CC BY
72
Л. Н. Будагова (Москва)
История радио — история страны: этапы большого пути
Читатели книги «СМ гшкгоГопи к роз1исЬабйт. Ъ овгш ёевеШеК сезкбЬо гоггЫази» («От микрофона к радиослушателям. О восьми десятках лет чешского радио»), вышедшей в 2003 г. в Праге, получили прекрасную возможность не только познакомиться с возникновением и становлением радиовещания в Чехословакии, но и заново проследить современную чешскую историю: на этот раз в новом ракурсе, под углом зрения одного из оперативнейших средств масс-медиа.
Без него уже трудно себе представить современную цивилизацию. Кажется, что радио было всегда. Чешская книга, созданная большими специалистами и энтузиастами своего дела, основанная на фактах, богатой источниковедческой базе, на материалах периодической печати и архивов, на воспоминаниях и свидетельствах очевидцев, возвращает читателя к истокам национального радиовещания, затерявшихся в далеком прошлом, шаг за шагом прослеживая его путь, неотделимый от пути, который прошел чешский народ. Возникшее как средство коммуникации, радио стало голосом и отголоском самой Истории, сохранив в своих фонотеках ее живое звучание.
«Первые опыты радиовещания» в чешских землях, как поведано в главе Йозефа Маршика, где то и дело встречается слово «впервые», начались еще перед Первой мировой войной, до возникновения Чехословацкой республики. Во время торгово-промышленной выставки в Праге в 1908 г. состоялась первая публичная радиосвязь между еще совсем примитивными радиостанциями. Одна была установлена в долине Влтавы. Другая — на холме у Карловых Вар. Особенно радовались пражане: сеанс сопровождался акустическими эффектами и миганием электрических лампочек на территории выставки в ритме азбуки Морзе. К тому же пражская станция, расположенная в низине, прекрасно принимала карловарские сигналы, но ее саму в Карловых Варах было едва слышно. После образования в 1918 г. независимой Чехословакии, практически оторванной от заграницы, поскольку все телеграфные и телефонные коммуникации были разрушены во время войны, остро встал вопрос о создании такой системы, которая бы обеспечила надежную связь республики со своими зарубежными представительствами и взаимообмен информацией с другими странами.
После войны первые попытки наладить радиовещание были предприняты радиотехнической лабораторией профессора Августина Жачека в сотрудничестве с персоналом стационарной военной радиостанции расположенной в Праге на Петршине. Она была собрана из случайного оборудования, которое удалось достать, и служила для отсылки и приема телеграмм министерства иностранных дел. В свободное время телеграфисты принимали вести из-за рубежа для публикации в прессе. В 1919 г. станция на Петршине осуществила первую передачу в эфир импровизированной программы, состоящей из песен, декламации и игры на скрипке. Второй опыт беспроволочной передачи слова и музыки, что казалось невероятным, был осуществлен 28 октября 1920 г. Часовая программа славила вторую годовщину образования независимой Чехословакии. Третья радиотрансляция состоялась в 1922 г. во время земледельческой выставки в Стромовке. Дважды в день передавали концерты военных оркестров или музыку с граммофонных пластинок. Тогда же из большого наушника (а слушатели первых радиопередач надевали наушники. — Л. Б.) телеграфист петршинской станции Индржих Щип соорудил репродуктор, что впервые дало возможность слушать радио одновременно целой массе посетителей выставки.
Регулярные радиопередачи начались с вечерней программы (в 20 ч. 15 мин.) 18 мая 1923 г. А 7 июня того же года на общем собрании заинтересованных лиц было основано частное предпринимательское общество «Радиожурнал» (с исходным капиталом в 500 ООО крон), получившее лицензию от министерства внутренних дел для распространения с помощью радио разного рода «общественно полезных новостей», лекций и музыкальных программ и поддержку от министерства почт и телеграфа. Переданное в руки частных предпринимателей радиовещание Чехословакии оставалось, таким образом, под патронатом государства. Пользователями радиовещания становились владельцы радиоприемников, внося за новый вид информационных услуг абонентскую плату «Радиожурналу».
