CC BY-NC-ND
53
М.Л. Спивак
ИЗДАТЕЛЬСТВО «АЛКОНОСТ»: К ВОПРОСУ О ТРАДИЦИЯХ СИМВОЛИСТСКОГО КНИГОИЗДАНИЯ
В статье показано, что последнее частное символистское издательство «Алконост» (1918-1923), основанное С.М. Алянским, вступило на российский книжный рынок как наследник традиций символистского издательства «Сирин» (1912-1915), основанного М.И. Терещенко. Сопоставляются издательские программы «Сирина» и «Алконоста», круг авторов, семантика названий.
Ключевые слова: частные издательства, издательство «Алконост», издательство «Сирин», С.М. Алянский, А.А. Блок, Андрей Белый, символизм, мемуары, русский лубок.
В мемуарах С.М. Алянского, основателя и владельца последнего символистского издательства «Алконост», кратко рассказано об истории возникновения этого весьма удачного предприятия, выпустившего за пять лет своего существования (1918-1923) 58 книг и в том числе 6 номеров знаменитого альманаха «Записки мечтателей» (1919-1923). Эти мемуары и являются до сих пор основным источником при изучении деятельности «Алконоста»1. Однако о целом ряде вопросов Алянский-мемуарист сознательно умолчал: ведь его книга «Встречи с Александром Блоком» выходила в советское время (первое издание - 1969 г., второе -1972 г.)2, да к тому же в издательстве «Детская литература», ориентировавшемся не на специалистов-филологов, а на школьников. Как кажется, среди вопросов, которые Алянский обошел в воспоминаниях, и вопрос о традиции символистского книгоиздания.
Нам представляется, что основным ориентиром для начинающего предпринимателя Алянского было петербургское издательство «Сирин», прекратившее свое существование в 1915 г.
Основанное в 1912 г. крупным промышленником и чиновником особых поручений при директоре императорских театров М.И. Терещенко и двумя его сестрами (Пелагеей и Елизаветой), издательство «Сирин» также сделало ставку на символистов и громко заявило о себе показательной «объединительной» акцией, собрав в альманахах «Сирин» (1913-1914) произведения крупнейших представителей этого литературного направления: Андрея Белого (роман «Петербург»),
Александра Блока (драма «Роза и Крест»), а также А.М. Ремизова, Федора Сологуба, Вячеслава Иванова, Валерия Брюсова, Зинаиды Гиппиус. Кроме того, «Сирин» мощно вышел на издательский рынок программой выпуска многотомных «репрезентативных» собраний сочинений, дарующих авторам как материальное благополучие (гонорары были щедры), так и статус классиков. Планировались двадцатитомное собрание сочинений Ф. Сологуба, двадцатипятитомное - В.Я. Брюсова, обсуждался вопрос о тридцатитомнике Андрея Белого, а также о его собрании стихотворений3. «Терещенко собирался, разумеется, издать и собрание сочинений Блока, но тут вышла неудача: издательство "Сирин" прекратило свою деятельность по случаю войны, и сочинения Блока остались под спудом»4.
К огромному огорчению сгруппировавшихся вокруг «Сирина» литераторов, в 1915 г. Терещенко вынужден был издательство закрыть, предпочтя вложить деньги в военную промышленность, организацию сети госпиталей и прочие мероприятия, более актуальные во время Мировой войны, нежели пропаганда русского символизма. Собрания сочинений Брюсова и Сологуба оказались незавершенными, «Собрание стихотворений» Блока было «начато набором и приостановлено (сохранились корректурные листы), "Собрание стихотворений" Андрея Белого осталось в виде издательского макета»5.
Следует отметить, что Блок и Терещенко испытывали друг к другу чувства взаимной симпатии и уважения. В основе их дружбы лежала вера поэта в успех издательского предприятия, начатого Терещенко. И не просто вера: Блок стоял у самых истоков деятельности «Сирина»6 и принимал в его работе активнейшее участие (например, всемерно содействовал публикации романа «Петербург» и установлению личных отношений Терещенко с Андреем Белым). «Издательство помещалось на Пушкинской. Каждую субботу в редакции собирались ближайшие сотрудники альманахов, выходивших по мере накопления материала. Ал. Ал. не пропускал почти ни одного собрания. <...> Отношения с Терещенко становились все задушевнее. Ал. Ал. познакомился с матерью и сестрами Мих. Ив. еще прошлую зиму и теперь продолжал бывать в его доме на Английской набережной. <...> При выборе того, что печаталось как в альманахе, так и в отдельных изданиях, он руководствовался советами Ал. Ал.», - вспоминала М.А. Бекетова7.
