CC BY
39
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 821 ДУДКО А.Э.
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков, ФГБОУ ВО «Орловский институт культуры (ОГИК)» E-mail: dudko-88@inbox.ru
UDC 821 DUDKO A.E.
Associate Professor, at the Department of Foreign Languages of Orel State Institute of Culture E-mail: dudko-88@inbox.ru
ИСТОРИЯ ПЕРЕВОДОВ СОНЕТА П.Б. ШЕЛЛИ «OZYMANDIAS» НА РУССКИЙ ЯЗЫК В АСПЕКТЕ СРАВНИТЕЛЬНОГО СТИХОВЕДЕНИЯ СТАТЬЯ 2
HISTORY OF P.B. SHELLEY'S «OZYMANDIAS» SONNET TRANSLATIONS INTO RUSSIAN LANGUAGE IN COMPARATIVE PROSODY ASPECT
ARTICLE 2
В цикле статей анализируются переводы сонета П.Б. Шелли «Ozymandias», ставшего в разное время объектом внимания многих русских переводчиков. В рамках сравнительного стиховедения исследуется имагологиче-ский статус жанра сонета в английской и русской литературах.
Ключевые слова: Шелли, сонет, поэтический перевод, русско-английские литературные связи, метр, ритм, система рифмования.
In the series of articles, the translations of P.B. Shelley's sonnet «Ozymandias», which at different times became the attention object of many russian translators, are analyzed. Within the framework of comparative prosody, the imagological status of the sonnet genre in English and Russian literature is investigated.
Keywords: Shelley, sonnet, poetic translation, Russian-English literary connections, meter, rhythm, system of rhyming.
К.Д. Бальмонт, активно занимавшийся в 1893 -1896 годах созданием полного собрания сочинений П.Б. Шелли, стал третьим переводчиком, обратившимся к сонету «Ozymandias». К сожалению, его перевод по многим параметрам уступает переводу Ветринского, так как сохраняет лишь внешние признаки прототипа - графическое невыделение субстроф: Я встретил путника; он шел из стран далеких А И мне сказал: Вдали, где вечность сторожит Ь Пустыни тишину, среди песков глубоких А
Обломок статуи распавшийся лежит. Ь
Из полустертых черт сквозит надменный С пламень,
Желанье заставлять весь мир себе служить; d Ваятель опытный вложил в бездушный камень С Те страсти, что могли столетье пережить. d
И сохранил слова обломок изваянья: Е
«Я - Озимандия, я - мощный царь царей! f
Взгляните на мои великие деянья, Е
Владыки всех времен, всех стран и всех f морей!»
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье... Е
Пустыня мертвая. И небеса над ней. [27, f с. 51]
Строфическая структура перевода К.Д. Бальмонта представляет собой довольно распространенную форму на 6 рифм, в которой «второй катрен рифмуется самостоятельно» [5, с. 463] - АЬАЬ CdCd, а в терцетах использован секстинный строй - ЕШ:1Ш (типологически
это совпадает с общими параметрами прототипа). При этом самым большим отступлением от оригинала стало использование переводчиком 6-ст. ямба, который функционировал в русской поэзии в качестве метрической основы сонета наряду с 5-стопником [5, с. 464]. Не приходится говорить о том, что увеличение стопности существенно изменяет звучание сонета, позволяя при этом К.Д. Бальмонту достаточно точно воспроизвести сюжетно-образную структуру прототипа. Из значимых трансформаций на этом уровне можно отметить отказ от яркого зрительного образа второй строки («Two vast and trunkless legs of stone / Stand in the desert» [«Две огромные и без туловища каменные ноги /Стоят в пустыне»]), который у Бальмонта превращается в нечто бесформенное («Обломок статуи распавшийся лежит»).
