CC BY
11Измаил
ФИРАСАС
Слева направо: М. X. Султан-Галиев, Ф. А. Ерзина, И. К. Фирдевс. 1919 г. ЦГА ИПД РТ, ф. 8237, оп. 1, д. 34.
Измаил Керимович Фирдевс (18881937) был одним из самых верных соратников Мирсаида Султан-Га-лиева. Он родился в Симферополе 2 декабря 1888 г. в семье мелкого торговца и рано познал трудности жизни. В возрасте семи лет Измаил остался сиротой. Благодаря настойчивости и природному уму, смог выйти в люди. С наградой окончив Татарскую учительскую семинарию в Симферополе, два года он учительствовал в г. Алуште.
Постоянное стремление к знаниям привело юношу к мысли о необходимости поступления в высшую школу. Экстерном готовился к поступлению в Лазаревский институт живых языков. Самостоятельно выучил немецкий, французский, турецкий, отчасти, как он сам писал, итальянский и латинский языки. Все это время И. Фирдевс жил за счет репетиторства и частных уроков — эти занятия подорвали его здоровье. Он заболел туберкулезом легких, и потому не смог осуществить мечту о высшем образовании. Однако всю свою жизнь не переставал учиться. Много читал и писал статьи для
периодических изданий. Его интересовало все, включая политику, экономику, национальный вопрос и т. д. Не переставал он совершенствоваться и в области иностранных языков. М. Султан-Галиев вспоминал, что И. Фирдевс подолгу беседовал с иностранцами на французском или турецком языках.
В анкетной графе «Социальное положение» он писал: «народный учитель». После семинарии преподавал в новоме-тодном учебном заведении «Ружди» в родном Симферополе, а затем в предместье Ялты Аутко. В эти годы Измаил участвовал в работе революционных кружков и сразу же оказался в центре внимания жандармерии. Последовали арест и четырехлетняя ссылка.
В годы Первой мировой И. Фирдевс с большим трудом устроился на работу — сначала в одной из научных станций, затем — в Таврическом губернском по крестьянским делам присутствии. 1917-й год Измаил встречает в качестве сотрудника Таврического поземельного банка.
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
Свободное время И. Фирдевс посвящал революционной работе. С июля 1917 г. он — член большевистской партии. В январе 1918 г. принимал активное участие в установлении Советской власти в Крыму, избирался в ревком и был товарищем председателя Симферопольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Одновременно являлся председателем следственной комиссии и комиссаром по борьбе с контрреволюцией среди татар.
С образованием Республики Таврида И. Фирдевс был избран в ее Центральный исполнительный комитет, в Совнаркоме Тавриды ведал иностранными и национальными делами.
После падения Советской власти в Крыму И. Фирдевс переехал работать в Москву в Комиссариат по делам мусульман Внутренней России, возглавляемый М. Вахитовым. Здесь он познакомился с М. Султан-Галиевым. Оба сыграли решающую роль во всей последующей жизни молодого крымского революционера.
И. Фирдевса, как и М. Вахитова, и М. Султан-Галиева, можно назвать полукоммунистом и полунационалистом. Иногда этих людей называли и красными панисламистами и пантюркистами. И. Фирдевс так же, как и эти два выдающихся революционера, идею социализма непосредственно связывал с идеей национального освобождения. На российскую революцию он смотрел как на великое свершение, способное изменить мир на началах социальной справедливости.
Как секретарю Комиссариата, И. Фирдевсу было поручено вести работу с пленными турками. Занимался этим он вместе с руководителем турецких коммунистов М. Субхи. Вместе с ним И. Фир-девс заложил фундамент Турецкой коммунистической партии. Он верил, что в Турции вот-вот грянет Социалистическая революция. Он и М. Субхи из военнопленных турок начинают готовить силы вторжения в Турцию. Направленный для организации этой работы на месте с полком из турецких военнопленных, М. Суб-хи в Трапезунде оказался жертвой фанатичной толпы. Его закололи штыками и растерзали. Социалистическая революция в Турции и Иране, на которую возлагались огромные надежды, провалилась.
