Истории связующая нить Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 7.071.1(470.324) ББК 85.03(2)6

ИСТОРИИ СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ

(воронежские юбилеи)

Межевитин Владимир Александрович,

режиссер, сценарист, искусствовед, член Союза журналистов РФ (г. Воронеж)

Аннотация. Статья посвящена деятелям отечественной культуры и искусства, родившимся на воронежской земле или с нею связанным и оставившим яркий след в кинематографе, театре, литературе, на сцене, заслужившим признание своим талантом и творчеством не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами... Юбилеи этих замечательных людей - повод еще раз обратиться к их судьбам и биографиям.

Ключевые слова: интеллигентность и благородство, возрождение искусства после войны, принципиальный и сильный характер, триумфы на международных фестивалях, благодарность и любовь зрителей.

CONNECTING THREAD OF HISTORY

(the Voronezh jubilees)

Mezhevitin V.A., director, screenwriter,

art expert, mem-ber of the Union of journalists of Russia

(Voronezh)

Abstract. The article dedicates to workers of native culture and art, who was born on the Voronezh land or who has been connecting with it and was retained the bright track in cinematograph, theatre, literature, on the scene, who deserves the recognition by their own talent and creative work not only in our country, but far from it frontiers... The jubilees of this remarkable people are the reason to address once more to their destinies and biographies.

Key words: intelligence and nobility, the revival of art after the war, the principle and strong character, victories on international festivals, spectator's gratitude and love.

Переключая сегодня каналы телевидения или слушая время от времени радио, диву даешься тому, как мало говорят там о нашей истории, о выдающихся деятелях отечественной культуры и искусства. Кровожадные западные фильмы ужасов и боевики наряду с нашими бесконечными жестокими детективами и глу -поватыми мелодрамами, чередуясь с навязчи-

152

выми рекламными роликами и пошловатыми передачами, многозначительно называемыми «ток-шоу», не оставляют пространства для обращения к нашим историческим истокам, достижениям многих поколений людей, страну создававших и оставивших яркий след в ее культурной жизни. Единственный в своем роде телеканал «Культура», конечно же, вопиющие

проблемы дефицита - информационного и воспитательного - решить не может...

Стоит ли при такой политике «просвещения» поражаться тому, как во время съемок документального фильма о талантливейшем писателе, режиссере, актере Василии Шукшине в столичном институте кинематографии (!) студенты, участвующие в массовке, наивно спрашивали съемочную группу: «А Шукшин - это кто?» Теперь у входа во ВГИК стоит памятник, увековечивший трех его легендарных выпускников - Шпаликова, Шукшина и Тарковского. Но вряд ли распавшуюся связь времен (и имен) можно восстановить, если не предпринимать более активных и масштабных попыток говорить о славном прошлом (как дореволюционном, так и советском), без которого, как известно, не может быть и славного будущего.

Следуя завету Александра Сергеевича Пушкина, призывающего к «добрым чувствам» и «любви к отеческим гробам» и «родному пепелищу», хочется напомнить об удивительных личностях, так или иначе связанных с Воронежским краем, в биографиях которых были юбилеи в 2017-м году или будут в 2018-м.

ПОЭТ С ВОРОНЕЖСКИМИ КОРНЯМИ

Когда весной 1992 года (времени, к счастью, еще сохраняющем традиции гуманистического советского телевидения) в литературно-драматической студии «Останкино» возникла идея создания передачи о поэзии «Поэтический альбом», то мы с редактором Диной Чупахи-ной предложили ее первого героя - Дмитрия Веневитинова (1805-1827). В основу сценария были положены стихи поэта и наиболее важные факты его короткой, но необычайно насыщенной жизни. В Москве идею фильма горячо поддержали несколько писателей и поэтов, а в Воронеже моей сподвижницей стала старший научный сотрудник литературного музея Галина Мазина. Собирая материалы для будущего музея-усадьбы Веневитинова в Новоживо-тинном, Галина Павловна Мазина была тесно связана со всеми сопутствующими музеями и архивами Москвы и Петербурга. Она и стала главным консультантом фильма. Вместе с ней мы объездили и обошли все предполагаемые места съемок - от московского дома Веневитиновых в Кривоколенном переулке (там Пуш-

Дмитрий Веневитинов

кин читал «Бориса Годунова») до последнего приюта поэта на территории Новодевичьего монастыря, где он покоится рядом с Гоголем, Аксаковыми, Чеховым и другими славными представителями русской литературы.

Неожиданная смерть Дмитрия Веневитинова в марте 1827 года повергла в шок современников. Не дожив до 22 лет, поэт, которому прочили одно из первых мест в отечественной словесности, умер от воспаления легких в Петербурге, вдали от своего московского дома. Кто только не откликнулся в те дни на нелепый, преждевременный уход эмоциональными поэтическими произведениями! Стихи, посвященные Дмитрию Владимировичу Веневитинову, сегодня хорошо известны нам, как известны и его собственные лирические произведения, критические и философские статьи, переводы. Веневити-новское литературное наследие сравнительно невелико, но и то, что есть, - более чем яркое свидетельство незаурядного, блестящего таланта, проявления натуры неповторимой и выдающейся.

Московский дворянин с воронежскими корнями, аристократ и интеллектуал, он получил разностороннее домашнее, а потом и университетское образование, владел несколькими языками, хорошо музицировал и рисовал. К его стихам, суждениям о литературе и истории с глубочайшим уважением относился Пушкин,

находящийся с ним в родстве, и многие другие известные в России личности... Общество молодых московских литераторов, тяготевших к философии и называвших себя «любомудрами», признавало Дмитрия Веневитинова одним из своих бесспорных лидеров.

Известно, что именно с Веневитиновым поделился Пушкин своими сокровенными творческими замыслами - идеями «Самозванца», «Моцарта и Сальери», сцен из «Фауста», «Графа Нулина», новых глав «Евгения Онегина». А юный любомудр беседовал с Александром Сергеевичем на равных от имени нового поколения романтиков как поэт и один из основателей журнала «Московский вестник». Общение с автором «Евгения Онегина» имело немалое значение для духовного развития Дмитрия Веневитинова. Пушкину он посвятит несколько своих стихотворений.

Для современников Веневитинов стал одним из лучших представителей романтизма, воплотившим в себе и своей поэзии высокие идеалы движения. Когда вышли впервые его сочинения, в одной рецензии говорилось: «Веневитинов и в жизни был Поэтом: его счастливая наружность, его тихая и важная задумчивость, его стройные движения, вдохновенная речь, светская, непритворная любезность, столь знакомые всем, вблизи его видевшим, ручались в том, что он и жизнь свою образует, как произведение изящное». Жизнь и поэзия в этом человеке и художнике слились воедино, и именно поэтому его смерть так потрясла и объединила всех. «Пушкин и Мицкевич провожали гроб Веневитинова и плакали об нем, как о друге», - свидетельствовал Николай Полевой, шедший в похоронной процессии вместе с другими писателями.

Веневитинов навсегда остался в истории отечественной поэзии как символ прекрасной молодости и любви, великих надежд и высоких порывов, как поэт глубокий и самобытный, каждое чувство которого было «освещено мыс-лию, каждая мысль согрета сердцем» искренней гармонической души.

Пророческий и даже мистический дар поэта, о котором столько говорили исследователи его творчества, мне в некотором смысле пришлось испытать на себе. Рабочее название веневитиновского сценария - «Как знал он жизнь! Как мало жил!» - казалось не оконча-

тельным. Это была строчка одного из его последних стихотворений, выбранная на момент предварительных разговоров о фильме. Когда же однажды, вернувшись с кладбища Новодевичьего монастыря растроганным от нахлынувших там чувств, я, желая сменить название, открыл произвольно книгу его стихов, то первое, что удалось прочитать, оказалось:

Сбылись пророчества поэта,

И друг в слезах с началом лета

Его могилу посетил...

Как знал он жизнь! как мало жил!

Начинался июнь. Полюбив веневитинов-скую поэзию, я считал себя его другом, а потому название-эпиграф осталось прежним. Были и другие «знаки» во время той памятной работы. Так, однажды, репетируя с актрисой театра на Таганке Любовью Селютиной сценарный текст и стихи, мы вдруг оказались в гримерке Владимира Высоцкого - другого близкого и дорогого нам поэта. Читали строчки Веневитинова вперемешку с Высоцким; слова звучали диалогом двух эпох, перекличкой двух незаурядных, рано умерших поэтов.

Вскоре нашу поэтическую передачу показали по центральным каналам, и благодарные письма стали приходить в останкинскую литературную редакцию со всего света. Так московского поэта с воронежской родословной узнала или еще раз услышала многомиллионная ау -дитория... А позднее в Новоживотинном, близ Воронежа, открылся и музей-усадьба Дмитрия Веневитинова как еще одна существенная дань нашей памяти и любви.

На одной из стен веневитиновского музея сегодня можно прочитать стихотворение поэта, которое могло бы стать эпиграфом к любому творчеству, к размышлениям о «ценностях», навязываемых нам в последние годы, в основе которых - безнравственность, изощренный цинизм, культ эгоизма, стяжательства, чудовищное социальное неравенство и расслоение общества. Строки Веневитинова, обращенные к нам из прошлого, словно бы предлагают каждому внимательнее всмотреться в окружающую нас действительность, в то, что «звучит» повсеместно с экранов телевизоров, радиоприемников, компьютеров. Всмотреться и задуматься о собственном выборе, об ответствен-

ности за происходящее вокруг, о тех или иных явлениях искусства (нас формирующих).

Люби питомца вдохновенья И гордый ум пред ним склоняй; Но в чистой жажде наслажденья Не каждой арфе слух вверяй. Не много истинных пророков С печатью тайны на челе, С дарами выспренних уроков, С глаголом Неба на земле!

ВОРОНЕЖСКАЯ РОДОСЛОВНАЯ АНТОНА ЧЕХОВА

В 2017 году исполнилось 125 лет со дня посещения Антоном Павловичем Чеховым Воронежа. Приезжал он в наш город вместе с известным писателем и издателем Алексеем Сергеевичем Сувориным, родившимся в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии (по так называемому «голодному делу»). Целью их поездки был сбор средств для помощи голодающим крестьянам, положение которых из-за неурожая в нескольких уездах было катастрофическим. Сближала Чехова и Суворина не только искренняя забота о нуждающихся людях, но и общие корни, связывающие их с воронежской землей...