Здесь нет возможности даже кратко осветить процесс зарождения и становления чешского радиовещания, воспроизведенный в книге в интереснейших, подчас курьезных, деталях и подробностях. Отметим только, что авторы показывают его тесную связь со становлением нового государства, с развитием культуры, экономики, технических наук, с общей ситуацией в стране. Все это определяло условия и атмосферу функционирования чешского радио, влияло на его миссию и ту информацию, которую оно несло людям. Поэтому этапы его развития, определяющие структуру книги, разбитую на соответствующие главы, воспроизводят в общих чертах периодизацию
чешской истории, а в каждой главе дается живая характеристика времени.
Стремительное развитие в Чехословакии 1920-х гг. радиовещания, требующего технической оснащенности, высокой образованности и культуры, дает возможность заново осознать большой научно-промышленный потенциал республики. Обращения к опыту Англии, Франции, Германии, Голландии, США было недостаточно. Необходимы были внутренние ресурсы. В марксистской историографии масариковская республика (а таким президентом, как То-маш Гарик Масарик, можно только восхищаться) подвергалась остракизму, критике, как и другие капиталистические страны. Акцентировались «раздиравшие общество» социальные противоречия (кстати, гораздо менее глубокие, чем в нашей сегодняшней России), оправдывавшие революционное движение, — замалчивались убедительные достижения вполне благополучного государства. А Чехословакия, о чем напоминает книга, и по экономическим показателям, и по уровню жизни входила в 1920-е гг. в число наиболее раз витых европейских стран. Это не значит, что там царила идиллия и не было столкновения разнонаправленных политических интересов и течений. Они, разумеется, были, как и в любом обществе, в любой стране, при любом строе. Но те, что были неугодны властям, не искоренялись сверху, как в условиях тоталитаризма, а завоевывали общественную поддержку в свободной конкуренции с другими. В политическую борьбу втягивали и вошедшее в силу радиовещание Чехословакии. Осознав его большие пропагандистские возможности, разные партии стремились подчинить его своему влиянию, превратить в рупор своих идей. Сильная Аграрная партия (Республиканская партия земледельцев и крестьян) инициировала создание в 1926 г. так называемого земледельческого радио, практически им овладев. (С него началась двадцатилетняя эра «радио на радио», гогЫав V гогМаве, т. е. разделение слушателей по профессиональным интересам и организация регулярных передач для определенных групп населения — земледельцев; рабочих; промышленников, торговцев и ремесленников; школьников. Для каждой из этих четырех групп выделялось определенное время в эфире.) Чехословацкая социал-демократическая партия использовала рабочее радио, которым она управляла вместе с оппозиционной к ней Чехословацкой национал-социалистической партией. Народная партия устраивала беседы и лекции своих представителей на темы «роль религии в обществе», «религия и школа», «религия и семья» и т. д. Чехословацкая партия средних сословий, ремесленников и торговцев стремилась использовать в своих целях передачи на торгоио-экономические темы. Тесное сотрудничество связывало с радио правительственную группировку (Ьгас1п1 вкирши) Масарика
и Бенеша, разъяснявших через выступления сторонников свою политику. Из массовых партий лишь КПЧ не имела на радио никакого влияния. ■
Стараясь придерживаться нейтралитета и надпартийности, журнал «Розглас» вынужден был написать в 1928 г., что «необходимо решительно отвергать любые попытки ставить радио на службу политическим партиям, использовать его для партийной пропаганды и вместо того, чтобы объединять любителей радио в великую братскую общину во имя просвещения, культуры и развлечений, прорывать между ними рвы классовой и политической нетерпимости» (с. 56). (Здесь надо отметить, что в 1924 г. вместо иностранного слова «радио» стало употребляться чешское «rozhlas», т. е. «розгласовка». Возможно, продолжала сказываться нелюбовь народа, который когда-то подвергался ассимиляции, к заимствованным словам, заставившая в свое время «географию» назвать «землеописанием» — zemépisem, а «историю» — «описанием событий» — «déjepisem». Современный процесс глобализации, впрочем, помог изжить этот синдром лингвистической ксенофобии и широко распахнуть двери для англицизмов и американизмов.)
Вторая половина относительно спокойных и стабильных в экономическом отношении 1920-х гг., признана «золотым веком» чешского радио, ярко охарактеризованным Йозефом Маршиком.
