CC BY
138
МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
И. Зайцев,
доктор исторических наук, ВРИО директора ИНИОН РАН, доцент кафедры стран Центральной Азии и Кавказа ИСАа МГУ им. М.В. Ломоносова, ведущий научный сотрудник ИВ РАН ИЗ ИСТОРИИ ПЕРЕВОДА КОРАНА НА РУССКИЙ ЯЗЫК В вв.:
ПЕРВЫЙ ПЕРЕВОД СУРЫ «ОЧИЩЕНИЕ ВЕРЫ» (1572)
Аннотация. В статье анализируются данные о знакомстве русских людей с текстом Корана в ХУ1-ХУ11 вв. Текст Корана использовался в дипломатическом церемониале для принесения присяги мусульманами. Переводчики Посольского приказа не только довольно неплохо владели коранической терминологией, которая употреблялась в дипломатических документах, но даже весьма удачно переводили на русский отдельные обороты и целые айаты. Как показывают тексты Посольской книги по связям с Османской империей, первый дошедший до нас русский перевод фрагмента коранического текста суры («Очи-
щение веры») непосредственно с оригинала следует датировать 1572 г.
Ключевые слова: Священный Коран, переводы на русский язык, ислам в России в ХУ1-ХУ11 вв.
Принято считать, что в Московской Руси текст Корана был практически неизвестен. Признанные авторитеты в области истории ислама в России сходились в неутешительном мнении, что уровень знаний об этой религии был у нас довольно низок.
Так, например, академик А.Е. Крымский писал: «Русская литература чрезвычайно бедна не только оригинальными, но даже и переводными сочинениями о Мохаммеде: как ни странно, но
Россия, несмотря на то что исстари имела мусульманских подданных, всегда отличалась невежеством насчет их истории, религии и т.д.»1.
«Исламоведные сведения, накопившиеся в Московской Руси, сами по себе были довольно значительны, но отличались большой разрозненностью и случайностью, чаще всего представляли полемику против фантастического, созданного легендой, призрака ислама, который имел очень мало общего с исторической действительностью. Из этого мутного источника и черпался основной материал» - так отзывался об уровне знаний об исламе на Руси академик И.Ю. Крачковский2.
Наконец, видный теоретик-исламовед М.А. Батунский резюмировал эти наблюдения следующим образом: «Словом, в Московской Руси складывалась такая ситуация: знали мусульман, но не знали их религии, поскольку были твердо убеждены в том, что они, эти мусульмане, либо перейдут в христианство, либо перестанут быть политической, а значит, и духовной опасностью»3.
Исходя из этого, исследователи относили первые попытки переводить Коран к Петровскому времени, впрочем, не отказывая Московской Руси в знакомстве с Кораном, пусть и косвенном. «Только случайные сведения о Коране были в исторических и полемических сочинениях, большей частью переводных. При этом, однако, арабские списки Корана были известны и на Руси: на Коране приносили клятву послы мусульманских государств, присягали служилые мусульмане (большей частью татары), которых много было на российской службе»4.
Действительно, соприкосновение Русского государства с исламским миром имело следствием возникновение ряда проблем правового характера, в частности проблему удостоверения клятвенных обязательств мусульманина перед христианином и наоборот. Поначалу государство столкнулось с этим на торговом и дипломатическом поприще: словесные заверения дипломатов мусульманских стран в ХУ-ХУШ вв. (чаще всего они и сами были
1 Крымский А.Е. История мусульманства. 3-е изд. - М. - Жуковский: Куч-ково Поле, 2003. - С. 157.
2 Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. - М.-Л.: АН СССР, 1950. - С. 30.
3 Батунский М.А. Россия и Ислам. Т. I. - М.: Прогресс-традиция, 2003. -
С. 152.
4 Круминг А. А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. - М., 1994. - С. 228.
мусульманами) обязательно снабжались разработанной до мельчайших деталей церемонией клятвы или заключением так называемой шерти (от араб. шарт - «договор, соглашение»). «Крайне важно было, чтобы иностранные дипломаты совершали присягу "по их вере", "по их закону" - это давало более прочные гарантии соблюдения условий договора»1.
