CC BY
173
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ И РАЗВИТИЯ ТРАДИЦИОННО-БЫТОВОГО КОСТЮМА КУБАНСКИХ КАЗАКОВ НА РУБЕЖЕ XIX - НАЧАЛА ХХ В.
И.В. Ярошенко
Краснодарский государственный университет культуры и искусств ул. 40 лет Победы, 33, Краснодар, Россия, 350072
В статье раскрывается история костюма кубанских казаков конца XIX — начала ХХ в., которая связана с поэтапным развитием казачьего общества. Автор на большом фактическом материале раскрывает эволюцию традиционного бытового костюма кубанских казаков с учетом материальной и духовной культуры казачьего сословия, религиозно-нравственных представлений, фольклора, обычаев, традиций исследуемого периода.
Прежде всего необходимо отметить, что история костюма связана с изменением силуэтных форм и конструкций на протяжении всего времени существования этноса. Смену форм одежды определяет ход исторических событий, степень развития ремесел декоративно-прикладного искусства, материально-технический потенциал общества и эстетика образов. С развитием общества костюм обнаруживает общие стилевые признаки с параллельными видами искусств.
Известно, что традиционный костюмный комплекс имеет территориальные и этносоциальные пределы развития, он — часть культурного пространства и выразительный элемент предметной среды. Костюм связан с региональными особенностями: географическим местоположением, климатическими условиями, этапами развития материальной и духовной культуры общества, которую, соответственно, определяют религиозно-нравственные представления, фольклор, обычаи, наследуемые традиционно, хранителями которых во все времена были старшие поколения.
Источниками изучения традиционного бытового комплекса костюма кубанских казаков стали экспонаты Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника им. Е.Д. Фелицина; полевые материалы фольклорно-этнографических экспедиций Государственного научного творческого учреждения «Кубанский казачий хор» и экспонаты музея традиционной культуры; материалы Государственного архива Краснодарского края, сведения о развитии кустарных промыслов; данные об артельной организации работы портных, статистические отчеты о состоянии области, отчеты по сельскохозяйственным выставкам, фотодокументы, а также коллекции одежды и предметов быта станичных музеев Краснодарского края.
Основными предпосылками образования костюмного комплекса кубанских казаков были исторические события, связанные с освоением и заселением земель Северного Кавказа с середины XVI — до конца XIX вв. На южных окраинах России казачьи войска выполняли политическую роль пограничных войск, были опорой царизма во внутренней политике, выполняя и военную, и охранительную
функцию. Кубанское казачье войско стало новым автономно-территориальным образованием, обусловленным общностью экономических отношений, военной службы, быта, системы образования и духовных ценностей. Именно этот процесс определил образование уникальной этносоциальной группы, что, по мнению Н.И. Бондаря, нашло «...отражение в собственном названии Кубанские казаки, которое однозначно сформировалось в конце XIX — начале XX века» (1). Материалы переписи 1897 г. по Кубанской области показывают, что среди выходцев из «Европейской России большая часть была уроженцами центрально-земледельческого района: Воронежской, Харьковской, Полтавской, Курской, Черниговской, Орловской, Тамбовской и др. губерний» (2). В результате «уже в 1867 году русские (30,5%) и украинцы (23,3%) становятся преобладающими этносами в регионе... А в 1897 году они составили уже 66,3%» (3). Этносоциальные процессы, происходившие в начале ХХ вв., дают широкий спектр для изучения костюма. Две этнические традиции — южнорусская и украинская — составили образную основу комплекса традиционного бытового костюма восточнославянского населения Кубани. Изначальное расселение русских и украинцев до 1860 г. в двух самостоятельных военно-административных объединениях (Черноморского и Кавказского Линейного казачьих войск) способствовало сохранению культурных традиций. Адаптационные преобразования, процессы внутренней консолидации на Старой Линии и в Черномории приводили к унификации культуры. Общение с горскими народами также стало позитивной причиной заимствований в мужском комплексе костюма.
Общие силуэтные формы фольклорной одежды находятся в абсолютной зависимости от материалов для ее изготовления. Каждая климатическая зона характеризуется собственными возможностями для выращивания природных материалов и формирования необходимых видов одежды, так же как и других предметов, обеспечивающих жизнедеятельность человека. Ф.А. Щербина в одном из первых историографических произведений о Кубани «История Кубанского казачьего войска» писал: «Исторические условия, вытекавшие из взаимоотношения людей, тесно переплетались, поэтому, с условиями естественно историческими, составлявшими обстановку природы» (4). Автор утверждал, что история казачества не была бы полной без истории края, без знакомства с природной средой и с условиями, при которых пришлось жить и действовать казаку (5).
