CC BY
489
ИССЛЕДОВАНИЯ
Изучение растительного покрова Центральной Азии российскими учёными
Е.А. Волкова
Ботанический институт им. В. Л. Комарова РАН, Санкт-Петербург, Россия; [email protected]
В статье приведён обзор исследований растительного покрова Центральной Азии российскими учёными на протяжении полуторавекового периода. Эти исследования были начаты путешественниками-натуралистами — Н.М. Пржевальским, Г.Н. Потаниным, М.В. Певцовым, В.И. Робо-ровским, П.К. Козловым. В XX и начале XXI в. изучение природы Центральной Азии было продолжено многими учёными, в том числе ботаниками. Особенно большой вклад в изучение растительности этого региона внёс А.А. Юнатов, проводивший полевые работы в Монголии и в Синцзяне в 1940—1950-е гг. Всесторонние регулярные ботанические исследования в Монголии начались с 1970 г., когда была организована Совместная советско-монгольская, а затем Российско-монгольская комплексная биологическая экспедиция. Благодаря деятельности экспедиции Монголия стала страной, наилучшим образом изученной в ботаническом отношении среди стран Азии. В статье представлены основные результаты работ в области флористики, геоботаники и ботанической географии, проведённых в Монголии и Китае, а также основные публикации.
Ключевые слова: растительность, история исследований, российские учёные, Центральная Азия, экспедиции.
Природа Центральной Азии1 издавна привлекала к себе внимание исследователей многих стран. Российские2 путешественники-натуралисты вложили немало труда в её изучение, в том числе в исследования растительного мира этого региона Евро-Азиатского континента.
1 В Центральную Азию мы включаем всю территорию Монголии за исключением Прихубсу-гулья, Хэнтэя и предгорий Хингана; Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, Тибетское нагорье, Цайдам, Западный Наньшань, пустыню Алашань, Ордос и Внутреннюю Монголию до предгорий Хингана.
2 В число российских учёных в данной работе включены учёные дореволюционной России, Советского Союза, постперестроечной России и стран ближнего зарубежья, продолжающих совместные работы в Монголии до настоящего времени.
До середины XIX столетия мировая наука имела весьма скудные познания о природных особенностях этой огромной и труднодоступной территории. В распоряжении учёных того времени были лишь ограниченные сведения, доставленные в Европу миссионерами, посланниками, торговцами. Среди первых исследователей Центральной Азии были российские натуралисты П.С. Палас, Н.С. Турчанинов, А.А. Бунге и др., которые собирали и описывали растения и животных во время своих путешествий. Возможность организации крупных экспедиций в Центральную Азию появилась лишь после заключения между Россией и Китаем Тяньцзиньского (1858) и Пекинского (1860) договоров (Петров, 1970). Систематические и крупномасштабные исследования Центральной Азии начались в период широко известных экспедиций Русского географического общества под руководством Н.М. Пржевальского, Г.Н. Потанина, М.В. Певцова, В.И. Роборовского, П.К. Козлова и продолжались в течение полувекового периода (1870—1926 гг.). Всего в Центральную Азию было отправлено 15 крупных экспедиций и опубликованы десятки томов отчётов.
Результаты этих исследований дали возможность оценить своеобразие биоты этого региона и заложили основу для дальнейшего более детального её изучения. Исследования российских учёных в XX и начале XXI в. позволили собрать разносторонние сведения о растительном покрове Центральной Азии. Особенно повезло Монголии, на территории которой работали и продолжают работать крупные экспедиции, в том числе и Совместная российско-монгольская комплексная биологическая экспедиция РАН и Академии наук Монголии.
* * *
Повествование о российских натуралистах в Центральной Азии принято начинать с путешествий Пржевальского и его соратников. Мы также продолжим эту традицию и кратко охарактеризуем значение этих экспедиций для изучения флоры и растительности региона.
Николай Михайлович Пржевальский (1839—1888) — пионер в изучении Центральной Азии. Его «дерзкие» маршруты вглубь континента, в места, о которых тогдашняя наука имела лишь смутное представление, дали ценнейшие материалы по географии этих стран и позволили другим ученым продолжить работы по всестороннему изучению этой труднодоступной и обширной области. Н.М. Пржевальский совершил четыре длительных путешествия по Монголии и Китаю, сделал первое подробное описание великой центральноазиатской пустыни Гоби, пустынь Ордоса, Алашаня, Джунгарии и Кашгарии. В своих отчётах большое внимание он уделял условиям произрастания растений, приуроченности их к тем или иным географическим районам, высотам, экспозициям горных склонов. Из этих экспедиций он привёз гербарий (более 15 тысяч листов), которые были в дальнейшем определены ботаниками и составили 1700 видов. При этом было описано 218 новых видов и 7 новых родов, неизвестных до того времени науке (Комаров, 1920; Мурзаев, Ефремов, 1959).
Более 20 лет изучал природу и этнографию Центральной Азии Григорий Николаевич Потанин (1835—1920). Его маршруты охватили западную часть Монголии, Туву, частично Синьцзян, Внутреннюю Монголию, Тибет. Богатые ботанические коллекции Г.Н. Потанина и детальные описания маршрутов, в том числе и наблюдения за растительным покровом, внесли свой существенный вклад в изучение этих регионов. Гербарий Г.Н. Потанина и его жены А.В. Потаниной, хранящийся в Ботаническом
институте РАН, отличается полнотой и точностью описаний мест его сбора и дополняется заметками о флоре в отчётах экспедиций (Комаров, 1928; Обручев, 1959).
Михаил Васильевич Певцов (1843—1902) совершил четыре экспедиции в Китай и Монголию (1876—1883, 1889—1890). Наиболее ценные и разносторонние географические сведения были им собраны о природе Джунгарии, гобийских районов Монголии, западного Куньлуня и северной окраины Тибета. Как и другие путешественники, М.В. Певцов в числе разнообразных коллекций собрал большой гербарий растений. Он первым из исследователей обратил внимание на резкие контрасты во флоре смежных растительных областей Русского и Монгольского Алтая и объяснил их значительными климатическими различиями этих горных систем. Интересны его наблюдения за сменами поясов растительности в горах, при этом он особо подчёркивал различия в растительности северных и южных склонов в Монгольском Алтае и в Восточном Тянь-Шане (Марголин, 1959).
В Западном Китае, Тибете, Наньшане, Монголии провёл разносторонние исследования Всеволод Иванович Роборовский (1856—1910). В четырёх экспедициях он неоднократно пересёк необъятные и труднодоступные пространства Центральной Азии. Две из них были совершены под руководством Н.М. Пржевальского (1879— 1881 и 1883—1885), одна в 1889—1890 гг. — под руководством М.В. Певцова, последнюю (1893—1895) он возглавил сам. Ему принадлежит ряд географических открытий в горах Куньлуня, Наньшаня, Восточного Тянь-Шаня и северных окраин Тибета. Замечательный гербарий центральноазиатской флоры, собранный В.И. Роборов-ским, насчитывает 25 тысяч экземпляров растений, представляющих 1300 видов (Мурзаев, 1959).
Шесть экспедиций в разные части Монголии, Цайдам, Восточный Тибет совершил Петр Кузьмич Козлов (1863—1935). В своих публикациях он отметил значительные различия природы Восточного Тибета, где отчётливо чувствуется влияние южных тропических стран, от природы Центральной Азии.
