CC BY
0
History and moral
Sopov Vladimir Valentinovich, PhD of Philosophical sciences, Senior Lecturer
Yaroslavtseva Anna Vladimirovna, PhD of Philosophical Sciences, Associate Professor
Novosibirsk State Medical University, Novosibirsk
Moral is one of the most important forms of existence of culture. Culture, in turn, provides the quality of the history of societies and civilizations. The article is devoted to the analysis of the moral foundations of cultures, which allow avoiding "civilizational traps", creating values that do not lose their relevance for millennia, and support the historical existence of humanity. The main characteristic features of the systems of moral that are the subject of consideration in this article are the presence of imperatives that allow establishing sustained, resilienced, long-term relationships with the natural environment, allowing natural forms of social organization and creative activity of persons capable of living in historical time.
Keywords: moral; history; progress; sustainable development; resilience development; hierarchies; network societies; network governance; complexity
Цитировать: Сопов В.В., Ярославцева А.В. История и нравственность // KANT. – 2023. – №1(46). – С. 216-224. EDN: DBQZYI. DOI: 10.24923/2222-243X.2023-46.39
Сопов Владимир Валентинович, кандидат философских наук, старший преподаватель
Ярославцева Анна Владимировна, кандидат философских наук, доцент
Новосибирский государственный медицинский университет, Новосибирск
Нравственность – одна из важнейших форм существования культуры. Культура, в свою очередь, обеспечивает качество истории обществ и цивилизаций. Статья посвящена анализу нравственных оснований культур, которые позволяют избегать «цивилизационных ловушек», создавать ценности, не утрачивающие актуальности в течение тысячелетий, поддерживающие историческое бытие человечества. Основные характерные черты систем нравственности, являющихся предметом рассмотрения в данной статье, – наличие императивов, позволяющих налаживать устойчивые, способные к длительному существованию отношения с окружающей природной средой, допускающих естественные формы социальной организации и созидательную деятельность лиц, способных жить в историческом времени.
Ключевые слова: нравственность; история; прогресс; устойчивое развитие; иерархии; сетевые общества; сетевое управление; сложность
УДК 930.85:304.444
5.7.2
Сопов В.В., Ярославцева А.В.
История и нравственность
Введение
Исследование посвящено проблеме вклада цивилизации в «мировую культуру» – от чего он зависит? Что позволяет создавать ценности, которые можно «экспортировать»? Как остаться в истории, а не сгинуть без следа; послужить отправной точкой для создания новых цивилизаций; началом новой истории?
Решением проблемы, по-видимому, являются великие завоевания, технические открытия и изобретения, самобытное и великое искусство, развитая наука, религия и философия, которые определяют и сами являются следствием присущего культуре способа обеспечения связи исторической памяти и исторических событий, формы опыта существования культуры в мире, ее самосознания и осознания происходящего вне себя, но благодаря чему искусство становится великим, а наука развитой?
Связь исторического времени осуществляется либо через традицию и идеологию, либо через творчество и науку, т.е. готовое к самокритике, исправлению ошибок знание, в них опыт существования культуры приобретает форму. Важность самосознания, качества осознания происходящего, – качества истории, в которую культура себя вписывает, и которую культура для себя формирует, – обусловлена влиянием названных факторов на ход истории, течение исторического времени: застынет ли оно в вечном возвращении одного и того же, направится ли его движение к лучшему новому.
Римский клуб обращает на это внимание в докладе «Познание новых путей к человечности»: «мы попали в цивилизационную ловушку из-за нашей сознательной попытки расшатать императивные взаимосвязи, обеспечивающие жизнь на Земле» – связи с природой, людьми и временем. Культура разделения, противопоставления человека и природы, людей между собой, использования наследия прошлого в решении вопросов всегда неопределенного будущего,– наследие прошлого разнообразно, но множество его форм «заслонил императив рантье», – ставит под сомнение перспективы развития и существования цивилизации. Выход, который предлагают авторы доклада, – культурная трансформация, переход к иной культурной парадигме [23].
Нам хотелось бы сосредоточиться на лучших основаниях, культурных парадигмах, благодаря наличию которых становится возможным вклад цивилизации в мировую культуру, создание универсальных ценностей; начало новой истории.
Условия возможности истории
Возможность истории, – условия, благоприятные для продолжительного существования вида, – обеспечивает окружающая среда и тенденции ее развития. При этом не только окружающая среда несет ответственность за обеспечение благоприятных условий существования вида, сами виды нуждаются в императивах, в том числе культурных, которые позволяют налаживать устойчивые, способные к длительному существованию отношения с окружающей средой, не подвергая ее риску утраты, разрушения, – отношения, также являющиеся необходимым условием возможности истории.
