CC BY
166ТП
m
ИСТОРИИ ФОРТИФИКАЦИИ.
к.с. НОСОВ
K.S. NOSSOV
ИТАЛЬЯНЦЫ И «ИТАЛЬЯНИЗМЫ» В РУССКОМ ВОЕННОМ ЗОДЧЕСТВЕ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА МОСКОВСКОГО (ПОСЛЕДНЯЯ ТРЕТЬ XV — ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XVI В.)
Историографический обзор
ITALIANS AND «ITALIANISMS» IN RUSSIAN MILITARY ARCHITECTURE OF THE MOSCOW GREAT PRINCIPALITY (LAST THIRD OF THE 15th CENTURY — FIRST HALF OF THE 16th CENTURY)
Historiographie review
Сведения об авторе. Носов Константин Сергеевич —директор Центра изучения истории фортификации, главный редактор журнала «Вопросы истории фортификации», профессор кафедры истории экономики Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, лейтенант запаса, доктор исторических наук (Москва. E-mail: ksnosoiMyandex,ru).
Аннотация. В статье освещается отечественная историография по двум направлениям: участие итальянских мастеров в строительстве русских крепостей последней трети XV — первой половины XVI века и наблюдаемые в этих крепостях итальянские черты («итальянизмы»). Об актуальности этих тем свидетельствует большое число работ, хотя монографического исследования до сих пор не существует. В статье работы исследователей систематизированы по конкретным памятникам, выделены этапы развития историографии и обозначены проблемы дальнейших исследований.
Ключевые слова: история России: Московское государство; крепости; кремли; фортификация; военное зодчество; «мастера-фрязи»; итальянские мастера.
Information about author. Konstantin Nossov— Director of Ihe History of Fortification Study Centre (HFSC), Chief Editor of
*Questions of the History of Fortification» journal, Professorat the history of economics department of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (School of Public Policy), Lieutenant (res ), D. Sc. (Hist.) (Moscow. E-mail: [email protected]).
Summary. The paper highlights domestic historiography along two lines, participation of Italian masters in the building of Russian fortresses in the last third of the 15th centuiy and the first half of the 16th century, and the Italian features (itaiianisms) observed in these fortresses. The fact that these subjects are topical is borne out by the large number of works, although a monograph on the issue is yet to appear. In the paper file works by researchers are systematized by the specific monument, with the stages in the development of historiography singled out, and problems for further research outlined.
Keywords: history of Russia; Moscow State; fortresses; kremlins; fortification; military architecture; foreign masters; Italian masters.
ТАЛЬЯНСКИЕ мастера («фрязи», как их называли на Руси) работали в России около 60 лет (с 1475 по 1538/ 1543 гг.), однако влияние итальянского Ренессанса оказалось настолько сильным, что в периодизации русской архитектуры иногда выделяют стиль русского зодчества, называемый «лом-бардо-эенецианским»,византий-ско-итальянеким или «фряжским», соответствующий временным рамкам с конца XV до начала XVII века1. Судьбы и деятельность «фряжских» мастеров были предметом многих исследований. Привлекала внимание учёных и тема «итальянизмов» в русском зодчестве XV—XVII вв., однако большинство специалистов фокусировали своё
внимание на культовых сооружениях (соборах и церквях), практически не касаясь оборонительного зодчества. Интерес к последним в плане изучения итальянского влияния в полной мере проявился только в постсоветское время.
В данной статье мы рассмотрим историографию по двум направлениям: участие итальянских мастеров в строительстве русских крепостей и проявление в них «итальянизмов*. Эти темы, безусловно, взаимосвязаны: при участии в строительстве итальянского мастера крепость непременно приобретала итальянские черты. Однако обратная связь, по нашему мнению, не закономерна: наличие в крепости «итальянизмов" ещё не доказывает участия
в строительстве итальянского зодчего. Правда, не все исследователи разделяют нашу точку зрения. Например, эстонский историк Ю. Кивимяэ следующим образом охарактеризовал ситуацию: «Между 1480 и 1530-ми гг. итальянцы полностью монополизировали фортификационные работы и военное производство Московского государства»2.
Тема «итальянизмов» в русском зодчестве XV —XVII вв., а также участие итальянских строительных специалистов в жизни Московского великого княжества стала интересовать отечественных исследователей во второй половине XIX века.
Первым отечественным учёным, обратившим пристальное внимание
Ht а - 2020 * иоетто историчсскин жчрмол
К.С. НОСОВ. Итальянцы к «итальянизмы» в русском военном зодче
на участие итальянских мастеров в возведении оборонительных оград в России, стал профессор Николаевской инженерной академии Фёдор Фёдорович Ласковский. Он написал в своём труде, опубликованном ещё в 1858 году: «Вызванные из Италии строители приняли участие в сооружении всех замечательных оград и общественных зданий, воздвигнутых в царствование Иоанна III, Василия Иоанновича и Иоанна IV». По мнению исследователя, «участие итальянских строителей в сооружении оборонительных оград в России не могло не иметь влияния на частные усовершенствования, хотя некоторые из них были неизбежным следствием введения огнестрельных орудий при обороне городов»3. Похожего мнения придерживался и другой исследователь — Н.В. Султанов (1850—1908 гг.). Этот выдающийся архитектор и реставратор уделил большое внимание реставрации и сохранению Нижегородского кремля и Смоленской крепости, многое сделал для Московского Кремля. Его перу принадлежат рефераты «О строительной деятельности итальянских мастеров в XV и XVI вв. в России» (1882 г.) и «О влиянии итальянского искусства на русское строительное дело в XV—XVI вв.« (1883 г.). В 1883 году Н.В. Султанов выступил с докладом «О влиянии итальянского искусства на русское строительное дело в XV—XVI вв.», в котором рассказал о возведении стен Московского, Нижегородского и Новгородского кремлей-1. В другом исследовании учёный сопоставил изображения башен, навесных бойниц, стен и зубцов на миниатюрах рукописи «Житие Николая Чудотворца» с известными прототипами. Н.В. Султанов придерживался мнения, что «все итальянские мастера от Фора-венти до Бонна повторяли старорусские образцы, как это видно по дошедшим до нас их произведениям, и всё их влияние выразилось лишь в технических приёмах...»5.
В советское время преобладала тенденция преуменьшения значения итальянских мастеров в создании крепостных сооружений в России. Например, известный исследователь русских крепостей В.В. Косточкин в своей монографии «Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI веков» писал:«Итальянские ма-
Московский Кремль. Над его созданием трудились четыре итальянских зодчих — Антон Фрязин, Марк Фрязин, Пётр Фрязин и Алевиз Фрязин. Строительство началось в 1485 г. именно с москворецкого фронта, представленного на фото
стера... не внесли чего-либо существенного в русское оборонное зодчество... В основном боевая система крепостей сложилась на Руси ещё до приезда итальянцев»6. В исследовании, посеящённом Тульскому кремлю, он отмечал: «...Индивидуальные творческие особенности иноземного зодчего... проявляются очень слабо, В основном же кремль Тулы — чисто русское сооружение»7.