К.Д. Бальмонт сохраняет композиционное расположение текста луксорской надписи на уровне 10-11-й строк, но при этом применяет амплификацию (художественное расширение) за счет использования гипербол: вместо двух строк («My name is Ozymandias, king of kings: / Look on my works, ye Mighty, and despair!») у Бальмонта целых три («Я - Озимандия, я - мощный царь царей! / Взгляните на мои великие деянья, / Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»). Надпись представляет собой парафраз на персидское именование царя. При этом нельзя не отметить, что эпитет «мощный» появляется в переводе К. Бальмонта, скорее всего, под влиянием его работы над сонетом Смита, в котором есть строка «I am great Ozymandias.» и соответствующий фрагмент из которого он приводит в комментариях к сонету Шелли:
Я Озимандия, я царь царей,
© Дудко А.Э. © Dudko A.E.
Ученые записки Орловского государственного университета. №3 (88), 2020 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 3 - no. 88. 2020
И этот город мощный есть свидетель
Чудес, соделанных рукой моей [27, с. 455].
Увеличение художественного объема надписи, соответствующее стихотворению П.Б. Шелли больше по духу, чем по содержанию, приводит К.Д. Бальмонта к необходимости сокращения строчного объема финального обобщения за счет системы номинативных парцелляций, выстроенных в вертикальный хиазм (перевернутый синтаксический параллелизм) и маркированных многоточиями:
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мертвая. И небеса над ней.
Можно говорить о том, что этот специфический фразовый ритм отчасти задан 12-й и 13-й строками оригинала, в которых анжамбман создает похожие ритмические схемы, с той лишь разницей, что у Бальмонта симметричный ритм 6-ст. ямба благодаря постоянной цезуре распадается на два полустишия по три стопы в каждом. Нельзя не вспомнить в связи с этим оценку К.И. Чуковского, данную бальмонтовским переводам: «Бальмонтизируя поэзию Шелли, Бальмонт придает британскому поэту свою собственную размашистость жестов» [26, с. 13]. Действительно, антитезе разрушающегося колосса и вечного движения песков, вызывающего в стихотворении П.Б. Шелли прямые аналогии с песочными часами, К.Д. Бальмонт противопоставляет почти пушкинское аллегорическое описание края земли («Анчар»), подавляющее символистской по своей универсальности безысходностью (мертвая пустыня и глубокое молчанье неминуемо усиливают коннотацию «пустого» неба).
Таким образом, можно говорить о том, что К.Д. Бальмонт усиливает емкость и выразительность своего перевода, унифицируя текст прототипа за счет приведения его в соответствие с сонетной традицией. Индивидуальные черты сонетного почерка П.Б. Шелли утрачиваются, образная система предельно символизируется и усложняется за счет зачастую избыточных выразительных средств. В определенной мере можно было бы назвать перевод Бальмонта амплификационным, понимая под этим ряд приемов, связанных с «повтором и
варьированием средств выражения мысли» [28].
* * *
В 1907 году Н.М. Минский (Николай Максимович Виленкин1) опубликовал свой перевод сонета П.Б. Шелли под названием «Озимандия». По свидетельству биографов, «Н. Минский одним из первых переводил произведения французских декадентов на русский язык и, приняв их эстетику, дополнил ее собственными метафизическими находками» [24, с. 109]. Он прекрасно владел древними языками. Следует отметить, что Минский был одним из выдающихся русских переводчиков, имевшим опыт работы и с английской романтической поэзией (среди его переводов стихотворения Дж.-Г. Байрона - «Еврейская мелодия», «Сонет к Шильону», «Сонет к Женевскому озеру», «Сон» и др.; поэмы и стихотворения Шелли - «Королева Мэб», «Аластор, или Дух одиночества», «Посвящение», «Доброй ночи!», «Облако» и др.)
В своей переводческой стратегии Н.М. Минский исходил из особенной трактовки художественного творчества: «Если цель художника достигнута, если в своем произведении он отразил мир вполне таким, как он ему казался, то подобное произведение мы называем правдивым. <...> Единственный критерий художественной
деятельности - искренность художника - и только» [17, с. 2]. Именно искусство, по мнению этого предтечи символизма, творит «новую Природу». Как отмечает С.В. Сапожков, концепция искусства Н.М. Минского определяла, что «преимущество и основное назначение таланта художника как раз и состоит в том, что он принципиально свободен от следования объективной правде действительности. Художник не просто может - обязан - видеть мир таким, каким он ему кажется» [25, с. 148].