Продолжительное существование жизни на Земле обусловлено наличием биологических императивов. Для обеспечения качественной и продолжительной истории вида в случае наличия культуры, его культурные императивы должны быть совместимыми с биологическими, коррелировать с ними, а не вступать в конфликт. Только в этом случае окружающая среда позволит наличествовать цивилизации и культурной истории, сможет в себя культуру и цивилизацию вместить.
Естествоиспытатели утверждают, что природа разумна. Физика древнего мира нигде и никогда не отрицала разумность устройства Космоса. В наши дни тезис о разумности природы является одним из ключевых положений теории биотической регуляции, являющейся основой концепции устойчивого развития.
В противовес точке зрения, согласно которой «программа регуляции окружающей среды жизнью не может существовать, потому что она генетически нестабильна. Программа «общего экологического блага» не может быть стабилизирована естественным отбором и была бы подорвана эгоистичными мутантами. Постоянно меняющаяся окружающая среда Земли случайно осталась пригодной для постоянно адаптирующейся жизни» [17, p. 143].
В отличие от концепции, согласно которой «Земля не могла случайно остаться пригодной для жизни, потому что пригодная для жизни среда физически нестабильна», но «программа регуляции сохранилась случайно (по какой-то [неизвестной] причине разрушительные мутанты никогда не распространяются)» [17, p. 143].
Теория биотической регуляции утверждает, что «генетическая и экологическая стабильность взаимно гарантируются: генетическая программа регуляции окружающей среды жизнью кодирует такую среду, в которой не могут распространяться разрушительные мутанты» [17, p. 143]. В этом случае ключевая роль в сохранении жизни на планете принадлежит естественным экосистемами, а важнейшее свойство естественных экосистем, которое не позволяет распространяться «разрушительным мутантам» – сверхсложность организации [1], сверхсложность управления [14] и недоступные человеческой цивилизации объемы информации, которыми оперирует биосфера [4] для поддержания данных способов организации и управления процессами. С точки зрения классических, а также наиболее распространенных в наши дни представлений о разуме, все упомянутые возможности доступны только разуму, по сравнению с которым обычный человеческий, – индивидуальный и коллективный, – лишь тень, слабое подобие и жалкий намек на разумность.
Наличие коллективного, не являющегося свойством отдельной личности, разума, обеспечивающего качество управления деятельностью отдельных элементов сообществ, согласованность действий, направленных на достижение общего блага – сохранение и воспроизводство жизни, обеспечение условий для существования будущих поколений и эволюции, в качестве необходимого условия существования сложноорганизованных целостностей, отмечается с позиций астробиологии в работе «Интеллект как процесс планетарного масштаба» А. Франка, Д. Гринспуна и С. Уокера [12]. Ключевые положения упомянутой статьи:
Интеллект (разум) - свойство не только отдельных личностей, но и биосфер и/или техносфер, в их соединении с другими планетарными системами (например, геосферами). Какая-то форма коллективного познания была функциональной частью биосферы значительно дольше, чем относительно короткое время пребывания человеческого разума на Земле.
Совокупная деятельность людей не руководствуется осознанием ее последствий глобального масштаба, что делает образованную ими индустриальную планетарную цивилизацию незрелой, неспособной к длительному существованию. Долгосрочное выживание нашего или любого глобального «проекта цивилизации» потребует принципиально иного режима поведения в планетарном масштабе, в котором знание о воздействиях планетарного масштаба получает обратную связь и модулирует поведение.
Планетарный разум (способность действовать согласованно с планетарными системами и руководствуясь глубоким пониманием таких систем), вероятно, является свойством некоторых (или, возможно, большинства) обитаемых миров в других частях Вселенной или, по крайней мере, долгоживущих миров; а также долгоживущих, предположительно доминирующих во Вселенной цивилизаций.
Авторы утверждают, что биосфера разумна, а техносфера должна стать разумной в глобальном масштабе, достигнуть биогеохимически и биогеофизически устойчивого равновесия с планетой, иначе техносферу (цивилизацию) ждет гибель.
Иными словами, с позиций доминирующих в естествознании теорий, жизнь, природа, биосфера, – разумны. Естественной целью (наивысшим благом) разумной жизни является сама жизнь. Достижение этой цели, а также существование разума совместимы со следующими «биологическими нравственными императивами»: наращивание сложности организации, объединения, кооперации, сотрудничества; сложное управление; разнообразие и богатство информации, которая учитывается в процессе принятия решений; учет последствий, обратная связь, исправление ошибок.
