CC BY
17ИЗМЕНЕНИЕ СТРУКТУРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ ТЕНДЕНЦИЙ
Лукин В. Н. Яргина Н. Ю.
Авторами статьи исследована проблема соотношения культурного и политического компонентов национальной идентичности. Раскрыты проблемы и риски как культурного, так и политического национализма в условиях глобализации.
The authors investigate the problem of correlation of cultural and political components of national identity. The problems and risks of both cultural and political nationalism in the course of globalization are revealed.
Ключевые слова: национальная идентичность, дискурс идентичности, политические ценности.
Key words: national identity, discourse of Identity, political values.
В начале XXI века стали формироваться научные школы исследования проблем современного национализма, рассматривающие политические аспекты его целей, но с различных позиций.
Новейшие школы исследования национализма и связанных с ним глобальных рисков сформировались как результат взаимовлияния различающихся по ряду аспектов теоретико-методологических подходов к исследованию проблемы:
- модернистского;
- этницистского;
- примордиалистского;
- глобалистского и других.
Исследования последнего десятилетия прошлого века проводились в рамках дифференциации позиций модернизма и этницизма в понимании современного национализма и, прежде всего, факторов национальной идентичности.
Политическая природа национализма и политические факторы его эволюции в условиях глобализации во многом остались за пределами этой дискуссии.
Основной политической целью современного национализма является обретение контроля и использование статусных возможностей государственной власти. В условиях глобализации в ряде стран и регионов мира наблюдается обострение межнациональных противоречий, активизация на этой основе националистических процессов экстремистского, ирредентистского и сепаратистского характера. Вместе с тем, исследование данных политических аспектов целей национализма в последнее десятилетие ХХ века недооценивалось.
Модернизм,1 этницизм2 и теории идентичности3 сходны тем, что политическая составляющая национализма в значительной мере остается на периферии проводимого в их рамках политического анализа профилей рисков националистической активности в современном мире.
Помимо теорий модернизации, культурологического (этницизм) и интегрированных с постмодернизмом психологического подходов (теории идентичности) в политическом анализе национализма и связанных с ним рисков в последнее десятилетие прошлого века развивается институциональный подход, акцентирующий внимание на политических целях национализма по установлению контроля в отношении государственной власти.
О важности институционального политического анализа национализма и значимости включения в концептуализацию данной проблемы такого понятия, как государство в этот период пишут Джон Брейли (Breuilly J.), Майкл Китинг (Keating M.) и другие исследователи.4
Политические аспекты национализма и, прежде всего, аспект взаимоотношений государства и гражданского общества как политического контекста, в рамках которого оперируют националистические идеи идентичности, получили развитие в работах Майкла Китинга (Keating M.),5 исследовавшего национализм с позиций теории глобализации.
Исследователь придерживается наиболее распространенной в западной политической научной мысли позиции о подразделении современного национализма на два основных типа, присущих постиндустриальным демократическим политиям.
Первый тип - это этнический национализм (Ethnic Nationalism).
Второй тип - гражданский национализм (Civil Nationalism).
Концептуализация этнического национализма в трактовке М.Китинга устанавливает в каче стве черты, отличающей его от гражданского национализма,
1 Connor W. Homelands in a World of States // Understanding Nationalism / Montserrat Guibernan and John Hutchinson Eds. Oxford: Blackwell, 2001; Connor W. Nationalism and Political Illegitimacy // Ethnonationalism in the Contemporary World / Daniele Conversi Ed. London; New York: Routledge, 2003. P. 24-50; Conversi D. Conceptualizing Nationalism: An Introduction to Walker Connor's Work // Ethnonationalism in the Contemporary World: Walker Connor and the Study of Nationalism / Daniele Conversi Ed. London and N.Y.: Routledge, 2003. P. 1-21.
2 Horowitz D.L. The Premordialists // Ethnonationalism in the Contemporary World: Walker Connor and the Study of Nationalism / Daniele Conversi Ed. London and N.Y.: Routledge, 2003. P. 72-82.
3 Schirmer D. Integration and Fragmentation Discourses: Demanding and Supplying Identity in Diverse Societies // Identity and Intolerance: Nationalism, Racism, and Xenophobia in Germany and the United States. Washington: German Historical Institute and Cambridge University Press, 2003. P. 97-136.
