CC BY
563
КОРАН И КОРАНИСТИКА В РОССИИ: ОПЫТ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ КОРАНА
АЛ. Барковский
Зарождению и становлению российского ис-ламоведения в качестве научной (академической) дисциплины предшествовал более чем столетний период перевода Корана на русский язык, а также последующего многопланового развития коранических исследований.
В настоящее время имеется немало отечественных публикаций, где в тех или иных временных рамках освещена история совершенствования переводческой деятельности', где Коран в той или иной мере рассмотрен в качестве религиозно-философского, литературного, историко-культурного памятника, наконец, главного первоисточника исламского права. Все это позволяет продвинуться в деле формирования обобщенного представления о становлении и тенденциях развития отечественной коранистики.
Первые шаги на пути ознакомления российской читающей публики с Кораном были предприняты по инициативе Петра I. По его поручению П. Постников перевел на русский язык то изложение коранического текста с арабского оригинала на французский язык, которое осуществил в 1647 г . Андре Дю Рие. В 1716 г . «повелением Царского Величества» этот перевод был напечатан под названием «Аль-Коран о Магомете, или закон турецкий».
В конце XVIII в. перевод Андре Дю Рие послужил основой двух других русских переводов Корана. Наибольшую известность получил лишь один из них, который был исполнен талантливым литератором М.И. Верёвкиным и опубликован под названием «Книга Аль-Коран аравлянина Магомета» (1790 г.). Завершающим звеном в русской перевод-
ческой практике перевода коранических текстов с их переложения на западных языках явился перевод К. Николаева (1864 г.).
При всем несовершенстве переводов «из вторых рук», их значение не может недооцениваться в свете просветительской деятельности, в процессе которой ширилось ознакомление европейски образованной прослойки русского общества с важнейшим первоисточником ислама. Т ак, перевод М.И. Веревкина вдохновил А.С. Пушкина на создание знаменитых «Подражаний Корану» 2. Коранические реминисценции нашли отражение в других произведениях поэта, что привело к заметному возрастанию интереса к исламу и мусульманской культуре в широких кругах российской читающей публики.
Почти одновременно и независимо друг от друга в 70-х годах XIX в. состоялись два русских перевода Корана непосредственно с первоисточника. Первый из них был закончен Д.Н. Богуславским в 1871 г, но долгое время он оставался ненапечатанным1. Другой перевод (1878 г.), принадлежавший видному православному миссионеру Г .С. Саблукову , выдержал несколько изданий. В обоих случаях принимались во внимание коранические исследования европейских ученых, во втором - также тафсиры - труды мусульманских, главным образом, татарских богословов, где были запечатлены комментарии к Корану и его толкование в духе традиций, сложившихся спустя много столетий после кончины Мухаммада4.
Работа над переводом коранических текстов продолжалась в России после наступления XX в. Эта работа занимала центральное место в научно-иссле-
1 Об этом см. подробнее: Грязневич ПА Коран в России (изучение, переводы и издания) // Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984. С. 76-82; Грязневич ПА Предисловие ко второму изданию // Коран, перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, 2-е издание. М., 1990. С. 3-14; Беляев В.И, Г рязневич ПА Предисловие // Коран, перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, 2-е издание, С. 15-24; Резван ЕА Коран и коранистика // Ислам. Историографические очерки. (Под общей редакцией СМ. Прозорова). М., 1991. С. 7-85; Резван ЕА Коран и его мир. СПб, 2001. С. 383-455; Прозоров СМ. Научное исламоведение в России (1980-2005)
// Иран сегодня. М., 2006, №1. С. 20-24.
2 Кашталева К.С. «Подражания Корану» Пушкина и их первоисточник // Записки Коллегии востоковедов при Азиатском музее Академии наук СССР / 1930. С. 243-270.
3 Издание данной работы состоялось в 1995 гпо инициативе ЕА Резвана при участии АН. Ванруха. О высокой оценке этого перевода см.; Крачковский И.Ю. Перевод Корана Д.И. Богуславского// Советское востоковедение. 1945, № 3. С. 293-301.
4 Пит. по: Грязневич ПА. Предисловие ко второму изданию // Коран, перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, 2-е издание. М., 1990. С. 9.
довательской и педагогической деятельности И.Ю. Крачковского. Его первые университетские лекции по Корану состоялись в Петрограде в 1915 г ., последние - в Ленинграде в 1949 г.1
Систематическую работу по переводу коранических текстов И.Ю. Крачковский начал в 1921 г. Коран рассматривался им «как литературно-языковое произведение», лишь попутно - «как исторический источник», в меньшей мере - «как закононормирующий свод»2.
В процессе перевода, отмечал П.А. Г рязневич, И.Ю. Крачковский «...часто прибегал к подстрочной форме передачи арабского текста, иногда нарочито буквальной, местами сохраняя синтаксис подлинника, сознательно пользовался малоупотребительными русскими словами и выражениями, чтобы избежать стилевых и лексических шаблонов и штампов, и поверхностных интерпретаций» 3. Однако текст перевода не подвергся окончательному авторскому редактированию. Заложенные в замысле ученого «...методические идеи остались не реализованными в полной мере» .
Во многом это было связано с тем, что основной этап научной деятельности И.Ю. Крачковского пришелся на время, когда в СССР набирал темпы официальный курс на «массовую атеизацию» населения страны, когда «подход к Корану и методы его анализа определялись, в первую очередь, задачами атеистической пропаганды, а сама книга и ее переводы подлежали изъятию из массовых библиотек»5. Публикация перевода И.Ю. Крачковского (ум. в 1951 г) стала возможной лишь в 1963 г. Хотя издание этого труда явилось знаменательным событием в развитии российского исламоведения , на повестке дня со врем е-нем обозначилась необходимость продолжить работу по переводу Корана на русский язык.