Работая (в конце 80-х - начале 90-х) над сценарием к чеховскому фильму, а потом и над его пьесами, изучая жизнь и творчество вели-

Антон Павлович Чехов

кого писателя, драматурга и реформатора театра, перечитывая его письма и воспоминания о нем современников, узнал я немало любопытных подробностей.

Интересные факты, обратившие на себя мое внимание, свидетельствовали о воронеж-ско-тамбовской родословной Чехова, проливали свет на историю его ближайших предков, связанных напрямую с нашим краем. Любопытные материалы обрадовали меня не случайно, так как моя любовь к поэту была давнишней и искренней.

Я не оговорился, называя Чехова поэтом, ибо убежден, что многие и многие строки его прозы - литература такого уровня художественности, изящества и органики, что от поэзии отличается весьма условно. Близкий друг Антона Павловича Иван Бунин (лауреат нескольких Пушкинских премий за стихи и переводы) даже после Нобелевской, полученной за «прозу», утверждал ведь, что он только поэт, прозой не занимающийся. Уверен, нечто подобное Иван Алексеевич вполне мог бы отнести и к Чехову, перед словом которого он всегда преклонялся. Наш замечательный современник - писатель Сергей Залыгин - назвал свою известную книгу о чеховском творчестве «Мой поэт».

Впрочем, не ради оценок творческого наследия Чехова я заговорил об Антоне Павловиче, а для того, чтобы напомнить о наших общих с ним исторических и человеческих корнях и связях, о некой общности, выражаемой теплыми и родными словами «земляк», «воронежец».

Дед Чехова по матери Яков Герасимович Морозов жил в Моршанске, недалеко от Тамбова (Моршанск в свое время входил в состав Воронежской губернии). Он вел там крупное суконное торговое дело, часто выезжая в интересах своего предпринимательства в Харьков и Казань, Нижний Новгород и Новочеркасск. В одну из таких поездок на юг за партией товара Яков Герасимович неожиданно заболел и умер. Жена его, оставшись с тремя детьми, в поисках могилы мужа выехала из Моршанска по его следам. Но, не найдя могилы, оказалась в Таганроге, где у нее было пристанище - дом компаньона мужа генерала Папкова - и хоть какая-то его поддержка. Там, в Приазовье, и выросла младшая дочь Морозовых Евгения, которой в 1860 году суждено будет стать матерью Антона Чехова.

Предки писателя по отцовской линии проживали издавна в селе Ольховатка Острогожского уезда Воронежской губернии (!) и были до 1841 года крепостными графа А. Д. Черткова, героя войны с Наполеоном. В Ольховатке на сахарном заводе работал когда-то управляющим дед писателя Егор и постигал азы сахарного производства Павел Егорович Чехов, будущий отец всемирной знаменитости. Получив вольную (выкуп составлял 874 рубля серебром или 3500 рублей ассигнациями), именно отсюда, с воронежской земли, вскоре и разъедутся сыновья Егора Михайловича: в Калугу, Ростов и Таганрог - центр Приазовья первой половины и середины XIX века, где и родится Антон Павлович Чехов.

Его тетя Александра Егоровна останется на родине, в Воронежском крае, и, выйдя замуж, лишь переедет в село Твердохлебово к Богучару. Там, как уверяют некоторые исследователи, найдет свой последний земной приют дед писателя-драматурга Егор Чехов, которому Антон Павлович обязан тем, что родился уже не крепостным, а свободным человеком. Он слыл личностью незаурядной, оказавшей несомненное влияние не только на детей, но и на любимого внука Антона. Энергичный, сильный и работящий, отличавшийся неукротимым нравом и свободолюбием, Егор Михайлович был полноправным главой чеховского семейства, почитаемым всеми сыновьями и внуками.

Будучи управляющим в имении графа Ивана Платова (сына легендарного Матвея Платова, героя войны 1812 года), Егор Чехов не раз брал внука Антошу в поездки по приазовским местам, где будущий писатель почерпнет для себя множество разнообразных впечатлений. После одной из таких поездок летом 1877 года юноша напишет свою первую пьесу «Безотцовщина». Она, критически оцененная старшим братом Александром, окажется надолго спрятана в сейфе Русско-Азовского банка и обнаружится только в 1920 году... Черты деда Егора и пережитое с ним вместе в дальнейшем найдут отражение в чеховских произведениях неоднократно.

Об укладе и домашних порядках семьи Чеховых существовало несколько противоречивых мнений даже среди братьев Антона Павловича. Старший Александр неоднократно вспоминал, например, о том, что атмосфе-

ра в доме была угнетающей; в своих мемуарах он писал, что детьми они испытывали на себе крайне жесткий диктат отца. Младшие же настаивали на том, что нравы и правила, по которым жили в детстве, являлись традиционными для патриархальных купеческих и мещанских семей того времени. Им больше запомнились светлые и радостные эпизоды своего детства, они отзывались с пониманием и неизменным уважением об отце и с любовью - о матери Евгении Яковлевне, тихой, обаятельной и трудолюбивой женщине, отдававшей всю себя детям и дому.

Вероятно, Павел Егорович Чехов, обладая довольно крутым и своенравным характером, был человеком строгим, но и неоднозначным: не преуспев в делах купеческих, торговых, он все-таки добился того, чтобы все дети получили образование, изучали с ранних лет иностранные языки, понимали и чувствовали музыку, живопись, литературу, стали добропорядочными и уважаемыми людьми. Антон Павлович, окончив престижный факультет Московского университета, получил диплом врача. Успехи на литературной стезе сделали его имя известным во всей России, а затем и в мире. Творчество Чехова и редкостная человеческая сущность, благородство снискали ему огромный авторитет современников и потомков... Старший брат Александр также оказался профессиональным литератором, обладая завидной энциклопедической образованностью. Николай - ярко одаренным художником. Отлично, как признавали многие, рисовала и сестра Маша, а еще один брат Михаил, тоже довольно талантливый писатель, за сборник очерков и рассказов был удостоен Пушкинской премии Академии наук. Он работал как переводчик с французского и английского, много писал для детей.

Одаренность присуща и следующим поколениям Чеховых. Сын Михаила Павловича -талантливый художник, а сын Александра Павловича - Михаил - актер с мировым именем, легенда русского театра.

Думается, что все то лучшее, что сумели унаследовать и развить в себе Антон Павлович, его братья, их дети и сестра Мария Павловна, состоялось не вопреки, а благодаря тем задаткам и достоинствам, которыми в той или иной степени обладали их предки, жившие веками

на воронежской земле. Что и сближает нас, во-ронежцев, с выдающимся писателем, еще более тесно роднит и связывает узами высоких и трогательных чувств гордости, любви, но и ответственности перед его памятью и памятью его близких.

ХРАНИТЕЛЬНИЦА ЧЕХОВСКОГО ДОМА

Как-то на одном из фестивалей документального кино был показан фильм о чеховском музее в Мелихове. Трогательные рассказы хранителей писательского дома поведали о том, как живет сегодня этот удивительный культурный центр... Едва ли не все сотрудники чеховского дома с необычайной теплотой говорили о Марии Павловне Чеховой, сыгравшей в становлении музея (и не только мелиховского) важнейшую роль. 60 лет назад (в 1957) она ушла из жизни. В 2018-м все, кому дорого творческое наследие А.П. Чехова, отметят 155-летие со дня рождения его замечательной сестры.

Вспоминая сегодня о судьбе Марии Павловны, хотелось бы сразу сказать о ее особой роли в жизни брата, ее участии в его творчестве, а тем более в деле сохранения памяти о нем - деле, ставшем существенной частью ее собственной жизни. Жизни удивительной, жертвенной, наполненной светом добра, нравственной чистоты и любви.

Окончив Высшие женские курсы профессора Герье в Москве, Мария Павловна преподавала несколько лет историю и географию в женской гимназии. За успехи в педагогической деятельности в 1902 году она была награждена серебряной, а в 1903-м - золотой медалью. Как уверяли некоторые ее современники, она была еще и неплохим художником. Дружба с братом Антоном началась у Марии Павловны в общих заботах о многочисленной чеховской семье в юношеские годы и продолжалась до конца жизни писателя. И в Москве, и в Мелихове, и в Ялте сестра всегда старалась создать благоприятные условия для творчества брата, всемерно помогая ему. Почти ни один хозяйственный вопрос не решался без ее участия.

В Мелихове она не только занималась домом, но и ассистировала Антону Павловичу во время приемов больных в качестве медицинской сестры. Кроме того, Мария Павловна ис-

Мария Павловна Чехова

полняла обязанности секретаря, поддерживая брата в его широкой общественной деятельности. Сохранились 434 письма Чехова, адресованных сестре. Писатель высоко ценил не только ее удивительные способности вести домашние дела и помогать ему в разнообразной работе, но и ее вкус и суждения об искусстве, литературе, театре, о постановке чеховских пьес во МХАТе. Когда там состоялась премьера его «Чайки» (ранее провалившейся в Петербурге), Мария Павловна писала брату: «Вчера шла твоя «Чайка». Поставлена она прекрасно.»

Близкий товарищ Чехова Иван Бунин вспоминал с восхищением о том, что Мария Павловна отказалась от замужества ради того, чтобы помогать больному брату и не осложнять ему и без того достаточно нелегкую жизнь.

После смерти брата Мария оставила педагогическое поприще, навсегда переехала в Ялту и всецело посвятила себя делу увековечивания памяти писателя, работе над его наследием. Она разобрала архив брата, подготовила к изданию его неопубликованные произведения. Ею была проделана огромная работа по сбору писем, «разбросанных» по всей России и за ее пределами; работа эта завершилась изданием

эпистолярного наследия Чехова в шести томах (1912-1916 годы).

Письма легли в основу изучения биографии великого писателя как самые достоверные документы. При активном участии Марии Павловны создавались и мемориальные чеховские музеи в Москве, Мелихове и других местах. После смерти Антона Павловича ялтинский дом продолжали посещать друзья, почитатели его таланта. Мария Павловна сделала все, чтобы сохранить комнаты брата в неприкосновенности. Нелегко было содержать дом, зачастую непосильным становился ремонт, летом страдал от безводья посаженный Чеховым сад.

