CC BY
85
ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРЫ
УДК 821.161.1.09
Л. И. Черемисинова1
Из творческой истории мемуаров А. А. Фета
В статье исследуются проблемы мемуаристики А. Фета: время создания воспоминаний, причины обращения к этому жанру, а также степень объективности Фета-мемуариста.
The article examines problems of A.Fet’s memoir writing: the time of memoirs’ creations, the reasons for turning to this geanre, as well as the degree of Fet’s objectivity as a memoir writer.
Ключевые слова: А. Фет, мемуары.
Key words: A. Fet, memoirs.
Воспоминания Фета представляют собой фактически не изученную часть его творческого наследия. На сегодняшний день не существует их научного издания, о необходимости которого писал еще в 1936 году авторитетный текстолог и знаток творчества Фета Б. Я. Бухштаб. В обзорной статье «Судьба литературного наследства А. А. Фета» исследователь отмечал, что мемуары и художественная проза поэта «давно стали библиографической редкостью» и нуждаются в переиздании [1: 596]. Такое переиздание предполагается в составе двадцатитомного собрания сочинений и писем поэта, выходящего в настоящее время.
Фетовские воспоминания служат не только документальной базой для характеристики эпохи, но и бесценным источником (наряду с эпистолярием) для еще не написанной биографии их автора. Несмотря на неизбежный в этом жанре субъективизм, они дают довольно полное, целостное представление об основных событиях жизни поэта, о его занятиях, пристрастиях, домашнем и литературном окружении. Если, как справедливо заметил Я. П. Полонский, в поэзии Фет не проявлял себя как биографическая личность, то в прозе эта личность находила свободное, максимально адекватное выражение. Возможно, поэтому количественное соотношение прозаического наследия Фета не сопоставимо с объемом его поэтических сборников.
«... жизнь моя, - писал в 1879 году Фет своему сослуживцу по Кирасирскому полку К. Ф. Ревелиоти, - самый сложный роман, который, Бог даст, сообщу хоть в главных чертах.» [2: 149]. Учитывая автобиографический характер художественной прозы и публицистики писателя, нельзя однозначно интерпретировать фразу, обращенную к
1
' Черемисинова Лариса Ивановна, кандидат филологических наук, доцент, Саратовский государственный университет (педагогический институт).
Ревелиоти, и утверждать наверняка, что в ней имелось в виду. Однако в первую очередь сказанные слова относятся к мемуарам Фета -трехтомной книге о его судьбе. Можно предположить, что желание написать воспоминания впервые возникло в конце семидесятых годов, т. е. на исходе шестого десятка жизненного пути поэта.
Когда Фет приступил к реализации своего замысла? На сей счет существуют две точки зрения. А. Е. Тархов датирует начало работы над мемуарами первой половиной 60-х годов. Ссылаясь на общеизвестность данного факта, исследователь не приводит собственной аргументации. Его мнение базируется на одном фрагменте из переписки Фета с Л. Н. Толстым. «Получив известие о том, что Фет приступил к воспоминаниям, - отмечает А. Е. Тархов, -Лев Толстой писал ему 23 января 1865 года: "Мне страшно хочется прочесть, но страшно боюсь, что вы многим значительным пренебрегли и многим незначительным увлеклись"» [7: 470].
Исследователь, вероятно, воспользовался комментариями к этому письму С. А. Розановой, высказавшей предположение о том, что в середине
60-х годов Фет начал писать свои воспоминания [8: 1, 368-369].
К середине 60-х годов относит начало работы Фета над мемуарами и Н. А. Хмелевская [9: 398]. Если принять данную точку зрения, то следует признать, что поэт писал мемуары на протяжении двадцати пяти лет, начав их в сорокапятилетнем возрасте событиями примерно десятилетней давности (службой в гвардейском полку) и закончив наиболее значимыми фактами 1889 года, за год до выхода в свет «Моих воспоминаний». Выходит, что фетовские мемуары - только наполовину воспоминания в точном смысле этого слова, а другая половина (или даже большая часть) представляет собой дневник текущих событий. Высказанное С. А. Розановой, Н. А. Хмелевской и А. Е. Тарховым предположение о сроках создания воспоминаний Фета противоречит известным на сегодняшний день документальным свидетельствам.
Вторая точка зрения в большей степени соответствует реальному положению вещей. Она выражена в статье М. В. Строганова «К истории создания Фетом книги "Мои воспоминания"». По мнению исследователя, Фет «решил взяться за свои воспоминания» [6: 108], прочитав в 1884 - 1885 гг. в «Вестнике Европы» биографические очерки П. В. Анненкова «Молодость И. С. Тургенева. 1840-1856» и «Шесть лет переписки с И. С. Тургеневым». «Фет должен был начать работу над этими воспоминаниями следом за Анненковым, - пишет М. В. Строганов. - Во-первых, его очевидно не устраивало то место Тургенева в литературной иерархии, которую отводил ему Анненков. Да и сам он, видимо, не очень хотел оставаться в памяти потомков "очень хорошим малым". Во-вторых, ему было что сказать о Тургеневе: этот "по-прежнему очень хороший малый" имел на
Тургенева очевидный зуб» [6: 108]. (Имеется в виду в первую очередь роль Тургенева в издании сборника стихотворений Фета 1856 года).
