CC BY
1051. Istoriya Kubani XX vek: Ocherki //A.M. Aramenko, A.V. Baranov, YU.A. Boldarev: pod red. У.Е. SHCHetneva. - Krasnodar: OIPC Perspektivy obrazovaniya, 1998. - 224 s.
52. Skorik A.P. Bor'ba donskih kazakov s sovetskoj vlast'yu v nachale 1920-h godov: istoricheskie fakty i ocenka v dokumentah epohi // Strategicheskoe planirovanie v polietnicheskom makroregione v usloviyah neravnomernogo razvitiya i rosta napryazhennosti: materialy Vseros. nauchn. konf. (Rostov n/D., 3-4 oktyabrya 2013 g.) / Otv. red. akad. G.G. Matshiov. - Rostov n/D.: Izd-vo YUNC RAN, 2013. - S. 128-131.
53. Baranov A.V. Povstancheskoe dvizhenie «belo-zelenyh» v kazach'ih oblastyah YUga Rossii (1920--1924 gg.)// Belaya gvardiya. Kazachestvo Rossii v Belom dvizhenii. - №8. - M.: «Posev», 2005. -- S. 119--129.
54. Grishchenko A.N. Kazach'e povstancheskoe dvizhenie v Donskoj oblasti osen'yu 1920 g. YUg Rossii v usloviyah revolyucionnyh potryasenij, vooruzhennyh konfliktov i social'no-politicheskih krizisov, 1917-2017 gg.: materialy Vserossijskoj nauchnoj konferencii (Rostov-na-Donu, 5-6 oktyabrya 2017 g.) / otv. red. akad. G.G. Matishov. - Rostov n/D: Izd-vo YUNC RAN, 2017. - S. 266-274.
55. Tikidzh'yan R.G. Novaya ekonomicheskaya politika sovetskogo gosudarstva i problemy predstavitel'stva Donskih kazakov v organah vlasti i samoupravleniya v 1920-e gody // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2011. - №1 (19). - S. 18-24.
56. Kratova N.L. Povstancheskoe dvizhenie na Kubani i v Pyatigor'e v nachale 20-h godov HKH veka. - Rostov n/D, YUNC RAN, 2012. - 256 s.
57. Borodavkina E.V. Vybory v Sovety na Donu v 1925 godu // Izvestiya vuzov. Severo-Kavkazskij region. Obshchestvennye nauki. - 2010. - N° 3. -S. 43-46.
58. Krinko E.F. Lishenie izbiratel'nyh prav kak forma repressij: yuridicheskoe zakreplenie i praktika primeneniya // Problemy istorii massovyh politicheskih repressij v SSSR. K 70-letiyu Vsesoyuznoj perepisi naseleniya 1939 goda: materialy VI Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. -Krasnodar: Ekoinvest, 2010. - 190-200 s.
59. Salamatova M.S. Otmena vyborov 1924 goda v Sovetskoj Rossii: novye materialy i interpretacii // Genesis: istoricheskie issledovaniya. - 2017. -№1. - S.53-66.
60. Tyutyunik M.V. Fenomen sovetskih izbiratel'nyh kampanij 1921-1924 gg. (Opyt Dona i Kubani) // Nauka i shkola. - 2009. - № 6. - S. 18-22.
61. Vinogradov S.V. NEP: opyt sozdaniya mnogoukladnoj ekonomiki. 2-e izd. - Astrahan', 2015.
62. Krest'yanskie istorii: Rossijskaya derevnya 20-h godov v pis'mah i dokumentah // Sost. S.S. Kryukova. - M.: ROSSPEN, 2001. - 232 s.
63. Turicyn I.V. Velikaya rossijskaya revolyuciya 1905-1927 gg.: ot istoricheskih klishe - k novomu ponimaniyu fenomena // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2017. - №6. - S.30-39.
ЯХУТЛЬ ЮРИЙ АСЛАНБИЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Кубанского государственного университета (a075ca@yandex.ru).
YAKHUTL' YURIY A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of History of Russia, Kuban State University.
УДК 94(47).084«192»:351.746(571.6)
ИВАЩЕНКО В.А. К ИСТОРИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ В ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ ДЕРЕВНЕ (1920-Е ГГ.)
Ключевые слова: СССР, Дальний Восток, большевики, ОГПУ, деревня, восстания, кулаки, бедняки, бандиты.