Именно тогда И. Фирдевс вместе со своим другом М. Султан-Галиевым начали приходить к мысли о невозможности мировой социалистической революции. В колониальных и полуколониальных странах, по их убеждению, должны произойти не социалистические, а революционно-демократические революции, направленные против метрополий. Отныне, как они полагали, не революции на Западе, а пробуждение Востока должно было оказаться в центре внимания большевиков и Советского правительства. Последовало обращение в ЦК партии с просьбой создать отдельный Народный комиссариат по делам Востока и предложением поставить во главе его И. Сталина. Однако друзья постепенно начали осознавать, что в России в виде СССР начинает возрождаться империя. И что И. Сталин и его близкие соратники — это те же империалисты, но только в коммунистической одежде.
Однако крутой поворот во взглядах татарских коммунистов произошел не сразу. Гражданская война целиком поглотила И. Фирдевса. Он участвовал в организации мусульманских пехотных курсов в Казани. Левые коммунисты, недовольные назначением И. Фирдевса политическим комиссаром курсов, добивались закрытия последних. Однако усилиями И. Фирдвеса, во многом благодаря его упорству, курсы были восстановлены. Опыт создания курсов пригодился ему и в Крыму, где они функционировали столь же успешно.
В 1919 г., когда возник вопрос о создании Крымского областного правительства, М. Султан-Галиев от имени Центрального бюро коммунистических организаций Востока послал доклад в ЦК РКП(б), предложив на пост его главы И. Фирдевса. Предложение не прошло — назначение не состоялось.
И. Фирдевс являлся одним из организаторов Татарской республики. В составе первого правительства республики он работал заместителем наркома просвещения. Одновременно он являлся членом губкома партии и членом коллегии губ-чека. Когда его назначили политическим комиссаром в Центральный институт живых восточных языков, преобразованный из бывшего Лазаревского института, ка-
ИЗМАИЛ ФИРДЕВС
залось, что сбылись его юношеские мечты. Однако поработать здесь пришлось недолго. Он был рожден для революции и призван бороться.
В самые «крутые» моменты революции И. Фирдевс и М. Султан-Галиев обсуждали вопросы, стоявшие перед страной. М. Султан-Галиев об этом писал так: «В отдельные моменты революции (перед VIII, X съездами партии и перед осенней партконференцией 1920 г., после нашего напряжения под Варшавой) мы производили предварительный диагноз, как разрешат руководители революции отдельные острые вопросы (кто этого не делал?), и всегда оказывалось, что наш диагноз правилен, что мы мыслим правильно. Помню, как мы разговаривали с ним после Варшавской катастрофы. И на мой вопрос о том, где же выход, т. Фир-девс, не долго думая, ответил: «По-моему, единственный — это заключить, хотя бы позорный мир с Польшей, направить удар на Врангеля, добить его и заняться основательной передышкой, сосредоточив внимание на внутреннем фронте. И точь-в-точь, почти буквально то же самое, повторил в своей речи Владимир Ильич тогда на партийной конферен-ции...»1.
Общность взглядов по многим вопросам, более всего национальным, объединяла И. Фирдевса и М. Султан-Галие-ва. Они в полном доверии друг к другу обсуждали все проблемы внешней и внутренней политики Советского государства; выражали несогласие с некоторыми проявлениями политического курса в отношении республик Востока; объединялись с теми людьми в этих республиках, кто также был недоволен национальной политикой большевиков.
И вот после Татарии И. Фирдевс снова в Крыму. Здесь ему также пришлось преодолеть немало трудностей, явившихся результатом ошибок, допущенных органами Особого отдела по отношению к татарам. Был расформирован татарский батальон, против населения использовались карательные отряды. Все эти действия, сопровождаемые доносами, необоснованными арестами, привели к тому, что население начало уходить в горы и организовывать партизанскую войну против Советской власти.
М. Султан-Галиев, как член коллегии Наркомнаца, после инспекционной поездки в Крым представил И. Сталину подробный доклад о ситуации на полуострове. Он высказался за необходимость декретирования Крымской республики, проведения «без всяких уклонений по отношению к Крыму тех уступок, которые проводятся по отношению к Грузии», удовлетворения нужд малоземельного крестьянства за счет земель бывших помещиков, укрепления областного комитета партии татарскими работниками. В числе этих работников был назван И. Фирдевс. Измаил Фирдевс оказался в составе правительства Крымской республики, возглавляемого Д. Ульяновым, в качестве наркома просвещения. Одновременно его избрали секретарем Татарского областного бюро РКП(б).