Немалый вклад внёс в изучение растительного покрова Центральной Азии географ и геолог Владимир Афанасьевич Обручев (1863—1956), описавший, например, смену высотных поясов растительности в горах Джунгарии и различия горной растительности Тянь-Шаня и Алтая. Сведения о растительности гор Бэйшаня, Наньшаня, Западной Монголии содержатся в трудах Григория Ефимовича Грум-Гржимайло (1860—1936).
Обширные коллекции этих исследователей, так же как супругов Д.А. и Е.Н. Кле-менц и др., обогатили хранилище Гербария Императорского ботанического сада (Санкт-Петербург, ныне БИН РАН). Изучению и обработке центральноазиатских коллекций посвятили многие годы своей деятельности выдающиеся ботаники К.И. Максимович, В.Л. Комаров, Н.С. Турчанинов, А.А. Бунге и др. Основываясь на маршрутных записях российских путешественников и их гербарных сборах, В.Л. Комаров подготовил «Введение к флорам Китая и Монголии» (1908), в котором помещено ботаническое районирование Монголии.
Благодаря российским путешественникам был собран огромный гербарный материал и получено первое представление об общем характере растительного покрова Центральной Азии. Деятельность центральноазиатских экспедиций, организованных Императорским Русским географическим обществом, — одно из самых больших достижений в истории не только российской, но и мировой науки. Их исследования завершили экстенсивно-описательный период активного познания природы (и растительности в том числе) Центральной Азии. С первой трети XX в. изучение флоры
и растительного покрова проводилось уже специалистами-ботаниками. Российские учёные послереволюционного периода унаследовали лучшие традиции Русского географического общества в исследовании природы Центральной Азии и начали этап более детального её изучения.
Исследования растительного покрова Китая
До 1950-х гг. территория Китая была практически закрыта для экспедиционной деятельности. Тем не менее в 1929 г. с целью изучения культурной флоры Западного Китая Институтом прикладной ботаники и новых культур (в дальнейшем Институт растениеводства) была осуществлена экспедиция в провинцию Синьцзян. В ней участвовали известный учёный-генетик, селекционер, ботанико-географ Николай Иванович Вавилов (1887—1943) и ботаник Михаил Григорьевич Попов (1893—1955). Кроме основного результата экспедиции — утверждения о том, что Центральная Азия не имела отношения к происхождению культурных растений (Вавилов, 1962) — были получены и новые ботанико-географические сведения (Попов, 1931). В работе М.Г. Попова содержатся важные выводы: о принадлежности всей пустынной территории Центральной Азии вплоть до Хингана к области Древнего Средиземья; о необходимости ботанико-географического разделения Джунгарии и Кашгарии по водораздельному гребню Тянь-Шаня; о флористической бедности Кашгарии в связи с её изолированностью.
В 1934—1935 гг. по инициативе и под руководством Николая Константиновича Рериха, за плечами которого уже был большой опыт путешествий по Центральной Азии, была организована Маньчжурская (или Монгольская, как ее называл сам Н.К. Рерих) экспедиция в полупустынные и степные районы Внутренней Монголии. Её целью был сбор гербария и семян засухоустойчивых растений, препятствующих эрозии почв и распространению насекомых-вредителей.
Конец 1950-х гг. был очень плодотворным в изучении природы Китая. В период установления дружественных отношений между СССР и КНР на территории Китая было организовано несколько совместных комплексных экспедиций Академий наук КНР и СССР, в том числе и в пределах Центральной Азии. Три полевых сезона (1957—1959) совместно с китайскими ботаниками в Западном Китае (Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР) работал Александр Афанасьевич Юнатов — геоботаник, ботанико-географ, известный знаток растительности Центральной Азии (Волкова, Рачковская, 2009; Карамышева, 2009). Он обследовал все природные районы этой обширной территории: южный склон Монгольского Алтая, хребет Саур, горы Пограничной Джунгарии, Восточный Тянь-Шань, Западный Куньлунь, пустыни Джунгарии и Кашгарии. А.А. Юнатов впервые установил основные бота-нико-географические закономерности, значимые не только для этой территории, но и для Центральной Азии в целом. А.А. Юнатов подробно описал прохождение ботанико-географического рубежа, разделяющего Среднеазиатскую и Централь-ноазиатскую подобласти Азиатской пустынной области (Юнатов, 1960). Он выявил смешение гобийских и туранских формаций в растительном покрове пустынь Джунгарии и показал закономерности их распределения на этой территории. Для
Кашгарии было установлено господство гобийских формаций и присутствие туран-ских лишь в западной части.
В Синьцзяне А.А. Юнатов различил 3 подзональных типа пустынь: остепнённые, настоящие и «бесплодные или с очень редким растительным покровом» — особый тип, характерный для южного Синьцзяна (Кашгарии). Он чётко определил высотные пределы распространения бесплодных пустынь в южных предгорьях Восточного Тянь-Шаня и северных предгорьях Куньлуня.
Знание природы и растительности азиатских пустынь (Казахстана, Монголии и Китая) позволило ему выделить три экологических (фитоклиматических) типа пустынь: среднеазиатский (южнотуранский, в современном понимании), казахстанский (северо-туранский) и монгольский (северогобийский).
А.А. Юнатов также исследовал растительность горных хребтов Синьцзяна и дал общую характеристику горных степей, лесов и высокогорной растительности (Юнатов, 1960). Для северного склона Куньлуня, а отчасти и для внутренних цепей этой горной системы, он построил географический ряд вариантов поясности в направлении с запада на восток (Юнатов, 1961). Кроме этого, А.А. Юнато-вым собран большой материал для оценки хозяйственной значимости территории (урожайность пастбищ и сенокосов, пригодность их для разных видов скота, сроки использования) и возможности улучшения состояния пастбищ Синьцзяна.
В 1950-е гг. в Центральной Азии работал известный географ Михаил Платоно-вич Петров, который детально исследовал преимущественно песчаные пустыни этого региона. В двухтомной монографии (Петров, 1966, 1967) он привёл краткие характеристики растительности пустынь Орд оса, Алашаня, Бэйшаня, северных предгорий хребта Наньшань (коридор Хэси), Цайдама, Таримской впадины. Очень ценными в этих работах являются приведённые в таблицах описания различных типов растительных сообществ пустынь, солончаков, тугайных лесов.
Кратковременную поездку в восточной части провинции Ганьсу, по левобережью великой китайской реки Хуанхэ, в 1958 г. совершил Евгений Михайлович Лавренко — геоботаник, ботанико-географ, крупнейший знаток растительности аридных и субаридных территорий. Он дал описание растительности Ганьсуйского коридора и северной окраины гор Наньшаня и предположил, что район степей лессовых холмов в окрестностях города Ланьчжоу, а также Лессового плато Китая следует относить к особой Китайской степной провинции, являющейся крайней юго-восточной частью Центральноазиатской степной подобласти Евразиатской степной области (Лавренко, 1966).
В центральной части Лессового плато совместно с китайскими учёными удалось провести исследования растительности в 1990-е гг. геоботаникам Ботанического института им. В.Л. Комарова РАН (Волкова, Титов, 1993). Основной задачей работ было установление характера восстановления естественной растительности Лессового плато, которая была практически полностью уничтожена в результате хозяйственной деятельности.
Ботанико-географические наблюдения в пустынях Ордоса и Алашаньской Гоби сделаны Е.И. Рачковской с казахскими и монгольскими коллегами. Ими дана характеристика растительности обследованной территории, на экологических профилях детально описаны сообщества редких эндемичных видов (ТвШвпа тощоИеа и Ро1апт1а тощоНса), а во Внутренней Монголии изучены сообщества Caragana ПЬеИса (Фитоэко-логические... 1993; Рачковская, 2000).