В рамках этой теории совершенно не удивительно внимание Н.М. Минского к творчеству одного из самых субъективных английских романтиков. Сонет П.Б. Шелли в его передаче превращается в структуру с высокой динамичностью субстроф, что лишь отчасти компенсируется графическим выделением катренов и терцетов:
Навстречу путник мне из древней шел земли
И молвил: средь песков - минувших дней руина -
Стоят две каменных ноги от исполина, Лежит разбитый лик во прахе невдали.
Сурово сжатый рот, усмешка гордой власти, Твердит, как глубоко ваятель понял страсти, Что пережить могли солгавший им язык, Служившую им длань и сердце - их родник.
А вкруг подножия слова видны в граните: «Я - Озимандия, великий царь царей. Взгляните на мои деянья и дрожите!»
Кругом нет ничего. Истлевший мавзолей
Пустыней окружен. Гуляет ветр свободный
И стелются пески, безбрежны и бесплодны [18, с.198].
а B
B a
C C d d
E f E
f G G
Написанный 6-ст. ямбом, текст этого перевода отчасти напоминает бальмонтовский, но при этом количество анжамбманов здесь меньше, что, очевидно, можно объяснить глубокой трансформацией системы рифмования -aBBa CCdd EfE fGG2. Это 14-стишие больше напоминает онегинскую строфу с ее специфической композицией [9, с. 177 - 178].
Эквилинеарность и точность перевода Н.М. Минского очень высока: в образном строе оригинала им упущено только описание хмурого взгляда статуи (кстати, проигнорированное всеми первыми русскими переводчиками сонета), но при этом остальные портретные характеристики, как и элементы лирического сюжета, переданы последовательно и интонационно довольно точно. Во многом это удалось переводчику за счет использования архаизмов (молвил, лик, во прахе, ваятель, длань, вкруг, ветр), придающих тексту черты высокого поэтического стиля и ритмическую соразмерность: четко проводимое цезурное членение подчеркивает систему инверсий, выводя в рифменную область наиболее значимые словообразы.
Исследователи обратили внимание на тот факт, что текст этого перевода удивительным образом напомина-
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
ет стихотворение 1887 года, которое считается своеобразным манифестом меонизма [15]: «Одно из лучших произведений русской философской лирики «Как сон, пройдут дела и помыслы людей», созданное Н. Минским, содержит строки, <...> которые явно напоминают тему «Озимандии» и отражают духовную близость английского и русского поэтов» [12, с. 73]. И действительно, в упомянутом стихотворении, значительно превышающем по объему сонет, несмотря на разность метро-ритмической природы (написано разностопным ямбом по модели 6+6+5+6+6+5) и системы рифмования (тернарное 6-сти-шие ааВссВ) ощущается некоторая текстуальная преемственность, словно в нем продолжается развитие мыслей П.Б. Шелли:
Как сон, пройдут дела и помыслы людей. Забудется герой, истлеет мавзолей. И вместе в общий прах сольются. И мудрость, и любовь, и знанья, и права, Как с аспидной доски ненужные слова, Рукой неведомой сотрутся.
И потому не тот бессмертен на земле, Кто превзошел других в добре или во зле, Кто славы хрупкие скрижали Наполнил повестью, бесцельною, как сон, Пред кем толпы людей - такой же прах, как он, -Благоговели иль дрожали, -
Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли Какой-то новый мир мерещился вдали -[Несуществующий и вечный, Кто цели неземной так жаждал и страдал, Что силой жажды сам мираж себе создал Среди пустыни бесконечной [22, с. 127 - 128]. Значимый повтор образов пустыни, неведомого скульптора (ваятеля) и особенно - «истлевшего мавзолея», возникшего, очевидно, под влиянием описаний путеше-ственников3, - все это позволяет утверждать, что между этими двумя произведениями есть непосредственная связь как на уровне формы, так и на уровне содержания. Еще О. Миллер отмечал, что знаменитое стихотворение Н.М. Минского 1887 года «по содержанию своему отвлеченное, то есть, по-видимому, не поэтическое, производит, однако, в своем роде эстетическое впечатление и особою мелодией стиха, и своими, до известной степени, осязательными очертаниями» [16, с. 61]. То же самое можно сказать и о переводе «Озимандия», в котором явственно ощущается влияние трансцендентальной философии Н.М. Минского, определяющей, что «жизнь есть игра форм, отражающих то, чего нет, но что когда-то, до создания видимого и сознаваемого мира, существовало
как единое, всеисчерпывающее начало» [6, с. 359].
