CC BY
67СУДЬБЫ И МИФЫ
ВУЛЬФ
Виталий
Яковлевич
(1930-2011),
доктор
исторических
наук, автор и
ведущий
телевизионной
программы
«Мой
серебряный шар»
В.Я. Вульф ТАЙНЫ ОЛЬГИ ЧЕХОВОЙ
Свои воспоминания знаменитая кинозвезда гитлеровской Германии Ольга Чехова назвала «Мои часы идут иначе»1. Актриса опубликовала их в 1973 г. Книга полна вымысла и фантазии, в ней много фактических неточностей, но читается она как увлекательный роман и оторваться от нее почти невозможно.
Известно, что легенда и биография часто не совпадают. Реальная история жизни Ольги Чеховой полна тайн, в мемуарах они едва намечены, и постичь секреты ее биографии по ним очень трудно.
Немцы боготворили свою звезду. Ольга Чехова - это слава, обольстительная красота, женщина-вамп. Она получала баснословные гонорары. Гитлер обожал ленты с ее участием. Она снималась в роскошных немецких боевиках, пустых и сентиментальных. Ее фантастическая красота, воля и ум позволяли ей соединять на экране культуру манекенщиц и культуру аристократок. Снималась много. «Маскарад», «Мир без маски», «Ханнерль и ее любовник», «Красивые орхидеи», «Опасная весна» - типичные названия фильмов с ее участием. Она была как бы частью немецкой мечты. В годы Второй мировой войны на фронтах немцы ждали ленты с Ольгой Чеховой.
И никто не догадывался о том, что Ольга Чехова была сверхсекретным агентом НКВД. Когда развязалась Вторая мировая война, ее природный патриотизм взял верх.
В не очень достоверной книге генерала Павла Судоплатова «Разведка и Кремль», изданной в 1996 г., утверждается, что она была связана с Берией и поддерживала регулярные контакты с НКВД, что существовал план убийства Гитлера, и именно Ольга Чехова должна была с помощью своих друзей обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру. Группа агентов уже была заброшена в Германию и находилась в Берлине в подполье, когда Сталин отказался от этого проекта.
1 Чехова О. Мои часы идут иначе / Авт. вступ. ст. Вульф В. - М.: Вагри-ус, 1998. - 270 с., ил. Воспоминания русской актрисы (после 1917 г.).
181
В мемуарах Ольга Чехова отрицает связи с русской разведкой, там есть лишь туманное упоминание о «шпионской истории», раздутой вокруг ее имени, поводом для которой послужил материал в лондонском журнале «Пипл», где речь шла о том, что она была лично знакома со Сталиным и получила орден за свои заслуги перед Советской Россией.
«Я не воспринимаю всерьез эти сомнительные "сообщения", потому что за годы жизни в свете рампы научилась не обращать внимания на сплетни и пересуды. Немецкие газеты подхватывают "сенсационное" сообщение. Я мешками получаю письма с угрозами, к тому же теперь еще и запущен слух, будто я награждена орденом Ленина. На улице ко мне подбегает молодая девушка, плюет мне в лицо и кричит: "Вот тебе, изменница!"
Я вытираю лицо и молчу», - пишет она.
Однако слухи об ее разведывательной деятельности в годы войны в пользу русских не утихали.
«Еще в 1955 г. одна пожилая женщина, дрожа от жадного любопытства, спрашивает меня: "Ах, дорогая фрау Чехова, теперь-то скажите мне, пожалуйста, только мне одной, - так вы были шпионкой или нет?"» - заканчивает этим вопросительным знаком одну из глав книги Ольга Чехова.
Ответа на этот вопрос она не дает.
Скрытая энергия ее жизни, загадка ее женского магнетизма объясняются силой и неординарностью ее человеческой натуры. Даже в юности, когда ее актерские способности никто не ставил ни в грош, родные догадывались о таящихся в ней стихиях.
Она родилась в России в 1897 г. в семье Константина Леонардовича Книппе-ра, родного брата прославленной актрисы Художественного театра Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. В семье было трое детей: две девочки, Ада и Ольга, и сын Лев, впоследствии известный советский композитор Лев Книппер, автор знаменитой в советские времена песни «По-182
люшко-поле». С детства Ольга мечтала быть актрисой, но ее театральная карьера в России не состоялась. В конце мемуаров она перечисляет пьесы, в которых якобы играла главные роли, живя в Москве, и называет спектакли Первой студии Художественного театра: «Потоп» Бергера, «Сверчок на печи» по Диккенсу, знаменитые мхатовские спектакли «Вишневый сад» и «Три сестры». Однако никто этого не подтверждает.
Природа наградила Ольгу Чехову красотой и изрядным запасом скепсиса относительно самой себя. Она была умна, самолюбива, и всем казалось, что она сумеет прожить свою жизнь легко и ненапряженно. Стройная длинноногая девочка с поразительно красивым лицом, нежным и властным. Жила с родителями в Петербурге, летом 1914 г. они решили ее отправить в Москву к любимой «тете Оле».
В нее сразу влюбились двоюродные братья Чеховы: Владимир, сын Ивана Павловича, и Михаил, сын Александра Павловича. Михаил был артист Первой студии Художественного театра. Еще до Художественного театра он сыграл царя Федора Иоанновича в Суворинском театре. По словам Ольги Чеховой, их знакомство состоялось давно, и еще ребенком она была к нему неравнодушна. «Меня всегда глубоко ранило, когда я замечала, что я для него - просто маленькая девочка... Михаил Чехов для меня красивее и пленительнее всех актеров и даже всех мужчин. Я схожу по нему с ума и рисую себе в своих ежедневных и еженощных грезах, какое это было бы счастье - всегда-всегда быть с ним вместе... » - вспоминает она свое душевное состояние в ранней юности.