Нетрудно заметить, что издательская программа Алянского, состоявшая, прежде всего, в стремлении объединить писателей символистского лагеря, впрямую наследовала программе Терещенко. Аналогом альманахов «Сирин» стали у Алянского альманахи «Записки мечтателей». В значительной степени пересекался и круг авторов обоих издательств. И похожей была роль Блока при Терещенко и при Алянском: роль авторитетного советчика, духовного наставника и старшего товарища. Даже организационная деятельность Блока в «Сирине» и в «Алконосте» строилась по сходной схеме: первым делом Блок сводил издателей с плодовитым и легко втягивающимся в издательские проекты Андреем Белым.
М.Л. Спивак
Впрочем, очевидны и серьезные отличия. Например, то, что Терещенко был богат, а Алянский беден, но для голодающих писателей благом были и те гонорары, на которые они могли рассчитывать у Алянского. Или - то, что Алянский, в отличие от Терещенко, не объявлял громогласно о планах по изданию масштабных собраний сочинений символистов. Последнее, конечно, очень существенно, но, на наш взгляд, объясняется условиями послереволюционной России: нестабильность, дефицит бумаги, цензура и проч. Однако не объявлял - не значит, что не задумывал, не планировал. Ведь на деле он выпустил шесть книг Андрея Белого, более двадцати книг Блока... Фактически это и были собрания их сочинений, правда, без серийного оформления и без сквозной нумерации.
Конечно, ориентацию Алянского на Блока и на Белого можно списать на его вкусовые пристрастия. Но дело, как кажется, только этим не исчерпывается. Не может не обратить на себя внимания тот факт, что «Алконост» начал массированно издавать именно тех двух авторов, собрания сочинений (или стихотворений) которых собирался, но не успел выпустить закрывшийся «Сирин» - т. е. Белого и Блока.
Вряд ли это могло быть чистой случайностью. О том, что Алянский изначально мыслил многотомными собраниями сочинений, косвенно свидетельствует описанный им в воспоминаниях первый разговор с Белым. Издатель (как и в случае с блоковским «Соловьиным садом») попросил дать для выпуска отдельной книгой недавнюю газетную публикацию поэмы «Христос воскрес», но этой программой-минимум не ограничился. Выслушав рассказ писателя о жизни в Дорнахе, Алянский сразу же предложил ему долгосрочный проект: «. когда вы напишете об этом книгу, ее нужно издать в "Алконосте", и обо всех кризисах нужно написать книгу или ряд книг для "Алконоста"»8. С Вяч. Ивановым Алянский тоже сразу договорился об издании двух книг: «Песен смутного времени» и поэмы «Младенчество»9, а потом выпустил еще и трагедию «Прометей».
Что же касается издания собрания сочинений Блока, то этой мечты Алянский не скрывал, к ней стремился и в конце концов смог ее осуществить, хоть и не в самом полном, не в самом идеальном варианте. За право закончить незавершенное издательством «Земля»10 трехтомное собрание стихотворений Блока11 он начал отчаянно биться с Госиздатом еще в 1918 г. и победил, выпустив в 1921 г. заветный третий том12. А после кончины поэта он напечатал семь томов уже настоящего, уже им подготовленного блоковского собрания сочинений13. И, что символично, это были последние книги «Алконоста».
Думается, что именно ориентацией на издательство «Сирин» обусловлен и выбор Алянским названия для своего предприятия. «Алконост», как отмечено в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля, «сказочная райская птица, с человеческим лицом, изображавшаяся на наших лубочных картинах». Но и птица Сирин в русской народной традиции - тоже райская птица-дева, чарующая людей райским пением. Она еще чаще, чем Алконост, становилась пер-
сонажем рисованного лубка. Появлялись Сирин и Алконост и на почтовых открытках, выходивших огромными по тем временам тиражами.