Весной 1921 года последний дом писателя был превращен в государственный музей, а Мария Павловна стала надолго его директором. Она, пережив тяготы революций, Гражданской войны, интервенции и разрушительного землетрясения 1927 года, встретила здесь и фашистскую оккупацию. К началу Великой Отечественной ей было уже 78 лет.

Проявив необычайную смелость и стойкость духа, Мария Павловна сумела сохранить чеховский очаг, превозмогая голод и холод военных лет, брюшной тиф и тяжелое воспаление легких. Она дождалась освобождения Ялты от гитлеровцев и вплоть до января 1957 года продолжала делать все, чтобы дом писателя сохранял тепло и уют, наполняла его своей любовью.

Частый гость чеховского дома С.Я. Маршак писал: «После смерти Марии Павловны дом Чехова в Ялте второй раз осиротел. Но до тех пор, пока он стоит, в нем будет жить вместе с Чеховым его самоотверженная, чистая душой, умная и наделенная долей чеховского таланта сестра.»

ВОРОНЕЖСКИЙ ЛАУРЕАТ (к 85-летию получения Нобелевской премии И.А. Буниным)

Разные мнения сегодня можно услышать по поводу Нобелевской премии и ее присуждения. Некоторые (не без основания) усматривают в том или ином выборе Нобелевского комитета политическую подоплеку. То, как общественное мнение Запада формируется и зависит от идеологических махинаторов, видно в последние годы на примере отношения к России и той истерии, которая нагнетается в

И.А. Бунин

Америке и в Европе. Но в 20-30-е годы века XX и в период побед Советского Союза во Второй мировой войне (освободившей европейские страны от фашизма) к нашей стране относились гораздо более лояльно, а многие и с явной симпатией. У Великой Октябрьской революции (объективные причины которой уходили в далекое прошлое) в Европе также было немало сторонников.

В 1933 году, когда в нескольких европейских государствах поднимал голову фашизм, Нобелевской премии (вполне заслуженно) был удостоен выдающийся русский писатель, родившийся в Воронеже, - Иван Алексеевич Бунин.

Одна из самых известных наград современности - Нобелевская премия - получила название в честь своего учредителя - шведского инженера-химика Альфреда Бернхарда Нобеля (1833-1896). Известный изобретатель и промышленник, семья которого долгое время жила и успешно работала в России, завещал ежегодные проценты солидного личного капитала вручать избранным ученым и писателям «за открытия, способствующие прогрессу и процветанию человечества, а также за создание книг, наиболее полно отражающих стремление к идеалу».

Право присуждения премии Нобеля было поручено: Королевской академии наук

158

Иван Алексеевич Бунин

по физике и химии (с 1901 года), экономике (с 1969 года); Королевскому Стокгольмскому медико-хирургическому институту по физиологии и медицине и Шведской академии Стокгольма по литературе. В Норвегии Нобелевский комитет парламента присуждает премию мира... Одним из первых россиян, удостоившихся авторитетнейшей награды, стал наш земляк - поэт и прозаик Бунин.

В ноябре 1933 года весь мир облетела весть о том, что первым русским писателем - лауреатом Нобелевской премии - стал Иван Алексеевич Бунин. Таким образом, уроженец Воронежа, почетный академик Российской императорской Академии наук по разряду «изящной словесности» и неоднократный (!) лауреат Пушкинской премии (престижнейшей в России), Бунин открыл нобелевский список избранных отечественных писателей XX века. Это потом уже за ним последовали Борис Пастернак (в 1958 г.) и Михаил Шолохов (в 1965 г.), Александр Солженицын (в 1970 г.) и Иосиф Бродский (в 1978 г.), а тогда, в начале 30-х, именно ему, покинувшему родную страну (из-за революций и гражданской войны) писателю-эмигранту, впервые удалось добиться самого высокого признания мировой общественностью достижений русской литературы.

Продолжив славу своих соотечественников - Пушкина и Гоголя, Тургенева и Достоевско-

го, Толстого и Чехова, - Иван Бунин оказался на литературном олимпе, снискав заслуженные лавры не только себе, но и своей великой Родине.

Кандидатура Ивана Алексеевича серьезно обсуждалась Нобелевским комитетом еще в 1923 и 1926 годах. С 1930 года вопрос о присуждении ему премии Нобеля возникал ежегодно, ибо имя Бунина было достаточно известным и уважаемым среди читателей и специалистов литературы многих стран. Появление романа «Жизнь Арсеньева» и переиздание на Западе некоторых прежних бунинских произведений способствовало выбору Шведской академии той памятной осенью 1933 года. В решении Нобелевского комитета говорилось, что премия, диплом и золотая медаль присуждаются Ивану Бунину за «правдивый и артистический талант, с которым он воссоздал в художественной литературе типичный русский характер...»

Приглашение прибыть в Стокгольм для получения международной награды было направлено писателю в небольшой городок Грасс, находящийся на юге Франции, где тогда жил и работал Бунин. В том официальном уведомлении сообщалось, помимо прочего, о том, что надлежащая премия будет вручена лауреату 10 декабря лично королем Швеции на торжестве, устроенном в честь избранников Нобелевского комитета «в присутствии королевского дома и всего двора его Величества».

Церемония вручения почетнейшей премии современности и целого ряда сопутствующих этому событию ритуалов предполагала приезд лауреатов и их близких чуть ранее намеченного срока. Иван Алексеевич с женой Верой Николаевной и друзьями - помощниками Андреем Седых и Галиной Кузнецовой - прибыли в Стокгольм 6 декабря, сразу оказавшись в центре внимания прессы, королевской семьи и русской диаспоры, живущей в шведской столице. Бунинские вояжи, встречи и конференции продолжались не только до 10 декабря - традиционного для нобелевских чествований дня, но вплоть до 17-го числа, когда счастливый писатель смог наконец выехать из радушного Стокгольма.

Еще до получения премиальных денег Иван Алексеевич решил значительную часть из них передать семьям русских писателей, находящимся в эмиграции и постоянно нуж-

дающимся в средствах, что и было сделано по приезде из Швеции. Бунин, сполна вкусивший трудности изгнания, изрядно бедствующий до присуждения премии, полученных денег для друзей и различных благотворительных «фондов» не жалел... Для себя же он отказался купить даже маленькую виллу «Бельведер», которую снимал на протяжении многих лет, предпочитая оставаться «дачником», а не домовладельцем.

Очень скоро солидная нобелевская сумма иссякла, и Бунины вынуждены были остаток своих дней жить более чем скромно. Однако и в эти последние годы Иван Алексеевич продолжал плодотворно работать, несмотря на беспощадно приближающуюся старость, болезни и лишения, войну. Им были созданы: цикл рассказов о любви «Темные аллеи» - замечательный в своей страстности и пронзительности, блестящее литературно-философское исследование «Освобождение Толстого» и книга «Воспоминания». Написаны были Буниным и несколько десятков страниц чудесных мемуаров «Памяти Чехова». Его произведения 30-40-х годов, как и предыдущие, - свидетельства уникального таланта выдающегося мастера художественного слова, оставившего по праву свое имя и яркое творческое наследие в мировой культуре.

Тем, кто хорошо знаком с биографией Бунина, его дневниками и письмами, известно о том, как горячо переживал писатель события Второй мировой войны, как приветствовал победы Красной Армии и тосковал по родине. Знают, что Иван Алексеевич вел переговоры о возвращении в Россию (Советский Союз), думал вернуться, как это сделали до него Горький, Ку -прин, Алексей Толстой, Александр Вертинский. Но в эмигрантских кругах (антисоветского толка), где нобелевский лауреат был сверхзначимой фигурой, желание Бунина было встречено крайне негативно. Было сделано все, чтобы убедить писателя отказаться от подобных мыслей.

Он прожил долгую жизнь. На его глазах происходили грандиозные события эпохи: революции и войны, взлеты и крушения самых разных человеческих судеб и стран. Благодаря его чуткому прозорливому взгляду и блестящему художественному таланту созданы литературные шедевры, удивляющие и волнующие нас.

В становлении писателя огромное значение имела живая связь с русской природой и народом, стихия фольклора, сказки, предания, легенды, которые он слышал от близких, от дворовых и крестьян, стихия живого национального языка. Бунин полагал, что именно в средней России «образовался богатейший русский язык» и что не случайно оттуда «вышли чуть не все величайшие русские писатели во главе с Тургеневым и Толстым».

БУНИНСКОЙ МУЗЫ СВЕТ

Весной 1907 года они отправились в первое совместное путешествие на Восток, положившее начало их семейной жизни. Несколькими месяцами ранее они познакомились - двадцатипятилетняя московская красавица из именитой дворянской семьи Вера Муромцева и 36-летний писатель Иван Бунин. Она всерьез занималась химией и работала над диссертацией, а кроме того, будучи поклонницей литературы и музыки, живо интересовалась всем, что происходило в культурной жизни Москвы и Петербурга, появлялось в прозе и поэзии «серебряного века» российской словесности.

Вера Муромцева (Бунина)

В.Н. Бунина

Не всем известным писателям посчастливилось встретить и обрести в супружестве спутницу, подобную Вере Николаевне. Ее необыкновенное обаяние и доброту отмечали едва ли не все, кто был с нею дружен или просто знаком. Эти качества оценил и Бунин, признавшись ей в любви вскоре после их знакомства. Став женой и верной подругой Бунина, она в течение 46 (!) лет разделяла с ним все испытания нелегкой, противоречивой судьбы. Революции, войны, эмиграцию, скитальчество по чужим странам и домам, частые материальные трудности переносила она стоически и с завидным достоинством.

Кого только не восхищали благородство, мудрость и радушие Веры Николаевны! Сергей Рахманинов и Марина Цветаева, Борис Зайцев и Зинаида Шаховская, Максимилиан Волошин и Надежда Тэффи, Марк Алданов и Татьяна Логинова - все они оставили красноречивые свидетельства своих восторгов от встреч с этой очаровательной женщиной.

