CC BY
126
УДК 94(470)"19"
Четвериков Сергей Алексеевич
Оренбургский государственный университет эвгд_17@mail.ru
ПОЛЬСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ССЫЛЬНЫЕ 1863 ГОДА В ОРЕНБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ
В статье анализируется численный состав, социальное и экономическое положение польских политических преступников, высланных в Оренбургскую губернию на жительство под надзор полиции за причастность к событиям 1863 года. В рассматриваемый период под «поляками» понимались не только жители царства Польского, но и уроженцы Северо-Западного края. Основной причиной массовой высылки из западных губерний империи лиц, неблагонадежных в политическом отношении, стало желание правительства оградить спокойствие в крае от их «вредного влияния». Приговоры по политическим делам выносились военно-судными комиссиями и утверждались начальником Северо-Западного края 28 мая 1863 ода Оренбургская губерния была определена в качестве места для ссылки уроженцев Западного края, имевших вредные политические стремления. Тогда же был определен порядок отправления политических преступников в ссылку и утверждены особые инструкции по надзору за ними.
Первоначально в Оренбургской губернии предполагалось разместить 148 польских ссыльных, однако к началу июня 1864 года в губернию на жительство под надзор полиции были присланы 278 человек, а к середине 1865 года -506 человек. Кроме того, к водворению на казенных землях Оренбургского и Челябинского уездов был определен 831 человек, из которых в Уфу на распределение прибыли 754 человека. В результате большинство политических преступников (51 %) впервые составили лица из «простого» сословия.
С начала 1864 года постепенно ужесточаются правила содержания высланных под надзор полиции по политическим причинам. Данной категории лиц было запрещено покидать местности, определенные для их пребывания; обучать детей, в том числе польскому языку; поступать на гражданскую и государственную службу. Они были лишены права на неприкосновенность личной переписки, а наказание за совершенные ими преступления распространялось на членов семей, отправившихся вместе с ними в ссылку.
Ключевые слова: политическая ссылка, Российская империя, поляки, полицейский надзор, принудительное водворение.
Появление на территории Оренбургской губернии во второй трети 1860-х годов большого числа политических ссыльных явилось следствием восстания, начавшегося на территории царства Польского в ночь с 10 на 11 января 1863 года. Подавление восстания было возложено на Виленского военного, Гродненского, Минского и Ковенского генерал-губернатора, которому 14 января было предоставлено право принимать «особые меры, необходимые к охранению спокойствия в крае» [13].
О назначении Оренбургской губернии местом ссылки для уроженцев Северо-Западного края, «имевших вредные политические стремления», Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору А.П. Безаку было сообщено 28 мая 1863 года в циркуляре Министерства внутренних дел № 79 [12, л. 20].
Датированный этим же числом циркуляр Министерства внутренних дел № 80 определил порядок отправления политических преступников в ссылку. Так, высылка политического преступника должна была сопровождаться уведомлением о его сословной принадлежности, один ли он отправляется или с семейством, имеет ли он собственные средства к существованию или должен пользоваться пособием от казны [1, л. 65].
Надзор за ссыльными поручался начальникам губерний, которые должны были разделить все населенные пункты, предназначенные для жительства ссыльных, на два разряда в зависимости от их «населенности, климатических условий, топо-
графического положения и материальных удобств жизни». Основанием назначения ссыльного на жительство в том или другом разряде местности служили их поведение и нравственность. Начальники губерний обязаны были следить, чтобы полицейский надзор, «удовлетворяя нуждам общественной безопасности, не был стеснительным или обременительным для высланных лиц» [2, л. 7].
Начальники полиции должны были: выделить ссыльным помещения, соответствующие их званию и средствам; «постоянно облегчать те затруднения, которые встречаются для лица, поселяющегося в чужой и незнакомой местности, тем самым стараясь внушить к себе не только его уважение, но и самое доверие»; наблюдать за поведением, занятиями, а также образом жизни политических ссыльных; знать круг их знакомств; следить, чтобы у них не образовывались с кем-либо из местных жителей «особые связи и отношения»; докладывать о том, каково влияние политических ссыльных на местное общество и какое впечатление они производят на местных жителей. Особое внимание полицмейстеры должны были обращать на отношения ссыльных с проезжающими местность людьми. Почтовые конторы обязаны были сообщать по требованию начальника полиции, куда и кому посылаются письма ссыльных [12, л. 8].