К настоящему времени увидели свет три издания Корана (первое было опубликовано в 1995 г .), переведенного М.-Н. О. Османовым. По словам это-
го ученого, при работе над переводом он опирался на достижения российских предшественников по переводческой деятельности, кроме того - «в сравнительных целях» порой обращался к отдельным переводам Корана на персидском и европейских языках. Одновременно использовались наиболее авторитетные источники по исламу , включая древнейшие толковые словари арабского языка, а также тафсиры - труды мусульманских богословов - комментаторов и толкователей Корана7.
Однако «...главный приоритет в выборе варианта перевода всегда отдавался контексту, анализу и смысловому воспроизведению лексического, грамматического и синтаксического богатства оригинала»8.
Вся эта работа, отмечал В.Д. У шаков, ответственный редактор текста перевода, выполненного М.-Н.О. Османовым, осуществлялась поэтапно. Суть первого этапа заключалась «во вскрытии поверхностной структуры предложения на уровне выявления грамматических и лексико-семантических связей, в определении актуальных грамматических и лексических значений элементов, составляющих фразу путем устранения неактуализированных, не проявленных сем (частичек смысла) и в достижении таким способом «глубинного» смысла». Второй этап состоял в трансформации «глубинной» структуры смыслового содержания, извлеченного из иностранного языка в «поверхностную» структуру на
9
языке перевода» .
Наряду с академическим, научно выверенным подходом к переводу Корана на исходе XX в. наметилось обращение к этому важнейшему первоисточнику ислама с познавательно-просветительскими по преимуществу целями. Т ри перевода коранических текстов с арабского подлинника, рассчитанных на широкую читательскую аудиторию, опубликовал Т.А. Шумовский, известный специалист по истории и филологии арабского средне-
1 Беляев В.Л, Грязневич П.А. Предисловие// Коран, М., 1990. С. 24.
2 Крачковский И.Ю. Приложение// Коран, перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, 2-е издание С. 672.
5 Грязневич П.А. Предисловие ко второму изданию// Коран, перевод и комментарии И.Ю. Крачковского. М., 1990. С. 9-10.
' Там же. С. 12.
5 Резван Е.А. Коран и коранистика// Ислам. Историографические очерки. М., 1991. С. 19.
6 Об этом см. подробнее: Османов М.-Н. О. Достоинства русского перевода Корана, выполненного И.Ю. Крачковским // Памятники литературы Востока. М., 1986. С. 3-8; Надирадзе Л.И. И.Ю. Крачковский как переводчик Корана: к интерпретации термина «фай'» // Проблемы арабской куль туры. М., 1987. С. 207-231; Халидов А.Б. Академик И.Ю. Крачковский // Проблемы арабской культуры. М., 1987. С. 5-14.
7 Османов М. -Н. О. Комментарии // Коран. Перевод с арабского и комментарий М.-Н. О. Османова. Издание второе, М„ 1999. С. 620,
8 Там же. С. 621.
9 Ушаков В.Д. Примечания // Там же. С. 626.
вековья1. Многочис ленные издания поэтических версий Корана в форме «перевода смыслов» вышли в свет за авторством В.М. Пороховой2.
В начале 90-х годов XX в. на повестку дня встал вопрос об изучении тафсиров 3. «Хрестоматия по исламу» (1994 г .), составителем и ответственным редактором которой являлся СМ. Прозоров, включала в себя специальный раздел под названием «Коран и его комментарии». Данный раздел был подготовлен Е.А. Резваном, руководствовавшимся в своей работе стремлением авторского коллектива «Хрестоматии» «дать по возможности объективные и исторически конкретные сведения об исламе как
об идеологической системе, одной из существенных черт которой было и остается разномыслие, своего рода «лимитированный плюрализм» в вопросах вероучения и права»4. Е.А. Резван выявил наличие существенных расхождений в том, как видные мусульманские богословы комментировали одну и ту же 95 суру Корана на протяжении многих столетий (с VII по XX вв.).
Привлекая внимание к проблеме изучения мусульманской экзегетики, он отмечал: «В специфической форме тафсиры отразили основные этапы идеологической и политической борьбы в арабомусульманском обществе, всю гамму религиозных убеждений и этнокультурных пристрастий их авторов - суннитов и шиитов, суфиев и исмаилитов, жителей Египта и Хорасана, мусульманской Испании и Индии»5.
С выходом в свет в 2000 г. публикации ЕА Рез-вана под названием «Коран и его толкование (тексты, переводы, комментарии)» значительно расширилась и источниковедческая, и теоретико-аналитическая база российской коранистики. Анализ современной мусульманской экзегетики и литературы «коранического круга», заключал ученый, показывает, что «границы между «прогрессивным» и «консервативным», между «актуальным» и «уста-
ревшим» постоянно смещаются». При том «коранические идеи и понятия наполняются новым содержанием, переосмысливаются в соответствии с новыми потребностями и запросами»6.
Особенности шиитских подходов к комментированию и толкованию Корана получили освещение в двух работах Ф.И. Абдуллаевой. В 2000 г . ею была опубликована хрестоматия под названием «Персидская кораническая экзегетика», где собраны комментарии к Корану, которые создавались богослова-ми-шиитами с X в. вплоть до настоящего времени. Кроме того, вышел из печати выполненный Ф.И. Абдуллаевой первый перевод на русский язык рукописного текста тафсира, хранящегося в библиотеке Лахорского университета (Пакистан). Во введении к этой публикации изложена история изучения этого «Толкования Корана», прослежена эволюция мусульманской экзегетики, охарактеризована богословско-политическая подоплека ее шиитского на-
7
правления.
История создания первых шиитских тафсиров и развитие шиитской экзегетики проанализированы в фундаментальном труде СМ. Прозорова под названием «Ислам как идеологическая система»8.