В то давнее лето Михаил Чехов увидел красивую семнадцатилетнюю девушку и влюбился в нее. В письме к Марии Павловне Чеховой он писал в сентябре 1914 г.: «Машечка, хочу поделиться с тобой происшедшими за последние дни в моей жизни событиями. Дело в том, что я, Маша, женился на Оле, никому предварительно
не сказав. Когда мы с Олей шли на это, то были готовы к разного рода неприятным последствиям, но того, что произошло, мы все-таки не ждали... В вечер свадьбы, узнав о происшедшем, приехала Ольга Леонардовна и с истерикой и обмороками на лестнице, перед дверью моей квартиры, требовала, чтобы Оля сейчас же вернулась к ней... »
Сохранившееся письмо Михаила Чехова подтверждает ту картину, какую подробно живописует Ольга Чехова, - в отличие от многих иных случаев в этой книге, которые расходятся с другими свидетельствами.
Венчались молодые в деревне в десяти километрах от Москвы.
Этот брак не был одобрен не только знаменитой тетей Ольгой Леонардовной, чувствовавшей себя крайне неловко перед родителями Ольги, доверившими ей дочь. Отец Оли занимал довольно важный пост в Петрограде, а Миша тогда был, с их точки зрения, всего лишь актером «на выходах». Прошло немного времени, и семья поняла, что была к нему несправедлива.
Спустя четыре года после женитьбы Чехов был уже первой знаменитостью России.
Михаил Чехов был принят в Художественный театр Станиславским. На вопрос, что осталось у него в памяти от первой встречи с Михаилом Чеховым, Станиславский задумался и потом сказал: «Мне стало его жалко. Что-то в его глазах было доброе и беспомощное», - вспоминала Мария Иосифовна Кнебель, актриса и режиссер МХАТа, боготворившая Михаила Чехова. Только из уважения к Ольге Леонардовне Книппер и к памяти великого русского писателя Станиславский согласился послушать юношу. О том, чем завершился визит к Константину Сергеевичу, Михаил Чехов говорил кратко: «Станиславский сказал мне несколько слов и объявил, что я принят в Художественный театр». После встречи с племян-
ником Чехова Станиславский заметил Немировичу-Данченко: «Миша Чехов -гений». Это было в 1912 г.
О нем сразу стали слагать легенды. В ближайшие же годы он сыграл своих великолепных и абсолютно разных стариков: Кобуса в «Гибели "Надежды"» Гей-ерманса, Калеба в «Сверчке на печи» Диккенса, Фрибэ в «Празднике мира» Гауптмана, замечательно играл Епиходова в «Вишневом саде» на сцене МХТ. Когда он играл Калеба в «Сверчке на печи», ему было всего 22 года. Кстати, это было за год до женитьбы, потому довольно странно выглядит мнение родных его жены, что он был маленьким актером. На гастролях в Петрограде в 1915 г. о силе его таланта говорили с восторгом, и он сам иронически писал Марии Павловне Чеховой: «Твой гениальный племянник приветствует тебя и желает сказать, что принят он здесь у Олиных родных чудесно... »
Итак, Олина семья уже примирилась с ее замужеством. Она к тому времени поступила в Училище живописи, ваяния и зодчества. Михаил Чехов писал в этот период: «Капсульке моей не особо приятно сидеть в городе, ибо она мечтала о набросках где-нибудь этак в полях и лесах, но что делать, было бы ей не выходить за меня».
В своей книге Ольга Чехова пишет, что «она посещала школу-студию при Московском Художественном театре» и что ее учителем был Константин Сергеевич Станиславский. Когда в Германии впервые появились мемуары Ольги Чеховой и она прислала экземпляр своей книги Евгении Михайловне Чеховой (двоюродной сестре ее первого мужа), первые московские читатели удивлялись многим неточностям в описании ее жизни в России. Что касается именно этого факта, то сын Качалова Вадим Васильевич Шверубович, автор замечательных мемуаров «В старом Художественном театре», хорошо знавший Ольгу Чехову в молодости, подтвер-
183
ждает: она действительно посещала занятия Первой студии Художественного театра - на правах вольнослушательницы, а вот на его сцене никогда не играла. Шверубович вспоминает также, что летом у кого-то в имении разыгрывали любительский спектакль «Гамлет», в котором Михаил Чехов дурачился, играя Гамлета, а Ольга Чехова изображала Офелию. Она была пленительна, но совсем неталантлива, да и всерьез к этому представлению никто не относился. Как известно, Чехов впервые сыграл Гамлета в 1924 г. на сцене МХАТа 2-го и, как в любом спектакле, где он играл, затмевал всех других исполнителей. Ольга Чехова в это время уже жила в Германии.
Спустя десятилетия Ольга Чехова назовет свой брак «сумасбродством, за которое впоследствии пришлось дорого расплачиваться». С матерью Михаила Александровича отношения не сложились. «Я тосковала по свежему воздуху моей девичьей комнаты в Царском Селе», -пишет она в своей книге. От этого периода сохранились в ее памяти «полумрак, теснота, спертый воздух, брюзжащая, больная свекровь с иссохшей, порабощенной няней». Обе относились к ней неприязненно. После спектаклей муж приводил в дом своих поклонниц, его мать потворствовала этому.