* * *
Перевод В.Я. Брюсовым сонета «Озимандия», опубликованный в 1916 году, несет на себе черты уже чисто символистского мирочувствования4, но при этом, как и перевод Н.М. Минского, последовательно расширяет художественный контекст включением его в универсальную систему координат: «Связь «Ассаргадона» с «Озимандией» Брюсов подчеркнул, включив в тот же цикл, куда входит и «Ассаргадон», вариацию на тему этого сонета Шелли - стихотворение «Рамзес»» [19].
Еще в 1905 году в своей статье «Фиалки в тиге-ле», опираясь на это образное выражение П.Б. Шелли, В.Я. Брюсов выдвинул принцип актуализированного перевода, когда переводятся «точно самые яркие художественные эффекты подлинника и приблизительно, по мере сил, - все остальное» [8, с. 123]. В сонете П.Б. Шелли его, по всей видимости, привлекла возможность переосмысления истории и реализации своеобразных переводческих и стилизаторских идей о необходимости «передавать не только мысли и образы подлинника, но самую манеру речи и стиха, все слова, все выражения, все обороты» [23, с. 543]. Именно поэтому, очевидно, В.Я. Брюсов вернулся к одному из объектов своей полемики с К.Д. Бальмонтом, несмотря на то, что еще в 1897 году им был написан сонет «Ассаргадон», в котором были творчески развиты основные идеи шел-лиевского «Озимандия»:
Я - вождь земных царей и царь, Ассаргадон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Едва я принял власть, на нас восстал Сидон.
Сидон я ниспроверг и камни бросил в море.
Египту речь моя звучала как закон,
Элам читал судьбу в моём едином взоре,
Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон.
Владыки и вожди, вам говорю я: горе!
Кто превзойдёт меня? кто будет равен мне?
Деянья всех людей - как тень в безумном сне,
Мечта о подвигах - как детская забава.
Я исчерпал тебя до дна, земная слава!
И вот стою один, величьем упоён,
Я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон [3, с. 144].
Обращает внимание, что в этом сонете В.Я. Брюсов позволяет себе экспериментировать с формой секстета, составляя его из попарно срифмованных строк. Это позволяет ему замкнуть 14-стишие эпистрофи-ческим повтором строки «Я, вождь земных царей и царь - Ассаргадон», удлиняющим рифменную цепь первого рифмокомпонента и выводящим на первый план надпись в Нар-Эль-Кельбе5. Сама идея использовать форму сонета для создания тематического цикла «Любимцы веков»6 была почерпнута В.Я. Брюсовым, конечно же, у П.Б. Шелли и из стихотворений-экфразисов Д.С. Мережковского, которые «стали явлением символистского неомифологизма» [10, с. 18]. При этом важной особенностью сонетов-экфразисов В.Я. Брюсова является то, что они в основном представляют собой так называемый персоналистский тип, «посвященный описанию великой исторической личности прошлого - царя, императора, военачальника, ученого, деятеля искусств и т. д.» [10, с. 32]10 Активно занимаясь созданием основ символистской поэтики и попутно решая проблемы создания теории перевода, В.Я. Брюсов в свободной манере использует самые разные источники для создания нового художественного впечатления: «.иноязычное произведение являлось лишь отправной точкой для собственных экспериментов в стиле переводимого автора» [14, с. 16]. Это доказывает сам факт появления в цикле «Любимцы веков» стихотворения «Рамсес», в котором четко обозначены все художественные линии, ведущие к «Озимандию» П.Б. Шелли. Между двумя этими текста-
Ученые записки Орловского государственного университета. №3 (88), 2020 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 3 - no. 88. 2020
ми, созданными с разницей в 17 лет, возникает практически прямой диалог, сконцентрированный в вопросе: «- Кто ты, воитель дерзкий? Дух тревожный? / Ты -Озимандия? Ассаргадон? Рамсес?» И проблема здесь не только в том, что, как пишет Л.Г. Панова, «первым среди русских поэтов, кто переименовал каменное изваяние Шелли в Рамсеса, был Брюсов.» [21, с. 354].