Что касается коранических исследований в Российской империи, затем в СССР и, наконец, в постсоветской России, то в процессе их осуществления решались в целом общие для европейской науки проблемы.
Со второй половины XIX в. изучение Корана в Российской империи осуществлялось по нескольким направлениям. Результаты исследования коранической лексики и терминологии были запечатлены в публикации И. Бтвальда под названием «Опыт арабско-русского словаря на Коран» (Казань, 1863 г.). В.Ф. Гиргас составил и издал «Словарь к арабской хрестоматии и Корану» (Казань, 1881 г.).
В изданных после смерти Г .С Саблукова «Сведениях о Коране, законоположительной книге мо-
1 См.: Коран: Священная книга мусульман (перевод с арабского и предисловие Т А Шумовского). М.,1995; Священный Коран; страницы вечных мыслей. Поэтический перевод с арабского Т еодора Шумовского. М. - СПб, 2001; Священный Коран: страницы вечных мыслей. Поатический перевод с арабского Теодора Шумовского. М. - СПб, 2004.
2 См.: Коран. Перевод смыслов и комментарии В.М. Пороховой, 10-е издание, М., 2007. О критических замечаниях относительно существенных различий между «смысловым переводом» и «переводом смыслов» см. подробнее: У птаков В Д. Примечания // Коран. Перевод с арабского и комментарий М.-Н. О. Османова. Издание 2. С. 627.
3 Фролов Д.В. Мусульманская экзегетика и Коран // Восток, 1992, № 6. С. 73-88.
4 Прозоров СМ. Введение // Хрестоматия по исламу. М., 1994. С. 3.
5 Ргяван Е.А. Коран и его толкования // Хрестоматия по исламу. С. 35.
6 Там же. С. 103.
7 Толкование Корана (Лахорский тафсир). Перевод с персидского, введение, примечания и указатели Ф.И. Абдуллаевой. М., 2001
8 Прозоров СМ. Ислам как идеологическая система. М„ 2004. С. 258-262.
хаммеданского вероучения» (1884 г .) анализировались язык Корана, его композиционная структура, содержались сведения о сохранившихся на Востоке рукописях Корана, а также о его комментировании и толковании. Перу Г .С. Саблукова принадлежало «Приложение к переводу Корана» (1879 г .) - лучший по тому времени в Европе указатель содержащихся там имен, исторических, этнографических и географических названий, религиозных терминов. Все это воспроизводилось на арабской графике, сопровождалось обстоятельными объяснениями, а также обозначением суры и айята, где упомянуты то или иное имя, название, термин.
Двумя десятилетиями ранее А. К. Казембек издал «Полный конкорданс Корана» (1859 г), который являлся своего рода ключом к освоению понятийнотерминологического содержания этого важнейшего первоисточника ислама.
Интерес к рукописному наследию, связанному с Кораном, был проявлен В.Е Розеном1. В 1891 г. А.Ф. Шебунин осуществил палеографический анализ рукописи «Корана Османа»2, а в 1902 г. - рукописи Корана из Хедивской библиотеки в Каире. В 1917 г. И.Ю. Крачковский дал описание собрания рукописей Корана, поступивших в 1916 г .в Азиатский музей Петрограда.
Обращение к Корану как к важнейшему первоисточнику права в исламе нашло отражение в трудах Н.Е. Т орнау, главным образом в «Изложении начал мусульманского законоведения» (1850 г.) и в «Особенностях мусульманского права» (1880 г .), в работе В.Ф. Гиргаса под названием «Права христиан на Востоке по мусульманским законам» (1855 г.), в изданной А.Е. Крымским «Истории арабов и арабской литературы, светской и духовной» (в 2-х частях, 1912 г.).
Освещая в своих многочисленных трудах по истории ислама и арабской культуры, в основном, те проблемы, которые находились в фокусе европейской ориенталистики, А.Е. Крымский расходился
с подавляющим большинством ее представителей в оценке будущности мусульманского Востока. Не закрывая глаза на отставание стран этого региона от Запада, он выражал несогласие с теми, кто отказывал восточным народам в способности выйти на путь современного прогресса, кто твердил об окончательном и бесповоротном «упадке ислама». «Сама по себе исламская религия настолько не должна считаться помехой прогрессу , насколько и всякая другая религия»3. Предрекая «долгое существование» исламу, А.Е. Крымский полагал необходимым исключать огульный подход ко всем его последователям с тем, чтобы из поля зрения не выпадали конкретные жизненные условия отдельных народов. Посвятив непосредственно Корану одну из глав «Истории мусульманства» (1904 г.), А.Е. Крымский отметил ряд лексических и терминологических особенностей коранических текстов, охарактеризовал основные направления их традиционно-мусульманского толкования, наконец, привлек внимание к эстетике Корана.
Развитие коранических исследований в 20-30-х годах XX в. осуществлялось благодаря научным изысканиям В.В. Бартольда, И.Ю. Крачковского, К.С. Кашталевой, а также И.Н. Винникова.
Разработанный К.С. Кашталевой метод контекстового и диахронического анализа лексики Кора-
4
на позволял уточнять значение отдельных коранических терминов, вносить ясность в хронологию сложения отдельных сур, проникать в сущность скрытого в исследуемом тексте смысла, прослеживать эволюцию некоторых понятий. Большой вклад в теорию и практику реализации контекстового анализа понятийно-терминологического содержания Корана с позиций преимущественно филологического к нему подхода внес И.Ю. Крач-
~ 5
ковский .
Научное наследие В.В. Бартольда включает в себя лишь одну статью - «Коран и море» (1925 г.), специально посвященную анализу отдельных ко-
1 Розен В.Р. Доклад об отрывках из куфического Корана, присланных из Бендер-Бушира // Известия Академии наук. Серия V. Т. 22,1905. С. ХХ-ХХІ.