Постоянно помогая Ивану Алексеевичу, занимаясь (помимо необходимых домашних дел) переписыванием и перепечатыванием бу-нинских рукописей, чтением корректуры, она и сама стала оригинальным литератором. Будучи человеком творчески одаренным, широко образованным, хорошо знающим немецкий, фран-

цузский, английский и итальянский языки, она перевела на русский язык «Сентиментальное путешествие» Флобера и его драму «Искушение святого Антония», «Избранные рассказы» Мопассана, «Грациэллу» Ламартина, поэму английского поэта Тениссона «Энох Арденн». Занималась Вера Николаевна переводами из Андре Шенье и Эмиля Верхарна, а ее статьи «Памяти С. Н. Иванова», «Найденов», «Л. Н. Андреев», «Юшкевич», «Кондаков», «Эртель», «Московские «Среды», «У старого Пимена», «Москвичи», «Квисана», «Вечера на Княжеской», равно как и другие, запомнились многим читателям.

Две книги Веры Николаевны - «Жизнь Бунина» и «Беседы с памятью», чрезвычайно ценные для понимания личности и творчества Ивана Алексеевича Бунина, написаны ею интересно, живо и талантливо, читаются на одном дыхании. Это не только художественные зарисовки и размышления о становлении Бунина -незаурядного, сложного, утонченного человека и великолепного писателя, не только воспоминания о пережитом в ту пору совместной с ним почти полувековой жизни (Иван Алексеевич скончался на руках жены в 83-летнем возрасте), но также и увлекательный рассказ о культурных событиях Москвы, Петербурга, Одессы начала ХХ века. Вера Николаевна повествует в них о московском литературно-художествен-

Иван Бунин и Вера Муромцева (Бунина)

ном кружке, поэтических и музыкальных вечерах и концертах, нашумевших театральных премьерах пьес Найденова, Андреева, Чехова, Горького... Превосходно изображает она на своих страницах поездки Бунина в Одессу к друзьям-художникам и быт русской колонии на Капри, передает царившую там атмосферу благожелательного отношения друг к другу; вдохновенно, пронзительно и одновременно деликатно пишет об эмиграции, Нобелевской премии и последних днях Ивана Алексеевича в дневниковых тетрадях и письмах.

Сегодня ясно, что лучшее из ее книг, переводов, статей будет всегда востребовано людьми, неравнодушными к отечественной истории и культуре, к российской словесности. Смерть Веры Николаевны весной 1961 года была воспринята в русском Париже как необычайно скорбное событие. Авторитетный в эмиграции поэт и литературовед Георгий Викторович Адамович, хорошо знавший Буниных, так писал после ее кончины: «Вере Николаевне Буниной сказать надо бы многое. Если бы не бояться громких слов, то сказать «от лица русской литературы», - и в первые часы после ее смерти именно это перевешивает в сознании все, что сказать следовало бы о ней лично: о ее неутомимой и неистощимой отзывчивости, о ее простоте и доброте, ее скромности, о том свете, который от всего ее облика исходил. Кто в русском Париже Веру Николаевну забудет, кто не почувствует, что без нее русский Париж - уже не тот, каким прежде был? Что русский Париж опустел?..»

Свет, исходящий от всего ее облика, остался с нами и в творческом наследии Ивана Алексеевича Бунина, всегда подчеркивавшего огромное значение верной своей сподвижницы в жизни и в литературном наследии самой Веры Николаевны - прекрасной и легендарной музы одного из выдающихся мастеров русской и мировой литературы.

ВОРОНЕЖСКИЙ ПРЕМЬЕР СТОЛИЦЫ

80 лет назад (в 1937) он получил звание народного артиста СССР - самое почетное в стране, которое надо было заслужить огромным талантом и беззаветной преданностью своей профессии, высокому, настоящему искусству.

Александр Алексеевич Остужев

Именем великого артиста Остужева названа одна из лучших улиц левобережья Воронежа. Это и понятно, ведь Александр Алексеевич Пожаров (такова его настоящая фамилия) родился в нашем городе и сделал на воронежской сцене свои первые шаги.

Один из известнейших сегодня на весь мир режиссеров как-то, вспоминая Остужева, рассказывал о своем первом впечатлении от его игры: «Я увидел и подумал, как он странно играет! Так не говорят - говорит он нараспев, странно, совершенно по-другому, в другой манере, чем все артисты, а все в зале, затаив дыхание, слушают, плачут, мужчины плачут - что же это такое! Сколько лет прошло, я стал совсем другим, по-другому смотрю на искусство и понимаю, какой я был дурак, что я не мог оценить гениального артиста. Я тогда постигал «систему Станиславского» и считал, что я умней всех. И я просто не понял, что я недостаточно эстетически образован, и я не оценил ни его замысла тонкого, ни блестящей его техники, необыкновенной красоты голоса и огромного диапазона. Все это прошло мимо. Там были Качалов, Пастернак, молодой совсем Ги-лельс - элита, цвет Москвы приветствовал его. Немирович-Данченко кричал: «Браво, Остужев! Браво!.. Только со временем я понял, какой это был замечательный человек, величайший актер -Александр Остужев».

Он был из семьи железнодорожников. Отец работал машинистом, да и сам Александр служил чертежником в железнодорожных мастерских, прежде чем увлекся искусством Мельпомены.

Как актер-любитель он появился на воронежских подмостках в 1894 году, в антрепризе A.M. Медведева, в которой и обнаружил свой яркий и многообещающий талант. Вскоре артисты Московского Малого театра, гастролировавшие в Воронеже, выделили его среди других начинающих актеров. Премьер москвичей Александр Иванович Южин пригласил Остужева в училище при Малом театре, тем самым сыграв в его судьбе определяющую роль.

В Москве одаренного воронежца принял на свой курс талантливейший педагог, актер и режиссер (известный реформатор театра) Александр Павлович Ленский. Именно он и стал на добрый десяток лет учителем и наставником молодого Остужева, передавая ему секреты профессионального опыта. Ленский утверждал в своей школе принципы психологической подлинности, уделял особое внимание развитию сценической речи, обаяния и изящества, мастерству перевоплощения. Искусство Александра Ленского отличалось остротой внешнего рисунка, вниманием к деталям, мастерством мимики и грима. Все это он успешно передавал своим ученикам.

Первой работой Остужева в Малом театре стала роль Ромео («Ромео и Джульетта», 1901). В этой роли проявился глубокий лиризм таланта актера. В театре Корша в это же время он с поразительным успехом сыграл роль Алеши («Дети Ванюшина»), раскрыв мятущуюся душу мальчика, не понятого окружающими, косной купеческой семьей. Внутренне близким Ромео в исполнении Остужева был Чацкий («Горе от ума», 1902). Уже в ранних работах Александра Остужева отчетливо выявились основные особенности его творчества - обаяние, умение неподражаемо создавать сложные героические образы и редкостное владение словом, которым он как никто воздействовал на зрительские сердца.

Играя Жадова («Доходное место», 1907), он выражал идеи протеста, борьбы с убогой окружающей действительностью. Незнамов («Без вины виноватые», 1908) в исполнении Остужева выступал в защиту человеческих

прав. Социальную трагедию раскрывал актер в образе Освальда («Привидения» Ибсена, 1909). Во всех своих ролях Остужев подчеркивал героическое личностное начало. Его персонажами, как правило, были чистые, внутренне прекрасные люди, не желающие мириться с обществом, основанным на лжи, обмане, стяжательстве.

Понимание задач актерского искусства как высокого долга служения народу помогало Остужеву продолжать играть на сцене, несмотря на надвигающуюся глухоту - в 1910 году артист потерял слух. Труд актера превратился для него в подвижничество. Остужев выработал целую систему приемов, которые давали ему возможность работать в театре с прежним блеском. Событиями становились едва ли не все работы актера, среди которых Тео-доро («Собака на сене» Лопе де Вега), Басса-нио («Венецианский купец»), Марк Антоний («Юлий Цезарь» Шекспира), Квазимодо («Собор Парижской богоматери» по Гюго), Барон («Скупой рыцарь»)...

В 20-х годах Остужев принимал активное участие в выступлениях перед рабочей аудиторией, считая своей обязанностью просвещение и воспитание зрителя средствами искусства. В это время его образы отличались пафосом социальных преобразований (Карл Моор и др.). Вершинами творчества Александра Остужева в 30-40-х годах стали трагедийные образы Отелло (1935) и Уриэля Акосты (одноименная пьеса Гуцкова, 1940). В основе образа Отелло, созданного артистом, лежало противоречие между благородной, чистой, полной любви и доверия к людям человеческой личностью и обществом, построенным на социальной несправедливости и национальном неравенстве. Шекспировский спектакль Малого театра благодаря игре Остужева стал этапным в истории отечественной культуры. Как борца за высокие идеалы гуманизма, за свободу человеческой мысли трактовал актер и Уриэля Акосту.

Сценические образы Александра Остужева, отмеченные стремлением к идеалу, всегда были значительны и проникновенны. Все свое внимание артист сосредоточивал на выражении внутреннего духовного мира своих героев, их высокого интеллекта, благородства, чистоты, любви к людям. «Основной темой своих

героических образов я всегда считал идею добра», - писал Остужев.

Идейные позиции артиста определяли и художественную форму его работ. Александру Алексеевичу Остужеву всегда была свойственна романтическая приподнятость исполнения. Страстный пафос и темперамент сочетались в его искусстве с вдохновенностью и искренностью в передаче чувств. Высокий духовный строй героев Остужева находил выражение и в приподнятости интонационного звучания голоса, и в пластическом решении роли, отличавшемся обобщенностью, законченностью, художественным лаконизмом. Все эти особенности творчества Остужева сделали его ярчайшим наследником и выразителем романтического направления русского театрального искусства. За свои выдающиеся достижения он был одним из первых удостоен звания «Народный артист СССР», наград и премий, а самое главное - снискал на долгие годы любовь и обожание зрителей.

СЦЕНА И ЭКРАН СЕРГЕЯ ПАПОВА

Это в последние 2-3 десятилетия парк перед зданием «ДК железнодорожников» (той его части, которую занимал еще недавно Камерный театр) обезлюдел, лишился скамеек и каких бы то ни было достопримечательностей, а когда-то здесь было оживленное место отдыха многих и многих горожан. В парке располагались беседка-ротонда, тир, танцевальная площадка, фонтан и скамейки для отдыхающих и приходящих на спектакли и киносеансы. На месте современного кинотеатра «Юность» до войны находилось здание кинотеатра «Палас». После революции на его сцене работало несколько театральных коллективов.

Сначала в бывшем «Паласе» размещался Свободный театр, потом, в 20-е годы, - Театр вольных мастеров. А в начале 30-х здесь открылся Молодой театр, очень скоро завоевавший любовь воронежских поклонников Мельпомены.