В статье рассматривается работа органов государственной безопасности по решению задач, поставленных Советской властью в проведении сельскохозяйственной политики на примере дальневосточной деревни в 1920-е гг. Показано, что политический бандитизм сохранял в регионе свою актуальность вплоть до середины 1920-х годов. Лишь жесткое подавление крестьянских повстанческих движений, с одной стороны, и последовательное проведение политики нэпа, особенно смягчение внутриполитического курса и осуществление советской политики «лицом к деревне» - с другой, позволили добиться его угасания. Однако и после этого актуальной для дальнего Востока оставалась задача ликвидации приграничного бандитизма. В 1925-1927 гг. дальневосточное Полпредство ОГПУ с помощью частей Красной Армии ликвидировало банды белоказаков Сараева, Арестоулова, Козлова, позднее - Назарова и других, действовавших с территории Китая.
IVASHCHENKO, V.A.
TO THE HISTORY OF THE ACTIVITY OF THE STATE SECURITY AUTHORITIES IN THE FAR
EASTERN VILLAGE (1920-IES)
Keywords: USSR, Far East, Bolsheviks, Joint State Political Directorate (JSPD), village, uprisings, kulaks, poor people, gangsters.
In the article considered the work of state security agencies in addressing the tasks set by the Soviet power in the conduct of agricultural policy on the example of a Far Eastern village in the 1920-ies. It is shown that political banditry retained its relevance in the region until the mid of1920s. Only the harsh suppression of peasant rebel movements, on the one hand, and the consistent implementation of the NEP policy, especially the easing of the domestic political course and the implementation of the Soviet "face to the village" policy, on the other, made it possible to achieve its extinction. However, after this, the task of eliminating border banditry remained topical for the Far East. In 1925-1927-ies The Far Eastern Embassy of the JSPD with the help of the Red Army units liquidated gangs of the White Cossacks Sarajevo, Arestoulov, Kozlov, and later - Nazarov and others operating from the territory of China.
После окончания Гражданской войны в России, в условиях острой нехватки продовольствия, особое значение приобрело обеспечение продовольственной политики Советского правительства в деревне, в том числе чрезвычайными методами. С этой целью, в
84
июле 1922 г. ЦК РКП(б) издает специальный циркуляр, возлагавший на ГПУ задачу обеспечения планомерного проведения продовольственной кампании. Органам ГПУ предписывалось провести: а) свою специфическую работу в деревне и на бандфронте по выявлению настроений широких крестьянских масс и причин, побуждающих к невзносу продналога и к пособничеству бандитизму; б) работу по очищению сёл от вредно влияющего элемента, главным образом кулачества и сельской интеллигенции, пособников и укрывателей бандитов; в) работу по содействию партийным и советским органам в их мероприятиях и др.». С тех пор Советское правительство ежегодно принимало директивы, налагавшие на органы государственной безопасности обязательство «обеспечить своевременное и полное выполнение хлебозаготовок плана текущего года». Оно регулярно подводило итоги работы за предшествующий год, причем, в принятых по этому вопросу решениях не раз отмечалась недостаточная активность чекистских органов «в изъятии всякого рода частных перекупщиков и спекулянтов», как следствие невыполнения ранее утвержденного плана [1, с.472].
Как и все другие региональные структуры ГПУ, Дальневосточные органы госбезопасности выполняли большой объем работы в деревне. Они должны были не только выполнять значительный объем оперативной деятельности, но и вовремя и в полном объеме освещать ход всех очередных мероприятий, проводимых Советской властью, - налоговых, перевыборов в Сельсоветы и т.п. При этом вплоть до середины 1920-х гг. на Дальнем Востоке, в обстановке затихающей волны вооруженных выступлений эпохи малой гражданской войны, их важнейшей задачей по-прежнему оставалась непосредственная борьба с так называемым «политическим бандитизмом», направленным против мероприятий существующей власти (восстания против разоружения партизанских отрядов, красный бандитизм, москвитинское выступление 1922 г. и др.).
Дальневосточные крестьяне, под воздействием жесткой политики Советской власти в отношении деревни и под влиянием призывов кулачества, нередко прибегали к крайним мерам. Поэтому случаи крестьянского сопротивления на советском Дальнем Востоке были достаточно многочисленными. По существу, система Советской власти в Дальневосточном регионе стала формироваться только в 1923-1924 гг., причем для своего утверждения использовала весьма агрессивные формы и методы. Подчеркнем, что в регионе, несмотря на грабительскую политику и конфискации белогвардейско-буржуазных правительств, очень долго сохранялся главный аспект политики сопротивления Советской власти - институт частной собственности. Установление на Дальнем Востоке большевистских норм и порядков привело регион к повсеместным крестьянским восстаниям и усилению активности вооруженных белоэмигрантских частей в китайском приграничье.