2 Согласно преданию, история этого Корана связана с именем халифа Османа, по повелению которого в 651 г . были собраны и сведены в единый список сохранившиеся в памяти и в частных записях откровения Мухаммада.
Крымский А. Мусульманство и его будущность. М, 1899. С. 114.
4 Кашталева К.С. О термине «ата'а» в Коране // Доклады Академии наук СССР. Серия В. 1926. С. 56-57; Кашталева К.С. О терминах «Аксаба» и «Аслама» в Коране // Доклады Академии наук СССР. Серия В. 1926. С. 52-55; Кашталева К.С. К переводу 77 и 78 стихов 22 суры Корана // Доклады Академии наук СССР Серия В. 1927. С. 121 -128; Кашталева К.С. К вопросу о хронологии 8, 24,47 сур Корана // Доклады Академии наук СССР. Серия В. 1927. С. 101-107; Кашталева К.С. О термине «шахида» в Коране // Доклады Академии наук СССР. Серия В. 1927. С. 117-120; Кашталева К.С. О термине «ханиф» в Коране // Доклады Академии наук СССР . Серия В. 1928. С. 157-162; Кашталева К.С. Т ерминология Корана в новом освещении//Доклады Академии наук СССР Серия В 1928. С. 7-12.
5 Об обосновании такого подхода см.; Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. М.-Л., 1950. С. 154, 159, 168.
6 Бартолъд В.В. Коран и море // Бартольд В.В. Соч. Т.6. Работы по истории ислама и Арабского халифата. М., 1966. С. 544-548.
ранических терминов из разряда морской лексики6. Между тем опора на Коран неизменно характеризовала те труды ученого, где рассматривалась проблематика, касавшаяся раннеисламской истории. Рассматривая ислам «как мировую религию, веками доказывавшую свою жизнеспособность», В.В. Бартольд не отказывал ему в умении «приспосабливаться к новым условиям»'. Выяснение роли «социального элемента» в проповеди Мухаммада, особенно после переселения пророка в Медину , выявление процесса трансформации мединской общины в государство - все это позволило этому ученому придти к выводу, имеющему не только научно-теоретическое значение. «Мухаммад, - отмечал В.В. Бартольд в одной из своих последних работ (1939 г.). - ставил себе не только религиозные, но и государственные цели и был историческим деятелем не только в смысле реального существования, но и в смысле влияния на современные ему события»2.
Будучи учеником В.В. Бартольда, еще при его жизни И.Н. Винников проследил глубинную связь между историей возникновения ислама и духовной жизнью доисламской Аравии; позднее он проанализировал также содержание одной из сур Корана, где говорится о происхождении человека3.
Существенные сдвиги в развитии коранических исследований в СССР наметились разве что неза-
долго до развала советского государства. Признаки перемен наметились на рубеже 70-80-х гг XX в., когда начал заметно расширяться круг ученых, включавшихся в изучение Корана на основе преемственности с достижениями предшественников из числа представителей отечественной и зарубежной востоковедной науки, когда это изучение начало приобретать многоплановый, а затем и междисциплинарный характер.
В первой половине 80-х г . почти одновременно формировались два потока коранических исследований. В рамках первого состоялось изучение Корана в качестве источника мусульманского права ; в рамках второго Коран исследовался в качестве первоосновы традиционно-исламских представлений об источнике политической власти и ее функ-циях5.
В первом десятилетии XXI в. в центр научно-исследовательского интереса стала сдвигаться проблематика, связанная с выявлением роли отдельных коранических предписаний в формировании и развитии политико-правовой культуры на мусульманском Востоке6.
В качестве литературного памятника Коран изначально представал в отдельных разделах работ
A.А. Долининой, И.М. Фильштинского, Б.Я. Шид-фар, А.Б. Халидова7. Благодаря трудам Е.А. Резвана,
B.Д. Ушакова, Д.В. Фролова по проблемам лексики,
1 Бартольд В.В. Ислам // Бартольд В.В. Соч. Т. 6. С. 137.
2 Бартольд ВВ. О Мухаммаде // Бартольд В.В. Соч. Т.6. С. 630.
3 Винников И.Н. Легенда о призвании Мухаммада в свете этнографии // Сергею Федоровичу Ольденбургу к 50-летию научной и общественной деятельности (1882-1932). Сборник статей. Ленинград, 1934. С. 125-146; Винников И.Н. Коранические заметки; Коран 96:1 -2 // Исследования по истории культуры народов Востока. М.-Л., 1960. С. 309-312.
4 Керимов Г.М. Шариат и его социальная сущность. М., 1978; Керимов Г.М. Шариат: закон жизни мусульман. Ответы Шариата на проблемы современности. СПб, 2007; Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986; Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М., 1997.
5 Грязнеет П.А. Ислам и государство (к истории государственно-политической идеологии раннего ислама) // Ислам. Религия,
общество, государство. С. 189-203; Грязневич ПА К вопросу о праве на верховную власть в мусульманской общине в раннем исламе
// Там же. С. 161-174; Пиотровский М.Б. Светское и духовное в теории и практике средневекового ислама // Там же. С. 175-188; Пи-
отровский М.Б. Исторические судьбы мусульманского представления о власти // Социально-политические представления в исламе. История и современность. М., 1987. С. 6-20; Сюкияйнен Л.Р. Концепция халифата и современное государственно-правовое развитие зарубежного Востока // Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики. М., 1985. С. 139-159; Сюкияйнен Л.РКонцепция мусульманской формы правления и современное государствоведение в странах Арабского Востока // Социально-политические представления в исламе. История и современность. М., 1987. С. 45-68; Ибрагим. ТК. Политическая власть согласно Корану и Сунне // На пути к коранической толерантности. Нижний Новгород, 2007. С. 240-247.
