CC BY
230
И. Я. Козаченко
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ КРИМИНАЛИЗАЦИИ ДЕЯНИЙ: К 100-ЛЕТИЮ РУКОВОДЯЩИХ НАЧАЛ ПО УГОЛОВНОМУ ПРАВУ РСФСР*
Исследуется вопрос о создании Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. с учетом сложной внутренней и внешней политической ситуации в стране в начале XX в. Используя методы анализа, синтеза и исторической компаративистики, автор определяет значимость Руководящих начал для системы права молодого Советского государства.
Анализируются некоторые ключевые нормы документа. В частности, проводится разбор дефиниции уголовного права и выявляются ее достоинства и недостатки. Отмечается, что определение преступления сформулировано слишком широко, а более существенные шаги в криминализации каких-либо деяний были сделаны с принятием УК РСФСР 1922 г. Указывается, какие лица в соответствии с Руководящими началами не подлежали наказанию. Обращается внимание на закрепление в данном акте такого способа защиты, как необходимая оборона.
В Руководящих началах есть изъяны: например, недостаточно раскрыт институт соучастия, присутствует лексическая убыточность в определении понятия «приготовление к преступлению» и т. д. Однако рассогласования между основными положениями в Руководящих началах объяснимы и извинительны с учетом исторической ситуации на момент их принятия. Анализируемый документ во многом стал основой для российского уголовного законодательства, а некоторые его положения актуальны до сих пор.
Ключевые слова: Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., уголовное право, криминализация, преступление, наказание, репрессия
В период Великой Октябрьской революции и последовавшей за ней Гражданской войны молодое государство вело борьбу на двух фронтах: на внешнем - с капиталистическим миром, международными военными преступными образованиями, и на внутреннем - со «своим» уголовным миром. Результатами стали террор, репрессии и криминализация деяний, основывающаяся на принципах устрашения и неотвратимости наказания. Практически любой поступок, который не укладывался в революционную парадигму, признавался преступным и нередко влек суровое наказание. В этом водовороте пыталась пробить себе дорогу судебно-три-бунальская практика [Герцензон 1938]. Но все же это были одиночные, бессистемные удары по «болевым точкам» преступности.
Вот почему нужно было, не остужая революционного пыла, остановиться, оглянуться и скорректировать законотворческую и пра-
* Статья написана в рамках проекта № 18-2914028, поддержанного РФФИ.
воприменительную практику [Чистяков, Новицкая, Четвертков 1997: 63-68]. Именно в тот период Народный комиссариат юстиции РСФСР принял решение обобщить опыт двухлетней борьбы с преступностью, сделать из этого определенные выводы и выработать соответствующие рекомендации. Итогом данного этапа развития советского уголовного права и законодательства явились Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, изданные 12 декабря 1919 г. (далее - Руководящие начала) [Курс советского уголовного права 1970: 570]. Следует учесть, что хотя они и подписаны конкретном должностным лицом высокого ранга, этот документ есть отражение коллективного разума самых просвещенных в сфере российского правосудия людей того времени, которых, к сожалению, было не так уж и много.
Многие строки Руководящих начал пропитаны репрессивностью. Пример: «Советское уголовное право имеет задачей посредством репрессии охранять систему
общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс...» (ст. 3). К слову, авторов Руководящих начал печалило не столько то, что в процессе борьбы со своими классовыми врагами пролетариат применяет те или иные меры насилия, сколько то, что эти меры применяются неорганизованно, без особой системы [Чистяков, Новицкая, Четвертков 1997].
Однако было бы серьезной ошибкой считать, что историческая роль указанного документа заключалась лишь в фиксации результатов противостояния силы власти и власти силы. Естественно, Руководящие начала не могли не провозгласить того, что все былое в государстве с его армией, полицией, судами и т. д., в том числе уголовным правом, уголовными законами, кануло в Лету. Но, к сожалению, было уничтожено не только то, что давно следовало уничтожить, но и то, что могло бы верой и правдой служить еще не одному поколению россиян.
Руководящие начала закрепили базовые положения, которые долгие годы служили своеобразными ориентирами для других нормативных актов и в первую очередь для УК РСФСР 1922 г.
Отрадно то, что составители документа взяли на себя тяжелую творческую ношу дать определение понятию уголовного права (что и сегодня многим представителям уголовно-правовой науки не по зубам), установить его содержание и назвать его признаки. А сделать это было очень важно, так как определение сущности уголовного права напрямую указывало дорогу к решению проблем криминализации и декриминализации деяний. То, как это получилось у составителей Руководящих начал, нужно оценивать не с позиции сегодняшнего дня (хотя, к сожалению, в исследуемой нами сфере мало что изменилось), а с учетом реалий того быстротекущего и безжалостного времени. Это поможет составить мнение о значимости, доступности и полезности этого акта, 100-летие которого российское историко-правовое, уголовно-правовое и уголовно-процессуальное сообщество отмечает в этом году.
