CC BY
47
ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНТЕКСТ РАССКАЗА А.А. ФЕТА «КАЛЕНИК»: ФЕТ И ТУРГЕНЕВ
Л.И. Черемисинова
HISTORICAL-LITERARY CONTEXT OF A.A. FET'S NOVEL "KALENIK": FET AND TURGENEV
Cheremisinova L.I.
AA Fet's Novel "Kalenik" published in 1854 and having become the first prosaic experience of the famous poet of that time, is closely connected with the name ofl.S. Turgenev.
Рассказ А.А. Фета «Наленик», опубликованный в 1854 г. и ставший первым прозаическим опытом известного в то время поэта, теснейшим образом связан с именем И.С. Тургенева.
Проза А.А. Фета в последние годы стала объектом пристального внимания многих исследователей. Это выразилось в издании объемного тома публицистики поэта, трех томов воспоминаний, в публикации рассказов, повестей, фрагментов путевых записок «Из-за границы», двух отрывков рукописных прозаических сочинений, не законченных автором, «Записной книжки» с афоризмами Фета и некоторых других мате-риалов1. Так постепенно готовится основание для последующего издания полного корпуса всех прозаических сочинений поэта. Так сбываются пророческие слова Б. В. Никольского, сказанные в начале XX в.: «<...> потомство начнет с того, что долго было тайною не только для современников, но и для самого автора <...>; и потому смело начнет с восторженных похвал, которыми так робко и скупо кончают на наших глазах современники. Фет в этом смысле до такой степени поэт будущего, что с полным правом мог бы во главе своих стихотворений поставить знаменитые слова Шопенгауэра:
1 См.: Фет А.А. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство / Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент. В. А. Ко-шелева и С.В. Смирнова. - М.: Новое литературное обозрение, 2001; Фет А. Воспоминания: В 3 т. Репринт издания 1890 г. - [М.]: Издательское объединение «Культура», 1992;
Фет А. Проза поэта / Сост., предисл. Г. Аслановой. - М.: Вагриус, 2001; «Крыловские» рассказы А. Фета (Два неопубликованных фрагмента) / Публикация Л.И. Черемисиновой // А.А. Фет и русская литература: Материалы Всероссийской научной конференции «XVII Фетовские чтения» (Курск, 2729 июня 2002 г.) / Под ред. В.А. Кошелева, М.В. Строганова, Н.З. Коковиной. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2003. С. 14-27; А. А. Фет. Афоризмы. Публикация Н.П. Генераловой // Там же. С. 8-14.
УДК 882.09-32+929
Ш Черемисинова Л.И.
«Историко-литературный контекст рассказа А.А. Фета «Каленик»: Фет и Тургенев»
«через головы современников передаю мой труд грядущим поколениям»2 (5, с. 25). Эти слова почитаемого Фетом немецкого философа могли бы стать эпиграфом ко всему творчеству поэта.
Художественная проза А.А. Фета - это семь известных на сегодняшний день произведений: повести «Дядюшка и двоюродный братец» (1855) и «Семейство Гольц» (1870), рассказы «Каленик» (1854), «Первый заяц» (1871), «Не те» (1874), «Кактус» (1881), «Вне моды» (1889). К сожалению, автографы этих произведений неизвестны (за исключением фрагмента рассказа «Семейство Гольц», хранящегося в РО ИРЛИ), а обстоятельства их создания пока мало изучены вследствие недостатка фактической документальной базы.
Фетовская проза писалась на протяжении тридцати пяти лет, в разные периоды жизни автора. Обращение к прозе не было сопряжено с творческим кризисом Фета-поэта. Так, известно, что 50-е годы были относительно благополучными для него в творческом плане (вышло два лирических сборника, появились их содержательные критические разборы, установились связи с литературными кругами, изданы «Оды» Горация в переводе Фета и пр.). Однако именно в это время «Отечественные записки» публикуют первые эпические опыты известного поэта: рассказ «Каленик» и повесть «Дядюшка и двоюродный братец».
Чрезвычайно плодотворными в творчестве Фета были 80-е годы: четыре выпуска «Вечерних огней», многообразная переводческая деятельность (труды А. Шопенгауэра, «Фауст» Гете, римская классика), публицистические статьи, воспоминания - это всего лишь беглый обзор написанного в последнее десятилетие жизни поэта. Казалось бы, недостатка вдохновения он не испытывал, напротив, «муза его пробудилась от долгого сна». Однако поэт настойчиво обращается к эпосу, пишет рассказы «Кактус» и «Вне моды», которые печатаются в «Русском вестнике» и «Ниве».
2 Курсив принадлежит автору цитируемой статьи - Б.В. Никольскому.