«Профессионализация радиовещания», о которой рассказано в главе Иржи Граше, выделенной рецензентами из всех прекрасно написанных разделов, как поистине «выдающаяся» (см.: Nové Knihy. Прилож. к Literární noviny. 2003, 8 сентября. № 37), происходит в 1930-е гг. Период культурного расцвета страны, какого, — по позднейшей оценке Милана Кундеры (в 1967 г., на Втором съезде писателей), — еще не знала чешская история, продолжался. Однако «романтика первого десятилетия республики развеялась», и кризис мировой экономики резко обострил общественно-политическую ситуацию в стране. Председатель общества «Радиожурнал», в чьем ведении продолжало оставаться радио Чехословакии, провозгласил в декабре 1933 г. необходимость защищать интересы государства и «пропагандировать внутри страны политическую волю правительства». Это означало усиление политико-воспитательной функции радиовещания, прежде ставившего перед собой культурно-просветительские задачи. Однако, как подчеркивает автор главы, — в обстановке резкой политизации общества и всей культуры (от Карела Чапека до Восковца с Верихом) очень трудно было установить грань между интересами государства и отдельных партий (с. 95).
Пост председателя правительства (премьер-министра) занимал в 1930-е гг. Милан Годжа, сторонник Аграрной партии, что усилило ее влияние на чехословацкое радио. Сложность ситуации, укрепившая
его зависимость от политики, сказывалась, в частности, на внезапных и необоснованных изменениях в программе передач. Так, вместо объявленной литературной передачи могли дать в эфир выступление функционера-агрария, а лекцию о Максиме Горьком заменить приветственным словом Маркони в честь юбилея фашистского движения в Италии. Это вызывало острую критику в адрес радиовещания и общества «Радиожурнал», которых упрекали за слабую пропаганду демократии. Консервативным тенденциям в радиовещании, несамостоятельности его руководства противостояла инициатива профессиональных работников радио, составлявших программу передач. «На брненской радиостанции удавалось привести к микрофону Магена, Гельферта, Незвала, Плеву, Гонзла, Буриана, в Праге — Шальду, Вацлавка, Шульгоффа, Ванчуру» (с. 96). Острые социальные проблемы ставило радио Остравы, которое во всю использовало свою удаленность от центра. Привлечь к сотрудничеству прогрессивные силы удавалось и школьному радио.
И. Граше приводит интересные факты цензурных вмешательств в радиовещание. Цензура предусматривалась уже в трудовых соглашениях 20-х гг. с работниками радио, к примеру, с режиссерами, чье творчество проверяли на предмет его соответствия «выданным директивам». В 1932 г. состоялось совещание руководителей этого масс-медия с главным комиссаром полиции, где было принято решение, касавшееся прежде всего лекций, информировать «о темах и личности выступающего таким образом, чтобы была понятна направленность передачи». Некоторые деятели культуры стремились выступать в прямом эфире и не по бумажке, чтобы избежать цензуры написанного текста. Известен скандал с лекцией Шальды, сокращенной при перезаписи, так как о годовщине Национального театра он говорил не торжественно, а критично. Отокар Фишер, заранее подготовивший свой текст, вовсе отказался произносить его перед микрофоном после того, как по нему прошлась рука цензора. Не в ладах была цензура и со злободневными пьесами Восковца и Вериха. На просьбу к «Радиожурналу» передать по радио их новую комедию, поступает вежливый отказ с обещанием дать о ней информацию в театральных новостях.
Возможно, что ужесточение цензуры на радио было связано не только с обострением политической борьбы, общественных противоречий, но и с осознанием его возрастающей роли в жизни государства. Оно не только информировало, просвещало, воспитывало людей, но становилось сильнодействующим средством пропаганды.
На глазах рос и авторитет радиовещания. И. Граше показывает это на одном красноречивом, хоть и печальном примере. Когда в 1936 г. умер английский король Георг V, не решились объявить об этом по радио, считалось, что радио недостойно делать столь важные
сообщения. Весь мир ждал публикации в Таймсе. Когда через год скончался президент Масарик, именно радио с раннего утра на четырех языках извещало об этом слушателей и провожало вождя нации в последний путь.
В 30-е гг. возрастает техническая оснащенность радиостудий и радиостанций. Совершенствуется аппаратура, чище становится звук. Радиожурнал переезжает в современное здание на Виноградской улице, 12, где помещалось пражское почтовое управление. Более разнообразными по жанрам и содержанию становятся радиопрограммы. В общеобразовательные передачи помимо лекций и интервью, включаются разного рода композиции (pasma) и беседы. Появляются специально написанные для радио сценарии и пьесы. Расцветают репортажи с места событий, транслируются оперные спектакли и концерты. Возникает новая профессия радиорежиссера. Активно используется техника монтажа. Программы отслеживает целое молодое поколение критиков, посвятивших себя «эфиру».