В более традиционных этических категориях – разнообразие и содержательное богатство информации, ее учет в процессе принятия решений, сама возможность появления разрушительных мутаций, сложные формы сотрудничества etc. возможны только в случае наличия многообразия свободных акторов. Если воля актора стеснена в стремлении к наивысшему благу, вероятно, он будет деятельно защищать то или тех, кто к этому благу не стремится, деятельно угнетать тех, кто к нему стремится или то, что наивысшее благо воплощает, не будет кооперироваться с теми, кто стремится к естественной цели, учитывать их мнение и данные, которыми они располагают, исправлять последствия действий, не направленных на достижение наивысшего блага…
Поэтому не случайно экологическая этическая мысль (Генри Торо, Олдо Леопольд, Роберт Маршалл, Родерик Нэш, Джек Тернер, Эдвард Эбби, Н.Ф. Щербина, А.П. Семенов-Тян-Шанский, Ф.Р. Штильмарк, В.Е. Борейко и многие другие) отмечает свободу в качестве важнейшего биологического (природного) нравственного императива. Пока природа ничем, никакими попытками навязать искусственный порядок не стеснена в стремлении к естественной цели, пока ее право и свобода стремиться к поддержанию жизни не ограничены – она успешно ее достигает. Соответственно, право на свободное от вмешательства человека существование природы и отдельных «природных объектов» (экосистем и отдельных представителей своих видов) является одним из ключевых требований движения за сохранение жизни на планете, ставшее в последнее время политической реальностью.
Или: к возможным препятствиям с обретением человечеством, цивилизациями, техносферой разумности следует отнести эгоизм, тенденцию отделения личного блага от блага целого и их противопоставления. Эгоистические побуждения могут подпитываться, в частности национальным характером культуры, особость, обособленность которой тесно связана, в частности, с доминированием языкового мышления: поскольку языки различным образом категоризируют мир, одни и те же фрагменты реальности могут быть как представленными, так и не представленными в языке и так далее, языковые различия могут быть существеннее различий биологических. Техносфера глобальна, разум человека – локален, национален. Разум всего человечества - это, скорее всего, только гипотетическая предпосылка самой возможности мышления, нигде и никогда не проявлявшаяся в чистом виде. Другое дело, что человек, личность способна вместить в себя несколько культур, и это говорит о том, что во всех культурах отражается приблизительно одна и та же реальность, но этого ничтожно мало, чтобы чувствовать себя всечеловеком. Культурно обусловленные различия между людьми, которые могут быть радикальнее имеющихся в природе межвидовых различий, обуславливают трудности взаимопонимания и взаимопознания, которые, в свою очередь, делают невозможным согласие и сотрудничество. А без согласия внутри себя разум мертв. Поэтому обретение человечеством и продуктами его деятельности разума напрямую зависит от способности людей к взаимопознанию, взаимопониманию, согласию, сотрудничеству. Иными словами, в настоящий момент разумность техносферы или цивилизации существует как предпосылка самой возможности её разумности, которая может быть никогда и не будет явлена в чистом виде.
Факторы, обеспечивающие качество истории общества
Устройство Вселенной принципиально отличается от устройства человеческих обществ. Так, Вселенная может оказаться фрактальной структурой [9], а большинство современных обществ скрепляются в иерархию отношениями господства/подчинения. Фрактальность, равно как и голографический принцип [15], не исключает разумность общностей разного масштаба или свободу каждого актора, сопряженную с ограничением эгоистических побуждений, – в отличие от иерархий отношений господства/подчинения. Таким образом, если мы считаем необходимым условием возможности истории обществ способность налаживать устойчивые, продолжительные отношения с окружающей средой, следует обратить внимание на принципиальные структурные особенности социальности человечества, которые больше нигде в природе не встречаются. Разделение функций, в частности, универсально, иерархии господства/подчинения локальны и не встречаются в отношениях между галактиками, внутри планетарных систем, между горами и реками, деревьями и травой, etc. В этом случае существенным является вопрос – насколько вообще возможно придать планетарный и космический масштаб, сделать органичными, длительно существующими, естественным образом воспроизводящимися структуры, которые организуются и управляются иначе, чем все остальное сущее и не намерены трансформировать принципы.
Альтернативы иерархическому способу организации общества есть, важнейшая из них – сетевые, децентрализованные, естественные [2] сообщества и соответствующее им сетевое управление.