4 Breuilly J. Nationalism and the State. Chicago: University of Chicago Press, 1993; KeatingM. Nations Against the State: The New Politics of Nationalism in Quebec, Catalonia and Scotland. London: Macmillan, 1996.
5 Keating M. State and Regional Nationalism: Territorial Politics and The European State. Hemel Hemstead: Harvester-Wheatsheaf. 1988; Keating M. Minority Nationalism and the State: The European Case // Contemporary Minority Nationalism / Michael Watson Ed. London: Routledge. 1990. P. 174-Keating M. Nations against the State: The New Politics of Nationalism in Quebeck, Catalonia and Scotland. London: Macmillan, 1996; Keating M. Stateless Nation-Building: Quebec, Catalonia and Scotland in the Changing State System // Nations and Nationalism, 1997. Vol. 3.
прежде всего приоритетность дифференциации (Differentiation) ценностей и идентичности этноса от иных ценностных структур и идентичностей.
Специфической чертой и ценностью гражданского национализма является не дифференциация и эксклюзивность отдельной идентичности, а ассимиляция и взаимовключенность (Assimilation and Inclusion) идентичностей, развиваемые в направлении формирования общей системы ценностей и общей идентичности.
В начале XXI века получили дальнейшее развитие большинство из направлений совершенствования технологий политического анализа национальной идентичности, намеченных в рамках научных дискуссий и критического переосмысления стандартных подходов к концептуализации проблемы.
Стивен Шульман (Shulman S.) стал одним из первых исследователей, кто разработал и реализовал стратегию оценки концептуализаций национальной идентичности, проведенной на материалах эмпирических исследований стран Западной Европы и Северной Америки, а также Центральной и Восточной Европы. Стратегия исследования С. Шульмана предусматривала проведение компаративного анализа общей и систематизированной концепций, а также индексов национальной идентичности в странах указанных регионов.6
Концепция национальной идентичности Стивена Шульмана характеризуется тем, что национальная идентичность рассматривается, во-первых, как многоуровневая система, включающая в своей структуре этническую, культурную и гражданственную компоненты.
Соотношение культурного и политического компонентов в структуре национальной идентичности, а также переход от преимущественно культурной к политической идентичности в различных странах имеют свою специфику. Для понимания проблем и рисков трендов к преимущественно культурному или политическому национализму важно учитывать характер и динамику развития структуры национальной идентичности на национальном, региональном и глобальном уровнях.
Трудности европейского тренда к общеевропейской культурной идентичности, формируемой на основе политических идей, норм и стандартов демократической гражданской культуры, объясняются многообразием культурных идентичностей стран, входящих в европейское сообщество, различиями в соотношении культурных и политических компонентов в структуре национальной идентичности этих обществ.
В частности, интегративные процессы, осуществляемые на основе создания общеевропейской гражданской культурной идентичности, затруднены в связи с сохранением в ряде стран достаточно жестких традиционных культурных идентичностей.
К такому типу относится, в частности, традиционная культурная идентичность германского общества, базирующаяся не столько на глобальных идеях гражданственности, сколько на неполитических и во многом примордиалист-ских нормах этнического единства и однородности, общности языка и культуры.
6 Shulman S. Challenging the Civic / Ethnic and West / East Dichotomies in the Study of Nationalism // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. N 5. P. 554-585.
Тем самым, структура немецкой идентичности в значительной степени остается комплексом культурного и этнического ее компонентов так, что политическая составляющая в ее динамике играет менее значимую роль. Сама концепция статуса гражданства в Германии основывается на принципе принадлежности к немецкой расе и культуре.7
Дитмар Скирмер ^сЫгтег D.) относит Германию к обществам, в которых именно национальные аспекты культуры являются определяющим источником национальной идентичности. По его мнению, в Германии культурный национализм выступает предшественником политического национализма. Это означает, что политический национализм в Германии формируется в значительной мере с опорой не столько на супранациональные идеи демократической гражданской культуры, сколько на понятие культурного национализма.
В Германии, которая относится к обществам, характеризующимся периодическим пересмотром системы политических норм и ценностей, культурный национализм выступает наиболее стабильным, действенным и единственно надежным стратегическим способом политической легитимации.