Присоединение большого числа мусульман к империи породило крайне важный юридический вопрос о возможности подчинения мусульманина христианской власти и юридического подтверждения его лояльности. С точки зрения мусульман, зачастую едва ли не единственной не порицаемой шариатом причиной пребывания мусульманина в христианской стране являлся выкуп пленных собратьев по вере2. С одной стороны, православное государство никогда не отрицало возможности и даже необходимости подчинения мусульман, но, с другой стороны, необходимо было выработать процедуру принятия этого подданства и удостоверения клятв. Опыт России показывает, что чаще всего конфликты между представителями двух великих религий решались в правовом поле. Московское государство (а потом и Россия) было единственной средневековой европейской страной, где издавна большое количество мусульман жило под христианской властью3. В остальной христианской Европе мусульман практически не было.
С точки зрения христианского государства отношения с мусульманином регулировались принесением им клятвы («роты») с обязательным включением в ее текст указания на последствия невыполнения взятых на себя обязательств.
1 Юзефович Л.А. «Как в посольских обычаях ведется...». - М.: Международные отношения, 1988. - С. 176.
2 См. подробнее: Луис Б. Ислам и Запад. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003.
3 Мусульмане жили и в Польско-Литовском государстве, однако их число там не сопоставимо с числом мусульман в Московии. Некоторые западные, а также исламские историки об этом часто забывают. Ср., например, утверждение турецкого исследователя, что Россия «не имела опыта совместного проживания христиан и мусульман» (Туран А.Н. Черты повседневного быта народа Крыма (XVII-XVIII вв.) // Культура народов Причерноморья. № 43. - Симферополь, 2002. - С. 305). Хотя большинству все же присущ здравый взгляд на вещи. Ср.: «Nonetheless, the Russia Tatar relationship did (perhaps even does) have a familiarity, even an intimacy, that is missing in other imperial relationships between Christians and Muslims» (Bergne P. Review of Galina Emelianova. Russia and Islam: A Historical Survey // Journal of Islamic Studies. 2005. Vol. 16. P. 98).
Коран был непременным атрибутом такой «роты» и подписания договорных обязательств (шерти), даже если его текст сам по себе не зачитывался: «И ты, господине, на той записи учини правду к государю нашему передо мною, положа ее на Куране», - следовало говорить Семену Мальцову в Ногайской Орде мирзе Мухаммеду, который должен был подтвердить шертную запись (1560 г.)1. В Москве в царском архиве специально для «дачи правды» крымским и турецким послам при русском дворе хранился экземпляр Корана2. «Крымской Ислам-Гирей царь и калга и нурадын дали, на куране шерть учинили...» - писалось в наказе посланным в 1646 г. в Индию к Джехан-шаху Н. Сыроежину и В. Тушканову3.
Совершать присягу мусульманину можно было в любом удобном для этого месте, но в идеале местом проведения присяги должна была быть мечеть или молитвенный дом4. Императрица Елизавета Петровна, которая не стремилась к увеличению числа мечетей на территории империи, всё же в 1744 г. была вынуждена согласиться с сохранением определенного числа «потребных» мусульманских культовых сооружений, так как «живущие в России Татара Магометанского закона приводятся к присягам по их законам в их мечетях»5. Совершенно невозможно было производить мусульманскую присягу только в месте неисламского культа. Необходимо было присутствие толмача, для того чтобы проверить точность произносимого мусульманином текста, а также духовного лица (муллы). Порядок принесения присяги включал следующие процедуры: присягающий должен был непрерывно держать указательный и средний пальцы правой руки на тексте Корана, начинать со слов хвалы Аллаху, трижды поклясться именем Аллаха. Грамотные мусульмане подписывали текст клятвы сами, а за не-
1 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1551-1561 гг.). -Казань: Татарское книжное издательство, 2006. - С. 309.
2 Государственный Архив России XVI столетия. Опыт реконструкции / Подгот. текста и комментарии А.А. Зимина. Ч. 3. - М., 1978. - С. 506.
3 Русско-индийские отношения в XVII в.: Сборник документов. - М.: Издательство восточной литературы, 1958. - С. 56.