Согласно «Общей теории сетевого управления», сетевые общества – неформальные социальные системы, с которыми контрастируют такие формы организации, как бюрократические структуры и формально-контрактные отношения между ними. Сетевое управление – способ координации [деятельности по производству, предоставлению] сложных продуктов или услуг в неопределенной и конкурентной среде [16]. Т. Дедеурвардере [11] рассматривает сетевые общества как самоорганизующиеся системы, состоящие из саморегулируемых субъектов, соответственно, подход к управлению сетью подразумевает делегирование составляющим сеть субъектам ряда задач, для решения которых они заключают свои собственные коллективные соглашения о координации. Равным образом, сетевое управление это «управление, основанное на активном участии сообщества» [18, p. 195]. Е. Соренсен и Дж. Торфинг отмечают видимую эффективность управления «посредством согласованного взаимодействия множества государственных, полугосударственных и частных акторов» по отношению к «сложным, фрагментированным и многоуровневым обществам» [22, p. 195].
Заслуживают внимания рассуждения К. Нильсена и У.К. Педерсена об экономике переговоров (по сути, сетевой экономике) как альтернативе и рынку (контракту) и иерархии как институциональным системам принятия решений, – только экономика переговоров допускает совместное принятие решений [19]. В более общем, выходящем за рамки экономики смысле, Й. Глюклер, решая «загадку» координации действий независимыми равными (т.е. функционирования сетей), говорит об управлении сетями как о «структурах легитимного делегирования полномочий по принятию решений» [13, p. 243].
Целеполагание и оценка играют ключевую роль в процессе принятия решений, следовательно, сетевые сообщества могут быть представлены как формы организации и управления, в которых автономные заинтересованные стороны работают вместе для достижения общих целей. Именно так Ф. Лалу описывал эволюционно новые, «бирюзовые» организации будущего: «на Бирюзовой стадии развития служить цели становится важнее, чем служить организации… эволюционная цель, а не организация, станет тем, вокруг чего объединятся люди» [3, c. 282].
Внимание к сетевым обществам и сетевому управлению вызвано неудачами в решении сложных, системных, масштабных, в том числе, глобальных проблем: «для решения сложных вопросов, требующих многосторонней координации, как это часто бывает в государственном и некоммерческом секторах (реагирование на крупные бедствия, повышение экономической активности в регионе, удовлетворение критических и сложных потребностей в области здравоохранения или социальных услуг и т.д.), требуется нечто большее, чем просто достижение целей отдельных организаций. Это требует коллективных действий и управления этой деятельностью» [21, p. 231]. Яркий пример необходимости сетевой организации и сетевого управления для решения определенного класса проблем – управление водой.
В условиях, когда различные социальные группы «имеют общее экологическое пространство, которое может выходить за государственные границы», а «их интересы, знания и использование ресурсов в пределах водосбора в основном непропорциональны и расходятся… деятельность одной группы оказывает негативное влияние на другие группы» [25], чего на самом деле нельзя допустить, потому что это сильно ухудшает качество общества и его возможности к существованию и развитию, в качестве решения был предложен принцип не секторального, национального, в рамках административных границ и т.п., а системного (применительно к природе – экосистемного), сетевого управления водным бассейном, – обусловленного необходимостью вовлечения всех заинтересованных сторон, преодоления административных и секторальных границ (на территории Российской Федерации идея на данный момент не воплощена [6]).
Даже если мы неприемлем существующую альтернативу и морально не готовы к поиску новых, имеет смысл обозначить ключевые проблемы обществ, связанные с нравственными императивами иерархий господства/подчинения, делающие невозможными красивую историю, длительно существующую цивилизацию, великую культуру:
1. Стремление сохранить неравенство, – поскольку равенство несовместимо с существованием иерархии. Институционально закрепленное неравенство прав, свобод, возможностей, ограничивает созидательную деятельность всех участников иерархии, воздвигает множество барьеров на пути раскрытия потенциала и наилучшего применения имеющихся у инидвидуумов способностей, что, безусловно, не является конкурентным преимуществом в культурном творчестве.
2. Для поддержания иерархических моделей господства/подчинения требуется поддерживать низкий уровень эмпатии (низкое качество социальной коммуникации внутри иерархии [20]), которая тесно сопряжена со способностью заботиться об общем благе и является основой способности рационально постигать, в чем состоит общее благо среди членов общества. «Если людям предоставить свободу общения друг с другом в относительно неиерархической и эгалитарной среде, то они смогут совершить чудо управления. Они будут управлять друг другом и системой без необходимости в диктаторах, тоталитарных правителях, полицейских силах… Это понятие, которое вы также можете описать термином «эмпатия» (или «любовь», как говорила Донелла Медоуз)» [10, p. 43]. Без эмпатии чудес (в контексте статьи – экономического роста в сочетании с экологической устойчивостью) не случается, ведь «хорошее управление основано на хорошем общении, а хорошее общение, в свою очередь, основано на сочувствии» [10, p. 44].
