CC BY
39
Выпуск 2 (46) Том - 2021
Псковский регионологический журнал. 2013-2021
ISSN 2219--7931 URL - http://prj.pskgu.ru Все права защищены Выпуск 2 (46) Том . 2021
Изменение геокультурного пространства стран ближнего зарубежья ХХ-ХХ1 вв. (на материале переименования городов)
Калуцков Владимир Николаевич
МГУ имени М. В. Ломоносова Российская Федерация, Москва
Аннотация
В статье рассматриваются основные культурно-географические подходы к исследованию переименований — критико-топонимический, палимпсестный, геоконцептуальный. С позиции концептуализации пространства предлагается типология переименований географических объектов. Среди основных мотивов переименований выделяются: статусные, национальные переименования, десоветизация и дерусификация пространства, «новая русификация» пространства.
На основе большого фактического материала исследуются изменения геокультурного пространства стран Ближнего Зарубежья. При этом выделяется три группы стран: страны с трансформированным геокультурным пространством, где переименования затронули больше половины исследуемых объектов, страны с изменённым культурно-географическим пространством, где переименования охватывают от 25 до 50 % рассмотренных городов, и страны со слабо изменённым геокультурным пространством (переименования охватывают менее четверти исследуемых объектов).
Значительная группа стран Ближнего Зарубежья (Абхазия, Азербайджан, Молдавия, Казахстан, Туркмения, Южная Осетия) относится к странам с трансформированным культурным пространством. Именно для этих стран характерны процессы революционного отношения к советскому наследию (за исключением Абхазии и Южной Осетии) и активных культурно-языковых инноваций. Две страны Ближнего Зарубежья (Киргизия и Таджикистан) относятся к странам с изменённым культурным пространством.
Большая группа стран Ближнего Зарубежья относится к странам со слабо изменённым культурным пространством (переименования охватывают менее четверти исследуемых объектов). Это Украина, Белоруссия, Латвия, Литва, Эстония, Армения, Грузия и Узбекистан. Часть этих стран отличается невысоким темпом культурно-языковых инноваций. Другие — страны Прибалтики, Армения, Грузия — испытали волны переименований гораздо раньше, в
досоветское или в советское время.
Ключевые слова: геокультурное пространство, палимпсест, концептуализация геокультурного пространства, топоним, Ближнее Зарубежье
Дата публикации: 28.06.2021
Источник финансирования:
Исследование выполнено при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия» и Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество» (грантовый проект 20/2019-И «Чтобы помнили...»: создание атласа-справочника утраченной русской топонимии Ближнего Зарубежья»).
Ссылка для цитирования:
Калуцков В. Н. Изменение геокультурного пространства стран ближнего зарубежья ХХ-ХХ1 вв. (на материале переименования городов) // Псковский регионологический журнал. - 2021. - Выпуск 2 (46) С. 99-116 [Электронный ресурс].
URL: https://prj.pskgu.ru/s221979310013684-5-1 / (дата обращения: 10.11.2021). DOI: 10.37490^221979310013684-5
1 Введение. Переименование как культурно-географическая проблема. Подходы к исследованию переименований. В отечественной географии часто недооценивают роль нематериальных факторов в изменении географического пространства. Между тем события последних десятилетий показывают всю мощь культурно-информационного воздействия на постсоветское пространство и потому новые государства спустя всего 30 лет после распада Советского Союза следует рассматривать не только как политический, но уже как культурно-географический феномен.
2 Переименования географических объектов представляет собой сложную междисциплинарную проблему, у которой есть и культурно-географическое измерение. Во-первых, смены имени места может происходить по инициативе социальной, или этнической группы. Это важный аспект изменения геокультурного пространства «снизу». Во-вторых, смена названия города приводит к изменению названия городского сообщества и, как следствие, к складыванию новой идентичности. Дальнейшее развитие этого процесса приводит к формированию нового состояния городского ландшафта. В-третьих, массовые (площадные) переименования, инициированные новыми политическими элитами, трансформируют геокультурные пространства стран, закладывая основу для новых — национальных — картин мира. В этом же направлении «работают» переименования на культурных границах стран или регионов.
3 В исследованиях изменений геокультурного пространства под влиянием переименований географических объектов и смены пространственных культурных кодов оформилось три взаимодополняющих друг друга культурно-географических подхода: критико-топонимический, геоконцептуальный и палимпсестный [7].
4 Вышедшая из недр культурной географии критическая топонимика занимается вопросами топонимической политики и связанных с ней так называемых топонимических практик [1; 9; 13; 15]. Особое внимание критическая топонимика обращает на вопросы символического сопротивления и социальной справедливости, коммерциализации прав на новые географические названия, на проблемы политических технологий номинации [14]. Многие работы критических топонимистов посвящены поддержке этнических и социальных меньшинств, которые лишены «права на город» и потому слабо представлены в городских культурных ландшафтах. Например, Д. Олдерман [12] посвятил цикл работ по исследованию переименований в южных штатах США, связанных с активистами движения за равноправие. Сущностью критической топонимики, по мнению С. Н. Басика [1], является
топонимическое производство пространства, т. е. создание нового геокультурного пространства, которое возникает в результате взаимодействия между топонимической системой, властью и обществом.
5 В рамках палимпсестного подхода переименование рассматривается не просто как культурный артефакт, но как важный механизм формирования нового состояния городского ландшафта [7]. С новым именем города складывается и новое имя горожан, новая городская история и новая идентичность городского сообщества. Прежние имена города часто актуализируются в новых политических и бизнес-ситуациях, что позволяет выстраивать новые проекты городского развития.
