CC BY
9
УДК 891.550-1 ББК 83,3(2 Т)
ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН Мурувватиён Джамила Джамол, кандидат
"ЛЕГЕНДА ОБ УЛЕНШПИГЕЛЕ" В филологических наук, научный сотрудник
ПЕРЕВОДЕ НА ТАДЖИКСКИЙ Института языка и литературы им. Рудаки
ЯЗЫК: ПРОБЛЕМА ВОССОЗДАНИЯ Академии наук Республики Таджикистан
СТИЛЯ (Таджикистан, Душанбе)
МУШКИЛОТИБОЗСОЗИИСАБК Мурувватиён Цамила Цамол, н.и.ф.,
ДАР ТАРЦУМАИ ТОЦИКИИ ходими илмии шуъбаи адабиёти муосири точики
РОМАНИ ТАЪРИХИИ"АФСОНАИ Институти ба номи Рудакии АИ Цумуурии
УЛЕНШПИГЕЛ" Тоцикистон(Тоцикистон, Душанбе)
THE HISTORICAL NOVEL Muruvvatiyon Jamila Jamol, candidate of philological
ENTITLED AS "THE LEGEND sciences, scientific officials of the department of modern
ABOUT ULENSPIEGEL"IN literature attached to the Institute of Language and
TRANSLATION INTO THE TAJIK Literature named after Rudaki under Tajikistan
LANGUAGE: THE PROBLEM OF Republic Academy of Sciences (Tajikistan, Dushanbe)
STYLE RECREATION E-mail: alika-xan@mail.ru
Ключевые слова: Шарль де Костер, роман, «Восэ», «Тиль Уленшпигель», С. Улугзода, перевод, смысловое соответствие
В статье проводится сравнительный анализ романа Шарля де Костера (Шарль Теодор Анри Де Костер, 1827-1879) «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах» (1867) на русском языке с его переводом на таджикский язык, осуществленным Сотимом Улугзода в 1975 году. Отмечается, что к переводу романа «Тиль Уленшпигель» С. Улугзода обратился уже маститым мастером в описании народных восстаний, о чем свидетельствует роман «Восэ», где писатель в мельчайших подробностях раскрывает картину вооружённого восстания таджикских дехкан (крестьян) восточных районов Бухарского эмирата, произошедшего в 1885 году. Автора статьи интересуют принципы стилистической компенсации, использованные Сотимом Улугзода в работе над романом «Тиль Уленшпигель» Шарля де Костера. Выявлено, что при передаче фразеологизмов в тексте перевода Сотимом Улугзода использовано смысловое соответствие, включающее в себя стилистическую точность, которое отражает истинный смысл оригинала. В статье прослежены и некоторые стилистические особенности перевода, характеризующие подъязыковую картину 70-х годов в таджикской литературе ХХ века. В результате анализа установлено, что общая стратегия перевода романа Шарля де Костера «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах» была обусловлена в первую очередь ориентацией на детскую и юношескую аудиторию. В целом в переводе Сотима Улугзода содержание романа передано достаточно подробно.
Вожа^ои калиди: Шарл де Костер, роман, "Восеъ", "Тил Уленшпигел", С. Улугзода, тарцума, таносуби маънои
Дар мацола таулили муцоисавии тарцумаи русии романи Шарл де Костер "Афсона дар бораи саргузаштуои цаурамонона, завцовар ва бошукууи Уленшпигел ва Ламма Худзак дар Фландрия ва дигар кишваруо" (1867) бо тарцумаи он ба забони тоцики, ки соли 1975 аз цониби Сотим Улугзода анцом ёфтааст, оварда шудааст. Цайд карда мешавад, ки С. Улугзода замоне ба тарцумаи романи "Тил Уленшпигел" ру овард, ки уамчун устоди моуири тасвири шуришуои мардуми шуурат ёфта буд. Зеро дар романи "Восеъ" нависанда ошуби мусаллауонаи деуцонони тоцикро,ки дар шарци аморати Бухоро, дар соли 1885 руй дода буд,бо тамоми цузъиёт ба тасвир гирифта буд. Муаллифи мацола ба принсипуои бозсозии услуби, ки Сотим Улугзода дар тарцумаи романи "Тил Уленшпигел" -и Шарл де Костер истифода кардааст, таваццуу дорад. Муайян шудааст, ки уангоми баргардон воуидуои фразеологи дар матни тарцумаи Сотим Улугзода таносуби маънои, аз цумла дациции услуби истифода шудааст,ки маънои воцеии аслро инъикос мекунад. Дар мацола инчунин баъзе хусусиятуои услубии тарцума,ки манзараи фарогири солуои 70-умро дар адабиёти тоцик дар асри ХХ тавсиф мекунанд, дида мешавад. Таулилуо нишон доданд, ки стратегияи умумии тарцумаи романи Шарл де Костер "Афсона дар бораи саргузаштуои цаурамонона, завцовар ва бошукууи Уленшпигел ва Ламма Худзак дар Фландрия ва дигар кишваруо" пеш аз уама
ба таваццууи наврасон ва цавонон равона гардидааст. Ба таври кулл, дар тарцумаи Сотим Улугзод мазмуни роман ба таври кофи ба тоцики оварда шудааст.