Уголовное право согласно Руководящим началам - это система (порядок) общественных отношений, соответствующая интересам господствующего класса и охраняемая организованной его силой (ст. 1). Приведен-
ная дефиниция (как и многие другие) слишком абстрактна даже для своего времени, что неизбежно порождало и порождает ряд вопросов.
Наиболее эффективно составители данного документа проработали первую часть определения с учетом специфики своего времени, назвав уголовное право системой (порядком) общественных отношений (тогда как сегодня это совокупность норм). Не могла не отразиться на содержании понятия и классовая борьба. Уголовное право признавалось системой только тех общественных отношений, которые соответствуют интересам господствующего класса. Но какого класса? Пролетариата? А как быть с интересами негосподствующих классов (например, крестьян и интеллигенции)? И наконец, уголовное право охранялось организованной (?) силой указанного класса. Малопонятная и угрожающая своей неопределенностью смысловая модель.
Содержание уголовного права составили согласно ст. 2 Руководящих начал правовые нормы и другие правовые меры, которыми система общественных отношений данного классового общества охранялась от нарушения (преступления) посредством репрессии (наказания). Другие правовые меры означали любые меры правового характера, не являющиеся по сути наказаниями, например лечебные меры и меры предосторожности. Результатом подобного взгляда на содержание уголовного права фактически стала подмена уголовного права уголовным законом, чего мы не можем избежать и сегодня каждый раз, как только заходит разговор об уголовном праве.
Одним из центральных положений исследуемого нормативного акта является определение понятия преступления, которое следовало рассматривать как нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом. Вряд ли такая дефиниция поможет ответить на вопрос о том, за что следует привлекать к уголовной ответственности. Нарушение можно трактовать весьма широко: и как мелкое хулиганство или мелкую кражу, и как акт диверсии или антигосударственный заговор, и т. д. Проблема криминализации в данном случае решалась сама собой, так как преступно было все, что нарушало порядок. Статья 2 не диф-
ференцировала нарушение в зависимости от его характера и степени опасности. О более или менее существенных шагах на пути криминализации каких-либо деяний стало можно говорить лишь с принятием УК РСФСР 1922 г. Именно появившаяся в нем Особенная часть стала тем законодательным пределом, за рамками которого находилось декримина-лизированное пространство. Объяснить это можно тем, что и составители Руководящих начал, и тем более разработчики УК РСФСР 1922 г. утвердились в том, что преступление есть конкретное действие или бездействие, опасное для порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом. Значит, преступлением то или иное деяние становится лишь тогда, когда уголовный закон установит за его совершение уголовную ответственность и предусмотрит уголовное наказание либо иные уголовно-правовые меры.
Определенным образом проблема криминализации решалась и посредством установления минимального возраста, с наступлением которого лицо, совершившее преступление, могло быть привлечено к уголовной ответственности. В силу Руководящих начал не подлежали суду и наказанию несовершеннолетние до 14 лет, к ним применялись лишь воспитательные меры. Аналогичным образом решался вопрос о привлечении к ответственности лиц в возрасте от 14 до 18 лет, действующих без разумения.
Не подлежали наказанию также лица, совершившие деяние в состоянии душевной болезни или находившиеся вообще в состоянии невменяемости и не отдававшие себе отчета в своих действиях, а равно и те, кто хотя действовал в состоянии вменяемости, но к моменту приведения приговора в исполнение стал страдать душевной болезнью. К указанным лицам должны были применяться лишь лечебные меры и меры предосторожности.
В Руководящих началах предусмотрено и такое исключающее преступность деяния обстоятельство, как необходимая оборона. Согласно ст. 15 не должно было наказываться применение к нападающему насилия, если оно являлось в данных условиях необходимым способом отражения нападения. Вместе с тем применение насилия при отражении нападения могло быть признано правомерным, если не превышало меры
необходимой обороны. Конструкция необходимой обороны, как представляется, для того времени была достаточно приемлемой.
Нечто подобное можно сказать и о стадиях осуществления преступления. Руководящие начала обозначили здесь три стадии. В ст. 17 речь идет об оконченном преступлении, которое могло иметь место, когда намерение преступника осуществилось до конца. Данное положение выглядело бы достаточно прозаично, если бы оно имело указание на тот самый конец, который так важен для любого оконченного преступления. Кроме того, из смысла ст. 17 неясно, кто этот конец должен определять - закон или преступник.
Несколько слов об определении Руководящими началами покушения на преступление. Им признавалось выполнение преступником всего того, что он считал необходимым для приведения своего умысла в исполнение, однако преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим. Таким образом, суть покушения на преступление раскрывалась субъективно. Во-первых, документ позволяет квалифицировать деяние как покушение на преступление лишь при наличии действий. Во-вторых, фраза «...совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего умысла в исполнение» свидетельствует о том, что ст. 18 допускала лишь оконченный вид покушения на преступление [Чистяков, Новицкая, Четвертков 1997: 63-68]. В-третьих, неясно, как нужно было расценивать ситуацию, когда совершивший не сумел выполнить все задуманные им действия (ему помешали), и потому по причинам от него не зависящим преступный результат не наступил.