Среди популярных актеров Молодого театра особо выделялись Сергей Иванович Папов и Вера Георгиевна Рощина. Их можно было увидеть в трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта», комедиях «Много шума из ничего», «Двенадцатая ночь», «Укрощение строп-

Сергей Иванович Папов

тивой», в драмах Шиллера «Разбойники», «Коварство и любовь», в пьесах Островского «Гроза» и «Бесприданница». Большим успехом пользовались и произведения советской драматургии: «Любовь Яровая» Тренева, «Таня» Арбузова, комедия воронежского писателя Николая Задонского «День рождения», постановку которой осуществил актер Папов. Впечатляющая работа Сергея Папова на подмостках Молодого театра (позднее преобразованного в ТЮЗ) способствовала приглашению артиста в 1940 году в Воронежский драматический театр.

Свой творческий путь молодой актер начинал в 1921 году на Родине, в Кинешме, в драматическом театре имени А.Н. Островского; потом в его биографии были театр Пролеткульта в городе Иваново и работа на сцене Ярославля, а в 1934 Сергей Папов дебютировал в Воронеже. В первых же ролях проявились основные черты его незаурядного таланта - обаяние, мужественность, безупречная органичность. Превосходно удавались актеру образы волевых, умных, деятельных, целеустремленных людей. Роли характерные играл он так же убедительно, как и роли героические, раскрывая драматический перелом в судьбе того или иного персонажа.

Начало деятельности артиста в Воронежском драмтеатре пришлось на годы Великой

Отечественной войны. Трагические события этих лет театр разделил вместе со всей страной. Воронежские актеры выезжали на передовую, выступали в воинских частях, госпиталях, испытали тяготы эвакуаций, голода и потерь близких. С ноября 1941 по февраль 1942 года труппа была эвакуирована в Сызрань, где продолжала работать. В июне 1942 года во время авианалета бомба попала в здание Воронежского театра, разрушив треть здания - сцену и часть зрительного зала. Во время дальнейших боев театр полностью выгорел. В июле коллектив был эвакуирован в Стерлитамак (Башкирия), а через несколько месяцев переведен в Копейск Челябинской области. Только в мае 1944 года труппа возвратилась в Воронежскую область и до декабря работала в Борисоглебске. После освобождения Воронежа историческое здание драматического театра было восстановлено одним из первых в городе. Работы начались весной 1944 года, а 31 декабря состоялось открытие театра премьерой «Горе от ума» А. С. Грибоедова.

Руководил театром долгие годы талантливейший режиссер Всеволод Михайлович Эн-гелькрон (настоящая фамилия Филиппов). В его спектаклях проявился талант многих актеров, среди которых особое место принадлежало Сергею Ивановичу Папову. Он запомнился воронежским зрителям неподражаемыми образами: Шульги в «Молодой гвардии», Кузнецова в «Сильных духом» (Медведев и Гребнев), Годуна в фадеевском «Разломе», председателя колхоза Ивана Буданцева (в одноименной пьесе Лаврентьева), рабочего Василия Забродина в «Ленинградском проспекте» Штока. Незабываемыми стали роли Папова в классическом репертуаре, где он с блеском играл Нила в горь-ковских «Мещанах», Астрова в «Дяде Ване», городничего в «Ревизоре», Петруччио в «Укрощении строптивой».

В 50-е годы Воронежский театр неоднократно выезжал на гастроли в Москву, где его выступления пользовались огромным успехом. В 1952 году воронежцы показали «Разлом», «Дядю Ваню» и ряд других спектаклей, в 1956 - «Привидения» Ибсена, в 1958 - «Алексея Кольцова» Кораблинова, «Ивана Буданцева», «Виринею», «Горе от ума». Столица очень тепло принимала постановки одного из старейших русских театров и его артистов. Сер-

гея Папова в Москве знали еще и по работам в кино. В 1952 году он исполнил главную роль в фильме «Пржевальский» знаменитого режиссера Сергея Юткевича, лауреата многих престижных международных кинофестивалей. Снимался Папов в таких картинах, как «Герои Шипки», «Метель», «Золотой эшелон».

Дарование Сергея Ивановича Папова раскрылось во многом благодаря тому, что в театре его окружала целая плеяда замечательных актеров и режиссеров - его коллег и друзей.

За свое творчество в 1958 году Сергей Иванович Папов был удостоен почетнейшего звания народного артиста СССР. Он работал на Кольцовской сцене более двадцати пяти лет и навсегда остался в сердцах благодарных зрителей.

НАРОДНЫЙ АРТИСТ ИЗ ВОРОНЕЖА

Каждой своей работой этот уникальный актер восхищал зрителей вдохновенным талантом, вызывающим необычайные ощущения сопричастности и сопереживания. Народный артист СССР, уроженец Воронежа, Георгий Павлович Менглет (внук прославленного русского генерала Михаила Охотина - героя Шипки) по праву своего дарования был знаменитым премьером столичного Театра сатиры. Отмечая 105-летний юбилей актера, хочется вновь и вновь вспоминать о его ролях, ярких и проникновенных, и его удивительной биографии.

В последние 10-15 лет двадцатого века Ге -оргий Менглет радовал нас своими незабываемыми образами: Фирса в «Вишневом саде», Подколесина в спектакле «Молчи, грусть, молчи!», Эдгара Гувера в «Бремени решения» Бурлацкого, Ивана Коломийцева в «Последних» Горького. Запомнились Председатель в «Трибунале» Войновича, Первый пенсионер в «Страстях Черноморья» Фазиля Искандера. Событиями театральной Москвы стали также образы Менглета - Серапиона Градобоева в «Горячем сердце» Островского (постановка Плучека) в родном Театре сатиры и Барона в «Скупом рыцаре» Пушкина, поставленном Игорем Штернбергом в театре «Вернисаж»...

Роли эти, виртуозно сыгранные выдающимся мастером - утонченным, ироничным, искрометным и доброжелательным, - явились продолжением множества других, созданных

Георгий Менглет

им за 70 лет работы на сцене. Сыгранных прежде всего в театре, а также на телевидении и в кино.

Александр Ширвиндт, вспоминая о своем спектакле «Молчи, грусть, молчи!» и об участии в нем Георгия Павловича, говорил так: «Какое-то время мы этот спектакль не играли: болели несколько актеров, в том числе и Мен-глет. Но как только Георгий Павлович почувствовал себя немного лучше, он сразу захотел его сыграть. Надо было видеть, что произошло в зале, когда занавес открылся, и он появился на сцене. Он не успел произнести и слова, но сразу же началась овация. Шквал аплодисментов не смолкал несколько минут. Зал встал. Такой любовью могут похвастаться немногие.»

Начинался же творческий путь артиста в Воронеже еще в 20-е (!) годы, где Георгий Менглет всерьез приобщился к театральному искусству. Поклонниками Мельпомены были его родители - Павел Владимирович и Екатерина Михайловна. Они частенько брали сына с собой на спектакли, определившие дальнейшие интересы и устремления юноши.

Когда в классе появилась учительница литературы Александра Ивановна Лепинь и ор-

ганизовала «Драматический коллектив имени А.С. Грибоедова», Георгий очень быстро оказался в команде школьных актеров. Первый же спектакль «Горе от ума», в котором он играл Чацкого, имел большой успех. Ребята, ведомые своей учительницей, выступали на разных сценах Воронежа: в клубе имени Карла Маркса, в Народном доме, в кинотеатре «Палас». Потом не менее успешно ставили и играли юные артисты «Плоды просвещения», «Вильгельма Телля», «Гибель надежды». Менглет был в этих постановках одним из главных участников.

Окончив школу, Георгий поехал в столицу и поступил на актерский курс известнейшего педагога ГИТИСа Андрея Павловича Петровского. Случилось это в 1930 году. Так воронежская часть сценической биографии будущего Народного артиста страны Менглета сменилась московской, став «предисловием» к восхождению воронежца на театральный Олимп. Важнейшими этапами жизни актера стали: его работы в театре-студии Алексея Денисовича Дикого, организация русского театра в столице Таджикистана Душанбе, руководство фронтовым театральным коллективом, выступающим перед бойцами на передовой и в госпиталях, служба в Театре сатиры, где он за 55 лет сыграл множество впечатляющих ролей, удостоившись почетнейшего звания Народного артиста СССР. Вместе с ним там работала и его жена - замечательная актриса Нина Николаевна Архипова.

О Георгии Менглете всегда говорили, что он - актер острой и точной формы, органичной и меткой характерности, обладающий ярким импровизационным даром, которому в полной мере подвластны и мягкий лиризм, и пронзительная трагическая интонация. Мне довелось видеть Георгия Павловича в нескольких ролях, общаться с ним и его удивительной супругой.

С Ниной Николаевной мы познакомились 27 марта 2001 года, в День театра, в преддверии ее 80-летия. После спектакля «Восемь любящих женщин» в «Сатире» был вечер, на который меня пригласили вместе со съемочной группой российского телевидения. Там и заговорили мы с Ниной Николаевной о самых разных вещах: о спектаклях «Сатиры», о московской театральной моде, изощряющейся в «новых формах», о положении дел на нашем телевиде-

Народные артисты страны Г.П. Менглет и Н.Н. Архипова

нии, которое все больше американизировалось и оглуплялось, о странной культурной политике государства, ведущей к деградации людей и утрате всяческих идеалов. Вспомнили о выдающихся достижениях советского телетеатра, о том, как многочисленные спектакли по русской и зарубежной классике ставили наши лучшие режиссеры, и том, как учиться к нам приезжали со всего мира, перенимая драгоценный опыт. Узнав, что я воронежец, выпускник мастерской ее любимого режиссера Сергея Евлахишвили, в постановках которого ей приходилось участвовать, Нина Николаевна пригласила меня домой, как она выразилась, «пообщаться с Жориком» (так доверительно-ласково Георгия Павловича называли все родные и друзья).

Через несколько дней вместе с актрисой и режиссером-постановщиком «Сатиры» Натальей Фекленко мы были в семье любимых с детства актеров. В тот вечер с Георгием Павловичем мы общались долго и откровенно. Он внимательно расспрашивал о Воронеже, о Кольцовском театре, который выстроили на месте его родного дома, о режиссере Анатолии Иванове, чьи спектакли всякий раз ждала театральная Москва во время очередных гастролей кольцовцев. Интересовался о планах нашего «Оперного», ТЮЗа, Камерного, института искусств.