Потребность в новой идентичности обусловила формирование в Германии дискурсов политической, социально-политической интеграции и дезинтеграции, основанных:
- на дихотомии восточной и западной частей Германии;
- на противопоставлении немцев другим этническим идентичностям;
- на пересмотре политических и исторических аспектов немецкой идентичности;
- на определении параметров, отвечающих специфике новой объединенной Германии.
Новые дискурсы выступают основой возможных политических стратегий снижения рисков, связанных с процессами культурной, социальной, политической и экономической интеграции.8
Сообразуясь с данной категориальной системой, возможно структурировать современные политические стратегии Германии.
Консервативные и национал-либеральные стратегии формирования немецкой идентичности относятся к категории консервативно-националистических. Консерваторы и национал-либералы рассматривают процесс воссоединения Германии, ее роль в современной мировой политике как тренд к нормализации. Нормализация в рамках данной стратегии означает преодоление воспринимаемых как аномалии политических результатов Второй мировой войны и реституцию первоначальных условий для нормальных трендов в развитии Германии.
Данной стратегией предусматривается обеспечение суверенитета Германии; ее влияния в сфере мировой политики; ограничение политического курса жесткой прозападнической (проамериканской) ориентации.
7 Schirmer D. Integration and Fragmentation Discourses: Demanding and Supplying Identity in Diverse Societies // Identity and Intolerance: Nationalism, Racism, and Xenophobia in Germany and the United States. Washington: German Historical Institute and Cambridge University Press, 2003. P. 117.
8 Ibid., P. 119.
Либеральная стратегия нормализации идентичности предполагает акцент не на культурной, а на политической ее компоненте. По сути, основу данной идентичности составляют ценности и нормы либеральной демократии. Поддержка и укрепление модели идентичности, сформированной в ФРГ, предстает основным ориентиром либеральной стратегии.
Суть либеральной стратегии состоит в ее ориентации на формирование в Германии демократической политической, а не культурной национальной идентичности. В качестве перспективы устанавливается формирование политической идентичности на основе вытеснения концепции национализма концепцией национальной общности и единства, включающей общность культурную и этническую.
Политическая идентичность призвана обеспечить интеграцию общества на основе либерально-демократических стандартов и универсальных общечеловеческих ценностей как системы норм и символов, ориентирующих на создание в Германии гражданского общества.9
Таким образом, Д. Скирмер исходит из наличия в современном дискурсе идентичности в Германии двух основных концепций и соответствующих им политических стратегий общественной интеграции, реализуемых на основе преодоления фрагментированной идентичности.
Обе стратегии ориентированы на формирование новой, преимущественно политической (гражданской) идентичности как культурного основания процесса политической консолидации и интеграции.
Правыми (консерваторы и национал-либералы) разрабатывается стратегия формирования политической идентичности как культурной национальной идентичности, основанной на традиционной концепции единой немецкой нации с общей культурной и этнической идентификацией.
Стратегия левых предполагает формирование политической идентичности как гражданской, характеризующейся общей разделяемой всеми системой политических ориентаций, норм и ценностей. Неотъемлемым аспектом данной стратегии является также установка на развертывание системы институтов по поддержанию соответствующих демократических стандартов, их продвижению через механизмы развития гражданского общества.
Стратегическая линия, которой придерживаются немецкие консерваторы (правые), разработанная в рамках концепции культурной и этнической гомогенности общества (Cultural and Ethnic Homogeneity Concept). Она во многом мифологична и далека от реалий процесса глобализации. Стремление правых представить свое желание избежать рисков этнической и культурной гетерогенности не как политику ограниченных прав иммигрантов, а как отражающую потребность в сохранении уникальности национальной культуры, представляет собой идеализацию политической действительности. Данная составляющая стратегии формирования национальной идентичности способствует усилению ксенофобии, поощряемой крайне правыми.
Не менее проблематичной представляется и перспективареализации стратегии формирования политической идентичности как гражданской идентичности,
9 Ibid., Р. 124.
разработанная левыми и либералами. Данная стратегия опирается на концепцию гражданского общества, во-первых, и идеи мультикультурализма, во-вторых.
Применительно к условиям сегодняшней Германии данный проект достаточно утопичен. Вместе с тем, это - стратегическая перспектива, обеспечивающая возможности формирования в рамках гражданского общества постнационалистической политической культуры и идентичности как основы интеграции Германии в европейское и мировое сообщество.10
Компаративный анализ постмодернистского и модернистского дискурсов идентичности и их применение в политических целях в рамках моделирования современных стратегий политического и культурного национализма позволяет выявить, во-первых, возможные конструктивные, равно как и деструктивные эффекты стратегий; и, во-вторых, определить общее и особенное в формировании различных национальных дискурсов идентичности.