Key-words: Charles de Coster, novel, «Vose», «Til Uhlenshpigel», S. Ulugzoda, translation, semantic correspondence
The article provides a comparative analysis beset with the novel by Charles de Coster (Charles Theodore Henri De Coster, 1827-1879) «The Legend of the Heroic, Funny, and Glorious Adventures of Ulenspiegel and Lamme Guzak in Flanders and Other Countries» (1867) in Russian with its translation into Tajik language implemented by Sotim Ulugzoda in 1975.S. Ulugzoda turned to the translation of the novel entitled as «The Legend of Ulenshpigel» by a venerable master in describing popular uprisings, as evidenced by the novel «Vose», where the writer reveals in great detail a picture of the armed uprising of Tajik dekhkans (peasants) in the eastern regions of Bukhara emirate, which took place in 1885. The author of the article is interested in the principles of stylistic compensation used by Sotim Ulugzoda in his work on the novel referred as «Til Uhlenshpigel» by Charles de Coster. It was revealed that when transmitting phraseological units in the text of the translation by Sotim Ulugzoda, semantic correspondence was used, which included stylistic accuracy and reflects the true meaning of the original. The article traces back certain stylistic peculiarities of the translation, characterizing the language picture of the 70-ies in Tajik literature referring to the XX-th century as well. As a result of the analysis, it was found that the overall translation strategy of Charles de Coster's novel under the title of «The Legend of the Heroic, Funny and Glorious Adventures of Ulenspiegel and Lamme Guzak in Flanders and other countries» was primarily determined by the orientation on the children's and youthful audience. In Sotim Ulugzoda\s translation the content of the novel is conveyed in sufficient detail, on the whole.
Роман Шарля де Костера (Шарль Теодор Анри Де Костер, 1827-1879) «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах», признанный «фламандской Библией», вышел в свет 31 декабря 1867 г. и спустя время, став «книгой родины», первой историей, «в которой бельгийцы почувствовали вкус и аромат своей земли и своего времени», привлек внимание многих переводчиков, в числе которых находился и Сотим Улугзода. С его легкой руки в 1975 году таджикский читатель узнал одну из славных страниц ранней буржуазной революции (1567-1581) старой Фландрии, направленной против тирании воинствующего католического абсолютизма Испании XVI столетия, картины народной революции, о массовом революционном выступлении ремесленного пролетариата и мелких ремесленников, так называемых «диких гёзов» или «нищих».
Особое внимание привлекает выдержанная Сотимом Улугзода в переводе романа «Достони Уленшпигель ва Ламме Гудзак ва саргузашти ачоиби диловаронаи пуршону шарафи онхо дар Фландрия ва мамлакатхои дигар» (1975) стилистика романа, идеально подобранная лексика, которую не затмили даже словесные кальки, некоторые неточно подобранные слова, встречающиеся в тексте перевода.
Нам интересно узнать какой принцип стилистической компенсации использовал Сотим Улугзода в работе над романом «Тиль Уленшпигель» Шарля де Костера, то ли он попытался скопировать прием оригинала, либо создал в переводе собственное стилистическое средство, обладающее аналогичным эмоциональным художественным эффектом, как, например, в предложении:
«Повитуха Катлина завернула его в тёплые пелёнки и, осмотрев головку, показала на кожицу:
- В сорочке родился, под счастливой звездой! - весело сказала она. Но тут же весело захохотала, заметив на плече ребенка черное пятнышко. - Ай-ай-ай! - запричитала она. - Это черная отметина - след чёртова когтя» (1,13).
