CC BY-NC-ND
21
О.В. Ванюшина
ИЗ ПОВСЕДНЕВНОСТИ ЖЕНЩИН, АДМИНИСТРАТИВНО ВЫСЛАННЫХ В ТВЕРСКУЮ ГУБЕРНИЮ: КАЗЕННОЕ ДЕНЕЖНОЕ ПОСОБИЕ И ЗАРАБОТКИ
(1881-1917 гг.)
В статье рассматриваются материальное положение женщин, которые были административно высланы в Тверскую губернию как «политически неблагонадежные», в 1881-1917 гг. Главное внимание уделяется порядку назначения и выплаты казенного денежного пособия высланным, поискам ими работы, их временным заработкам. Делается вывод, что высланные женщины, лишенные права на казенное денежное пособие, ограниченные законодательно в трудоустройстве и не привыкшие к физическому труду, оказались в очень тяжелом материальном положении.
Ключевые слова: Тверская губерния, Тверь, административная высылка, гласный полицейский надзор, материальное положение, трудоустройство, повседневность, женские исследования в истории, гендерные исследования в истории.
В последнее время в российской историографии наметилось новое направление в изучении ссылки и административной высылки в Российской империи - судьбы женщин, сосланных по приговору суда или административно высланных ввиду их «неблагонадежности». Постановка этой проблемы позволяет выяснить особенности положения женщин в местах водворения, их повседневность и личную жизнь, роль в местной общественной и культурной жизни в условиях полицейского надзора.
Однако работы, изданные за последнее десятилетие, главным образом касаются ссылки в Сибирь и на север России1. А жизнь женщин, административно высланных во внутренние губернии, еще остается неизученной.
© Ванюшина О.В., 2013
Административная высылка политически неблагонадежных лиц во внутренние губернии широко использовалась в карательной политике русского самодержавия в конце XIX - начале XX вв. Порядок и система административной высылки и полицейского надзора предусматривала ограничение свободы и некоторые лишения, обусловившие серьезные отличия повседневной жизни административно высланных от жизни местных обывателей. В связи с этим представляется перспективным исследование повседневной жизни женщин, административно высланных во внутренние губернии, а именно таких ее аспектов как поиск заработка, трудоустройство и работа, а также порядок назначения и выплаты казенного денежного пособия. В настоящей статье эта проблематика рассматривается применительно к Тверской губернии в 1881-1917 гг.
Удалось установить имена 84 женщин, высланных в Тверскую губернию по политическим обвинениям. Значительная часть высланных женщин получила право добровольно избрать место водворения. Остальные были «высланы на родину под надзор полиции» или «подлежали гласному надзору в месте приписки».
Большинство женщин (68 из 84 высланных, то есть 81%) прибыло из Москвы и С.-Петербурга. В качестве мест водворения поднадзорных женщин использовались практически все города и уезды Тверской губернии. Однако распределение административно высланных по уездам было неравномерным. Большинство поднадзорных (53 женщины из 84, то есть 63%) поселились в губернском городе, обладавшем несомненным преимуществом в плане поиска работы, проведения культурного досуга, общения, медицинского обслуживания. Также для содержания поднадзорных использовались уездные города Бежецк, Калязин, Торжок, Ржев, Кашин, Вышний Волочек, Весьегонск. Здесь проживало 14 женщин. Помимо Твери и уездных городов 17 высланных женщин поселились в деревнях и селах Тверской губернии, которые для 13 из них являлись местом рождения или местом жительства близких родственников2. В целом, административно высланные женщины стремились поселиться ближе к цивилизации - в Твери или в уездных городах губернии, а в сельской местности останавливались лишь уроженцы тверской земли, имевшие здесь близких родственников или знакомых.
Большинство из высланных с 1881 по 1907 г. составляли женщины, принадлежащие к «высшему сословию» - дворянки, дочери почетных граждан и высших чиновников (60,7%), а также мещанки (17,6%). С 1908 по 1917 г. подавляющее число высланных
женщин относилось к мещанскому и крестьянскому сословиям: если в период с 1881 по 1907 г. их доля составляла 25,4%, то в 1908-1917 гг. - 73,5%. Из 67 женщин, чей возраст удалось установить, большая часть - 52 женщины (61%) - была в возрасте до 30 лет.