Очевидно, проза была не попыткой преодоления творческого кризиса и не случайной пробой пера, но органической формой творческого самовыражения Фета, его глубочайшей внутренней потребностью. Она давала возможность более полной самореализации, позволяя сказать то, что не могло быть выражено языком поэзии. Проза всегда сосуществовала рядом с поэзией, являясь, говоря словами Н.Н. Страхова, «плодом обдумывания и труда», в то время как стихотворения его - «прямые дары вдохновения. В них обыкновенно нет никаких вступлений, а прямо изливается чувство, возникшее в известную минуту, в известной обстановке» (8, с. 10).
Фетовская проза имела автобиографический характер, и это многое объясняет3. В одном из своих исповедальных писем к графине С.А. Толстой (Миллер) Фет отмечал: «<...> я стараюсь всю жизнь познать самого себя. <...> Несмотря на исключительно интуитивный характер моих поэтических приемов, школа жизни, державшая меня все время в ежовых рукавицах, развила во мне до крайности рефлексию» (6, с. 218). Данное высказывание обнажает истоки настойчивого обращения Фета к автобиографическим повествованиям разных жанров. Рассказы, повести, мемуаристика оказываются явлениями одного порядка. Все это различные
3 Эту черту отмечали многие исследователи прозаического наследия Фета. См., например: Садовской Б. Ледоход: Статьи и заметки. - Пг.: Издание автора, 1916; Тархов А.Е. Проза Фета-Шеншина // Фет А. А. Сочинения: В 2 т. - М.: Худож. лит., 1982. Т. 2. С. 363; Черемисинова Л.И. Гоголевские образы в прозе А.А. Фета // А. А. Фет и русская литература: Материалы Всероссийской научной конференции «XV Фетовские чтения» (Курск - Орел, 1 - 5 июля 2000 г.) / Под ред. В.А. Кошелева, Г.Д. Аслановой. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2000. С. 195-204; Строганов М.В. Из комментария к рассказу «Каленик» // Фет А.А. и русская литература: Материалы Всеросийской научной конференции «XVII Фетовские чтения» / Под ред. В.А. Кошелева, М.В. Строганова, Н.З. Коко-виной. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2003. С. 83-92; Земледельцева Т., Евгеньев С.Т. Сюжетная проза и мемуары Фета: проблемы комментария. На материале повести «Дядюшка и двоюродный братец» // Там же. С. 113-122; Строганов М.В. Из комментария к рассказу А. А. Фета «Кактус» // XVIII Фетовские чтения: Афанасий Фет и русская литература: Материалы Международной научной конференции «XVIII Фетовские чтения» / Под ред. М.В. Строганова, Н.З. Коковиной. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та. 2004. С. 96111; Черемисинова Л.И. Афанасий Фет и Аполлон Григорьев: диалог в прозе // Там же. С. 122-137.
формы выражения авторской рефлексии, направленной и внутрь себя, и вовне.
Документальная фактографическая основа составляла базу всех прозаических сочинений Фета. Он почти не придумывал сюжетных ситуаций, а брал их из реальной жизни, обычно - из собственного житейского опыта. В этом смысле его поэзия противоположна прозе: насколько в поэзии были важны вдохновение, иррациональное начало, «лирическая дерзость» (говоря словами Л.Н. Толстого), настолько в прозе следование правде жизни оказывалось необходимым условием правды искусства.
Фет жил в «золотой век» русской прозы. Его ближайшими друзьями были такие блистательные писатели, как И. С. Тургенев и Л.Н. Толстой. Следы творческого взаимодействия с ними довольно ощутимы в эпосе Фета. Рассказ «Каленик», опубликованный в 1854 г. и ставший первым прозаическим опытом известного в то время поэта, теснейшим образом связан с именем И. С. Тургенева.
«Однажды Тургенев объявил мне, -вспоминал Фет историю публикации этого произведения, - что Краевский желает со мною познакомиться, и мы отправились в условленный день к нему. После первых слов привета Андрей Александрович стал просить у меня стихов для "Отечеств. записок", в которых я еще во времена Белинского печатал свои стихотворения <...>. К счастию, новых стихотворений у меня не оказалось, но от скуки одиночества я написал прозою небольшой рассказ "Каленик" и отдал его в "Отечеств. записки"« (12, с. 37).
Таким образом, дебют Фета-прозаика состоялся, благодаря содействию И. С. Тургенева. Фет познакомился с ним незадолго до этого события, в период своего временного пребывания в родных Новоселках Орловской губернии. Переведенный в 1853 г. на службу в лейб-гвардии уланский его императорского величества полк, дислоцировавшийся под Петербургом, поэт, как свидетельствует его послужной список, «отправился в этот полк мая 30, а прибыл июля 3» (15, с. 9). Июнь 1853 г. Фет провел в Новоселках, откуда наносил визиты в соседние
имения, в том числе в с. Волково, где произошло знакомство с Тургеневым, и в Спасское, где оно продолжилось и закрепилось.