Исследования растительного покрова Монголии
Среди ботанических исследований в Монголии в конце XIX — начале XX в. большой интерес представляет работа П.Н. Крылова (1903) в Урянхайском крае (нынешняя Тыва) по описанию растительности побережья оз. Убсу-Нур и хр. Танну-Ола, а также работа В.В. Сапожникова (1911), содержащая описание растительности Монгольского Алтая в истоках рек Иртыш и Кобдо. В последней Тибетско-Монгольской экспедиции П.К. Козлова в Северную Монголию (1923—1926) принимал участие ботаник Н.В. Павлов, который собрал и опубликовал большой материал по флоре северной и средней Монголии и дал развёрнутое описание растительности Хангая (Павлов, 1929).
В дальнейшем активное изучение растительности Монголии проходило в рамках деятельности Монгольской комиссии Академии наук, которая на протяжении 1925— 1931 гг. ежегодно снаряжала экспедиции по разностороннему изучению Монголии, в работе которых участвовали учёные академических учреждений (Юсупова, 2006).
Б.Б. Полынов и И.М. Крашенинников (1926) посвятили свою работу высокогорным степям Хангая. В дальнейшем на основе исследований гор Монголии И.М. Крашенинников сформулировал концепцию о «плейстоценовой лесостепи Урала и Сибири», которую развил Е.М. Лавренко (1981) в работе о криоксерофитных плейстоценовых степях. В конце 1920-х гг. флору Гобийского Алтая изучал Н.П. Иконников-Галицкий. В 1930 и 1931 гг. Е.Г. Победимова вела исследования растительного покрова центральной части Монгольского Алтая и юго-восточной Монголии (Победимова, 1933, 1935). В эти же годы в Монгольском Алтае и в Котловине Больших Озёр работал В.И. Баранов, который впервые разработал типологию растительности Западной Монголии и установил кормовую продуктивность пастбищ и сенокосов (Баранов, 1932). Кормовые угодья многих районов Монголии в течение ряда лет обследовал сотрудник Монгольского Учёного комитета А.Д. Симуков, бывший участник Монголо-тибетской экспедиции П.К. Козлова. Он остался работать в Монголии после завершения экспедиции. А.Д. Симуков произвел классификацию пастбищ для «Хангайской и Гобийской зон» и дал оценку их производительности (Симуков, 1939), а также совместно с В.И. Барановым составил первую обзорную мелкомасштабную (м. 1 : 10 000 000) карту растительности МНР (1934).
После некоторого перерыва в 1930-х гг. ботанические исследования в Монголии возобновились в 1940 г., когда начала работать Сенокосно-пастбищная экспедиция Наркомзема СССР и Комитета наук МНР. Большая роль в изучении растительности Монголии в этот период принадлежит А.А. Юнатову, который по праву считается лучшим знатоком флоры, растительности и природных кормовых угодий этой страны. Одиннадцать полевых сезонов (1940—1951) А.А. Юнатов провёл в экспедиционных поездках по стране, покрыв её густой сетью маршрутов, включая регионы, не посещённые ранее предшественниками-ботаниками. Основные идеи и результаты исследований он изложил в четырёх фундаментальных монографиях (Юнатов, 1950, 1954, 1974; Цаценкин, Юнатов, 1951; Карамышева, 2009), а основные зональные, региональные, высотно-поясные закономерности растительного покрова отразил на первой для МНР геоботанической карте (масштаб 1 : 1 500 000). Хранилище Центральноазиатского гербария БИН РАН пополнили 16 тысяч гербарных листов, собранных А.А. Юнатовым.
А.А. Юнатов выполнил первое (и единственное до сих пор на русском языке) цельное описание растительности МНР. Геоботанические исследования позволили ему ориентировать территорию МНР в системе крупных единиц ботанико-географического районирования внетропической Евразии (в Евразиатской хвойно-лесной, Евразиатской
А.А. Юнатов. Зимние наблюдения в Гоби. 1940-е гг. (Архив Лаборатории географии и картографии БИН РАН)
степной и Азиатской пустынной областях Палеарктики). Основываясь на глубоком и разностороннем изучении флоры и растительности степей МНР, А.А. Юнатов высказал мнение о необходимости выделения степных территорий МНР в виде особой Монгольской или Маньчжуро-Монгольской подобласти степной области Евразии. Территорию Гоби он подразделил на две провинции (зоны): Северогобийскую пустынно-степную и Центральногобийскую пустынную. Пустынным степям как особому подтипу степной растительности, сформировавшемуся в условиях сухих и холодных нагорий Центральной Азии и не имеющему аналогов в других регионах Евразии, А.А. Юнатов посвятил специальную монографию (Юнатов, 1974). Первое геоботаническое районирование всей Монголии было выполнено А.А. Юнатовым в 1950 г. При районировании горных территорий была использована разработанная им классификация типов высотной поясности.
А.А. Юнатов умел использовать данные фундаментальных исследований для рекомендаций по освоению природных кормовых угодий; им приведены классификация, картирование и районирование пустынно-степных пастбищ, а также дана разносторонняя характеристика кормовых, лекарственных, пищевых и других растений.
Первые стационарные геоботанические исследования в Монголии были проведены в 1948—1951 гг. А.В. Калининой (1954, 1974). Они охватили горные и равнинные степи в Селенгинском и Центральном аймаках, а также пустынные степи в Среднегобийском аймаке. Задачей этих исследований было выяснение флористического состава и структуры растительных сообществ основных типов кормовых угодий, ритма их развития и динамики продуктивности. В 1958—1961 гг. полустационарные исследования сенокосов и пастбищ в различных зонах Монголии проводил Ю.М. Мирошниченко (1964, 1967).
К изучению флоры Монголии в 1947 г. приступил Валерий Иванович Грубов, став в дальнейшем известным знатоком флоры Центральной Азии и основателем многотомного издания «Растения Центральной Азии». В 1955 г. вышла в свет его первая монографическая сводка — «Конспект флоры Монгольской Народной Республики», созданная на основе богатейших гербарных коллекций БИНа. Конспект содержит сведения о 1875 видах из 552 родов и 97 семейств. Эта книга на долгие годы стала одним из основных справочных пособий по флоре Монголии и всей Центральной Азии.
Новый этап ботанических исследований в Монголии начался с 1970 г., когда была организована Совместная Советско-Монгольская (ССМКБЭ) (а затем Российско-Монгольская) комплексная биологическая экспедиция. По всем направлениям работы проводились совместно российскими и монгольскими специалистами с участием студентов и аспирантов монгольских вузов. Флористические исследования 1970-х гг. завершились публикацией В.И. Грубовым «Определителя сосудистых растений Монголии» (1982). В этой сводке содержатся сведения уже о 2239 видах, 599 родах и 113 семействах сосудистых растений. С выходом в свет этой работы Монголия сравнялась по уровню флористической изученности с хорошо исследованными странами Азии.
Флористические исследования в Монголии продолжались и в период 1983— 1993 гг., и список флоры увеличился ещё на 580 видов (Камелин, Губанов, 1993). В 1996 г. И.А. Губанов создал «Конспект флоры Внешней Монголии», который включал уже 2823 вида. В последующие годы состав флоры Монголии увеличился ещё на 100 видов (Камелин, Ульзийхутаг, 2005). В настоящее время флора сосудистых растений Монголии насчитывает около 3000 видов. Впервые в Монголии были проведены бриологические, лихенологические и альгологические исследования и составлены конспекты флоры мхов (Абрамов, Абрамова, 1983), лишайников (Голубкова, 1981), водорослей (Дорофеюк, Цэцэгмаа, 2002).