Все полицейские чины, осуществлявшие надзор за политическими ссыльными, подчинялись начальнику губернии. Местная полиция должна была быть усилена нижними чинами, обязанности которых заключались в надзоре за безотлучным
22
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2016
© Четвериков С.А., 2016
пребыванием политических ссыльных в уездных городах Оренбургской губернии. В целях борьбы с распространением вредных политических стремлений от начальников губерний требовалось пресекать связи, установленные ссыльными в местах водворения, путем их перевода в другие города губернии [2, л. 10 об.]. Тем самым местным властям впервые были даны подробные инструкции, регулировавшие правила содержания политических преступников.
Первоначально на территорию Оренбургской губернии для жительства под надзором полиции предполагалось выслать 148 человек: 65 - в Уфу; 39 - в Челябу (Челябинск); 26 - в Стерлитамак; 15 - в Мензелинск; 13 - в Бирск; 10 - в Белебей [2, л. 5 об.].
Штат полицейских служителей, предназначенных для надзора за лицами, высылаемыми за вредные политические стремления, был определен в 30 человек. В Уфу были назначены 10 нижних чинов, в Челябинск - 8, в Стерлитамак - 4, в Мен-зелинск и Бирск - по 3, в Белебей - 2 [2, л. 3 об.].
После получения рапорта от гражданского губернатора Г.С. Аксакова, 29 июля 1863 года Оренбургский и Самарский генерал-губернатор А.П. Безак уведомил Министерство внутренних дел, что включение Мензелинска в число местностей, предназначенных для размещения ссыльных, «представляется весьма неудобным», так как он расположен вблизи реки Камы, что создает возможности для побега. Вместо этого А.П. Безак предложил: 1) назначить местностью размещения ссыльных город Верхнеуральск, с сохранением того же числа высылаемых; 2) сократить число высылаемых в Челябинск до 20 человек, с уменьшением числа нижних полицейских чинов до четырех; 3) разрешить размещать ссыльных в Оренбурге и Троицке, так как Оренбург по условиям жизни и по устройству полиции, а Троицк по отдаленности своей удобны для этой цели; 4) разделить города Оренбургской губернии на два разряда: к первому из них отнести Уфу, Оренбург, Стерлитамак и Бирск, который должен был стать местом ссылки ксендзов, ко второму разряду отнести Верхнеуральск, Челябинск, Троицк и Белебей [2, л. 8-10].
10 октября 1863 года министр внутренних дел П.А. Валуев одобрил данное предложение. Всего к 9 декабря 1863 г. в Оренбургскую губернию под надзор полиции за причастность к мятежу прибыли 140 человек. Из них в Уфе были размещены 46 человек, в Стерлитамаке - 23 человека, в Челябинске и Бирске по 13 человек, в Оренбурге и Троицке по 12 человек, в Верхнеуральске - 11 человек, в Белебее 10 человек. Кроме того, ожидалось прибытие еще 50 человек [4, л. 31].
8 февраля 1864 года Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору А.П. Безаку было доставлено уведомление Министерства внутренних
дел N° 833 [4, л. 37], в котором сообщалось об удвоении предельного числа уроженцев царства Польского и западных губерний, которые будут присланы на жительство в Оренбургскую губернию. При этом имеющиеся средства предписывалось расходовать «только в случаях особенной важности и экстренности, во избежание излишних издержек казны». В результате ссыльные в ожидании отправки по городам губернии размещались в Уфе в задании упразднённой земской конюшни [6, л. 1]. К 28 апреля 1864 года их число достигло 187 человек [7, л. 73].
13 июня 1864 года число прибывших в Оренбургскую губернию польских ссыльных достигло 278 человек [4, л. 60]. Гражданский губернатор Г.С. Аксаков обратился к министру внутренних дел с просьбой временно приостановить высылку политических преступников. Однако 5 сентября 1864 года его просьба была отклонена. Всего к концу 1864 года в Оренбургскую губернию под надзор полиции было прислано 430 человек. Из них 122 находились в Уфе; по 63 - в Оренбурге и Стерлита-маке; 43 - в Челябе; 40 - в Троицке; по 34 - в Верх-неуральске и Бирске; 31 - в Белебее [4, л. 70].