6 Геоконцептуальный подход к переименованиям нацелен на исследование новых геокультурных пространств и механизмов их формирования. Под концептуализацией геокультурного пространства понимается системная культурная инновация, нацеленная на создание новой географической картины мира [5]. Она представляет собой процесс сознательного конструирования с помощью новых пространственных культурных кодов нового культурно-географического пространства. После обретения независимости многие страны осуществляют концептуализацию их геокультурных пространств. Это случилось, например, в результате массовых переименований названий прибалтийских городов в первой трети ХХ в.: немецкие названия городов были заменены на национальные. В результате формируются новые геокультурные пространства. В таких случаях, при полной смене пространственного культурного кода предшествующий пласт истории стран «стирается». Такие ситуации, когда массовые переименования направлены на прикрепление национального языка к национальной территории путём исключения «иностранных» топонимов некоторые исследователи называют топонимической чисткой пространства [14]. С. И. Ворошилин [2] подобные целевые изменения топонимии предлагает называть насильственными, а соответствующие процессы — топонимическими войнами. В новых странах новые концептуализации пространства охватывают сферу нематериального и материального наследия, предъявляя не только новые топонимические системы, но и новые пантеоны мемориалов и памятников.
7 Материал и методы исследования. В качестве материала для анализа использовался материал по изменению городской топонимии всех 16-ти стран Ближнего Зарубежья в ХХ-ХХ1 вв. При этом топонимия исследовалась на двух уровнях: для больших стран (Украина и Казахстан) — на областном уровне, для средних и малых стран — на областном и районном уровнях.
8 В качестве источников информации выступал разновременной картографический материал, топонимические справочники, официальные документы стран Ближнего Зарубежья.
9 Выбор временных рамок исследования (ХХ-ХХ1 вв.) связан с намерением зафиксировать дореволюционное, советское и постсоветское состояние культурно-географического пространства, тем самым маркируя влияние известных революционных потрясений.
10 В результате собрана обширная картографическая и справочная информация о русском топонимическом наследии Ближнего Зарубежья по более чем 400 статусным городам (столицам, областным, районным центрам, городам республиканского подчинения и т. п.) Ближнего Зарубежья; было выявлено и проанализировано около 700 случаев изменения названий мест в течение последних 120 лет.
11 Собранный материал лёг в основу создания справочника переименованных городов по 16-ти странам Ближнего Зарубежья. На основе материала по переименованным городам создана серия карт «Изменение топонимии городов стран Ближнего Зарубежья в ХХ-ХХ1 вв.», которая включает 16 основных (информационных) и 14 дополнительных аналитических карт [10].
12 Оценка глубины преобразования культурного пространства стран Ближнего
Зарубежья (по сравнению с советским состоянием культурного ландшафта) осуществлялась исходя из интенсивности процесса. К странам с трансформированным культурным пространством отнесены те, в которых постсоветские переименования затронули свыше 50 % исследуемых объектов; в странах с измененным культурным пространством переименования затронули от 25 до 50 % объектов, а в странах со слабо изменённым культурным пространством — менее 25 % городов.
13 Типы переименований. Сфера топонимии представляет собой не только междисциплинарную область исследований, но и важную составляющую политики любого государства; при этом топонимическая — шире ономастическая — политика страны опирается на государственную идеологию. Поэтому географические названия меняются как в силу естественных (языковых, природных, социокультурных) причин, так под влиянием идеологических и политических установок. В исследовании переименований необходимо ответить на важный теоретико-методологический вопрос «Что считать переименованием?».
14 В данной работе под переименованием понимается любое официальное изменение имени места (даже, если меняется только одна буква).
15 Опираясь на положения геоконцептуального подхода, все переименования географических объектов можно разделить на две большие группы — концептуальные, в основе которых лежат идеологические установки и политические идеи, и неконцептуальные.
16 Среди неконцептуальных переименований выделяются два типа — переименования неблагозвучных и частотных названий и «формальные» переименования.
17 Примером такого типа переименований является белорусский город Славгород, который до 1945 г. носил название Пропойск. С алкоголизмом этот топоним никак не связан: местный географический термин пропой означает «сильный водоворот, образующийся при слиянии рек», поскольку город находится у слияния двух рек; народный термин стал топонимом — Пропойск [8]. Необходимость в переименовании возникла после окончания Великой Отечественной войны в связи с тем, что дивизии, которая освобождала город, решено было присвоить статус гвардейской. Однако название города показалось неблагозвучным. При сравнении двух названий (Пропойская или Славгородская дивизия) выбор не вызывает сомнений.
18 Что касается частотных названий, необходимость их переименования очевидна: они не способствуют созданию оригинального образа места и затрудняют идентификацию его жителей.
19 Зачастую непросто отличить «формальные» переименования от концептуальных, особенно в ситуации микроизменений топонима, например, Черновицы — Черновцы, Тарнополь — Тернополь, Сухуми — Сухум. В таких случаях требуется специальное исследование, чтобы понять мотивы и причины переименования.
20 Выделяется три типа концептуальных переименований географических объектов, репрезентирующие разные культурно-географические ситуации: страновые, региональные и локальные.
21 Концептуальные страновые переименования — повсеместные, или массовые площадные, переименования, охватывающие территорию всей страны и формирующие новое геокультурное пространство . Они связаны с идеологически выстроенной топонимической политикой государства. Цель таких переименований — создание не только новых смыслов и новых образов отдельных мест, но и новой — национальной — интерпретации истории страны, которая бы соответствовала новой идеологии; при этом на основе нового (обновлённого) геокультурного пространства это сделать намного проще.