При передаче фразеологизма «в сорочке родился» Улугзода использовал смысловое соответствие «тани бапушак», а фразеологизма «родиться под счастливой звездой» - «хушбахт мешавад». Смысловое соответствие, обычно, включает в себя стилистическую точность и отражает истинный смысл оригинала.
Такой же прием им выбран при переводе слова «кожица», которое само по себе обычное слово, но относительно кожи новорожденного ребенка, имеющее свои особенности, что связано с его переходом при рождении из водной внутриутробной среды, приобретает значение реалии, которой переводчик обязан найти соответствие согласно физиологическому контексту, для чего С. Улугзода выбирает сочетание «калок-сабусак», означающее в таджикском языке описание частицы кожи, сходящей во время шелушения у младенца.
Или как в переводе метафоры в предложении:
«С этими словами мать подставила новорожденному свои прекрасные естественные сосуды» (1,13).
пропущенной в переводе и частично генерализированной глаголом «маконидан», то есть -«кормить»:
«Модар ба маконидани тифли навзодаш шуруъ кард» (2, 12)
Конечно, перевод нельзя назвать безупречным, однако, Улугзода не забывает добавить значение прекрасного, но уже в следующем обращении Каас к жене с вопросом: «- Жена, - сказал он наконец, - а что, молочка у тебя довольно?» (1,14) «- Занак, - гуфт у, - оё захираи шири оличанобат басанда бошад?» (2, 14). Таким образом, переводчик словом «олицаноб» («превосходный) передаёт отношение автора к материнскому молоку, которое ранее было заложено в метафору «прекрасные естественные сосуды», но при этом образное выражение «естественные сосуды» не переводится (2,14).
В ответе жены на вопрос мужа потерян эффект сосредоточенности, выраженный в русском тексте словами: «Я вот о чем, думаю...», для примера приведем полный текст: Перевод Н. Любимова:
« - Я вот о чем думаю: в кошеле у нас - вон он висит на стене - монетки какой завалящей и той нет» (1, 13). Перевод С. Улугзода:
« - Хаёлам ана ба он хдмьёни ба девор овехта мондагй: вай кайх,о боз пулро надидааст»(2, 12) В переводе на таджикский язык нет того чувства сосредоточенности героини, оно передано Сотимом Улугзода мягко, но по сути, в том же смысле, что и в оригинале текста. Эта мягкость лишена той сосредоточенности Сооткин, которая присутствует в оригинале из-за чего:
«Каас хдмьёнро аз мехи девор гирифта хуб афшонд», но «як пули пуччак хам набаромад», т.е. если перевести дословно, то:
«Каас снял кошель с гвоздя на стене и хорошо встряхнул, но ни одной даже заржавевшей монетки там не оказалось», в то время как в русском переводе:
«но как он ни встряхивал, звон услаждающего слух, в ответ так и не раздалось» (1,15)
Возможно поэтому Каас «счел долгом» успокоить жену, а в таджикском языке просто «мехост» - «хотел».
В переводе этого романа, как и в предыдущих двух - в «Овод»-е и «Дон Кихот»-е, мы наткнулись на один из постоянных стилистических приемов Сотима Улугзода в работе над текстом - трансформацию текста. См.: Перевод Н. Любимова: «К Клаасу, вся дрожа, вбежала Катлина.
- Что с тобой, соседка? - спросил он.
- Ох! - простонала Катлина и прерывающимся от волнения голосом заговорила: - Нынче ночью привидения косили людей, точно косари траву. Девушек заживо в землю закапывали! На их трупах палач плясал. Камень девять месяцев кровоточил, а нынче ночью распался.
- С нами крестная сила, с нами крестная сила! - запричитала Сооткин. - Недоброе сулят Фландрии этакие страсти!
- Во сне ты все это видела или наяву? - спросил Клаас.
- Наяву, - отвечала Катлина.
