CC BY
38
РЕЛИГИОЗНО-ПРАВОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 342 ББК 67.401
Т. Фетисов (протоиерей)
ИСТОРИКО-КАНОНИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПРАВОЗАЩИТНОЙ МИССИИ ЦЕРКВИ
В статье описывается историческое и организационное наследие православной церкви по защите прав человека в Византии и России в контексте библейского богословия. Автор анализирует теологические представления о правах человека, делает вывод о необходимости продолжения традиции защиты личности со стороны церкви, что продиктовано сутью христианского отношения к человеку.
Ключевые слова: правозащитная миссия церкви, справедливость, правда Божия, традиция печалования, право убежища, каноническое право, библейское понимание права, права человека.
THE HISTORICAL AND INITIAL BASES OF REMEDIAL MISSION OF CHURCH
The article describes the historical and institutional traditions of the Orthodox Church for the protection of human rights in Russia and Byzantium. Author analyzes the theological concepts of human rights, the conclusion about the necessity of continuing the tradition ofprotecting the individual from the Church, that is dictated by the very essence of the Christian attitude to man.
Keywords: human rights mission of the Church, justice, righteousness of God, tradition of a in tercession right of asylum, canon law, biblical understanding of law, human rights.
Большинство не только мирян, но и клириков православной церкви, имеет весьма неясные представления о правозащитном аспекте церковно-общественного служения. Многие задаются вопросом о том, зачем церкви заниматься столь, на первый взгляд, необычным делом, не противоречит ли это сути христианства, как совмещается с неотмирным характером церкви защита гражданских прав. Бесспорно, любая церковная деятельность должна основываться на Священном Писании, исторических традициях и святых канонах нашей церкви. Однако здесь существует определенная сложность. Святейший патриарх Кирилл, будучи председателем отдела внешних церковных связей, в одном из своих выступлений указал на то, что «тема прав личности и гражданина не разработана в православном богословии». Необходимо ответить на этот «вы-
Так говорит Господь: «Производите суд и правду И спасайте обижаемого От руки притеснителя..»» (Иер. 22, 3)
зов» общества и «создать богословские основания для защиты прав человека». В этой связи уместно прежде всего обратиться к богословским, историко-каноническим основаниям правозащитной миссии.
Очевидно, что такое выражение, как «права человека и гражданина», мы не найдем в Священном Писании. Как известно, это понятие - во многом продукт Реформации, а в качестве правового термина мы встречаем его в названии такого идеологического детища Великой французской революции 1789 года, как Декларация прав человека и гражданина. Ценности равенства и справедливости, лежащие в основании этой концепции, хорошо известны библейской традиции, а понятие «достоинство личности» опирается на христианское учение о человеке как образе Божием. В отличие от либеральных и атеистических представле-
ний, в Священном Писании данные ценности представлены как правда Божия и основаны на принципе равенства людей перед Богом в силу обладания единым образом Божиим. Однако достоинство это приобретается человеком не самим фактом рождения, а по дару Бо-жию и придает ему изначально высокий статус среди всего остального творения. Но это означает и обратное: в той степени, в которой человек затемняет и искажает в себе святость образа Божия через грех, в той же степени он теряет и изначальное дарованное ему достоинство.
Существенно и другое отличие: равенство и справедливость в библейском правосознании не являются автономными от Бога, существующими сами по себе правовыми ценностями. Необходимо сказать, что с точки зрения библейской этики вне Бога вообще никаких ценностей, а особенно правовых, непротиворечиво существовать не может. Рассуждая о духовном кризисе Древнего Рима, А. С. Хомяков говорит: «Внешняя правда в человеке отдельном не осуществляется: она стремилась осуществиться в обществе и выразилась в Вечном Риме. Было время, когда римлянин еще не понимал всей внешности закона, которому он поклонялся, той правды, которая была его божеством: он считал ее правдою безусловною. Его образумила история на холмах филиппийских, и он сказал: "Добродетель, ты пустое слово!" - точно так же, как эллинский скептицизм немного позднее спросил: "Что такое истина?" - у явившейся Истины» [17, с. 364].