22 Считается, что для большинства постсоциалистических стран было две идеологических волны массовых переименований, советская и современная национально ориентированная, а в бывшей ГДР — три: нацистская, социалистическая и
«демократическая». Но реальная картина намного сложнее.
23 Концептуальные региональные переименования характерны для спорных и потенциально спорных между государствами территорий. Такой механизм переименований можно назвать лингвистической национализацией [11]. В СССР он использовался для вновь приобретённых территорий государств для их культурного «закрепления» (Калининградская область, Южный Сахалин, российско-китайское пограничье и т. д.).
24 Другая типичная на Ближнем Зарубежье ситуация массовых региональных переименований — использование механизма лингвистической национализации при утрате государством политического контроля над частью своей территории (Нагорный Карабах в 1990-е гг. для Азербайджана, Приднестровье для Молдавии и т. п.). В данных и других подобных примерах государство осуществляет массовые переименования на неподконтрольных ему территориях на основе государственного языка.
25 Концептуальные локальные переименования отражают локальные культурно-географические ситуации.
26 О мотивах переименований. Среди основных мотивов переименований выделяются следующие: статусные, национальные переименования, десоветизация и дерусификация пространства, «новая русификация» пространства.
27 Статусные переименования представляют собой одну из разновидностей идеологически мотивированных переименований. Это самые значимые в рамках существующей идеологии переименования. В советское время они были связаны с именами Ленина, Сталина, других советских вождей. Нередко такие переименования сопровождаются повышением политико-административного статуса города.
28 Ярким примером современного статусного переименования, которое свидетельствует о появлении нового «гения места», первого президента Казахстана, стало новое название столицы страны — Нур-Султан.
29 Один из самых распространенных мотивов — внедрение национальных названий на государственном языке. Новые названия, с одной стороны, указывают на новую государственную и/или идеологическую принадлежность конкретной территории, с другой стороны, индицируют этнокультурные приоритеты новой государственной идеологии. При этом такие действия часто мотивируют как актуализация национальных топонимов или как возвращение «исторических названий».
30 Сущность актуализации национальных топонимов заключается в том, что вместо русских названий, ранее существовавших в русском литературном языке, в официальных документах и, соответственно, на российских и советских картах, ныне используются национальные аналоги. Примеры: река Кура — река Мтквари в постсоветской Грузии; река Ишим — река Есиль в постсоветском Казахстане.
31 Возвращение «исторических названий» представляет собой один из самых распространённых мотивов переименований географических объектов в новых государствах. Однако в отличие от многих авторов при употреблении термина «историческое название» мы используем кавычки, подчёркивая его условность, не абсолютизируя то или иное название: каждое предшествующее название места является историческим. Особенно это ярко проявляется в ситуации культурных пограничий (рис. 1).
Рис. 1. Латвия: пример страновой концептуализации геокультурного пространства в первой трети XX в. * (составлено В. М. Матасовым) *В числителе даны современные латышские названия городов, в знаменателе курсивом — названия, существовавшие до 1917 г.
33 Важно понимать, что возвращаются названия, которые считаются историческими с позиции нового государства. При этом каждое новое государство актуализирует «свои» исторические названия! Одним из ярких примеров условности термина «историческое название» является случай переименований Сухума / Сухуми: сначала в 1936 г., будучи в составе Грузинской ССР, абхазский топоним Сухум был заменён на грузинское «историческое название» Сухуми, а в постсоветской Абхазии восстановлено абхазское «историческое название» Сухум [11].
34 Одним словом, чья власть — того и название! В теоретическом же плане в таких случаях можно говорить о культурно-политическом палимпсесте места.
35 Другим мотивом массовых переименований, широко распространённым на всём Ближнем Зарубежье, является десоветизация и/или дерусификация геокультурного пространства. При этом многие переименования такого типа осуществлялись и в советское время. Десоветизация и/или дерусификация геокультурного пространства, как правило, осуществляется параллельно с его национализацией, т. е. заменой советских и русских топонимов на новые этнокультурно ориентированные.
36 Во многих странах Ближнего Зарубежья массово внедряются новые русскоязычные версии названий географических объектов с целью соответствия их названию на государственном языке. Сравним: Алма-Ата как традиционное русское название города и Алматы как новая русскоязычная версия казахского названия города.
37 «Новая русификация» пространства стран Ближнего Зарубежья осуществляется в результате государственных и общественных инициатив, регулирующих сферу русскоязычных географических названий. С одной стороны, она опирается на реально существующие региональные языковые особенности употребления русского языка в стране (лексические, грамматические), а с другой стороны, на национальное нормотворчество в связи с бытованием русского языка в стране. И первое, и второе влияет на формирование и продвижение региональных диалектов, или регионолектов русского языка.
38 Процессы «новой русификации» пространства усиливаются в случаях перехода на новый латинский алфавит, что произошло уже в четырёх странах Ближнего Зарубежья. Механизм «новой русификации» может представлен в таком виде: сначала происходит отказ
от традиционного русского названия города, вместо него предлагается национальный вариант названия на латинице, а затем осуществляется перевод национального названия на русский язык (на кириллицу). В результате образуется «новое русское» название. Например, Кишинёв — Кишинэу, Новые Анены — Анений Ной, Бендеры — Бендер, Кагул — Кахул и т. д.