Такое отношение советских исследователей к вкладу итальянских зодчих вполне объяснимо идеологической направленностью, существовавшей в советской историко-архитектурной науке. Ситуация радикально изменилась в постсоветское время. Начиная с 1990-х годов появились многочисленные работы, в которых роль итальянских зодчих в строительстве русских крепостей оценивается очень высоко. Это и работы, посвящённые отдельным памятникам, и обобщающие труды, в которых выявляются черты итальянского влияния («итальянизмы») на русское оборонное зодчество в целом. Среди последних наиболее яркой можно считать работу М.И. Мильчика, опубликованную в 2003 году8. В ней исследователь очертил круг памятников, в той или иной степени связанных с работой итальянских мастеров, и наметил возможные пути дальнейшего изучения проблемы. Все известные факты участия
итальянских мастеров в русской фортификации были сведены исследователем в хронологическую таблицу. Существующие факты и предположения суммированы М.И. Мильчиком следующим образом: «К сожалению, наши сведения об участии приехавших мастеров ограничены почти исключительно скупыми сообщениями летописей. Там названы прежде всего Московский Кремль, а также отмечена причастность итальянцев к строительству Нижегородского кремля, возведению древо-земляных и каменных укреплений московского Китай-города, к восстановлению Псковского крома, к закладкам крепостей Дрогобужа, Себежа, Пронска. Однако множество признаков, о которых будет отчасти сказано дальше, позволяют утверждать, что с итальянскими мастерами связано строительство по крайней мере Новгородского кремля, Ивангорода, Тульского, Коломенского, Зарайского кремлей, а также, возможно, Гремя-чьей башни во Пскове и, наконец, крепости Копорья, хотя это и не нашло отражения в сохранившихся источниках»9. Немного позднее И.А. Воротникова и В.М. Неделин, повторив список М.И. Мильчика, добавили к нему ещё несколько объектов: «Можно с большой долей вероятности предполагать, что итальянские архитекторы строили такие крепости, как Белая, Кашира (Старая Кашира), Шуя и
НЯЕММП НСТОРНЧЕСМИН ЖУРИПЛ • М( 3 - 2020
85
некоторые другие, но летописи об этом умалчивают»10. В.М. Неделин ещё более расширяет список: «В 1536 г. Петрок Малой мог строить "земляные города" е Заволочье (январь), Стародубе (10 апреля — 20 мая), Велиже (21 апреля — июль) и Балахне (30 июля — 8 октября), но доказательной базы для этого нет»11. Как видим, круг памятников, в создании которых итальянские зодчие принимали задокументированное участие, весьма невелик. Но исследователи значительно расширяют его своими предположениями.
В работах обобщающего плана к итальянским нововведениям относят регулярную планировку крепостей12 и многие конструктивные элементы. Последние, пожалуй, наиболее полно перечислены и охарактеризованы в труде И.А. Воротниковой и В.М. Неделина: «Благодаря стараниям итальянских зодчих в русской крепостной архитектуре появляются конструктивные элементы, ранее для неё не характерные и ставшие с этого времени почти непрерывной принадлежностью многих русских крепостей, определяя их архитектурное лицо, — это деревянные и металлические опускные решётки-герсы, подъёмные мосты, отводные стрель-ницы у проездных ворот, мосты с отводными башнями, двурогие зубцы "ласточкин хвост", машикули (навесные бойницы) — сперва на башнях, а затем на стенах, аркады с внутренней стороны стен, водопропускные арки с решётками над
рвами и реками, протекавшими через крепости, бойницы подошвенного боя, пушечные амбразуры с раструбами, обращенными внутрь и наружу, вентиляционные каналы для вывода порохового дыма»13. Единственное, что у нас вызывает сомнения, это утверждение исследователей, что подъёмные мосты «журавцы», «использовавшиеся ещё во времена Древней Руси», почему-то были позабыты и в конце XV века «стали новинкой»14. Эти же конструктивные элементы выделяли и другие исследователи, обращавшиеся к теме «итальянизмов» в русском военном зодчестве, добавляя ещё сочетание круглых (иногда многогранных) башен с прямоугольными15, широкое применение кирпича,горизонтальный белокаменный валик, расширяющийся книзу цоколь (талус)'6.
Теперь обратимся к конкретным памятникам и разберём мнения о вкладе итальянских зодчих.
Безусловно, наибольший интерес исследователей вызывал Московский Кремль, в строительстве которого принимали участие четыре итальянских зодчих, что хорошо известно по источникам. Это Антон Фрязин, Марк Фрязин (Марко Руффо?), Пётр Фрязин (Пьетро Антонио Солари) и Алевиз Фрязин (Алоизио да Карезано). Хронология возведения башен и прясел Кремля под руководством итальянцев подробно разобрана в недавней блестящей работе Д.А. Петрова17. Там же анализируются сведения источников и свя-
занные с ними расхождения. По предположению учёного, под руководством итальянских зодчих над возведением укреплений Кремля работала псковская строительная артель, специализировавшаяся на возведении крепостных стен и башен16.
Помимо этих итальянских зодчих, чьё участие в строительстве Московского Кремля зафиксировано в источниках, периодически можно слышать предположения о том, что общий план Кремля был разработан Аристотелем Фиорованти (Фьорованти). Пожалуй, первым эту точку зрения высказал Ф.Ф. Ласковский19. Его поддержали С.П. Бартенев20,
B,Л, Снегирёв21, В.Н. Лазарев22,
C.М. Земцов и В.Л. Глазычев23. Известно, что Антон Фрязин (первый из зафиксированных в летописях зодчих укреплений Московского Кремля) прибыл в Москву в 1485 году24 и уже 19 июля приступил к сооружению Тайницкой башни25, с которой началось строительство всей крепости. И.А. Воротникова считает, что он прибыл в Москву в мае 1485 года26, и полагает, что было бы крайне рискованно начинать такое масштабное строительство, не имея расчётов, планов и чертежей предполагаемой крепости и не заготовив достаточного количества материала, А значит, общий замысел и план Кремля принадлежат Аристотелю Фиорованти, единственному работавшему на тот момент в России итальянцу, тем более что тот был известным фортификатором27. Д.А. Петров полагает, что Антон Фрязин приступил к строительству Кремля уже в конце апреля 1485 года20, оставляя вне рассмотрения дату его прибытия в Москву, М.И. Миль-чик считает, что вклад Аристотеля Фиорованти был ещё весомее: «Скорее всего, около 1482 г. с участием Аристотеля Фиорованти Великим князем была задумана целая программа строительства и реконструкции крепостей»29. Но не все исследователи согласны с вкладом Аристотеля в русское военное зодчество. Например, А.Г. Чиняков писал: «Все предположения и утверждения о разработке итальянскими зодчими под руководством Аристотеля Фиорованти общего плана нового кремля не имеют подсобой никаких оснований»30. A.B. Воробьёв и С.С. Подъяпольский, доказав,
Зубцы в форме «ласточкин хвост» («гибеллины») на стенах Московского Кремля — самый известный «итальянизм» в русском военном зодчестве
-2020 • иошно-исторнчсскнн жчрпдл
К. С. НОСОВ. Итальянцы и »итальянизмы» в русском военном
«зол
Новгородский кремль. Фёдоровская и Митрополичья башни.
Вопрос участия итальянских мастеров в строительстве этой крепости, по словам Д.А. Петрова, «серьёзно никогда не ставился и не обсуждался». Однако предположения об участии итальянцев были
что Беклемишевская башня была перестроена почти сразу после её окончания, выразили сомнение, что «Кремль действительно сооружался по достаточно подробно разработанному предварительному проекту»31. Таким образом, участие Аристотеля Фиорованти в разработке плана Московского Кремля и тем более других крепостей остаётся активно дискутируемым предположением,пока недоказанным.