6 Сюкияйнен Л.Р. Исламская политико-правовая культура и демократизация в мусульманском мире: конфликт или совместимость // Религия и конфликт. М., 2007. С. 85-106; Беккин Р.И. Мусульманское право как отражение специфики политико-правовой культуры мусульманского мира // Политические системы и политические кулкуры стран Востока. М., 2007. С. 232-283; Барковская Е.Ю. Современное государство и традиции культуры управления в исламе. М., 2008.
7 Филъштинский ИМ., Шидфар Б.Я. Очерк арабо-мусульманской культуры (V11-X11 вв.). М., 1971; Шидфар Б.Я. Образная система арабской классической литературы (М-ХП вв.). М., 1974; Долинина АА. Коранические цитаты и реминисценции в «Макамах» ал-Харира // Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984. С. 156-160; Халидов А.Б. Ислам и арабский язык (некоторые аспекты проблемы) // Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984. С. 69-75; Халидов А.Б. Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. М„ 1985; Фильштинский И.М. История арабской литературы (в 3-х томах). Т. 1, Нью-Йорк, 2001.
терминологии, семантики, фразеологии, стилистики Корана' с конца 80-х годов XX в. филологический анализ коранических текстов все теснее переплетался с их изучением языка Корана.
К рубежу XX-XXI вв. вполне явственно обозначились контуры филолого-лингвинистического направления коранических исследований, равно как перспектива его дальнейшего развития благодаря трудам молодых исследователей 2. Д.В. Фролов привлекал внимание к тому, что «коранические откровения содержат большой и многогранный набор идей и образов, имеющих отношение к эстетике, и в значительной мере определивших эстетические представления куль тур, входящих в мусульманский ареал»3. Также он счел нужным отметить, что филологический подход к изучению Корана, согласно которому «основополагающие и определяющие весь строй жизни ценности сформулированы именно в тексте», недостаточен для дальнейшего развития коранических исследований. Его следует дополнять историческим подходом: именно «он с его традиционализмом позволяет особенно живо осветить связь времен, наличие уходящих вглубь времен корней у самых животрепещущих проблем
4
современности» .
Результаты изучения Корана в качестве источника по социальной, социально-экономической и этнической истории Аравии доисламского и ранне-
исламского периода нашли отражение в ряде статей Д.Е. Еремеева, П.А. Грязневича, Е.А. Резвана5.
В конечном итоге было отмечено своеобразие этого исторического источника и историко-культурного памятника, обусловленное, в первую очередь, двойственностью его идеологической основы. Прежде всего, тем, что Коран «запечатлел не только многие элементы социальной психологии и религиозного сознания языческого мира, разрушавшегося родового общества, но и процесс утверждения монотеизма, новых социальных институтов и этно-куль турных норм, в основном, уже существовавших в обществе оседлых центров
внутренней Аравии, и закрепил их божественной
<-> 6
санкцией» .
К доказательству того, что в Коране находили отражение не только легенды, но также реальные события, происходившие в доисламской и раннеисламской Аравии, М.Б. Пиотровский приступил еще в 1978 г. Именно тогда он опубликовал «Предание о химйаритском царе Асаде аль-Камиле», где выявил наличие исторических реминисценций в коранических повествованиях о царице Савской, о разрушении Марибской плотины, о походе эфиопского царя Абрахи против Мекки и т.д.7 В статье, посвященной анализу суры, в которой рассказывается об этом неудавшемся походе, М.Б. Пиотровский отметил
1 Резван ЕЛ. Исследование терминологии Корана: сура 'аЬё ('іЬаіі, 'аЬіф Аллах; умма -16:121/12 // Проблемы арабской культуры. М., 1987. С. 219-231; Резван ЕА Коран и его мир. СПб, 2001; Ушаков ВД. Стилистическая функция фразообразовательных средств (по материалам текста Корана). М., 1983; Ушаков ВД. Фразеология Корана (Опыт сопоставления фразсоречений Корана и классического арабского языка). М., 1996; Ушаков В Д. Некоторые аспекты перевода Корана на русский язык //Азия и Африка сегодня. 1996, № 10; Фролов Д.В. К истории арабской классической филологии: о сложении комплекса «коранических наук» // Вестник Московского государственного университета. Серия 13. Востоковедение, 1987, № 3. С. 59-70; Фролов Д.В. О стиле Корана // Т еория стиля литератур Востока. М., 1995. С. 179-195; Фролов Д.В. Семантика мотива камня в Коране // Семантика образа в литературах Востока. М. 1998. С. 102-126; Фролов Д.В. Композиция Корана: проблема семи длинных сур // У времени в плену Памяти Сергея Сергеевича Целиникера. М., 2000. С. 272-284; Фролов Д.В. Арабская филология: грамматика, корановедение. М, 2006. См. также: комплекс учеб ных пособий В.В. Лебедева под названием «Учитесь читать Коран по-арабски», изданных в 2002-2003 годах.
2 См., например, статьи: Акинина ОТ. Лексическое наполнение синтаксической схемы и различение смысловых отношений в литературном арабском языке (на материале Корана) // Ислам: религия, кулвіура, язык. Вып. 1. М., 2001. С. 9-20; Магомедов М. Глагол «кана» в Коране // Там же. С. 113-118; Садриев Р.Ф. К вопросу об интерпретации коранического айата 2:41 // Вестник Московского государственного университета. Серия 13. Востоковедение, 2010, № 1. С. 87-94.
3 Фролов Д.В. Арабская филология: грамматика, корановедение. С. 297.
4 Фролов Д.В. Арабская филология: грамматика, корановедение. С. 11.