Формы одежды элементарной конструкции связаны с культурой древнего периода истории народов. «Поля и животные давали им пищу и одежду», — пишет Н.М. Карамзин, начиная повествование об истории государства Российского (6). Основными сырьевыми материалами для производства бытовой одежды и дополнений к ней в казачьей среде были: конопляные (реже льняные) холсты, мех диких и домашних животных; сырье, получаемое от переработки шерсти домашних животных; реже использовались фабричные ткани и галантерейная фурнитура.
В настоящее время краевые фольклорно-этнографические экспедиции ГНТУ «Кубанский казачий хор» имеют фонд видеоматериалов и аудиозаписей, где информанты подробно рассказывают о процессе выращивания конопли, ее обработки, прядения, ткачества и отбеливания холстов. О.И. Старовская (1911 г.р.) показы-
вает процесс прядения и говорит об этапах работы от замачивания, «битья», выми-нания, «гребнем чесали», затем «прядево» конопляное превращалось в нить для работы на прялке. Сотканное полотно шло на рубахи мужские, женские, «мальчишкам», рубахи «давали усадки» (7). Охота с винтовкой и капканом давала населению дополнительные продукты питания и сырьевые материалы для изготовления одежды. В годовых статистических отчетах в Канцелярию начальника Кубанской области о состоянии кустарного производства и промыслов за 1905 г. значилось в ведомостях о звероловстве по отделам (к примеру): «Лабинский / Всего охотников — 372 / Количество шт. — 4181 / Сумма прибыли в руб. коп. — 1723,52 / Выручка на одного охотника в руб. коп. 4,63...» (8).
Меновые отношения между первыми поселенцами и горцами определили пути развития форм мужского казачьего костюма. Обмен, продажа сырьевых материалов, тканей и собственно горской одежды стали точкой отсчета видоизменения форм костюма в адаптационном процессе освоения новых земель. «За легкость и удобство покроя, так и за прочность», — по выражению И.Д. Попки, ценили казаки черкесскую одежду. Автор зафиксировал в историческом очерке мнение казаков: «Что хорошо выдумано, то полезно и перенимать» (9). Предпосылками установления торговых связей между казаками и адыгами были: со стороны переселенцев — жизненные потребности; с противоположной — стремление тфокотлей сбывать продукцию сельского хозяйства, сырьевые материалы, прочие товары. В донесении Войсковому правительству от 4 сентября 1794 г. говорилось: «...с за-кубанской стороны привозят разные товары, а именно: шаладжу, сафьяны, набойки разные, бугас и прочее для мены на рогатый скот» (10). В 1848 г. через Усть-Лабинскую карантинную заставу «...было пропущено товаров из Закубанья на 11 346 рублей 34 копейки серебром» (11). Среди них большое количество готовой одежды: черкески, бурки, шапки, черкесское сукно, шаровары, башлыки.
Традиционный костюм кубанских казаков формировался в рамках культуро-генеза отдельных комплексов южнорусского, украинского и костюма народов Северного Кавказа. Определяя роль костюма в процессе традиции и инновации как важную аргументацию феноменальности образованного комплекса, мы видим в этнических костюмах источник информации. Историческая функция костюма несет в себе исторический блок сведений о культурно-историческом процессе взаимовлияния народов определенной территории. Традиционный костюм сохраняет этнокультурные традиции и ценности предыдущих поколений и сам является источником и частью знаковой системы, отражая функцию региональной принадлежности. Образование комплекса мужского, женского и детского костюма прошло сложный функциональный отбор. К концу XIX в. были определены характерные составляющие видов одежды, их конструктивные особенности, цветовые предпочтения, символика в орнаментации и дополнений.
Известный отечественный историк костюма М.Н. Мерцалова определила значимость функциональности одежды: «Существуя и видоизменяясь вместе с людьми, самый близкий из всех предметов материальной культуры — костюм стал выполнять множество функций: и прямых и косвенных, более тонких, интимных,
способных лишь создать еле уловимое настроение» (12). Жизненное пространство, где определяются условия существования человека, трансформирует одежду, определяя через многообразие культурных кодов их семантический статус. В народном костюме семантику определяют следующие ритуалы жизненного цикла: «родины — свадьба — похороны; детство — зрелость — старость» (13). Ряд известных кубанских ученых — историков, этнографов и молодых исследователей — посвятили свои работы вопросам костюма: Б.Е. Фролов, О.М. Матвеев, И.В. Каминская, Н.А. Корсакова, Е.Г. Вакуленко, И.А. Гангур.
