екатерину Андреевну Карамзину, и Екатерину Тизенгаузен, но вряд ли надолго задерживался, так как у него в своей семье было две именинницы — Е. И. Загряжская и Е. Н. Гончарова. У Карамзиных Пушкин вполне мог повстре-

30 Пушкин в письмах Карамзиных С 143

чать не только Паниных, но и Дантеса. С. Н. Карамзина писала об этом дне: «Во вторник, в день св. Екатерины, мы непрерывно принимали гостей, с двенадцати часов дня и далеко за полночь. Вечером это стало невыносимо, разнородная толпа, праздная, скучающая и наводящая скуку. (...) Что касается меня, то я налила 138 чашек чаю, мне чуть-чуть не стало дурно, а маменька в награду за мое усердие на благо общественное вымыла мне голову за то, что, по ее словам, я слишком мало занималась дамами и слишком много Дантесом, Герсдор-фом и Мальцевым».31

Подобного рода возможных встреч Пушкина с четою Паниных, в том числе в общественных местах, на спектаклях и официальных приемах, можно насчитать достаточно много. К примеру, после Екатеринина дня, 27 ноября состоялось открытие после ремонта Большого театра премьерой оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя», посещение которой отмечено в дневнике Паниных и даже название оперы написано по-русски, вкрапленное во французский текст. Другими мемуаристами отмечено не только присутствие Пушкина на этой знаменательной премьере, но даже место, им занимаемое в партере, — с краю, у прохода в одиннадцатом ряду.

Нам ничего не известно о том, как чета Паниных отозвалась на гибель Пушкина. Вполне вероятно, что Панины были и на отпевании поэта. В мае 1837 г. они с дочерью Ольгой отправились в заграничное путешествие, о чем трижды, как то было положено, поместили сообщение в «Санкт-Петербургских ведомостях».32 Не исключено, что и в 1837 г. они продолжали вести дневник, в котором несомненно нашлось место хотя бы для пересказа обстоятельств дуэли и смерти поэта, но рассчитывать на нахождение такого дневника вряд ли приходится. Впереди у хозяев дневника будет большая жизнь: гр. В. Н. Панин скончался в Ницце 12 апреля 1874 г., а Наталия Павловна в России 18 июня 1899 г., дожив до столетия со дня рождения Пушкина.

Дневник супругов Паниных не только вводит в научный оборот новые имена из окружения Пушкина и новые факты в его биографию, но и вносит коррективы в историю дуэли поэта с Дантесом, вступая в перекличку с другими мемуарными и документальными источниками.

31 Там же.

32 Санкт-Петербургские ведомости. 1837. №93, 97 и 113.