Основная их волна была сбита в 1922 г., тем не менее, периодически отмечались серьезные всплески активности антибольшевистского сопротивления. Так, в начале 1924 г. обстановка резко обострилась в Приморье, Забайкалье и Амурской области. В регионе развернулись массовые выступления крестьянства против официальной политики ВКП(б), сопровождавшееся убийствами, избиениями и покушениями на убийство, открытыми угрозами расправы в отношении советского и партийного актива, поджогами и т.д.
Спецификой социально-политического развития Дальневосточного региона в данный период стали достаточно сильные протестные настроения против советского режима значительной части не только местного зажиточного крестьянства - кулачества, но и большого пласта середняцких хозяйств. Однако они весьма успешно подавлялись карательными структурами. В частности, дальневосточные чекисты и пограничники энергично подавили Зазейское восстание. Непосредственно к Зазейским событиям соотносится превентивное подавление подготавливавшегося Кумарского мятежа в марте 1924 г., когда банда в составе 120 чел. под руководством полковника Киселева должна была с китайской стороны развернуть наступление на Читу. Планировалось, что около 800 казаков бывших Кумарского и Черняевского округов восстанут, поддержав отряд Киселева. Они были намерены отрезать Дальний Восток от Москвы и начать повсеместную ликвидацию Советской власти в Приамурье. Однако силами пограничников и подразделений дальневосточного Полпредства
85
ОГПУ это восстание удалось предотвратить. Располагая точными данными об участниках контрреволюционного подполья в пограничных селах области, сотрудники ОГПУ с помощью пограничников 10 марта 1924 г. приступили к их аресту и разоружению. Вышедший на советскую территорию отряд Киселева огнем пограничников был уничтожен. Было арестовано порядка 800 чел., изъято 2000 единиц оружия [2, с. 34].
В целом, данное и целый ряд подобных вооруженных выступлений свидетельствовали о том, что политический бандитизм сохранял в регионе свою актуальность вплоть до середины 1920-х годов. Лишь жесткое подавление крестьянских повстанческих движений, с одной стороны, и последовательное проведение политики нэпа, особенно смягчение внутриполитического курса и осуществление советской политики «лицом к деревне», - с другой, позволили добиться угасания политического бандитизма. В середине 1920-х гг. деревня несколько успокоилась. В этом контексте важное значение для деятельности сотрудников ОГПУ в деревне имело решение в 1924 г. октябрьского Пленума ЦК партии «Об очередных задачах работы партии в деревне», в котором, в частности, подчеркивалась необходимость строгого соблюдения законности на селе, борьбы против всех видов произвола местных властей, бюрократизма и взяточничества. Приступив к выполнению задач, поставленных в указанном решении Пленума ЦК Коммунистической партии, дальневосточные органы госбезопасности по-прежнему важное внимание уделяли также противодействию политическому экстремизму кулачества, призывавшего остальное крестьянство к неуплате налогов, саботажу и террору. Работа чекистов в деревне проводилась под флагом формирования союза рабочего класса и трудового крестьянства.
Руководитель ОГПУ Ф.Э. Дзержинский считал, что основной задачей Советской власти на данный момент является укрепление союза рабочих с крестьянством, что пролетариат сможет осуществить диктатуру при условии, если органы пролетарской власти будут проводить политику смычки с крестьянством, обеспечивающей понимание и удовлетворение интересов трудового крестьянства, как преобладающей социальной группы. Для завоевания авторитета среди крестьянства сотрудникам ОГПУ рекомендовалось участвовать в агитационно-пропагандистской работе в деревне, усилить борьбу с хулиганством, разного рода преступлениями и др. Вместе с милицией чекисты боролись с хулиганством, самогоноварением, поджогами в деревне.
Несмотря на определенные успехи, социально-психологическая атмосфера в дальневосточной деревне оставалась сложной. В этой связи органы ОГПУ должны были очень внимательно контролировать ситуацию в деревне, выявляя протестные настроения крестьян. Тем более, это было актуально для Дальнего Востока, где, ввиду близости границы и возможности практически свободного ее пересечения, в 1920-1930-е гг. отмечались верьезные проблемы политического характера.