Меня обрадовало, что Георгий Павлович с восхищением говорил о чужих талантах, восторженно рассказывал об Алексее Денисовиче Диком - своем выдающемся учителе, об арти-

сте и режиссере Борисе Бабочкине, с которым ему довелось поработать в ленинградском БДТ, о своих удивительных партнерах. Когда мы коснулись в разговоре ареста Алексея Дикого в 1937 году и объявления его «английским шпионом», Менглет помрачнел, но потом сказал, что ситуация в стране перед войной была очень и очень сложной, и во многих местах возникали террористические акции, провоцирующие всевозможные слухи, нелепости, аресты. К тому же немецкая разведка, готовясь к военным действиям, старалась вовсю, наводняя Советский Союз провокаторами и диверсантами, что не могло не стимулировать поиски «врагов народа». Заканчивая воспоминания об Алексее Диком, Георгий Павлович поведал, что, выйдя из лагеря, тот четырежды награждался Государственными (Сталинскими) премиями за свои постановки. Таковы были гримасы и противоречия эпохи.

Вспоминая о фронтовом театре Менглета, мы говорили и о так называемой «цивилизованной Европе», развязавшей страшную войну, унесшую десятки миллионов жизней, ужасных репрессиях в Германии, Италии, Испании, Португалии 30-х годов, о фашистских газовых камерах и о той участи, которая нам была уготована, не случись нашей Великой Победы, давшейся колоссальной ценой, невероятной стойкостью народа и талантом наших маршалов, одержавших в конечном счете победу над армией, подчинившей себе полмира. Говоря о военных событиях, поведал Георгий Павлович мне и о

своей роли Черчилля в кинофильме «Победа» Евгения Матвеева, о документах, с которыми ему пришлось познакомиться, рассказывающих об участии некоторых стран, и в частности Англии, в провоцировании той войны.

Мудрость нашего земляка, его поразительное добросердечие тронули меня до глубины души. Мы сидели до поздней ночи и не могли наговориться. В комнате его висели афиши и фотографии спектаклей, которые за разговором мне не удавалось подробно рассмотреть. Поймав мой взгляд, Георгий Павлович достал из письменного стола свою только что вышедшую книгу и, улыбаясь, подписал, сказав, что в ней есть все самое главное и важное для него. Мы расстались, как старые товарищи, пообещав друг другу вскоре встретиться вновь. Через несколько дней я узнал, что мой легендарный земляк умер в ночь на 1 мая, накануне юбилея своей жены Нины Николаевны Архиповой. Мне, как и многим другим, не хватает его лучистой улыбки, внимательных, добрых и все понимающих глаз. К счастью, у нас есть записи его спектаклей и наша память о выдающемся человеке, любящем свою профессию, свою страну и город, в котором он появился на свет.

ВОЙНА И МИР БОРИСА ВАСИЛЬЕВА

45 лет назад на экраны страны вышел фильм по его повести «А зори здесь тихие.», сделавший имя писателя широко известным. Повесть была напечатана в журнале «Юность» в 1969 году и имела необычайный успех. Картина, снятая режиссером (фронтовиком) Станиславом Ростоцким, была удостоена Государственной премии СССР и множества разных призов. Одновременно с фильмом на воронежской сцене театра имени Кольцова был поставлен прекрасный одноименный спектакль в режиссуре Валерия Соловьева, сопровождавшийся аншлагами в течение нескольких лет.

Надо сказать, что пьесы по произведениям Бориса Львовича Васильева успешно шли на многих сценах страны, в том числе и воронежских театров - Кольцовском и института искусств. Продолжают они свое шествие по театральным подмосткам России (а также за рубежом) и сегодня. Фильмы, снятые по его сценариям, волнуют вот уже не одно поколе-

Борис Васильев

ние зрителей. Некоторыми героями их становились и воронежские друзья писателя. В нашем городе прошли детские и юношеские годы Бориса Васильева. Здесь он учился в школах № 54 и № 5. Отсюда после окончания 9-го класса ушел добровольцем на фронт. С первых же его нашумевших работ о Васильеве заговорили не только как о многообещающем талантливом писателе, но и большом Человеке - совестливом и неравнодушном. Читать его книги, смотреть фильмы и спектакли, говорить о нем хочется вновь и вновь, ибо масштаб личности, талант Васильева огромен и притягателен.

Борис Васильев родился 21 мая 1924 года в дворянской семье в Смоленске. Влияние семейных устоев и легендарного времени, в котором ему довелось жить, он всегда считал определяющим в формировании своего мировоззрения, нравственных принципов и взглядов. Примером для него во многом стал отец - кадровый офицер, прошедший несколько войн.

С детских лет у будущего писателя пробудилась любовь к литературе и истории. Позже (в Воронеже, куда переехала семья) пришло увлечение театром. Учась в воронежской школе, Васильев играл в любительских спектаклях, выпускал вместе со своим другом рукописный журнал.

В начале июля 1941 года Борис Васильев ушел из Воронежа на фронт добровольцем в составе истребительного комсомольского пол-

168

ка. После ранения, полученного в 1943, он был направлен в Военную академию бронетанковых и механизированных войск. По окончании инженерного факультета Васильев работал испытателем машин на Урале. Там же он вступил в Коммунистическую партию. В середине 50-х годов появляются его драматические произведения «Танкисты» и «Стучите и откроется». Путь этих пьес на сцену оказался не прост: слишком высоки были идеологические и художественные требования к театральным пьесам начинающих драматургов. Понимая это, Васильев поступает в мастерскую (при Глав-кино) известнейшего драматурга и сценариста Н. Ф. Погодина.

Вспоминая позднее о своем литературном становлении, рассказывал Борис Львович не раз о том, как заставлял себя переписывать страницами рассказы любимого писателя - Антона Павловича Чехова, - чтобы понять, как тот «структурирует» свой текст, связывая «между собой мысли и слова», образующиеся в уникальные лаконичные строчки великих произведений.

В конце 50-х годов сценарии Васильева принимают для постановок несколько киностудий страны. По ним снимают фильмы: «Очередной рейс», «Сержанты», «След в океане», «Королевская регата», «На пути в Берлин». Над некоторыми сценариями он работает вместе с Кириллом Рапопортом. Всенародную славу и любовь приносят писателю в начале 70-х годов кинокартины «А зори здесь тихие...» (режиссер С. Ростоцкий) и «Офицеры» (режиссер В. Роговой).

Первое прозаическое произведение Бориса Васильева «Иванов катер» (1967) сразу же решает опубликовать в «Новом мире» Твар-довский. Однако увидит свет повесть только в 1970-м году, уже после ухода главного редактора Александра Твардовского из журнала. Раньше «Иванова катера» в печати появляется повесть «А зори здесь тихие.» (1969), получившая восторженные отклики читателей и критики.

Исследователи творческой биографии Васильева будут говорить о том, что в этой повести достаточно четко выявились характерные черты прозы Бориса Васильева, обусловленные в немалой мере личными качествами писателя - человека тонко чувствующего, остро

переживающего, не лишенного сентиментальности и вместе с тем наделенного спасительным чувством иронии, способностью честно и мужественно смотреть на мир и называть вещи своими именами. Анализируя концовки его произведений - в основном трагичные, - придут к выводу, что автор, прошедший через ад войны, по праву убежден: искусство не должно выступать только в роли утешителя, его функции - обнажать перед людьми жизненные опасности в любых их проявлениях, будить в людях совесть и учить сочувствию и добру.

Художественное осмысление войны и судьбы своего поколения, для которой она стала главным событием жизни, Васильев продолжил в повестях: «В списках не значился», «Завтра была война», рассказах «Ветеран», «Великолепная шестерка», «Вы чье, старичье?», «Неопалимая купина» и других. Повесть «В списках не значился», основанная на документальных фактах, безусловно, тяготела к жанру романтической легенды-притчи. А в истории ее главного героя - лейтенанта Плуж-никова, которому Борис Васильев дал фамилию своего погибшего воронежского друга, явно прослеживался обобщенный опыт духовного становления поколения, к которому относился и сам писатель. Оно, преодолевая страх смерти, голод и усталость, постепенно вырабатывало в себе качества, лежащие в основе кодекса личного человеческого и национального достоинства, впитанные им из семейных традиций, отечественной истории и культуры: долг, честь, совесть и, наконец, патриотизм - чувство, с точки зрения Васильева, глубоко интимное, не показное, но обязательное.

В начале 80-х годов Борис Васильев публикует два произведения, очень близких друг другу внутренне по проблематике. Это автобиографическая повесть «Летят мои кони», глубоко искренняя и полная тепла по отношению ко всему, что составляло его юность, и повесть «Завтра была война» - одно из наиболее жестких и пронзительных произведений писателя. На его страницах предстает полная противоречий предвоенная эпоха, испытывающая на человечность героев и заставляющая их делать нелегкий выбор между добром и злом, прежде чем каждый из них сумеет (или нет) разобраться со столь непростыми понятиями.

Несколько особняком стоит в прозе Васильева роман «Не стреляйте в белых лебедей» (авторское название «Не стреляйте белых лебедей») - переносящий персонажей с их внутренними и бытовыми проблемами уже в иное, послевоенное время 60-70-х годов, в реалии русской деревни. Герой романа Егор Полушкин оказывается для автора примером Личности, несущей в себе высшее человеческое качество - нравственность. Он, не раздумывая, вступает в противостояние с теми, кто выбрал для себя путь браконьерства и уничтожения природы, и в этой борьбе с человеческим равнодушием и жестокостью погибает. На телевидении в 1980 году режиссер Родион Нахапетов снимет потрясающий фильм по этому произведению Васильева, который будет отмечен рядом престижных международных наград.

Роман «Были и небыли» положил начало двум, со временем ставшим основными, темам творчества Васильева - истории русской интеллигенции и истории России. Среди его наиболее ярких исторических произведений -романы «Вещий Олег» и «Князь Ярослав и его сыновья».