Бледная, как смерть, она продолжала, рыдая:
- Два младенца народилось: один - в Испании, инфант Филипп, а другой - во Фландрии, сын Клааса, ему потом дадут прозвище Уленшпигель. Филипп станет палачом, потому он - отродье Карла Пятого, а Карл Пятый - нашего отчего края губитель. Из Уленшпигеля выйдет великий балагур и великий проказник, но сердце у него будет доброе, потому как он сын Клааса, а Клаас, труженик славный и исправный, честным, добросовестным, праведным трудом добывает хлеб свой. Император Карл и король Филипп промчатся по жизни, всем досаждая войнами, поборами и прочими злодеяниями. Клаас - тот рук не покладает, права-законы соблюдает, трудится хоть и до пота, да без ропота, никогда не унывает, песни распевает - того ради него послужит примером честного фламандского труженика. Вечно юный Уленшпигель никогда не умрет, по всему свету пройдет, ни в одном месте прочно не осев. Кем-кем он только не будет: и крестьянином, и дворянином, и ваятелем, и живописцем! И странствовать ему по белу свету, славя все доброе и прекрасное, а над глупостью хохоча до упаду. Доблестный народ фламандский! Клаас - это твое мужество; Сооткин - это твоя стойкая мать; Уленшпигель - это
твой дух; славная милая девочка, спутница Уленшпигеля, бессмертная, как и он, - это твое сердце, а толстопузый простак Ламме Гудзак - это твоя утроба. Наверху душители народа, внизу - жертвы; наверху - разбойники-шершни, внизу - трудолюбивые пчелы, а в небе будут кровоточить язвы Христовы» (1,18)
Перевод С. Улугзода:
«Катлина ларз-ларзон ба хавлии Клаас даромад.
- Чй шуд ба ту, хешам? - пурсид Клаас.
- Ох,, - гуфт Катлина. - Ду кудак зоида шуд: дар Испания инфант Филипп, дар Фландрия писари Клаас, ки дертар лакабаш Уленшпигель мешавад. Филипп чаллод мешавад, чунки вай аз пушти чаллоди диёри мо Карли Панчум шудааст. Уленшпишель устои бузурги хазлхои шавковар ва шухихои бачагона мешавад, хушфеъл, одамдуст мешавад, зеро падараш Клаас коркуни нагз аст, ки нонашро бо мехнати софу халол меёбад. Император Карл ва шох Филипп бо чангу чидол, торочгарй ва хар хел чиноятхои дигарашон дар зиндагй тухми бадй мекоранд. Клаас монда нашуда кор мекунад ва умрбод аз рохи хак ва конун берун намебарояд, аз мехнати вазнин наменолад, хамеша хурраму хандон буда, тимсоли ранчбари дилсофи фламандй мемонад. Уленшпигель чавонии човид меёбад, харгиз намемирад ва рохи зиндагиро дар хеч чо нагалтида тай мекунад. Вай якбора хам дехкон, хам дворян, хам рассом ва хайкалтарош мешавад, чахонгард шуда дар хамаи кишвархо гашта, хар як кори хак ва шоистаро ситоиш, ахмакию бетамизихоро тоза хам масхара мекунад. Клаас мучассамаи мардонагии туст, эй халки начиби Фландрия, Сооткин модари диловари ту; Уленшпигель - рух,и туст. Махлукаи латиф ва мехрубон - шарики хаёти Уленшпигель, ки монанди худаш вай хам абадзинда хохад монд, -дили туст, соддаи шикамгафс Ламме Гудзак бошад шиками туст. Дар боло хунхорони хал;, дар поин курбонхои онхо меистанд: дар боло - горатгарон, занбурхои калон, дар поин - занбурхои коркун; дар осмон замхои Исо хуншор хоханд буд» (2,17).
Отсутствие этого небольшого диалога Катлин, Сооткин и Клаас:
«- Нынче ночью привидения косили людей, точно косари траву... Девушек заживо в землю закапывали! На их трупах палач плясал. Камень девять месяцев кровоточил, а нынче ночью распался.
- С нами крестная сила, с нами крестная сила! - запричитала Сооткин. - Недоброе сулят Фландрии этакие страсти!
- Во сне ты все это видела или наяву? - спросил Клаас.