Особый интерес в этом отношении представляет оценка эффективности американского (постмодернистский тип) и китайского (модернистский тип) дискурсов и стратегий национальной идентичности, эффектов их реализации и влияния на процессы интеграции/фрагментации, а также сопряженные с ними риски.
Следует особо отметить не только включенность политической науки в разработку современных стратегий управления рисками национальной безопасности США, но и последовательность позиции различных политических элит этой страны в отношении целенаправленной и системной поддержки фундаментальных научных изысканий в различных областях современной политической науки, ориентированных на решение широкого спектра проблем общественно-политического развития государства. Сходный тренд обнаруживается и в Китае.
Достаточно распространенной является трактовка американского дискурса политической идентичности как «гражданской религии» (Civil Religion).11
Данной концепцией определяется прежде всего взаимосвязь социальной идентичности как совокупности ценностей, символов, ритуалов и стандартов, и их политической институционализации в качестве механизма консолидации и интеграции общества.
Тип американской национальной идентичности характеризуется как основанный в большей мере на политических ценностях (Political Values) свободы и демократии, чем на примордиальных установлениях, таких как этническая и культурная гомогенность, общность традиций, языка и другие.
10 Международный терроризм: политический анализ рисков и стратегий обеспечения безопасности в 3-х томах. СПб., Наука. 2008. С. 187 - 188.
11 Bellah R.N. Civil Religion in America // Daedalus. 1967. N 96. P. 1-21; Gebhardt J. Politische Kultur and Zivilreligion // Politische Kultur in Deutschland: Bilanz und Perspektivew der Forchung / Dirk Berg-Schlosser and Jakob Schissler Eds. Opladen, 1987. P. 49-60; Zelinsky W. Nation into State: the Shifting Symbolic Foundations of American Nationalism. Chapel Hill, N.C. 1988. P. 232-245; Schirmer D. Integration and Fragmentation Discourses: Demanding and Supplying Identity in Diverse Societies // Identity and Intolerance: Nationalism, Racism, and Xenophobia in Germany and the United States. Washington: German Historical Institute and Cambridge University Press, 2003. P. 117.
Основополагающими в совокупности политических ориентаций и ценностей американской идентичности выступают индивидуальная свобода, равные возможности и универсальность американского образа жизни.
Политическая идентичность и политическая сегментация в США, создающие риски консолидации и стабильности в обществе, структурируются сложным переплетением кливеджей - расовых и этнических (белые - небелые), миграционных (коренные американцы - иммигранты), классовых (средний класс и высшие слои - бедные), поколенческих, религиозных и других.12
Структура американского типа политической (гражданской) идентичности, отличающаяся относительно менее развитыми, чем гражданская, культурной и этнической компонентами, не обеспечивала преодоления этих многочисленных кливеджей.
Традиционные дискурсы и стратегии формирования американского типа политической идентичности предусматривали преодоление этих разломов за счет проведения политики обеспечения прав человека и равенства граждан, соответствующей институционализации данной нормативной ценности.
В настоящее время стали очевидными недостаточность политики обеспечения правового равенства (Legal Equality) и необходимость перехода к проведению политики обеспечения социального равенства (Social Equality) для снижения рисков, структурируемых сложившимися в американском обществе многочисленными кливеджами.
Современные дискурсы политической идентичности и общественной интеграции определяют необходимость изменения стратегии формирования идентичности, которой предусматривается переход к новому этапу политики прав человека - политике позитивного действия (Affirmative Action).
Концепция позитивного действия как основа политики по преодолению дискриминации соответствующих социальных групп и предоставлению им равных возможностей самореализации имеет непосредственное отношение к дискурсу идентичности как национальной, так и социальной.
Соотносится данная концепция и с дискурсом интеграции, поскольку определяет иные аспекты консенсуса, чем предусматривалось дискурсом прав человека. Вместе с тем, идея консенсуса на основе не правового (дискурс прав человека), а социального равенства (дискурс позитивного действия) не получила поддержки со стороны значительной части населения, рассматривавшей соответствующую политику как угрозу личным перспективам достижения высокого социального статуса и сохранения исключительного доступа к социальному, экономическому или культурному капиталу.