Встреча в Волкове состоялась, как установила Н.П. Генералова, 24 мая (5 июня) 1853 г., а в Спасском - 29 мая (10 июня) 1853 г. (1, с. 377). Во время этих первых свиданий, отмечала Л.М. Лотман, «проявились черты, характерные для их взаимоотношений. Оба они ценили литературное творчество и высоко ставили художественное дарование друг друга, но Тургенев выступал в роли старшего, более опытного и авторитетного собрата по перу. Он покровительствовал Фету, вникая в его положение, и помогал своими связями. Вместе с тем он откровенно критиковал его произведения, требуя исправления замеченных им погрешностей и не опасаясь своими - иногда довольно резкими - шутками задеть авторское самолюбие поэта» (3, с. 26).
Ко времени знакомства с И.С. Тургеневым Фет был восторженным почитателем его таланта, о чем писал позднее в книге воспоминаний: «Конечно, я очень обрадовался предстоящей мне встрече, так как давно восхищался стихами и прозой Тургенева» (12, с. 4). «С конца 1853 года, - продолжает Н.П. Генералова историю знакомства Фета с Тургеневым, - Фет, проходивший службу в Волхове, появляется в Петербурге при каждом удобном случае, пока не попадает в конце февраля под арест, засидевшись у Панаевых. Он интенсивно общается с кругом «Современника» - Тургеневым, Некрасовым, Панаевым, Дружининым, Боткиным и др. Конечно, Тургенев стоит в этом ряду на первом месте» (1, с. 378). Тургенев поистине был кумиром поэта в данный период его жизни, сумевшим переломить его судьбу, открывший ему доступ в избранный круг лучших русских писателей (3:27). Фет признавался, что «питал» к Тургеневу в то время «фанатическое поклонение» (12, с. 33). Знакомство с Краевским и публикация первых эпических произведений Фета («Кале-ник» и «Дядюшка и двоюродный братец») в «Отечественных записках» тоже явились результатом дружеских взаимоотношений, установившихся между двумя писателями.
ШЧеремисинова Л.И.
«Историко-литературный контекст рассказа А.А. Фета «Каленик»: Фет и Тургенев»
По всей вероятности, работа над рассказом «Каленик» шла в 1853 г., после перевода из кирасирского Орденского полка, в котором Фет прослужил восемь лет, в уланский, располагавшийся в Новгородской губернии. Смена места службы влекла за собой утрату привычного образа жизни, старых знакомств и связей. Ностальгия по жизни, прошедшей в Орденскому полку, по товарищу детства И.П. Борисову, с которым связано поступление на военную службу в этот полк (знаменательно, что рассказ был напечатан с посвящением И.П. Борисову), по славному денщику Каленику Вороненку, по армейскому быту, по доброму начальнику К.Ф. Бюлеру, по друзьям-однополчанам и соседям-помещикам - вот чем наполнен этот рассказ. Ретроспекция определяет поэтику данного произведения.
Ключевую роль в рассказе играет достаточно традиционное для русской литературы первой половины XIX века4 утверждение, что «природа все-таки - древняя Изи-да»5 (с.7). Комментируя этот образ, А.Е. Тархов писал: «Изида - божество Древнего Египта; здесь в смысле: таинственная, непостижимая святыня» (10, с. 381). Трактовка образа Изиды, принятая в греко-римском мире, - «та, у которой тысяча имен» (4, с. 257), - в какой-то мере объясняет причину этой непостижимости. Множественность ликов природы делает невозможной разгадку ее тайны, а потому привести, по словам Фета, «отрывочные явления» природы «к единому знаменателю» (с. 7) - задача непосильная ни для науки, ни для искусства.
В рассказе «Каленик» действительно речь идет о непостижимости тайн природы. Однако здесь нет мотива трагического разрыва человека с природой, который появится позднее в лирике Фета (в «воробьвский» период), нет изображения «равнодушной
4 См. об этом: Строганов М.В. Из комментария к рассказу «Каленик» // Фет А.А. и русская литература: Материалы Всеросийской научной конференции «XVII Фетовские чтения» / Под ред. В.А. Кошелева, М.В. Строганова, Н.З. Коко-виной. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2003. С. 87.
5 Рассказ А.А. Фета цитируется по изданию: Фет А.А. Сочинения: В 2 т. / Подгот. текста, сост., коммент. А.Е. Тархова. -М.: Худож. лит., 1982. Т. 2. Проза.
6
природы» , манящей человека своими тайнами и никогда не открывающей их. Человек рассматривается в нем как природная составляющая. Он не унижен и не раздавлен природной мощью, напротив, столь же загадочен, таинственен, как сама природа. Именно с этих позиций рисуется главный герой рассказа Каленик7. Неординарный, по-своему гениальный, живущий вопреки общепринятым нормам, а потому часто смешной, он подобен древней Изиде необъяснимостью своих поступков. Тайну его пытается разгадать автор на протяжении всего рассказа. Вот почему Каленик, этот «истый хохленок» (с. 10) по прозвищу «астроном», стал предметом художественного осмысления Фета, первым героем его прозаических сочинений.