Когда мы говорим о библейском понимании права, следует помнить, что определяющие для любого права категории здесь основаны не на этических понятиях того, что равенство абстрактно хорошо, а неравенство плохо, справедливость есть благо, а несправедливость - зло. В Библии «благо» и «хорошо» -это то, что соответствует воле Божией, выраженной в заповеди или конкретном повелении. Напротив, «зло» и «плохо» является тем, что противно Его воле. Послушание и непослушание Творцу можно считать оценочными критериями религиозной этики. Библейская этика всецело теократична, ее типичный образец -послушание Авраама, приносящего в жертву Яхве своего сына Исаака. Известно, что жизнь Исаака была спасена не потому, что Авраам решил, что убивать плохо, или даже не потому, что его сын - это образ Божий, а лишь тем же послушанием Авраама Богу, который отменял свое повеление. Данный принцип
красной нитью проходит в Священном Писании от самого начала человеческой истории: «...грех братоубийства Каином Авеля в своем последнем основании также, как и грех первых людей, возводится к нарушению Божественной воли» [3, с. 12].
Естественно, теократическая этика правового поведения основывается на положительной аксиоме о том, что Бог есть абсолютное Благо, поэтому все повеления Его воли также являются благом. Причем заповеди Божии, в отличие от этических норм, направлены на стяжание человеком не только временного блага, но и вечного. Примечательно, что в Ветхом Завете центральной заповедью, или, лучше сказать, требованием Бога к людям, является справедливость во всем: в отношении царя к подчиненным, старших к младшим, богатых к бедным, общества израильского к рабам, вдовам и сиротам и т. п. Несправедливость же расценивается как величайший грех не только против ближнего, но и против Бога. Как известно, главными обличителями социальной неправды в Древнем Израиле были пророки. Устами пророка Исайи призывается гнев Божий на несправедливых властителей: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?» (Ис. 10:1-3).
Идея всеобщего восстановления справедливости присутствует и в новозаветном бла-говестии. В Назаретской синагоге Господь, цитируя пророка Исайю, провозглашает цель Своего пришествия в мир: «Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне приятное» (Ис. 61:1-2). Господь Иисус Христос провозглашает пришествие Царства Божия. Но невозможно отрицать то, что и «Царство Бо-жие несет с собой мессианское воздаяние, не только личное, но и социальное, согласно древним пророчествам Израиля. Мессия восстанавливает нарушенную на земле справедливость. Вот почему "блаженны нищие", не только "нищие духом", но и все "плачущие ныне", ибо
Мессия приходит их утешить... Бедность ценится в Евангелии не только или не столько как аскетическое состояние свободы, несвязанности, беззаботности, но как и страдание, требующее награды. Было бы превратно понимать эту награду как только небесное воздаяние. Мессианские обетования имеют и земное значение. Царство Божие имеет в Евангелии по крайней мере тройной смысл: оно - в сердце человека, оно - в небесной жизни, оно же -в земном царстве Мессии, пришедшего в славе. В Евангелии очень сильны мессианские чаяния Израиля. И восстановление социальной справедливости составляет неотъемлемую черту евангельского идеала, воплощенного в образе Царства Божия... Бог "низложил сильных с престолов и вознес смиренных. Алчущих исполнил благ, а богатящихся отпустил ни с чем"» [16, с. 11].
Итак, то, что мы сегодня называем правозащитной деятельностью, твердо основывается и на букве, и на духе Священного Писания, поскольку в ее существе заложена библейская заповедь Правды Божией и пророческий призыв к подражанию Богу в ее осуществлении в общественном и личном бытии. С приведенным утверждением трудно не согласиться. Но достаточно ли будет здесь поставить точку? Полагаем, что нет, ибо в этом случае останется за гранью сознания самое главное, что должно быть неразрывно связано с осуществлением правды Божией, - это любовь и милость, в которой справедливость получает свое высшее оправдание и мотивацию. Правда Божия имеет непосредственное отношение к Божественной любви, которое настолько близкое, существенное и неразрывное, что правда Бо-жия называется у Отцов «человеколюбием» (фгА^тропга) [4, с. 195]. Профессор Санкт-Петербургской духовной академии С. М. Зарин так раскрывает значение этой мысли: «Правда Божия является, в сущности, одним из свойств Божественной воли, определяя цель и способ ее действий по отношению к людям. В этом же отношении "воля Божия есть спасение людей"» [4, с. 195]. Таким образом, правду Божию нельзя рассматривать как свойство воли Божией, совершенно отдельное от любви, так как, в сущности, она есть любовь, а следовательно, «спасающая правда». «Правда Бо-жия, таким образом, оказывается как бы истолкованием любви Божественной, определением способов и свойств ее осуществления в действительной жизни тварного бытия, проявляясь преимущественно в применении всех
возможных способов и средств для привлечения их к союзу с источником их истинного блаженства - Богом»» [4, с. 196]. Итак, мы видим, что защита прав человека как осуществление правды Божией и восстановление справедливости в библейском понимании должны быть не служением холодно-беспристрастной богине Фемиде, а исправлением последствий греха ради спасения человека. При этом основной идеей справедливости служит не древнеримский юридический принцип «каждому свое», а милосердие, проистекающее из духа любви и сострадания к ближнему. Резюмируя эту мысль, процитируем святителя Феофана Затворника: «.и основанием, и побуждением, и целью правосудия должна быть любовь» [12, с. 152-153].
