CC BY
120
Генрих Наталья Викторовна
доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права Северо-Кавказского филиала Российского государственного университета правосудия _(e-mail: ngenrih@mail.ru)
К исследованию убийств: универсальные механизмы и тенденции
В статье рассматриваются итоги международного исследования убийств, их мировая география, уровень распространенности, основные показатели виктимизации, а также типичные механизмы (факторы) убийств.
Ключевые слова: убийства, виктимизация, типология жертв, огнестрельное оружие, межличностные отношения, латентность.
N.V. Genrih, Doctor of Law, Assistant Professor, Head of a Chair of Criminal Law of the North Caucasian branch of the Russian State University of Justice; e-mail: ngenrih@mail.ru
To the research of murders: universal mechanisms and trends
The article discusses the results of the international study of murders, its world geography, prevalence, basic indicators of victimization, as well as the typical mechanisms (factors) of the murders.
Key words: murders, victimization, typology of victims, firearms, interpersonal relationships, latency.
Управление ООН по наркотикам и преступности опубликовало доклад, посвященный глобальному исследованию убийств, совершенных в 2012 г. [1]. Содержание доклада представляет научный интерес в силу его фактологической насыщенности, некоторых методологических подходов и решений классификационного плана. Уже поэтому содержащуюся в нем информацию следует признать значимой для продолжения сравнительных исследований насильственной виктимизации в целом и, в том числе, для исследования различных аспектов проблематики убийств. Значимость исследованию придает и подчеркнутое смещение акцента анализа на виктимологическую проблематику, исходящее из перспективности профилактики умышленных убийств. При этом составители доклада признают его неполноту и трудности оценок, возникшие в силу отсутствия единообразных и потому надежных правовых и криминологических индикаторов безопасности в разных странах.
Важно отметить, что названное исследование готовилось в преддверии XIII Конгресса ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию (2015 г.), поэтому одной из его главных целей явилось установление связей между уровнем насилия, безопасностью и развитием общества как важнейших факторов законности и правопорядка, рассматриваемых в самом
широком социальном контексте. Ибо, помимо непосредственной гибели людей, преднамеренные убийства порождают в обществе страх и ощущение неуверенности в своей безопасности, а в итоге «создают угрозу человеческой популяции». Поэтому такого рода исследования следует рассматривать как важную составляющую глобального мониторинга безопасности.
По данным доклада, в 2012 г. в мире зафиксировано 437 тыс. преднамеренных убийств, из них более одной трети приходятся на страны Центральной и Южной Америки (36%), второе место занимает Африка (31%), а затем идут страны Азии (28%) и Европы (5%). В предыдущем исследовании (за 2010 г.) было зафиксировано 468 тыс. убийств. Таким образом, по расчетам авторов доклада, за прошедший период число жертв убийств в странах Европы и Азии снизилось на 11-14%, а в странах Америки, наоборот, выросло на 8,5%. Ныне при среднем глобальном уровне убийств - 6,2 на 100 тыс. населения - этот показатель в разных регионах и странах заметно варьируется: в Южной Африке и Центральной Америке - до 24,0; в Юго-Восточной Азии, в Южной и Западной Европе он в пять раз ниже среднего. В странах Америки этот показатель (29,3) почти в семь раз выше, чем в странах Азии и Европы (меньше 4,5). Действительно, симметричная, контрастирующая картина складывается в странах с относительно
71
низким уровнем убийств, где проживает 2,9 млрд человек, или 42% мирового населения; на долю этих стран в 2012 г. приходилось лишь 8,0% (34 тыс.) всех жертв убийств в мире.
В итоге почти три миллиарда людей живут в странах с относительно невысоким уровнем убийств, причем этот показатель имеет тенденцию к постепенному снижению. И, наоборот, 750 млн человек живут в странах с самым высоким уровнем убийств (главным образом, в странах Африки и Америки); на их долю приходится почти половина всех жертв убийств (46%, или 200 тыс. жертв), хотя население этих стран составляет всего 11% от общей численности мирового населения. Это, во-первых, означает, что опасность для жизни сегодня является главной проблемой для каждого десятого жителя планеты, а во-вторых, что вероятность убийства в странах Африки и Америки в пять-шесть раз выше, чем в среднем по миру.
В самом деле, в этих странах уровень убийств доходит до 30,0 на 100 тыс. населения; это в несколько раз выше, чем даже в странах, которые находятся в зоне военных действий (в Афганистане, например, уровень убийств -8,0; в Ираке - 10,0). Авторы доклада полагают, что столь существенные различия в уровне убийств в указанных странах в основном объясняются более высокой распространенностью организованной преступности и активностью криминальных банд. Вероятно, отчасти это так, хотя, на наш взгляд, причины этих различий носят более сложный характер, а главное, в конкретной стране и в конкретный период они весьма специфичны.