Для женщин, высланных в Тверскую губернию в 1881-1907 гг., был характерен высокий уровень образования: 47 (55,2%) получили среднее специальное образование, окончили высшие женские курсы или обучались на них. Особенно высокий уровень образования характерен для женщин, высланных в Тверскую губернию в период с 1881 по 1907 гг.: лишь одна из них, М. Ганцева, являлась малограмотной, хотя «читать и писать умела, выучилась самоучкой»3. После 1907 г. уровень образования высланных женщин снижается: основную группу среди них составляли лица со средним, средне-специальным и низшим образованием - 12 женщин (35,2%). Однако неграмотных среди них не было.
Согласно «Положению о полицейском надзоре, учреждаемом по распоряжению административных властей», утвержденному в 1882 г., поднадзорные, не имевшие собственных средств к существованию, и последовавшие за ними семейства имели право на получение от казны пособия4. Порядок назначения денежного пособия на содержание и квартиру, а также его размер зависели от сословной принадлежности высланного. Так, согласно ст. 513 Законов о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках, высылаемые под надзор полиции во внутренние губернии как из столиц, так и из других мест лица «привилегированных сословий», не имевшие никакого состояния и средств к пропитанию, имели право на получение пособия от казны в размере 1 руб. 20 коп. или 1 руб. 50 коп. в месяц на наем квартиры и 15 коп. в сутки на содержание. А лицам «низшего состояния» пособие назначалось в размере «арестантской дачи» (сумма, расходовавшаяся на содержание одного арестанта в месяц), если они «по старости или болезни не были способны ни к каким работам или услугам»5.
Размер «арестантской дачи» утверждался губернатором по предварительному соглашению с Казенной палатой. Согласно ст. 206 Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею, на одного арестанта из непривилегированного сословия полагался паек «муки два с половиной фунта в сутки и крупы полтора гарнца [гарнец - старая русская мера сыпучих тел, равная 3,28 л. -О. В.] в месяц, по высшим справочным ценам, существовавшим на сии припасы в ноябре минувшего и в апреле текущего года»6. В этот расчет не входили мясо и рыба, составлявшие улучшенный
рацион. В итоге представители непривилегированных сословий были обречены на полуголодное существование.
На этот факт обращали внимание полицейские чины Тверской губернии. В 1882 г. Департамент полиции МВД запросил Тверского губернатора тайного советника А.Н. Сомова дать заключение о том, необходимо ли, по его мнению, увеличить получаемое поднадзорными лицами пособие от казны на содержание и наем квартир, исходя из местных условий губернии «среднею ценностью в году на жизненные припасы и стоимостью квартир»7. Губернатор дал распоряжение уездным исправникам донести, считают ли они необходимым увеличить размер пособия, исходя из условий наблюдаемых ими уездов. В итоге, почти все уездные исправники и тверской полицмейстер донесли, что в 1883 г. никто из лиц, высланных под надзор местной полиции, пособие от казны не получал. Большинство из них считали, что если такие нуждающиеся поднадзорные появятся, то размер пособия должен быть увели-чен8. Так, Тверской полицмейстер доносил губернатору, что «на наем квартиры полагается 1 руб. 50 коп., тогда как в г. Твери, при дороговизне дров и вообще квартирных помещений, весьма трудно найти за эту цену комнату, тем более лицу, состоящему под надзором полиции, для которого едва ли каждый домохозяин согласится дать отдельное помещение и за более возвышенную цену»9. Поэтому он полагал, что лицам из привилегированных сословий необходимо выплачивать на наем квартиры не менее 5 руб. в месяц и кормовых не менее 25 коп. в сутки, а лицам из непривилегированных сословий - на наем квартиры 2 руб. в месяц и кормовых 15 коп. в сутки10. Тверской губернатор, основываясь на донесениях уездных исправников, уведомил Департамент полиции о необходимости увеличения суммы денежного пособия. Однако результатов это не принесло, и размер выплат остался прежним.