Существенный вклад в познание общих закономерностей растительного покрова МНР внесли исследования геоботаников и ботанико-географов, работавших в составе ССМКБЭ. Ими уточнена схема зонального расчленения растительности МНР: в степной области выделена подзона опустыненных степей (Карамышева, 1981); в пустынной области обосновано выделение подзоны крайнеаридных пустынь, распространенных в Заалтайской Гоби, а за пределами МНР — в Кашгарии, Бэйшане и Алашани (Рачковская, 1977). Достаточно подробно изучена структура вертикальной поясности растительного покрова горных массивов Монголии: Хангая (Карамышева, Банзрагч, 1976, 1977; Горная лесостепь... 1983), Монгольского и Гобийского Алтая (Волкова, 1994; Огуреева, 1997). Разработана типология поясности растительности для гор Монголии (Карамышева, 1988; Волкова, 1992).
Собран и проанализирован большой описательный материал для целей классификации: пустынной растительности (Рачковская, 1993), растительности высокогорий (Карамышева, 1986; Волкова, 1992). Выполнена флористическая классификация растительности речных пойм Монголии (Миркин и др., 1980), степной растительности Южной Сибири и Центральной Азии (Королюк, 2002). Получены новые оригинальные материалы по закономерностям распределения и типологии растительности долин рек (Титов, Огарь и др., 1990; Огарь, 1999). Исследовано разнообразие болотных экосистем и растительности болот (Болотные... 2008). Р.В. Камелиным (1987) произведено разделение растительного покрова Монголии по флороценотипам.
Изучены взаимосвязи растительности МНР с современными природными процессами — эрозией, дефляцией, выветриванием пород (Лавренко, 1957); влияние
петрографического состава пород на растительность в гобийских мелкосопочниках и низкогорьях (Волкова, 1976). Вопросы взаимосвязи растительности и почв Гоби освещены в работе Ю.Г. Евстифеева и Е.И. Рачковской (1976). Сопоставлены смены зональных типов растительности с климатическими параметрами (Береснева, Рач-ковская, 1978). Влияние деятельности роющих млекопитающих на растительный покров степей отражено в серии публикаций (Дмитриев, 2006; Дмитриев, Гуричева, 1978, 1983 и др.).
Обобщающие работы были опубликованы по основным типам растительности и некоторым регионам Монголии: лесам МНР (Леса. 1978), Хангайской лесостепи (Банникова, 2003), монгольским степям (Лавренко и др., 1991; Lavrenko, Кагату8Иеуа, 1993; Кагату8Иеуа, КЪгат180У, 1995), гобийским пустыням (Рачковская, 1993), растительности Монгольского и Гобийского Алтая (Волкова, 1994). Первое геоботаническое районирование всей Монголии было выполнено А.А. Юнатовым (1950), позднее создавались схемы районирования для отдельных регионов МНР (пустынь, гор Хангая, Монгольского и Гобийского Алтая).
Во все периоды исследований растительного покрова Монголии большое внимание уделялось его картированию. Первая среднемасштабная карта растительности была опубликована в монографии И.А. Цаценкина и А.А. Юнатова (1951). В последующие годы на основе новых данных А.А. Юнатовым совместно с монгольским геоботаником Б. Дашнямом была составлена новая среднемасштабная карта (м. 1 : 1 500 000). Эта карта была опубликована лишь в 1979 г., её легенда была дополнена материалами, полученными геоботаниками ССМКБЭ. Она явилась важнейшим итогом инвентаризации разнообразия растительных сообществ Монголии на тот период.
Картографический метод был одним из главных методов исследования растительного покрова Монголии с начала работ ССМКБЭ. Впервые в Монголии выполнены работы по крупномасштабному картографированию растительности на территории стационаров ССМКБЭ, которые были выбраны по зональному створу. Эти карты охватывают эталонные участки с сочетаниями растительных сообществ, характерных для определенных подзональных или высотно-поясных подразделений растительного покрова: горная лесостепь Восточного Хангая (стационар Тэвшрулэх, И.А. Банникова), среднехалхасские сухие степи (стационар Унджул, Б.М. Миркин и др.), восточномонгольские степи (стационар Тумэн-Цогт, Е.А. Волкова), пустынные степи (стационар Булган, Б.М. Миркин и Р.Ш. Кашапов), пустыни Заалтайской Гоби (стационар Эхийн-Гол: профиль Шинэ-Джинст — Эхийн-Гол, И.Т. Федорова; оазис Эхийн-Гол, Е.И. Панкова и И.Т. Федорова), низовья р. Орхон (луговой стационар Шамар, Н.М. Калибернова и монгольские ботаники; пойменная растительность, Н.М. Калибернова).
Помимо крупномасштабных карт, были составлены региональные среднемасштаб-ные карты. Особый интерес представляют те из них, которые охватывают переходные (буферные) регионы и отражают связи растительности Монголии с прилегающими территориями. Так, карта растительности северного склона хр. Хан-Хухийн-Ула, Убсунур-ской впадины и северо-западной части Монгольского Алтая (Карамышева, Банзрагч, 1976) показала распространение в этом регионе степных сообществ, свойственных Казахстану, Алтаю и Средней Азии. На карте растительности Джунгарской Гоби (Волкова, Рачковская, 1980) показано господство джунгарских, джунгаро-северотуранских и северотуранских пустынных сообществ. Этими же авторами составлена карта растительности Заалтайской Гоби (1977). Е.А. Востокова, используя информацию, полученную
при дешифрировании космических снимков, выполнила картографирование Долины озёр (1985), Убсунурской котловины (1986) и Шаргиин-Гоби (1988).
Одним из главных результатов ботанико-географических исследований, выполненных в 1970—1990 гг. коллективом российских и монгольских учёных, является создание обзорной мелкомасштабной (м. 1 : 3 000 000) геоботанической карты для «Национального атласа МНР» (1990). Легенда к карте состоит из 142 картируемых единиц (на карте 1979 г. — 98), при этом выделено несколько новых крупных подразделений подзо-нального и высотно-поясного ранга, например «злаковые и полукустарничково-злако-вые опустыненные степи», «крайнеаридные пустыни», «подушковидно-разнотравно-злаковые высокогорные степи» и т. д. Впервые применительно ко всей Монголии на карте воплощена система региональных типов растительных сообществ. Кроме карты растительности ботанический раздел атласа содержит карту-врезку «Ботанико-гео-графическое районирование»; серию карт, характеризующих лесную растительность; 10 карт ареалов узкоэндемичных видов и видов, маркирующих ботанико-географиче-ские рубежи; карту «Распространение дикорастущих полезных растений».
В конце 1980-х гг. в связи с усиливающимся антропогенным воздействием на природные комплексы Монголии и нарушением не только растительного покрова, но и экосистем в целом, возникла необходимость составления карты экосистем с показом на ней степени их трансформации (Методические... 1989).
Большое внимание при классификации экосистем было уделено растительности как основному компоненту экосистем. В составлении этой карты приняли участие ботаники России и Казахстана: Е.А. Востокова, Т.И. Казанцева, И.А.Коротков, Ю.Н. Краснощеков, Н.П. Огарь, Г.Н. Огуреева, Е.И. Рачковская, Ю.В. Титов, В.Н. Храмцов (Ecosystems. 1995).