В докладе показаны весьма значительные региональные и национальные различия в уровне убийств. В Южной Америке, например, обращают на себя внимание существенные статистические различия, связанные с гораздо меньшей распространенностью убийств в Аргентине, Уругвае и Чили и, с другой стороны, с намного более высоким уровнем убийств в Бразилии, Колумбии и Венесуэле. Заметные различия в распространенности убийств в ряде регионов сохраняются даже внутри той или иной страны, в мегаполисах, в столицах и в стране в целом. Здесь в наибольшей мере сказываются те факторы, в каждой стране по-разному и в разной мере влияющие на распространенность насилия, специфика которых проявляется именно на локальном уровне. К числу таких факторов относятся высокий уровень безработицы, низкие стандарты образования, нищета и неравенство, организованная преступность, доступность огнестрельного оружия и т.д.
Палитра этих различий, конечно, представляет определенный интерес для сравнительной криминологии, хотя значительный разброс и пестрота данных затрудняют восприятие и оценку глобальной картины в целом. В этом плане наибольший интерес представляют фрагменты исследования, связанные с определенными особенностями насильственной виктимизации. Отмечается, например, что, помимо многих других показателей, особенности виктимиза-ции проявляются в гендерном и возрастном распределении жертв и убийц. В частности, установлено, что женщины в гораздо большей мере подвержены риску, чем мужчины: на долю женщин приходится 79% всех жертв убийств. В целом распространенность жертв убийств среди мужчин (9,7) почти в четыре раза выше, чем среди женщин (2,7 на 100 тыс.).
В странах Африки и Америки оба показателя - для мужчин и для женщин - выше среднемировых, но при этом в странах Америки отмечен наивысший уровень жертв убийств среди мужчин, тогда как в странах Африки, наоборот, выше распространенность убийств женщин. В ряде стран Азии (Японии, Южной Корее, Индии) и Европы (в Германии и во Франции) в распределении жертв убийств существует примерный паритет, а, скажем, в Японии доля жертв среди женщин даже выше (53%), чем среди убитых мужчин. Самый низкий показатель распространенности убийств женщин зафиксирован в Таиланде (12,2%), Тайване (13,2%) и в Северной Ирландии (17,4%); самый высокий - в Японии и Южной Корее (53% и 40%), в Германии (47,3%) и в Мексике (42,8%).
Что же касается сферы семейных и партнерских отношений, то здесь иные гендерные пропорции - две трети жертв убийств (43600) приходится на долю женщин, и одну треть (20 тыс.) составляют мужчины.
Общую картину региональных различий дополняют и изменения в возрастной структуре жертв убийств, где 43% составляют потерпевшие из возрастной группы 15-29 лет и 30% из возрастной группы 30 лет - 44 года (в странах Америки абсолютное большинство жертв приходится на возрастную группу 15-29 лет). Если на глобальном уровне гендерные различия среди жертв убийств в самых младших возрастных группах практически отсутствуют (они растут в более старших возрастных группах), то на региональном уровне картина меняется. Например, в странах Азии и Европы риски убийства распределяются одинаково - и для юношей, и для девушек, а в странах Америки такие риски для юношей значительно выше. Так или иначе,
72
абсолютное большинство жертв убийств приходится на возрастные группы 15-29 лет и 30 лет - 44 года. В целом более половины всех жертв убийств в мире приходится на наиболее активную часть населения - на лиц в возрасте до 30 лет; при этом в странах Центральной и Южной Америки доля жертв из младшей возрастной группы намного выше, чем в среднем по миру. Таким образом, молодежь находится в сфере наибольшего риска.
Высокая смертность в результате убийств среди этой возрастной группы - серьезный отрицательный показатель социально-экономического и психологического благополучия, свидетельствующий о недостаточных мерах по обеспечению безопасности для жизни и здоровья людей. В этом контексте особую тревогу вызывает высокая распространенность убийств детей в возрасте до 15 лет - в 2012 г. общее число таких жертв в мире превысило 36 тыс., или более 8,0% всех жертв убийств.
При всей неполноте статистической информации (ибо она базируется лишь на официальных отчетах, представленных большинством стран, где, конечно же, не учитываются латентные и нераскрытые убийства) факт ежегодной потери полумиллионного массива человеческих жизней не может не вселять тревоги, тем более, что ощутимой тенденции к снижению этих потерь, к сожалению, не наблюдается.