Процедура выдачи казенного пособия включала в себя ряд этапов. Прежде всего, поднадзорная направляла ходатайство на имя губернатора о назначении ей пособия от казны. С прошением поднадзорной уездный исправник подавал сведения в канцелярию губернатора о материальном положении просительницы. Далее следовал длительный процесс проверки материального положения административно высланной. В циркуляре Департамента полиции № 10776 от 30 декабря 1898 г., разъяснялось, что при рассмотрении на местах ходатайств поднадзорных о выдаче им суточных и квартирных денег, «не представлять Министерству ни в коем случае ходатайства лиц: а) добровольно избравших место водворения, б) имеющих собственные средства или пользующихся доста-
точною для существования помощью сторонних лиц, в) имеющих заработок или нежелающих добывать средства к жизни трудом при полной к тому возможности по состоянию здоровья и по местным условиям для приискания занятия»11. Если губернатор признавал ходатайство заслуживающим удовлетворения, то он представлял в Департамент полиции требовательную ведомость, на основании которой перечислялась денежная сумма для выдачи пособия поднадзорному. Ассигнование кредита на содержание поднадзорных производилось по третям года. В тех случаях, когда административно высланный получал деньги из посторонних источников и этой суммы ему хватало на жизнь в месте ссылки, выплата пособия прекращалась. Поднадзорный мог лишиться пособия, если он уклонялся от занятий «по лености, дурному поведению или привычки к праздности»12.
Большинство женщин, административно высланных в Тверскую губернию, пособия от казны не получало. Во-первых, потому, что они сами избрали ее как место жительства и в силу циркуляра Департамента полиции № 10776 не имели права на получение пособия от казны13. А во-вторых, часть женщин получала помощь от родственников или друзей и в этом случае также не имела права на получение пособия.
Из 84 женщин, высланных в Тверскую губернию с 1881 по 1917 гг., лишь 3 получали пособие от казны. Дочь унтер-офицера Елизавета Титова, высланная в Тверскую губернию из С.-Петербурга в 1882 г. за революционную пропаганду среди рабочих, получала как суточные, так и квартирные деньги в размере 6 руб. в ме-сяц14. Мещанка Мария Ганцева, высланная в 1900 г. из С.-Петербурга в Калязин за участие в работе кружка колпинских рабочих15, и крестьянка Анна Ефимова, высланная первоначально в Архангельскую губернию, а затем переехавшая для дальнейшего отбытия срока высылки в Тверь16, получали только суточные деньги в размере «арестантской дачи». Так, в 1901 г. М. Ганцевой выплачивали по 6 коп. в день17, а А. Ефимовой в 1913 г. выплачивали по 11 коп. в день (установленный на 1913 г. размер «арестантской дачи» в Твери)18.
Просьбы М. Ганцевой и А. Ефимовой о назначении денежного пособия были удовлетворены Департаментом полиции ввиду их крайне бедственного материального положения, хотя они относились к категории лиц, высланных в выбранное ими самими место жительства, и не имели права на его получение. О том, что М. Ган-цева была крайне ограничена в средствах, свидетельствует донесение полицейского надзирателя Калязина Тверскому губернатору:
«От швейной работы М. Ганцева получает небольшое вознаграждение, которого даже не хватает на квартиру с отоплением, других же средств к жизни она не имеет. Помощи ни от кого не получает, содержит себя весьма скудно, в квартире вещей никаких не имеет и состоит должной квартирной хозяйке Дуровой 6 руб. и другим лицам до 8 руб. Ранее сего продавала носильное платье и разные вещи и получаемые деньги уплачивала за квартиру, отопление и другие нужды для существования»19.
Женщинам приходилось самостоятельно искать средства к существованию. Ситуация осложнялась, если женщина приезжала с детьми.
Найти работу в губернском и уездных городах Тверской губернии было непросто. Большинство высланных женщин имели либо педагогическое образование, либо медицинское, и в месте вынужденного проживания они, естественно, пытались применить уже имеющиеся у них профессиональные навыки. Однако «Положение о полицейском надзоре, учреждаемом по распоряжению административных властей» 1882 г. запрещало высланным работать по этим специальностям. В ст. 24 сказано: «Поднадзорным лицам воспрещается 1) Всякая педагогическая деятельность, 2) Принятие к себе учеников для обучения их искусствам и ремеслам»20. А ст. 27 гласила: «Врачебная, акушерская или фармацевтическая практика дозволяется поднадзорным не иначе, как с разрешения Министра Внутренних Дел»21. Такое разрешение выдавалось крайне редко, так как подобная работа предусматривала тесный контакт «неблагонадежного» лица с местным населением, посему она признавалась опасной и запрещалась.