Далеко идущие планы дальнейшего развития радиовещания срывает гитлеровская агрессия, отделение Словакии, превращение Чехии и Моравии в германский протекторат. Но прежде было Мюнхенское соглашение (29 сентября 1938), сократившее территорию страны, поскольку значительная часть пограничных земель отходила Германия, что официальные источники уклончиво называли «вмешательством истории» (déjinnym zásahem). Этот период Второй республики, преддверье национальной катастрофы, освещается в начале главы Франтищка Грдлички «Радио в оккупации. 1938-1945». Возникшие после Мюнхена большие трудности (не хватало отбиравшихся радиопередатчиков и кабелей, ужесточилась цензура; радиостанция в Мельнике, вещавшая на немецком языке, уже не смела давать альтернативую Третьему рейху информацию и т. д.) не идут ни в какое сравнение с трудностями оккупационного режима, установившегося с 15 марта 1939 г. Автор главы отмечает его зловещее начало — самоубийство редактора информационного отдела чешского радиовещания, словацкого журналиста Павола Доннера, который выбросился из окна здания Чешского радио, как только в него вступили немецкие солдаты. Приводится текст заявления Гитлера, прочитанного на следующий день по радио Риббентропом: «...части бывшей Чехословакии, занятые в марте 1939 г. немецкими войсками, отныне принадлежат территории Великой Германии и находятся как Протекторат Чехии и Моравии под ее защитой...». С чешского радио были изгнаны все «неарийцы». В апреле 1939 г. «Наше радио» писало: «Людей неарийского происхождения уже не допустят к микрофону. Если у кого-то из выступающих — хористов или пианистов — немецкая фамилия, будьте спокойны! Евреев среди них нет» (с. 150). Резко сократились
программы разговорного жанра, слово сплошь и рядом заменялось музыкой. Названия передач давались сначала на немецком языке и уже только потом — на чешском. Нацистское руководство внимательно слушало все, что говорилось по радио, принимая во внимание даже интонации и подтекст. Добровольными помощниками выступали и простые немцы, знавшие чешский язык и обращавшие внимание на все подозрительное. Цензуре подвергались даже выступления членов правительства протектората и президента Эмиля Гахи.
28 сентября 1941 г. протектором становится Гейдрих, в функцию которого входит последовательная германизация чешского народа. Приход Гейдриха означал конец даже весьма относительной автономии чешского радио. С 26 февраля чешское радиовещание превращается в филиал вещания Третьего рейха. Основное содержание передач определяют атаки против Советского Союза и евреев. 27 мая 1942 г. засланные из Англии чешские патриоты смертельно ранили Гейдриха, было объявлено осадное положение, начался фашистский террор, во время которого погибло пять тысяч чехов. Некоторое послабление режима произошло только во второй половине 1944 г. Оно сказалось, в частности, в том, что исчезли некоторые ригористические профашистские передачи и по радио перестали читать списки приговоренных к смерти и казненных людей.
Уже весной 1939 г. на радио был создан нелегальный комитет, включившийся в движение Сопротивления и связанный с антифашистскими организациями В. Ванчуры и Ю. Фучика. После их гибели по-боевому настроенным работникам радио удалось установить связь с другими антифашистскими центрами, один из которых возглавлял профессор Альберт Пражак. Чешское радио, таким образом, было подготовлено к тому, чтобы сыграть большую роль во время Пражского восстания 5—9 мая 1945 г. Его ход и участие в нем чешского радио прослежены в главе Ф. Грдлички буквально по часам и минутам. Дикторы (а один из них — Зденек Манчал, остался в здании с вечера) начали ранним утром 5 мая вещание на чешском языке. Призывом о помощи началось — в 12 ч. 30 мин. — Пражское восстание. Проникшие в здание немцы не могли добраться до радиостудии, поскольку чехи заранее стерли все указатели на немецком языке, а без них трудно было разобраться в лабиринте коридоров. Резиденция радиовещания подверглась штурму и обстрелу. Около четырех утра 9 мая на окраину Праги проникли советские танки, продвигавшиеся к центру города. Через какое-то время с помощью переносного передатчика журналист Альфред Техник стал вести репортаж о радостной атмосфере первого дня свободы.