Польские политические преступники, отправлявшиеся в ссылку за собственный счет, могли следовать в почтовых каретах. Лица, не имевшие собственных средств на покрытие издержек по перевозке, отправлялись под конвоем внутренней стражи, этапным порядком. На пропитание лицам привилегированных сословий во время пересылки было назначено по 15 копеек в сутки, прочим - по 10 копеек в сутки на человека [12, л. 71-72]. По прибытии на места ссылки политическим преступникам, не владевшим недвижимым имуществом, выплачивалось казенное содержание, размер которого был установлен Комитетом министров 7 февраля 1864 года: 1 рубль 50 копеек в месяц за наем квартиры и 15 копеек в сутки за пропитание на каждого взрослого члена семьи. Всего на выплату содержания каждому взрослому ссыльному полагалось по 6 рублей в месяц или по 72 рубля в год. Детям выплачивалась половина этой суммы [14].
3 декабря 1864 года гражданский губернатор Г.С. Аксаков обратился к министру внутренних дел с просьбой увеличить размер содержания, выплачиваемого лицам, высланным в Оренбургскую губернию, на покупку продовольствия до 7 рублей в месяц, или 84 рублей в год [3, л. 4-5]. Необходимость этого он видел в том, что сосредоточение большого числа лиц, высланных под надзор полиции в небольшом числе местностей, привело, с одной стороны, к повышению минимального размера платы за квартиру, а с другой - к сокращению возможностей приобретать средства к существованию. Число лиц, искавших работу, намного превышало надобность в них. Однако его просьба была вновь оставлена без внимания [12, л. 94].
Всего содержание от казны получали 313 человек, или 62 % политических преступников, высланных в Оренбургскую губернию. При этом % часть всех обратившихся за получением пособия было отказано в этом по причине наличия у членов их семей на родине недвижимого имущества.
С начала 1864 года постепенно ужесточаются правила содержания политических ссыльных. Так, в соответствии с циркуляром Министерства внутренних дел № 61 от 6 января 1864 года все письма, приходящие на имя лиц, состоящих под надзором полиции, должны были предоставляться для предварительного просмотра начальнику губернии, а в уездах - уездным исправникам. Таким же правилам подлежала и корреспонденция, отправляемая ссыльными [2, л. 12].
5 февраля 1864 года Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору А.П. Безаку было предписано подчинить контролю корреспонденцию всех лиц, присланных за политические преступления, «за исключением людей малограмотных, из простого звания» [2, л. 32], что нарушало закон о неприкосновенности личной переписки. Поэтому 22 марта 1864 года последовало разъяснение, дозволявшее просматривать письма не всех лиц, высланных по политической неблагонадежности, «но лишь тех, особенное наблюдение за перепиской которых будет признано необходимым начальством» [5, л. 6].
В целях прекращения случаев передачи ссыльным записок в пакетах с деньгами с 7 июня 1864 года чиновникам дозволялось в присутствии полицмейстера вскрывать адресованные ссыльным пакеты и вынимать из них только письма, при которых пересылаются деньги. Сами же деньги должны были выдаваться в прежних конвертах, с печатями чиновника, которым было вынуто письмо для прочтения [12, л. 77].
29 мая 1864 года на основании циркуляра Министерства внутренних дел № 105 дети политических ссыльных, находящиеся добровольно при родителях, лишались права отлучек из мест проживания и помещались под строгий надзор полиции [11, л. 148].
С 25 июня 1864 года, согласно циркуляру Министерства внутренних дел № 205, жены и дети лиц, высылаемых под надзор полиции без лишения прав состояния, последовавшие за ними в ссылку, лишались права менять место жительства и помещались под строгий надзор полиции [12, л. 80]. Таким образом, к началу 1865 года лицам, высланным за причастность к Польскому восстанию, запрещалось покидать определенные местности, обучать детей, поступать на гражданскую и государственную службу. Они были лишены права на неприкосновенность личной переписки, а в нарушение именного указа № 5032 от 22 декабря 1831 года наказание за совершенные ими преступления рас-
пространялось на членов семей, отправившихся вместе с ними в ссылку.
Всего к середине 1865 года в Оренбургскую губернию за причастность к «произошедшим политическим беспорядкам» из царства Польского и Западного края под надзор полиции были доставлены 506 человек, из которых: 279 человек (55 %) -по конфирмации Виленского военного, Ковенско-го, Гродненского и Минского генерал-губернатора; 141 человек (28 %) - по конфирмации Министра внутренних дел; 52 человека (10 %) - по конфирмации наместника царства Польского; 19 человек (4 %) - по конфирмации Киевского военного, Подольского и Волынского генерал-губернатора.