Как видно из текста брюсовского перевода, он, подобно К.Д. Бальмонту, существенно трансформировал сонетный почерк Шелли, использовав 6-ст. ямб и заменив сложную систему рифмования на шекспировскую модель, графически оформленную в катрены и терцеты. Даже в передаче анжамбманов его перевод уступает бальмонтовскому, особенно в начале сонета. Трудно сказать, можно ли в данном случае говорить о соперничестве и намеренном отстранении от перевода соратника по символистскому цеху, но очевидно, что в переводе В.Я. Брюсова была предпринята попытка компенсировать недостаток точности на лексическом уровне: так, например, он полностью отказывается от обобщений в баль-монтовском духе и довольно последовательно реализует принцип эквилинеарности, описывая и ноги «без остова»
(«trunkless legs of stone / Stand in the desert»), и разбитое лицо статуи, «зарытое в пески» («on the sand half sunk, a shatter'd visage lies»), и философический пейзаж концовки сонета. Но при этом он также увеличивает композиционный объем луксорской надписи, актуализируя ее за счет амплификационного кольца из двух контекстуальных синонимов (склоняйтесь - отчайтесь) и намеренного повтора слова «царь». Сложно говорить о том, насколько концептуальным для В.Я. Брюсова было введение в текст перевода многочисленных поэтизмов, несущих отчетливую архаистическую семантику (остов, чело, уст, гласят, тленной, питавший, узрите, бесплодные, око), но стилистическое сходство его перевода «Озимандия» со стихотворениями «Ассаргадон» и «Рамсес» очевидно. Как справедливо отмечает С.Э. Нуралова: «Сонет Шелли тематически связан с собственным творчеством Брюсова (стихотворения «Ассаргадон», «Рамсес», «Египетский раб»). Воспроизводя оригинал с разной степенью адекватности, Брюсов делает свой перевод в целом точным, позволяя читателю ощутить величавую простоту и эпичность языка Шелли и вызывая у читателей тождественный оригиналу эффект» [2, с. 302].
Примечания
1. С.А. Венгеров называл Н.М. Минского «отцом русского декадентства», Брюсов считал его стихотворение «Как сон пройдут дела и помыслы людей.» (1887) «первым манифестом русского символизма», Ю. Айхенвальд отмечал, что «он в девяностых годах один из первых поднял знамя новой поэзии».
2. Всего у Минского насчитывается 46 сонетов, из которых 40 написаны по разным метро-строфическим моделям. См.: [13, с. 157].
3. Например, Ж.-Ф. Шамполиона или А. Норова. Ср.: «Несколько в сторону от этих волшебных, стражей пустыни, вставали громады храма; лучи солнца вырывались широкими полосами из проломов разрушенных стен. Далее, на холме, другия развалины, в страшном беспорядке, рисовались на краю горизонта. Мы направились к ближайшим. Страбон называет это здание Мемнониум, (прибавляя, что Греки называли Мемнона Исмандием), а Диодор, памятником Озимандия, Египетскаго Геркулеса. Шамполион прочел, как он говорит, в иероглифах Египетское название этого храма: Рамессеион т.е. здание Рамзеса великаго или Сезостриса, который есть Геркулес или Озимандий Египтян. Часть входа, со стеною Циклопическаго построения, перистиль и три залы с колоннадами, более или менее разрушенными, и все это в размере огромном, одетое покровом иероглифов, среди разбросанных груд и разбитых статуй, - стоит перед вами. <.> Имя Сезостриса, потрясавшаго своими победами древний мир, начертано на его раменах. Этот колосс есть тот самый, на котором была надпись: «Я есмь Озимандий, Царь Царей; кто желает быть так велик, как я, пусть посмотрит, где я покоюсь, и превзойдет созданное мною»» [20, с. 64 - 65].