Уездные исправники неоднократно сообщали в донесениях на имя губернатора о трудностях, с которыми сталкивались высылаемые при поиске работы в Тверской губернии. Так, Осташковский уездный исправник в 1883 г. доносил Тверскому губернатору А.Н. Сомову, что высланные лица «привилегированных сословий» в Осташковском уезде «не могут приискать для себя никаких занятий, от которых могли бы содержать себя, к физическому же труду не способны»22. Калязинский уездный исправник в донесении Тверскому губернатору писал: «Сами высылаемые лица доставать себе средства трудом в здешних местах не могут, по неимении в виду лиц, которые могли бы их снабжать работою. С другой стороны, большая часть из высылаемых даже не знает никакого ремесла»23.
Владельцы фабрик крайне неохотно принимали высланных на работу. Наиболее активные участники и участницы революцион-
ного движения, по воспоминаниям сосланных, заносились в «черный список», после чего дорога на предприятия им была закрыта. Так, А.В. Афанасенкова (Артюхина), дважды высылавшаяся из С.-Петербурга в Вышний Волочек в 1912 г. и 1915 г. за принадлежность к РСДРП(б), впоследствии вспоминала: «После тюрьмы на текстильное предприятие мне дороги не было, я уже состояла в "черных списках"»24. В 1915 г. во время повторной высылки в Вышний Волочек А.В. Афанасенкова с большим трудом поступила на текстильную фабрику Прохорова ткачихой, но работать там ей долго не пришлось. По существовавшему тогда порядку, все рабочие фабрики увольнялись на Пасху, а после нее производили новый набор рабочих. А.В. Афанасенкову в этот набор не приняли как «неблагонадежную». Весной 1915 г. она поступила работать на текстильную фабрику «Торгово-промышленного Товарищества П.М. Рябушинского с сыновьями» в отделочный цех нашивалкой мокрого товара, но и отсюда была уволена по той же причине25.
По нашим подсчетам, из 84 женщин, высланных в Тверскую губернию в 1881-1917 гг., только 25 смогли устроиться на работу и улучшить свое материальное положение за счет заработной платы.
Несмотря на законодательные ограничения, несколько женщин все же смогли устроиться на работу в медицинские учреждения (М.С. Вегнер-Гинтер, А.А. Сухомлина, А.И. Успенская, М.А. Петрова, Е.С. Мамонова). Д. Муратова работала сиделкой в Тверском городском Затверецком родильном приюте26.
Некоторые писательницы и переводчицы, высланные в Тверь, продолжали работать по профессии. Переводами иностранных сочинений на русский язык занимались К.А. Яковенко и П.Ф. Ку-делли27. В.И. Дмитриева, высланная в Тверь в 1887 г. за участие в студенческих волнениях, занимались привычным литературным трудом: она печаталась журналах «Вестник Европы» и «Русская мысль». Четыре года длилось ее «тверское сидение». Пережитое за это время широко отразилось в ее творчестве28. А.М. Рождественская занималась перепиской книг при книжном складе Тверского губернского земства29.
Любая преподавательская деятельность «неблагонадежным» лицам была категорически запрещена. Однако некоторые поднадзорные, чтобы заработать хоть какие-то деньги, начинали заниматься преподаванием в частном порядке. Так, 3 февраля 1888 г. на должность домашней учительницы к врачу Бурашевской колонии Яковенко прибыла М. А. Селихова, которая в 1887 г. «привлекалась к дознанию по обвинению в государственном преступлении», в результате чего по высочайшему повелению была подвергнута
тюремному заключению на 6 недель, а затем ей было воспрещено жительство в столицах и столичных губерниях. По сведениям, имевшимся в Тверском губернском жандармском управлении, М.А. Селихова, «очевидно», жила только на получаемое содержание от Яковенко30.
Крестьянка, бывшая вольнослушательница Московского сельскохозяйственного института Л.И. Лисицына, высланная в Тверь в 1911 г. по постановлению министра внутренних дел за агитацию среди учащихся с воспрещением проживания в столицах и столичных губерниях, в Твери состояла в должности агронома31.