Равенство, оставаясь незыблемым символом американской гражданской религии и идентичности, по-разному интерпретируется различными партия-
Ограниченный (правовой) смысл равенства отстаивается консерваторами как сторонниками дискурса и политики прав человека. Широкий (социальный) смысл - демократами, поддерживающими идею достижения социального
12 Ibid., Р. 102.
равенства и патерналистской роли государства в решении социальных проблем. Несовпадение дискурсов и соответствующих им стратегий рассматривает-ся как одна из проблем, препятствующих преодолению сегментированное™ американского общества и его интеграции на основе общей модели национальной, социальной и политической идентичности.13
Помимо концепции равенства (Equality), второй составляющей современного дискурса и стратегии политической идентичности в США выступает концепция многообразия культур (Diversity) или мультикультурализма (Multicul-turalism).
В отличие от традиционного дискурса и стратегии синтеза культур (Cultural Synthesis), нашедших отражение в представлении о США как о «плавильном котле» различных культурных идентичностей, дискурс мультикультурализма в большей мере отвечает реалиям фрагментированного американского общества.
Сторонниками традиционного дискурса выступают консерваторы, современного (либерального) - демократы.
Востребованность, равно как и возможные деструктивные эффекты политики мультикультурализма определяются несколькими факторами.
Во-первых, обращение к идее многообразия идентичностей связывается с социальными и культурными факторами. Процессы культурной и этнической сегментации общества, рост этнического самосознания отдельных меньшинств и усиление роли культурных аспектов идентичности отражали процесс укрепления в общественном сознании чувства разочарования в реальности создания общества равных возможностей и в успехе политики обеспечения прав человека.
Традиционная концепция американской политической идентичности не учитывала реальных примордиальных факторов, формирующих реально существующие этнические и культурные идентичности во многом фрагментирован-ного американского общества.
Во-вторых, включение в современный политический дискурс и стратегию формирования политической идентичности идеи мультикультурализма связывается также с влиянием постмодернизма, существенно трансформировавшего западную философскую традицию.
Систему политических символов и мифов, составляющих основу американской политической идентичности, он относит к форме, выражающей идеи классического модернизма.
Ценности индивидуальной свободы, представительной демократии, равенства перед законом, американского гражданства как некой специфической универсальной расы, возникающей в результате ассимиляции и синтеза культур и свободного объединения иммигрантов - все эти стандарты конституируют совокупность символов, являющихся объективацией парадигмы модернизма. Соответственно, стратегия мультикультурализма и многообразия культур выступает альтернативой американской гражданской идентичности и одновременно угрозой американскому образу жизни.14
13 Ibid., P. 105-106.
14 Ibid., P. 112-114.
Вместе с тем, постмодернистский дискурс диверсификации американской идентичности и реализация соответствующих политических стратегий создает риски реструктуризации сложившейся гражданской идентичности и социально-политической дестабилизации:
Во-первых, большинство, ориентированное на доминирующую в обществе американскую политическую идентичность, воспринимает мультикульту-рализм как угрозу традиционной форме гражданской идентичности, культурная составляющая которой представлена англо-саксонской, европейской по характеру культурой.
Стратегией мультикультурализма создаются риски деконструкции, сложившейся традиционной иерархии субкультур.
Во-вторых, стратегия диверсификации и мультикультурализма связана с рисками декомпозиции сложившейся организационной структуры и компар-тментализацией (Compartmentalization), создающими угрозу самим основам политического единства в обществе.15
В рамках постмодернизма и соответствующих ему теоретических подходов (постструктурализм) выдвигаются и разрабатываются политические концепции гражданского общества, мультикультурализма и другие, являющиеся основой многообразных национальных, региональных, а в ряде случаев, и глобальных стратегий развития. В условиях глобализации концепция культурных кливеджей становится доминирующей категорией политического анализа.
Согласно теории Р. Инглехарта,16 отличительной чертой перехода к культурным кливеджам стало возникновение постматериалистической системы ценностей, создавшей условия для развертывания разнообразных политических движений (зеленые и другие), а также политических стратегий, разрабатываемых в рамках концепций мультикультурализма, гражданского общества.