Таким образом, очевидно, что правозащитную миссию церкви необходимо рассматривать не как общественно-политическую активность, а как одно из направлений социального служения милосердия. Эта деятельность не только вдохновляется принципом гуманности, но и подчинена единственной цели служения церкви - приведению к Богу людей для их вечного спасения. Данный мотив является, по существу, основным признаком, определяющим характер и особенности церковной правозащитной миссии.
Если мы обратимся к каноническому праву, то найдем выражение библейского требования справедливости и милосердия в правиле 7 Поместного Собора Сардикийского (347 г.): «Осий епископ рек: "...приличнейшим же почитаю, чтобы епископ помощь свою подавал тому, кто от кого-либо стесняется, или есть ли которая вдова обиду претерпевает, или сирый кто-либо лишается принадлежащего ему, есть ли притом и по сим предметам прошение будет справедливое. Но поелику многократно случается что некоторые, за преступления свои, на заточение или на остров осужденные, или иному какому-либо осуждению подверженные, прибегают к церкви, требуя милосердия: таковым не надлежит отказывати в помощи, но немедленно и без сомнения просити для них снисхождения."» [11, с. 128].
Разумеется, церковь в данном случае не брала на себя силовые функции, а лишь ходатайствовала перед властью о смягчении наказания, прощении или восстановлении нарушенной справедливости. По сути, она выступала посредником между обществом, народом и государством. Именно поэтому данный вид
церковного служения именовался то
есть посредничество. Кроме того, в особых случаях, например скрываясь от преследования, гонимые могли найти спасение и надежду на справедливый суд в христианских храмах. В V веке императором Феодосием было дано законное право предоставлять под своим кровом убежище [2, с. 184]. «Это особенное право церкви состояло в том, что люди, гонимые от сильных, преследуемые врагами, подверженные опасности насилия, обремененные тяжестью бедствий, страдающие от несправедливости других, лишенные покровительства на суде, наконец, устрашенные жестокостью казней, могли прибегать в церковь и, не выходя из нее, пользоваться защитой и покровительством для облегчения их участи. Это убежище было открыто лицам всех состояний, и никто не имел права исторгать из него несчастных. Нарушение права этого убежища считалось святотатством и судимо было как уголовное преступление. Убежищем могли служить:
1) храм со всеми его частями, от алтаря до дверей;
2) внешние части храма в окружности;
3) место, обведенное стеною;
4) здания на нем, галереи, дома церковнослужителей, или келии монашествующей братии, даже бани и пр.;
5) церковные сады, огороды и пр.;
За вратами церковными оставлено было для убежища еще 30 шагов и сверх того дома епископские, где бы они ни были» [9, с. 61].
О том, что подобное служение церкви было широко востребовано, свидетельствует дальнейшая история развития института защиты прав. Так, например, в связи с тем, что епископ не мог самостоятельно справляться с большим потоком жалоб, Карфагенский собор 401 года в 75 правиле возбудил перед императором ходатайство о том, чтобы в целях защиты обиженных избраны были и поставлены под надзором церкви официальные церковные защитники. Данные должностные лица, которых можно было бы назвать уполномоченными по правам человека, тогда наименовались экдиками (от греч. вкбгко^ - поверенный защитник). Следует отметить, что слово вкбгко^ имеет библейское происхождение. В древнегреческом переводе Священного Писания оно встречается, например, в книге «Премудрости Соломона» (1 2, 1 2), в посланиях апостола Павла к Римлянам (13, 4) и Фессалоникийцам (4, 6). Но если в первом случае ¿кдгкод употребля-
ется в значении «защитник», то в новозаветных текстах синодального перевода это слово приобретает неожиданно грозный смысл «отмсти-теля» (вкбгко^ е^ору^'Утю). В новогреческой трактовке оно звучит еще выразительнее - инструмент гнева Божия (6pyаvoтníopy Ц с;тои).