Борис Львович являлся автором многочисленных публицистических статей. Их тематика была разнообразна: потеря обществом исторической памяти, господство исторического незнания, медленно (а то и очень быстро, как мы видим теперь) убивающего нацию. Васильев остро ставил вопрос об одном из самых горьких для страны итогов ХХ века - размывании нравственно-культурного пласта, накопленного Россией за время ее существования, и как следствие этого - истончении мыслящего слоя общества и изменении менталитета народа. Борис Васильев постоянно напоминал о необходимости установления приоритета культуры, которую определял как «традиционную, выработанную тысячелетиями систему выживания данного народа». Его размышления и тревоги сегодня актуальны особенно, ибо то, что мы наблюдаем вокруг (во внутренней и внешней политике не только нашей Родины, но и многих других стран), не может не вызывать раздражения и неприятия, боли и отчаяния, пронзительного ощущения надвигающейся новой мировой войны.

Борис Львович Васильев ушел на 89-м году жизни, успев сделать многое, оставив нам свой

щедрый талант и замечательный пример жизни большого Художника, Человека и Гражданина.

ГЕННАДИЙ ШПАЛИКОВ.

ПОЭТ И СЦЕНАРИСТ (к 80-летию со дня рождения Геннадия Шпаликова)

Осенью 2017 года этому замечательному поэту и кинематографисту было посвящено немало творческих встреч и вечеров. О нем говорили друзья и коллеги, многочисленные поклонники его творчества, читали его стихи и смотрели фильмы.

Для воронежцев имя Геннадия Шпаликова оказалось дорогим еще и потому, что родословная поэта связана с нашим краем. Мама его, Людмила Никифоровна Переверткина, родилась на воронежской земле, в Таловой, в 1918 году. Там же в Гражданскую белогвардейцами были убиты дед и родная тетя. Белый террор был ничуть не лучше красного, хотя говорить об этом сегодня не принято. После гибели отца на фронте уже войны Отечественной Геннадий Шпаликов оказался в суворовском училище, по окончании которого должен был стать профессиональным военным. Биография его, однако, сложилась иначе. Судьба привела во ВГИК и сделала известным всей стране.

Г. Шпаликов

Геннадий Шпаликов и мама Людмила Никифоровна

Вспоминая о своем детстве и юности, Ген -надий не раз будет говорить о родителях: о том, как отец строил Сегежский бумажный комбинат в Карелии, как потом служил в Военно-инженерной академии имени Куйбышева, об эвакуации в город Фрунзе и возвращении семьи в Москву в 1943 году. Подполковник Федор Шпаликов погибнет 29 января 1945 года в Польше. Сын, выбравший вслед за отцом военную стезю, получив травму на учениях, будет уволен из армии в 1956-м. Тогда же начнется его творческий путь в искусстве, яркий, незабываемый, но, к сожалению, короткий.

По сценариям вгиковского студента Геннадия Шпаликова запустят пять (!) фильмов. «Трамвай в другие города» (режиссер Ю. Файт) и «Звезда на пряжке» (режиссер В. Туров) очень скоро выйдут на экраны, обнаружив несомненный талант молодого сценариста. Потом будет грандиозный успех картины «Мне двадцать лет», снятой Марленом Хуциевым. Она получит специальный приз кинофестиваля в Венеции -«Серебряного Льва». Выход фильма к зрителю окажется непростым. Сценарий в ходе съемок придется дорабатывать, а некоторые эпизоды переснимать. Но даже на фоне целого ряда блистательных советских картин периода 60-70-х годов успех Шпаликова и Хуциева выделится особо.

Талантливейшие работы Шпаликова выберут для своих постановок такие режиссеры, как Георгий Данелия («Я шагаю по Москве»), Ла-

риса Шепитько («Ты и я»), Сергей Урусевский («Пой песню, поэт»), Виктор Туров («Я родом из детства»). Все эти ленты станут шедеврами нашего кино. Доброжелательность, честность и открытость сделают Шпаликова душой любой компании, другом многих кинематографистов-современников. Крепкие товарищеские отношения свяжут Геннадия Шпаликова и Виктора Турова. Много общего окажется в их военном прошлом. После гибели отца Шпаликов, навещая в Таловой мать (на каникулах в суворовском училище), увидит, во что превратили немцы Воронеж. Руины города и запредельные человеческие страдания запомнятся ему надолго. Виктору Турову было 5 лет, когда родную Могилевщину захватили фашисты. Отец ушел в партизаны, но в одном из боев его схватили гитлеровцы и расстреляли. Виктора с матерью и сестрой отправили в немецкий концлагерь. Чудом выжив там, они вернулись на родину, где все было разрушено и сожжено, только в 45-м.

Почти все фильмы Виктора Турова будут о войне. «Я родом из детства», который они сделают со Шпаликовым, станет наиболее пронзительным и щемящим. «О ребятах, которые пережили войну, - вспоминал режиссер Туров, - очень хотелось рассказать незатейливо. Они ведь не герои, они не воевали, но война прошла через их души, обожгла сердца, опалила их детство; они слишком рано хлебнули всю ее горечь, познали ее бесчеловечность, жестокость».

Надо признать, что поколению кинематографистов 60-80-х годов в определенном смысле здорово повезло, ибо государство выделяло на кинематограф колоссальные средства. Развитие получили не только игровое кино, но и документальное, научно-популярное, мультипликационное. Десятки имен советских режиссеров оказались востребованы страной, едва оправившейся после ужасной войны, многие фильмы их удостаивались престижнейших призов всевозможных международных фестивалей. Во ВГИК, ставший лучшим в мире институтом кино, приезжали учиться люди со всего света.

Геннадий Шпаликов прославился не только как удивительный сценарист, но и тонкий, проникновенный поэт. Песни на его стихи звучали в фильмах «Я шагаю по Москве», «Пока фронт в обороне», «Коллеги», «Рабочий поселок», «Ждем тебя, парень», «Гений» и других. Он работал в поэтическом кино и как режиссер, поставив в 1967 году по собственному сценарию «Долгую счастливую жизнь». Эта лиричная и трогательная картина стала образцом авторского кинематографа.

Сейчас трудно понять, почему сценарии Шпаликова «Сестра моя - жизнь», «Декабристы», «Все дни рождения», по которым собирались снимать фильмы Никита Михалков, Михаил Швейцер и Сергей Бондарчук, не были приняты в производство, несмотря на то, что они переписывались по нескольку раз. Профессиональные неурядицы и проблемы в личной жизни, судя по всему, надломили Геннадия Шпаликова, и в 1974 году, когда ему исполнилось 37, он покончил с собой. Его неожиданный уход стал шоком для всех друзей и поклонников.

Сегодня перед ВГИКом можно увидеть памятник трем его выпускникам: Андрею Тарковскому, Василию Шукшину, Геннадию Шпаликову. Выдающиеся мастера были друзьями. Вклад их в кинематограф огромен и уникален. Творчество этих оригинальных авторов продолжает жить и впечатлять зрителей. Так случилось, что они рано ушли из жизни, не успев осуществить все свои планы, но и то, что сделано, оставило неизгладимый след не только в отечественном, но и в мировом искусстве.

ХРАНЯ ТРАДИЦИИ НАРОДА...

Этот удивительный ансамбль, отмечающий в 2018 году 70-летний юбилей со дня своего основания, давно привлекает внимание поклонников народного творчества замечательными голосами, искренностью, азартом, уникальным репертуаром. Рассказать об истории создания ансамбля «Купава», его участниках, концертах, гастролях и наградах, а также о сегодняшней жизни, довольно трудной, испытывающей подобные коллективы на верность народному искусству, сохраняющему традиции предков, наши культурные истоки и достижения, хочется в эти юбилейные для него дни.

Биография коллектива, который теперь базируется в городском Доме культуры («ДК Машиностроителей»), начиналась в стенах завода имени Коминтерна. Образование ансамбля пришлось на тяжелые послевоенные годы, когда восстанавливался из руин Воронеж и вместе с ним разрушенный экскаваторный завод, необходимый не только нашему городу, но и всей стране.

В 1948 году в одном из красных уголков завода собрался на свою первую репетицию хоровой кружок в составе 30-ти человек. В него вошли рабочие и служащие завода, любящие народную песню. В репертуаре образовавшегося ансамбля, которым руководил тогда Федор Тимофеевич Денисенко, зазвучали народные песни - русские, украинские, белорусские, а также эстрадные песни военных лет.

В те годы постоянного помещения для репетиций еще не было, но участники ансамбля находили возможность репетировать в самых разных местах: клубах, общежитиях, столовых, красных уголках. Дирижером хора с 1948 по 50-й год был Леонид Георгиевич Сафонов, который учился в Воронежском музыкальном училище по классу кларнета. Позже, закончив Ленинградскую консерваторию (факультет военно-морских дирижеров) и защитив докторскую диссертацию по философии, он был хорошо известен в культурной жизни Воронежа как талантливейший дирижер, педагог и подвижник.

В 1957 году в нашем городе открылся Дворец культуры завода имени Коминтерна, ставший для ансамбля, руководимого Ф.Т. Денисенко, на долгое время родным домом. Здесь

Ансамбль «Купава»

коллектив репетировал и часто выступал перед зрителями. Энтузиазм и мастерство участников ансамбля были отмечены на многих смотрах и фестивалях народного творчества не только в Воронеже, но и в Москве, а также за рубежом.

В 1964 году коллективу было присвоено звание народного. К тому времени численность ансамбля составляла уже около 100 человек. Некоторые участники хора стали профессиональными артистами, удостоились почетных званий, престижных наград и дипломов. Среди них Евгения Черепанова, Варвара Субачева, Татьяна Русакова, Николай Денисов. Кто-то, закончив музыкальные учебные заведения, выбрал педагогическое поприще. Обо всем этом я узнал от Анатолия Муковнина - человека удивительно талантливого, открытого и доброжелательного. Надо сказать, что радость, доброжелательность, искренность присущи всем участникам коллектива «Купава», продолжающего традиции того самого послевоенного хора, руководимого Федором Денисенко. Именно эти замечательные качества и трогают зрительские сердца.

Всякий раз, когда артисты исполняют народные песни или лучшие песни советской эстрады - теплые и задушевные, - публика откликается, отвечая любовью и благодарностью. Этот обмен эмоциями удивительной радости и чистоты я наблюдал как на уличных выступлениях в Воронеже, так и в нескольких концертных залах. Видел, с каким удовольствием люди обращаются к своим песенным истокам, которых нам так сейчас не хватает.