Помимо маршрутных работ, в рамках ССМКБЭ в Монголии проводились многолетние комплексные исследования на стационарах, располагавшихся в разных природных зонах и высотных поясах (Леса. 1983; Горная лесостепь... 1983; Степи. 1986; Сухие степи..., 1984; Пустынные степи... 1980, 1981; Комплексная характеристика... 1983; Пустыни Заалтайской Гоби, 1986, 1988; Пойменные луга. 2008). Одной из основных задач стационарных ботанических исследований было глубокое и разностороннее познание экобиоморф. Подробно изучались физиологические показатели — водный режим, фотосинтез растений и экологические факторы, определяющие их дневную и сезонную динамику. Проводились аутэкологические наблюдения над отдельными растениями (морфология, фенология, ритмы развития, семенное и вегетативное возобновление, состав популяций и др.). Комплекс биоморфологических и эколого-физиологи-ческих признаков позволил понять фитоценотическую роль растений и их способность к доминированию и формированию (в качестве эдификаторов) основных зональных типов сообществ. При стационарном изучении лесов Хангая большое внимание было уделено их водоохранным и почвозащитным функциям, динамике лесных сообществ в связи с рубками и пожарами, вопросам восстановления лесов. Важным разделом стационарных работ было исследование биологической продуктивности луговых, степных и пустынных сообществ. Для Гобийской части Монголии на основании 30-летних наблюдений получены сравнительные характеристики общих запасов фитомассы в различных типах пастбищ (Казанцева, 2009).
Проблеме сохранения в первозданном виде обширных территорий степей и пустынь Центральной Азии посвящена монография П.Д. Гунина, Е.А. Востоковой и Е.Н. Матюшина (1998), где дана оценка биологического разнообразия центральноазиатских
Заалтайская Гоби, 1978 г. Фото автора статьи
регионов Монголии, обоснована стратегия создания экологической сети охраняемых территорий и дано их описание. В последние годы территория Монголии все сильнее подвергается различным антропогенным воздействиям, при этом часто нарушаются не только растительный покров, но и экосистемы в целом. В связи с этим наиболее актуальным становится комплексный экосистемный подход к изучению природной среды. В полной мере этот подход был осуществлен при исследовании современных экосистем бассейна Селенги (Экосистемы. 2005).
Разработанная ранее методика по оценке состояния экосистем и определению степени их антропогенной нарушенности была положена в основу организации экологического мониторинга, проводимого в последние годы в отдельных регионах Монголии, наиболее подверженных перевыпасу скота, вырубкам леса, пожарам. Проведенный анализ дестабилизации экосистем позволил установить зональные и региональные закономерности коренной трансформации лесных и степных сообществ (Бажа и др., 2008; Данжалова, 2008; Гунин и др., 2010).
Говоря о вкладе российских исследователей в изучение растительного покрова Центральной Азии, следует упомянуть о крупных изданиях, обобщающих ботанические знания по всему этому региону. Особое место в ряду флористических исследований Центральной Азии занимают, как было указано выше, выпуски «Растения Центральной Азии» под редакцией В.И. Грубова (вып. 1—16, 1963—2008). Всего создано 19 выпусков, в том числе 8 и 14 с литерами «а» и «б». Издание выполнено на основе коллекций, хранящихся в Гербарии БИН РАН, собранных в Центральной Азии российскими путешественниками XIX в. и исследователями природы в многочисленных
экспедициях в более поздний период. В 1963 г. вышел в свет первый выпуск, где сформулированы основные принципы и методы работы, определены критерии понимания вида и внутривидовых таксонов, дана схема ботанико-географического деления территории и помещен уникальный библиографический обзор литературы по природе и растительному покрову Центральной Азии. Систематическую обработку коллекций и обзоры создали крупные ботаники России — специалисты-монографы отдельных семейств и родов, привлечённые к обработке коллекций. Часть выпусков переведена за рубежом на английский язык. Необходимо отметить и ещё одну важную работу по выделению типовых образцов среди коллекций, выполненную коллективом авторов под руководством В.И. Грубова, а именно «Каталог типовых образцов сосудистых растений Центральной Азии, хранящихся в Гербарии Ботанического института им. В.Л. Комарова (LE)» (2000).
Значителен вклад российских ботаников в систематику и филогению важнейших для понимания генезиса флоры Центральной Азии родов Caragana (Комаров, 1908— 1909), Ephedra (Васильченко, 1950), Nitraria (Бобров, 1965), Reaumuria (Бобров, 1966), Gymnocarpos (Бобров, 1969).
Российские ботаники неоднократно высказывали свои соображения о происхождении и становлении пустынной флоры Центральной Азии (Попов, 1931; Ильин, 1946; Грубов, 1963; Камелин, 1988). О флористических особенностях гор Центральной Азии, о происхождении горных лесов, высокогорной растительности хребтов, окаймляющих центральноазиатские пустыни, интересные соображения приведены Р.В. Камелиным (Материалы. 1998). Важные флорогенетические обобщения о взаимоотношениях центральноазиатской и восточноазиатской флор сделаны В.И. Грубовым (1972, 1976) и Р.В. Камелиным (1994, 1998, 2004). Нельзя не отметить исследования Е.М. Лавренко и Н.И. Никольской (1963, 1965) по географии растений Центральной Азии, главным образом доминантных видов, которые позволили более четко подойти к установлению границы между центральноазиатскими и туранскими пустынями.
Ботанико-географами и флористами создана серия схем районирования Центральной Азии. В статье Е.М. Лавренко (1962) определено её место в ботанико-гео-графическом разделении Палеарктики и проведено ботанико-географическое районирование Сахаро-Гобийской пустынной области; флористическое районирование Центральной Азии впервые осуществлено В.И. Грубовым (1959, 1963); природное районирование Центральной Азии обосновано Е.И. Рачковской, Е.А. Волковой и Ю.Г. Евстифеевым (2007).
Таким образом, на протяжении полутора веков российские учёные накапливали фактический материал по флоре и растительности Центральной Азии — от беглых заметок и гербарных сборов путешественников до детальных ботанических исследований. Можно с уверенностью сказать, что в настоящее время, благодаря работам российских ученых получены уникальные и разносторонние данные о растительном покрове этого региона, особенно в области флористики, ботанической географии и картографии. В результате совместных исследований российских и монгольских учёных Монголия стала страной, наилучшим образом изученной в ботаническом отношении среди стран Азии. Свой вклад в исследования растительности этой страны внесли и учёные других стран: Чехословакии, Польши и, особенно, Германии, которые работали совместно с монгольскими ботаниками, начиная с 1960-х гг. Наиболее существенные результаты были получены немецкими геоботаниками в области классификации растительности Монголии. В. Хильбиг обобщил эти данные в монографии (Hilbig, 1995).
Растительность Китая наилучшим образом изучена китайскими учёными. В 1979 г. сотрудниками Института ботаники Китайской Академии наук под редакцией проф. Хоу была составлена и опубликована «Карта растительности Китая», м. 1 : 4 000 000 (Карта. 1979). В дальнейшем китайские геоботаники из многих институтов и университетов страны выполняли работы по составлению среднемасштабной (м. 1 : 1 000 000) карты растительности страны. Такая карта создана к настоящему времени. Очень важным и актуальным направлением работ китайских геоботаников в последние десятилетия является восстановление нарушенного растительного покрова. Так, например, была разработана и реализована система восстановления лесной, кустарниковой и травяной растительности на значительных площадях Лессового плато (Vegetation. 2003).