У фетовского Каленика Вороненка есть реальный прототип с тем же именем. Это денщик поэта, служивший с ним в течение нескольких лет в Херсонской губернии. Имя «Каленик» упоминается на страницах книги мемуаров Фета «Ранние годы моей жизни» (1893) в связи с рассказами об отдельных событиях армейского периода8. Фет подчеркивает два качества своего денщика -его искусность как кучера и «смешли-вость»9. Последнее становится своеобразным лейтмотивом образа Каленика в одноименном рассказе.
Каленик - большой оригинал, причем его оригинальность граничит с чудаковатостью. Писатель подчеркивает в нем и эту
6 т-)"
В этой связи представляется несколько неуместной параллель «человек перед лицом «равнодушной природы», которую проводит М.В. Строганов, анализируя литературный контекст фетовского рассказа. См.: Строганов М.В. Указ. соч.
7С. 87-90.
7 Имя «Каленик» отсылает к повести Н.В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница», к образу «подгулявшего мужика», который шатается по улицам в поисках своего дома, пританцовывая при этом и разговаривая вслух с самим собой. О гоголевских реминисценциях в рассказе «Каленик» см.: Че-ремисинова Л.И. Гоголевские образы в прозе А.А. Фета // А.А. Фет и русская литература: Материалы Всероссийской научной конференции «XV Фетовские чтения» (Курск -Орел, 1 - 5 июля 2000 г.) / Под ред. В.А. Кошелева, Г.Д. Аслановой. - Курск: Изд-во «Курская правда», 2000. С. 1958204.
8 См.: Фет А. Воспоминания. Т. 3. С. 456, 473, 491.
9 «Мой кучер со смехом объявил, что ехать нельзя, так как у нетычанки украдено дышло»; «Каленик с тем же детским смехом объявил, что дышло наше и лежало-то возле самой нетычанки под сеном.». (Там же. С. 456).
«чудинку», выделяющую его из разряда «людей обыкновенных» (с. 18), и его незаменимость на службе и в быту - следствие необъяснимого природного таланта. Чудаковатость «внешняя» проявлялась в пристрастии Каленика к трем предметам: к красной рубахе, к новым, сшитым собственными руками сапогам и к бирюзовому картузу с кисточкой. Последний стал своеобразным атрибутом внешнего облика героя, его главной достопримечательностью. «С донышком на китовом усе», этот картуз имел вид «перегнутого листа для насыпания дроби в узкогорлую бутылку» (с. 10).
Поведение Каленика противоречило общепринятым стандартам. «. во все продолжение службы его у меня, - пишет автор, - я не мог им нахвалиться. Правда, все поручения он исполнял по-своему: но как результат оказывался удачным сверх ожидания, то к странному исполнению все привыкли» (с. 10). Это свойство героя Фет иллюстрирует различными историями из жизни Каленика. Вот одна из них: «С лошадьми, за которыми он смотрел у меня пять лет, он тоже обходился по-своему. На водопой водил обыкновенно к реке всю четверку; а когда лошадей бывало более, то и в этом случае водил всех разом и каждый раз, когда лошади с водопоя начинали играть, упускал, заливаясь со смеху, заводных и падал с той, на которой сидел. Эта проделка повторялась решительно каждый день» (с. 10).
Фрагменты, из которых складывается целостный облик Каленика, рисуют человека наивного, безыскусного, несколько чудаковатого, привлекающего естественностью и независимостью своего поведения, вместе с тем от природы одаренного, обладающего «неисчерпаемой мудростью» (с. 8). Этот самородок поражал окружавших обширностью своих познаний и точностью прогнозов. «Жаль, что на все расспросы относительно источника его сведений он, как истый мудрец, отвечал «не могу знать», - комментирует повествователь, - а то, быть может, он открыл бы нам такие истины, до которых люди не дойдут и через 500 лет, а может быть, и никогда» (с. 9).
«Мудрость» и «образованность» в данном высказывании Фета разведены, подобно тому, как противоположны интуиция и разум. Эта оппозиция проходит через все повествование. Люди, обладающие «природным чутьем», противопоставлены в нем «благоразумным людям» (то есть «обыкновенным»). Истина дается первым как откровение, синтетически, в то время как «благоразумные люди» постигают ее через анализ, посредством рациональной деятельности. Характерна в этом отношении эволюция образа Каленика. «Вероятно, вследствие образования, - пишет Фет, - он уже считал для себя неприличным отвечать на вопросы о погоде, а я подозреваю, что он совершенно утратил свое второе зрение и вошел в чреду обыкновенных людей, о которых говорить более нечего» (с. 18). Как видим, «образование» разрушило природный талант Калени-ка, притупило интуицию и нивелировало его личность. Мысль о неоднозначной роли образования в жизни общества получила развитие в публицистических статьях поэта 70-х - 80-х гг. Но она приобрела иное звучание, рассматривалась вне зависимости от иррационального познания.