«Сводка политнастроений населения Дальневосточного края», составленная Полномочным представительством ОГПУ по ДВК для Далькрайкома ВКП(б) [3, л.л. 222-247], показывает, что наиболее враждебно относились к власти зажиточные крестьяне. После подавления в середине 1920-х гг. открытого протестного движения, это проявлялось главным образом в антисоветских разговорах. Оперативные данные свидетельствовали, что эта социальная группа надеялась, что «...скоро будет война, и Советское правительство существовать не будет». Известия о напряженной международной обстановке, о разрыве в 1927 г. англо-советских отношений воспринимались с большим удовлетворением и служили основой для «всевозможных провокационных версий и антисовагитаций». К примеру, в с. Елизаветино Титовского района Читинского округа кулак Гаврилин вещал: «Скоро будет война, даже обязательно должна быть. Скоро вернется атаман Семенов из Японии и все партизаны хотят примкнуть к Семенову против коммунистов за настоящую демократическую власть, когда все могут избирать и быть избранными» [3, л. 229].
В среде кулачества были широко распространены пораженческие настроения. Так, в с. Славинке Спасского района Владивостокского округа в разговоре с крестьянами зажиточный крестьянин Давыденко говорил: «.наше государство не может и не станет защищаться,
86
потому что народ Советской России настроен против правительства. Все крепости и все военное снаряжение за время гражданской войны разрушено и разбито, а посему никакой победы от Советской России ожидать нельзя» [3, л. 229]. Наряду со слухами о войне, в среде кулачества присутствовала общая уверенность в близком крушении советского режима, в том, что «как только будет мобилизация, то половина крестьянства восстанет против соввласти и перебьют всех коммунистов» [3, л.229].
Таким образом, в среде зажиточного дальневосточного крестьянства были широко распространены антисоветские настроения, которые серьезно угрожали стабильности я региона.
В отличие от кулаков, крестьяне-середняки, имевшие серьезный удельный вес в крестьянской массе Дальнего Востока, были в основном лояльны в отношении к Советской власти. Но все же часть середняков, как и зажиточные крестьяне, выражали недовольство, распространяя всевозможные слухи о войне, о скором падении советской власти и т.д. К примеру, характерный для середняков факт пораженческих настроений был отмечен в с. Гуране Амуро-Зейского района Амурского округа, где середняк Ананьин говорил: «Хотя коммунисты и хотят воевать, но из этого ничего не выйдет. Их ведь немного - они да рабочие. Крестьяне же воевать не пойдут. Какой интерес крестьянству воевать. Ведь нам все равно, какая бы власть не была» [3, л.236]. Таким образом, в среде середняков тоже не было единства.
Бедная часть крестьян, в основном не опасавшаяся мероприятий Советской власти, а потому в этой среде отмечались лишь единичные случаи антисоветских настроений - в основном крестьян, не пользовавшихся авторитетом («один пропойца, другой сын бандита») [3, л.236], не имевших влияния на односельчан.
Любое противодействие крестьян, конечно преимущественно «кулаков», большевистской политике в советской деревне квалифицировалось Советской властью как «контрреволюционное», «антисоветское», «кулацко-бандитское», а если в этом протестном движении принимали участие элементы из числа середняков и бедняков, таковых считали «подкулачниками» [2, с.34].
Суммируя факты проявления недовольства дальневосточного крестьянства, местное Полпредство ОГПУ столкнулось со следующей динамикой кулацких антисоветских террористических выступлений (табл. 1):
Таблица 1. [4, л.75]
Год 1924 1925 1926 по 1.9.1927 Всего 1.1.1924- 1.9.1927
Кол-во фактов 4 68 87 131 290
В этой ситуации одной из главных задач, стоявших перед ним, являлась ликвидация приграничного бандитизма. В 1925-1927 гг. дальневосточное Полпредство ОГПУ с помощью частей Красной Армии ликвидировало банды белоказаков Сараева, Арестоулова, Козлова, позднее - Назарова и других, действовавших с территории Китая и находивших поддержку в регионе. Заметим однако, что вспышка протестного движения в дальневосточной деревне во второй половине 1920-х гг. оказалась для чекистских органов достаточно неожиданной, т.к. в некоторых районах они пренебрегали средствами мирного воздействия на крестьянство, ОГПУ не на достаточном уровне проводило информационно-аналитическую работу. Во многих деревнях и селах Дальнего Востока у ПП ОГПУ отсутствовала агентура, а имеющейся же не хватало. Обладая слаборазвитым осведомительным аппаратом в деревне, при отсутствии конкретной информации о руководителях среди протестного движения крестьянства, сотрудники ПП ОГПУ на Дальнем Востоке зачастую наносили расширенный удар по массам рядовых участников, втягивая в эти выступления середняков и даже бедняцкое крестьянство. Бывало, аресты крестьян проводились в порядке «очистки» района просто на основании простого мнения о неблагонадежности (например, данных о прошлом крестьянских
элементов). Случалась и дезинформация органов государственной безопасности, и даже использование их бандитскими группировками в своих политических интересах.