Многие исследователи обращались к выявлению черт сходства и отличия Московского Кремля и итальянских замков. Можно сказать, что первым об этом написал Алевиз Фрязин(Алоизио да Карезано). Итальянский мастер прибыл в Москву в 1494 году из Милана, а в 1496 году написал своим родственникам в Италию два письма. Оригиналы писем до нас не дошли. Их содержание известно только из другого документа — письма секретаря герцогской канцелярии Гуальтеро Сервуло миланскому герцогу Лодовико иль Моро (письмо датируется 19 ноября 1496 г.). 8 этом последнем письме со ссылкой на Алоизио да Карезано сообщается, что «Государь (Иван III. — Прим. авт.) хочет, чтобы ему сделали замок наподобие этого, что в Милане» (перевод С.С. Подъяпольского)32, Правда, настоящее время («хочет») звучит несколько странно, учитывая, что к моменту написания письма (1496 г) Московский Кремль уже был выстроен. Это письмо получило широкую известность, и, опираясь на него, на подобие Московского кремля миланскому замку указывали как многие авторы произведений в XVI веке33, так и современные итальянские и отечественные исследователи34.
С.П. Бартенев отметил, что угловые башни Кремля «совершенно одинаковы» с башнями в Бризи-гелла, Луго, круглыми башнями в Милане; Средняя Арсенальная башня Кремля — с башней Филарете в Кастело Сфорцеско в Милане; другие малые четырёхугольные башни — с башнями в Градаре, Мантуе, Сан-Феличе; зубцы стен — с зубцами в Ви-ченце, Милане, Сан-Мартино, Вероне, Парме, Турине и др.; навесные бойницы — с машикулями в Градаре и Мантуе. При этом С.П, Бартенев признавал, что «об-
щий вид Московского кремля не только не был лишён самобытности, но от итальянских стен и башен получил особую, ему одному присущую, своеобразность... на фоне неба вырисовывались золотые главы соборов, маковки церквей, нарядные вышки теремов с их затейливыми формами. Это сочетание гибкой прелести северной, русской архитектуры, причудливой и приветливой, с суровым величием итальянского крепостного зодчества создало картину замечательной красоты, единственную во всём мире и на протяжении всех веков»35. Таким образом, С.П. Бартенев видел уникальность Московского Кремля в сочетании итальянских крепостных стен с соборами и дворцами в чисто русском стиле.
И.А. Воротникова нашла аналогии кремлёвским «отводным стрельницам», как она называет предвратные трёхстенные пристройки, в многочисленных крепостных сооружениях Ломбардии: городских укреплениях Милана, Павии, Монтаньяна, в крепостях Соаве, Виллафранка, Сирмионе, замке Кастельвеккьо в Вероне36. Архитектурным аналогом предвратных Константино-Еленинских укреплений И.А. Воротникова считает проездные комплексы городов Сирмионе и Монтаньяна (цитадель Роккадельи Альбери)37. Перед Троицкими воротами Кремля, перед
укреплённым мостом, стоит Кутафья башня. Аналогами такого фортификационного комплекса, по мнению исследователя, служат Кастельвеккьо в Вероне, воротный комплекс в Сирмионе, а также крепости Валеджо, Понтон и др., изображённые на карте Фрари (1439—1440 гг.) области Вероны36.
Д.А. Петров провёл блестящий детальный анализ пяти возведённых Солари башен Кремля и их сравнение с итальянскими башнями того же времени39. Автор пришёл к выводу, что воротные башни Кремля скорее соотносятся с традицией XIV — начала XV века. Выявлены явные отличия этих кремлёвских укреплений от итальянских середины — второй половины XV века в деталях конструкции (устройство ворот, машикули, бойницы и пр.). Показательно, что среди найденных в Италии аналогий Кастелло Сфорцеско в Милане не числится в принципе. Д.А. Петров считает, что у Солари не было никакого практического опыта в области фортификации, и его сооружения не имели отношения к новой, «переходной» манере фортификации, а в Московском Кремле он «"синтезировал" какую-то свою, оригинальную и никогда больше не повторенную манеру», положившую начало двухсотлетней традиции строительства крепостей в Рос-сииа0. На наш взгляд, в выводах исследователя заложена некоторая
ВОЕИПО-НСТОРНЧЕСКИЯ ЖУРИПЛ • № 3 » 2020
противоречивость: с одной стороны, он утверждает, что «стены и башни Московского Кремля, построенные Солари,очень сильно отличаются от современных им итальянских сооружений» и больше соотносятся с традицией XIV — начала XV века41, с другой стороны, считает, что «деятельность Пьетро Антонио Солари как фортификатора соотносится в целом с общей тенденцией развития этой отрасли строительного искусства в Италии и Европе конца XV в.». При этом категорически отвергая «отсталость» Солари в области фортификации42.
А.Н. Кирпичников связывает с деятельностью Пьетро Антонио Солари в Москве новаторские идеи: «начало экспериментов с укреплениями бастионных форм». Существовавшие со стороны рва с напольной стороны Кремля «околобашенные выступы» («кремлёвские бастионы»), по мнению учёного, были созданы ещё Солари и усовершенствованы Алевизом Фря-зиным43. Правда, вывод сделан на основе плана «Кремленаград», созданном почти столетие спустя.
А.Г. Чиняков считает, что «о близости архитектуры Московского кремля к архитектуре Миланского замка можно говорить только в отношении системы фортификаций, в то время как планировочная и объёмно-пространственная композиция архитектурного комплекса кремля не имеет ничего общего с последним и остаётся своеобразной,прочно связанной с традициями русского крепостного
зодчества». Более того, исследователь уверен, что русские кремли в противоположность западноевропейским замкам складывались не как узко индивидуальные, а как коллективные городские крепости". Однако И.А. Бондаренко полагает, что итальянские мастера привнесли в планировку Московского Кремля ренессансные черты, а именно идею треугольного города с выделением круглыми башнями трёх заострённых углов(ориентир на треугольный и семичленный Константинополь)45.
Особое внимание исследователи уделяли Беклемишевской башне Московского Кремля. Углубленные натурные исследования с привлечением итальянских аналогов были проведены A.B. Воробьёвым и С.С. Подъяпольским, которые выявили в строительстве объекта два этапа,связанных с деятельностью соответственно Марко Фрязина (1487 г.) и Пьетро Антонио Солари (1490 г.). Исследователи связывают дату надстройки Беклемишевской башни со строительством примыкающего восточного прясла (1490 г.}45. Идею поддержал Д.А. Петров, который высказал гипотезу, что надстройка Беклемишевской башни была связана с изменением замысла организации обороны: первоначально планировалось невысокое восточное прясло, поднимающееся по склону холма ступеньками; но когда выяснилось, что юго-восточный участок Кремля простреливается с Васильевского спуска, потребовалось
построить более высокое (по сравнению с Москворецким фронтом), примыкающее к Беклемишевской башне восточное прясло; это в свою очередь повлекло за собой надстройку самой башни. Д.А. Петров также нашёл черты сходства Беклемишевской башни с Митрополичьей и Фёдоровской башнями Новгородского кремля и отметил, что Беклемишевская башня могла выглядеть как башня замка Ривальта (вторая четверть XV в.), обратив внимание на уникальность размещения бойниц в башне первого этапа строительства47.
Немало сделал в России итальянец, известный по летописям как Пётр Фрязин (Пётр Малой Фрязин, или Петрок Малой). В ливонских документах он назван Петром Ганнибалом, а настоящее его имя восстанавливается исследователями как Пьетро Франческо де Аннибале46. Он в первую очередь известен строительством Китайгородской стены, сначала в виде де-ревоземляных укреплений (1534 г.), а позднее из камня и кирпича (1535—1538 гг.).