По сословной принадлежности лица, высланные на жительство под надзор полиции, распределились следующим образом. Дворянами являлись 298 человек, или 60 % ссыльных; мещанами -96 человек, или 20 %; помещиками - 55 человек, или 11 %; ксендзами - 25 человек, или 5 %; представителями шляхты - 12 человек, или 2 %; крестьянами и однодворцами - менее 1 % (8 и 6 человек соответственно). Чиновниками являлись 78 человек, или 15 % ссыльных, военнослужащими, уволенными за свои политические взгляды -24 человека, или 5 %, врачами - 18 человек, или 4 %, воспитанниками учебных заведений, отправившимися в царство Польское для участия в восстании - 18 человек, или 4 %.
Женщины составляли 5 % от общего числа политических ссыльных.
Сведения о месте происхождения имеются у 417 человек, или 82 % от числа лиц, высланных на жительство под надзор полиции в Оренбургскую губернию. Из них 22 % (91 человек) были уроженцами Варшавской губернии, 20 % (82 человека) являлись уроженцами Виленской губернии, 14 % (60 человек) были уроженцами Ковенской губернии, 12 % (49 человек) - уроженцами Гродненской губернии, 6 % (23 человека) - уроженцами Минской губернии, 5 % (22 человека) - уроженцами Могилевской губернии, 4 % (18 человек) - уроженцами Витебской губернии. Также по 4 % были уроженцами Люблинской губернии (16 человек), Плоцкой губернии (15 человек). По 2 % были выходцами из Волынской губернии (10 человек), из Подольской губернии (9 человек), из Радомской губернии (9 человек). 5 человек были уроженцами Киевской губернии; 4 - уроженцами Августовской губернии. По одному человеку были уроженцами Херсонской, Полтавской, Черниговской и Калиш-ской губерний.
Под секретным полицейским надзором состояли 210 человек, или 55 %; под гласным надзором -93 человека (24 %); под строгим секретным надзором - 65 человек (17 %); под строгим гласным надзором - 16 человек, или 4 % от общего числа ссыльных.
Большим разнообразием отличался список «преступлений», считавшихся политическими. Так, за неблагонадежность в политическом отношении под надзор полиции в Оренбургскую губернию были высланы 135 человек, или 26,7 % от общего числа ссыльных; за участие в мятеже -58 человек, или 11,5 %; за нахождение в шайке мятежников - 57 человек, или 11,3 %; за доставление в шайки мятежников оружия, корреспонденции, провианта и теплых вещей - 33 человека, или 6,5 %; за принадлежность к революционным организациям - 19 человек; за хранение у себя в доме припасов, оружия и запрещенных сочинений -17 человек; за политические преступления - 13 человек; за подговор крестьян к восстанию и недонесение начальству на мятежников были высланы по 12 человек; за вредное влияние на общественное спокойствие - 11 человек; за принятие у себя в доме мятежников - 10 человек.
Кроме того, 42 человека, или 8 % от общего числа ссыльных, были присланы на жительство под надзор полиции в Оренбургскую губернию без объяснения причины.
Приведенные в перечнях сведения позволяют сделать следующие выводы:
1. Большинство (83 %) польских уроженцев были присланы в Оренбургскую губернию под надзор полиции по конфирмациям наместника Северо-Западного края и министра внутренних дел.
2. Большинство (390 человек, или 78 %) из высланных под надзор полиции участников восстания 1863 года составляли представители привилегированных сословий.
3. Большинство политических преступников (276 человек, или 66 %) были уроженцами Западного края.
4. Максимальное количество политических ссыльных (91 человек, или 22 %) являлись уроженцами Варшавской губернии.
5. Основным видом преступления польских ссыльных в 1863-1865 годах являлась неблагонадежность в политическом отношении.
6. Большинство (288 человек, или 57 %) политических ссыльных в 1863-1865 годах составляли лица, обвиненные в пособничестве «мятежникам».
7. Более половины из находившихся под надзором полиции политических преступников получали содержание от казны.
8. Основным видом надзора являлся секретный полицейский надзор.
9. У каждого пятого ссыльного отсутствовали сведения либо о сословной принадлежности, либо о происхождении.
Лица, лишенные всех прав состояния за участие в восстании 1863 года, и политические преступники из «простого сословия» водворялись на казенных землях во внутренних губерниях империи. На расположенном в Пскове сборном пункте данной
категории преступников выдавалась арестантская одежда, после чего партия ссыльных, назначенных к водворению в Оренбургскую губернию, отправлялась пешим этапом в Уфу для распределения по селениям Оренбургского и Челябинского уездов. При этом в соответствии с распоряжением Министерства государственных имуществ № 4292 от 10 июля 1864 года начальнику губернии запрещалось водворять ссыльных в деревнях, населенных татарами, так как они на время, когда жители деревень отправляются для кочевки, остаются в них безо всякого присмотра [7, л. 87].