Один из первых исследователей фе-товской прозы, Б. Садовской отмечал, что рассказ «Каленик» представляет собой «микрокосм миросозерцания Фета в его основных началах» (7, с. 69). Аналогично рассуждал А.Е. Тархов: «Свой первый рассказ поэт сделал выражением своих любимых идей об отношениях человека и природы: перед вечными тайнами жизни бессилен разум человека, и природа открывается лишь «непостижимому чутью» таких людей, как Каленик, который есть «дитя природы» и от нее наделен стихийной мудростью» (10, с. 364).
«Литературным предшественником» фетовского Каленика, по всей вероятности, был герой рассказа И.С. Тургенева «Хорь и Калиныч» (1846). Их имена не просто созвучны, а являются производными от одного и того же имени - Каллиник10. Учитывая
10 Каленик - просторечная форма от святцевого имени «Кал-линик», которое относится к числу малоупотребительных
имен греческого происхождения: каПой - красота, шке -
ШЧеремисинова Л.И.
«Историко-литературный контекст рассказа А.А. Фета «Каленик»: Фет и Тургенев»
автобиографический характер произведения А. Фета и наличие прототипа главного героя, данный факт можно считать простым совпадением, как и то, что собака Полуты-кина и фетовский Каленик имели одну и ту же кличку - Астроном. Тем не менее у Ка-леника и Калиныча много общего.
Тургеневский Калиныч обладал «самым веселым, самым кротким нравом» С. 10)11, «не любил рассуждать и всему верил слепо» (с. 15), «стоял ближе к природе» (с. 15), чем его друг Хорь, был одарен необъяснимыми способностями: «заговаривал кровь, испуг, бешенство, выгонял червей; пчелы ему дались, рука у него была легкая» (с. 14) и пр. Оба героя - «дети природы», хорошо разбираются в природных явлениях, обладают так называемым «вторым зрением», которое помогает им ориентироваться в мире и делает их незаменимыми помощниками своих хозяев. «Калиныч <...> каждый день ходил с барином на охоту, - пишет И.С. Тургенев, - носил его сумку, иногда и ружье, замечал, где садится птица, доставал воды, набирал земляники, устроивал шалаши, бегал за дрожками; без него г-н Полу-тыкин шагу ступить не мог» (с. 10). Каленик, по словам А.А. Фета, «на охоте <...> был незаменим: не держа отроду ружья в руках, он с козел так зорко все видел, что был мне чрезвычайно полезен» (с. 11). Сцена охоты, описанная далее Фетом, - достаточно красноречивое тому свидетельство. Любопытно, что характер участия в охоте Каленика и Калиныча примерно одинаков.
Эпизод, в котором Каленик предсказывает наступление грозы, перекликается с финальной сценой тургеневского очерка: «Мы поехали; заря только что разгоралась. «Славная погода завтра будет», - заметил я, глядя на светлое небо. «Нет, дождь пойдет, -возразил мне Калиныч, - утки вон плещутся, да и трава больно сильно пахнет» (с. 18). Аналогичное предсказание Каленика Фет
сопровождает следующим комментарием: «Когда Каленик с обычным смехом пророчил грозу, небо было совершенно чисто, заря погорала цветом добела, а не докрасна раскаленного железа, а между тем, услыхав «хи, хи - будет гроза» - и «хи, хи, не доедем», я убедился, что это так же верно, как то, что нам до места оставалось верст пятнадцать» (с. 8-9). За умение ориентироваться в мире природы, прогнозировать ее явления Каленик прославился в полку, получив кличку «астроном» («метеоролог»).
Фет, разумеется, был знаком с «Записками охотника» И.С. Тургенева. Эта книга могла быть ему известна и по журнальным публикациям, и по изданию 1852 года. К сожалению, мы не знаем фетовской оценки данного произведения И.С. Тургенева, относящейся к началу 50-х годов. Зато есть более поздние свидетельства. «Записки охотника» неоднократно упоминаются Фетом на страницах публицистики. По крайней мере, дважды он обращается к очерку «Хорь и Кали-ныч», а именно - к впечатлившему его образу Хоря: в «Заметках о вольнонаемном труде» (1862)12 и в брошюре «На распутье. Нашим гласным от негласного деревенского жителя» (1884)13.
В «Заметках о вольнонаемном труде» есть замечательная зарисовка с натуры -описание Хоря; поэт рассказывает о посещении этого тургеневского героя в деревне Хоревка Жиздринского уезда Калужской губернии: «В запрошлом году, в сезон тетеревиной охоты, мне привелось побывать у одного из героев тургеневского рассказа «Хорь и Калиныч». Я ночевал у самого Хоря. Заинтересованный мастерским очерком поэта (курсив мой - Л.Ч.), я с большим вниманием всматривался в личность и домашний быт моего хозяина. Хорю теперь за восемьдесят лет, но его колоссальной фигуре и геркулесовскому сложению лета нипочем. Он сам был моим вожатым в лесу, и,
победа. См.: Петровский Н.А. Словарь русских личных имен: Ок. 2600 имен. 3-е изд. - М.: Рус. яз., 1984. С. 127. 11 Здесь и далее рассказ «Хорь и Калиныч» цитируется по изданию: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 12 т. Изд-е 2-е, испр. и доп. Т. 3. -М.: Наука, 1979. В тексте указывается страница.