Это было время, когда И. Фирдевс и М. Султан-Галиев предприняли попытки создать отдельную мусульманскую, а по сути, Татарскую коммунистическую партию. В 1922 г. И. Фирдевс был назначен народным комиссаром и Верховным прокурором Крымской республики. Казалось, что мечты его сбылись. Потерявшие в свое время государственность, татары обрели две республики: Татарскую и Крымскую.
Однако И. Фирдевса так же, как и М. Султан-Галиева, тревожило усиление великодержавных тенденций в РКП(б), особенно усилившихся в декабре 1922 г. накануне образования СССР на X съезде Советов России. В работе «К вопросу о национальностях или об «автономиза-ции», продиктованной 30 декабря 1922 г., В. И. Ленин указывал на «озлобление» Генерального секретаря ЦК РКП(б) И. Сталина «против пресловутого социал-национализма»2 и на проявление великодержавного шовинизма некоторыми другими руководителями Советского государства. Предупреждения тяжело больного вождя не возымели действия. Борьба с «социал-национализмом» продолжала набирать обороты. По распоряжению И. Сталина за М. Султан-Галиевым было установлено специальное наблюдение. «Под колпаком» оказался и Фирдевс, занимавший пост наркома юстиции Крымской республики.
152
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
М. Султан-Галиев почти все это время поддерживал связь с И. Фирдевсом, никогда не предавал его. Он доверял своему другу так, как очень немногим, о чем свидетельствует их переписка. В «Избранных трудах» М. Султан-Галиева есть 46 упоминаний имени И. Фирдевса, лишь имя М. Вахитова упоминается больше — 48 раз. В переписке друзей использовались определенные пароли. Если доставщик письма или упоминаемый в нем человек вызывали недоверие, то в письме присутствовало слово «яман» или же, если речь шла о человеке, вызывающем доверие, в письме присутствовало слово «яхшы».
Незадолго до ареста 9 апреля 1923 г. М. Султан-Галиев направил письмо И. Фирдевсу через иранского коммуниста Гасанова*, следовавшего в Крым на лечение. Он сообщал, что И. Сталину передали одно из его «конспиративных писем» работникам Башкирской республики. Как писал М. Султан-Галиев, это, видимо, письмо аналогичное последнему письму, посланному И. Фирдевсу, из которого можно сделать вывод «о существовании в Москве... подпольной организации валидовского типа, ставящей целью борьбу с партией»3.
И. Фирдевс тяжело переживал события, связанные с арестом своего друга, и фактическое «судилище» над ним на IV Совещании ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей, состоявшемся в 1923 г. Вскоре и он сам был обвинен в сотрудничестве с М. Султан-Галиевым и освобожден от занимаемых должностей. Во время допроса в мае 1923 г. И. Фир-девс защищал своего друга. Приведем отрывок из показаний М. Султан-Галие-ва: «Я не буду сейчас говорить о себе, так как никогда не был националистом и не буду им. Но к чему этим пятном надо было загрязнить т. Измаила Фирдевса? Какое преступление он имел за собой?... То ли, что во время наших столкновений в Крыму с татарскими националистами в конце 1917-го и в начале 1918-го годов он был единственным местным туземным
* Гасанов — один из завербованных ОГПУ доносчиков (см.: Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. - Казань, 1998. - С. 432).
коммунистом, принимавшим самое активное и деятельное участие в борьбе против них (он тогда занимал должность секретаря Областкома партии и члена Революционного комитета) совместно с тов. Миллером и другими тогдашними крымскими работниками; то ли, что он после занятия Крыма белыми, не жалея ни сил, ни жизни, до наживания туберкулеза работал в Центральном мусульманском комиссариате и в других революционных организациях мусульман Внутренней России (в Москве, Астрахани и в Казани); то ли, что всякий раз, как только освобождался Крым, он летел туда для работы»4.
Тогда И. Фирдевса оставили в партии. Некоторое время он находился в распоряжении ЦК ВКП(б), выполняя разовые поручения по делам национальных республик. Затем работал инспектором в Сельскохозяйственном банке РСФСР, в 1927 г. был инспектором Закавказской комиссии рабоче-крестьянского контроля. Он всюду находил применение своим обширным знаниям. Вовсе не случайно венгерский коммунист Бела Кун назвал его работником «не только Крымского, но всероссийского. и международного масштаба»5.