Мужской комплекс традиционного бытового костюма кубанских казаков имел длительный исторический путь развития, прежде чем стать феноменальным явлением культуры Кубани. Характеристику комплекса костюма целесообразно использовать в развитии силуэтных форм в следующей последовательности: верхняя плечевая одежда; сезонная плечевая одежда; поясная одежда; дополнения.
Один из экспонатов исторического музея ст. Терновской обозначен: «Тулуп овчинный зилений», передала М.П. Бардычева (14). Простота конструктивного приема кроя, относительная усложненность технологии выполнения ручных швов при обработке воротника, низа рукавов и самого тулупа, отсутствие декора характерно для исполнения начала ХХ в. В данном случае вид верхней плечевой зимней одежды выполнен из овчины. В мужском варианте этого вида одежды глубокие, симметричные в крое полы, запахиваются на левую сторону. Отсутствие застежки на данном экспонате и глубокий запах свидетельствуют о том, что кожух подпоясывался широким поясом.
В терминологии обозначения нагольной (мехом внутрь) верхней плечевой одежды из овчины в ранних упоминаниях письменных и литературных источников встречаем «шуба», «кожух», «тулуп». Я.Г. Кухаренко писал: «Чабанам на зиму выдается одежда: сорочки, штаны хрящевые, штаны кожаные, мехом внутрь, яр-гаки, свиты, кожухи и чоботы» (15). Исследователи противоречиво объясняют происхождение термина «тулуп». Чаще всего встречается tutup — кожаный мешок без швов. Р.М. Кирсанова описывает тулуп как «просторную... очень длинную верхнюю одежду мехом внутрь (обычно не крытую), с большим меховым воротником; домашнюю меховую одежду, крытую тканью» (16). В народном быту известны две разновидности тулупов: нагольный и крытый. Крашение мездры и дублирование тканевыми материалами относится и к шубе, и к кожуху. Цвета для окрашивания овчины зависели от природных красителей и были: «червоний», с оттенками красно-коричневого цвета, черный и белый (цвет сыромятной овчины). Для изготовления крытых тулупов, кожухов и шуб в крестьянских и казачьих хозяйствах применялись сукно домашней выработки, синий или черный холст. В конце XIX в. верхняя одежда из меха дублировалась фабричными тканями: тонким сукном, преимущественно синего цвета, китайкой, нанкой.
Одежда из меха имела не только утилитарную функцию (защита от холода), но и по художественному оформлению могла представить семиотический статус носителя, также использовалась в обрядовости славянского населения. Использование шкур животных и одежды восходит к древним тотемистическим представ-
лениям. Шуба, тулуп, кожух в восточнославянской символике были своеобразной связью с тотемом-родоначальником, который давал счастье, благополучие, плодовитость. В жизни кубанского казачества, безусловно, в таком виде символика была давно утрачена, антропейное и продуцирующее значение меха сохранилось. Тулуп, вывернутый мехом наружу, одевали ряженые во время святок, своим видом желая хороших урожаев, плодовитости скоту, счастья. В свадебной обрядовости, где преобладали южнорусские и украинские традиции, одежда из меха, независимо от времени года, одевалась к венцу молодыми (17). Украинский обычай — встречать молодых свекровь должна в кожухе овчинном, тоже и теща зятя — бытовал и на Кубани. В Гулькевическом районе, в частности, при возвращении молодых из церкви «шуба расстелена на пороге» (18). При рождении ребенка, стараясь обеспечить ему безбедное будущее, «использовали тулуп в качестве подстилки» (19).