3. Для поддержания иерархических моделей социального устройства необходимо большую часть представляющих ценность ресурсов направлять на ограничение естественной способности людей и обществ изменяться. Потому что если естественная изменчивость не ограничивается, даже случайные перемены к лучшему, или эволюционно более развитому, возможны, не говоря уже о целенаправленных для разумных видов. Еще одним важнейшим параметром, который искусственным образом ограничивается в целях сохранения иерархий, является сложность.
4. В условиях ограничения изменчивости, роста сложности, эмпатии сохраняются произвольно, случайно, бездумно, бессмысленно предпочтенные нравственные императивы – «нет никакой неизбежной судьбы, толкающей человечество к неограниченной свободной торговле, чрезмерной эксплуатации природы и труда, истощению ресурсов и, наконец, к «войне всех против всех» (Гоббс), чтобы получить контроль над последними оставшимися ресурсами и продовольствием», никто не обязан идти к «ускоренному разрушению как государства всеобщего благосостояния, так и краеугольных камней, на которых зиждется рост производства» [24, pp. 107, 111]. Но в условиях, когда ключевым приоритетом является сохранение существующего порядка вещей, мало кто способен это понять и новое осознание сделать основой для действия.
И мы можем сделать выводы из истории человечества [7]. Судя по работе Ю.Н. Харари, в истории видом было сделано два эволюционных шага: «когнитивная революция» приблизительно семьдесят тысяч лет назад, положившая начало культуре и истории, увеличившая разнообразие и богатство информации, которая могла быть учтена в процессе сознательного принятия решений. И первая «технологическая революция» (аграрная, двенадцать тысяч лет назад), за которой последовали другие, – наличие культуры позволяет создавать и совершенствовать технологии. Следствием наличия технологий является большое количество представителей вида на планете, рост сложности систем организации и потенциальный рост сложности управления социальностью. Как нам кажется, «нравственная революция», целью которой является преобразование отношений с окружающей средой, – основой жизни, культуры и технологий; учет последствий на основе полученной обратной связи, исправление ошибок – это то, что позволит сохранить достижения первых двух эволюционных шагов – т.е. культуру, возникшую по достижению определенного уровня когнитивного развития и, во-вторых, достаточную для реализации собственных проектов и наращивания уровня сложности собственных проектов численность представителей вида, возникшую вследствие использования когнитивного потенциала для практических целей. Альтернатива в отсутствие культуры и технологий – несколько миллионов особей, объединенных в кочующие группы, да и то при условии, что планетарные системы не нарушены; отсутствие возможности истории и самой истории.
Люди, которые творят историю
Истоки творчества – свобода и приверженность общечеловеческим ценностям [8]. Иерархические общества ограничивают свободу, отмеряя ее каждому из неравных своей скудной мерой; а ограничения свободы препятствуют развитию любых форм коллективного познания, – в том числе обретению техносферой, цивилизацией разумности, – равно как и совершению любых созидательных коллективных действий. Разрывают связи с историей – те, которые могли бы быть в ситуации гармоничных отношений с людьми и природой.
Помимо более натуральных, естественных способов социальной организации, следующее необходимое условие исторического творчества определим как волю к развитию, необратимому изменению качественного состояния, способность жить в историческом времени. То есть формировать образ будущего, ставить цели и составлять подробные планы их достижения, пересматривать планы; меняться, опираться на вещи, создавать повестку, условия, политические и институциональные контексты; определять приоритеты, сотрудничать, достигать согласия, черпать знания из разных источников, привлекать союзников, создавать альянсы, вовлекать участников, утверждать ценности и отказываться от тех, которые были признаны негодными; управлять коммуникациями, обществами и экономикой, достигать консенсуса, соответствовать ожиданиям; концептуализировать, адаптироваться и адаптировать, справляться с опасностями, сохраняя идентичность и способность к преобразованию, соответствовать замыслам, действовать в условиях неопределенности; учитывать потребности, пропагандировать, создавать сообщества, раскрывать потенциал, обучать и обучаться, оценивать; ориентироваться в ситуации, мобилизовать ресурсы, сопоставлять расходы с выгодами и преимуществами; осознавать и забывать, быть благодарным, стремиться к лучшему.