«В мае 1945 г. пражское радио, верное своему долгу, честно выполняло информационную и организаторскую работу. Прага — единственный город в Европе эпохи Второй мировой войны, где радио не отмалчивалось во время революции, не прекращая своих передач даже в разгар сражений» (с. 147).
Послевоенная история чешского радио получила столь же детальное и яркое отражение как и его жизнь в предшествующие периоды. Она охвачена в главах Евы Ешутовой «Радио созидания. 1945-1948» (Вис1оуа1е15ку гогЫаБ), Ростислава Бьегала «Радио после наступления тоталитаризма. 1949-1958», Милана Рыкла «Возрождение радио. 1959—1968», Зденека Боучека и Иржи Губичека «Период нормализации. 1968—1989», Вацлава Моравца «Свободное радио. 1990-2003».
Отмечу некоторые красноречивые черты ожившего в этих главах времени и его перемен.
В течение мая-июня 1945 г. было восстановлено радиовещание Брно, Братиславы. Начало работать радио Моравской Остравы и Градца Кралове. 20 ноября начались передачи с Нюрнбергского процесса. В мае 1946 состоялась трансляция первого музыкального фестиваля — Пражская весна. 11 ноября 1947 г. началась передача радиорепортажей с мест путешествий Иржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда. 30 сентября 1947 г. — открыт первый Радиоуниверситет.
24 апреля 1948 г. Чешское радио было национализировано. В 6 часов вечера 18 июня 1950 г. началось вещание Свободной Европы на чешском и словацком языках в передаче под названием «Голос свободной Чехословакии». В ноябре того же года состоялось совещание представителей госбезопасности Чехословакии, Польши, Венгрии о совместных действиях против «вражеского вещания». С 6 января 1953 г. начались передачи «Пионерской зорьки», с 15 сентября — все радиостанции стали транслировать получасовую программу «Говорит Москва».
С середины 1950-х гг. возрастает число познавательных передач. Так, с 19 июля 1957 г. появилась программа — «Что мы хотим знать», в которой специалисты отвечали на вопросы радиослушателей.
21 августа 1968 года, в день вторжения в Прагу советских танков, во время захвата зданий Чехословацкого радио произошли вооруженные столкновения, в результате которых погибло 15 человек.
4 ноября того же года Чехословацкое радио получило государственную Премию мира, которую отобрали 25 ноября.
В апреле 1970 г. начались кадровые проверки (чистки) работников радио, в результате которых было уволено 800 человек.
16 декабря 1988 г. перестали глушить зарубежные радиостанции.
В ноябре 1989 г. на чешском радио возникла организация движения Гражданский форум (Oböansky forum). 1 января 1990 г. создана редакция по делам церкви, через месяц преобразованная в редакцию по проблемам религии. В начале 1992 г. Чешское радио объявлено самостоятельным институтом, полностью отделенным от государственного бюджета. В марте 1994 — подписано соглашение о создании в Праге чешской редакции «Радио Свободной Европы». 8 февраля 1998 г. состоялась последняя передача «Беседы в Ланах с президентом В. Гавелом».
29 октября 2000 г. одна из пражских радиостанций начала передачи на русском языке. В январе 2001 г. стал функционировать Благотворительный фонд Чешского радио.
Большой интерес представляет глава «Из истории регионального и зарубежного радиовещания», созданная с помощью «авторов с мест» (Ярмилы Ружичковой из Брно, Марии Шотоловой из Чешских Будейовиц, Зденьки Кабоурковой из Градца Кралова, Яна Суловского из Оломоуца, Вацлава Бьелоглавого из Остравы, Евы Клауснеровой из Плзня, Марека Тиетце из Регины, Богумила Брадле из Усти над Лабем и Мирослава Крупички — зарубежное радиовещание). Завершают книгу редакционный раздел «Художественные коллективы и службы чешского радио», где освещаются его архивы, фонды, печатные издания, и «Приложения»: перечень знаменательных дат в истории чешского радио — с декабря 1922 по 1 октября 2002 г., его именований и служб, список всех директоров Чешского радио и другие сведения (размер абонентной платы, рост числа радиослушателей, результаты международных конкурсов радиопередач и т. д.). Остается назвать лишь имя ответственного редактора труда — Евы Ешутовой — и всех тех, кто готовил книгу к печати. Это Милан Покорный, Богуслава Коларжова, Марцела Бенешова, Ярослава Новакова.