Однако обращаясь к различным проявлениям антисоветской активности, следует признать, что они все же не приобретали по-настоящему массового характера. По оперативным данным 1111 ОГПУ в ДВК, «кулацкий терроризм» в дальневосточной деревне в это время был представлен следующими видами преступлений (табл. 2):
Таблица 2. [4, л.77]
Период Убийства Ранения, избиения Поджоги Угрозы и др. Всего
1926 г. 10 27 5 45 87
1927 г. 4 20 7 100 131
(январь-август)
Итого 14 47 12 145 218
Поэтому одной из главнейших задач, поставленных перед дальневосточными подразделениями 1111 ОГПУ на состоявшемся в декабре 1926 года Бюро Дальневосточного краевого комитета ВКП(б), было определено усиление работы в информационно-политической сфере, в т.ч. оперативно-осведомительной деятельности, информационной работы среди местного крестьянства «с расчетом освещения их полит. экономсостояния». По существу, речь шла о выявлении политической благонадежности крестьян, их отношения к советскому режиму. Местным чекистам предписывалось обратить в особенности внимание в Дальневосточном крае «на округа, еще сравнительно малоизученные - Николаевский, Сахалинский и Камчатский» [5]. Наряду с этим, по указанию Дальбюро РКП(б), Дальревком сформировал военные советы - чрезвычайные органы по борьбе с бандитизмом. В них в обязательном порядке входили начальники дальневосточных губкомов ОГПУ.
Борьба органов ОГПУ с кулачеством и новое усиление репрессивной активности в дальневосточной деревне получили новый импульс во второй половине 1920-х гг., когда на XV съезде ВКП(б) в 1927 г. был провозглашен курс на коллективизацию сельского хозяйства в советской деревне. В конечном счете, он с неизбежностью вызвал рост протестных настроений и движения сопротивления. Однако крестьянские выступления данного времени в основном наблюдались на периферии - в отдалении от крупных административных центров и Транссиба. Чаще всего протесты отмечались в поселках старожилов, староверов, в районах компактного проживания малых народов. Наиболее яркие их проявления - восстания, а также иные формы протеста отмечались на фоне административного беспредела и информационного голода, который испытывали недовольные режимом крестьяне. Эти настроения традиционно подогревались слухами о близкой войне (с Англией, Китаем, Японией и пр.) [6].
В этой ситуации наиважнейшим показателем эффективной борьбы чекистских органов стало число арестованных кулаков. Их главнейшей политической задачей стал разгром всевозможных организаций и центров движения кулацкого сопротивления [1, с. 473]. Для усиления местных оперативных органов из Центрального аппарата ОГПУ на места направлялись оперативные чекистские группы. В свою очередь, местные органы ОГПУ направляли в распоряжение дальневосточного Полпредства на 1 месяц чекистские оперативные группы. Вместе с Полномочным Представительством ОГПУ в ДВК, они готовили и проводили в отношении кулаков целые серии оперативных мероприятий в окружных и районных центрах Дальнего Востока.
Благодаря таким мерам, уже к началу 1930-х гг., когда в стране началась коллективизация и в массовом порядке развернулось раскулачивание крестьянства, у сотрудников ПП ОГПУ в ДВК уже существовала отлаженная система методов подавления протестов. Это позволило местным чекистам сломить крестьянские волнение в регионе и обеспечить реализацию коллективизации в дальневосточной деревне.
Литература и источники
1. Плеханов А.М. ВЧК-ОГПУ: Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921-1928. - М.: Кучково поле, 2006. - С.472.