Итак, другой взгляд на дискуссионную проблему - Фет взялся писать воспоминания «вслед за Анненковым», то есть после 1885 года. Заявленная позиция хронологически почти соответствует действительности, однако фактов, подтверждающих особую значимость очерков Анненкова для создания фетовских воспоминаний, нет.
Вызывает сомнение попытка М. В. Строганова представить Тургенева ключевой фигурой в мемуарном творчестве поэта. Соображения литературоведа по поводу мотивов, побудивших Фета подготовить и издать книгу «Мои воспоминания», весьма экстравагантны: «Книга была написана о Тургеневе и о спорах с ним на литературные и житейские темы. Как можно понять, Тургенев был в принципе чужд Фету, который гораздо более родственные чувства испытывал по отношению к Толстому. А. Фет был достаточно чужд Тургеневу, который был, конечно, поэт в прозе, но не в стихах. И сглаживать их ссоры и споры не стоит: в жизни и в литературе гораздо интереснее скандалы» [6: 110].
Вряд ли корректно считать «изюминкой» фетовских воспоминаний скандалы с Тургеневым, желание поспорить с ним или расквитаться, тем более уже после смерти писателя. Фет предостерегал от неправильного истолкования и преувеличения роли Тургенева в своих мемуарах. Во вступлении к их первой журнальной публикации он писал: «Правдивость воспоминаний составляет единственное
вознаграждение мое за труд. Перелистываю книгу жизни моей с возможным хладнокровием. Страницы, охватывающие период, в котором Тургенев играет такую значительную роль, решаюсь, по просьбе людей, интересующихся его личностью, напечатать как исключение, только потому, что по обстоятельствам не было человека, ближе меня видевшего Тургенева в его родовом дворянском гнезде. Более ста его писем ко мне могут быть живыми иллюстрациями к рассказу, представляющему тем не менее известную эпоху моей жизни, а не специальные воспоминания о Тургеневе» [3: 3].
Возможно, что Фет знал биографические очерки Анненкова о Тургеневе, но он дистанцировался от них как от произведений монографического типа, посвященных описанию конкретной личности. Поэт намеревался воспроизвести события собственной жизни, в которой И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, В. П. Боткин, И. П. Борисов, А. Н. Некрасов, И. А. Гончаров и другие люди, оставившие след в его судьбе, были «эпохами» или всего лишь эпизодами.
Ответ на вопрос о времени начала работы над мемуарами помогает найти сам Фет. Во вступлении к первой главе воспоминаний он писал: «Радуюсь, что настоящие записки не дневник, а
воспоминания с высоты шестидесяти семи годовых ступеней, откуда знакомые предметы хотя и не теряют ясности очертаний, но далеко не кажутся такими огромными, какими казались, когда я стоял с ними рядом» [3: 3]. В окончательном тексте мемуаров вместо него появилось «Предисловие». Но и в нем поэт повторил: «Если не таково побуждение, заставившее меня на 67-м году оглядываться на прошлую жизнь, то нельзя ли поискать других, более существенных» [12, I: IV].
Стало быть, Фет принялся за мемуары на 67 году жизни, то есть в 1887 году. Указанную дату подтверждает и его переписка. В письме к С. В. Энгельгардт от 3 (15) июня 1887 года он сообщал: «Примусь, может быть, от скуки, в свободные от удушья часы, писать мемуары» [10: 393]. Значит, в июне 1887 поэт еще только собирался приступить к творческой работе. В ответном письме от 10 (22) июня 1887 года Энгельгардт приветствовала начинание: «Вы хорошо придумали писать Ваши мемуары» [5: 129].
В это время резко ухудшилось состояние здоровья поэта. К стремительной потере зрения, из-за которого пришлось прибегнуть к помощи секретаря, добавилось обострение хронического заболевания органов дыхания. Навалившиеся невзгоды подвигли литератора найти занятие, способное удовлетворить выработанную годами привычку к умственному труду. Во вступлении к журнальной публикации воспоминаний Фет писал: «Увеличивающаяся болезненность глаз лишает меня возможности продолжать работу над переводами; диктуя, уловлять мгновенные лирические вспышки, если бы такие и появлялись, - я не умею: для этого мне нужен карандаш; эпического таланта я в себе не сознаю, и вот я остановился на мысли оглянуться, по возможности беспристрастно, на далекий и трудный путь моей долголетней жизни. Я решился диктовать свои воспоминания в их совокупности не с целью обнародования, хотя бы после моей смерти, а только чтобы сознательно снова пройти тот жизненный лабиринт, который пришлось проходить в неведении следующего дня» [3: 3].