Первые китайгородские укрепления были сооружены из плетня и забиты землёй. Летописец отметил необычную конструкцию («устро-иша хитрецы велми мудро»)"9. По мнению А.Н. Кирпичникова, этим сооружением Петрок Малой открыл в России «применение нового способа деревоземляного оборонительного сооружения», использованного им позднее в Себеже и, видимо, Пронске. Само название «Китай-город» исследователь возводит к слову «Китай», «обозначавшему в русских говорах плетёную, наполненную землёй корзинку»50. Поданным Ласло Геро,плетнёвая конструкция «широко применялась в первой половине XVI века итальянскими фортификаторами, строившими бастионные крепости в придунай-ских землях»51. Справедливости ради нужно отметить, что подобная конструкция встречалась на Руси и раньше. Например, археологически она обнаружена в прикарпатском Звенигороде и околоднестровском городище Матеуцы-Кордон5г. Однако применялась она, видимо, нечастой кХУ! веку была позабыта.
В отношении каменно-кир-пичной Китайгородской стены С.С. Подъяпольский отметил, что это — крепость принципиально отличного от Кремля типа, гораздо
Замок и руины «Четвероугольной крепости» Ивангорода. Вопрос участия итальянского зодчего в строительстве первоначальной «Четвероугольной крепости» остаётся дискуссионным
pTr;r,WfXfrT ПГМ J
88
H}3 ■ 2020 • и or.tmc-исторически и журнал
щ
лучше приспособленная к противодействию осадной артиллерии и к активной обороне. Здесь впервые в русской крепостной архитектуре были применены бойницы подошвенного боя на всем протяжении, башни приземисты и лишь немного возвышаются над стенами, а завершаются укрепления «гладким парапетом,прорезанным бойницами». По мнению исследователя, Китайгородская стена имеет аналогии с крепостями, появившимися в Италии ещё во второй половине XV века, — в Сан Лео, Остии и др., а тип укреплений восходит к трактату Франческо ди Джорджо53.
Петрока Малого все исследователи признают незаурядной личностью (правда, как и почти всех итальянцев, работавших в России того времени). Наиболее ярко эту позицию выразил А.Н, Кирпичников: «Собранные данные позволяют судить о творческом портрете этого мастера, который возводил оборонительные сооружения в разной манере, в расчёте на разного противника. Его незаурядность проявилась в том, что в Москве он предложил новую конструкцию земляного укрепления, в Себеже применил полукруглые бастеи (само это изобретение связывают с А. Дюрером), в Пронске — стены с изгибами в виде фронта тенального начертания. Если к этому добавить участие Петрока-Петра в сооружении в Москве каменных Китай-города и храма Воскресения, то перед нами вырисовывается фигура архитектора-универсала, может быть, одного из самых значительных итальянских зодчих, работавших в средневековой Московии»54. С.С. Подъяпольский также считает, что «имя Петрока Малого твёрдо связано с решительными нововведениями в фортификационном деле»86.
Крепостные стены и соборы Москвы стали наиболее значимыми произведениями итальянских мастеров, но далеко не единственными. К сожалению, в отношении других крепостей мы не располагаем столь подробными указаниями на участие итальянских мастеров.
Известно, что Пётр Френчюшко Фрязин в 1508 году был послан в Нижний Новгород для возведения там укреплений кремля («велел князь великий заложити град ка-мен Новгород Нижней, а мастер Пётр Фрянчюшко Фрязин»)56.
Ф. Ласковский предположил, что «Петр-Французский Фрязин окончил каменную ограду»57, И.В. Трофимов и И.А. Кирьянов также полагали, что он принимал участие только в последнем, третьем этапе строительства этого кремля50. С,Л. Агафонов в работе 1976 года отметил: «В сущности, споры о Петре Фрязине не имеют большого значения, тем более что вряд ли можно считать его главным автором, создавшим это великолепное произведение искусства и инженерного дела»59. Но позднее, уже в постсоветское время СЛ. Агафонов отозвался о деятельности итальянца более высоко: «Новый мастер принял деятельное участие в строительстве подгорных башен и прясел, внеся в них новые черты, к сожалению, до нас не сохранившиеся... Всё это объясняет реальную роль Петра Фрязина в его сооружении»60.
Из Псковских летописей известно, что Иван Фрязин в 1517 году произвёл ремонт 40 саженей обвалившейся стены Псковского Крома61. А под 7046(1538) годом в Псковской 1-й летописи сказано: «Приела князь великии Фрязина во Псков и повеле емоустеноуделати на оусть реки Псковы, деревя-ноую стеноу чрез рекоу»65!. Участие итальянского зодчего здесь несомненно, но не уточняется, какой именно итальянский зодчий строил эту стену. Ф. Ласковский связал эти два события и приписал их деятельности одного мастера: «Фрязин Иван (1517 г.) исправил стены Псковского Кремля и вероятно он же построил в 1538 г. чрез р. Пскову деревянную стену»63. В.В. Седов солидарен в этом вопросе с Ф.Ф. Ласковским, но предполагает, что Иван Фрязин участвовал в возведении ещё целого ряда фортификационных сооружений: Гремячьей башни в Пскове (1524—1526 гг.), крепостей Копорье (перестройка, по мнению исследователя, произошла в конце 1520-х — начале 1530-х гг.) и Ям, Отводной башни у Старой Воротной башни и в устройстве тайника у Колодезной башни Ивангорода. По мнению исследователя, Иван Фрязин работал в Северо-Западной Руси с 1512 по 1538 год: до 1527 года в Пскове, затем в Копорье (Яме?), в 1536 году объявился в Ивангороде, а в 1538 году, снова вернувшись в Псков, строил мост через реку64. В более позд-
ней работе В.8, Седов отметил сходство Гремячьей башни с башнями того же времени в Ливонии и Швеции, а также заметные отличия указанных памятников на Северо-Западе Руси от «приёмов итальянских строителей крепостей в Московской Руси», Тем не менее он продолжает связывать их «с итальянской фортификационной техникой»65. М.И. Мильчик также отметил сходство воротного устройства крепости Копорье с волчьей ямой и с устройством ворот в Кастелло Брешии66. Не отрицая западноевропейского влияния на перечисленные памятники, отметим, однако, что все доводы исследователей строятся лишь на нетипичности этих сооружений для Руси предшествующего времени. Никаких указаний на участие итальянского зодчего в строительстве Гремячьей башни, крепостей Копорье или Ям в источниках нет, а для Ивангорода в 1536 году оно лишь предполагается67. В летописи при строительстве Гремячьей башни ответственное за стройку лицо названо, но это не итальянец: «Повеле князь великии Василеи Иванович своему дьяку Мисюрю Моунехину поставити стрельницу каменную на Гремячеи горе над Исковою рекою на кроучи и того лета зделаша тайник»56. Устье реки Наровы с целью постройки там крепости в марте 1536 года осматривал, возможно, Петрок Малой, однако эти планы, видимо, никогда не были осуществлены68. Автором строительства деревянной стены через р. Псковув 1538 году другие исследователи считают не Ивана Фрязина, а Петрока Малого70. А относительно Копорской крепости В.В. Косточкин вообще предполагал участие сербских мастеров71.
Пётр Фрязин (Петрок Малой) принимал участие в строительстве деревоземляных крепостей в Себеже и Пронске. В обоих случаях упоминания мастера встречаются в летописях лишь единожды72, хотя о строительстве сообщают многие летописи. Обе крепости были построены в 1535 году, причём строительство велось параллельно с Китайгородской стеной: 16 мая 1535 года под руководством Петрока Малого началось возведение кирпичной Китайгородской стены73, а уже 29 июня он «почал град делати землен» в Себеже74; завершена
№ 3 • 2020
ЙЧ
и?