Ситуация осложнялась еще тем, что в молоденькую Ольгу Книппер-Чехову (по иронии судьбы она стала «второй» Книп-пер-Чеховой) был безнадежно влюблен двоюродный брат Михаила Александровича Владимир, делавший ей предложение и мучивший ее даже после замужества своими признаниями. По просьбе Михаила Чехова Владимир Чехов (сын Ивана Павловича) был в сентябре 1917 г. принят в сотрудники Художественного театра, а в декабре застрелился, похитив браунинг из письменного стола Михаила Александровича. Это произвело на Ольгу Константиновну сильнейшее впечатление. Судя по всему, Владимир был психически очень болен.
184
Ольга Чехова до конца дней была убеждена в неуравновешенности и своего первого мужа. В подтверждение этой своей мысли она приводит, например, следующий эпизод, имевший место в годы революции. Увидев по пути в театр на площади солдат, Михаил Александрович так испугался, что после первого акта спектакля «Потоп» убежал в гриме домой. Спектакль был сорван, и публике пришлось возвращать деньги.
Свой брак с Михаилом Чеховым Ольга Константиновна в книге вспоминает мало, но звонкую фамилию первого мужа оставила до конца своих дней. «Она предпочла разделить со мной мою славу», - посмеивался Михаил Александрович, еще будучи ее мужем и гордясь, что она выбрала именно его среди сонма молодых людей, сходивших по ней с ума. Уж очень была красива и обольстительна.
В 1916 г. у молодых родилась дочь, при крещении ей дали имя Ольга, но вскоре все стали ее называть Ада (отец называл ее Ольгой всегда).
Михаил Чехов был очень привязан к своей красавице жене. Однако это не мешало ему пить и, как уже было упомянуто, приводить в дом нравящихся молодых девиц. Надо отдать Ольге Константиновне должное: со свойственным ей чутьем она угадывала, в какой душевной муке постоянно жил ее гениально одаренный муж, и многое ему прощала, старалась наладить дом. Но из этого ничего не вышло, и брак распался.
После четырехлетнего замужества она ушла от Михаила Чехова к некоему Фридриху Яроши, австро-венгерскому офицеру, красивому, обаятельному авантюристу, обладавшему, по-видимому, большой силой внушения. Во всяком случае, его влияние на Ольгу Чехову было велико. Она вышла за него замуж и в январе 1921 г. уехала с ним в Германию.
В своих воспоминаниях Михаил Чехов так описывает сцену прощания: «Помню, как, уходя, уже одетая, она, видя, как тяжело я переживаю разлуку, приласкала
меня и сказала: "Какой ты некрасивый, ну, прощай. Скоро забудешь", - и, поцеловав меня дружески, ушла"».
Уход жены был воспринят Чеховым столь остро, что опасались за его душевное здоровье. Он и вообще-то был склонен все преувеличивать и драматизировать; развод же был для него ударом, от которого он не скоро оправился.
Годы жизни с Михаилом Чеховым дали Ольге Константиновне очень много: она находилась рядом с интереснейшими людьми, дружила с сыном Станиславского, с сыном Качалова, вращалась в среде Художественного театра. Общалась с прославленными мхатовскими актерами, самим Станиславским, Немировичем-Данченко, Суллержицким. Она знала Горького и Вахтангова, Добужинского и Балие-ва, создателя театра «Летучая мышь», часто бывала на спектаклях Художественного театра и Первой студии. Очень хорошо понимала, как окружающие ценят великий талант ее мужа и ее любимой тети, которую она почитала всю свою жизнь. Такой среды, такого окружения у нее уже никогда больше не будет.
В Берлине Ольга Константиновна рассталась со своим вторым мужем и старалась наладить актерскую карьеру. Путь на сцену был далеко не прост. Сначала она играла в маленьких театриках (в 20-х годах в Берлине было множество небольших театров, входивших в империю прославленного немецкого режиссера Макса Рейнхардта). Это давало возможность сводить концы с концами. Потом начала сниматься в кино. Ее красивое, бесстрастное, непроницаемое лицо таило в себе загадку. Роли были похожие друг на друга: аристократки и авантюристки. Обычно роскошный интерьер и элегантные туалеты. Ее первый фильм, в котором она обратила на себя внимание, назывался «Замок Фогельод», в 1923 г. она снялась в «Норе» по пьесе Ибсена и после этого ежегодно снималась в шести-семи картинах. Шум-
ный успех имела лента «Мулен Руж», но это уж было позже, в 1929 г. Какое-то актерское дарование в ней было. Ольга Леонардовна, очень любя племянниц, особенно Аду, большого таланта в Ольге, правда, не находила, хотя всегда удивлялась ее жизненной силе.
Но Ольга Чехова была настойчива и целеустремленна. Уже в марте 1924 г. она писала Ольге Леонардовне в Москву: «Вчера совершилось мое крещение! Вперед появились плакаты с моим именем, потом заметки в газетах. Я впервые играла в драме... Я только помню, никак не могла понять, что я этим прыжком на сцену стану артисткой. Ведь я, кроме занятий с Мишей, никакой школы не имею. Разве только влияние его и студии, где мы дни и ночи проводили».
Через несколько дней она докладывала тете: «Эти дни вышли все критики обо мне. У меня самый большой настоящий успех. Театр вечно полон.
Мне самой так смешно. Я здесь стала известна. Люди из-за меня идут в театр, в меня верят.