Или, – на языке традиции, которая первая опиралась на способность жить в историческом времени, – верить, что мир «весьма хорош» в его «диком», естественном, – божественном, – состоянии; в то, что приверженность фундаментальным ценностям является залогом будущего счастья; во взаимосвязь и взаимопроникновение всего существующего благодаря общему источнику существования. Полагать, что утрата связи с тем, что есть, грозит выпадением из истории, – ведь всякая история это не только человеческая история, – и, в конечном счете, из эволюции. Любить установленный не людьми и не для людей, но для всех живых существ порядок, благоговейно относиться к творению, сообразовывать свои действия с волей Творца и установленными им законами. Относиться к труду как к священнослужению, к успехам в нем – как к благословению. Трансцендировать, выходить за рамки наличного бытия. Не устраиваться самостоятельно, но в мире и гармонии с источниками своего существования, не клеветать на источники, не изменять им и не изменять их, пытаясь сделать мир более «удобным», человекоразмерным. Не соразмерять мир, культуру, цивилизацию с человеком настоящего, не переделывать мир под себя сегодняшнего, – или себя когда-то бывшего. Не восставать, а служить. Защищать мир, который «весьма хорош».
Культурно-символический, духовно-нравственный культурный код не только позволяет, в отдельных случаях, налаживать гармонические, дружественные отношения с окружающей природной средой, основанные на включении принципов природы в число культурных архетипов, а также организовываться в общества с высоким уровнем эмпатии, – но и прямо обуславливает наличие либо отсутствие, качество способности жить в историческом времени. Принадлежность к гипотетической культуре, которая в ядре меметического комплекса содержит такие нравственные ориентации, как отказ воли руководствоваться императивами разума (особенную интерпретацию свободы воли); восприятие неравенства как основы безопасности и порядка; принцип консервации любого наличного существующего положения дел; презумпция враждебности окружающего природного и человеческого мира и вытекающее из этой презумпции стремление воздвигнуть барьеры, полосы ограничивающих коммуникацию препятствий между собой и окружением; приписывание всему искусственному, произведенному руками человека ценности намного превосходящей ценность, значимость и смысл естественного и (или) божественного; привычку считать, что статус в иерархии важнее репутации среди равных, условием своего счастья несчастье других; непротивление злу, противление добру и тому подобные вещи, – исключает наличие рассматриваемой способности.
Противоречие между людьми, выпавшими из истории и оставшимися в ней, – огромно. Поскольку всю известную нам историю человечества способность жить в историческом времени обуславливала саму возможность построить какую бы то ни было жизнеспособную человеческую цивилизацию или поддержать существование уже имеющейся, различия между теми, кто способен жить в историческом времени и не способен к этому гораздо значимее различий межцивилизационных и межкультурных. Имеется в виду, что несхожесть в целях, представлениях о хорошем и прекрасном, высоком и низком, достойном и недостойном, о величии и невосполнимых утратах и тому подобных культурно значимых нравственных вещах вторичны по сравнению с наличием или отсутствием способности открываться новому, изменяться, развиваться, качественно преобразовываться и инициировать качественные изменения, адаптироваться к изменяющейся реальности мира вокруг нас. Наличие или отсутствие этой способности обуславливает настолько взаимоисключающие стратегии и тактики, образы жизни и деятельности, что может мыслиться как отсутствие общих эволюционных корней.
Люди, обладающие способностью жить в историческом времени, являются носителями, хранителями и создателями систем ценностей, культурных парадигм, которые позволяют цивилизациям вносить вклад в мировую культуру, служить началом новой истории. Мера их прав и свобод данных лиц обуславливает историческую ценность обществ, цивилизаций, культур, делает возможным преодоление, перерастание прошлого, угасание трагедий, завершение несправедливости, исправление ошибок, творчество, которое прорастает «отслойку всех жестокостей и ужасов, сквозь которые пробивалось в истории новое… , наследственно-испорченную кровь поколений, проделывавших эти ужасы и жестокости…» [5].
История существует, пока существует память о прошлом, история продолжается, пока у человечества есть мечта. На что мы можем рассчитывать, опираясь на поддержку тех, кто живет, будто бы завтрашний день никогда не наступит, будто бы у действия нет последствий, чья память не хочет вбирать в себя не только столетия, но даже годы – лишенных многообразия человеческого опыта, не способных воспользоваться как опытом предшествующих поколений, так и своим личным и, следовательно, обрести иной, который можно было бы противопоставить предшествующему. Правильно, ни на что. Ведь в этом случае ранее уже бывшее будет повсеместно новым и циклы вековечного воспроизводства одного и того же ни у кого не будет возможности разомкнуть.