■ д Ц.1 -л »« ¿«1 -J ГЛ riE ^»Vj IM' ^ i 1 / ЛЧ XI
крепость в Себеже была менее чем за месяц75; крепость в Пронске возводили осенью того же года/й.
Обстоятельства строительства Себежской крепости были изучены Р.И. Платоновой77. Однако внешний вид и конструкция укреплений этой не сохранившейся крепости представляются лишь в общих чертах, Приспосабливаясь к рельефу местности, крепость не имела регулярной планировки. В плане она напоминала овал78, А.Н. Кирпичников считает, что Себежская крепость открыла ряд «особых, земляных» крепостей, положив «начало скоростному строительству пограничных крепостей нового типа». По мнению исследователя, крепость уже тогда имела «два полукруглых выступа-баете и »7а. Однако такой вывод сделан лишь на основе плана 1811 года, который, на наш взгляд, ретроспективно привлекать нужно с большой осторожностью.
Крепость в Пронске изучена лучше. А.Н. Кирпичников высказал предположение, что в Пронске Петрок Малой построил укрепления тенального начертания00. С ним не согласился В.М. Неделин, который считает, что «подобная конфигурация линии крепостных стен была обусловлена вовсе не проектом Петрока, а рельефом местности, где имеются несколько подтреугольных береговых уступов... Угловое начертание береговых обрывов действительно обеспечивало плотный перекрестный огонь подступов к крепости со стороны ручья, и Петрок Малой лишь воспользовался этим, поставив крепостную стену по трассе древнейших укреплений еще XIII в.»81. По мнению В.М. Неделина, Петрок Малой ответственен за перестройку в Пронске напольной стены, которая получила начертание в виде выступавшего наружу тупого угла, за введение бойниц подошвенного боя и воротной башни с «Г-образным планом ("косые" ворота)». А в целом исследователь считает, что Петрок Малой внёс в отечественную фортификацию следующие новшества: земляные валы с плетнёвой одеждой; прямолинейные прясла стен и равномерную расстановку башен; выступающие в виде тупого угла в «приступную» сторону стены; «косые» ворота; бойницы подошвенного боя, отводную башню82. Не вступая в дискуссию
90
о «новшествах» Петрока, отметим лишь, что выводы В.М. Неделина о конструкции укреплений основаны на сведениях Писцовой книги 1596—1598 гг., составленной через 60 с лишним лет после сооружения крепости. Сам исследователь признаёт: «Несомненно, между 1535 и 1596 гг. городские укрепления ремонтировались, и, вероятно, не раз, особенно после осады 1541 г., но вряд ли облик крепости изменился так уж капитально»83.
Есть единичное известие, из которого следует, что мастера Бартоломей и Мастробан в 1508—1509 гг. принимали участие в строительстве деревянной крепости в До-рогобуже84. Известно также, что «городовой» мастер Григорий Ми-стробонов в 1538 году был послан в Себеж с Петроком Фрязиным88.
Не раз в фокусе исследуемой темы оказывалась крепость Иван-город, которая состоит из нескольких частей: «Четвероугольная крепость», Большой Боярший город, Замок, Передний город и Горнверк, В строительстве крепости выделяют три этапа; 1-й— 1492—1498/99 гг., 2-й — 1507—1509 гг. и 3-й — 1556/58—1590-е годы85. Детально исследовавшие «Четвероугольную крепость» (1492 г.) О.В. Чернова и С.М. Чернов высказали мнение, что эта часть крепости относится к кастельному типу07. Но это замечание прошло незамеченным, и большинство исследователей искали и ищут в Ивангородской крепости итальянские черты и аналоги. В работе 1997 года М.И. Миль-чик отметил, что два первых этапа «связаны с деятельностью двух итальянских мастеров, причём имя первого остаётся неизвестным. Неудивительно, что ближайшие аналоги многим применённым здесь элементам мы находим в замках Северной Италии»88. В работе 2003 года М.И. Мильчик ещё более конкретно высказался об участии итальянцев в строительстве крепости уже на первом этапе: «По нашему представлению, работы в Новгороде и в Иванго-роде на первом этапе велись под руководством одного или двух итальянских мастеров, имена которых, однако, остаются неизвестными» и далее: «Можно предположить, что новгородский наместник Яков Захарьевич Захарьин (Кошкин), руководивший строительством новой крепости, привёл сюда из Новгорода не только каменщи-
N«3-2020 • В
ков, закончивших там возведение кремля, но и итальянского зодчего». Исследователь считает, что применённая в «Четвероугольной крепости» и Большом Бояршем городе, строившихся по единому замыслу, строгая математическая система а именно «золотое сечение» и его производные объясняется руководством зодчего, знакомого с приёмами эпохи Ренессанса89. Его поддержи ваетД, А. Петров, который говорит, что «стройкой руководил итальянский мастер», а затем добавляет: «Крепость выстроена в соответствии с некоторыми тенденциями в итальянской фортификации»®, Развивая эту тему дальше, Д.А.Петров сопоставил планировку Ивангорода с планировкой итальянских крепостей 1460—1480 гг. В результате исследователь пришёл к следующим выводам: «Ивангород-ская крепостьследует новейшим тенденциям итальянской фортификации (вт. пол. XV в.): регулярности, двухчастной композиции (крепость — цитадель), равной высоте стен и башен, размещению круглых башен на углах крепости, а квадратных — на прямолинейных участках, рационально организованной артиллерийской обороне, устройству ловушек и т.д.»; «Геометрическая разбивка плана крепости не находит прямых аналогий в итальянской фортификационной практике этого времени, что, вероятно, связано со строительством крепости в "чистом поле", в отличие от современных итальянских крепостей, "встраивавшихся" в уже существовавшие средневековые укрепления. Цитадель квадратной формы с четырьмя башнями аналогична итальянским прототипам» и «...в деталях крепость отличается от итальянских аналогов, напоминая архитектурные решения итальянских крепостей XIV — первой половины XV в.: отсутствуют машикули, стены завершаются архаичными "гибеллинскими" зубцами»01.
Однако не все исследователи согласны с мнением, что итальянский мастер принимал участие в строительстве Ивангородской крепости уже на первом этапе, Построенная в 1492 году «Четве-роугольная крепость» снабжена только квадратными в плане башнями с очень незначительным их выносом за периметр крепостных стен, что не позволяло эффективно вести фланкирующий огонь. Кроме того, в Ивангородской крепости
велна < истормчгскин жчрндл
К. С. НОСОВ. Итальянцы к «итальянизмы» в русском военном
ш
отсутствуют машикули на башнях и пряслах, столь характерные для итальянских крепостей XV века. Всё это разительно отличает крепость Ивангород от итальянских замков 1460—1480 гг., сравнение с которыми провёл Д.А, Петров. В них башни круглые с существенным выносом в поле; башни и прясла снабжены многочисленными машикулями. Единственным итальянским признаком в «Четве-роугольной крепости» и Большом Бояршем городе первого этапа строительства служат зубцы в форме «ласточкин хвост». По нашему мнению, это недостаточный признак, чтобы говорить о присутствии на стройке итальянского зодчего. «Четвероугольная крепость» была слишком архаична и несовершенна, и потому в её возведении не мог участвовать итальянский мастер, а прототипом для этой части Ивангородской крепости вполне могли послужить ливонские или литовские замки-кастелы или замки-конвенты. Зубцы же в форме «ласточкин хвост» могли быть привнесены и русским горододельцем по аналогии с возводившимися в то время Московским и Новгородским кремлями (строительство вела новгородская строительная артель. Она была переброшена сюда по окончании возведения Новгородского кремля9г) в качестве символа принадлежности Московии (не стоит забывать, что крепость выстроили на другом берегу от враждебной ливонской крепости Нарва)93. Большие сомнения вызывает и тот факт, что планировка Большого Бояршего города немного неидеальна: она имеет вид параллелограмма, а не прямоугольника {видимо, при разбивке стен на местности не были уравнены диагонали). Эта неидеальная планировка не укладывается в пропорции «золотого сечения». ДА. Петров даже отметил, что эта «ошибка предполагает отсутствие зодчего в момент разбивки на строительной площадке и появление его там тогда, когда было поздно что-либо исправлять»9".