- Наяву, - отвечала Катлина»
лишает таджикский текст одного из ключевых моментов - предсказание гадалки, который должен был раскрыть суть следующих событий. Проанализировав таким образом два текста -оригинал с переводом, можно проследить и некоторые стилистические особенности перевода, характеризующие подъязыковую картину 70-х годов в таджикской литературе ХХ века. Речь идет о разговорной речи, которую в переводе романа допустил Сотим Улугзода. Характеристика Уленшпигеля «великий балагур и великий проказник» Улугзода переводит по смыслу, описательно «устои бузурги щзл^ои шавковар ва шухихои бачагона», Клааст работает «рук не покладает» - «монда нашуда кор мекунад», вечный Уленшпигель никогда не умрет, по всему свету пройдет «ни в одном месте прочно не осев», «над глупостью хохоча до упаду» - «ро%и зиндагиро дар х,ец цо нагалтида тай мекунад» и «ахмакию бетамизихоро тоза х,ам масхара мекунад».
Сравнение двух текстов показало, что Сотим Улугзода значительно сократил текст оригинала. На фоне стилистически объемного и стилистически окрашенных оборотов Шарля де Костера перевод Сотима Улугзода кажется нейтральным, но отнюдь не монотонным. Хорошо видны последовательные стилистические решения Улугзода, в частности - стремление к лаконичному варианту, пассивным конструкциям и инверсиям. Такой прием использован Сотимом Улугзода для того, чтобы сделать текст более близким пониманию таджикского читателя, его восприятию, так как далеко не все слова в оригинале понятны невзрослым читателям. Сокращения и инверсия не помешали Улугзода передать колоритность текста оригинала полностью. Особенность стиля С. Улугзода составляет его манера использовать самые простые и ясные слова, но в контексте произведения эти слова раскрываются с совершенно неожиданной стороны, что отражается и на жанровых характеристиках произведения.
В содержательном плане роман претерпевает некоторые трансформации, но они не изменяют его сути, так как переводчик сохраняет все сюжетные линии произведения. Например, иногда С. Улугзода опускает рассуждения главного героя, которые важны как для понимания его натуры,
характера, так и для проблематики романа в целом.В некоторых случаях С. Улугзода заменяет определения оригинала на более простые, ясные слова: (гнусный герцог - башараи чиркин). Этот прием является не только одним из излюбленных приёмов С. Улугзода, но и передает значительную дополнительную информацию эмоциональности, экспрессивности и стилизации. Рассмотрим несколько интересных примеров:_
Н.Любимов
С.Улугзода
- Видел ты его?-обратился переодетый дровосеком Уленшпигель к также точно наряженному Ламме. -Видел, ты этого гнусного герцога с низким лбом, как у орла, с бородой, напоминающей веревку на виселице? Удуши его, господь! Видел ты этого паука с длинными мохнатыми лапами, которого изверг сатана, когда он блевал на нашу страну? Пойдем, Ламме, пойдем набросаем камней в его паутину!..
- Горе нам! - воскликнул Ламме. - Нас сожгут живьём.
- Идем в Гронендаль, идем в Гронендаль, милый друг, там есть красивый монастырь, а в том монастыре его паучья светлость молит бога помочь ему довершить его дело - ему хочется потешить свою черную душу мертвечиной. Теперь у нас пост, но от крови его светлость никакими силами не может заставить себя отказаться! Пойдем, Ламме! Возле дома в Оэне стоят пятьсот вооруженных всадников. Триста пехотинцев выступили небольшими отрядами и вошли в Суанский лес. Как скоро Альба станет на молитву, мы его схватим, посадим в железную клеточку и пошлем принцу.
Но Ламме трясся от страха.
- Это очень опасно, сын мой, очень опасно! - сказал он. - Я бы тебе помог в твоём начинании, да ноги у меня ослабели и брюхо раздулось от кислого брюссельского пива.
Разговор этот происходил в яме, вырытой в чаще леса и сверху заваленной буреломом. Затем они выглянули из своей норы и увидели сквозь ветви желтые и красные мундиры шедших по лесу и сверкающих на солнце оружием герцогских солдат.
- Нас предали! - сказал Уленшпигель.
Едва лишь солдаты скрылись из виду, он сломя голову побежал в Оэн. Он был в одежде дровосека и нес на спине вязанку дров, и солдаты не обратили на него внимания.