Хотелось бы верить, что мир больше, сложнее и многообразнее, чем его хотели бы видеть некоторые, не самые лучшие представители нашего вида. Чем тот, к которому они стремятся, который воображают, о котором грезят. Потому что скудость творческой способности, недостаток пластичности, воображения, смелости, честности, контакта с самим собой, проистекающего из самопознания, не дает мечтать и воплощать лучшие социальные, культурные, иные чаяния в реальность. Собственно, в подобных обстоятельствах лучшие не появляются, возникают галереи кунсткамер, представительные собрания разрушительных мутаций. Мы не можем позволить себе отдавать приоритет губительным практикам, коренящимся в мертвящих идеях.
Как бы то ни было, религия, наука, все разнообразие форм самосознания культуры, делающее возможным цивилизацию и историю, способны предложить образ человека и будущего мироустройства нравственный и достойный одновременно.
Заключение
Таким образом, получается, что вклад цивилизации в мировую культуру возможен благодаря культурным императивам, которые допускают синергию цивилизации и окружающей среды, по существу «естественным» моделям устройства социальных коммуникаций и социального взаимодействия, которые обеспечивают высокое качество социальной коммуникации, устойчивый рост уровня сложности социальных систем, позволяют сохранять, эффективно использовать и культивировать человеческий потенциал. А также благодаря наличию людей, обладающих способностью жить в историческом времени.
«История всех до сих пор существовавших обществ» была историй бесконечных войн, преступлений, революций и грабительcкого отношения к окружающей человека среде, – за исключением «отслаивающихся крупинок добра», через которые «мы ведем непрерывную генеалогическую линию вплоть до лучших наших идеалов – так соблазнительно рассматривать историю, как собственную эмбриологию» [5]. Если она будет продолжена в этом качестве, человечество неминуемо ждет гибель или ужасающий упадок и регресс. Предстоящая революция в человеческой цивилизации будет революцией нравственной и нравственной в первую очередь по отношению к окружающей природной среде и среде обитания в широком смысле этого слова. Поскольку история творится именно людьми, от нынешнего поколения людей зависит ее разворот в ту или иную сторону, в сторону практически бесконечного нравственного (культурного) и технологического прогресса или в сторону практически необратимого нравственного и технологического упадка и деградации. То, что человечество стоит на перепутье бессознательно и или полусознательно, ощущают многие, сознательно некоторые. Пусть история продолжается.
Человек не несет ответственности за мир, Вселенную и все остальное – он лишь малая часть того, что есть. Но он ответственен за то, чем наполняет отведенное ему время и место. Время существования человека и человечества можно наполнить грабежами и убийствами, подлостью и предательством, но также творчеством и мечтой. Последнее доступно только тем, кто умеет меняться к нравственно лучшему, «людям из будущего», – потому что у других людей будущего нет. Люди из нашего единственно возможного общего будущего, объединяйтесь.
Литература:
1. Горшков В.Г., Макарьева А.М. Мышление и долголетие человека и их связь с проблемами упорядоченности живой материи // Экология и Образование. – 2007. - № 3-4. - C. 7-11.
2. «Децентрализация является ключевым принципом поддержания порядка в живых системах, который осуществляется через конкурентное взаимодействие независимых объектов» // Makarieva, A., Gorshkov, V., & Wilderer, P.A. (2016). What Can We Learn from Natural Ecosystems to Avoid a Civilization Breakdown? In: Wilderer P.A., Grambow M. (eds.) Global Stability through Decentralization? In Search for the Right Balance between Central and Decentral Solutions. Section 3.3 in Chapter 3. Governance of Societies. Series Strategies for Sustainability, Springer International Publishing Switzerland, p. 92. https://doi.org/10.1007/978-3-319-24358-0_3
3. Лалу Ф. Открывая организации будущего. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016.
4. Макарьева А.М., Горшков В.Г. Информационная устойчивость жизни. Часть I. Предотвращение распада организации жизни. Часть II. Эволюция и прогресс // Энергия: Экономика, Техника, Экология. – 2016. - № 3. - C. 47-54; 2016. - №4. - C. 42-49.
5. Михайловский К.Н. // Чернов В.М. Записки социалиста-революционера. Глава 3. Берлин – Петербург – М.: Издательство З.И. Гржебина, 1922. URL: https://rummuseum.ru/portal/node/848 (дата обращения: 12.12.2022).