Книга о чешском радио получилась книгой во славу радио вообще. Она помогает осознать значение этого оперативного и стратегически важного масс-медиа, ту роль, которую оно играло и играет в жизни людей, в твоей собственной жизни. Пробуждаются ностальгические воспоминания о черной тарелке репродуктора с кнопочкой регулятора громкости посредине. В памяти оживает радио детства: голоса дикторов с их бодрым — «Говорит Москва!», уроки утренней гимнастики, музыкальная заставка трансляций футбольных матчей, репортажи Вадима Синявского, передачи «Театр у микрофона» (арбузовская «Таня» с ломким голосом М. Бабановой, чапе-ковская «Мать», не помню чьи «Серебряные коньки» и «Черемыш — брат героя»), «Клуб знаменитых капитанов», песни советских композиторов, концерты Леонида Утесова с его «Засыпает Москва», прямое включение Красной площади на исходе суток и бой
курантов... Если не чернить все наше советское прошлое (противоречивое и разное) одной краской, а различать в нем всякие, в том числе и светлые, цвета, то черная тарелка репродуктора ближе к ним, к оптимистическим реалиям советского государства. Радио в то время было не только орудием идеологической борьбы, средством официальной пропаганды, но и просвещало, воспитывало (и отнюдь не безнравственные качества), расширяло эрудицию, говорило голосом самой Истории. Радио объявило о начале Великой Отечественной, рассказывало о наших поражениях и победах. «Говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза», — именно с этих слов понеслась весть в эфир о полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии. А полет Гагарина в Космос и его встреча на земле! Здесь можно продолжать до бесконечности. Обо всех событиях и рубежах нашей истории мы узнавали, прежде всего, из радиосообщений. Сейчас с ним конкурирует телевидение. Пресса ему практически не уделяет внимания. Российские газеты и журналы даже перестали печатать программы радиопередач. Но основательно потесненное телевидением, радио не должно сдавать своих позиций. Пусть у него уже нет былой популярности, Но у него есть свои огромные преимущества. Радиовещание хотя бы не дает возможности разгуляться той пустоте, пошлости, той пропаганде насилия, которыми нередко бывают отмечены программы телеэкрана. Лично я телевидение люблю, восхищаюсь его звездами, не испытываю снобистского презрения даже к се риалам, привыкаю к их героям, жду свиданий с ними. Однако на вопрос — «Что бы вы взяли с собой на необитаемый остров — телевизор или радиоприемник?» — не задумываясь, бы выбрала последний. Он успешнее сопротивлялся бы процессу моего одичания, позволив встретить корабль на Большую землю без особых признаков деградации. Включая радио, не рискуешь наткнуться на поднадоевшие «Аншлаг» или «Кривое зеркало», на рекламы, в которых ленивые домохозяйки кормят родных супами из пакетиков, члены семьи воруют друг у друга сосиски, дети подсовывают дедушке вместо маслин конфеты под майонезом, а все человечество дружно страдает от несварения желудка и перхоти. Всей этой дряни по радио не увидишь и не услышишь. То ли жизнь радио меньше зависит от коммерции, то ли там меньше случайных людей, то ли этого не допускают ни традиции, ни техника радиовещания.
Но пора вернуться к книге. В заключение приведу отрывок из предваряющего ее Слова к читателям Вацлава Касика, генерального директора Чешского радио: «Восемьдесят лет для человека — вполне почтенный возраст. Но жизнь института, связанного с распространением с помощью радиоволн информации, знаний, культуры, развлечений и иных ценностей, подчиняется другим законам. Восемьдесят
лет для радио — юбилей, которым отмечен всего лишь возраст его зрелости. Знак созревания — и в способности оглянуться назад и по-деловому, правдиво и без эмоций оценить свое прошлое». Однако без эмоций здесь, пожалуй, не обойтись. Эту объективную, беспристрастную книгу вряд ли можно было создавать с бесстрастием. С восьмидесятилетней историей чешского радио — оживает восьмидесятилетняя жизнь страны, связанная с жизнью всего человечества. Ее страницы невозможно листать без волнения. К этой книге нельзя остаться равнодушным. Жаль, что она доступна только людям, знающим чешский язык.