4 В реконструированном виде этот ритуал см.: Арапов Д.Ю. Присяга мусульман в российских законодательных актах и юридической литературе XIX в. // Древнее право. № 2 (10). - М., 2002; Арапов Д.Ю. Мусульманская присяга в русском дипломатическом церемониале в Средние века и раннее Новое время // Репрезентация власти в посольском церемониале и дипломатический диалог в X -первой трети XVIII века. - М., 2006.
5 ПСЗ. Собр. I. - СПб., 1830. - Т. 15. - № 8978.
грамотных прикладывали руку их близкие. На присяжном листе ставили оттиски личных печатей или пальцев присягающих. Именно так была оформлена «Утвержденная грамота» об избрании на царство Михаила Федоровича Романова в 1613 г. От имени мусульман России семь влиятельных татарских мурз высказались и поставили свои подписи под документом об избрании1.
В отличие от христианской присяги, по отношению к мусульманам на Руси применялся ритуал клятвы («роты»). Сохранившиеся источники позволяют сделать вывод, что при заключении тех или иных условий между Московским правительством и мусульманином - представителем исламской державы, последние, как правило, в отличие от христиан различных толков, не давали «правду», а совершали «роту» (т.е. приносили клятву): указания на последствия невыполнения взятых на себя обязательств («запрещение») вносились в сам текст записи. Как известно, принесение клятвы христианином осуждалось, христианин мог только присягать, целуя крест2. Не случайно, когда в 1480 г. Менгли-Гирей вставил в «перемирную» грамоту слова о том, что в случае нарушения договора Иваном III последнему грозила кара, великий князь крест целовать отказался. Московскому послу в Крыму Ивану Звенцу приказывалось объяснять это так: «А учнет царь гово-рити о том, что в той грамоте в великого князя в крепостной не написано запрещения, как царь в своем списке писал. И князю Ивану то отговаривати так: тех, господине, слов по христьянскому закону немошно молвити, чтобы, господине, за те слова христья-нину убиту бытии, а молвити того нелзе... Ино, господине, во христьяньском законе тое правды, крестного целования, выше нет»3.
1 История Татарии в документах и материалах. - М.-Л.: Соцэкгиз, 1937. -С. 375; Арапов Д.Ю. Мусульмане и Российское государство // Преподавание истории в школе. - 2001. - № 4. - С. 53.
2 Основанием для этого были евангельские слова: «А я говорю Вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головой твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5: 34-37).
3 Сборник Императорского Русского исторического общества: Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Т. 41. (Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Нагайскою Ордами и с Турцией. Т. 1. С 1474 по 1505 г. эпоха свержения монгольского ига в России.) - СПб., 1884. - С. 22.
Мусульманин крест целовать, естественно, не мог, а следовательно, для удостоверения действенности обязательств в текст клятвы обязательно вносилось «запрещение». Крымские послы, например, в начале XVI в. при совершении клятвы говорили: «И естли справедливе присягаю, боже, помози, а естли несправедливее, бо вышний забий на душе и на теле»1. Формулы запрещения могли вноситься не только в текст устной клятвы, но и в письменные шерти. В шертной записи ногайского бия Исмаила, его детей и племянников московскому царю (1557) встречаем: «А солже, шерть наша на нас и на наших детех буди»2. Невыполнение обязательств, с точки зрения мусульманина, навлекало кару на не выполнившего их. Ногайские мирзы, например, писали в Москву в 1537 г.: «И не пришлешь, ино шерть на твоей шее», «И мы не хотим своей правды порушити, кто порушит правду - тот порушит, а мы не рушим. И толко с нынешными послы не пришлешь нам того, что нам посулил, ино шерть на твоей шее»3.
Мусульманину запрещено клясться кем-либо, кроме Аллаха, его имен и атрибутов (в противном случае имеет место так называемый ширк - придание Аллаху сотоварищей). Клятва не Аллахом - грех, требующий покаяния4. Поэтому в текстах крымских и ногайских клятв и шертей встречаем обычно только упоминания Бога: «Слово у нас одно и Бог один»5.
Внесение в текст «роты» указания на последствия невыполнения взятых на себя обязательств стало непременной чертой всех мусульманских клятв в России вплоть до XIX в. Шертная запись нижегородских татар (русский перевод - 1840-е годы) содержала такой текст: «От искушения Диавола прибегаю к Тебе, Господи,
1 Цит. по: Юзефович Л.А. Указ. соч. - С. 178.