39 Большой материал с подобными примерами содержится в электронном бюллетене стран СНГ «Изменения географических названий государств-участников СНГ», который поддерживается Федеральной службой государственной регистрации, кадастра и картографии1.
40 Процессы «новой русификации» пространства действуют не только в городах, но охватывают страны (Кыргызстан вместо привычной Киргизии) и целые регионы, например, Центральная Азия вместо русского традиционного географического названия Казахстан и Средняя Азия.
41 Изменение геокультурного пространства стран Прибалтики в ХХ-ХХ1 вв.
Прибалтийский регион постсоветского пространства включает в себя три страны — Эстонию, Латвию и Литву.
42 За рассматриваемый период первое массовое переименование прибалтийских городов и внутригородские переименования приходится на 1917-1920 гг. в связи с созданием новых национальных государств (см. рис. 1). Интересно, что при переименованиях в ряде случаев сохранялись семантические значения топонимов. К примеру, Гулбене и предшествующее немецкое название Шваненбург означают одно и тоже — Лебедь и Лебединый замок соответственно. Поскольку между двумя мировыми войнами страны существовали как независимые, национальные названия городов закрепились в общественном сознании.
43 В XX в. страны региона испытали ещё несколько волн концептуализации своего пространства. В 1939-1940 гг. независимые государства объявляются республиками в составе СССР. Следующая волна переименований связана с немецко-фашистской оккупацией, которая сопровождалась коренной переделкой политического и культурного пространств. С 1941 г. Эстония, Латвия и Литва, а также Северная Белоруссия и Ленинградская область входят в состав нового административно-территориальный региона в составе Рейха — Остланда [4]. При этом повсеместно городам региона возвращаются немецкие дореволюционные названия.
44 После ухода немецко-фашистских войск в 1944 г. балтийские государства вновь становятся советскими социалистическими республиками в составе СССР, и осуществляется возвращение довоенных (эстонских, латышских, литовских) названий городов. Тем самым, советская власть закрепила порождённые распадом Российской империи национальные географические названия городов Прибалтики.
45 Отметим, что в послевоенные годы на районном уровне советские переименования были единичны. При этом в этих странах практически не было «грубых» идеологических переименований типа Лениногорск или Сталинабад. Возможно, это связано с относительно поздним вхождением этих стран в состав СССР.
46 Для исследования трансформации геокультурного пространства в постсоветское время было рассмотрено: в Латвии 23 объекта (в связи с ликвидацией районного уровня АТД в стране для сравнимости результатов с другими странам использовалась советская сетка районов, просуществовавшая до 2009 г.), в Литве — 10 объектов и в Эстонии — 15 (в обоих случаях исследовались центры уездов). Анализ показал, что после 1991 г. в странах Прибалтики на районном уровне не было отмечено ни одного переименования [10]. Поэтому процесс десоветизации в современных государствах Прибалтики на районном уровне не выражен. По сравнению с советским состоянием культурного ландшафта страны Прибалтики характеризуются стабильностью геокультурной ситуации: сохранились почти все названия районных центров. Данный парадокс, как было показано, связан со своеобразием
региональной истории.
47 Напомним, что ситуация с внутригородскими названиями, которые не рассматриваются в данном исследовании, принципиально другая.
48 В итоге, по глубине изменения культурного пространства на районном уровне (по сравнению с советским состоянием культурного ландшафта) все страны региона относятся к группе стран со слабо изменённым культурным пространством, где преобладает топонимия советского времени (но содержательно не советская!), а масштабные культурные инновации отсутствуют, поскольку в прибалтийских государствах они произошли в первой трети XX в.
49 Изменение геокультурного пространства стран Восточноевропейского региона Ближнего Зарубежья в ХХ-ХХ1 вв. Восточноевропейский регион постсоветского пространства включает в себя три страны — Украину, Белоруссию, Молдавию, а также три непризнанных государства — Приднестровскую Молдавскую Республику, Донецкую и Луганскую Народные Республики. Все названные выше страны близки России исторически, находясь длительный период в общем политическом и культурном пространстве, а также в языковом и конфессиональном отношениях. Вместе с тем отдельные регионы, в первую очередь Западная Украина и Западная Белоруссия, «прожили» свою отличающую их от других регионов историю.
50 Для Украины как большого государства анализировались изменения топонимии только областных центров. В течение последнего столетия половина областных центров Украины поменяла свои названия. За рассматриваемый период основными процессами изменения геокультурного пространства страны были советизация, десоветизация и украинизация пространства. Также можно отметить историческую цикличность переименований, связанную с иноземными завоеваниями территории.
51 Первая волна советизации регионального пространства осуществлялась, как и на всей территории Советского государства, в соответствии с взаимодополняющими друг друга принципами: уничтожение царского топонимического наследия и насаждение нового советского. Александровск, Елисаветград, Екатеринослав — примеры связанных с Романовыми утраченных названий. При этом советская власть старалась выдерживать региональный подход, называя города в честь коммунистических лидеров, имеющих отношение к данному региону или городу. Поэтому Елисаветград хоть и ненадолго становится Зиновьевском, Мариуполь — Ждановым, а Луганск — Ворошиловградом.
52 Во времена нацисткой оккупации Львову вернули немецкое название — Лемберг, Ужгороду — Унгвар, а Сталино (нынешний Донецк), как до революции, стал называться Юзовкой.
53 Интересно, что первая волна десоветизации всего пространства СССР, включая и Украину, инициирована самой советской властью. Она была оформлена законодательно в виде Указа Президиума Верховного Совета СССР, в котором запрещалось присваивать географическим объектам имена живых людей2. За ним последовало возвращение многих исторических названий, к примеру, Ворошиловград снова становится Луганском.