4. См.: «Одной из форм культурного диалога была переводческая деятельность, которой символисты придавали большое значение» [14,
с. 3].
5. В защиту цикла «Любимцы веков» сам В.Я. Брюсов писал: «.у меня везде - и в Скифах, и в Ассаргадоне, и в Данте - везде мое «я»» [3, с. 590].
6. К 1910-м годам относится масштабный проект «Сны человечества», включавший в себя «стилизации лирической поэзии всех веков и народов» [8, с. 125].
7. Речь идет об оценке В.Я. Брюсовым переводов К.Д. Бальмонта: «К. Бальмонт почти исключительно занят передачей размера подлинника и совсем, например, пренебрегает стилем автора, переводя и Шелли, и Эдгара По, и Бодлера одним и тем же в сущности бальмонтовским языком, <...> всех их губит в самом точном смысле слова» [4, с. 106].
8. См.: «В поэзии старших символистов сонет достигает нового расцвета. Валерий Брюсов чеканит такие превосходные его образцы, как «Ассаргадон», в котором ассирийская надпись выражена с отчетливостью клинописных письмен и словно сохраняет тяжесть каменной плиты надгробья» [11, с. 345].
9. М.Л. Гаспаров возводит этот цикл к «Легенде веков» Виктора Гюго, на что указывает переводное стихотворение «Соломон» [7, с.439].
10. См. также: «.цель экфразиса, его соотношение с философско-эстетическими позициями поэта в данное время, с общей эволюцией символизма, с автобиографическими моментами, которые поэт активно вводил в свои даже «мифологические» экфразисы. И, наконец, с тем типом символистского контекста, который мы обозначили как «контекст намеков» или «контекст аналогий», при котором сам поэт в стихотворении не устанавливает прямо причинно-следственных или логических связей, соответствий между далеким историческим прошлым, мифологической, исторической личностью и современностью» [10, с. 33].
Библиографический список
1. Английский сонет XVI-XIX веков: сб. / Сост. А.Л. Зорин. М.: Радуга, 1990. 698 с.
2. Беджанян К.Г., Нуралова С.Э. В.Я. Брюсов - переводчик английской поэзии // Брюсовские чтения 2006 года. Ереван. Лингва. 2007. С. 298 - 306.
3. Брюсов В.Я. Собр. соч.: В 7 т. / Под общ. Ред.П.Г. Антокольского. Т. 1. М.: Художественная литература, 1973. 672 с.
4. Брюсов В.Я. Фиалка в тигеле // Брюсов В.Я. Собр. Соч.: В 7 т. / Под общ. Ред. П.Г. Антокольского. Т. 6. М.: Художественная литература, 1975. С. 103 - 109.
5. Вишневский К.Д. Разнообразие формы русского сонета // Russian verse theory / Ed. B.P. Scherr, D.S. Worth. Columbus, Ohio, 1989. P. 455 - 471.
6. Волынский А.Л. Борьба за идеализм: Критические статьи. СПб.: Изд. Н.Г. Молостовов, 1900. 542 с.
7. Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Гаспаров М.Л. Избр. труды: в 3 т. М.: Языки русской культуры, 1997. Т. 2. О стихах. С. 434 - 455.
8. Гаспаров М.Л. Брюсов - переводчик: путь к перепутью // Гаспаров М.Л. Избр. труды: в 3 т. М.: Языки русской культуры, 1997. Т. 2. О стихах. С. 121 - 129.
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
9. ГаспаровМ.Л. Русский стих 1890 - 1925 годов в комментариях. М.: Высш. шк., 1993. 271 с.
10. Гришин А.С. Экфразис в поэзии старших символистов как форма сотворчества / А.С. Гришин // Вестник Челябинского университета. Сер. 2. Филология. 2004. № 1. С. 14 - 33.
11. Гроссман Л.П. Мастера сонета // Гроссман Л.П. Собр. соч.: В 5 т. Т. 4. Мастера слова. М.: Кн-во «Современные проблемы» Н.А. Столяр, 1928. С. 28 - 43.
12. Жаткин Д.Н., Рябова А.А. Стихотворение П.-Б.Шелли «Озимандия» в русских переводах конца XIX - начала XX в. // Вестник МГОУ Серия «Русская филология». 2011. № 1. С. 69 - 77.