2 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1551-1561 гг.). -Казань: Татарское книжное издательство, 2006. - С. 250.
3 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1489-1549 гг.). -Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1995. - С. 191-192.
4 «Аллах не взыскивает с вас за легкомыслие в ваших клятвах, но Он взыскивает с вас за то, что вы связываете клятвы [комментаторы понимают под этим выражением принесение намеренно двусмысленной клятвы. - И. З. ]. Искуплением этого - накормить десять бедняков средним из того, чем вы кормите свои семьи, или одеть их, или освободить раба. А кто не найдет, то - пост трех дней. Это -искупление ваших клятв, которыми вы поклялись. Охраняйте же ваши клятвы!» (Коран 5: 89).
5 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1551-1561 гг.). -
С. 250.
я... обещаюсь и клянусь всемогущим моим Богом пред изданным Его Священным ал-Кораном, в том, что буду говорить самую правду о слышанном и виденном мною, не обольщаясь интересом, свойством или дружбою, соображая мои чувства с моими словами, изображенными в Законе Нашем, утверждаю сие тем, что если не скажу правды - тогда буду лишен:
- Милосердия Всевышнего Творца;
- Истинной веры;
- Имени последователя Пророка;
- Молитвы обо мне потомков моих;
- Зрения Господа Бога во время Страшного Суда и Созерцания Его.
В заключение же моей Клятвы целую Слова Священного ал-Корана.
Аминь. Аминь. Аминь»1.
Схожая практика имела место и в Польско-Литовском государстве. Имеющиеся польские записи крымской клятвы (калги Кырым-Гирей султана и его приближенных, 1667 г.) подтверждают московские источники2: Przysi^gamy P. Bogu iedynemu, temu, ktory stworzyl Nieboi ziemi§, morze i wszystke, ze tego dotrzymamy wszystkiego i kazdego z osobnaz tych punktow, ktore s^ napisane, a iezeli w czymkolwiek nie dotrzymamyi zlomiemy przysi§g§ nasz§: Niech nas ten P. Bog, ktorego wzywamy, karze natym i na tamtym swiecie, i aby szabla nieprzyiacielska gor§ zawsze nad namimiala i nad potomkami naszemi. A to imieniem Hana J°Mci Soltana Nuradina, Galgi i inszych beiow, agow, Mirzow, calego Krymu i inszych ord i panstw pod Hanem J°Msci^ b^d^cych («Присягаем Господу Богу единому, тому, который сотворил небо и землю, море и все [вокруг], что выполним все и каждый в особенности из написанных пунктов, а если в чем-либо не исполним и нарушим нашу присягу, то пусть нас Господь Бог, к которому взываем, покарает на том и на этом свете, а неприятельская сабля будет всегда над нами и над нашими потомками»).
Вероятно, текст клятвы со временем менялся: по крайней мере, несколько его русских записей не сводятся к одному, раз и навсегда утвержденному. Первым зафиксированным примером
1 Шертная клятва на Коране // Ислам на Нижегородчине: Энциклопедический словарь. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007. - С. 200-201.
2 Acta Histórica res gestas Poloniae illustrantia.Vol. II: Pisma do wieku i spraw Jana Sobieskiego. Wyd. F. T. 1. Cz. I. - Kraków, 1880. - S. 287.
был айат 91 из суры «Пчелы»: «Верно выполняйте договор с Аллахом, когда его заключили, и не нарушайте клятв после их закрепления: вы сделали Аллаха поручителем за вас. Поистине, Аллах знает то, что вы творите»1. По крайней мере, в одном из сохранившихся Коранов из собрания Российского государственного архива древних актов (РГАДА) имеется вклейка с русским текстом, выполненным московской скорописью конца XVII - начала XVIII в.: «В Куране на сей статье шертовать пристойно, а с той статьи перевод: Глава 15 О Пчеле именуемо(й) арапсю Ад-жиль Все аще по Бозе обещастеся исполняйте и ничтоже противо клятвы своея да сотворите. Убо Бога призвасте во свидетельство своего обещания, весть бо вся вами творимое»2. Текст соответствующего айата в рукописи выписан золотом. Е.А. Резван считает эту запись первым дошедшим до нас русским переводом фрагмента коранического текста3. Предполагается, что этот перевод делался с тюркского подстрочника. Однако, как мы покажем ниже, это не так.