В настоящее время свою работу продолжает Российско-Монгольская комплексная биологическая экспедиция, которая в 2015 г. отметит своё 45-летие. Российские и монгольские ботаники проводят исследования растительного покрова этой страны в условиях современного антропогенного пресса и прилагают все усилия для сохранения и восстановления уникальной природы этой территории.
Литература
Абрамов И.И., Абрамова А.Л. Конспект флоры мхов Монгольской Народной Республики. Л.: Наука, 1983. 221 с.
Бажа С.Н., Тунин П.Д., Данжалова Е.В., Казанцева Т.И. Диагностические показатели пастбищной дигрессии степных растительных сообществ Монгольской биогеографической провинции Палеарктики // Поволжский экологический журнал. 2008. № 4. С. 251—263.
Банникова И.А. Лесостепь внутренней Азии: структура и функции. М.: РСХА, 2003. 286 с.
БарановВ.И. Земледельческие районы на юге Кобдосского аймака Западной Монголии. Л.: Изд-во АН СССР, 1932. С. 1-78. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 4).
Береснева И.А., Рачковская Е.И. К вопросу о факторах зональности в южной части МНР // Проблемы освоения пустынь. 1978. № 1. С. 19-29.
Бобров Е.Т. О происхождении флоры пустынь Старого Света в связи с обзором рода ШШпа Ь. // Ботанический журнал. 1965. Т. 50. № 8. С. 1053-1067.
Бобров Е.Т. Обзор рода Яваытыпа Ь. в связи с вопросом о происхождении флоры афро-азиатских пустынь // Ботанический журнал. 1966. Т. 51. № 8. С. 1057-1072.
Бобров Е.Т. Род Оутпоеагроз Forsk. (Paranychioideae) и его виды // Ботанический журнал. 1969. Т. 54. № 10. С. 1576-1583.
Болотные экосистемы Монголии / Ред. П.Д. Гунин, Ю.И. Дробышев, Ч. Дугаржав. М., 2008. 188 с.
Вавилов Н.И. Пять континентов. М.: Изд-во географ. лит-ры, 1962. 255 с.
Васильченко И.Т. Материалы по истории происхождения эфедры // Ботанический журнал. 1950. Т. 35. № 3. С. 263-273.
Волкова Е.А. Влияние петрографического состава пород на растительный покров и индикаторная роль растительных сообществ в мелкосопочниках южной части МНР // Структура и динамика основных экосистем МНР. Л.: Наука, 1976. С. 144-157.
Волкова Е.А. Зонально-поясные закономерности распределения растительности Монголии // Известия РГО. 1992. Т. 124. Вып. 6. С. 10-19.
Волкова Е.А. Ботаническая география Монгольского и Гобийского Алтая. СПб.: БИН РАН, 1994. 129 с.
Волкова Е.А., Рачковская Е.И. Карта растительности Джунгарской Гоби // Геоботаническое картографирование. Л.: Наука, 1980. С. 24-39.
Волкова Е.А., Рачковская Е.И. Вклад А.А. Юнатова в познание растительности Синьцзяна (к 100-летию со дня рождения) // Растительность России. 2009. № 15. С. 113—126.
Волкова Е.А., Титов Ю.В. Растительность Центральной части Лессового плато Китая и ее современная динамика // Ботанический журнал. 1993. Т. 78. № 6. С. 80—85.
Востокова Е.А. Ландшафты Долины Озер (МНР) и их индикационное значение // Биогеографические аспекты опустынивания. М.: МФГО, 1985. С. 54—80.
Востокова Е.А. Использование космической информации для целей картографического мониторинга бассейна оз. Убсу-Нур // Информационные проблемы изучения биосферы: Эксперимент Убсу-Нур. Пущино, 1986. С. 161—180.
Востокова Е.А. Применение космической многозональной информации для изучения структуры ландшафтов Шаргиин-Гоби (МНР) // Опыт использования космической информации для изучения природных ресурсов Земли и охраны среды. М.: ЦНИИГАиК, 1988. С. 22—25.
Голубкова Н.С. Конспект флоры лишайников Монгольской Народной Республики. Л.: Наука, 1981. 201 с.
Горная лесостепь Восточного Хангая (МНР) / Отв. ред. Е.М. Лавренко, И.А. Банникова. М.: Наука,1983. 190 с.
ГрубовВ.И. Конспект флоры Монгольской Народной Республики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1955. 308 с. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 67).
Грубов В.И. Опыт ботанико-географического районирования Центральной Азии. Л.: Всесоюзное ботаническое общество, 1959. 81 с.
Грубов В.И. Ботанико-географическое районирование Центральной Азии // Растения Центральной Азии. Т. 1. Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 10-69.
Грубов В.И. Новые и ранее неизвестные для флоры Монгольской Народной Республики виды // Ботанический журнал. 1972. Т. 57. № 12. С. 1591-1594.
Грубов В.И. Итоги флористических исследований в МНР за последние два десятилетия (1955-1974) // Структура и динамика основных экосистем МНР. Л.: Наука, 1976. С. 7-17.
Грубов В.И. Определитель сосудистых растений Монголии. Л.: Наука, 1982. 441 с.
Губанов И.А. Конспект флоры Внешней Монголии (сосудистые растения). М.: Валанг, 1996. 136 с.
Гунин П.Д., Востокова Е.А., Матюшин Е.Н. Охрана экосистем внутренней Азии. М.: Наука, 1998. 219 с.
Гунин П.Д., Бажа С.Н., Данжалова Е.В., Цэрэнханд Г., Дробышев Ю.И. Ариунболд Э. Современная структура и динамика растительных сообществ на южной границе сухих степей Центральной Монголии // Аридные экосистемы. 2010. Т. 16. № 2. С. 65-75.
Данжалова Е.В. Пастбищная дигрессия растительных сообществ степных экосистем Центральной Монголии: Автореф. дис. ... канд. биол. наук. М., 2008. 27 с.
Дмитриев П.П. Млекопитающие в степных экосистемах Внутренней Азии. М., 2006. 224 с.
Дмитриев П.П., Гуричева Н.П. Мелкие млекопитающие в пастбищных биогеоценозах Восточного Хангая // География и динамика растительного и животного мира МНР. М.: Наука,1978. С. 124-131.
Дмитриев П.П., Гуричева Н.П. Основные формы пятнистости растительного покрова горных степей Восточного Хангая (МНР) в поселениях млекопитающих // Доклады АН СССР. 1983. Т. 271. № 1. С. 250-254.
Дорофеюк Н.И., Цэцэгмаа Д. Конспект флоры водорослей Монголии. М., 2002. 282 с. (Труды СРМКБЭ. Т. 42).
Евстифеев Ю.Г., Рачковская Е.И. К вопросу о взаимосвязи почвенного и растительного покровов в южной части МНР // Структура и динамика основных экосистем МНР. Л.: Наука, 1976. С. 125-144.
Ильин М.М. Некоторые итоги изучения флоры пустынь Средней Азии // Материалы по истории флоры и растительности СССР. Т. 2. Л.: Изд-во АН СССР, 1946. С. 197-253.
КалининаА.В. Стационарные исследования пастбищ Монгольской Народной Республики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. 103 с. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 60).
КалининаА.В. Основные типы пастбищ (их структура и продуктивность). Л.: Наука, 1974. 188 с.