Некоторые высланные женщины, по происхождению крестьянки или мещанки, занимались швейным мастерством, крестьянскими работами или устроились прислугой32.
Остальные женщины фигурировали в ведомостях о поднадзорных как «не имеющие определенных занятий» или «ничем не занимающиеся».
Существенную помощь в поиске заработка оказывало ссыльным женщинам Тверское губернское земство. Так, В.А. Обухова, высланная в Тверь за принадлежность к «тайному преступному сообществу» «постоянных занятий не имела, а временно занималась, брав занятия на дом из Тверской губернской земской упра-
вы»33.
В июле 1888 г. начальник Тверского губернского жандармского управления полковник А.Л. Девлет-Кильдеев доносил в Департамент полиции, что высланные в Тверь и состоящие под негласным наблюдением Александра Тимофеева, Маргарита Введенская, Владимир Ершов, Константин Балабанов, а также такие «неблагонадежные» лица, как Сергей Сотников и Ольга Денисова, ежедневно посещают австрийскую подданную Терезу Реверелли и ее сына, проживающих за рекой Тьмакою в обширной усадьбе бывшей княгини Мещерской. Они устроили там переплетную мастерскую, по-видимому, на началах коммуны и большинство из них действительно занимается переплетным делом, получая заказы, из здешнего земского склада учебных книг и пособий34.
Наибольшее количество «неблагонадежных» нашли временный заработок в земской статистике. С помощью В.И. Покровского (1838-1915), заведующего Статистическим бюро при Тверской губернской земской управе, известного своими либеральными взглядами, высланным женщинам удавалось получить работу по статистике в земской управе. Тверской полицмейстер при посещении квартиры высланной Розы Ландис застал ее за переписыванием статистических сведений, что поручил ей В.И. Покровский35.
При производстве обыска у В.Дмитриевой и В. Ершова жандармы обнаружили сверток статистических земских таблиц36.
Поступление на службу в земские учреждения, причем преимущественно в статистические бюро земских управ, лиц, находящихся в административной высылке и состоящих под гласным и негласным надзором полиции, не могло не обратить на себя внимание Департамента полиции. 22 декабря 1886 г. министр внутренних дел граф Д. А.Толстой поручил всем губернаторам отстранить от занятий земской статистикой «политически неблагонадежных»: «Имея в виду, что собирание статистических сведений сопряжено с частыми разъездами по селам, заводам и фабрикам и ставит собирающих сведения в непосредственные, вне всякого контроля, сношения с сельским и фабричным населением, представляется существенно важным, чтобы лица политически неблагонадежные не допускались к занятиям земскою статистикой, а находящиеся на службе были отстранены от этих занятий»37. Действительно, В.И. Покровский, руководивший земской статистикой в Тверской губернии, одним из первых применил экспедиционный метод исследования с собиранием сведений непосредственно по каждой деревне и каждому крестьянскому хозяйству.
В ответ Тверской губернатор А.Н. Сомов докладывал в МВД: «...Как мне известно из частных источников, Губернская Земская Управа нередко предоставляет занятия по статистике проживающим в г. Твери поднадзорным, считая непротивоправительственным давать таким лицам в облегчение материального положении, возможность трудиться, и поручая им работы на дому, без моего ведома, выдает за труды надлежащее вознаграждение». Далее он докладывал, что председателю земской управы было предложено «изменить этот порядок как вредный в том отношении, что возможность свободно иметь заработки в Управе, по всей вероятности, дает политически неблагонадежным повод стремиться в Тверь из других местностей и здесь <...> скопляться»38.
Тем не менее, Тверское губернское земство продолжало предоставлять высланным, в том числе и женщинам, работу по сбору и обработке статистических сведений. В политическом обзоре Тверской губернии за 1888 г. начальник Тверского губернского жандармского управления полковник А.Л. Девлет-Кильдеев все так же отмечал, что лица, высылаемые в Тверскую губернию из других мест империи, всегда получают здесь разного рода занятия в губернской земской управе39.
Ц.С. Зеликсон-Бобровская, высланная в 1903 г. из С.-Петербурга в Тверь, избранную для жительства, вспоминала: «С устрой-
ством здесь мне повезло: нашла недорогую комнату, а главное заработок. Работу в земской управе по страховой статистике. Ввиду временного характера работы губернаторского утверждения не требовалось, а потому здесь могли работать и люди, совсем "неблагонадежные"»40.