54 Однако именно данный Указ стимулировал вторую волну советизации пространства в 1970-80-гг., когда большим и малым городам стали присваивать имена умерших советских лидеров. На этом этапе Набережные Челны стали Брежневым, а Ижевск — Устиновым, а Луганску в 1970 г. уже после смерти К. Е. Ворошилова второй раз присваивают его имя.
55 Перестройка породила вторую волну десоветизации пространства СССР. На Украине она проявилась в переименовании двух областных столиц — Жданова и Ворошиловграда. На фоне процессов советизации / десоветизации на территории Украины можно выделить три волны украинизации — в 1920-60-е гг., во времена перестройки и в наше время. Процесс украинизации культурного пространства в послевоенный период на Западной Украине осуществлялся параллельно с процессом размывания польского культурного наследия. К примеру, Тарнополь в 1944 г., сразу после его освобождения, стал
Тернополем. Казалось бы, изменение одной буквы, но со сменой одной буквы «исчезают» польские корни топонима (терн — по-польски tamma) и «появляются» украинские, которые формируют у любого украинца понятный географический образ: тернополь — местность, заросшая тёрном, или терновником. Другой пример деполонизации и украинизации — переименование названного по имени польского гетмана Станислава Потоцкого города Станиславова (польский вариант названия города) сначала в Станислав (украинский вариант названия города), а затем в Ивано-Франковск.
56 И, наконец, третья волна украинизации пространства Украины, системно охватившая все иерархические уровни пространства — внутригородской, городской, районный и областной, связана с принятием ряда нормативных актов. Среди них имевший широкий общественный резонанс Закон Украины «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов и запрете пропаганды их символики», в котором советская символика, включая внутригородские названия и памятники, приравнивается к нацистской3. Реализация Закона на областном уровне привело к переименованию в 2016 г. Днепропетровска в Днепр, а Кировограда — в Кропивницкий.
57 Белоруссия в отличие от Украины являет собой пример сохранения советского культурного и топонимического наследия.
58 Общая региональная специфика переименований на Украине и в Белоруссии связана с размыванием польского, литовского и католического наследия, характерного прежде всего для Западной Украины и для Западной Белоруссии [6]. В Белоруссии после присоединения Западной Белоруссии к СССР в 1939 г. «отменяется» литовское и католическое наследие. Так, Брест-Литовск переименовывается в Брест, Каменец-Литовский — в Каменец, Щучин Литовский — в Щучин, а Берёза-Картузская (название связано с картезианским монашеским орденом) становится просто Берёзой (рис. 2).
Рис. 2. Палимпсест переименований областных и районных центров Белоруссии в XX-XXI вв. * (составлено В. М. Матасовым) *Красной линией показана граница между Западной и Восточной Белоруссией, курсивом даны прежние названия.
60 Примечательно, что в связи с новой концептуализацией пространства меняются названия важных исторических событий. К примеру, известный Брест-Литовский мир в связи с переименованием Брест-Литовска в Брест в советской историографии после 1939 г. «превращается» в Брестский.
61 Основные вехи переименований на территории Молдавии в целом схожи с соседними странами. Специфика заключается в румынизации топонимического наследия, когда Молдавия входит в состав Румынии, и его дерумынизации, когда она становится частью СССР. С 1989-1991 гг. процесс румынизации топонимического наследия снова становится ведущим; он усиливается в связи с переходом страны с кириллицы на латиницу.
62 С позиции геокультурной истории Молдавии показателен пример переименований города Бендеры. В XIV в. город на Днестре назывался Тигин. В первой половине XVI в. турки строят здесь крепость и называют её Бендер, что означает «пристань». В 1919 г. Бендеры были переименованы в Тигину. В 1940 г. городу было возвращено прежнее имя, сохраняющееся до сих пор (за исключением периода 1941-1944 гг., когда здесь находились румынско-немецкие войска и когда он опять был переименован в Тигину). После 1991 г. муниципий Республики Молдовы называется Бендер, но в пределах непризнанной Приднепровской Молдавской Республики сохраняется название Бендеры [10].
63 Важным региональным примером, связанным с переименованием целого региона, с одной стороны, и формирования новой — молдавской — картины мира, с другой, является
район Приднестровья. Применительно к рассматриваемой культурно-географической ситуации в русском варианте топоним бытует как «Приднестровье», а в украинском варианте — как «Приднютров'я». Это говорящее географическое название обозначает территории, лежащие перед рекой Днестр, поскольку культурно-географический центр, или центр номинации пространства, расположен в Центральной России (рис. 3). После 1991 г. топоним оказался закреплённым в политическом пространстве — в виде названия непризнанной Приднестровской Молдавской республики. Тем самым в самом названии республики демонстрируется её политическая ориентация на Россию.
64
Рис. 3. Приднестровье в разных национальных картинах мира (составлено В. М. Матасовым)
65 В молдавском и румынском языках этот же регион называется по той же модели, но поскольку «работает» другой центр номинации, его название «Transшstria», иначе территория, лежащая за Днестром (по-молдавски — Nistru), или «Заднестровье».
66 В молдавском культурно-политическом пространстве предпринята попытка сформировать новое название региона — «Левобережье Днестра». Согласно Закону об административно-территориальном устройстве страны, опубликованному на русском языке, в Республике Молдова выделяются 32 района, 13 муниципиев, города в составе административно-территориальных единиц автономных территориальных образований Гагаузия и Левобережье Днестра4. Под административно-территориальными единицами Левобережья Днестра понимается совокупность населённых пунктов, фактически находящиеся под контролем непризнанного государства Приднестровская Молдавская Республика.