Я в руках очень хорошего режиссера, так что ты не бойся. Ни немецкой школы, ни пафоса мне не перенять. Я каждый вечер играю с такой радостью, с таким волнением, плачу, вся моя жизнь сконцентрирована на сцене». (Письма Ольги Чеховой и ее сестры, Ады Книппер, к Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой хранятся в Музее МХАТа).
В пьесе Осипа Дымова «Бабье лето» Чехова играла уже главную роль. К ней пришел успех, но она была слишком умна, чтобы не понимать, что это только начало. В тот ее первый успешный сезон 1924 г. у нее был ангажемент до середины июля. Она играла по-немецки русские пьесы: «Мизерере» Юшкевича и «Бабье лето». Приглашение в Мюнхен и Вену не приняла, потому что твердо решила серьезно работать. («Я работаю с энергией ста лошадей. Другая жизнь»). С фильмами
185
успела съездить в Рим и Флоренцию и в 1925 г. уже снялась в семи лентах. Предложений в кино было гораздо больше, чем в театре. «Пылающая граница», «Крест на болоте», «Мельница под Сан-Суси», «Город соблазнов» делают имя Ольги Чеховой очень известным.
Она постоянно писала в Москву Ольге Леонардовне. «Дорогая тетя Оля! Я в Париже, поехала среди двух фильмов на десять дней сюда отдыхать, а главное, другой темп жизни вдохнуть для новой картины. В ресторане встретила Балиева. Господи, до чего он обрюзг, постарел и потолстел! Поехал отдыхать в Ниццу... Масса знакомых. Каждый вечер в театре. Буду играть у Рейнхардта будущую зиму» (23 апреля 1926 г.).
Жизнь проходила в работе, росла дочь («стала такая хорошенькая и умная»), добилась приезда в Германию матери и сестры Ады с дочерью. «Живем тихо, хорошо и уютно. Теперь сама себе хозяйка».
Но мысли были постоянно связаны с Россией. Ждала приезда в Германию Вл.И. Немировича-Данченко, радовалась, когда ее посетил Москвин, великий артист Художественного театра.
К Западу привыкала нелегко. «Запад я где-то принимаю, а где-то отталкиваю всеми силами. Людей сторонюсь, чужие все, ископаемые какие-то». (Из письма к О.Л. Книппер-Чеховой 10 декабря 1931 г.) Она довольно долго чувствовала себя чужой, говорила с сильным русским акцентом и трезво смотрела на мир. «Здесь каждое слово - деньги, каждый день -деньги... Зовут в Америку, но я не поеду, не могу я среди людей без сердца и души работать». (Из письма к О.Л. Книппер-Чеховой 27 сентября 1927 г.)
Теперь у нее была в центре Берлина роскошная квартира, уютная, большая, дочь воспитывала англичанка. С каждым годом снималась все больше и больше. В одном из фильмов ее увидел находящийся в Голливуде Владимир Иванович Немирович-Данченко. Ада Книппер в июле 1927 г. писала в Москву: «Он прислал Оле 186
письмо, что убедился в том, что она стала большая артистка. Бертенсон такие влюбленные письма пишет, что ой!! Вообще насчет разбитых сердец мужских - это не пересчитать». (Сергей Бертенсон был членом администрации Художественного театра и близким человеком к Вл. И. Немировичу-Данченко, с ним дружила О.Л. Книппер-Чехова; вскоре остался за границей.)
Сезон 1927 г. в Берлине был шумный. Макс Рейнхардт поставил «Генриха Четвертого», Пискатор «Гоп-ля, мы живем» Эрнста Толлера. Толлер имел самый большой успех. Его пьесы были проникнуты ужасом перед городской обыденностью и городскими соблазнами. Социальная дневная, прагматически организованная жизнь в его пьесах казалась безумием. Ночная -с ее общедоступными балаганными аттракционами и кутежами в дорогих ресторанах выглядела отвратительной. Тол-лер угадал, как будут развиваться события в Германии, какие силы выйдут на социальную арену. Он раньше многих почувствовал решительную поступь немецкого нацизма. Его прозрения были поразительны. Когда в 1933 г. Гитлер пришел к власти, и Макс Рейнхардт, и Эрнст Толлер покинули Германию. Незадолго до начала Второй мировой войны Толлер покончил жизнь самоубийством.
В театре у Ольги Чеховой в этот период возникла пауза, и она практически полностью переключилась на работу в кино. Звук в кинематографе ее не испугал, наоборот, она продолжала сниматься еще более интенсивно. Съездила в Америку, быстро сообразила, что карьеру ей там не сделать, и, вернувшись в Германию, за два года снялась в 18 фильмах (всего за жизнь их было 145). «Имя» было заработано. Придавала большое значение тому, что Михаил Чехов мог наблюдать ее успех. «Миша был доволен, что я - Чехова -хорошая актриса», - писала она О.Л. Книппер-Чеховой в конце 1931 г.
С приходом Гитлера к власти Ольга Чехова становится звездой первой вели-
чины. Геббельс ее не любил. Но ее любил Гитлер.
С Михаилом Чеховым она встретилась в июле 1928 г., когда он с женой приехал в Берлин. Они встретились дружелюбно, хотя находились отнюдь не в равном положении: он имел намерение остаться в Германии, не желал возвращаться в Советский Союз, но немецкого языка не знал, и работы у него не было, а Ольга Чехова была актриса немецкого кино, играла на сцене и в Германии была достаточно известна. Она захотела помочь своему бывшему мужу, сняла для него и его жены неподалеку от себя уютную трехкомнатную квартиру и устроила очередную «авантюру»: решила снимать фильм как режиссер, пригласив на одну из ролей Михаила Чехова. Фильм назывался «Паяц собственной любви» по французской комедии Батайля.