Таким образом, большая часть женщин, административно высланных в Тверскую губернию в 1881-1917 гг. так и не смогла найти постоянного заработка. Почти все они относились к категории лиц, высланных в выбранное ими самими место жительства, и поэтому по закону не имели права на получение пособия. Это существенно осложняло жизнь тверских ссыльных. Высланные женщины, лишенные такого источника дохода, как казенное пособие, ограниченные законодательно в праве избрания занятия, не привыкшие к физическому труду, оказались в очень тяжелом материальном положении. Отчасти облегчить это положение смогла Тверская губернская земская управа, предоставляя им временную работу по статистике.
Примечания
1 Максимова В.Н. Женская политическая каторга и ссылка в Восточной Сибири (1907-1917 гг.). Братск, 2011; Овечкина СЮ. Женская политическая ссылка в Архангельской губернии (вторая половина XIX - начало XX вв.). Архангельск, 2004; и др.
2 Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 56. Оп. 1. Д. 11884. Л. 27 об.-28; Д. 13684. Л. 55 об.-56; Д.12075. Л. 14 об.-15.
3 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 12072. Л. 4.
4 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ РИ). Собр. 3-е. Т. II. СПб., 1886. № 730.
5 Собрание законов Российской империи (СЗ РИ). Т. XVI, ч. 2. СПб., 1892.
6 СЗ РИ. Т. XIV. СПб., 1890.
7 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9147. Л. 2-2 об.
8 Там же. Л. 2-23 об.
9 Там же. Л. 16.
10 Там же. Л. 22.
11 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 11976. Л. 15 об.
12 ПСЗ РИ. Собр. 3-е. Т. II. № 730.
13 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 11976. Л. 15-15 об.; Д. 13541. Л. 16; ГА РФ. Ф. 102. Д-3. 1904 г. Д. 81. Л. 49.
14 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9169. Л. 3 об.-4.
15 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 12075. Л. 13 об.-14; ГА РФ. Ф. 102. Д-3. 1904 г. Д. 81. Л. 10-10 об.
16 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 13541. Л. 10 об.-11; ГА РФ. Ф. 102. Д-5. 1914 г. Д. 443, Ч. 22. Л. 47, 53.
17 ГАРФ. Ф. 102. Д-3. 1904 г. Д. 81. Л. 51, 68; ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 12339. Л. 2а; Д. 12072. Л. 18 об.
18 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 13541. Л. 21-21 об.
19 ГАРФ. Ф. 102. Д-3. 1904 г. Д. 81. Л. 49-50.
20 ПСЗ РИ. Собр. 3-е. Т. II. № 730.
21 Там же.
22 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9147. Л. 8.
23 Там же. Л. 10-10 об.
24 Тверской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф. 114. Оп. 2. Д. 7. Т. 1. Л. 7.
25 Там же. Л. 10, 23.
26 ГА РФ. Ф.102. ОО 1910 г. Д. 9, Ч. 77Б. Л. 32 об.-33.
27 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9169. Л. 6 об.-7; Д. 12481. Л. 8 об.-9.
28 Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь: От предшественников декабристов до падения царизма. Т. III. Вып. 2. М., 1934. Стб. 1185.
29 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 2091. Л. 2.
30 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 112. Л. 20-20 об.
31 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 1683. Л. 61.
32 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 65. Л. 4 об.-5; Ф. 56. Оп. 1. Д. 12243. Л. 3 об.-4 об.; Д. 11884. Л. 27; Д. 13684. Л. 48 об.-49; Д. 13750. Л. 42 об.-43.
33 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 58. Л. 8 об.-9.
34 ГА РФ. Ф. 102. Д-3. 1888 г. Оп. 84. Д. 235(1). Л. 57-57 об.
35 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9646. Л. 27 об.
36 Дмитриева В.И. Так было (Путь моей жизни). М.; Л., 1930. С. 260.
37 ГАТО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 9646. Л. 1.
38 Там же. Л. 19-19 об.
39 ГАТО. Ф. 927. Оп. 1. Д. 52. Л. 8-8 об.
40 Бобровская Ц. (Зеликсон). Записки подпольщика, 1894-1917 гг. М., 1957. С. 43.