В «Купаве» есть исполнительницы, пришедшие в ансамбль в 60-70-е годы. Это Зинаида Пригородова и Вера Даньшина, Раиса Лихарева и Валентина Голева. Они по-прежнему задают тон многим выступлениям. На концертах коллектива, помимо замечательных женских голосов, среди которых мне особо запомнились голоса Анны Скибиной, Ольги Тарасовой, Зои Никольской, поражают вокал Сергея Рыкунова и баян руководителя ансамбля Анатолия Муковнина (который, как оказалось, является учителем математики в школе). Музыкальные импровизации Муковнина вдохновляют каждый номер «Купавы», вызывая желание слушать артистов вновь и вновь.

Анатолий Иванович, рассказывая о своих товарищах, музыкантах и солистах, исполнительницах, выступающих в ансамбле, всегда признательно говорит и о хормейстерах: Марии Прониной, Галине Хоменко, Тамаре Ждановой, концертмейстерах Валентине Иванове, Леониде Денисове, Геннадии Маслове, Петре Бычкове, - внесших огромный вклад в становление коллектива, его творческую биографию .

Конечно, сегодня «Купаве» нелегко. Нет серьезной финансовой помощи, не хватает поддержки информационной. Концерты ансамбля, к сожалению, случаются реже, чем того хотелось бы зрителям (экраны телевидения и всевозможные радиопрограммы предпочитают навязывать зарубежных англоязычных «кумиров» и российскую эстрадную попсу, едва ли не во всем старающуюся им подражать). Деятельность коллективов, подобных «Купаве», держится на энтузиазме и завидной любви к народной песне. Дело, которым занимаются артисты, возвращая нас к нашим корням, нужное и благородное. Каждая такая встреча, связывающая нас с историей страны и ее культурой, ценна и памятна. Она надолго остается в душе, ибо песня стала частью жизни и души людей, поющих на сцене, обращающихся к нам добросердечно, откровенно и трепетно.

ИРИНА КИМ. ПЕСНЯ,

УСТРЕМЛЕННАЯ В ВЕЧНОСТЬ

У авторской, или так называемой бардовской песни появилась огромная аудитория, когда в стране, едва оправившейся от ужасной, разрушительной войны, возникла потребность в разговоре, касающемся, казалось бы, простых, и в то же время вечных тем, насущных вопросов, которые волновали людей из века в век, - о смысле жизни, ее ценностях - подлинных и мнимых, дружбе, предательстве, любви, постоянном выборе между добром и злом... Тогда и увидели все, что эти важнейшие вопросы бытия, всегда поднимаемые литературой (и поэзией в частности), пронзительнее звучат в музыкальном (гитарном) аккомпанементе. Монологи поющих поэтов и исполнителей вызывали бурю ответных эмоций. Конечно, возникло бардовское движение не на пустом месте. Были до этого и уходящий вглубь истории фольклорный опыт, и чудесные русские роман-

сы, и песни военные и дворовые, и те, что звучали с киноэкранов (еще с 30-х годов), а также с эстрадных и театральных подмостков. Был и легендарный Вертинский, остающийся по сей день ни на кого не похожим и чарующим, а рядом - неповторимые Утесов и Бернес. Но все-таки заявившие себя в 50-60-е годы барды, словно причудливой разноцветной мозаикой, начали отражать эпоху небывалого подъема страны, устремленной не только к звездному космосу, но и внутреннему космосу каждого человека, с его радостями и печалями, прозрениями и драмами.

Мы хорошо помним, как ворвались в наши дома с возникновением соответствующей техники голоса Высоцкого и Окуджавы, Новеллы Матвеевой и Визбора, Дольского, Ножкина, Камбуровой, Никитиных и некоторых других авторов, чьи произведения оставляли в душе неизгладимый след, ощущение соприкосновения с удивительным и волнующим миром человеческого духа и таланта. Полюбившиеся песни звучали в кинофильмах и спектаклях, на телевидении и радио, не говоря уже о домашних магнитофонах и проигрывателях. Продолжалось это вплоть до развала Великой советской страны - периода всяческих перестроек, катастроф и мытарств, где, казалось, стало не до песен и гитар. Именно тогда и изрек Булат Окуджава фразу: «Авторская песня родилась на московских кухнях и умерла на них же».

Позже (когда теле- и радиоэфиры вместе со сценами захватили предприимчивые зарубежные и отечественные «поп-звезды» и всевозможные клоуны, циничные политиканы и дельцы, алчущие денег) выяснилось, что авторы и исполнители жанра, который все-таки «на кухнях» не умер, продолжают существовать и как-то развиваться, собираясь для общения на фестивальных площадках под открытым небом, исчезнув лишь из медийного пространства - поля зрения радио и ТВ. Появившийся интернет проблему «исчезновения», вынужденного «ухода в тень» в полной мере решить не мог

Влияли на ситуацию и субъективные обстоятельства. В сложившийся круг классиков авторской песни новые имена принимались нами с ревностью, вполне понятной, и высокой требовательностью: слишком уж дороги и весомы были ощущения тех первых впечат-

лений, восторгов и привязанностей, занявших, как представлялось, все наше внутреннее душевное пространство. И тем не менее новые личности, вызывающие радость от знакомства с ярким и необыкновенным талантом, появлялись, занимая свое место среди любимых и самобытных авторов-исполнителей прежних лет. Одним из таких открытий последнего времени стала для ценителей авторской песни Ирина Ким - лауреат нескольких международных фестивалей.

Историк и психолог по образованию, Ирина с юных лет была увлечена музыкой и песенным творчеством. Успешно выступала она и в школьном ансамбле, и в студенческом коллективе Воронежского пединститута, в котором училась. Работая после окончания вуза педагогом сначала на Алтае и в Ростовской области, а потом в Байконуре (Казахстан), оставалась верна Ирина своей любви к поэзии и авторской песне, время от времени принимая участие в бардовских концертах. На Международном фестивале «Белое солнце пустыни» (где она впервые приняла участие) Ирина Ким стала лауреатом. Вернувшись на родину, в Воронеж, она, участвуя в таких фестивалях, как «Ковчег», «Парус надежды», «Рамонский родник», неизменно становилась лауреатом в номинации «исполнитель» и «автор музыки».

Голос Ирины Ким, проникновенный и незабываемый, ее обаяние, ее гитара, выбор репертуара (пронзительных стихов, положенных ею на музыку и бардовских песен), манера исполнения, растущая от выступления к выступлению зрительская аудитория (стремящаяся услышать именно ее), говорят об уникальном таланте исполнительницы, вызывающем отклик в сердцах ценителей оригинального жанра - «звучащей поэзии» - искусства, необходимого всем тем, кто неравнодушен к родному языку, к поразительному сочетанию поэзии и музыки, откровенному разговору по душам, которого нам так не хватает в нашей жизненной суете и разобщенности.

Как-то, продолжая Булата Окуджаву, говорившего, что авторская песня - это «особая форма духовного общения единомышленников», Юрий Визбор сказал: «Самое главное, что есть в песне, - это Интонация, Свой голос. И его нужно обязательно взращивать в себе, поливать, удобрять и отстаивать. Бардовская

Ирина Ким

песня, ее музыкальный строй, стихи, самое искреннее волнение автора, его манера держаться на сцене - все это вместе и является волнующим и живым отражением человеческой души, взгляда человека на мир. Песня (и не только своя собственная, но и та, которую ты исполняешь) должна быть наделена некой тайной познания другой души. Во что я верю? Я верю в не очень сложное высказывание Тургенева о том, что талант - это подробность. Имеется в виду. такая подробность. что нечто решает или создает интонацию, состояние души поющего и пишущего. Подробность, на которую опирается вся песня.»

На вопрос: «Что формировало, помогало держаться и заниматься творчеством?» в одном из интервью Ирина отвечает: «Все мы родом из детства. Для нас примером были наши родители, самозабвенно трудившиеся на благо Родины, учителя, друзья, атмосфера, в которой мы жили. Все это и формировало внутренний стержень, характер, вкусы, ответственность перед семьей, памятью предков, Отечеством; если угодно, то и перед теми образцами настоящего высокого искусства, на котором мы росли. Мне понятно и близко высказывание Елены Камбуровой: «Я - Ванька-Встанька. Еще я часто ощущаю себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Это все равно лучше, чем ничего не делать. Лучше с трудностями двигаться вперед, чем говорить: ну ладно, как-нибудь и так проживу. Вообще, я стараюсь жить

по календарю вечности. В наше время низких вкусов и культа насилия единственным убежищем для человеческой души остаются только истинные, вечные ценности. Только обращение к высокому искусству поможет всем нам.» Согласна с ней, особенно, когда она говорит о календаре вечности, непреходящих ценностях, подлинном искусстве, которое должно быть ориентиром для нас. Во всяком случае, для меня это так».

Есть в репертуаре Ирины также и изумительные, светлые песни отечественной эстрады и кино, исполняемые в былые годы Шульженко и Кристалинской, Миансаровой и Ведищевой, а вместе с ними Пахоменко и Герман, Пьехой, Толкуновой, Гурченко. И это правильно. В этом и прослеживается в истории неразрывная связующая нить, продолжающая как-то держать нас в новых жестоких реалиях жизни.

Безусловно, личностное начало определяет любое значимое песенное высказывание, его содержание и стиль исполнения, характер лирического героя и сценический облик самого автора-исполнителя. Поэтому современная

«поющаяся лирика» в лучших и тончайших своих проявлениях - творчество сокровенное и исповедальное. Отношения между слушателями и исполнителем не совсем вписываются в общепринятые «концертные» традиции. Человек, вышедший на сцену, не только «показывает» песню, не только демонстрирует себя и свое искусство, но и ведет с людьми, пришедшими к нему на встречу, искренний разговор в надежде на душевный диалог и всегда счастлив, когда такой диалог происходит. Все это случается, если у песни появляются крылья, которые может дать душа по-настоящему одаренного, откровенного, светлого Человека. Окрылять свои песни душой и устремлять их в Вечность у Ирины Ким получается на радость всем, кому они нужны сегодня. И, хочется надеяться, будут нужны всегда.

В 2018 году Ирина отмечает юбилей. Поздравить ее хочется от лица всех поклонников великой русской поэзии и авторской песни -искусству, которому она верна и которым щедро делится на каждом своем выступлении, каждом концерте.

176