Что касается второго этапа строительства Ивангородской крепости, то тут присутствие иностранца на стройке установлено, хотя его происхождение не вполне ясно. М.И. Мильчик, ссылаясь на письмо бургомистра Нарвы бургомистру Ревеля от 19 марта 1507 года, установил, что работами в
крепости на втором этапе строительства (1507—1509 гг.) руководили новгородский староста Володимер Никитич Тороканов и некий Маркус Грек55. По предположению исследователя, Маркус Грек «принадлежал к группе итальянских архитекторов и инженеров, приехавших в Россию по приглашению Ивана III»96. На это косвенно указывают опись не сохранившегося Царского архива, свидетельства К. Бомховера и посла германского императора Даниила Принца из Бухова97, К итальянским приёмам М.И, Мильчик относит следующие элементы в Ивангородской крепости второго этапа строительства: ловушки на боевых ходах, схожие с применёнными в замке Сфорца в Милане, сводчатые перекрытия ярусов башен, сходные с башнями в Бран-калеоне98. Однако надо отметить, что такие характерные итальянские черты, как зубцы в форме «ласточкин хвост» и окнообраз-ные бойницы, на этом этапе были полностью или частично заложены.
Вопрос присутствия итальянского мастера при строительстве стен Новгородского детинца (кремля, или «Каменного города»), перестроенного в 1484—1491 гг., по словам Д.А. Петрова, «серьёзно никогда не ставился и не обсуждался»99. Серьёзно этот вопрос действительно не обсуждался, но предположения были. Ещё английский историк Уильям Кокс, посетивший Новгороде 1778году, писал, что кремль этого города был построен «итальянским архитектором Соляриусом из Милана по приказу Ивана Васильевича I»100, Под Соляриусом, скорее всего, имеется в виду Пьетро Антонио Солари, хотя после прибытия в Россию в 1489/1490 г. и вплоть до своей смерти в 1493 году он был занят на строительстве Московского Кремля. Н.Н, Кузьмина и J1.А. Филиппова отметили, что «даже если Пьетро Солари действительно имел какое-то отношение к строительству кремля, то его роль была, вероятно, не столь значительна, так как ни одна из новгородских летописей не упоминает его имени»101. Отсутствие упоминаний пребывания Петра Фрязина в Новгороде даже в новгородских летописях действительно странно. Поэтому свидетельству Уильяма Кокса вряд ли можно доверять.
Беклемишевская башня Московского Кремля.
A.B. Воробьев и С.С. Подъяпольский выявили в её строительстве два этапа и связали их с деятельностью двух разных итальянских зодчих — Марка (Марко) Фрязина и Петра Фрязина (Пьетро Антонио Солари)
Ф. Ласковский в первом фундаментальном труде по истории оборонительного зодчества в России предположил, что Новгородский кремль строил Аристотель Фио-рованти102. Но на чём основано предположение Ф. Ласковского, остаётся загадкой — ссылкой на источник это утверждение не подкреплено. М.И. Мильчик считает вполне обоснованной гипотезу о том, что перестройка «Новгородского кремля также проводилась под руководством итальянского зодчего», полагая, что их могло быть даже два103. Тем не менее никаких обоснований, кроме сомнительного (по словам самого же М.И. Мильчика) утверждения английского историка XVIII века, учёный не приводит.
В источниках нет никакихуказаний на участие итальянцев в строительстве Коломенского кремля. Однако, не называя имени мастера, Коломенский кремль уверенно приписывают деятельности итальянцев С.С. Подъяпольский104 и М.И. Мильчик106, Высказывалось предположение, что Коломенский кремль завершал в 1531 году Петрок Малой106. В.Ю. Кириченко вроде бы предлагает
ЙОЕППО-НГГОРИЧЕСКИЙ МЧРЛЛЛ <№3> 2020
щ
tili
ш
считать произведениями этого зодчего Грановитую и Косую башни, а также «западной» и «намётный» бои, Более того, исследователь считает, что при проектировании крепости Василий III «со своими помощниками» использовали «Трактат об архитектуре» Антонио Филарете, привезённый Аристотелем Фио-рованти в Москву. Следуя этому трактату, при строительстве Коломенского кремля «соблюдались пропорции "золотого сечения": размер кирпича, толщина и высота стен были пропорциональны размеру сажени»107, В.М. Неделин опровергает предположение об участии в этой стройке Петрока Малого, справедливо указав на совершенно разную архитектуру Коломенского кремля и московского Китай-города108.
Подведём итоги. Сама деятельность итальянских зодчих в России в тех случаях, когда она зафиксирована в летописях, никогда и никем не опровергалась. А вот роль итальянцев в русском зодчестве оценивалась по-разному: от отрицания существенного вклада до восторженного приписывания итальянским зодчим всех новшеств и памятников, в которых есть хоть какие-то западноевропейские черты. Последняя тенденция особенно характерна для постсоветского периода. Работами итальянских зодчих объявляются всё больше памятников. Фактически любой памятник со строительной техникой, не встречавшейся до этого на Руси, автоматически приписывается работе итальянского зодчего. При этом априори исключается вероятность повторения русскими мастерами итальянского опыта, даже через несколько десятилетий после строительства Московского Кремля, когда выросло не одно поколение русских мастеров, обучавшихся под руководством итальянских зодчих. Так, к предположительным работам итальянских мастеров только по архитектурным формам относят Новгородский, Тульский, Зарайский, Коломенский кремли, крепости Копорье и Ям. Но при этом забывают, что русские мастера могли возводить памятники в итальянском стиле (с теми же итальянскими чертами) и сами, что хорошо видно по крепостям второй половины XVI — первой трети XVII века{Астраханский, Казанский, Серпуховской кремли, Смоленская и Можайская крепости).
ПРИМЕЧАНИЯ
' Баталов А. Л. Судьбы ренессанс ной традиции в средневековой культуре: итальянские формы врусской архитектуре XV] в.// Искусство христианского мира. Выи. 5. М., 2001. С. 135.
- Кивимяэ Ю. Петр Фрязин или Петр Ганнибал? Итальянский архитектор в позднесрсдневековой Руси н Ливонии // Крепость Ивангород: Новые открытия. СПб., 1997. С. 237.
1 Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России. 4.1. СПб., 1858. С. 256.'
1 Савельев Ю.Р. Кремли России и творчество Н.В. Султанова// Кремли России: тезисы доклада Всероссийского симпозиума. М., 1999. С. 77—79; он же. Кремли России и творчество Н.В. Султанова // Кремли России. М„ 2003. С. 441-481.
' Султанов Н.В. Образцу древнерусского зодчества с миниатюрных изображениях; исследование по рукописи XVI века «Житие Николая Чудотворца». СПб.. 1881. С. 21-25, 32,33.'
s Косточкин В. В. Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI вв. М.,1962. С. 280, 281.
I Он же. Оборонительные сооружения древней Тулы // Памятники культуры: исследование и реставрация. Вып. 2. М., i960. С. 86.
s Мальчик М.И. Кремли России, построенные итальянцами, и проблема и к дальнейшего изучении// Кремли России. М,, 2003. С. 509-517.