12 Фет А.А. Заметки о вольнонаемном труде // Фет А.А. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство / Вступ. статья, сост., подгот. текста и коммент. В.А. Кошелева и С.В. Смирнова. - М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 100.
13 [Фет А.А.] На распутье. Нашим гласным от негласного деревенского жителя. - М., 1884. С. 7-8.
следуя за ним, я устал до изнеможения; он ничего. Попал я в эту глушь как раз в Петров день.»14 (13, с. 100). По тому, с какими подробностями Фет далее изображает быт Хоря и его домочадцев, насколько тщательно прописывает поведение и внешний облик героя, видна степень высочайшей заинтересованности в этом человеке, а через него - в «мастерском очерке» И.С. Тургенева.
Второе обращение Фета к образам рассказа «Хорь и Калиныч» произошло спустя двадцать два года. В брошюре «На распутье. Нашим гласным от негласного деревенского жителя», подводя итог двух десятилетий, прошедших со дня объявления Манифеста об освобождении крестьян, анализируя современное состояние сельского хозяйства, Фет в очередной раз обращается к мысли о неэффективности общинного владения, о необходимости фермерского (хуторского) пути развития русской деревни. Образ Хоря он использует для демонстрации этого пути: «Пока Тургенев в своих чисто художественных «Записках охотника» изображал, без задних мыслей, виденное, он в рассказе «Хорь и Калиныч» дословно передает объяснение умным Хорем источника его благосостояния. Хорь сам говорит, что выпросил у барина позволение выделиться из крестьянского общества и не желает откупаться, чтобы не лишиться покровительства своего барина. <.> Почему бы <.> не дать полной возможности новому Хорю (курсив Фета - Л.Ч.) отойти и сесть у нового колодца или запруды особняком от общественных горлодеров и безлошадной голи кабацкой?..» - рассуждает Фет15 (14, с. 7-8).
14 В примечаниях к цитированному очерку Фета сказано: «Хорь - <...> действительно существовавшее лицо из деревни Хоревка Жиздринского уезда Калужской губернии. После Тургенева и Фета о нем писал журналист И.А. Баталин в заметке «50-летие «Хоря и Калиныча» (Утро. 1897. 18 января). См.: Указ. соч. С. 417. О прототипической основе центральных образов очерка И.С. Тургенева «Хорь и Калиныч» см. в примечаниях к этому произведению: Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Сочинения: В 12 т. Изд-е 2-е, испр. и доп. Т. 3. - М.: Наука, 1979. С. 448.
15 Атрибутируя указанную статью, Н.П. Генералова отмечает:
«О том, что эта анонимная брошюра написана Фетом, говорит ряд упоминаний в письмах к нему С.В. Энгельгардт, Н.Н. Страхова, И.П. Новосильцева и др. О несомненной принадлежности этого труда перу Фета свидетельствует не только его проблематика, но и указания биографического характера
Данный фрагмент из брошюры А. А. Фета показывает, насколько изменился сам поэт за два прошедших десятилетия. Это отразилось, в частности, и в переосмыслении образа Хоря, и в переоценке творчества И.С. Тургенева. «Записки охотника» Фет квалифицировал по-прежнему как «чисто художественное» произведение, написанное «без задних мыслей», потому что в них автор просто «изображал ... виденное», не допуская тенденциозного освещения фактов. Известно, что прозу Тургенева, особенно написанную после «Отцов и детей», Фет воспринимал негативно именно в силу, как ему казалось, ее тенденциозности16.
Не будет преувеличением сказать, что рассказ «Хорь и Калиныч», как и «Записки охотника» в целом, был любимым тургеневским произведением Фета. Эти два героя как будто олицетворяют две ипостаси самого Фета, в котором органически сочетались способности рачительного хозяина и поэта, «рационалиста» и «идеалиста». Помимо других достоинств, близкой Фету оказалась очерковая природа произведения Тургенева. Поэт много работал в жанре очерка (примером могут служить три больших очерковых цикла «Из-за границы», «Заметки о вольнонаемном труде», «Из деревни»). Рассказ «Каленик» своею формой тоже напоминает очерк: доминирующее положение в нем занимают «описания, нередко сопровождающиеся рассуждениями» (16, с. 333), в то время как событийный ряд и собственно повествование организующей роли не играют.
Можно согласиться с предположением, высказанным М.В. Строгановым: «Тургенев не просто познакомил Фета с Краев-
в тексте». См.: Генералова Н.П. И.С. Тургенев: Россия и Европа. Из истории русско-европейских литературных и общественных связей. С. 398.