2. Показаньев А. На острие борьбы // Щит и меч Приамурья. Книга об амурских чекистах / сост. Н.П. Белый. - Благовещенск, 1988.
3. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф.П-2. Оп.1. Д.65.
4. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф.17. Оп.85. Д.289.
5. ГАХК. Ф.П-2. Оп.1. Д.12. Л.Л. 373-377.
6.Титов В.Ю. Протест в общественно-политической жизни Дальнего Востока (середина 1920-х-середина 1930-х гг.) [Эл. ресурс]. - Режим доступа: http://mion.isu.ru.pub.russ-ost/articles/17.html.
References and Sources
1. Plekhanov A.M. VCHK-OGPU: Otechestvennye organy gosudarstvennoj bezopasnosti v period novoj ekonomicheskoj politiki. 1921-1928. - M.: Kuchkovo pole, 2006. - S.472.
2. Pokazan'ev A. Na ostrie bor'by // SHCHit i mech Priamur'ya. Kniga ob amurskih chekistah / cost. N.P. Belyj. - Blagoveshchensk, 1988.
3. Gosudarstvennyj arhiv Habarovskogo kraya (GAHK). F.P-2. Op.1. D.65.
4. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI). F.17. Op.85. D.289.
5. GAHK. F.P-2. Op.1. D.12. L.L. 373-377.
6.Titov V.YU. Protest v obshchestvenno-politicheskoj zhizni Dal'nego Vostoka (seredina 1920-h-seredina 1930-h gg.) [El. resurs]. - Rezhim dostupa: http://mion.isu.ru.pub.russ-ost/articles/17.html.
ИВАЩЕНКО ВАДИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ - старший преподаватель Тихоокеанского государственного университета. IVASHCHENKO, VADIM A. - Senior Lecturer, Pacific State University (piter.2013@rambler.ru).
УДК 94(47).084«192»:342.5
ТУФАНОВ Е.В., КРАВЧЕНКО И.Н. К ВОПРОСУ О СТАНОВЛЕНИИ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И УПРАВЛЕНИЯ В 1920-Е ГГ.
Ключевые слова: Советы, государственный аппарат, партия большевиков, Основной закон, военно-революционный комитет, национализация, декларация, система управления, рабочий контроль, съезд Советов.
Процесс становления и развития системы органов государственной власти и управления в Советской России является одной из актуальных проблем современной исторической науки. Формирование органов власти и управления на основе первых Советских Конституций стало важнейшей составляющей Советской политической системы. При этом Конституции на законодательном уровне закрепили конструкцию органов управления центральной власти и организацию органов управления на местах, утвердили единые для всей страны нормы, касающиеся структуры, функций, взаимоотношений и компетенций всех основных компонентов советской системы управления - от высших до низших. Аппарат государственного управления черпал свой кадровый ресурс из низовых Советов путем самовоспроизводства, преемственности. При этом Советское государство стало механизмом по реализации политико-идеологических задач правящей большевистской партии. Причем на фоне системы Советов, как органов государственной власти и управления, доминирующее значение во всех сферах жизнедеятельности общества приобрела власть партийного аппарата.
TUFANOV, E.V., KRAVCHENKO, I.N.
TO THE QUESTION OF THE FORMATION OF THE SOVIET SYSTEM OF STATE AUTHORITIES OF GOVERNMENT AND MANAGEMENT IN THE 1920-IES
Keywords: Soviets, the state apparatus, the party of Bolsheviks, the Basic law, the military-revolutionary committee, nationalization, Declaration, management system, heating control, the Congress of Soviets.
The process of formation and development of the system of authorities of government and management in Soviet Russia is one of the actual problems of modern historical science. The formation of the authorities of government and management on the basis of the first Soviet Constitutions became the most important component of the Soviet political system. At the same time, the Constitution consolidated at the legislative level the structure of central government and the organization of local government, approved uniform norms for the whole country concerning the structure, functions, relationships and competencies of all the main components of the Soviet system of governance - from the highest to the lowest. The state management apparatus scooped its human resources from the lower soviets through self-reproduction and continuity. At the same time, the Soviet state became a mechanism for implementing the political and ideological tasks of the ruling Bolshevik party. Moreover, against the background of the system of Soviets, as authorities of state government and management, the power of the party apparatus has become dominant in all spheres of society's activity.
Становление системы органов государственной власти и управления Советской России в 1920-е гг. является одной из серьезных проблем историографии, причем как советской [1],