Не лишена недостатков трактовка Руководящими началами приготовления к преступлению, которое могло выражаться в приискании, приобретении или приспособлении лицом, готовящим преступление, средств, орудий и т. п. для его совершения. Действия, лежащие в основе приготовления к преступлению, излишне вариативны, так как приобретение средств и орудий для совершения задуманного преступления есть разновидность приискания.
Проблему соучастия Руководящие начала затронули лишь частично, дав определение исполнителя, подстрекателя и пособника, но
не говоря ни слова об организаторе. Исполнителями признавались лишь те, кто принимал участие в выполнении преступного действия, в чем бы оно ни заключалось. Налицо неопределенность, ибо границы осуществленного исполнителем преступного действия не очерчиваются. Под подстрекателями Руководящие начала понимали лиц, склоняющих к совершению преступления. Из-за этой формулировки достаточно сложно было определить уголовно-правовую судьбу так называемого неудавшегося подстрекательства. Пособники, согласно документу, - это те, кто, не принимая непосредственного участия в выполнении преступного деяния, содействовал его выполнению словом или делом, советами, указаниями,
устранением препятствий, сокрытием преступника или следов преступления или попустительством, т. е. непрепятствованием совершению преступления [Чистяков, Новицкая, Четвертков 1997: 63-68].
Имеющие место рассогласования между основными положениями, затронутыми в Руководящих началах, объяснимы и извинительны, так как главная цель этого акта -фактическая фиксация уголовной ответственности за преступления, чтобы стабилизировать ситуацию в государстве и обществе. В то время развитие уголовного законодательства диктовалось соображениями не столько стратегической уголовной политики, сколько тактической политики выживания.
Список литературы
Герцензон А. А. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР и их историческое значение // Проблемы социалистического права. 1938. № 3. С. 8-12.
Курс советского уголовного права: в 5 т. / под ред. Н. А. Беляева. Л.: Изд-во Ленинград. ун-та, 1970. Т. 1: Часть Общая. 670 с.
Чистяков О. И., Новицкая Т. Е., Четвертков О. И. и др. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. 1917-1991 гг. М.: Зерцало, 1997. 592 с.
Иван Яковлевич Козаченко - заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: uglaw@yandex.ru.
Historical Experience of Criminalization of Different Acts: to the Centenary of the Guiding Principles on Criminal Law of the RSFSR
Creation of the Guiding Principles on the Criminal Law of the RSFSR of 1919 is studied taking into account extremely complicated internal and external political situation in the country at the beginning of the twentieth century. Using the methods of analysis, synthesis, as well as comparative and historical method, the author determines the significance of the Guiding Principles in the law system of the young Soviet state.
Some key norms of the document are examined. In particular, the definition of criminal law is analyzed and its advantages and disadvantages are identified. It is noted that the definition of a crime was formulated too broadly, and more significant steps in criminalization of different acts were made with the adoption of the RSFSR Criminal Code of 1922. It is indicated which persons were not punished according to the Guidelines. Attention is drawn to the way in which such a method of protection as necessary defense was set forth in this act.
The Guiding Principles are not without certain disadvantages: for example, the institution of complicity is not sufficiently disclosed, there is lexical redundancy in the definition of the concept «planning the offence». However, the discrepancies between the main provisions covered in the Guidelines are explainable and excusable, taking into account the historical situation at the time of their adoption. The analyzed document became the basis for Russian criminal law, and some of its provisions are still relevant.
Keywords: Guiding Principles on Criminal Law of the RSFSR of 1919, criminal law, criminalization, crime, punishment, repression
References
Belyaev N. A. (ed.) Kurs sovetskogo ugolovnogo prava [The Course of the Soviet Criminal Law], in 5 vols., Leningrad, Izd-vo Leningrad. un-ta, 1970, vol. 1, 670 p.
Chistyakov O. I., Novitskaya T. E., Chetvertkov O. I. et. al. Khrestomatiya po istorii otechestvennogo gosudarstva i prava. 1917-1991 gg. [Readings on the History of the Domestic State and Law. 1917-1991], Moscow, Zertsalo, 1997, 592 p.
Gertsenzon A. A. Rukovodyashchie nachala po ugolovnomu pravu RSFSR i ikh istoricheskoe znachenie [Guiding Principles on Criminal Law of the RSFSR and their Historical Significance], Problemy sotsialisticheskogo prava, 1938, no. 3, pp. 8-12.
Ivan Kozachenko - honored worker of science of the Russian Federation, doctor of juridical sciences, professor, head of the Criminal law department, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: uglaw@yandex.ru.
Дата поступления в редакцию / Received: 01.03.2019
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 25.03.2019