13. Ковалева Т.В. Русский стих 80 - 90-х годов XIX века: дисс. ... канд. филол. наук. Алма-Ата, 1993. 193 с.
14. КоноваленкоА.Г. Баллады Э. По в переводе В. Брюсова: дисс. ... канд. филол. наук. Томск, 2007. 203 с.
15. Меонизм Н.М. Минского в сжатом изложении автора // Русская литература XX века, 1890 - 1910 / Под ред. С.А. Венгерова; Послесл., подгот. текста А.Н. Николюкина. М., изд-во «Республика», 2004. С. 218 - 221.
16. Миллер О. Наши современные поэты. Н.М. Минский (Стихотворения. СПб., 1887 г.) // Русская мысль. 1888. № 1. С. 52-63.
17. Минский Н.М. Старинный спор // Заря. 1884. № 193. С. 2.
18. Минский Н.М. Полн. собр. стихотворений: В 4 т. / 4 изд. СПб.: изд. М.В. Пирожкова, 1907. Т. 3: Просветы. 240 с.
19. Николаенко Вл. О поэтическом жанре // Николаенко Владислав Владимирович. Труды [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://platonicus.narod.ru/genre.htm
20. Норов А. Путешествие по Египту и Нубии в 1834 - 1835 г. СПб., 1840. Ч. 2. 404 с.
21. ПановаЛ.Г. Вл. Сирин и русский Египет // Империя N: Набоков и наследники: сб. статей / под ред. Ю. Левинга, Е. Сошкина. М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 348 - 355.
22. Поэты 1880-1890-х годов / Вступ. ст. и общ. ред. Г.А. Бялого; сост., подгот. текста, биограф. справки и прим. Л.К. Долгополого и Л.А. Николаевой; 2 изд. Л.: Советский писатель, 1972. 724 с. (Библиотека поэта. Большая серия)
23. Русские писатели о переводе (XVIII - XX вв.) / Под ред. Ю.Д. Левина и А.В. Федорова. Л.: Советский писатель, 1960. 696 с.
24. Самсонова О.Н. Творчество Н.М. Минского: феномен этнокультурного самоопределения писателя: дисс. ... канд. филол. наук. Ишим, 2009. 140 с.
25. Сапожков С.В. К.М. Фофанов и репинский кружок писателей: Статья вторая // Новое литературное обозрение. 2001. № 52. С.148 - 183.
26. Чуковский К.И. Высокое искусство. М.: Советский писатель, 1968. 384 с.
27. ШеллиП.-Б. Полн. собр. соч.: В 3 т. / пер. К.Д. Бальмонта. СПб.: тип. Товарищества «Знание», 1903. Т. 1. 502 с.
28. Lancashire I. Glossary of Poetic Terms (Representative poetry on-line vers. 3.0) Toronto, 1999-2002 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://tspace.library.utoronto.ca/html/1807/4350/terminology.html#amplification
References
1. English sonnet of the 16th - 19th centuries/Comp. by A.L. Zorin. M.: Rainbow, 1990. 698 p.
2. BejanyanK.G., NuralovaS.E. V.Y. Bryusov - translator of English poetry//Bryusov readings of2006. Yerevan. Lingva. 2007. Pp. 298 - 306.
3. Bryusov V.Y. Coll.works.: In 7 Vol./ed: P.G. Antokolsky. V. 1. M.: Fiction, 1973. 672 p.
4. Bryusov V.Y. Violka in crucible//Bryusov V.Y. Coll.works: In 7 Vol../ ed: P.G. Antokolsky. V. 6. M.: Fiction, 1975. Pp. 103 - 109.
5. VishnevskyK.D. Form variety of the russian sonnet//Russian verse theory/Ed. B.P. Scherr, D.S. Worth. Columbus, Ohio, 1989. Pp. 455 - 471.
6. VolynskyA.L. Struggle for idealism: Critical articles. SPb.: N.G. Molostov Publ., 1900. 542 p.
7. Gasparov M.L. Poetics antinomy of Russian modernism//Gasparov M.L. Selected works: in 3 Vols. M.: Languages of Russian culture, 1997. V. 2. About verses.Pp. 434 - 455.