5 Еремеев Д.Е. Коран как историко-этнографический источник // Азия и Африка сегодня, 1985. № 5. С. 56-58.; Еремеев Д.Е. Из опыта социологического анализа Корана (О социально-экономических отношениях в Аравии в "УІ-'УІІ вв.) // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 1988, № 2. С. 30-40; Грязневич ПА Формирование арабской народности раннего средневековья (к постановке проблемы) // Ислам. Религия, общество, государство. С. 132-143; Резван ЕА Религиозно-социальная ситуация в Аравии на рубеже 'УІ-'УІІ вв. и ее отражение в Коране // Общественные движения и их идеология в докапиталистических обществах Азии. Тезисы. М., 1984. С. 82-87; Резван ЕА Т ермин дараджа в Коране (к проблеме социальной стратификации общества оседлых центров Внутренней Аравии на рубеже "МЛН вв.) // Социально-политические представления в исламе. История и современность.
М., 1987. С. 69-80; Резван ЕА Этническая история Аравии и Коран // Проблемы современной советской арабистики. Вып.2. Ереван, 1990. С. 97-104.
6 Резван Е.А. Коран и его толкование. С. 27.
7 Пиотровский М.Б. Предание о химйаритском царе Асаде аль-Камиле. М., 1977. С. 45.
«достоверность основных элементов» данного по-вествования1.
В «Коранических сказаниях» он рассмотрел фрагменты Корана, связанные не только с древнеаравийской историей, но также с перипетиями пророческой деятельности Мухаммада. Собрав воедино все эти исторические предания, М.Б. Пиотровский задался целью выяснить, существуют ли закономерности и «общие формульные элементы» в их изложении, а также определить, как истории о пророках участвуют в построении коранического текста.2 Поиск ответов на данные вопросы позволил в общих чертах реконструировать ту духовно-куль турную среду, в условиях которой рождался ислам. Коранические сказания, отметил М.Б. Пиотровский, ярко выражают многомерность Корана, «слияние в нём линейного и циклического исторического сознания». Вместе с тем они «придают мировой истории иные измерения, подчёркивают постоянство связей, ситуаций и явлений, которые сродни вечности и постоянству Бога»3.
Подступы к Корану как к историко-культурному памятнику нашли выход в статье И.Ш. Шифмана, где освещались исторические корни коранического образа Аллаха4.
С середины 90-х годов XX в. ширился круг ученых, ставивших своей целью ознакомление широкой читательской аудитории с тем, каковым видится самим мусульманам их место в мировой истории, начиная с доисламского периода.
Именно таким намерением руководствовались Т.К. Ибрагим и Н.В. Ефремова, издавая под грифом «научное издание» первый том «Мусульманской священной истории от Адама до Иисуса. Рассказы Корана о посланниках Божиих» (в 1996 г .)5, где история пророчеств излагалась «в хронологической последовательности и в систематизированном
6 т>
виде» . В центре книги - череда пророков - посланников Бога, через которых он, согласно Корану, поочередно ниспосылал Откровения различным народам, направляя их на путь истинный. Эту череду завершает Мухаммад - носитель абсолютной в своем конечном совершенстве Божественной истины.
В ходе работы над книгой ее авторы обращались к трудам крупнейших мусульманских хронистов, к произведениям популярного среди мусульман жанра «Рассказов о пророках». Т ексты Корана с повествованиями о пророках даны в авторском переводе, при его выполнении Т.К. Ибрагим и Н.В. Ефремова следовали за авторитетными толкователями Корана, которые основывались на высказываниях самого Мухаммада, на преданиях, относящихся к сподвижникам пророка, а также к их последователям - представителям следующих за ними поколений мусульман. Сюжеты из жизни пророков, по словам авторов книги, рассматривались ими «скорее в нравственноназидательном, нежели историко-повествователь-
7
ном плане» .
«Профетологическому водительству», запечатленному в Коране и других «богооткровенных вероучениях», посвящен один из разделов книги Т .К. Ибрагима «На пути к коранической толерантности» (2007 г.)
Проблематика, касавшаяся «пророческих рядов» в исламе, разрабатывалась также А.Р . Гайнут-диновой8 с использованием как исторического, так и филологического к ней подхода. В первом случае имела место «попытка представить учение о пророках как разворачивающееся в исторической перспективе становление мусульманской традиции изучения Корана». Во втором случае каждая категория рассматриваемых коранических текстов исследовалась с учетом их жанровых, композиционных и стилистических особенностей9.
1 Пиотровский М.Б. «Поход слона» на МСКК" (Коран и историческая действительность) // Ислам. Религия, общество, государ-ство2. М., 1984. С. 28-35.
2 Пиотровский М.Б. Кораничсскис сказания. М., 1991. С. 237.
3Там же. С. 167.
4 Шифман И.Ш. Исторические корни // Проблемы арабской культуры. М., 1987. С. 232-237.
5 Ибрагим Т., ЕфремоваН. Мусульманская священная история от Адама до Иисуса. Рассказы Корана о посланниках Божиих. М., 1996, С. 5. Спустя некоторое время Т .К. Ибрагим вновь отмстил, что «повествовательные сюжеты» в Библии и особенно в Коране представляют собой не столько исторические события, сколько морально-назидательные рассказы на исторические темы» // О каком искажении Библии говорил Пророк // На пути к коранической толерантности. Нижний Новгород. 2007. С. 103.
6 Цит. по тексту отзыва на эту работу, данного В Д. Ушаковым. См. Ушаков ВД. Размышления о кораническом и библейском // Азия и Африка сегодня. 1997, № 12. С. 59.
7 Ефремова Н., Ибрагим Т. Мусульманская священная история от Адама до Иисуса. Рассказы Корана о посланниках Божиих. С. 7.
8 Тайнутдинова А.Р. Первые пророки (Адам, Шис и Идрис) в Коране и в Предании // Ислам: религия, куль тура, язык. Выпуск І, М., 2001. С. 58-65; Гайнутдинова АР. Образы пророков в Коране. М., 2002; Гайнутдинова А.Р. Пророческие ряды в Коране // Вестник МГУ. Серия 13, Востоковедение, 2007, №3. С. 15-34; Гайнутдинова А.Р. История пророков в Коране. М.. 2009.