Она познакомила его с Максом Рейн-хардтом, и вскоре Чехов начал репетировать у немецкого режиссера роль в пьесе «Артисты» Уоттерса и Хопкинса. Премьера была сыграна в Вене в ноябре 1928 г. В 1930 г. в огромном берлинском кинотеатре «Капитал» состоялась премьера фильма «Тройка». Чехов играл в этой картине роль Пашки, деревенского дурачка. Алиса Коонен, первая актриса знаменитого Камерного театра, писала в своих «Страницах жизни»: «Как-то по приезде в Берлин, выйдя вечером на Курфюрстен-дамм, мы увидели идущего нам навстречу Михаила Чехова - в цилиндре и фрачной накидке... Он очень обрадовался нашей встрече, расспрашивал о Москве, о театральных делах и тут же пригласил нас на премьеру фильма, в котором ведущую роль играла Ольга Чехова, а он сам участвовал в эпизоде. И была в этом маленьком человеке удивительная детская трогательность. Какой-то сложный и прекрасный внутренний мир скрывался за его невнятным бормотанием. И сразу повеяло настоящим, большим искусством».
Круг замкнулся вновь. «Кто мог предположить это в те дни, когда я в московской клинике находилась между жизнью и смертью, рожая его дочь, а он тем временем флиртовал с "девушкой с теннисного корта"? Наше расставание казалось окончательным. И вот теперь его дочь Ада ходит к нему в гости, в чужой стране они впервые знакомятся друг с другом», -пишет Ольга Чехова в своих воспоминаниях. Дочери - двенадцать лет.
«Это моя большая радость и утешение. Есть в ней что-то, чего я никак не могу угадать и даже не догадываюсь, хорошее оно или плохое. Должно быть, хорошее», -делится Михаил Чехов мыслями о дочери с Андреем Белым в письме, направленном в Советскую Россию.
Дочь Ольга (Ада) до конца дней жизни отца поддерживала с ним связь и сына своего назвала Мишей.
Его воспитывала Ольга Чехова. Он был еще мальчиком, когда его мать погибла в авиационной катастрофе в 1966 г. Ольге Чеховой пришлось пережить и это.
«Моя внутренняя связь с Адой не оборвана смертью. Я, как и прежде, слышу ее чистый звонкий голос, слышу ее радостное "зайчик" (так она звала меня с детских лет), слышу его днем, но чаще по ночам в сновидениях», - пишет она в своей книге.
С Михаилом Чеховым отношения сохранялись всю жизнь, она всегда ценила его и помнила, что он - отец ее единственной дочери. Когда Михаил Чехов умер, Ольга Константиновна отправила телеграмму в Москву на имя Ольги Леонардовны: «Москва. Камергерский переулок. МХАТ. Ольге Книппер-Чеховой. Миша умер вчера ночью в Калифорнии. Оля». Ему было 64 года. Она не писала в Москву до этого много лет.
Ее сестра Ада Константиновна сообщала Книппер-Чеховой: «Пишу тебе опять, чтобы сообщить, что в ночь с 30 сентября на 1-е октября внезапно скончался Миша
187
Чехов... Трагично, что он страшно хотел увидеть Оличку с мужем и сыном (они были в очень большой и оживленной переписке) - 5 октября хотела Оличка с семьей лететь к Мише - все было готово... Миша все оставил Оличке и детям. Она мне прислала отчаянное письмо - отец для нее был все».
А вот отношения двух Ольг - матери и дочери - были к тому времени непростыми. Уже после окончания войны летом 1946 г. Ада Константиновна с грустью писала Ольге Леонардовне: «Я очень, очень, редко бываю у сестры, три раза за год. Да мне как-то там холодно и неуютно, хотя каждый раз у всех радость большая, когда я появляюсь. Тянет меня из-за Верочки, чудная девочка, мягкая, добрая, занятная и чудная мордашка. Живут очень живописно, у самого озера вилла... Но все как-то не ладят друг с другом, вечно ссоры, обиды, оскорбления».
Вера Чехова, внучка Ольги Константиновны, стала немецкой киноактрисой. В недавние годы часто приезжала в Россию. Присутствовала в Мелихове, когда отмечалось 80-летие со дня кончины великого русского писателя. Рассказывала, как бабушка, прожившая в Германии почти 60 лет - с 1921 г. по 1980-й, - горячо отговаривала ее от поездки в Москву. Вера Чехова приехала в Россию уже после смерти Ольги Чеховой.
Умирала Ольга Константиновна очень тяжело - от рака мозга. Перед смертью почему-то боялась России и никогда не вспоминала о том, что делала в годы войны. Хотя Россия постоянно жила в ее душе: и акцент у нее остался, и дома говорила по-русски.
Жизнь была прожита со вкусом, разнообразно. В 1936 г. Ольга Чехова решила выйти замуж за миллионера, бельгийца, ему был сорок один год. В Брюсселе жила в роскоши. Она приехала в Бельгию звездой немецкого кино. В 1936 г. на экраны вышел фильм «Бургтеатр».
«Успех у Оли потрясающий, изумительно снята и играет по-настоящему, как 188
большая актриса», - писала тете в Москву Ада Книппер.
Но мужа своего Ольга не очень любила, хоть он был богат и обаятелен. Безвольные люди не занимали ее.