Черкеска — один из символов, характеризующих стилистику образа кубанских казаков. Трансформация силуэтных форм кавказского кафтана, «свиты черкесской», «свиты татарской», «свиты ногайской» имеет исторический, региональный и семантический аспекты. «Вне строя, в походном и домашнем быту» (20) черкески праздничные, повседневные, парадные, походные имели вариативность в конструкции, различались по оформлению газырниц и цветовым условностям. Характер межэтнических отношений оказал положительное влияние на процесс восприятия костюмом инноваций. Конструкция кафтана северо-западных адыгов стала производной для силуэтной формы казачьей черкески. Военно-культурное доминирование, сложившееся за длительный период проживания и освоения природно-климатических условий Северного Кавказа, определило превосходство военного костюма и вооружения горцев. Поэтому прямое заимствование (как тип трансформации инновации) имело такой успешный результат как в традиционном бытовом мужском костюме, так и в военном обмундировании. Символичность ношения комплекса мужского казачьего костюма, прошедшего славный путь побед, горечь поражений, трудности расказачивания, неоспорима, подтверждение тому — значимость костюма в современный период в истории Кубани.
Таким образом, для традиционного костюма кубанских казаков наиболее значимы следующие функции: историческая, утилитарная, функция региональной принадлежности, знаковая, маркировочная, социо-возрастная и этнодифферен-цирующая. Специфичность развития категорий традиционного костюма состоит в том, что народные образцы несут в себе веками сложившиеся логичные конструктивные формы, предназначенные обеспечить предельную функциональность и целесообразность.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Очерки традиционной культуры казачеств России. — М., 2002. — Т. 1. — С. 320.
(2) Гаранина В.А. Материалы переписи 1897 года, как источник по изучению классовой структуры городов Кубани // Источниковые исследования по истории Кубани КубГУ. — Краснодар, 1975. — С. 17.
(3) Кабузан В.М. Социально-политическая ситуация на Кавказе: история, современность, перспективы. — М., 2001. — С. 8.
(4) Щербина Ф.А. История Кубанского Казачьего Войска. В 2-х т. / Репринт. воспр. — Екатеринодар, б/и, 1910—1913. — Т. I. История края. — 1910. — С. VI.
(5) Там же.
(6) Карамзин Н. Об истории государства Российского / Сост. Уткин А.И. — М.: Просвещение, 1990. — С. 16.
(7) ПМ ГНТУ КФЭЭ-98 в/к I-98 Ставропольский край, Кочубеевский р-н, инф. Старов-ская О.И., 1911 г.р.
(8) ГАКК. — Ф. 454. — Оп. 1. — Д. 1064. — Л. 437.
(9) Попка И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту: очерки края, общества, вооруженной силы и службы в двух частях / Репринтное изд. — Краснодар, 1998. — С. 126.
(10) ГАКК. — Ф. 250. — Оп. 1. — Д. 4. — Л. 50.
(11) ГАКК. — Ф. 249. — Оп. 1. — Д. 1744. — Л. 143.
(12) Мерцалова М.Н. Костюм разных времен и народов.— М., 1993. — Т. 1. — С. 5.
(13) Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры // Труды по знаковым системам. — Тарту, 1971. — Вып. 284. — С. 164.
(14) ПМ КФЭЭ-96 Краснодарский кр., Тихорецкий р-н, ст. Терновская.
(15) Кухаренко Я.Г. Овцы и чабаны в Черномории / Пер. Слуцкого А.И. // Новые материалы по этнографии кубанских казаков / Сост. Зимницкая А.А. — Краснодар, 1993. — С. 53.
(16) Кирсанова Р.М. Костюм в русской художественной культуре 18 — пер. пол. 20 в. — М., 1995. — С. 280.
(17) Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX — начала XX в. — М., 1984. — С. 35.
(18) Виноградова О.Л. Свадебная обрядовость казаков средней Кубани / Археология, этнография и краеведение // Матер. 11 Всерос. межвуз. — Краснодар, 2003. — С. 26.
(19) Бондарь Н.И. Календарные праздники и образы Кубанского казачества. — Краснодар, 2003. — С. 26.
(20) Попка И.Д. Черноморские казаки... — С. 126.
HISTORY OF CREATION AND DEVELOPMENT OF THE TRADITIONAL-HOUSEHOLD SUIT OF THE KUBAN COSSACKS ON THE BOUNDARY OF XIX - BEGINNING XX CENTURY
I.V. Yaroshenko
Krasnodar State University of Culture and Arts
40 years of Victory Day Str., 33, Krasnodar, Russia, 350072
In article the history of a suit of the Kuban Cossacks of the end XIX — the beginnings of the XXth century which is connected with stage-by-stage development of the Cossack society reveals. The author on the big actual material opens evolution of a traditional household suit of the Kuban Cossacks taking into account material and spiritual culture of the Cossack estate of religious-moral representations, folklore, customs, traditions of the period.