Он пробрался к всадникам и все им рассказал -всадники поскакали кто куда и скрылись, за исключением де Бозара Д*Арментьера - этот был схвачен. Пехотинцам, шедшим из Брюсселя, также удалось ускользнуть (1,198)._
Уленшпигель, либоси хезумкашон дар тан, ба Ламме, ки сару либоси вай хам хамин ранг буд, ру оварда гуфт: -Ана, герцог Альба гузашт, дидй? Башараи чиркинашро, пешонии мисли пешонии у;об тангашро, риши ба нуги ресмони дор монандашро дидй? Иллохо, хафакон шуда мурад! Он тортанаки почадарози пурпашмро дидй? Биё, Ламме, рафта тортанакро сангборон меунем.
- О вах, - гуфт Ламме, -моро зинда месузонанд.
Переводчик опускает данный фрагмент оригинального текста, возможно, с целью сделать перевод доступным таджикскому читателю Ин гуфтугу дар чу;урии дар байни чакалказор кофташуда мегузашт: ёрон мисли ин ки аз даруни лонаи ;аш;алдо; нигох мекарда бошанд, аз байни шоху барги буттахо назар андохта, либоси низомии сурху зарди сарбозони герцог Альбаро, ки дар бешазор мерафтанду аслихаашон дар офтоб медурахшид, медиданд. -Хоинон моро фурухтанд, - гуфт Уленшпигель.
Ва;те ки сарбозон гузашта рафтанд, Уленшпигель баромада ба царорго^и гёз^о давид; сарбозон ба вай даст накофтанд, чунки у либоси хезумкашон ба тан дощт ва як банд хезумро пуштора карда мебурд. Гёзхо аз будани лашкари герцог дар бешазор хабар ёфта, парешон шуда худро халос карданд (2,211).
Приведенная таблица даёт возможность отметить, что в таджикском тексте обнаруживается последовательная стратегия выбора определенных семантических, синтаксических и стилистических средств. Сотим Улугзода в переводе данного романа стремится воспроизвести простоту, лаконичность и легкость оригинала, выбирая стилистически нейтральные по большей части слова. Интересно, что текст при этом отнюдь не теряет эмоциональности, в частности за счет внимательного, уместного использования безличных предложений - специфического средства выражения душевного состояния человека (А смерть они встретили мужественно -Онхо мурданд; Достояние осужденных наследует король - Меросашон ба шох мемонад).
Одна из особенностей перевода С. Улугзода в романе «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах» - это стремление избегать загруженности текста в стилистическом и синтаксическом плане, не увлекаться архаизацией повествования. Некоторые отрывки перевода напоминают пересказ романа с элементами перевода, как например: Перевод Н. Любимова:
«Смерть косит людей в богатой и обширной стране, лежащей между Северным морем, графством Эмден, рекою Эме, Вестфалией, Юлих-Клеве и Льежем, епископством Кельнским и Трирским, Лотарингией и Францией. Смерть косит людей на пространстве в триста сорок миль, в двухстах укрепленных городах, в деревнях, местечках и на равнинах. А достояние наследует король.
Перевод С. Улугзода:
«Дар мамлакати сарватманд ва пахновари мо ачал даравгарй мекунад; дар масохати сесаду чихил миль, дар дусад шахри дорои истехкомот ва дар касабахо, посёлкахо, деху хуторхои бисьёре ачал даравгарй мекунад. Мерос азони шох,».
Данное переложение представляет собой краткий пересказ содержания романа с элементами перевода, где метафора «смерть косит людей» переведено описательно, как «ачал даравгари мекунад». Элементы перевода в данном переложении достаточно кратки, С. Улугзода ограничивается переводом нескольких предложений из разных фрагментов повествования. В данном переводе он объединяет два предложения в одно, сократив за счет перечисления географических названий местностей, неизвестных таджикскому читателю:
«лежащей между Северным морем, графством Эмден, рекою Эме, Вестфалией, Юлих-Клеве и Льежем, епископством Кельнским и Трирским, Лотарингией и Францией» (1, 213).
Подробно переведены самые интересные и яркие сцены романа, которые организуют структуру произведения. Перевод наиболее ярких фрагментов романа сочетается с пересказом других, менее эффектных его эпизодов, что делает произведение легким для восприятия и захватывающим в плане сюжета. Итак, вариант переложения романа Шарля де Костера «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах» С. Улугзода - это краткое изложение романа на таджикском языке, обусловленное его специфической функциональной направленностью.