9 Гайнутдинова А.Р. Образы пророков в Коране. М., 2002. С. 6.
Применяя метод сравнительного анализа, А.Р . Гайнутдинова отмечала, что Пророки, «занимают особое место в родственных религиях, зародившихся на Ближнем Востоке, в иудаизме, христианстве и исламе. Как живое воплощение высших человеческих достоинств, пророки повсеместно «являют собой зримый образ этического идеала куль турной традиции и наглядный образец для подражания»1.
Вместе с тем, «каждая из религиозных систем обладает совершенно отчётливой спецификой во взглядах на место и роль пророков в истории, равно как на суть и характерные черты пророческого служения2.
С конца 70 - начала 80-х годов XX в. развертывалось изучение Корана как религиозно-философского источника, вобравшего в себя комплекс космологических и онтологических, а также гносеологических, эстетических и этических идей. Это происходило благодаря усилиям отечественных философов (в их числе Н.В. Ефремова, Т .К. Ибрагим, АА Игнатенко, АА Сагадеев, А.В. Смирнов, М.Т . Степанянц, Е.А Фролова, Г .Б Шаймухамбетова), а также востоковедов (среди них П.А Грязневич, С.Х. Кямилев, Т.С. Налич, В.В. Наумкин, Е.А Резван).
Одним из первых вопрос о методологии изучения Корана с позиции «...сопоставительного изучения понятий, вырабатывавшихся в мировоззренческих традициях Запада и Востока» 3 поднял А.В. Сагадеев. «В основе любой мировоззренческой системы, - подчеркивал он еще в 1978 г, - лежит определенный категориальный аппарат, знание которого служит ключом к пониманию данной философской или религиозной доктрины. Но обрести этот ключ, как правило, удается только тогда, когда изучаемая система понята и уяснена. Ибо от эпохи к эпохе, от одной системы взглядов к другой (и в пределах той же самой системы на различных ступенях ее развития) понятия наполняются различным содержанием, а семантическая эволюция обозначающих их терминов порой приводит даже к тому , что они на известном этапе приобретают смысл, прямо противоположный первоначальному». А потому, полагал
А.В. Сагадеев, большое значение имеет «...контекстуальное исследование понятий, конкретизации их содержания и объема, выяснения тех изменений,
4
которые они претерпевали в ходе своего развития» .
На первых порах интерес к религиозно-философским аспектам Корана реализовался, главным образом, в тех историко-философских трудах, создатели которых занимались проблемой соотношения религии и философии на мусульманском Востоке5.
Обращаясь к тем кораническим фрагментам, где дана картина мироустройства, А.В. Сагадеев отмечал, что, согласно Корану , земной мир «несет в себе «знамения» (аят) или «напоминания» (зикр) творца. При правильном их толковании природные объекты обнаруживают заключенные в боге истину, милосердие, гармонию и могущество. Некоторые стихи Корана сообщают человеку , что «знамения» Бога содержатся «в небесах и в его душе». Поэтому между природой человека и структурой Вселенной устанавливается определенное соответствие. Более того, по Корану человек является наместником Бога на земле, а это значит , что мир подлежит не только изучению, но и преобразованию человеком»6.
По мнению Е.А. Фроловой, «...идея существования потустороннего мира (рая и ада), последующее пребывание человека в нем, была важным компонентом новой религии, отделяющей ее от языче-ства»7. Причем, «существенной стороной отношения человека к миру являлась его ответственность за свое поведение»8.
Подступаясь к раскрытию заключенных в Коране космологических и онтологических идей не только с рационально-логических, но также богословских позиций, Т.К. Ибрагим привлекал внимание к тому, что «...слово Божие, ниспосланное пророку Мухам -маду (и прежним пророкам) и зафиксированное, в частности, в Коране, представляет собой собственно «откровение», порой именуемое «сверхъестественным», или «священным» откровением. Требуя веры в сверхъестественное откровение, Коран вместе с тем указывает на другую разновидность саморас-
1 Гайнутдинова А.Р. Образы пророков в Коране. М., 2002. С. 6.
2 Гайнутдинова А.Р. Пророческие ряды в Коране. С. А.
3 СагадеевА.В. «Знание» и познавательное отношение к действительности в средневековой мусульманской кулп-урс // Роузснтал Ф. Торжество знания. Концепция знания в средневековом исламе. Предисловие Сагадссва А.В. М., 1978. С. 3.
4 Там же.
3 См. подробнее об этом: Шаймухамбетова Г .Б. Философия и религия в историко-куль турном развитии Востока (к постановке вопроса) // Философия и религия на зарубежном Востоке XX век. М., 1985. С. 9.
6 Сагадеев А.В. «Знание» и познавательное отношение к действительности в средневековой мусульманской культуре. С. 9-10.
7 Фролова Е.А. Арабская философия. Прошлое и настоящее. М., 2010. С. 22.
8 Там же. С. 24.
крытия Бога через предметы и явления мира (с человеком в нем). В Священном Писании употребляет одно и то же слово «айат» употреблено для обозначения и единицы - стиха Корана, и некоторого явления природы»1.
Представление о том, какова, согласно Корану , картина мира, каково в нем место человека, получило освещение в «Путеводителе по Корану» (1998 с), изданном Т.К. Ибрагимом и Н.В. Ефремовой.
Большим событием в российской коранистике явилась публикация этими авторами в 2010 г . двухтомного академического издания «Жизнь Пророка Мухаммада». Помимо генеалогических схем, где представлена родословная самого Пророка, генеалогия племен, родов и семейств, сыгравших судьбоносную роль в мусульманской истории, а также справочных материалов по хронологии мекканского периода жизни Мухаммада, терминологических указателей, географических карт , фотоиллюстраций, первый том включает в себя тематический путеводитель по исламскому вероучению 2. Второй том содержит подробное и обстоятельное жизнеописание провозвестника ислама3, что весьма ценно само по себе, а вместе с тем - помогает уяснить наличие внутренней взаимосвязи между каноническими, догматами, этическими и обрядово-культовыми аспектами Корана.