Из письма Ады Константиновны О.Л. Книппер-Чеховой: «Я в Брюсселе и в восторге от города. Здесь жить приятнее, чем в Париже. Ольга живет в самой лучшей части города, чудесная квартира, очень элегантная... Едим на черном стекле и под тарелками салфетки из настоящих кружев. Шофер, кухарка, прислуга, судомойка, все для двоих. Всегда народ - все деловые люди и разговоры ведутся по-французски, немецки, английски, голландски, фламандски и по-русски. Муж Ольги очень хороший и порядочный человек, изумительно выглядит, очень избалован, но черствый, сухой делец. С ним весьма нелегко. И как-то при всем внешнем здесь неуютно. Ольга, говорят, повеселела, так как я здесь, и хочет ехать со мной в Берлин недели на две, ей там уютнее» (29 января 1937 г.).
Жизнь с мужем явно не залаживалась. «Зачем Ольга вышла замуж - не знаю. Деньги на все тратит она сама», - писала Ада Книппер. Она вообще всю жизнь все делала сама, была решительным и независимым человеком.
О. Л. Книппер-Чехова побаивалась поступков своей знаменитой племянницы и полушутя, полусерьезно называла ее авантюристкой. Она никак не могла забыть, как в 1937 г., возвращаясь из Парижа после триумфальных гастролей МХАТа, добилась разрешения остановиться в Берлине повидать родных. Она поселилась в доме Ольги Чеховой. В честь Ольги Леонардовны звезда экрана устроила прием, после него О.Л. Книппер-Чехова вернулась в Москву раньше намеченного срока. Приехав домой, она доверила тайну только Софье Ивановне Баклановой, своему самому близкому другу, с которой жила вместе: в квартире Ольги Константиновны Книппер-Чехова встретилась с верхушкой «третьего рейха». Она была очень
напугана. На дворе стоял 1937 г. Спустя 30 лет уже после смерти Ольги Леонардовны Софья Ивановна рассказала об этом самым близким доверенным людям, с которыми дружила.
Для Ольги Чеховой это был мир, в котором она жила. В книге известного журналиста, переводчика, работавшего в свое время со Сталиным и Молотовым, Валентина Бережкова «С дипломатической миссией в Берлине. 1940-1941», в частности, рассказывается, что на всех правительственных раутах в честь Молотова во время его визита в Берлин рядом с вождями нацизма постоянно бывали киноактрисы Ольга Чехова, Цара Леандр и Пола Негри. Ольга Чехова встречалась с Гитлером и Муссолини (о последнем она говорит, что «он был образованный и начитанный собеседник»), Герингом и Геббельсом, дружила с женой Геринга, актрисой Эмми Зоннеман, и пользовалась покровительством ее мужа. Положение примадонны нацистского экрана устраивало ее.
Можно себе представить, как ее артистическая карьера пугала О. Л. Книппер-Чехову. Сразу после окончания войны, спустя две-три недели в квартире Ольги Леонардовны по улице Немировича-Данченко, дом 5-7, раздался телефонный звонок. Мужской голос просил прийти за письмом, которое было послано ей Ольгой Чеховой. Старая актриса попросила пойти за ним своего близкого друга, актрису МХАТа С. С. Пилявскую.
Дома обнаружилось, что на конверте письма значилось: «О.К. Книппер-Чехо-вой». Письмо было от дочери Ольги Константиновны и адресовано матери. Дочь беспокоилась, что мать, спешно вылетая на гастроли в Москву, не успела захватить с собой концертное платье и перчатки, интересовалась, как проходят гастроли во МХАТе и состоялась ли встреча с тетей Олей.
Ольга Леонардовна была озадачена. Никаких гастролей Ольги Чеховой в Мо-
скве не было, никто понятия не имел о ее приезде. Переполох в доме был большой. Ольга Леонардовна кинулась к Василию Ивановичу Качалову, ближайшему своему другу. Качалов был знаком с комендантом Берлина генералом Берзариным и решил позвонить ему. Всегда очень любезный генерал на этот раз был холоден и посоветовал Качалову никогда никому никаких вопросов об Ольге Чеховой не задавать. Все было непонятно и таинственно.
Но в Москве она действительно была, только ни с братом, ни с любимой тетей Олей ей повидаться не разрешили. О своей поездке в Москву в мемуарах Ольга Чехова пишет глухо: «Сначала офицеры доставляют меня в ставку Красной Армии в предместье Берлина - Карлсхорст... и ночью меня сопровождающие везут в По-зен. Из Позена советский военный самолет увозит меня в Москву».
Согласно этим запискам, 26 июля 1945 г. она вернулась в Берлин. Дата неточна, поскольку из секретных донесений на имя Абакумова очевидно, что 30 июня Ольга Чехова уже была в Берлине. В Москве ее допрашивали. Папка допросов Ольги Чеховой ныне бережно хранится в Чеховском музее в Мелихове. Читаешь их - и остаются одни вопросы. Вряд ли только для рассказов о светской жизни нацистской Германии привезли прославленную немецкую звезду, не разрешив ей не только посетить родных, но даже позвонить им.
По слухам, именно Ольга Константиновна спасла Музей Чехова в Ялте, и по ее просьбе немецкие оккупационные войска не тронули чеховский дом. (Ведь они сожгли Ясную Поляну, разрушили Спас-ское-Лутовиново, где жил Тургенев.)
Летом 1945 г. Ольга Леонардовна и Софья Ивановна Бакланова приехали в Ялту к Марии Павловне Чеховой. Эти старые благородные женщины стали судорожно уничтожать письма и фотографии Ольги Чеховой, полученные Марией Павловной из Берлина в годы оккупации.
189
А в соседней кухне еще хранились посылки с мясными консервами, присланные из Германии.