Когда под руководством М. Султан-Галиева возник так называемый «Московский центр татарских правых», И. Фирдевс стал его активным участником. В справке, составленной председателем ЦКК ВКП(б) Е. Ярославским, говорилось, что по всем вопросам партийно-советской работы в национальных районах «Московский центр» «имел специальные суждения» и по ним выносил свои решения, которые рассылались на места. Это был земельный вопрос, вопросы переселения и расселения татар в Крыму, латинизация татарского алфавита, индустриализация и культурное строительство в национальных районах. Говорилось также, что «Московский центр» имеет на местах организованные группы сторонников, внедряет своих людей в партийные и государственные органы. Партия «Милли Фирк», как отмечено в справке, работала по директивам «Московского центра».
Разумеется, не все в справке соответствовало истине. Однако в ней пра-
ИЗМАИЛ ФИРДЕВС
'153
вильно отмечено: борьба велась главным образом против проявлений великодержавного шовинизма в партийных и государственных органах. И. Фирдевс был одним из самых активных борцов за справедливое решение национальных проблем. Он так же, как и его соратники, считал великодержавный шовинизм главным препятствием на этом пути. С 1922 г., работая в руководящих структурах в Крыму, он активно боролся с присланным из Москвы секретарем обкома Петропавловским, диктаторские замашки которого вызывали недовольство не только местных татар, но и всей партийной организации. В 1924 г. он и его сторонники потерпели поражение — И. Фирдевса отозвали в Москву.
Здесь он приложил усилия по восстановлению в партии своего друга М. Сул-тан-Галиева. Сталин в качестве условия возвращения М. Султан-Галиева в ряды партии обозначил его публичное выступление в печати с признанием своих и всех «татарских» «правых ошибок». И. Фир-девс просил, чтобы основные положения выступления М. Султан-Галиева были согласованы с ним, и помогал в составлении текста. Но дальше дело не пошло. Когда М. Султан-Галиев выразил готовность выступить в печати с признанием своих ошибок и вины перед партией, И. Сталин спросил его: «А Вам не трудно будет выступать? Смотрите, подумайте... Мне кажется, Вам трудно выступать с признанием своих ошибок». Возможно, И. Сталин специально заронил в нем сомнение, ибо не хотел возвращения М. Султан-Галиева в партийные ряды. Однако он понимал, что «покаяние» М. Султан-Галиева означало бы отказ для него от идеи полнокровной национальной государственности татарского и других тюркских народов, отречение от своих взглядов на проблемы мирового революционного движения. Такой исход для М. Султан-Галиева был неприемлем. Нужно отметить, что в этом И. Фирдевс был целиком солидарен с М. Султан-Га-лиевым. Неслучайно М. Султан-Галиев говорил о родстве их душ, об общности взглядов по всем основным вопросам мирового и внутреннего развития.
И. Фирдевс обеспечивал связь между московским центром татарских пра-
вых и крымскими правыми. В крымскую группу входили: О. Дерен-Айерлы, В. Ибрагимов, Р. Ногаев, У. Ибраимов6. И. Фир-девс и другие крымские татарские коммунисты стремились превратить Крымскую республику в полнокровное государственное образование крымско-татарского народа. В Крыму тогда действовала партия «Милли Фирк», в которую входили Б. Чобан-заде, А. Айвазов, А. Озенбашлы, X. Чапчакчи и др. В вопросе национальной государственности татарского народа миллифирковцы были очень близки к татарским правым. Вообще, И. Фирдевс, по словам М. Султан-Га-лиева, сочувственно относился к оппозиции. С захватом Крыма П. Врангелем мил-лифирковцы так же, как и большевики, ушли в подполье. Они организовали в горах отряды «зеленых» и развернули партизанскую войну. Большинство после изгнания П. Врангеля повернулись лицом к Советской власти и в ее рамках вели борьбу за восстановление национальной го-сударственности7. Близкий к И. Фирдев-су председатель НК Крымской республики О. Дерен-Айерлы поддерживал связи с Д. Сейдаметом, директором Татарского педагогического техникума г. Симферополя А. Озенбашлы и др.