Стоит сказать, что с отдельными кораническими пассажами в Москве познакомились еще раньше также путем дипломатического обмена. В богословской части формуляра джучидских (прежде всего, крымских) грамот имелись коранические цитаты (басмала - формула «Во имя Бога, милостивого, милосердного»), которые в Посольском приказе переводились на русский. Так, в посланиях и шертных грамотах Саадет-Гирея и Сахиб-Гирея (1524 и 1531 гг.) встречаются такие обороты: «Бог богатый вся во всех исполняяи. Почали есмя Божиим имянем, Бога дающего пищу, Бога оцищающаго грехи» или «Почали есмя Божиим именем, Бога дающу пищу, Бога оцищающаго грехи»4.
1 Коран 16: 91 (перевод И.Ю. Крачковского). «Будьте верны завету с Аллахом, если вы его дали; не нарушайте клятв после того, как вы их скрепите, ибо вы признали Аллаха своим поручителем. Воистину, Аллах ведает о том, что вы содеете» (пер. М.-Н. О. Османова).
2 Круминг А. А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. - М., 1994. - С. 228; Краткий каталог арабских рукописей и документов Российского государственного архива древних актов / Сост. Д. А. Морозов. - М.: Древлехранилище, 1996. - С. 22.
3 Резван Е.А. Казанское многоголосие: Жить вместе, оставаясь разными // Светозарная Казань: Каталог выставки. [б. м.]. - 2005. - С. 18. См. также: Круминг А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. - М., 1994. - С. 228.
4 РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 86 об.
Вероятно, выражение «Бог богатый» в начале русского текста грамоты ногайского мирзы Уруса (1560) является переводом формулы «Аллах велик»1. Встречаются в русских переводах и молитвенные формулы, основанные на кораническом тексте: «В Божьем бы заступлении нам быти, дай Боже, сотворитель Вселенную. Аминь»; «Мы в своем величестве здоровы, а и ты бы в своем величестве здоров был, дай Боже. Аминь»2. Нам уже приходилось писать о возможном кораническом источнике одного из оборотов русского перевода казанского дипломатического послания 1549 г.3
Очень яркий пример перевода целой суры содержит Посольская книга по связям с Османской империей. В декабре 1572 г. в Москву вернулся Андрей Иванович Кузьминский, который привез с собой грамоту Селима II Ивану IV, датированную 15 июля 979 г. х. В заголовке этой грамоты есть такие слова:
«Государь един Бог, ни от кого родился, ни от него не родился нихто, и товарища ему нет, нихто на него не походит»4. Вне всякого сомнения, это перевод на русский язык суры ^¿С^ -«Очищение веры» (112), известной также как («Единобожие») или («Вечный»):
1. £¡3
2. С^О
3. лЩ _з ЛЬ
4. Л 3
В переводе И.Ю. Крачковского эта сура звучит так:
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
1. Скажи: «Он - Аллах - един,
2. Аллах, вечный;
3. Не родил и не был рожден,
4. И не был Ему равным ни один!»
1 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1551-1561 гг.). -
С. 327.
2 Там же. - С. 85, 86.
3 Зайцев И.В. Между Москвой и Стамбулом: Джучидские государства, Москва и Османская империя (начало XV - первая половина XVI в.). - М.: Рудо-мино, 2004. - С. 163-164.
4 РГАДА. Ф. 89 («Сношения с Турцией»). Оп. 1. Д. 2. Л. 224-227.
Кажется, впервые на этот древнерусский перевод обратил внимание покойный Ш.Ф. Мухамедьяров. В письме 4 июля 1947 г. к своему учителю М. Н. Тихомирову он писал:
«Несмотря на вольность перевода этой суры в Посольской книге № 2, он правильно передает смысл текста... Это можно считать одним из фактов, свидетельствующих о значительном уровне культуры перевода с иностранного на русский в Посольском приказе конца XVI в. ...
Даже при сравнении с. позднейшими переводами следует признать определенные достоинства за переводом из Посольской книги, хотя там и нет второго стиха»1.