Трудно судить о том, в каком именно преимущественном значении видели служение экдиков отцы карфагенской церкви, отличающейся своим ревностным отношением к делу Божию. Известно лишь, что в их полномочия входили обязанности по защите не только священнослужителей, но и лиц, находящихся под покровительством церкви, к каковым относились пленные, вдовы, сироты, девственницы и т. п.: «Заблагорассудили все, -говорят отцы карфагенского собора, - по причине притеснения убогих, которые непрестанно стужают церкви жалобами, просити отъ царей, да избираются для них подсмот-рением епископов защитники от насилия богатых» [11, с. 227]. На Соборе 407 года карфагенские отцы издали дополнительное постановление: «Заблагоразсуждено... про-сити преславных царей, да будет позволено учредити ученыхъ экдиковъ, которые имели бы своею обязанностию действование в за-щищении дел и которые бы, яко священники епархии, приявшие на себя ходатайство по делам церквей, свободно могли, когда нужда потребует, входити в присутствие судилищ для опровержения возражений и для представления того, что нужно» [11, с. 247]. Кроме того, Кодексом Феодосия «епископам было предоставлено право наблюдать, чтобы никто не присваивал себе в рабство детей, покинутых родителями» [9, с. 60].
С течением времени «возникшая в карфагенской церкви должность экдиков в начале V века была распространена при всех епископских кафедрах в виде постоянной церковной должности. Собор халкидонский (451 г.) открывает эту должность существующею въ константинопольской церкви, когда постановляет (правило 23. - Авт.), чтобы прибывшим въ Константинополь из других епархий клирикам и производящим здесь беспорядки сначала только напоминать чрез экдика о возвращении их к своей церкви, а затем, в случае упорства, насильно удалять их чрез того же экдика. Число всех экдиков в константинопольской церкви бывало иногда довольно многочисленно; старший из них (защитник при патриархе) назывался протекдикомь... Во внимании ко всем пере-численнымъ занятиям экдики встречаются в
церковных документах под именем "блюститель прав" (бгкаюфи Мкюу)» [1, с. 279-280]. Очевидно, что институт защитников прав как предтеча общественной правозащитной деятельности впервые появляется именно в лоне церкви и существует на всех ее уровнях - от патриарха до епархиального епископа.
Каким же образом на практике в историческом бытии церкви осуществлялась эта миссия? Из-за обилия материала мы не сможем привести в данной статье все известные нам факты. Прежде всего для оценки масштабов системы защиты прав человека в Византии стоит сказать, что в 529 году император Юстиниан поручил епископам в среду и пятницу обходить темницы, расспрашивать заключенных о «несправедливостях» и сообщать о них высшей власти [2, с. 132]. В XI веке император Ники-фор Вотаниат еще более развил патриаршее право печалования: в своей новелле 1079 года он постановил, чтобы Вселенский патриарх один раз в 4 месяца докладывал ему о политических ссыльных и заключенных, дабы он мог принять относительно них решение - освободить или оставить в заточении. Патриаршее ходатайство распространялось не только на пострадавших от политических репрессий, но и на любого человека, несправедливо осужденного или гонимого, помочь которому могло лишь покровительство церкви. По словам выдающегося ученого И. И. Соколова, «византийские патриархи ГХ-ХУ веков высоко ценили право печалования и пользовались им в широкой степени, осуществляя его с большой ревностью, без страха возвышая свой авторитетный голос за правду и справедливость в защиту истины даже перед лицом царя» [14, с. 34]. Неслучайно в восприятии византийцев патри-
Литература
1. Барсов Т. В. Константинопольский патриарх и его власть над Русской церковью. СПб., 1878.
2. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. М., 1994. Т. 3.
3. Введенский Д. И. Учение Ветхого Завета о грехе. Свято-Троице Сергиева Лавра, 1900.
4. Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению. Киев, 2006.
5. Митрополит Иларион. Слово о законе и благодати // Памятники литературы Древней Руси. XI век. М., 2003.
6. Доклад митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, председателя отде-
арх являлся одушевленным образом Христа, общим для всех жителей империи духовным отцом, покровителем и защитником, часто ценой собственных лишений и горестей.
Отметим, что покровительство патриархов распространялось не только на отдельных людей, но и народ в целом. Характерным примером самоотверженного печалова-ния за бедных и обездоленных является деятельность патриарха Афанасия (1289-1293 и 1304-1310 годы). Так, во второе его патриаршество в Константинополе случился голод. В то время когда несчастный народ голодал, торговцы цинично подняли цены на хлеб, крупы и предметы первой необходимости, спекулируя тем самым на людском горе. Глубоко возмущенный этим патриарх Афанасий направил императору Андронику Палеологу гневные письма, обличая его в допущении произвола, прося восстановить справедливость и наказать виновных. Голос церкви был услышан. Другим ярким примером, когда духовная власть вступилось за бедное и нуждающееся население Византии, служит заявление патриарха Иоанна XII Созопольского (1294-1303) о необходимости снижения введенных государством налогов на предметы первой необходимости (соль, железо и пр.), которые тяжким бременем легли на народ.