16 Эстетические споры И.С. Тургенева с А.А. Фетом на сегодняшний день довольно обстоятельно изучены. Из исследований последних лет стоит отметить: Кошелев В.А. О «тургеневской» правке поэтических текстов Афанасия Фета // Новое литературное обозрение. - 2001. - № 48. - С. 157-191; Генералова Н.П. Тургенев и Фет. Незавершенный спор // Генералова Н.П. Указ. соч. С. 351-454. Характер этих споров хорошо передает шуточный рисунок И.С. Тургенева: собака с надписью «Фет» гонит зайца, на голове которого написано: «Ум». Рисунки из писем Тургенева к разным лицам воспроизведены в академическом издании (тридцатитомном) собрания сочинений и писем И.С. Тургенева.
ШЧеремисинова Л.И.
«Историко-литературный контекст рассказа А.А. Фета «Каленик»: Фет и Тургенев»
ским, а тот выпросил у Фета рассказ, родившийся случайно, «вдруг». Этот рассказ родился именно в это время потому, что он был плодом общения Фета с Тургеневым» (9, с. 90). И хотя исследователь приходит к этой мысли с другой стороны - доказывая актуальность для творческого сознания Тургенева и Фета наследия таких писателей, как Гете и Тютчев, итоговый вывод его выглядит убедительным. Он совпадает с высказанной точкой зрения о родстве между тургеневским Калинычем и фетовским Калени-ком.
Не связаны ли мотивы написания рассказа «Каленик» с проблемой восприятия лирики поэта современниками (в частности, И.С. Тургеневым)? Не является ли этот рассказ началом (или предчувствием) эстетических споров Фета с Тургеневым? Известно, что непонимание сути поэтических открытий и природы таланта Фета часто вызывало недоумение у читателей, приводило к неадекватному восприятию многих его произведений. Отсутствие логики, туманность и расплывчатость образов в лирических созданиях поэта раздражали тех, кто привык к гармонической точности, ясности, к «поэзии мысли».
Конфликт с современниками обозначился уже при выходе первых сборников поэта17. Даже в наиболее глубоких по степени проникновения в своеобразие поэтического дара Фета критических откликах Ап. Григорьева отмечалось: «В небольшой книжке, изданной поэтом в 1850 году, -подле стихотворений истинно прекрасных встречаете такие, которые просто плохи или даже непонятны, встретите по местам такого рода причудливость мотивов, что не можете верить их искренности, такого рода болезненность, которая будто сама собою любуется и услаждается» (2, с. 86). Заметим, что это отзыв лояльной к поэту критики.
«Неясно», «непонятно», «нет глубокого содержания», «неопределенность содержания», «туманно» - таковы обычные от-
17 См. об этом: Тихомиров В.В. Русская критика XIX века о своеобразии поэзии А.А. Фета // Фет А.А. Традиции и проблемы изучения: Межвузовский сборник научных трудов. -Курск: Изд-во «Курская правда», 1985. С. 101- 105.
клики читателей на стихотворения Фета. Тургеневское восприятие не было исключением, что выразилось в редактировании им известного лирического сборника поэта (1856). Однако критическое отношение к творчеству Фета наметилось у Тургенева значительно раньше публикации этого сборника, о чем свидетельствует письмо к П.В. Анненкову от 5 (17) июня 1853 г. «Ах да - у меня на днях был Фет, - сообщал Тургенев своему корреспонденту, - с которым я прежде не был знаком. Он мне читал прекрасные переводы од Горация - иные оды необыкновенно удались - напрасно только он употребляет не только устарелые слова, каковы: перси и т.д. - но даже небывалые слова вроде: завой (завиток), ухание (запах) и т.д. Я всячески старался ему доказать, что «ухание» так же дико для слуха - как, напр., получие (от благополучия). Собственные его стихотворения не стоят его первых вещей -его неопределенный, но душистый талант немного выдохся. Попадаются, однако, прелестные стихи.» (11, с. 237).
Неоднозначная оценка Тургеневым оригинальных и переводных произведений А.А. Фета сформировалась уже на самой ранней стадии знакомства писателей. Фет вспоминал, что во время первого посещения им Спасского между ним и Тургеневым «поднялся шуточный спор, первый из многочисленных последующих <...> споров» (12, с. 7). Предмет спора, как и подробности разговора, стерлись из памяти поэта. Однако это было начало продолжительного, порою драматично развивавшегося творческого диалога. Он продолжился позднее в редактировании од Горация и лирического сборника 1856 года, в межтекстовом взаимодействии и взаимовлиянии, в интерпретации творческого наследия и осмыслении жизненной позиции обоих писателей. Тургеневское желание «исправить» Фета, сделать его произведения более ясными, понятными побуждало поэта к рефлексии, к постижению природы своего поэтического таланта, заставляло защищаться, дабы сохранить индивидуальность.