'Там же. С. 510.
Г1 Воротникова ИА., Неделин В.М. Кремли, крепости н укреплённые монастыри Русского госуларства XV—XVII веков: крепости Центральной России. М., 2013. С. 14.
II Неделим В.М. Петрок Малой Фрязин — архитектор крепости Проиек. 1535 год //Архитектурное наследство. Вып. 47. М,, 2007. С. 66.
12 Мальчик М.И, Итальянские мастера — строители Ивангородской крепости // Новгородский исторический сборник. Вып. 5(15). СПб., 1994. С. 198.
" Воротникова И,А., Неделин В.М. Указ. соч. С. 18.
"Там же, Сн.9.
15 Мальчик М.И. Кремли России, построенные итальянцами, и проблема их дальнейшего изучения. С. 515.
|й Носов К.С. Итальянизмы в русском военном зодчестве конца XV—XVII вв. // Архитектура. Искусство. Археология: проблемы изучения и сохранения культурного наследия: материалы 1 международной научно-практической конференции. Ростов-н/Д, 2008. С. 96-99; он же. Итальянское влияние на русское оборонительное зодчество// Воен.-ис-тор. журнал. 2009, № 5. С. 46—51: он же. Русские крепости конца XV—XVII в. М., 2009, С, 91—96; он же. Особенности русской фортификацииXVI— XVII вв.// Вопросы истории фортификации, 2010. № 1. С. 65—67; он же. Русские средневековые крепости. М„ 2013. С, 111-118.
" Петров Д.А. Русские летописи и во просы хронологии строительства стен и башен Московского Кремля в 1480—1490-х гг. // АН. Вып. 60. М.; СПб., 2014. С. 27-42.
|! Петров Д.А. Возведение Московского Кремля, Новгородского Дети н ца и крепости
Ивангоролвконтекстестроительной ситуации »Московском государстве 1480—1490-х гг. // Вопросы истории фортификации. 2013. № 4. С. 34,35,
15ЛасковскийФ. Указ, соч. С. 255.
30 Бартенев С. П. Московский кремль в старину и теперь, Т. 1. М,, 1912 (по стереотипному изданию: М., 2011. С. 30).
11 Снегирёв ВЛ. Аристотель Фиороваити и перестройка Московского Кремля. М,, 1935,
¡: Лазарев B.IÍ. Искусство средневековой Руси и Запал (XI—XV вв.) //Доклады XIII Международного конгресса исторических наук. М„ 1970. С. 43.
" ЗемцовС.М., Глазычев ВЛ. Аристотель Фьораванти. М„ 1985. С. 132-143.
м Флоря Б.Н. Русские посольства в Италию и начало строительства Московского Кремля // Государственные музеи Московского Кремля: Материалы и исследования. Вып. 3. М., 1980. С. 12.
и Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. XII. С. 216.
26 Со ссылкой на Б.Н. Флоря (Флоря Б.Н. Указ. соч. С. 12), хотя тот не называет точного месяца, а говорит л ишь, что это случилось до начала лета 1485 г., когда разгорелась большая война межлу Мснглк-Гиреем и Большой Ордой (там же. С. 14).
И.А. Воротникова поошибке приводит дату начала строительства 19 июня, хотя в летописи — 19 июля. См.: Воротникова H.A. К истории строительства оборонительных сооружений Московского Кремля в конце XV—XVI веке// Московский КремльXVI столетия: древние святыни и исторические памятники. Кн. 1. М., 2014. С. 120-123.
38 Петров Д.А. Русские летописи и вопросы хронологии строительства стен и башен Московского Кремля в 1480—1490-х гг. С. 29, 35.
29 Мальчик М.И. Кремли России, построенные итальянцами, и проблема их дальнейшего изучения. С. 510.
41 Чиняков А.Г.О не которых особенностях древнерусского градостроительства//АН. Вып. 12. М., I960. С. 22.
11 Воробьёв A.B., Подытольскии С.С. Бекле-мишевекая башня Московского Кремля по данным реставрационных наблюдений // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 3. М., 1990. С. 82.
**Подытольскии&Z Итальянские строительные мастера в России в конце XV — начале XVI века поданным письменных источников (опыт составления словаря)// Реставрация и архитектурная археология: Новые материалы и исследования. Вып. 1. М., 1991. С. 233.
ПиоштО. Россия и папский престол. Т. 1. М., 1912. С. 257; Бартенев С.П. Указ. соч. С. 36.
3,1 Beltrami L. Vita Aristoiele da Bologna. Bologna, 1912. P. 117—128; Хрепттич-Ьуттев K.A. Аристотель Фюра вант и, строитель Успенского собора //Старая Москва. Вып, 2. М,, 1914. С. 49; Чштков А.Г. Указ. соч. С. 21, 22.
35 Бартенев С.П. Указ, соч. С. 35.
" Воротникова И.А. Указ. соч. С. 125.
37 Там же, С. 138,
3ÍI Там же. С. 143.
и Петров Д.А. Пьетро Антонио Солари — строитель стен и башен Московского Кремля //Лазаревские чтения — 2011, Искусство Византии, Древней Руси, Западной Европы. 4 (XXXV). М„ 2012. С. 139-161.
№3 - 2020 * и ос»шо-историческим журнал
К. С. НОСОВ. Итальянцы к «итальянизмы» в русском в
Щ bli
Там же. С. 157, 158. " Там же. С. 145,150. "Там же.С. 156, 157. 4ï Кирпичников А.П. Крепости бастион ного типа в средневековой России // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство, Археология: ежегодник. 1978 г. М., 1979. С. 474-476. " Чичиков А, Г. Указ. соч. С. 22. 15 Бондаренко H.A. Ренессаисные черты в план и ройке Московского Кремля //ЛН. Вьгп.47. М„ 2007. С. 50-53.
" Воробьев A.B., ПодъяпольскийС.С. Ука з, соч. С. 80-85,
w Петров Д./I Архитектура Беклеми-шевской башни Московского Кремля // Вопросы истории фортификации. 2015. №5. С. 5-14.
" Кивимяэ Ю, Пётр Фрязин или Пётр Ганнибал? Итальянский архитектор в позднесредневековой Руси иЛивонии //Крепость Иван город: новые открытия. СПб., 1997, С, 238, 240. « ПСРЛ.Т. IV, С. 567.
30 Кирпичников А.И. Указ. соч. С. 476.
51 ПодъяпольскийС.С. Архитектор Пет рок Малой// Памятники русской архитектуры и монументального искусства: стиль, атрибуции, датировки. М., 1983. С. 37.
52 Моргунов Ю. /О. Древо-земля н ые укрепления Южной Руси X—ХШ веков. М„ 2009. С. 43.
31 ПодъяпольскийС.С. Архитектор Пет рок Малой. С. 35, 36,
34 Кирпичников А. Н. Указ. соч. С. 482 и Подъяпомский С.С. Архитектор Пет рок Малой. С. 46. * ПСРЛ. T. XIII. С. 8; T. XX. С. 380. 51 Московский Ф. Указ. соч. С. 255. 311 Трофимов И.В., Кирьянов И.А. Материалы к исследованию Нижегородского кремля // Материалы и исследования по археологии СССР. № 31. M., 1953. С. 328, я Агафонов С.Л. H и же гор оде кий кремль: архитектура, истории,реставрации. Горький, 1976. С. 20,
т Агафонов СЛ., Агафонова И.С. Тринадцатая башни Нижегородского кремля // Проблемы изучения Древнерусского зодчества. СПб.. 1996. С. 168. 61 ПСРЛ.Т. V, Вып. I. С. 98; Выи. 2. С. 260. мТам же. Вып. 1.С. 109. и Ласковскт Ф. Указ. соч. С. 255. w Седов В В. Итальянский архитектор в Пскове bXVJ в.//Архитектура мира. Вып. 2. М., 1993, С. 22—27; он же. Псковская архитектура XVI века. М., 1996. С. 40-46.
w Он же. Псковская архитектура XVI века. С. 41,42,46.