В докладе отмечается, что в целом глобальный уровень убийств может быть ниже; проблема в том, что амальгама ситуации в мире слишком противоречивая и разноплановая, порой даже противоречащая региональным и субрегиональным тенденциям. Так, анализ динамики убийств за последние пять лет указывает на стабильность уровня убийств в большинстве стран Азии и Европы (кроме Восточной Европы, где этот показатель - опять же, по официальным данным, - имеет тенденцию к снижению). В странах Северной Азии уровень убийств растет, а в ряде стран Южной Азии (особенно в Китае, Японии, Филиппинах) он не только самый низкий, но и продолжает снижаться. Правда, и здесь ощутимы разные субрегиональные тенденции: в Индии, Пакистане и Афганистане, например, этот показатель заметно растет.
В странах Восточной и Северной Африки уровень убийств растет, а в Южной Африке последовательно снижается (с 1995 по 2011 г. он снизился на 50% (с 64,9 до 30 на 100 тыс. населения). Такая же в целом разноречивая картина в странах Америки. В Бразилии, например, уровень убийств хотя и стабилен, но остается очень высоким, а в Аргентине, Чили и Уругвае
он тоже стабилен, но намного ниже и ближе к показателям европейских стран. Понятно, что в своем развитии каждая страна с учетом собственной истории и особенностей идет по своей траектории; ей соответствуют происходящие социальные изменения и, в том числе, изменения в динамике убийств.
По оценкам авторов доклада, уровень убийств в странах Восточной Европы последовательно снижается «на фоне улучшения социально-экономических условий; в странах Балтии, например, за последние десять лет он снизился на 50%». Такого рода оценки, на наш взгляд, представляются не только излишне оптимистичными, но и упрощенными, ибо, во-первых, в разных странах Восточной Европы социально-экономическая ситуация имеет весьма существенные различия (Молдова, Румыния, Болгария, Украина, с одной стороны, и, скажем, Россия - с другой), а во-вторых, ценность представленных этими странами официальных статистических данных об убийствах носит весьма релеватный характер; они заслуживают критической оценки и более глубокого и дифференцированного анализа действующей практики учета и регистрации преступлений [2; 3].
Составители доклада отмечают, что в отличие от предшествующего исследования (2011 г.) ныне убийства рассматриваются не просто как средство, как инструмент насильственного достижения корыстных или иных целей, а в более широком социальном контексте, что позволяет глубже проникнуть в суть явления, понять его характер и механизмы; такого рода анализ предполагает знание и учет направленности умысла, специфики мотивации, особенностей ситуации, характера взаимоотношений преступника и жертвы и других элементов, которым принадлежит важная роль в этиологии различных видов убийств. В нашу задачу не входит анализ результатов этой части масштабного исследования (около 170 страниц), она в основном состоит в том, чтобы привлечь внимание заинтересованного читателя к современной панорамной картине убийств.
Избранная составителями доклада типология выделяет три категории «многоликих» убийств, уровень которых существенно различается в региональном и национальном разрезах: 1) убийства, сопряженные с другой преступной деятельностью; 2) на почве межличностных отношений и конфликтов; 3) напрямую связанные с социально-политической ситуацией.
В первом случае рассматриваются два варианта. Первый - когда убийство изначально не планировалось; чаще всего это грабеж, в силу
73
различных обстоятельств ситуации повлекший смерть жертвы. Отметим, что убийства, сопряженные с грабежом (точнее, наоборот), составляют всего 5,0% от ежегодного числа убийств в странах Америки и Европы, причем в течение ряда лет этот показатель остается стабильным. Во втором варианте речь идет о деяниях организованных преступных групп, когда убийство является «попутным» средством достижения других, чаще всего долгосрочных и в основном экономических целей или же средством устрашения конкурентов и других лиц, стоящих на пути мафии. В докладе отмечается, что причиной высокого уровня убийств в странах Центральной Америки является именно всплеск насилия со стороны организованных преступных групп, ведущих борьбу за сферы влияния и, прежде всего, за контроль над торговлей и наркотрафиком. Другой пример связан с активностью организованной преступности в Италии; по данным доклада, в 2012 г. преступные сообщества причастны к 15% всех убийств, из них 70% связаны с возросшей активностью мафиозных кланов на юге страны. (Деятельность неаполитанской мафии подробно описана Роберто Савиано в ставшем бестселлером документальном исследовании «Гоморра».)