Камелин Р.В. Флороценотипы растительности Монгольской Народной Республики // Ботанический журнал. 1987. Т. 72. № 12. С. 1580-1594.
Камелин Р.В. К истории пустынного комплекса видов флоры Центральной Азии // Пустыни Заалтайской Гоби. Л.: Наука, 1988. С. 6-14.
Камелин Р.В. География и фитоценология Armeniaca sibirica (L.) Lam. // Растительные ресурсы. 1994. Т. 30. Вып. 1/2. С. 3-26.
Камелин Р.В. Материалы по истории флоры Азии (Алтайская горная страна). Барнаул: Изд-во Алтайского гос. ун-та, 1998. 240 с.
Камелин Р.В. География и фитоценология Prunus (Amygdalus) pedunculata (Rosaceae) // Ботанический журнал. 2004. Т. 89. № 3. С. 400-425.
Камелин Р.В., Губанов И.А. Флора Монголии и ее анализ: гетерогенность состава, географические элементы, спектр биоморф // Журнал общей биологии. 1993. Т. 54. № 1. С. 59-71.
Камелин Р.В., Ульзийхутаг Н. Новые данные по флоре сосудистых растений Монголии // Экосистемы Монголии и приграничных территорий соседних стран: природные ресурсы, биоразнообразие. Мат-лы междунар. конф. Улаанбаатар, 2005. С. 104-106.
Карамышева З.В. Карта растительности Монгольской Народной Республики // Геоботаническое картографирование 1981. Л., 1981. С. 3-22.
Карамышева З.В. Основные черты высокогорной растительности Монгольской Народной Республики // Растительный покров высокогорий. Л.: Наука, 1986. С. 121-127.
Карамышева З.В. Широтные и долготные изменения растительности гор Монголии // Растительный мир высокогорных экосистем СССР. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. С. 262-273.
Карамышева З.В. Александр Афанасьевич Юнатов и его работы в Монголии (к 100-летию со дня рождения) // Растительность России. 2009. № 15. С. 97-112.
Карамышева З.В., Банзрагч Д. Растительность хребта Хан-Хухийн-Ула и южной части Убсу-нурской впадины // Структура и динамика основных экосистем МНР. Л.: Наука, 1976. С. 99-124.
Карамышева З.В., Банзрагч Д. О некоторых ботанико-географических закономерностях Хангая в связи с его районированием // Растительный и животный мир Монголии. Л.: Наука, 1977. С. 7-26.
Карта растительности Китая. М. 1 : 4 000 000. Пекин: Картографическое изд-во КНР, 1979. (На кит. яз.).
Карта растительности Монгольской Народной Республики. М. 1 : 1 500 000 / Ред. Е.М. Лав-ренко. М.: ГУГК, 1979.
Карта растительности Монгольской Народной Республики. М. 1 : 3 000 000 // Национальный атлас МНР. Улан-Батор; М.: ГУГК,1990. С.72-73.
Каталог типовых образцов сосудистых растений Центральной Азии, хранящихся в гербарии Ботанического института им. В.Л. Комарова (LE) / Ред. В.И. Грубов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 236 с.
Комаров В.Л. Введение к флорам Китая и Монголии // Труды Императорского Санкт-Петербургского ботанического сада. 1908. Т. 29. С. 1-388.
Комаров В.Л. Ботанические маршруты важнейших русских экспедиций в Центральную Азию. Ч. 1. Маршруты Н.М. Пржевальского // Труды Главного ботанического сада. 1920. Т. 34. Вып. 1. С. 201-404.
Комаров В.Л. Ботанические маршруты важнейших русских экспедиций в Центральную Азию. Ч. 2. Маршруты Г.Н. Потанина // Труды Главного ботанического сада. 1928. Т. 34. Вып. 2. С. 1-192.
Комплексная характеристика пустынных экосистем Заалтайской Гоби (на примере пустынного стационара и Большого Гобийского заповедника) / Отв. ред. В.Е. Соколов, О. Шахдарсу-рен. Пущино, 1983. 114 с.
Королюк А.Ю. Растительность // Степи Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2002. С. 45-94.
Крылов П.Н. Путевые заметки об Урянхайской земле // Записки Имп. Русского географического общества по общей географии. 1903. Т. 34. Вып. 2. С. 1-167.
Лавренко Е.М. Растительность Гобийских пустынь Монгольской Народной Республики и ее связь с современными геологическими процессами // Ботанический журнал. 1957. Т. 42. № 9. С. 1361-1382.
Лавренко Е.М. Основные черты ботанической географии пустынь Евразии и Северной Африки (Комаровские чтения. 15). М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. 168 с.
Лавренко Е.М. Ботанико-географические наблюдения в пустынях Ганьсуйского коридора и на северной окраине гор Наньшаня // Ботанический журнал. 1966. Т. 51. № 12. С. 1816-1823.
ЛавренкоЕ.М. О растительности плейстоценовых перигляциальных степей СССР // Ботанический журнал. 1981. Т. 66. № 3. С. 313-327.
Лавренко Е.М., Никольская Н.И. Ареалы некоторых центральноазиатских и северотуранских видов пустынных растений и вопрос о ботанико-географической границе между Средней и Центральной Азией // Ботанический журнал. 1963. Т. 48. № 12. С. 1741-1761.
Лавренко Е.М., Никольская Н.И.О распространении в Монгольском Алтае, Джунгарии и Восточном Тянь-Шане некоторых западных видов ковыля // Ботанический журнал. 1965. Т. 50. № 10. С. 1419-1429.
Лавренко Е.М., Карамышева З.В., Никулина Р.И. Степи Евразии. Л.: Наука, 1991. 144 с.
Леса Монгольской Народной Республики (география и типология) / Отв. ред. А.Б. Жуков. М.: Наука, 1978. 127 с.
Леса Монгольской Народной Республики (лиственничные леса Центрального Хангая) / Отв. ред. В.Н. Смагин. Новосибирск: Наука, 1983. 150 с.
Методические рекомендации по оценке и картографированию современного состояния экосистем МНР / Ред.-сост. П.Д. Гунин, Е.А. Востокова. Улан-Батор, 1989. 107 с.
Методология оценки состояния и картографирования экосистем в экстремальных условиях. Пущино, 1993. 202 с.
Миркин Б.М., Манибазар М., Гареева Л.М.. Кашапов Р.Ш., Максимович С.В., Мухамет-шина В.С., Наумова Л.Г. Растительность речных пойм Монгольской Народной Республики. Л.: Наука, 1980. 284 с.
Мирошниченко Ю.М. Динамика растительной массы степных сенокосов в центральной и северо-восточной частях Монгольской Народной Республики // Ботанический журнал. 1964. Т. 49. № 1. С. 139-148.
Мирошниченко Ю.М. Динамика степной и пустынной растительности в центральной части МНР: Автореф. дис. . канд. биол. наук. Л., 1967. 20 с.
Мурзаев Э.М. Всеволод Иванович Роборовский // Отечественные физико-географы / Ред. Н.Н. Баранский, Н.Б. Дик, Ю.К. Ефремов, А.И. Соловьев, Н. А. Солнцев. М.: Учпедгиз, 1959. С. 397-402.
Мурзаев Э.М., Ефремов Ю.К. Николай Михайлович Пржевальский // Отечественные физико-географы / Ред. Н.Н. Баранский, Н.Б. Дик, Ю.К. Ефремов, А.И. Соловьев, Н.А. Солнцев. М.: Учпедгиз, 1959. С. 375-382.