м MuiibvuK М.И. "История Ива и города в конце XV—XVI вв. и крепостное строительство на Руси с участием итальянских мастеров// Крепость Ивангород: новые открытий. СПб., 1997. С. 39.
61 По сообщению из Нарвы (1536 г.): «На самом узком месте реки великий князь хочет поручите итальянскому строителю устроить у к ре плен не, которое командовало бы въездом". См.: Гильдебранд Г. Отчет о разысканиях, произведённых в Рижском и Ревельском архивах по части русской истории // Приложение к XXIX тому Записок Императорской Академии Наук. №3. СПб.. 1877. С. 81. "ПСРЛ.Т. V. Вып. 1. С. 104. " Косточкин 8-8. Русские военно-оборонительные сооружения XVI в, в устье реки
Наровы// Краткие сообщений Института археологии. Вып. 52. М., 1953. С. 25-32; Кивимяэ Ю. Нэрвскиивопроса 1494—1558гг. АКД.Таллин, 1981.С. 162, 163;он:*?. Пётр Фрязин или Пётр Ганнибал? Итальянский архитектор в позлнесредневсковой Руси и Ливонии, С. 240.
™ Кивимяэ Ю. Петр Фрязин или Петр Ганнибал?.. С. 240; Неделин В.М. Указ, соч. С. 57.
71 Косточкин В.В. О мастерах крепости Копорье //Древнерусское искусство XV — начала XVI веков. М,, 1963. С. 208-216.
**Себеж; ПСРЛ. Т. XXVI. С. 316, 322; Пропек: ПСРЛ.Т.ХХП. Ч. I.С.^(хронограф редакции 1512 г.).
75 ПСРЛ, Т. VIII. С. 289; Т, XIII. С, 85, 94,423; Т. XX. С. 429; Т, XXIX, С. 17,130,
я Платонова Р. И План ироничная структура «псковского пригорода» Себежа в конце XVI в. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: стиль,атрибуции,датировки. М., 1983. С. 51.
* ПСРЛ. Т. V. Вып. 1,С. 107.
7Ь Там же. Т. X X11. Ч. I. С. 524; Неделин
B.М. Указ. соч. С. 59.
77 Платонова Р.И. Указ. соч. С. 51 —63.
'«Там же. С. 54, 55.
7' Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 477, 478,480.
»«Там же. С, 482.
*' Неделин В.М. Указ. соч. С. 66.
*> Там же. С. 62, 63.
" Там же. С. 59.
м Разрядная книга 1475—1605 годов Т. 1. Ч. I. М.. 1977. С. ПО; ПодъяпольскийС.С. Итальянские строительные мастера в России в концеXV—началеXVI века по данным письменных источников (опыт составления словаря). С. 222, 225.
113 Описи царского архива и архива Посольского приказа 1614 г. М., 1960. С. 41; Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. I.
C. 202—204; Подъшольский С.С. Итальянские строительные мастера в России в концеXV — начале XVI века поданным письменных источников (опыт составления словаря). С. 225; он же, Архитехторы Итальянского Возрождения в России // АН. Вып. 45. М.. 2003. С. 31.
Мильчик М.И. История И вал города в конце XV—XVI вн. и крепостное строительство на Руси с участием итальянских мастеров. С. 53.
" Чернова О.В., Чернов С.М. Крепость 1492 г.: итоги натурных исследований// Крепость Ивангород; новые открытия. СПб., 1997. С. 64,
"" Мильчик М.И. История Ивагiгорода в конце XV—XVI вв. и крепостное строительство на Руси с участием итальянских мастеров. С. 53. Ту же мысл ь исследователь проводит и в работе «Итальянские мастера — строители Ивангородской крепости». С. 197.
Millschik М-, Gusseva О. Die Gründung der Iwangorod Festung und die Proport ion sanalyse ihres Plans // Burgen und Schlösser, Braubach/ Rhein, 1987/1. S. 5-7; Мильчик МЖ История Инаигорода в конце XV—XVI вв. и крепостное строительство на Руси с участием итальянских мастеров. С, 28; он же. Кремли России, построенные итальянцам и, и проблема их дальнейшего изучении. С. 514.
90 Петров Д.А. Возведение Московского Кремля, Новгородского Детинца и крепости Ивангород и контексте строительной ситуации в Московском государстве 1480-1490-х jt.C.2I.
51 Он же. Крепость И вангород и итальянская фортификационная традиция конна XVв.// Вопросы истории фортификации. 2017. N=6. С. 119, 120.
Он же. Возведение Московского Кремля, Новгородского Детинца и крепости Ивангород в контексте строительной ситуаци и в Московском государстве 1480-1490-х гг. С. 35.
" Носов К.С, Об иностранном влиянии на крепость Ивангород первого этапа строительства // Новые материалы но истории фортификации. Вып. 2. Архангельск, 2016. С. 162-166.
54 Петров Д.А. Крепость Ивангород и итальянская фортификационная традиция конца XVп. С. 117.
" Мильчик М.И. Итальянские мастера — строители Ивангородской крепости. С. 195; он же. История Ивангорода в конце XV— XVI вв. и крепостное строительство на Pvcn с участием итальянских мастеров. С 33, 35.
96 Ом .же. История Ивангорода в конце XV—XVI вв. и крепостное строительство на Руси с участием итальянских мастеров. С. 36.
" Там же. С. 37.
" Там же. С. 39.
" Петров Д.А. Возведение Московского Кремля, Новгородского Детиннз и крепости Ивангород в контексте строительной ситуации в Московском государстве 1480-1490-х гг. С, 21.
Сохе W. Travels into Poland, Russîa, Sweden and Denmark; interspersed wilh historical relations and polilical inquiries. V. I. London, 1784. P. 452; Кузьмина H.H., ФилипповаЛ.А. Крепостные сооружения Новгорода Великого. СПб, 1997. С. 12.
11,1 Кузьмина Н.Н., Филиппова Л.А. Указ. соч. С. 12.
Ласковскии Ф. Указ. соч. С. 255,
Мильчик М.И. Коломенский кремль в кругу древнерусских крепостей, построенных итальянцами // Коломна и Коломенская земля; история и культура. Коломна, 2009. С. 129, 137.
"" Подьяпольский С.С. Архитекторы Итальянского Возрождения в России. С. 37.
"|3 Мильчик М.И. Коломенский кремль в кругу древнерусских крепостей, построенных итальянцами. С. 144.
"|® Хорошкевич AJL Русское государство в системе международных отношений. М., 1980. С. 245; Кивимяэ Ю. Пётр Фрязин или Пётр Ганнибал?.. С. 240.
"" Кириченко В.Ю. Из истории Коломенского кремля: новая версия причин постройки (к480-летию крепости)//История и культура Подмосковья: проблемы изучения и преподавания, Коломна, 2012. С. 11,12,15-20.
Неделин В.М, Указ. соч, С, 66. ■
Фото автора
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-09-00032
__ Ol
НИ ЕЯ МО-ИСТОРИЧЕСКИ Я ЖУРЛЛЛ • № 3 ' 2020 3J