Второй из трех названных типов убийств касается конфликтов на почве межличностных отношений интимных партнеров, супругов или других членов семьи; они различаются главным образом по уровню эмоциональной напряженности, а также по характеру экономических, правовых и других межличностных проблем, в зависимости от которых убийство может либо носить спонтанный характер, либо быть заранее спланированным. Практически повсеместно такого рода убийства составили 14% от общего числа зарегистрированных убийств. Другими словами, каждое седьмое убийство в мире совершается интимными партнерами или супругами на почве обострения межличностных отношений и бытовых конфликтов.
В отличие от первых двух типов третий тип убийств совершается только в публичной сфере и служит средством для решения политических, социальных, в том числе этнических, и других проблем. Здесь убийства носят инструментальный характер - это знак, послание обществу (людей убивают за то, что они принадлежат определенному политическому или социальному сектору). Жертвы и убийцы в этих случаях, как правило, не знакомы или, по крайней мере, характер их личных отношений никак не входит в баланс размышлений убийцы. Убийство во время войны и конфликтов - типичный
пример такого рода социально-политического насилия.
В докладе ООН приводятся интересные данные о распространенности убийств в столицах ряда стран и в наиболее крупных мегаполисах -в абсолютных и относительных показателях (в скобках); примечательно, что они чаще всего значительно ниже национальных показателей. В Нью-Йорке, например, было совершено в 2012 г. 419 убийств (4,7); в Торонто - 78 (1,3); в Мехико -779 (8,8); в Париже - 41 (1,8); в Лондоне - 100 (1,3); в Берлине - 35 (1,0). На фоне этих показателей куда более благоприятной выглядит ситуация в Юго-Восточной Азии. Так, в Сеуле, например, было совершено 83 убийства (0,8); в Токио - 32 (0,2); в Сингапуре - 11(0,2).
В контексте настоящей статьи (подробнее см. [4]) особое внимание привлекают данные о распространенности и географии убийств, совершенных с применением огнестрельного оружия. Согласно этим данным в 2011 г. они составили 41% (или 177 млн человек) от общего числа убийств в мире, из них большинство - в странах Южной и Центральной Америки, в Африке и 28% - в странах Азии. В США, например, в 2005-2012 гг. с применением огнестрельного оружия ежегодно совершается 60% убийств; в Великобритании - 7%; в Южной Корее в 2012 г. такие убийства составили 2,0%, а в Японии - 1,7 % от общего числа зарегистрированных убийств.
Следует отметить, что в столицах и крупных мегаполисах число таких убийств почти везде значительно меньше, чем по стране в целом, что, очевидно, объясняется максимальной концентрацией сил полиции и более широким применением средств технического наблюдения и контроля и, как следствие, более результативной профилактикой таких преступлений. Для сравнения: в 2011 г. в крупнейшем мегаполисе Канады - Торонто - с применением огнестрельного оружия совершены лишь 1,3 % всех убийств, в Нью-Йорке - 6,3%, в Москве - 3,8%, в Сеуле - 0,8%, а в Токио - 0,2% (это самый низкий показатель среди 23 наиболее крупных мегаполисов Азии); в 2012 г. в столице Японии совершено 153 преступления с использованием огнестрельного оружия, из них 15 убийств [5, p. 19, 38].
В свете приведенных выше данных исследования ООН необходимо упомянуть о только что опубликованном в США докладе Crime Prevention Research Center, в котором подчеркивается, что резкое снижение насильственной преступности связано с расширяющейся по всей стране законодательной отменой ограничений на владение огнестрельным оружием. Защит-
74
ники Второй поправки к Конституции США убеждены, что отмена таких ограничений приведет к еще более высокому уровню безопасности граждан.
В докладе Центра указывается, что с 2007 г. число легальных владельцев оружия в США выросло на 146% - с 4,5 млн до 11,1 млн человек, а число убийств и других насильственных преступлений за тот же период снизилось на 22% [6]. Причем в тех штатах, где стало больше всего легальных владельцев оружия, выявлены самые низкие показатели преступности. Более того, в докладе приводятся данные о том, что увеличение числа таких владельцев на 0,1% ведет к снижению числа убийств на 1,4%. Президент Центра Джон Лотт приводит объяснение выявленной взаимосвязи, суть которого в том, что, опасаясь отпора, преступники избегают конфликтов с вооруженными гражданами и вынуждены направлять свою активность на тех потенциальных жертв, у которых оружия нет. Объяснение психологически понятное, но, конечно, во многом слишком упрощенное, ибо на динамику убийств и других форм насилия действует более сложная совокупность взаимосвязанных факторов, по-разному «работающих» в конкретных ситуациях места и времени, в том числе совокупность мер по пресечению и профилактике насилия, среди которых в США далеко не последнюю роль играет чрезвычайно широкое применение наказания в виде лишения свободы [7]. Поэтому наивно полагать, что снижение уровня убийств - прямой и чуть ли не основной, как утверждается в докладе, результат повсеместной отмены ограничений, связанных с огнестрельным оружием. Кстати, тенденция снижения насильственной преступности в США началась гораздо раньше, еще с конца 1990-х гг.