Загадка преследовала актрису, все, что было связано с ее жизнью, нуждается в проверке.
Сохранилось письмо Ольги Чеховой, адресованное О.Л. Книппер-Чеховой уже после возвращения из Москвы. «Моя дорогая и милая тетя Оля! Наконец-то собралась тебе написать. Я застряла в Вене. Олечка с мужем и Верочкой живут со мной. Доктор Руст начинает работать здесь, в больнице (муж дочери. - В. В.). Сегодня я навещала Аду с Мариной - и насмеялась до слез, как Ада доит корову. Ведь у них целое хозяйство. При твоей подвижности тебе ведь не трудно нас навестить, и все мы тебя ждем с нетерпением. От Ады, Олечки и Марины ты знаешь все события последних лет. Бедная мама не пережила того, что так ждала - победы русских. О себе еще мало могу написать, так как переезд меня совершенно замучил. У нас в гостях был Симонов и рассказывал много о Леве. Где ты будешь в следующие месяцы? Пиши и, самое лучшее, прокатись к нам. Так хочется тебя обнять. Олечка и Верочка, Ада и Марина присоединяются к моим сердечным поцелуям. Твоя Оля» (2 августа 1945 г.). Это письмо застряло в недрах КГБ и О. Л. Книппер-Чеховой доставлено не было.
Сегодня можно с уверенностью сказать, что Ольга Чехова была отправлена в Москву 30 апреля 1945 г., когда еще шли бои за Берлин. Ею непосредственно занимался начальник Главного управления контрразведки «Смерш» комиссар государственной безопасности Виктор Абакумов, впоследствии заместитель председателя и одно время - в послевоенные годы при Сталине - возглавлявший КГБ. Протоколы допросов сохранились. Написаны они от руки. Подробные рассказы о приемах, устраиваемых Герингом, Риббентропом, о встречах с Гитлером, Геббельсом. Вот отрывок.
190
«Точно не помню, в котором это было году, когда приезжал из Югославии король с женой. Кажется, в 1938-м, были большие чествования: четыре дня подряд. Весь Берлин был украшен и освещен как никогда. Первый день их принимал Гитлер у себя, потом спектакль (опера Вагнера), второй день на даче Геббельса в Ланке (по дороге в Шорфхейде - 60 км от Берлина по шоссе на Пренцлау), на третьем приеме я была - это было вечером в 11 часов, и хоть я отказывалась (для меня это было всегда утомительно), пришлось поехать - королевская чета видела меня в фильмах, а королева как русская хотела со мной познакомиться. Прием в Шарлот-тенбургском дворце был дан Герингом -значит, все было очень богато. В прусском старинном дворце комнаты были освещены свечами в старых люстрах, все присутствующие были в костюмах времен Фридриха Великого. Геринг с женой встречали гостей. После ужина я сидела с королевской парой в саду, говорили о моих фильмах, о моих гастролях, о Художественном театре...»
В интересной книге Владимира Книп-пера «Пора галлюцинаций» приводится документ, подписанный начальником четвертого отдела Главного управления «Смерш»: «О.К. Чехова в настоящее время проживает в гор. Берлине, Фридрихс-хаген, Шпреештрассе, 2. Вместе с ней проживают: Чехова-Руст Ольга Михайловна, 1916 года рождения, дочь О.К. Чеховой, актриса. Руст Вильгельм, немец, врач-гинеколог, с апреля 1945 года в германской армии, был в плену у англичан, муж О.М. Чеховой, и некто Зумзер Альберт Германович, 1913 года, немец, преподаватель физкультурной академии в Берлине, чемпион по легкой атлетике. Живет у Чеховой O.K. и находится с ней в близких отношениях».
Он был моложе Ольги Чеховой на шестнадцать лет. По хозяйству им помогала домработница. Этот документ был написан в ноябре 1945 г., а 22 ноября 1945-го Берия начертал:
«Тов. Абакумову, что предлагается делать в отношении Чеховой?» Ответа на этот вопрос нет.
Виктор Абакумов проявлял заботу о быте Ольги Чеховой. По его распоряжению ей помогали с продовольствием, бензином для автомобиля, строительными материалами для ремонта дома. В послевоенном Берлине жизнь была очень трудной. Сохранилась докладная записка на имя Абакумова о том, что «Чехова Ольга Константиновна вместе с семьей и принадлежащим ей имуществом переселена из местечка Гросс-Глинике в восточную часть Берлина - город Фридрихсхаген. Переселение произведено силами и средствами управления контрразведки «Смерш» Группы Советских оккупационных войск в Германии... Чехова выражает большое удовлетворение нашей заботой и вниманием к ней», - сообщал начальник управления контрразведки «Смерш» Группы Советских оккупационных войск генерал-лейтенант А. Вадис.
Сохранились письма Ольги Чеховой на имя Абакумова, его она называет «дорогой Виктор Семенович» и спрашивает: «Когда встретимся?» Дело в том, что местечко Гросс-Глинике отходило в зону оккупации американцев, а Чехова хотела переехать под русское крыло, хотя, как докладывали в донесениях с шифром «совершенно секретно», она с 6 июля стала выезжать на прежнее место жительства в местечко Гросс-Глинике. «Поездки совершает одна или вместе с дочерью, и каждый раз просит выделить для сопровождения красноармейца, опасаясь возможного хищения автомашины. Под благовидным предлогом сопровождающие Чеховой нами не выделяются. О своих намерениях и перспективах на будущее разговоров не ведет», - сообщалось в докладных Абакумову. В доме, где она проживала, была выставлена охрана из личного состава 17-го отделения строительного
батальона, писал генерал-лейтенант А. Вадис.