Здесь принципиально значимо то, что четко закрепленных иконографических различий между обеими лубочными райскими птицами-девами не было. Правда, иногда специалистами отмечается различие в головных уборах Сирина и Алконоста, иногда указывается, что Алконост имеет руки, а Сирин не имеет... Но нередко встречаются изображения и с безруким Алконостом, и с рукастым Сирином, так что при отсутствии подписи на картинке определить, кто из райских птиц кто, весьма затруднительно. Вместе - как зеркально симметричные двойники - они весьма часто и изображались, что, кстати, отмечено в качестве общего места даже у Даля (в словарной статье о Сирине): «... есть лубочные картины, изображающие райских птиц сирина и алконоста (сирена?), с женскими лицами и грудью».
В русской народной традиции не было не только иконографического, но и функционального противопоставления птицы Сирин и птицы Алконост: «У некоторых исследователей, - пишет Е.И. Иткина, - а также в обыденном сознании сложилось довольно устойчивое представление, что в народном искусстве Сирин - птица радости, а Алконост -птица печали. Это противопоставление неверно, оно не опирается на реальную символику этих образов. Анализ литературных источников, где фигурируют птицедевы, а также многочисленных памятников народного искусства (росписи по дереву, изразцов, вышивок) свидетельствует, что нигде Алконост не трактуется как птица печали. Вероятно, это противопоставление имеет своим истоком картину В. М. Васнецова "Сирин и Алконост. Песня радости и печали" (1896), на которой художник изобразил двух птиц: одну - черную, другую - светлую, одну -радостную, другую - печальную. Более ранних образцов противопоставления символики Сирина и Алконоста нам не встречалось, и следовательно, можно считать, что оно пошло не от народного, а от профессионального искусства, которое в своем обращении к русской старине использовало образцы народного искусства, не всегда достаточно верно понимая их содержание»14.
Можно сказать, что Сирин и Алконост традиционно выступают как близнецы-братья или, точнее, как близнецы-сестры. На этом неразличении, видимо, и сыграл Алянский, сигнализируя названием нового издательства о продолжении им дела издательства «Сирин». Это, во-первых, отражало реальные намерения Алянского, а, во-вторых, было умно и дальновидно с точки зрения привлечения будущих авторов, в недавнем прошлом печатавшихся в «Сирине» или «Сирину» симпатизировавших.
В этом плане показательна реакция А.М. Ремизова, тесно сотрудничавшего и с «Сирином», и с «Алконостом». В 1912 г., по случаю организации издательства Терещенко, он завел специальную тетрадь (так называемую «сириновскую» тетрадь), в которой рассказал, как придумывалось название, как заключались договоры на собрания сочинений и проч. В качестве преамубулы к собственно дневниковым записям Ремизов в свойственной ему декоративной манере сделал выписки о Сирине из известных
М.Л. Спивак
источников, в том числе - из так называемого Русского Хронографа 1512 г. и из «Русских народных картинок» Д.А. Ровинского:
«Птица райская Сирин, глас ея в пении зело силен; на востоце в раю пребывает, непрестанно пение красно воспевает; праведным будущую радость возвещает, - которую Бог святым своим обещает.
Временем вылетает и на землю к нам, сладкопесниво поет, якоже и там всяк человек во плоти живя, не может слышати песни ея; аще и услышит - то себе забывает и, слушая пение, так умирает»15.
В 1919 году в рукописном альбоме, заведенном Алянским в связи с юбилеем «Алконоста», Ремизов выступил в аналогичном жанре - сделал записи, всесторонне поясняющие и обыгрывающие смысл названия издательства. И примечательно, что в одной из них он обратился к тем же источникам, что и в «сириновской тетради»:
«Птица райская алконост близь рая пребывает, некогда и на Эфра-те реце бывает. Егда же в пении глас испущает, тогда и сама себя не ощущает. А кто во близости ея будет, тот все в мире сем забудет. Тогда ум от него отходит и душа его из тела исходит. Таковыми песнями святых утешает и будущую им радость возвещает.»16.
Получилось почти одно и то же: и Сирин - райская птица, и Алконост - райская птица.
Думается, что, назвав издательство именем райской птицы Алконост, Алянский открыто декларировал преемственность по отношению к издательству Терещенко, объявлял в понятной для писателей и читателей символистского круга форме о своем намерении продолжить дело «Сирина». Подводя итог сказанному, можно, обыгрывая известные строки Маяковского, сформулировать изначальную мысль Алян-ского следующим образом: говорю Алконост - подразумеваю Сирин.