До недавнего времени была распространена точка зрения о том, что в Крыму были сильны тенденции возрождения государственности с опорой на Германию. С этим были связаны обвинения крымских татар в сотрудничестве с немцами в годы Великой Отечественной войны. Между тем такой тенденции в Крыму не было, как и не было сотрудничества с немцами. Более того, миллифир-ковцы X. Чапчакчи и А. Озенбашлы* еще в 1921 г. говорили, что Германия пойдет не по социалистическому пути, что она возродится как империалистическая держава и, в силу своей заинтересованности в колониях, устремится на Восток. Этим,
* В условиях фашистской оккупации германское командование неоднократно пыталось склонить А. Озенбашлы к сотрудничеству. Однако добиться своего им не удалось. И в ответ на это они не допустили его избрания на пост муфтия Крыма. А. Некрич в своей работе «Наказанные народы», изданной в 1976 г. в Нью-Йорке, констатировал: «Когда татары хотели избрать муфтием Крыма кандидата, не пользующегося доверием немецких властей, они не только воспрепятствовали его избранию, но и заставили бежать в Румынию» (с. 29).
154:
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
считали они, создастся большая опасность не только для русских и украинцев, но и для тюркских народов. Отсюда следовал вывод, что для крымских татар русские менее опасны, чем немцы. Иными словами, в Крыму не было политических сил, заинтересованных в сотрудничестве с Германией8.
В 1926-1927 гг. И. Фирдевс проживал в Москве и глубоко интересовался проблемами национальных республик. Так, зимой 1926-1927 гг. он посетил Среднюю Азию, побывал на Кавказе и общался там с видными местными советскими работниками. В эти годы И. Фирдевс вместе с М. Султан-Галие-вым и Ю. Валидовым встречался с рядом видных деятелей молодой Турецкой республики.
Но его политическая карьера была предрешена. И. Фирдевсу уже давно не доверяли. В апреле 1928 г. были арестованы активисты партии «Милли Фирк». Многих из них приговорили к расстрелу, который заменили исправительно-трудовым лагерем сроком на десять лет. В ноябре 1928 г. был арестован М. Султан-Га-лиев. В августе 1929 г. И. Фирдевс, работавший инспектором Северо-кавказского краевого отдела народного образования в Ростове, был вызван в Москву, а затем арестован как активный участник сул-тан-галиевской контрреволюционной организации «по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-4, 58-6, 58-11 УК РСФСР».
2-3 августа 1929 г. при слушании вопроса «О подпольной антисоветской организации «Милли Фирк» партколлегия ЦК ВКП(б) решила в двухнедельный срок обсудить на своем заседании партийное положение членов партии И. Фир-девса, К. Мухтарова, Р. Сабирова, Мансурова, А. Енбаева, О. Дерен-Айерлы и других как участников антикоммунистической организации. Одновременно, считая недопустимым оставить их на советских постах, партколлегия поставила вопрос перед Политбюро ЦК ВКП(б) «об освобождении их от работы».
17 августа 1929 г. И. Фирдевс письменно обратился в ЦКК и ЦК ВКП(б). Зная, что его обвиняют в обеспечении связи между «Московским центром», «Милли Фирк» и татарскими правыми в
Крыму, он писал, что после отъезда из Крыма никаких связей он с ними не поддерживал. Однако по главной проблеме он высказался четко и ясно: «По национальному вопросу в рядах партии и в ЦК и Политбюро существует так называемое великодержавное течение (тенденция) левого и правого пошиба, смыкающееся на практике работы госаппарата, в особенности центрального РСФСРовского, с шовинизмом и диктаторским устремлением русской высше-технической интеллигенции, оценивавшей государственную историческую роль коммунистов и Соввласти как новых собирателей земли русской, вкладывавших [в] централиза-торские тенденции Советской власти агрессивный смысл и содержание в своей практической работе против осуществления национальных автономий и вообще конституции Союза, в основе имея задачу восстановления «единой неделимой России» или слитного русского государства (но не Союза)». И. Фирдевс, разумеется, выражая точку зрения всех своих соратников, в том числе и М. Султан-Галиева, писал, что Центральный комитет партии «не дает должного отпора этим, глубоко реставраторским, тенденциям» и что вместо этого «главные удары направляются на головы национа-лов»9. Такие обвинения в адрес ЦК ВКП(б) не могли быть восприняты, ибо считалось, что все, что делается высшей партийной инстанцией во главе с И. Сталиным правильно и не подлежит сомнению или критике. Поэтому обращение И. Фирдевса в ЦК ВКП(б) и Центральную партийную комиссию, даже с признанием своих ошибок и обещанием «искупить свою вину» перед партией, не могли облегчить его судьбу и судьбу его соратников по «Московскому центру».