Обручев В.А. Григорий Николаевич Потанин // Отечественные физико-географы / Ред. Н.Н. Баранский, Н.Б. Дик, Ю.К. Ефремов, А.И. Соловьев, Н.А. Солнцев. М.: Учпедгиз, 1959. С. 390-396.
Огарь Н.П. Растительность долин рек семиаридных и аридных регионов континентальной Азии. Автореф. дис. ... д-ра биол. наук. Алматы, 1999. 27 с.
Огуреева Г.Н. Структура и динамика растительности высокогорных экосистем Монгольского Алтая // Аридные экосистемы.1997. Т. 3. № 6/7. С. 119-133.
Павлов Н. В. Введение в растительный покров Хангайской горной страны. Л.: Изд-во АН СССР, 1929. С. 3-72. (Мат-лы Комиссии по исследованию Монгольской и Танну-Тувинской Народных Республик и Бурят-Монгольской АССР. Вып. 2).
Петров М.П. Пустыни Центральной Азии. М.; Л.: Наука, 1966. Т. 1. 274 с.; Т. 2. 1967. 288 с.
Петров М.П. Центральная Азия // Географическое общество за 125 лет / Ред. С.В. Калес-ник. Л.: Наука, 1970. 396 с.
Победимова ЕГ. Рекогносцировочные ботанические исследования в юго-восточной Монголии Л., 1933. С. 1—66. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 9).
Победимова Е.Г. Растительность центральной части Монгольского Алтая. Л., 1935. С. 1—77. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 19).
Пойменные луга Северной Монголии / Отв. ред. Н.М. Калибернова, Т.М. Королева, П.Д. Гунин. М.: Тов-во научн. изд-в «КМК», 2008. 240 с.
Полынов Б.Б., Крашенинников И.М. Физико-географические и почвенно-ботанические исследования в области бассейна р. Убер-Джаргалантэ и верховьев Ара-Джаргалантэ // Северная Монголия. Л.: Изд-во АН СССР, 1926. С. 85-163.
Попов М.Г. Между Монголией и Ираном // Труды по прикладной ботанике, генетике и селекции. 1931. Т. 26. Вып. 3. С. 45-84.
Пустыни Заалтайской Гоби. Л.: Наука, 1986. Т. 1. 207 с.; 1988. Т. 2. 215 с.
Пустынные степи и северные пустыни МНР. Л.: Наука, 1980. 184 с.
Растения Центральной Азии / Под ред. В.И. Грубова. М.; Л.: Наука, 1963-2008. Вып. 1-16.
Рачковская Е.И. Крайнеаридные типы пустынь в Центральной Азии // Проблемы экологии, геоботаники, ботанической географии и флористики. Л.: Наука, 1977. С. 99-109.
Рачковская Е.И. Растительность Гобийских пустынь Монголии. СПб.: Наука, 1993. 132 с.
Рачковская Е.И. О ботанико-географических исследованиях в Южной Гоби (Китай) // Ботанический журнал. 2000. Т. 85. № 2. С. 18-26.
Рачковская Е.И., Волкова Е.А. Растительность Заалтайской Гоби // Растительный и животный мир Монголии. Л.: Наука, 1977. С. 46-74.
Рачковская Е.И., Волкова Е.А., Евстифеев Ю.Г. Центральная Азия как географический регион и ее природное районирование // Экосистемы Внутренней Азии: вопросы исследования и охраны. М., 2007. С. 22-33.
Сапожников В.В. Монгольский Алтай в истоках Иртыша и Кобдо. Путешествия 1905-1909 гг. Томск, 1911. 408 с. (Известия Томского университета. Т. 44).
Симуков А.Д. Путевые заметки по Хангаю и Гоби зимой 1937 г. // Современная Монголия. М., 1939. С. 69-75.
Степи Восточного Хангая / Отв. ред. Е.М. Лавренко, И.А. Банникова. М.: Наука, 1986. 182 с.
Сухие степи Монгольской Народной Республики / Отв. ред. Е.М. Лавренко. Л.: Наука, 1984. 167 с.
Титов Ю.В., Огарь Н.П., Убугунов Л.Л., Убугунова В.И. Методы оценки современного состояния экосистем речных пойм Монгольской Народной Республики. Улан-Батор, 1990. С. 84-92.
Фитоэкологические исследования в Южной Гоби. Алматы, 1993. 161 с.
Цаценкин И.А., Юнатов А.А. Естественные кормовые ресурсы Монгольской Народной Республики. Восточная часть Гоби. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. 350 с. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 40).
Экосистемы Монголии: распространение и современное состояние / Ред. П.Д. Гунин, Е.А. Востокова. М.: Наука, 1995. 223 с.
Юнатов А.А. Основные черты растительного покрова Монгольской Народной Республики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 223 с. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 39).
Юнатов А.А. Кормовые растения пастбищ и сенокосов Монгольской Народной Республики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. 352 с. (Труды Монгольской комиссии АН СССР. Вып. 56).
ЮнатовА.А. О некоторых эколого-географических закономерностях растительного покрова Синьцзян-Уйгурского автономного района // Природные условия Синьцзяна. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 8-40.
ЮнатовА.А. К познанию растительного покрова Западного Куньлуня и прилегающей части Таримской впадины // Куньлунь и Тарим. М.: Изд-во АН СССР, 1961. С. 133-153.
Юнатов А.А. Пустынные степи Северной Гоби в Монгольской Народной Республике. Л.: Наука, 1974. 132 с.
Ecosystems of Mongolia. [Map М. 1 : 1 000 000] / Ed. P.D. Gunin, E.A. Vostokova. Мoscow, 1995.
Hilbig W. The vegetation of Mongolia. Amsterdam: SPB Academic publishing, 1995. 258 p.
Karamysheva Z.V., Khramtsov V.N. The steppes of Mongolia. Camerino, 1995. 79 p. (Braun-Blan-quetia. Vol. 17).
Lavrenko E.M., Karamysheva Z.V. Steppes of the former Soviet Union and Mongolia // Ecosystems of the World. 8B. Natural grasslands / Ed. R.T. Coupland. Amsterdam; London; NewYork; Tokyo, 1993. P. 3-59.
Vegetation construction on the Loess Plateau / Ed. Yimin Liang. Yangling, 2003. 127 p.
A Study of the Vegetation Cover of Central Asia by Russian Scientists
Elena A. Volkova
Komarov's Botanical Institute RAS; St. Petersburg; Russia; [email protected]
The paper gives an overview of the studies of the vegetation cover of Central Asia by Russian scientists for nearly a century and half. These studies were initiated by the great Russian explorers — N.M. Przhe-valsky, G.N. Potanin, M.V. Pevtsov, V.I. Roborovsky, P.K. Kozlov. They were continued in the 20th and the beginning of the 21st century by many other scientists, including botanists, in different regions of Central Asia. A special place among them belonged to A.A. Yunatov who conducted his field exploration in Mongolia and the Sinkiang region in the 1940-1950s. The most comprehensive botanical study of Mongolia began in 1970 when the first Soviet-Mongolian (later Russian-Mongolian) biological expedition was organized. Due to the work of that expedition Mongolia became the most explored country in Asia. The article addresses the main results of the work in the field of floristics, geobotany and botanical geography of Mongolia and China. It also provides a bibliography of the key publications related to the topic.
Keywords: vegetation, history of science, Russian naturalists, Central Asia.