Рассказ «Каленик» был написан в период временного творческого кризиса поэта.
Неоднократно на страницах воспоминаний Фет отмечал, что новых стихотворений у него в то время не было (12, с. 35, 37). «Неожиданно» появившийся рассказ поведал о необъяснимости стихийных сил природы, этой «древней Изиды», об ограниченности разумного познания действительности и преимуществах иррационального, о том, что «есть люди» необыкновенные, уникальность которых трудно истолковать логически.
Первый рассказ явился попыткой Фета отстоять собственную оригинальность, объяснить правомерность, объективную обусловленность непосредственного восприятия окружающего мира, возможность постижения тайн природы, истинного и прекрасного в ней при помощи чувств, интуитивного знания, божественного откровения. Писатель старался показать, что жизнь человека не сводится к рациональному поведению, а гораздо чаще выходит за его пределы, поэтому и человеческий опыт в великом множестве насыщен иррациональностью. И в словесном отражении нашего мироощущения эмоциональное нередко доминирует над рациональным, гармония, музыкальность слов преобладает над их смысловым содержанием. Эти идеи получат развитие позднее в критических и публицистических статьях Фета. Они станут причиной разногласий поэта со многими современниками, непримиримых споров с Тургеневым.
ЛИТЕРАТУРА
1. Генералова Н.П. И. С. Тургенев: Россия и Европа. Из истории русско-европейских литературных и общественных отношений. -СПб.: РХГИ, 2003.
2. Григорьев Ап. Русская изящная литература в 1852 году // Григорьев Аполлон. Литературная кртика /Сост., вступит. ст. и прим. Б.Ф. Егорова. -М.: Худож. лит., 1967.
3. Лотман Л.М. Тургенев и Фет // Тургенев и его современники. - Л.: Наука, 1977. С. 25 -47.
4. Мифологический словарь /Главный редактор Е.М. Мелетинский. - М.: Сов. энциклопедия, 1991.
5. Никольский Б.В. Основные элементы лирики Фета // А.А. Фет. Полное собрание стихотворений: [ В 2-х т.] / Со вступит. стать-
ями Н.Н. Страхова и Б.В. Никольского и с портретом А.А. Фета. (Приложение к журналу «Нива»). - СПб.: Издание Т-ва А.Ф. Маркс, 1912. Т. 1.
6. Письма к графине С.А. Толстой. - А.А. Шеншин-Фет // Вестник Европы. - 1908. -№ 1.
7. Садовской Б. Ледоход: Статьи и заметки. -Пг.: Издание автора, 1916.
8. Страхов Н.Н. А.А. Фет. Биографический очерк // Полное собрание стихотворений: [ В 2-х т.] / Со вступит. статьями Н. Н. Страхова и Б.В. Никольского и с портретом А.А. Фета. (Приложение к журналу «Нива»). -СПб.: Издание Т-ва А.Ф. Маркс, 1912. Т. 1.
9. Строганов М.В. Из комментария к рассказу Фета «Каленик» // Фет А.А. и русская литература: Материалы Всеросийской научной конференции «XVII Фетовские чтения» / Под ред. В. А. Кошелева, М. В. Строганова, Н.З. Коковиной. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2003. С. 83-92
10. Тархов А.Е. Комментарии // Фет А.А. Сочинения: В 2 т. Т. 2. Проза. / Подгот. текста, сост., коммент. А.Е. Тархова. - М.: Худож. лит., 1982.
11. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 18 т. Изд. 2-е, испр. и доп. Т. 2. - М.: Наука, 1987.
12. Фет Афанасий. Воспоминания: В 3 т. Репринт издания 1890 г. - [М.]: Издательское объединение «Культура», 1992. Т. 1.
13. Фет А. А. Заметки о вольнонаемном труде // Фет А.А. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство / Вступ. статья, сост., под-гот. текста и коммент. В. А. Кошелева и С. В. Смирнова. - М.: Новое литературное обозрение, 2001.
14. [Фет А.А.] На распутье. Нашим гласным от негласного деревенского жителя. - М., 1884.
15. Фет-Шеншин А.А. Биографические документы. Указ об увольнении в отставку А.А. Фета по домашним обстоятельствам в чине штаб-ротмистра с выпиской из его формулярного списка с 1846 по 1858 г. // ОР РГБ. Ф. 315. К. 14. Ед. хр. 22.
16. Хализев В.Е. Родовая принадлежность произведения // Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учеб. пособие / Под ред. Л.В. Чернец. -М.: Высш. шк., 1999.
ы
ШЧеремисинова Л.И.
«Историко-литературный контекст рассказа А.А. Фета «Каленик»: Фет и Тургенев»
Об авторе
Черемисинова Лариса Ивановна, кандидат филологических наук, доцент, докторант Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого, доцент кафедры начального языкового и литературного образования Педаго-
гического института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Сфера научных интересов - филология, русская литература XIX века.