23 августа 1929 г. партколлегия ЦКК ВКП(б), заслушав вопрос «Об антисоветской и антипартийной деятельности К. Мухтарова, А. Енбаева, Р. Сабирова, И. Фирдевса и О. Дерен-Айерлы», исключила их из партии10. Дело было подготовлено специальной комиссией в составе Радусь-Зеньковича, Петерса и Васильева. В решении говорилось, что указанные лица работали «под руководством исключенного из партии за антипартийную и антисоветскую деятельность М. Султан-
ИЗМАИЛ ФИРДЕВС
155
Галиева и выработали «чисто буржуазную контрреволюционную программу, направленную против программы ВКП(б) и Коминтерна и рассчитанную на подрыв диктатуры пролетариата» и что некоторые из них были связаны с подпольной контрреволюционной организацией «Милли Фирк». В отношении И. Фирдевса было написано: «1. Признать обвинения доказанными. 2. И. Фир-девса из рядов ВКП(б) исключить за участие в антипартийной группировке Султан-Галиева»11.
В ноябре-декабре 1929 г. до отправки в ссылку на Соловки И. Фирдевс, О. Дерен-Айерлы и М. Султан-Галиев были переведены в Кемский изолятор. Они сидели в одной камере. Там О. Де-рен-Айерлы в резкой форме критиковал все их прошлое. И. Фирдевс и М. Султан-Галиев возражали ему. На Соловках эти три человека встречались на квартире О. Дерен-Айерлы. Разговор был только о том, удастся ли когда-нибудь выбраться из этого гнилого болота. Обсуждалась и возможность отправки в ЦК РКП(б) покаянного письма с признанием политических ошибок. Как утверждал М. Сул-тан-Галиев, О. Дерен-Айерлы настаивал на одном — на признании объективной контрреволюционности султангалиевщи-ны. На этой почве, как он признавался, появилось и решение М. Султан-Галиева о
подаче на имя ЦК партии соответствующего заявления12.
Дальнейшая судьба этих людей сложилась по-разному. М. Султан-Галиев был освобожден и до своего последнего ареста проживал в Саратове. О. Дерен-Айерлы в 1935 г. был реабилитирован, но, заболев тяжелой формой туберкулеза, умер в предвоенные годы. И. Фирдевсу не суждено было выбраться «из гнилого болота». В 1930 г. коллегией Верховного суда он был приговорен к смертной казни, которая 8 января 1931 г. была заменена десятилетней каторгой. В Соловецком лагере он не переставал вести агитационную работу среди заключенных. Вскоре за это и по тем же обвинениям на основании справки начальника Соловецкой тюрьмы в октябре 1937 г. решением «тройки» он был вторично приговорен к смертной казни. 27 октября 1937 г. Измаил Керимович Фирдевс был расстрелян13.
14 марта 1989 г. на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в 30-40-е годы и в начале 50-х годов» И. Фирдевс был реабилитирован. 12 мая 1990 г. решением бюро Татарского обкома КПСС он был реабилитирован и в партийном отношении14.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. - Казань, 1998. - С. 465.
2. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. - М., 1964. - Т. 45. - С. 357.
3. Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды... - С. 432.
4. Там же. - С. 452-453.
5. Там же. - С. 453.
6. ЦГА ИПД РТ, ф. 109, оп. 5, д. 55, л. 342.
7. Озенбашлы А. Къырым Фаджиасы. - Симферополь, 1997. - С. 45-46.
8. ЦГА ИПД РТ, ф. 109, оп. 5, д. 55, л. 343.
9. Там же, ф. 15, оп. 35, д. 477, л. 15.
10. Там же, л. 4.
11. Там же, л. 37.
12. Там же, ф. 109, оп. 5, д. 55, л. 380.
13. Там же, ф. 15, оп. 35, д. 477, л. 30.
14. Там же, л. 4.
Индус Тагиров,
академик АН РТ
156:
ВРЕМЯ В СУДЬБАХ И ДОКУМЕНТАХ