Примечания
1 См.: Белов С.В. Мастер книги: Очерк жизни и деятельности С.М. Алянско-го. Л., 1979; Чернов И.А. А. Блок и книгоиздательство «Алконост» // Бло-ковский сборник. [I]. Труды научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества А.А. Блока, май 1962. Тарту, 1964. С. 530-538; Глей-зерМ.М. Издательство «Алконост». 1918-1923. Краткий историко-книго-ведческий очерк. Издательский библиографический каталог. Л., 1990 и др.
2 Алянский С.М. Встречи с Александром Блоком / Предисл. К. Федина. М., 1969; Алянский С.М. Встречи с Александром Блоком / Предисл. К. Федина. М., 1972.
3 Лавров А.В. Андрей Белый: Разыскания и этюды. М., 2007. С. 70-71.
4 Бекетова М.А. Александр Блок: Биографический очерк // Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке / Сост. В.П. Енишерлов, С.С. Леснев-ский, вст. статья С.С. Лесневского, послесл. А.В. Лаврова, прим. Н.А. Богомолова. М., 1990. С. 137.
5 Лавров А.В. Андрей Белый: Разыскания и этюды. С. 75.
6 Главным редактором издательства был Иванов-Разумник.
7 Бекетова М.А. Александр Блок: Биографический очерк. С. 125.
8 Алянский С.М. Встречи с Александром Блоком. М., 1969. С. 52.
9 Глейзер М.М. Издательство «Алконост». С. 14.
10 См. запись, сделанную З.Г. Минц со слов Алянского и предваряющую ее публикацию письма Блока к Луначарскому от 18 октября 1918 г.: «В 1918 году, после ареста <...> владельца книгоиздательства "Земля", деятельность этого издательства прекратилась. В связи с этим приостановилось и предпринятое "Землей" издание Собрания сочинений А.А. Блока. Блок, считая себя связанным с этим издательством, примерно в течение полугода не предпринимал никаких попыток продолжить печатанье своих книг. Однако в октябре 1918 года к Блоку обратился И. Ионов <...>, в то время возглавлявший Петроградский Госиздат. Ионов обнаружил в 1-ой Государственной типографии (ныне типография Печатный двор) набранный и сверстанный III том стихотворений А. Блока и попросил у поэта разрешение выпустить его под маркой Петроградского Госиздата. Однако Блок, связанный в эти годы обязательствами и дружбой с издательством "Алконост", просил передать III том "Алконосту". Ионов в разговоре с С.М. Алянским вначале категорически отказал. Тогда Блок и обратился с письмом к А.В. Луначарскому..» (Неизданные письма А.А. Блока / Публ. и комм. З.Г. Минц // Учен. зап. Тарт. ун-та. 1962. Вып. 119: Тр. по рус. и слав. филологии. 5. С. 394-398 ). Как следует из мемуаров Алян-ского, Блок, прежде чем вручить поэму «Соловьиный сад», «подробно рассказал, в каком положении находится дело с новым изданием его сочинений» в издательстве «Земля», с которым он «связан договором», а потому, несмотря на задержки, «должен ждать» (Алянский СМ. Встречи с Александром Блоком. С. 39). Так что, возможно, вопрос об издании «Алконостом» собрания сочинений Блока затрагивался с самого начала.
11 Блок Александр. Стихотворения. 1918-1921. Кн. 1 (1898-1904), Кн. 2 (19041907). Изд. 4-е. Пг.: «Земля», 1918.
12 Блок Александр. Стихотворения. Кн. 3 (1907-1916). Изд. 3-е, доп., Пб.: «Алконост», 1921. Подробно об этом см.: Чернов И.А. А. Блок и книгоиздательство «Алконост». С. 534-536.
13 Блок Александр. Собрание сочинений: [В 7 т.]. Пб. [Берлин]: «Алконост», 1923.
14 Русский рисованный лубок конца XVIII - начала XX века: Из собрания Государственного Исторического музея / Сост. и автор текста Е.И. Иткина. М., 1992. С. 19.
15 «Сирин» - дневниковая тетрадь А. Ремизова / Вст. статья, публ. и прим. А.В. Лаврова // Алексей Ремизов: Исследования и материалы / Отв. ред. А.М. Грачева, А. д'Амелия. СПб.; Салерно, 2003. Europa Orientalis. 4. С. 233-234.
16 Альбом С.М. Алянского хранится в Государственном историко-литературном и природном музее-заповеднике А.А. Блока в Шахматово. Ср.: Ровин-ский Д.А. Русские народные картинки. Кн. 1. СПб., 1881. С. 495-496.