Источником культурных кливеджей является материалистическая система ценностей, определяющая сохранение в структуре идентичности традиционных (религиозных ценностей и этнических паттернов) ценностных ориен-таций.
В условиях глобализации, как отмечают аналитики, определяющим является конфликт ценностей (Value Conflict).17
Изменение структуры кливеджей в современном мире сопоставляется сегодня с динамикой диалектически связанных тенденций фрагментации и интеграции.
В частности, Д. Скирмером подчеркивается нарастание в условиях глобализации потребности в сохранении культурных и этнических особенностей, а соответственно, культурной и этнической идентичности как механизмов защиты от стремительного движения к гомогенному (однородному) миру.
15 Ibid., P. 114-115.
16 InglehartR. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles among Western Publics. Princeton: Princeton University Press, 1976.
17 Shamir M., Shamir J. Competing Values in Public Opinion: A Conjoint Analysis // Political Behavior. 1995. Vol. 17. N 1. P. 107-133; Мусиенко Т.В. Микрополитика в современном мире. СПб.; Наука, 2003. С. 423-433.
Именно этим ученый объясняет столкновение в условиях глобализации отдельных этнических и культурных групп на мировом уровне. С этим также связаны процессы фрагментации и сегментации на национальном и локальном уровнях развитых обществ, создающих риски активизации терроризма.18
Стратегия продвижения культурного национализма, основанного на модернистском дискурсе национальной идентичности, предполагает вытеснение национализма этнических меньшинств на периферию сферы политического влияния за счет поддержки национальной интеграции, укрепления демократии и соответствующих политических институтов, проведения экономической модернизации.
Еще одной стратегией предотвращения глобальных рисков является стратегия политического национализма в форме гражданского (Civil Nationalism: CN) или государственного (State Nationalism: SN) национализма в Ки-
Подтверждением определенной эффективности комбинированной стратегии продвижения культурного и государственного национализма является соответствующая политика Китая последних десятилетий XX века - начала XXI века.
Так, к позитивным эффектам реализации стратегии культурного национализма Л. Ли и Д. Смит относят успех экономической реформы в Китае, достигнутый в результате использования организующего потенциала китайского национализма, позволившего обеспечить национальное единство Китая, рост его национальной экономики и ее интеграцию в мировую экономику.
Таким образом, в качестве позитивного тренда реализации стратегии культурного национализма учеными рассматривается преодоление экономической отсталости и укрепление позиций Китая в мировой политике как актора, заслужившего доверие мирового сообщества.19
Оценивая уровень национальной интеграции в Китае, современные аналитики отмечают определенный успех объединения на уровне создания эффективно функционирующего общенационального государства (Nation-State).20
Вместе с тем, большинство исследователей склонно придерживаться точки зрения, что современный Китай - это пока лишь только государство, ориентированное в направлении формирования китайской нации.
Политика национальной интеграции, проводимая в Китае в рамках идеологии и стратегии культурного национализма, осуществляется, по сути, в соответствии с классической формулой Данкуорта Ростоу (Rostow D.) о соотношении демократии и национальной интеграции.
18 SchirmerD. Ibid., P. 129.
19 Liew L.H., Smith D. The Nexus between Nationalism, Democracy and National Integration // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. London and New York: Routledge, 2005. P. 6 - 7.
20 Mackerras C. China's Minorities and National Integration // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. London and New York: Routledge, 2005. P. 147-169.
Модель демократического транзита Д. Ростоу разработана в соответствии с принципом «единство - прежде демократии».
Его модель представлена тремя положениями.
Первым обосновывается, что такие элементы как национальное единство (National Unity), свободная конкуренция (Entrenched Competition) и признание демократических принципов и норм (Democratic Rules) являются обязательными для возникновения демократии.
Вторым теоретическим положением устанавливается принцип сохранения последовательности связи перечисленных элементов, логика которой предполагает, что национальное единство предшествует демократизации.