67
Этот пример, с одной стороны, демонстрирует конкуренцию разных картин мира на
культурно-географических границах, а, с другой стороны, представляет собой попытку решить проблему Приднестровье ономастически, т. е. через переименование вернуть проблемный регион в молдавское культурно-политическое пространство.
68 Итак, по сравнению с советским состоянием культурного ландшафта страны, Украина, Белоруссия и Молдавия характеризуются разной направленностью и скоростью его изменения. В Белоруссии после 1991 г. в стране сохранились все названия городов; при этом учитывалось 126 объектов (областные центры, города областного подчинения и районные центры). Выше мы указывали, что в течение ХХ в. половина областных центров Украины сменило своё имя, однако в постсоветское время произошло всего два переименования — Днепропетровска на Днепр и Кировограда на Кропивницкий. В результате из 27 рассмотренных объектов переименовано 7 %.
69 Принципиально другая геокультурная ситуация в Молдавии (см. рис. 3). Рассматривались административные центры и муниципии (всего 48 объектов), включая муниципий Тирасполь и 9 городов Левобережья Днестра. После 1991 г. переименовано 67 %, включая переименования на Левобережье Днестра. Такой высокий уровень переименований во многом связан с переходом страны на латинскую графику. Однако в непризнанной Приднестровской Молдавской республике сохраняются названия советского времени, поэтому там каждый город наделён двумя именами — старым советским и новым молдавским.
70 В результате по глубине изменения культурного пространства (по сравнению с советским состоянием культурного ландшафта) Белоруссия и Украина относятся к группе стран со слабо изменённым культурным пространством, где значительное место принадлежит топонимии советского времени, а постсоветские культурные инновации занимают скромное место, поскольку основные культурные инновации в этих странах произошли в советское время. Соответственно Молдавия относится к группе стран с трансформированным культурным пространством, в которой на районном уровне переименования охватили практически всю её территорию (см. рис. 4).
71 Изменение геокультурного пространства стран Закавказья в ХХ-ХХ1 вв.
Закавказский регион Ближнего Зарубежья включает три постсоветских государства (Азербайджан, Армения, Грузия), две частично признанные (Абхазия, Южная Осетия) и одну непризнанную (Нагорный Карабах) республику.
72 Основные процессы, протекающие в настоящее время геокультурном пространстве региона, связаны с десоветизацией, дерусификацией и национализацией, т. е. заменой советских и русских топонимов на новые этнокультурно ориентированные. Микрорегиональные особенности заключаются в детюркизации (Армения и Восточная Грузия), дегрузинизации (Абхазия и Южная Осетия) и деарменизации геопространства в Азербайджане, особенно на территории Нагорного Карабаха [11].
73 В Грузии в 1987 г. было в общей сложности 67 райцентров и городов республиканского подчинения. По отношению к ним, в постсоветский период изменениям подверглись 18 % топонимов, что означает отнесение страны к категории государств со слабо изменённым культурным пространством. Причина, видимо, в том, что основная часть изменений топонимии, унаследованной от Российской империи, произошла раньше, ещё в советский период истории Грузии. В постсоветский период здесь имели место отказ от ряда советских по происхождению названий городов в честь грузинских революционных деятелей либо уточнение написания топонимов с целью приближения их звучания к нормам грузинского языка [10].
74 В Армении в 1987 г. было 37 районных центров и 22 города республиканского подчинения. Изменениям, причём преимущественно полным заменам, в постсоветский период подверглось 19 % топонимов из всего 59, что позволяет отнести эту страну к территориям со слабо изменённым культурным пространством. Но дело в том, что подлинная топонимическая революция, связанная с массовым отказом от тюркских (азербайджанских) названий, в Армении происходила в течение почти всего советского периода и к концу
существования СССР она уже практически завершилась. В постсоветский период истории здесь имели место отказ от ряда советских по происхождению названий городов, носивших имена армянских революционных деятелей или как-то иначе отражавших тематику Революции 1917 г., а также от ещё остававшихся немногих русских топонимов. Также имело место уточнение написания некоторых топонимов с целью приближения их звучания к нормам армянского языка.
75 Показатели по Азербайджану рассчитаны применительно к 74 топонимам позднесоветского времени и 79 современным топонимам — названиям райцентров и городов республиканского подчинения. Показатель изменённости культурного пространства, равный 53 %, относится к анализу всех 79 названий райцентров и городов, включая и те, что расположены на территории Нагорного Карабаха. Важно отметить, однако, что этот высокий показатель в основном объясняется частыми случаями незначительной трансформации написания на русском языке тех же самых топонимов с целью приближения звучания последних к нормам азербайджанского языка. Также имели место отдельные переименования городов и райцентров, носивших имена советских деятелей или революционеров, и отказ от ещё остававшихся немногих русских топонимов [11].
76 Доля изменённых названий городов и райцентров в Абхазии составила 71 % (из всего 7 современных топонимов), а в Южной Осетии — 100 % (из 4 современных и позднесоветских топонимов). Это позволяет считать именно данные частично признанные новые государства теми странами Закавказья, в которых имели место наибольшие по своим масштабам изменения культурного пространства в постсоветский период. Причина такого феномена вполне понятна, ведь здесь трансформация топонимии вследствие её приспособления к нормам языков титульных народов имела место после обретения независимости [10].