Некоторому пополнению знаний о коранической космологии, о чертах ее сходства, равно как отличий от библейской версии «мира небесного» и «мира земного» способствовали труды Т .С. Налич4. В их основе - анализ тех текстов Корана, комментариев к нему, хадисов и исламской богословской литературы, где содержатся сведения об ангелах, гуриях, райских отроках, джиннах, шайтане. В итоге были выявлены параллели между исламом и родственны-
ми ему ближневосточными религиями - иудаизмом и христианством. Отмечалось и то, что параллели заметны на разных уровнях, начиная от сходства терминов и кончая тем, как этот мир вписан в общую структуру мироздания и какие функции он в нем выполняет.
Вне внимания отечественных исследователей не прошли онтологические аспекты Корана, касавшиеся человеческих судеб в мире сем и ином, происхождения человека от Адама и Евьг, наконец, сходства и отличия коранической версии от библейской в том, что касалось взаимоотношений этих общих для всех людей предков с Богом6.
Рассматривая гносеологическое содержание Корана, А.В. Сагадеев отметил, что там «говорится о знании двоякого рода - божием и человеческом, и в обоих случаях оно не рассматривается в качестве самостоятельной ценности». Если Божие знание выступает в качестве одной из ипостасей всемогущества Бога, то «человеческое знание в Коране подчи-
7
нено или приравнено вере и всемогущему творцу» . По мнению Е.А.Фроловой, большое значение имел тот факт, что знанию отводилось «почетное место» в Коране: тем самым была открыта «возможность создания не только религиозной, но и - что произойдет несколько позже - философской и научной концеп-
8 т>
ции знания» . В прямую связь с куль том знания во времена расцвета мусульманской куль туры (IX-X вв.) Т.К. Ибрагим ставил то, что, согласно Корану , «воистину на высшую ступень Бог поднимает уверовавших и знающих» (58:11 )9.
Рассмотрение этико-ценностной составляющей Корана нашло отражение трудах Т .К. Ибрагима,
С.Х. Кямилева, В.В. Наумкина, А.В. Смирнова 10. Отечественные исследователи были единодушны в
1 Ибрагим Т.К. Между разумом и верой: рационалистическая интенция классической исламской эпистемологии // На пути к коранической толерантности. С. 172.
2 Ефремова И.В., Ибрагим Т.К. Жизнь пророка Мухаммада: справочные и иллюстративные материалы. М., 2010.
3 Там же.
4 Налич Т.С. Гурии в Коране и комментарии Ибн Касира // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 2000, № 2, М., 2000. С. 70-93; Налич Т.С. Ангелы и другие сверхъестественные существа в исламе. М., 2009.
5 См.: РезванЕ.А. Адам и бану адам в Коране (к истории понятий «первочеловек» и «человечество») // Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984. С. 59-68; Фролова ЕА История средневековой арабо-исламской философии. Учебное пособие. М., 1995. С. 10.
6 См.: Ибрагим Т.К. Плюрализм предначертан Богом // На пути к коранической толерантности. Нижний Новгород. С. 16-17; Ибрагим Т.К. Гуманистическая суть коранической антропологии // Там же. С. 191-196.
7 СагадеевА.В. «Знание» и познавательное отношение к действительности в средневековой мусульманской культуре. С. 8.
8 Фролова Е.А. Арабская философия. Прошлое и настоящее. С. 30.
9 Ибрагим Т.К. Между разумом и верой: реалистическая интенция классической исламской эпистемологии // На пути к коранической толерантности. С. 176.
10 Об этом см. также: Ибрагим Т.К. Коран о духовном плюрализме // Сравнительная философия в контексте многообразия культур. М., 2004. С. 218; Кямилев С.Х К интерпретации коранических терминов кыст и адль // Социально-политические представления в исламе. История и современность. М., 1987. С. 101-102;
" Наумкин В.В. Ислам и мусульмане: куль тура и политика. Статьи, очерки, доклады разных лет . Москва - Нижний Новгород, 2009. С. 643-684; Смирнов А.В. «Справедливость» // Средневековая арабская философия. Проблемы и решения. М., 1998.
признании в качестве ключевой категории понятие «справедливости».
Благодаря работам Л.Р . Сюкияйнена была выявлена специфика правовых ценностей в исламе, а также характер их соотношения с аналогичными ценностями в рамках европейской цивилизации1.
В последнее десятилетие проблема духовноценностного содержания Корана стала получать освещение в работах, нацеленных по сути дела на
ознакомление широкой читательской аудитории с данной проблематикой2. В большинстве случаев их авторы ограничиваются интерпретацией отдельных извлечений из Корана в том «усеченном» и схематизированном виде, когда из поля зрения выпадает как первоначальный смысл рассматриваемого фрагмента, так и логика его эволюции.
© Барковский А.Л., 2011
1 СюкияйненЛ.Р. Исламские и западные правовые ценности: столкновение или взаимодействие // Dialog avrasva. Istanbul, 2007, № 17. P. 14-17; Сюкияйнсн Л.Р Мусульманский опыт миростроительства: базовые цели и ценности, формы познания и социокулвурной организации. Исторический опыт и российская ситуация // Ислам: ценности, познание, миростроительство. М., 2007. С. 28-32.
2 См., например: Зинурова Р.И. Общечеловеческие ценности Корана. Казань. 2003; Харисова ЛА Духовно-нравственные ценности ислама // Педагогика, 2008, № 9. С. 72-78.