Данные примеры свидетельствуют о том, что в Византийской империи абсолютная власть императора была нравственно ограничена духовной властью патриарха, который являлся голосом совести и народа, и самого правителя. Более того, власть патриарха проявлялась, прежде всего, не в отстаивании корпоративных интересов, а в защите прав народа Божьего.
Bibliography
1. Barsov T. V. Patriarch of Constantinople and his power over the Russian Church. St. Petersburg, 1878.
2. Bolotov V. V. Lectures on the history of the ancient Church. Moscow, 1994. Vol. 3.
3. Vvedensky D. I. Old Testament teaching about sin. Holy Trinity St. Sergius Lavra, 1900.
4. Zarin S. M. Asceticism of the Orthodox Christian doctrine. Kiev, 2006.
5. Metropolitan Hilarion. Sermon on Law and Grace // Monuments of literature of ancient Russia. XI century. Moscow, 2003.
6. Report of Metropolitan Kirill of Smolensk and Kaliningrad, Chairman of the Department for
ла внешних церковных связей Московского патриархата «Об основах учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека». URL: http://www.pravoslavie. ru/jurnal/27002.htm
7. Основы социальной концепции Русской православной церкви. М., 2001.
8. Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека. М., 2010.
9. Печалование духовенства за опальных в первенствующей церкви Греко-Российской вообще и в древнерусской по преимуществу. М., 1876.
10. Покровский Н. Н. Русская православная церковь в освоении Сибири. URL: http:// zaimka.ru/religion/pokrovsky1 .shtml
11. Правила православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-го-Истрийского. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996. Т. 2.
12. Св. Феофан Затворник. Наставления в духовной жизни. М., 2000.
13. Соборные слушания «Права человека и достоинство личности. Церковно-общест-венный взгляд» состоялись в Москве. URL: http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s= 4&id=4803
14. Соколов И. И. Печалование патриархов перед василевсами в Византии в IX-XV веках. СПб., 2005.
15. Соловьев В. С. Духовные основы жизни // Социальное значение религиозной личности. Вышний Волочек, 1903.
16. Федотов Г. П. Социальное значение христианства. Париж, 1933.
17. Хомяков А. С. Всемирная задача России. М., 2008.
External Church Relations of the Moscow Patriarchate «On the basis of the doctrine of Russian Orthodox Church on Human Dignity, Freedom and Rights». URL: http://www.pravoslavie.ru/ju-rnal/27002.htm
7. Bases of the Social Concept of the Russian Orthodox Church. Moscow, 2001.
8. Basic teachings of the Russian Orthodox Church on human dignity, freedom and rights. Moscow, 2010.
9. Intercession of the clergy in the early Church disgraced Greek Russian general, and in the ancient Russian predominantly. Moscow, 1876.
10. Pokrovsky N. N. Russian Orthodox Church in the development of Siberia. URL: http:// zaimka.ru/religion/pokrovsky1 .shtml
11. The rules of the Orthodox Church with the interpretations of Nicodemus, Bishop Istrian-Dalmatian. Holy Trinity St. Sergius Lavra, 1996. Vol. 2.
12. St. Theophane the Recluse. Instruction in spiritual life. Moscow, 2000.
13. Conciliar hearing «Human Rights and dignity of the individual. Church and public opinion» held in Moscow. URL: http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=4&id=4803
14. Sokolov I. I. Intercession the patriarchs before the basil in Byzantium IX-XV centuries. St. Petersburg, 2005.
15. Solovyov V. S. The spiritual basis of life // The social significance of religious identity. Vish-ny Volochek, 1903.
16. Fedotov G. P. The social significance of Christianity. Paris, 1933.
17. Khomyakov A. S. World Russia's task. Moscow, 2008.
УДК 342 ББК 67.401
М. Д. Фоминская
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В ПОСТСЕКУЛЯРНОМ ЮРИДИЧЕСКОМ МИРОВОЗЗРЕНИИ: ПРОБЛЕМЫ, УГРОЗЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
В статье анализируется развитие концепции прав человека в XXI веке, обсуждаются проблемы и угрозы универсалистской интерпретации прав человека. Обосновывается принципиальная необходимость духовно-нравственного измерения прав человека в целях обеспечения поликультурности и стабильности социально-правовой организации многоукладных обществ. Аргументируется, что категория «достоинство личности», ее права и свободы выступают основополагающими элементами духовно-нравственной культуры общества и правосознания.
Ключевые слова: духовно-нравственные стандарты, права человека, правовая культура, правосознание, религия, юридическое мировоззрение.