77 Как было показано выше, другие страны Закавказья провели сходную перестройку топонимии либо в советский период (Армения и Грузия), либо занимались ею в постсоветские годы (Азербайджан).
78 Изменение геокультурного пространства стран Казахстанско-Среднеазиатского региона в ХХ-ХХ1 вв. Топонимия Казахстанско-Среднеазиатского региона как динамичный показатель трансформации геокультурного пространства испытала серьёзные изменения в постсоветский период. Большая часть переименований в регионе связана с десоветизацией, а, значит, в подавляющем большинстве случаев дерусификацией. Параллельно осуществляется внедрение национальных названий (казахизация, туркменизация, таджикизация, узбекизация и киргизация пространства). Некоторые поселения получают названия национальных исторических деятелей, в т. ч. и связанных с советской эпохой. Сохраняются в ряде случаев русскоязычные ойконимы, например, связанные с именами русских исторических личностей и деятелей культуры (Пушкина, Чехова, Тургенева, Гагарина, Чапаева и др.). Переименования происходят как «сверху», на основании принятых законов и нормативных актов, так и «снизу» — по инициативе жителей. В некоторых случаях переименования носят геополитический характер. К примеру, обострение отношений между Таджикистаном и Узбекистаном привело к изменениям узбекоязычных и таджикоязычных топонимов в каждой из этих стран [3; 10].
79 Были проанализированы изменения городской топонимии в постсоветское время. В Казахстане исследование проводилось на уровне областных центров, в остальных странах — на уровне областных и районных центров. В Казахстане переименования затронули 65 % областных городов. В Киргизии из 53 объектов исследования переименования затронули 26 %. В Таджикистане из 65 объектов переименован 31 % административных центров, в Туркменистане из 51 переименованы 86 % городов, а в Узбекистане из 194 исследованных объектов переименования затронули всего 11 % поселений [3]. Таким образом, Узбекистан следует отнести к странам со слабо изменённым геокультурным пространством, Киргизию и Таджикистан — к странам с изменённым пространством, а Казахстан и Туркмению — к странам с трансформированным геокультурным пространством (рис. 4).
Рис. 4. Оценка глубины преобразования культурного пространства стран Ближнего
Зарубежья по сравнению с советским состоянием культурного ландшафта * (составлено
В. М. Матасовым) *Для Украины и Казахстана на материале переименований областных
центров, для остальных стран — на материале областных и районных центров.
81 Заключение. Итак, как было убедительно показано выше, переименования географических объектов представляют собой важную политико- и культурно-географическую проблему.
82 В разработке данной проблемы свою эффективность показали критико-топонимический, геоконцептуальный и палимпсестный подходы.
83 После 1991 г. геокультурное пространство десятков стран испытало существенные трансформации: многие страны и сотни городов сменили свои названия, на улицах и площадях поставлены памятники новым «гениям места». Однако история этих трансформаций и их темпы существенно различаются.
84 В течение последних 30-ти лет относительно стабильное состояние геокультурного пространства характерно для Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии, Грузии, Армении и Узбекистана. Страны Прибалтики завершили процессы дегерманизации своего пространства уже сто лет назад, при этом они были слабо затронуты процессами советизации. Грузия и Армения отказались от советских названий городов ещё в советское время. В Белоруссии уже несколько десятилетий сохраняются названия всех областных и районных центров.
85 Наиболее масштабные — геоконцептуальные — изменения пространства в последнее 30-летие демонстрируют Молдавия, Абхазия, Южная Осетия, Азербайджан, Казахстан и Туркмения. Подобная трансформация геокультурного пространства ожидаема для новых стран — Абхазии и Южной Осетии. Что касается Молдавии, Азербайджана и Туркмении, важным механизмом трансформации их геокультурных пространств явилась смена кириллической системы письменности на латиницу.
86 Новые состояния культурных ландшафтов Ближнего Зарубежья должны быть предметом постоянного внимания со стороны российских географов.
Примечания:
1. Электронный бюллетень «Изменения географических названий государств-участников СНГ (обновленный по состоянию на 2019 год)» Официальный сайт Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии. [Электронный ресурс]: URL: >>>> (дата обращения: 23.03.2020).
2. Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об упорядочении дела присвоения имен государственных и общественных деятелей краям, областям, районам, а также городам и другим населенным пунктам, предприятиям, колхозам, учреждениям и организациям» от 11.09.1957. Сейчас.ру: новости России и мира / Документы. [Электронный ресурс]: URL: >>>> (дата обращения: 04.05.2020).
3. Закон «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете пропаганды их символики» от 09.04.2015 № 317-VIII. Лига-закон: главный правовой портал Украины / Законодательство Украины. [Электронный ресурс]: URL: >>>> (дата обращения: 16.06.2020).
4. Закон № 764 от 27.12.2001 об административно-территориальном устройстве Республики Молдова. Государственный реестр правовых актов Республики Молдова. [Электронный ресурс]: URL: >>>> (дата обращения: 11.04.2020).
Библиография:
1. Басик С. Н. Критическая топонимика как направление географических исследований: проблемы и перспективы // Географический вестник. 2018. № 1 (44). С. 56-63.
2. Ворошилин С. И. Топонимические войны в России и за её пределами // Уральский краеведческий журнал. 2008. № 6. С. 7-27.
3. Герасименко Т. И., Святоха Н. Ю. Трансформация ойконимов Республики Таджикистан: анализ и картографирование // ИнтерКарто. ИнтерГИС. Геоинформационное обеспечение устойчивого развития территорий: Материалы Междунар. конф. М.: Издательство Московского университета, 2020. Т. 26. Ч. 4. С. 320-328.