Таким образом, в ХУ1-ХУ11 вв. переводчики Посольского приказа неплохо знали кораническую терминологию и довольно удачно переводили на русский отдельные обороты и целые айаты. Но перевода всего текста Корана сделано так и не было. Объяснялось это, конечно, особенностями работы переводчиков этого учреждения: вся деятельность была подчинена задачам точного, зачастую дословного перевода текстов посольской документации.
Первые попытки научного изучения и перевода Корана на русский язык принадлежат Петру I, который в русле своей восточной политики предпринимает целую серию мероприятий, положивших начало систематическому изучению мусульманского Востока в России2. Уже в раннее Петровское время начинаются активные поиски переводчика Корана на русский. Однако царя ждала в этих попытках неудача. Текст, который мы публикуем ниже, датирован 28 сентября 1697 г.:
«А сентября КИ день нынешняго СЕ года Великому государю докладывал в его государском походе в селе Преображенском боярин князь Борис Алексеевич Голицын, что новокрещен, о котором он напред сего ему, великому государю докладывал, которой живет у него, о переводе взятой турской книги Алкорана, той турской книги Алкорана подлинно на словенской ярлык перевесть не умеет и толку ее сказать не знает, потому что она писана высоким арапским языком. Да и в турках де многие люди тое книгу
1 Архив РАН. Ф. 693 (М.Н. Тихомиров). Оп. 4. Ед. хр. 415. Л. 4, 4 об.
2 Резван Е.А. Коран в России // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь / Под ред. С.М. Прозорова. Т. I. - М.: Издательская фирма «Восточная литература», 2006. - С. 203.
чтут, а толку ей не знают. И он новокрещен хотя и прочтет, тол(ь)ко перевесть не может»1.
Поиски переводчика Корана непосредственно с арабского успехом в Петровское время не увенчались. Именно поэтому, видимо, и было решено переводить Коран с французского текста Дю Рие. Первый перевод был напечатан в декабре 1716 г. Имени его автора мы не знаем, но, судя по количеству грубых ошибок и неточностей, совершенно очевидно, что этот человек знал французский неважно. Ближе ему была латынь.
Другой - более качественный - перевод того же французского текста выполнил дипломат Петр Васильевич Постников. Его труд, законченный не позднее 1725 г., так и остался неизданным и известен по двум рукописям2.
Итак, как мы видим, в ХУ1-ХУ11 вв. переводчики Посольского приказа не только довольно неплохо владели коранической терминологией, которая употреблялась в дипломатических документах, но даже весьма удачно переводили на русский отдельные обороты и целые айаты. Как показывают тексты Посольской книги по связям с Османской империей, первый дошедший до нас русский перевод фрагмента коранического текста (суры -«Очищение веры») непосредственно с оригинала следует датировать 1572 г.
Источники
1. Архив Российской академии наук. Ф. 693 (М.Н. Тихомиров). Оп. 4. Ед. хр. 415.
2. Российский государственный архив древних актов. Ф. 89 («Сношения с Турцией»). Оп. 1. Д. 2 (1569-1590).
3. Российский государственный архив древних актов. Ф. 137 («Боярские и городовые книги»). Оп. 1 (Новгород). Д. 137.
1 РГАДА. Ф. 137 («Боярские и городовые книги»). Оп. 1 (Новгород). Д. 137. Л. 497.
2 Круминг А. А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. - М., 1994. - С. 231-237. Впрочем, до сих пор встречаются утверждения, что автором перевода, изданного в 1716 г., был Постников. (Алиев А. Коран в России: Источник знаний или объект мифотворчества? - М.: Дружба народов, 2004. - С. 120.)
Литература
1. Алиев А. Коран в России: Источник знаний или объект мифотворчества? -М.: Дружба народов, 2004.
2. Арапов Д.Ю. Мусульмане и Российское государство // Преподавание истории в школе. - 2001. - № 4.
3. Арапов Д. Ю. Присяга мусульман в российских законодательных актах и юридической литературе Х1Х в. // Древнее право. № 2 (10). - М., 2002.