8. Gasparov M.L. Bryusov - translator: the way to the crossroads//Gasparov M.L. Selected works: in 3 Vols. M.: Languages of Russian culture, 1997. V. 2. About verses. Pp. 121 - 129.
9. Gasparov M.L. Russian verse of 1890-1925 in the comments. M.: High school Publ., 1993. 271 p.
10. GrishinA.S. Ekfrazis in the poetry of senior symbolists as a form of creation/A.S. Grishin//Bulletin of Chelyabinsk State University. Part 2. Philology. 2004. № 1. Pp. 14 - 33.11.
11. GrossmanL.P. Masters of Sonnet//Grossman L.P. Сollected works.: In 5 Vols. V. 4. Verbal artists. M.: «Modern Problems» N.A. Stolyar Publ., 1928. Pp. 28 - 43.
12. ZhatkinD.N., RyabovaA.A. P.-B. Shelley's poem «Ozymandias» in Russian translations of the late 19th - early 20th centuries //Bulletin of Moscow State University. Series «Russian Philology.» 2011. № 1. Pp. 69 - 77.
13. Kovaleva T.V. Russian verse of the 80s-90s of the 21st century: dissertation of philological sciences, Almaty, 1993. 193 p.
14. KonovalenkoA.G. E. A. Poe's ballads translated by V. Bryusov: dissertation of philological sciences. Tomsk, 2007. 203 p.
15. Meonism of N.M. Minsky in a in brief summary//Russian literature of the 20th century, 1890-1910/Ed. S.A. Vengerov; afterword, text correction by A.N. Nikolyukin. M., «Republic» Publ., 2004. Pp. 218 - 221.
16. MillerO. Our modern poets. N.M. Minsk (Poems. St. Petersburg, 1887 )//Russian thought. 1888. № 1. Pp. 52 - 63.
17. Minsky N.M. Ancient dispute//Dawn. 1884. № 193. 2 p.
18. Minsky N.M. Poln. Collected poems: In 4 Vols . 4 ed. SPb.: M.V. Pirozhkova Publ., 1907. V. 3: Enlightenment. 240 p.
19. Nikolayenko Vl. About the poetic genre//Nikolayenko Vladislav Vladimirovich. Works Available at: http://platonicus.narod.ru/genre.htm (Accessed 11.06.2020)
20. NorovA. Journey through Egypt and Nubia in 1834-1835 St. Petersburg, 1840. Part 2. 404 p.
21. PanovaL.G. V. Sirin and Russian Egypt//Empire N: Nabokov and heirs: collected articles/ed: Y. Leving, E. Soshkin. M.: New Literary Review, 2006.Pp. 348 - 355.
22. Poets of the 1880-1890s/Exhibition. Art. And commonly. ed.:G.A. Bialogo; compil., text correct., biograph., notes. L.K. Dolgopoloy and L.A. Nikolaeva; 2 edition. L.: Soviet writer, 1972. 724 p. (Library of the poet. Big series)
23. Russian writers about translation (18th - 20th centuries )/ed. Y.D. Levin and A.V. Fedorov. L.: Soviet writer, 1960. 696 p.
24. SamsonovaO.N. Creativity ofN.M. Minsky: the phenomenon of ethnocultural self-determination of the writer: dissertation of philological sciences. Ishim, 2009. 140 p.
25. SapozhkovS.V K.M. Fofanov and Repin's Circle of Writers: Article Two//New Literary Review. 2001. № 52. Pp. 148 - 183.
26. ChukovskyK.I. High art. M.: Soviet writer, 1968. 384 p.
27. ShelleyP.B. Complete works.: In 3 vols ./ K.D. Balmont. SPb.: type. Partnerships «Knowledge» Publ., 1903. V. 1. 502 p.
28. Lancashire I. Glossary of Poetic Terms (Representative poetry on-line vers. 3.0) Toronto, 1999-2002. Available at: https://tspace.library. utoronto.ca/html/1807/4350/terminology.html#amplification (Accessed 11.06.2020)