Повсеместная отмена ограничений, связанных с огнестрельным оружием, оказалась довольно доходной для бюджета штатов. В небольшом числе штатов, где раньше таких ограничений не было (например, в Южной Дакоте), выдача соответствующего разрешения обходилась владельцу оружия всего в 10 долларов. Ныне стоимость новых разреше-
ний варьируется в широких пределах: в Иллинойсе, например, она составляет 600 долларов, не считая расходов на обязательную программу обучения владельцев правилам обращения с оружием. В настоящее время легализация оружия и выдача новых разрешений касается почти 15 млн владельцев, и их число будет расти; кроме того, многие фактические владельцы в разных штатах пока по разным причинам остаются неучтенными. Сегодня отмена ограничений и выдача новых документов охватывает 1,3 млн владельцев во Флориде, более 700 тыс. в Техасе, миллионы людей в других штатах.
Весной этого года Окружной апелляционный суд Калифорнии, рассмотрев жалобу истцов из Сан-Диего, принял постановление, согласно которому запрет на огнестрельное оружие является прямым нарушением конституционных прав граждан. Учитывая, что речь идет о штате, который является вторым по численности населения, нетрудно представить, как возрастет число новых владельцев оружия. Соответственно, нетрудно представить коммерческую составляющую: какую доходность принесет все более широкая кампания по легализации оружия. А ссылки на якобы сопровождающую ее благоприятную динамику насильственных преступлений являются лишь «научным» прикрытием этой кампании, где под флагом защиты прав граждан и выполнения обещаний федеральной власти достигаются определенные экономические цели. Можно достаточно обоснованно полагать, что именно финансовый кризис последних лет стал катализатором такого рода политико-экономических решений.
Корреляция между динамикой насильственных преступлений и отменой ограничений на владение огнестрельным оружием, несомненно, существует, но, как было показано выше, она на самом деле имеет отрицательное значение. Иначе говоря, там, где действуют строгие запреты на оружие, где владение им ограничено и находится под строгим контролем (Япония, Южная Корея и другие страны Азии и Европы), уровень насилия намного ниже, более того, самые низкие показатели имеют тенденцию к снижению.
1. Global Study on Homicide, 2013. Trends. Contexts. Data. United Nations Office on Drugs and Crime. Vienna, 2014. URL: www/unodc.org
2. Квашис В. Е., Генрих Н.В. Преступность в России и за рубежом: методологические аспекты сравнительного анализа // Пролог. 2013. № 3.
1. Global Study on Homicide, 2013. Trends. Contexts. Data. United Nations Office on Drugs and Crime. Vienna, 2014. URL: www/unodc.org
2. Kvashis V.E., Genrih N.V. Crime in Russia and abroad: methodological aspects of comparative analysis // Prologue. 2013. № 3.
75
3. Клейменов М.П. Нераскрытая преступность // Криминологическая ситуация и реагирование на нее /под ред. А.И. Долговой. М., 2014.
4. Генрих Н.В., Квашис В.Е. К итогам новейших исследований убийств // Российский криминологический взгляд. 2014. №1.
5. Police of Japan. 2014.
6. URL: www.foxnews.com/us/2014/07/09/murder -drops-as-concealed-carry-permits-rise-claims-study
7. Квашис В.Е. Основные тенденции преступности в США: причины и меры противодействия // Науч. портал МВД России. 2013. № 1.
3. Kleymenov M.P. Unsolved crime // Criminological situation and response on it / ed. by A.I. Dolgova. Moscow, 2014.
4. Genrih N.V., Kvashis V.E. To the results of the latest research of murders // Russian criminological outlook. 2014. № 1.
5. Police of Japan. 2014.
6. URL: www.foxnews.com/us/2014/07/09/murder-drops-as-concealed-carry-permits-rise-claims-study
7. Kvashis V.E. Main trends of crime in the United States: causes and countermeasures // Scientific Portal of the Russia Ministry of the Interior. 2013. № 1.
76