6. Рыбкина И.Д., Седова Е.Ю. Управление водными ресурсами в регионах России и Франции: бассейновый принцип и участие заинтересованных лиц // Известия Алтайского отделения Русского географического общества. – 2021. - № 4(63). - С. 23-36.
7. Харари Ю.Н. Sapiens. Краткая история человечества. – М.: Синдбад, 2011.
8. Ярославцева А.В. Имеет ли смысл отстаивать общечеловеческие нравственные ценности? // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики, Серия: Познание. – 2022. - № 3. - С. 170-177. DOI: 10.37882/2500-3682.2022.03.32
9. Agapov, A.A., & Rozgacheva, I.K. (2013). Fractal properties of the Universe. Discrete and Continuous Models and Applied Computational Science, (1), 189-201.
10. Bardi, U. The Limits To Growth: The story of an idea. In: Limits and Beyond: 50 years on from The Limits to Growth, what did we learn and what’s next? Exapt Press, 2022, pp. 3-44.
11. Dedeurwaerdere, T. (2007). The contribution of network governance to sustainability impact assessment. In: Thoyer, S., Martimort-Asso, B. (eds.) Participation for sustainability in trade. Chapter 12. https://doi.org/10.4324/9781351151887
12. Frank, A., Grinspoon, D., & Walker, S. (2022). Intelligence as a planetary scale process. International Journal of Astrobiology, 21(2), 47-61. https://doi.org/10.1017/S147355042100029X
13. Glückler, J. (2020). Lateral Network Governance. In: Glückler, J., Herrigel, G., Handke, M. (eds) Knowledge for Governance. Knowledge and Space, vol 15. Springer, Cham, 243-265. https://doi.org/10.1007/978-3-030-47150-7_11
14. Gorshkov, V.G., & Makarieva, A.M. (2020). Key ecological parameters of immotile versus locomotive life. Russian Journal of Ecosystem Ecology, Volume 5 (1). https://doi.org/10.21685/2500-0578-2020-1-1
15. Hooft, Gerard ’t (2000). The Holographic Principle. Opening Lecture. URL: https://arxiv.org/pdf/hep-th/0003004.pdf (дата обращения: 12.12.2022).
16. Jones, C., Hesterly, W. S., & Borgatti, S. P. (1997). A general theory of network governance: exchange conditions and social mechanisms. Academy of Management Review, 22 (4), 911–945. https://doi.org/10.5465/AMR.1997.9711022109
17. Makarieva, A.M. (2022). Natural Ecosystems and Earth’s Habitability: Attempting a Cross-Disciplinary Synthesis. In: Wilderer P.A., Grambow M., Molls M., Oexle K. (eds) Strategies for Sustainability of the Earth System, 143-170. Strategies for Sustainability. Springer, Cham. https://doi.org/10.1007/978-3-030-74458-8_9
18. Maturo, A. (2004). Network Governance as a Response to Risk Society Dilemmas: A Proposal from the Sociology of Health. Topoi, 23, 195–202. https://doi.org/10.1023/B:TOPO.0000046066.21486.82
19. Nielsen, K., &Pedersen, O. K. (1988). The negotiated economy: ideal and history. Scandinavian Political Studies, 11(2), 79–102. https://doi.org/10.1111/j.1467-9477.1988.tb00361.x
20. Pezeshki, Ch. How do we grow socially? In: Limits and Beyond: 50 years on from The Limits to Growth, what did we learn and what’s next? Exapt Press, 2022, pp. 233-242.
21. Provan, K. G., Kenis, P. (2008). Modes of Network Governance: Structure, Management, and Effectiveness. Journal of Public Administration Research and Theory, 18 (2), 229–252. https://doi.org/10.1093/jopart/mum015
22. Sørensen, E., &Torfing, J. (2005). The democratic anchorage of governance networks. Scandinavian Political Studies, 28(3), 195–218. https://doi.org/10.1111/j.1467-9477.2005.00129.x
23. The Club of Rome (2021). Learning New Ways of Becoming Human. A Discussion Paper in the Context of the Emerging New Civilisations Initiative (ENCI). https://www.clubofrome.org/publication/learning-new-ways-of-becoming-human/
24. van Dieren, W. How the Club of Rome influenced the world’s agenda. In: Limits and Beyond: 50 years on from The Limits to Growth, what did we learn and what’s next? Exapt Press, 2022, pp. 101-112.
25. Watershed management. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Watershed_management#:~:text=Watershed%20management%20is%20the%20study,communities%20within%20the%20watershed%20boundary (дата обращения: 12.12.2022).