Какие действия в пользу России в годы войны совершала Ольга Чехова, конкретно сказать трудно. Руководство пресс-бюро службы внешней разведки упорно утверждает, что «каких-либо сведений о том, что она являлась агентом НКВД, в материалах не обнаружено». Между тем внимание к ней руководства КГБ, личная заинтересованность Берии не оставляют никаких сомнений в том, что и ее приезд в Москву в 1945 г., и забота о ней Абакумова были не случайны.
Поселившись в восточной зоне Германии, Ольга Чехова с дочерью часто выезжала на гастроли. Как всегда, работала очень много и никому не раскрывала, что было у нее на душе. Даже с любимой сестрой Адой виделась один-два раза в год. «Чудно, но всем некогда», - писала Ада Константиновна.
В 1949 г., после почти пятилетнего перерыва, снялась в фильме «Ночь в Сепа-рее», лента была малоудачной. Но уже в 1950-м снималась в семи фильмах, выполняя свою прежнюю «норму».
«Ее здесь называют женщиной, которая изобрела вечную молодость. Красива, молода, лет на 35, не больше, только очень тяжелый у нее характер стал, говорят, мучает окружающих изрядно, а в Олечке (племяннице моей) кровь Ми-шенькина, и мне жаль, что она не работает как следует», - писала Ада Книппер О.Л. Книппер-Чеховой 29 октября 1949 г.
В конце жизни сестры были очень близки, но даже Ада Константиновна могла только догадываться, какую трудную двойную жизнь вела Ольга Чехова в последние годы гитлеровской Германии. «Кровь у нас у всех книпперовская, так что годы как-то мало касаются нас», -заметила она в одном из писем в Москву.
Сниматься Чехова перестала в 1954 г., но еще какое-то время играла на сцене. В 1950-х годах - «Веер леди Уиндермир»
191
Уайльда и «Виктория» Моэма, а в 1962 г. в последний раз вышла на сцену. Очень тяжело приняла известие о смерти «тети Оли».
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова умерла в 1959 г., так до конца и не узнав еще об одной роли - на сцене политической жизни, которую сыграла ее «авантюристка», как любовно называла свою племянницу одна из самых благородных и замечательных женщин XX в. Много тайн осталось и поныне.
После смерти О.Л. Книппер-Чеховой сразу потеряли смысл все мечты Ольги Константиновны о поездке в Москву. И она, и Ада писали Софье Ивановне Баклановой.
Старая, умная «Софа» была «уплотнена», в одну из комнат небольшой квартиры О.Л. Книппер-Чеховой вселили семью артиста МХАТа Л. Губанова. Единственной радостью были письма из Германии. Ада, ее близкая подруга в молодости, через нее она и познакомилась с Ольгой Леонардовной, писала часто, Ольга - редко.
В 1964 г. Ольга Константиновна все-таки решает с дочерью приехать в Москву -«совсем по-домашнему»: заказать апартаменты в «Национале» и привезти с собой только секретаря, доктора и массажиста. Хотела посетить могилы «дяди Антона и тети Оли» и повидать друзей юности Аллу Тарасову и Павла Маркова, ставшего ведущим театральным критиком страны. Но Алла Константиновна Тарасова испугалась при одном упоминании имени Ольги Чеховой, а Маркову Софья Ивановна уже не звонила. Впрочем, она и сама не очень хотела, чтобы Ольга Константиновна увидела порушенную квартиру, ставшую коммунальной, ее старость и неустроенность, и написала в Мюнхен письмо о том, что «еще не время приезжать». В 1966 г. Софья Ивановна умерла. Теперь Ольга Чехова изредка переписывалась только с Ю.К. Авдеевым - директором Чеховского музея в Мелихове и Евгенией
Михайловной Чеховой, племянницей великого писателя.
В 1965 г. Ольга Чехова основала фирму «Ольга Чехова-косметик», дела ее пошли очень успешно. Каким-то чудом в ней сохранились красота, русская широта натуры и неизъяснимая жесткость. Она как бы вела безмолвный диалог с собственной судьбой, которой всегда распоряжалась сама. Никто не умел, как это умела она, прямо смотреть в глаза и скрывать истину. В сознании старого немецкого поколения она осталась звездой экрана, вокруг которой было много выдумок и слухов.
Перед смертью просила выключать телевизор, когда показывали кадры военных лет, до болезненности боялась России, хотя в доме соблюдались все православные праздники. Умирая, она завещала похоронить ее с отпеванием. На похороны собралось очень много народу, у гроба -семья: внуки Вера и Миша (он стал художником-графиком), племянница Марина и любимая сестра Ада Константиновна, не отходившая от нее во время ее мучительной долгой болезни. Газеты наперебой сообщали о смерти знаменитой кинозвезды. Ей было 83 года.
Соперниц у нее было немало и на сцене, и на экране, но никому не удалось одержать столько жизненных побед: одну из них - войну с возрастом, который никогда не скрывала, она выиграла победоносно и легко. Другие победы дались ей значительно труднее. Неутомимая, стройная, с улыбкой на лице, она подавала пример того, как можно самой «обустроить» свою жизнь, полную опасностей и приключений.
За 10 лет до своего конца она решила написать воспоминания. Спустя четверть века они были опубликованы и в нашей стране, мемуары о том, что было и чего не было в ее жизни. Тайны биографии Ольги Чеховой питают легенду ее имени.
192