В данном переводе сохраняется исходное количество глав, рамочная конструкция глав также сохранена. Однако в содержательном плане перевод сокращен, некоторые фрагменты текста переводчик удаляет из повествования. Сокращения и опущения, произведенные переводчиком, не относятся к какой-либо определенной тематике, но пропущенные им фрагменты оригинального текста часто содержат в себе смыслы, важные для понимания романа. Так, например, Сотим Улугзода удаляет из повествования часть из разговора Тиля Уленшпигеля с гёзами, и песней, где он призывает народ на борьбу.
Представляется, что общая стратегия перевода романа Шарля де Костера «Легенда о героических, забавных и славных приключениях Уленшпигеля и Ламме Гудзака во Фландрии и других странах» была обусловлена в первую очередь ориентацией на детскую и юношескую аудиторию. В целом в переводе Сотима Улугзода содержание романа передано достаточно подробно. При этом первая книга перевода в целом соответствует оригиналу, для других же частей перевода романа характерно частое отступление от авторской структуры текста.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Костер Шарль де. Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, об их доблестных, забавных и достолавных деяниях во Фландрии и других краях / Пер.с фр.Н. Любимова: Вступ.ст. Л. Андреева/Ш.Костер. - М.: Худож.лит., 1988. - 398 с.
2. Костер Шарль де. Достони Уленшпигель ва Ламме Гудзак ва саргузашти ачоиби диловаронаи пуршону шарафи онхо дар Фландрия ва мамлакати дигар. Тарч. С. Улугзода/Ш.Костер. - Душанбе: Ирфон, 1975. - 395 с.
3. Левый, И. Искусство перевода [Текст] / Пер. с чеш. и предисл. Вл. Россельса, И. Левый/И.Левый.-М.: Прогресс, 1974. - 396 с.
4. Любимов, Н.М. Перевод-искусство — 2-е изд., доп./ Н.М. Любимов. — М.: Сов. Россия, 1982. — 128 с.
5. Мкртчян, Л. Художественный перевод как неявная форма соавторства // В кн.: Литература и перевод: проблемы теории. Международная встреча ученых и писателей/Л.Мкртчян.- М.: Наука, 1991. - С.118-120.
6. Мурувватиён, Дж. Дж. Становление филологического романа в таджикской литературе ХХ века (на примере романа «Фирдоуси» Сотима Улугзода)/Дж.Мурувватиён. - Душанбе: ЭР-граф, 2018. - 148 с.
7. Набиев, А. Тасвири олами ботинии инсон, нависанда ва замон: мачмуаи мак,олах,о / А. Набиев. - Душанбе: Ирфон, 1987. — 160 с.
REFERENCES:
1. Koster Charles de. The Legend about Ulenspiegel and Lamma Gudzak, about their Valiant, Amusing and Worthy Deeds in Flanders and other Regions / Translated from French N. Lyubimova: Introductory article. L. Andreeva / Sh. Koster. - M.: Belles-Letter Literature, 1988. -398 p.
2. Koster Charles de. The Legend about Ulenspiegel and Lamme Gudzak about their Valiant, Amusing and Worthy Deeds in Flanders and other Regions. Translated by S. Ulugzoda / S. Koster.
- Dushanbe: Cognition, 1975. - 395 p.
3. Levy, I. Art of Translation [Text] / Translated from Czech and Foreword by Vl. Rosselsa, I. Levy / I. Levy. - M.: Progress, 1974. - 396 p.
4. Lyubimov, N.M. Translation-Art. The 2-nd edition, revised/ N.M. Lyubimov. - M.: Soviet Russia, 1982. - 128 p.
5. Mkrtchyan, L. Literary Translation as an Implicit Form of co-Authorship // Literature and Translation: Problems of Theory. International meeting of scientists and writers / L. Mkrtchyan. -M.: Science, 1991. - P. 118-120.
6. Muruvvatien, J. J. Formation of the Philological Novel in Tajik Literature Referring to the XX-th Century (on the example of the novel referred as "Firdawsi" by Sotim Ulugzoda) / J. Muruvvation.
- Dushanbe: ER-graph, 2018. - 148 p.
7. Nabiev, A. Depiction of the Inner World of Human-Being, Writer and Time: collection of articles / A. Nabiev. - Dushanbe: Cognition, 1987. - 160 p.