4. Арапов Д.Ю. Мусульманская присяга в русском дипломатическом церемониале в Средние века и раннее Новое время // Репрезентация власти в посольском церемониале и дипломатический диалог в Х - первой трети ХУШ в. -М., 2006.
5. Батунский М.А. Россия и Ислам. Т. I. - М.: Прогресс-традиция, 2003. Государственный Архив России ХУ! столетия. Опыт реконструкции / Подгот. текста и коммент. А.А. Зимина. Ч. 3. - М., 1978.
6. Зайцев И. В. Между Москвой и Стамбулом: Джучидские государства, Москва и Османская империя (начало ХУ - первая половина ХУТ в.). - М.: Рудомино, 2004.
7. История Татарии в документах и материалах. - М.-Л.: Соцэкгиз, 1937.
8. Краткий каталог арабских рукописей и документов Российского государственного архива древних актов / Сост. Д. А. Морозов. - М.: Древлехранилище, 1996.
9. Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. - М.-Л.: АН СССР, 1950.
10. Круминг А.А. Первые русские переводы Корана, выполненные при Петре Великом // Архив русской истории. Вып. 5. - М., 1994.
11. Крымский А.Е. История мусульманства. 3-е изд. - М.-Жуковский: Кучково Поле, 2003.
12. Луис Б. Ислам и Запад. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003.
13. Полное собрание законов Российской империи. Собр. I. - СПб., 1830. - Т. 15.
14. Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1489-1549 гг. - Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1995.
15. Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой (1551-1561 гг.). -Казань: Татарское книжное издательство, 2006.
16. Резван Е.А. Казанское многоголосие: Жить вместе, оставаясь разными // Светозарная Казань. Каталог выставки. [б.м.]. 2005.
17. Резван Е.А. Коран в России // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь / Под ред. С.М. Прозорова. Т. I. - М.: Издательская фирма «Восточная литература», 2006.
18. Русско-индийские отношения в ХУП в.: Сборник документов. - М.: Издательство восточной литературы, 1958.
19. Сборник императорского Русского исторического общества. Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Т. 41. (Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Нагайскою Ордами и с Турцией. Т. 1. С 1474 по 1505 г. - эпоха свержения монгольского ига в России.) - СПб., 1884.
20. Туран А.Н. Черты повседневного быта народа Крыма (XVII-XVIII вв.) // Культура народов Причерноморья. № 43. - Симферополь, 2002.
21. Шертная клятва на Коране // Ислам на Нижегородчине: Энциклопедический словарь. - Н. Новгород: ИД «Медина», 2007.
22. Юзефович Л .А. «Как в посольских обычаях ведется...» - М.: Международные отношения, 1988.
23. Acta Histórica res gestas Poloniae illustrantia.Vol. II: Pisma do wieku i spraw Jana Sobieskiego. Wyd. F. Kluczycki. T. 1. Cz. I. - Kraków, 1880.
24. Bergne P. Review of Galina Emelianova. Russia and Islam: A Historical Survey // Journal of Islamic Studies. 2005. Vol. 16.
«Ислам в современном мире», М., 2016 г., т. 12, № 2, с. 81-91.
И. Гавриш,
аспирант кафедры философии религии
и религиоведения философского факультета
(МГУ им. М.В. Ломоносова)
ПОЛИГАМИЯ В БРАЧНОМ ПРАВЕ ИСЛАМА
И РОССИИ
(Перспективы сближения позиций)
Аннотация. В статье рассматривается вопрос полигамии в исламском браке и соотношение этого положения со светским правом. Автор подчеркивает, что с позиции семейного права государства исламский полигамный брак по отношению к другим женам, кроме той, с которой брак заключен как по нормам ислама, так и по российскому праву, допускающему только моногамию, - будет выступать как фактический брак. Такой брак не имеет юридических последствий, в отличие от гражданского брака, зарегистрированного государством.
Ключевые слова: исламское право, исламский брак, светское государство, семейное право, брачное право.
В России второй по численности религиозной традицией является ислам1. При этом в современной мусульманской общине происходит рост объема культовой деятельности, прежде всего в области исламской свадебной обрядности и брака (никях2).
Семейный кодекс РФ3 (ст. 14; далее СК РФ) допускает только моногамный брак - препятствием к браку будет нахождение в ранее заключенном браке.