Третье основание содержит установление о значении подбора небольшой группы политических лидеров, имеющих опыт проведения политики компромисса и реализации переговорного процесса, необходимых для разработки и утверждения принципов демократии.21
Аксиома Д. Ростоу о национальном единстве как обязательном предшественнике демократизации предполагает, что именно общенациональное чувство единения нации способно снизить риски социальной, экономической и политической угрозы в форме дезинтеграции нации. Согласно этой формуле, утверждение демократии возможно в гражданском обществе, в общественном сознании которого отсутствуют какие-либо сомнения относительно своей принадлежности к единому политическому сообществу.22
Политический анализ идеологии и стратегии современного китайского национализма выявляет их соответствие модели демократизации Д.Ростоу и его формуле о соотношении национального единства и демократии. Проводимая правительством современного Китая политика укрепления национальной идентичности как основы сохранения национального единства рассматривается аналитиками в качестве начального этапа, предшествующего полномасштабной демократизации.23
Проблема взаимоотношений Китая и Тайваня, осмысливаемая через призму определения национальной идентичности, является предметом специальных политических исследований.24
Ряд исследователей, в частности Даниель Линч (Lynch D.), рассматривают тайваньский национализм как форму интеграции в глобальную (современную) культуру (Global or Modern Culture).
21 Rustow D. Transitions to Democracy: Towards a Dynamic Model // Comparative Politics. 1970. Vol. 3. P. 337-363.
22 Rustow D. Ibid., P. 363.
23 He B. China's National Identity: a Sourse of Conflict between Democracy and State Nationalism // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. London and New York: Routledge, 2005. P. 170-195.
24 Chion C.L. Taiwan's Evolving Nationalism: Ideology for Independence // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. London and New York: Routledge, 2005. P. 107-121; Lin C.-L. The Political Formation of Taiwanese Nationalism // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. London and New York: Routledge, 2005. P. 122-144.
Под глобальной культурой в данном случае имеется ввиду совокупность основных норм формирования современного национального государства, устанавливающих необходимость обеспечения рационализма, индивидуальной свободы, материального благосостояния, удовлетворенности институтами исполнительной и законодательной власти как условия их политической легитимности, развития рыночной экономики, формального закрепления принципа равенства граждан.
Тенденция к интеграции Тайваня в глобальную культуру, полагает Д. Линч, скорее не совпадает с целями и ориентирами стратегии современного китайского культурного национализма и оставляет открытой перспективу воссоединения Тайваня и Китая.25
Дж. Ю (Xu J.) подчеркивает значимость для Китая стратегии современного национализма, открытого процессам глобальной модернизации. Характерный для стран демократического транзита конфликт национализма и модернизации в форме противостояния Западу, по мнению Дж. Ю, имеет место и в Китае. Преодоление данного конфликта предполагает понимание принципиального различия между модернизацией и вестернизацией.
Основными недостатками нового китайского культурного национализма Дж. Ю считает отсутствие базового политического содержания, прежде всего, имеющего отношение к ценностям и нормам модернизации и демократии. Новый китайский культурный национализм с его системой ценностей, символов и норм культурной идентификации должен быть дополнен структурными компонентами, обеспечивающими современную политическую (демократическую) идентификацию с соответствующей системой ценностей и типом политической системы.
Особый дискурс китайского национализма требует в этом отношении включения конструктивных элементов, отражающих ценность рыночных отношений, свободы, демократии, законности как сущностных элементов модернизации.
Таким образом, эффективность стратегии продвижения китайского культурного национализма как основы обеспечения стабильности и единства нации китайские аналитики связывают с изменением структуры национальной идентичности и включения в нее элементов современного политического контента, обеспечивающего гражданскую национальную идентичность (Civic National Identity).26
Позитивный (пусть и не в полной мере однозначно конструктивный) опыт Китая в реализации стратегии продвижения нового китайского национализма как сочетающего в себе политический (государственный) и культурный типы подтверждается процессами сохранения национального единства.
25 Lynch D. Taiwan's Democratization and the Rise of Taiwanese Nationalism as Socialization to Global Culture // Pacific Affairs. 2002-2003. Vol. 4. P. 567-574.
26 Xu J. Intellectual Currents behind Contemporary Chinese Nationalism // Exploring Nationalisms of China: Themes and Contents / C.X. George Wei and Xiaoyuan Liu Eds. Westport, Connecticut and London: Greenwood Press, 2004. P. 27-40.
Анализ стратегий культурного национализма Германии, США и Китая показывает, что соотношение культурного и политического компонентов в структуре национальной идентичности, а также приоритетность культурной или политической идентичности в политике различных стран имеют свою специфику.
Для понимания проблем и рисков реализации преимущественно культурного или политического национализма важно учитывать характер и динамику развития структуры национальной идентичности на национальном, региональном и глобальном уровнях.