С 30 мая 1864 года в соответствии с предписанием Департамента окладных сборов № 1372 польским поселенцам выплачивалось по 55 рублей серебром на «домообзаведение» [8, л. 82]. Лицам, не достигшим совершеннолетия, выплачивалось по 10 рублей в год «на призрение» [9, л. 6 об.]. В целях «прочного устройства крестьянского хозяйства» лицам, водворенным на казенных землях Оренбургской губернии, разрешалось обращаться с просьбой прислать к ним их семейства [10, л. 1].
Всего к водворению на казенных землях Оренбургского и Челябинского уездов был определен 831 человек, из которых в Уфу на распределение прибыли 754 человека [7].
По сословной принадлежности политические преступники, водворенные на казенных землях Оренбургской губернии, распределились следующим образом. Крестьянами являлись 342 человека, или 47 % от общего числа водворенных лиц; мещанами - 214 человек (29 %); однодворцами -79 человек (11 %); лишенными дворянского достоинства по приговору суда - 51 человек (7 %); представителями польской шляхты - 47 человек (6 %) от общего числа водворенных в губернии лиц.
Сведения о происхождении имеются у 529 человек, или 70 % водворенных. Из них 175 человек, или 33 %, являлись уроженцами Виленской губернии; 101 человек (19 %) - уроженцами Варшавской губернии; 70 человек (13 %) - уроженцами Ковенской губернии. Уроженцами Августовской губернии являлись 64 человека (12 %); уроженцами Люблинской губернии - 60 человек (11 %); уроженцами Гродненской губернии - 30 человек (5,7 %); уроженцами Радомской губернии - 14 человек (2,6 %); уроженцами Плоцкой губернии - 9 человек (1,7 %); уроженцами Киевской губернии - 3 человека. Двое были выходцами из Волынской губернии, один - из Калишской губернии.
Сведения о совершенных преступлениях имеются у 668 водворенных лиц. Из них 271 человек, или 40,5 %, были отправлены на поселение за отказ общества поручиться в их благонадежности после возвращения их из мятежнических шаек; 134 человека (20 %) - за участие в политических беспорядках; 125 человек (19 %) - за участие в мятеже; 102 человека (15 %) - за политические
преступления; 26 человек (4 %) - за нахождение в шайке мятежников.
Приведенные перечни показывают, что:
1. 635 человек, или 87 % польских политических преступников, водворенных на казенных землях Оренбургской губернии в 1863-1864 годах, принадлежали к «простому» сословию.
2. Большинство из назначенных к водворению на казенных землях лиц (280 человек) являлись уроженцами Западного края.
3. 65 % политических преступников, водворенных в 1863-1864 годах на казенных землях Оренбургской губернии, находились в отрядах мятежников.
В общей сложности за причастность к восстанию 1863 года в Оренбургскую губернию были высланы 1 307 человек. Причем 33 % (404 человека) составляли дворяне; 28 % (350 человек) были мещанами; 25 % (310 человек) - крестьянами; 7 % (85 человек) - однодворцами; 5 % (59 человек) относились к польской шляхте и 2 % (25 человек) являлись ксендзами. Тем самым представители привилегированных сословий впервые перестали составлять абсолютное большинство политических преступников. 59 % польских ссыльных, доставленных в Оренбургскую губернию, являлись уроженцами Западного края.
Основными видами наказаний являлись: высылка на жительство под надзор полиции (для представителей привилегированных сословий)
и принудительное водворение на казенных землях во внутренних губерниях империи (для лиц простого сословия). При этом все высылаемые без наделения землей лица были отнесены к разряду административных ссыльных.
Библиографический список
1. ГАОО (Государственный архив Оренбургской области). - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 212.
2. ГАОО. - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 461.
3. ГАОО. - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 466.
4. ГАОО. - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 474.
5. ГАОО. - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 502.
6. ГАОО. - Ф. 6. - Оп. 18. - Д. 504.
7. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 74.
8. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 82.
9. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 167.
10. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 174.
11. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 359.
12. ГАОО. - Ф. 10. - Оп. 7. - Д. 361.
13. Полное собрание законов Российской империи. Собрание Второе. 1825-1881 гг.: в 55 т. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830-1885. - Т. 38. -Ч. 1. - С. 60-61.
14. Полное собрание законов Российской империи. Собрание Второе. 1825-1881 гг.: в 55 т. - СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830-1885. - Т. 39. -Ч. 1. - С. 90-91.