4. Кантор Ю. З. Территория «Остланд»: «освободительная германизация» // Петербургские военно-исторические чтения: межвузовская научная конференция, 18 марта 2011 г. СПб., 2012. С. 76-86.
5. Калуцков В. Н. Концептуализация географического пространства: ономастические аспекты // Вестник Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2020. № 1. С. 57-69.
6. Калуцков В. Н., Коломейцева О. В. Концептуализация пространства Украины и Белоруссии в ХХ-ХХ1 веках: сравнительный анализ // Историческая география России: концептуальные комплексных полимасштабных исследований регионов: материалы VI Международной научно-практической конференции. СПб.: Астерион, 2020. С. 354-359.
7. Митин И. И. Воображение и множественность: переименования как фактор трансформации городских культурных ландшафтов // Культурный ландшафт: Эволюции и революции воображения / Под ред. Д. Н. Замятина и И. Г. Коноваловой. М.: Институт всеобщей истории РАН, 2020. С. 100-106.
8. Рогалев А. Ф. Пропойск — Славгород // Географические названия в калейдоскопе времён. 2-е изд. Гомель: Барк, 2011. С. 179-181.
9. Терентьев Е. А. Теоретико-методологическая концептуализация топонимических практик (на примере Москвы и Санкт-Петербурга): Дисс. ... канд. соц. наук. М.: НИУ ВШЭ, 2016.
10. Топонимия Ближнего Зарубежья: сто лет переименований. Атлас-справочник / Науч. ред. В. Н. Калуцков; авт.: Т. И. Герасименко, В. Н. Калуцков, О. В. Коломейцева, В. М. Матасов, И. И. Митин, М. М. Морозова, Н. Ю. Святоха, А. Н. Ямсков. М., 2020. 255 с.
11. Ямсков А. Н. Изменения названий городов и райцентров Азербайджана в течении ХХ в. как индикатор масштабов трансформации социально-культурной среды // Историческая география России: концептуальные основы комплексных полимасштабных исследований регионов: Материалы VI Международной научно-практической конференции. СПб., 2020. С. 329-334.
12. Alderman D. H., Inwood J. Street naming and the politics of belonging: spatial injustices in the toponymic commemoration of Martin Luther King // Social & Cultural Geography. 2013. Vol. 14. P. 211-233.
13. Azaryahu M. Street Names and Iconography // International Encyclopedia of Human Geography / ed. by R. Kitchin. London: Elsevier Ltd., 2009. P. 460-465.
14. Rose-Redwood R., Alderman D., Azaryahu M. Geographies of toponymic inscription: new directions in critical place-name studies // Progress in Human Geography. 2010. Vol. 34. No. 4. P. 453-470.
15. Vuolteenaho J., Berg L. D. Towards critical toponymies // Critical toponymies: the contested politics of place naming / L. Berg and J. Vuolteenaho (ed.). Farnham, Surrey; Burlington, VT: Ashgate Publishing, 2009. P. 1-18.
The changing geo-cultural space of the CIS countries in the 20-21st centuries (on the material of renaming cities)
Vladimir Kalutskov
Moscow State University Russian Federation, Moscow
Abstract
The article deals with the main cultural and geographical approaches to the study of renaming — critical-toponymic, palimpsest, geoconceptual. From the position of conceptualization of space, a typology of renaming geographical objects is proposed. Among the main motives for renaming are the following: status, national renaming, de-Sovietization and de-Russification of space, "new Russification" of space.
On the basis of a large amount of factual material, the changes in the geocultural space of the Neighboring countries are investigated. At the same time, there are 3 groups of countries: countries with a transformed geocultural space, where renaming affected more than half of the studied objects, countries with a changed cultural and geographical space, where renaming covers from 25 to 50 % of the cities considered, and countries with a slightly changed geocultural space (renaming covers less than a quarter of the studied objects). A significant group of countries of the Near Abroad (Abkhazia, Azerbaijan, Moldova, Kazakhstan, Turkmenistan, South Ossetia) belongs to the countries with a transformed cultural space. These countries are characterized by the processes of revolutionary attitude to the Soviet heritage (with the exception of Abkhazia and South Ossetia) and active cultural and linguistic innovations.
Two countries of the Near Abroad (Kyrgyzstan and Tajikistan) belong to the countries with a changed cultural space.
A significant group of countries in the Near Abroad belongs to countries with poorly modified cultural space (renaming covers less than a quarter of the studied objects). These are Ukraine, Belarus, Latvia, Lithuania, Estonia, Armenia, Georgia and Uzbekistan. Some of these countries are characterized by a low rate of cultural and linguistic innovation. Others — the Baltic states, Armenia, and Georgia-experienced waves of renaming much earlier, in pre-Soviet or Soviet times.
Keywords: geocultural space, palimpsest, conceptualization of geocultural space, toponym, postSoviet space
Date of publication: 28.06.2021 Citation link:
Kalutskov V. The changing geo-cultural space of the CIS countries in the 20-21st centuries (on the material of renaming cities) // Pskov region studies journal. - 2021. - Issue 2 (46) C. 99-116 [Electronic resource]. URL: https://prj.pskgu.ru/s221979310013684-5-1/ (circulation date: 10.11.2021). DOI: 10.37490/S221979310013684-5
Код пользователя: 0; Дата выгрузки: 10.11.2021; URL - http://prj.pskgu.ru/s221979310013684-5-1/ Все права защищены.