Вдохновительницей мемуарного творчества Фета могла стать и С. В. Энгельгардт, начавшая писать воспоминания в 1886 году, а в
1887 опубликовавшая их первые главы в «Русском вестнике». В письме к Фету от 11 (23) июня 1886 года она делилась возникшими на новом поприще проблемами: «Надо Вам сказать, что, не зная, чем рассеять тоску, я начала писать свои воспоминания. К сожалению, у меня руки связаны: о живых говорить правду нельзя, нельзя даже говорить и об умерших, которые оставили семейство. Вспоминая о прежних встречах, я не могу умолчать о Василье Петровиче Боткине, и прошу Вас, при помощи Марьи Петровны, сказать мне, каких он был лет, когда начал учиться. - Я слышала от Грановского, что он выкупил из крепостных человека, у которого были большие музыкальные способности: надо было заплатить большую сумму; тогда Боткин
получил от отца небольшое содержание и лишал себя целый год любимых удовольствий, чтоб внести эту сумму. Точно ли это так? Не перепутала ли я чего-нибудь? Как бы хотелось рассказать об отношениях Василья Петровича с Григоровичем, н<а>п<ример>. -Нельзя, а ведь это прелесть!» [5: 125]. Отклик Фета на цитируемое письмо неизвестен, но он скорее всего был, ибо в воспоминаниях Энгельгардт изображен замечательный портрет В. П. Боткина.
Уже через год и Фет-мемуарист, подобно своей корреспондентке, столкнулся с проблемой: как совместить правдивость воспоминаний с этикой и не оскорбить память уже почивших людей, не обидеть их потомков, не смутить еще здравствовавших современников обнародованием подробностей их личной жизни; как добиться объективного изображения событий прошлого при неизбежной субъективности их освещения?
В июле 1887 года в письма к великому князю Константину Константиновичу Фет включает отрывки воспоминаний о службе в лейб-гвардии уланском полку: о боевом патрулировании в Балтийском порту с целью перехвата ожидавшегося английского десанта [4: 249250] и о назначении в ординарцы к царю [4: 151]. Указанные фрагменты с разной степенью полноты позднее были воспроизведены в начальных главах «Моих воспоминаний» [12, I: 24-25; 72-77]. Не исключено, что автор трудился над двумя первыми главами в июне -июле 1887 года, то есть вскоре после того, как сообщил С. В. Энгельгардт о желании написать о своем прошлом. Воспроизведенные в сознании фрагменты воспоминаний поэт стал включать в письма к корреспондентам.
Первые документальные свидетельства о работе Фета над книгой мемуаров содержатся в эпистолярном наследии. Так, 1 января 1888 года он писал Полонскому: «По болезни глаз ищу спасения в перелистывании собственной жизни, нимало не заботясь о времени появления автобиографии, которая, быть может, появится после моей смерти, если не погибнет» [11, II: 235]. В письме к К. Р. от 18 февраля
1888 года Фет уведомлял: «Я, кажется, писал Вашему Высочеству, что диктую свою автобиографию» [4: 261]. Первая глава фетовских мемуаров не заставила себя долго ждать и была напечатана в «Русском вестнике» в августе 1888 года.
Список литературы
1. Бухштаб Б. Я. Судьба литературного наследства А. А. Фета // Литературное наследство. - М.;Л., 1936. - Т. 22-24.
2. Григорович А. И. История 13 Драгунского Военного Ордена генерал-фельдмаршала графа Миниха полка. 1809-1860 гг. - СПб, 1912. - Т. II.
3. Из моих воспоминаний. А. А. Фета // Русский вестник. - 1888. - Т. 197. -Август. - С. 3-57.
4. К. Р. Избранная переписка / сост. Л. И. Кузьмина. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.
5. Письма С. В. Энгельгардт к А. А. Фету. Часть III (1884-1891). (Публикация Н. П. Генераловой) // Ежегодник Рукописного Отдела Пушкинского Дома на 1997 год. - СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. - С. 115-153.
6. Строганов М. В. К истории создания Фетом книги «Мои воспоминания» // Афанасий Фет и русская литература: XX Фетовские чтения / под ред. Н. З. Коковиной, М. В. Строганова. - Курск: Курск. гос. ун-т, 2006. - С. 104-113.
7. Тархов А. Е. От составителя // Фет А. Воспоминания / предисл. Д. Благого; сост. и прим. А. Тархова. - М.: Правда, 1983. - С. 469-474.
8. Толстой Л. Н. Переписка с русскими писателями: в 2 т. / сост., вступ. ст., примеч. С. А. Розановой. - М.: Худож. лит., 1978.
9. Тургеневский сборник. Материалы к полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева. - Л., 1968. - Вып. 4.
10. Фет А. А. Стихотворения. Проза. Письма / вступ. ст. А. Е. Тархова; сост. и примеч. Г. Д. Аслановой, Н. Г. Охотина и А. Е. Тархова. - М.: Сов. Россия, 1988.
11. Фет А. А. Сочинения: в 2 т. - М.: Художественная литература, 1982. - Т. 2. Проза / подгот. текста, сост., коммент. А. Е. Тархова.
12. Фет А. А. Мои воспоминания. 1848-1889: в 2 ч. - М.: А.И. Мамонтова и К, 1890.
