CC BY
211
Меретуков Айдамир Гайсович
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России (тел.: +78612583563)
Исторические предпосылки криминализации содействия террористической деятельности
Статья посвящена анализу исторических предпосылок криминализации содействия террористической деятельности и основных этапов развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за содействие террористической деятельности.
Ключевые слова: уголовный закон, уголовная ответственность, содействие террористической деятельности.
A.G. Meretukov, Master of Law, Assistant Professor of a Chair of Criminal Law of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583563.
Historical background of criminalization of facilitating terrorist activity The article is devoted to analysis of the historical background to criminalize facilitating terrorist activity and main stages of development of the domestic criminal legislation on responsibility for facilitating terrorist activity.
Key words: criminal law, criminal liability, facilitating terrorist activity.
Первым кодифицированным уголовным законом, предусмотревшим ответственность за государственные преступления, был Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. В этом уголовном законе понятие государственных преступлений охватывалось двумя разновидностями: контрреволюционные преступления и преступления против порядка управления.
В рассматриваемую систему контрреволюционных преступлений вошли деяния, выражающиеся в попытке захвата власти, в совершении террористических актов, направленных на убийство представителей советской власти или на разрушение строений, изготовление и хранение агитационной литературы контрреволюционного характера. Фактически именно эти и некоторые другие преступления на тот период можно было признать имеющими экстремистский характер.
В дальнейшем указанные положения были в полной мере восприняты Уголовным кодексом 1926 г. (так, понятие контрреволюционных преступлений и их видов остается таким же, как и в УК 1922 г.). Вместе с тем, появилась и новелла, а именно, криминализация организации в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей советской власти (ст. 58.8 УК РСФСР 1926 г.). По мнению С.В. Дьякова, уголовная
ответственность за террористический акт была введена в полном объеме именно в УК РСФСР 1926 г. [1].
Последующее развитие законодательства о государственных преступлениях явилось отражением коренных изменений в экономической, социально-политической и культурной жизни страны. Произошли существенные изменения в структуре, динамике и содержании преступности. Число преступлений, направленных на подрыв и ослабление Советского государства, резко сократилось.
Изменился и сам характер преступлений против Советского государства. Если ранее они отражали стремление свергнутых эксплуататорских классов в союзе с мировой буржуазией уничтожить советскую власть и реставрировать капитализм, то теперь эти преступления отражают главным образом враждебную деятельность империалистических государств, а также отдельных советских граждан, подпавших под влияние буржуазной идеологии, проводимую в целях подрыва и ослабления Советского государства [2].
В связи с этим в Законе «Об уголовной ответственности за государственные преступления», принятом в 1958 г. Верховным Советом СССР, рассматриваемые преступления получили название не контрреволюционных, а государственных преступлений, к которым
40
были отнесены: измена Родине; шпионаж; террористический акт; террористический акт против представителя иностранного государства; диверсия; вредительство; антисоветская пропаганда и агитация: пропаганда войны; организационная деятельность, направленная на совершение особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации; особо опасные государственные преступления против другого государства трудящихся. В ст. 66 УК РСФСР 1960 г. устанавливалась уголовная ответственность за террористический акт, под которым понималось убийство государственного или общественного деятеля либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам.
Новый импульс уголовно-правовое регулирование охраны общественной безопасности получило в начале 1980-х гг., когда процесс развития внутригосударственного законодательства был напрямую связан с активизацией развития международного уголовного права. В это время наиболее опасным преступлением, затрагивающим совместные интересы различных государств, становится терроризм, и поэтому к нему, прежде всего, обращается международное сообщество.
СССР достаточно поздно присоединился к соответствующим международным документам, поэтому ответственность за терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма в уголовном законе была установлена только в 1994 г. [3]. В соответствии со ст. 2133 УК РСФСР терроризм определялся как «совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинение значительного имущественного ущерба, а равно наступление иных тяжких последствий». Квалифицированным видом были «те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой». Особо квалифицированным видом признавались «действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие смерть человека».
Дальнейшая эволюция криминализации содействия террористической деятельности связана с принятием УК РФ 1996 г. Этот источник права во многом отличен от УК РСФСР Так, разд. IX УК РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» содержит значительно более разветвлен-
ную систему норм, чем аналогичная глава УК РСФСР 1960 г. Отчасти это объясняется тем, что в него вошла часть норм, ранее обеспечивавших основные государственные интересы, например об ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участия в нем (ст. 208), бандитизм (ст. 209), массовые беспорядки (ст. 212) и др.
В УК РФ 1996 г. ответственность за наиболее опасные преступления против государства установлена в гл. 29 «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства», расположенной в разд. X «Преступления против государственной власти». По своему содержанию эта глава существенно отличается от аналогичной в УК РСФСР.
Наряду с нормами об ответственности за ряд известных по УК РСФСР государственных преступлений (шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, разглашение государственной тайны, утрата документов, содержащих государственную тайну), УК РФ 1996 г. содержит запреты на совершение государственной измены (ст. 275), насильственный захват власти (ст. 278), вооруженный мятеж (ст. 279), диверсию (ст. 281). Следует отметить, что уголовная ответственность за диверсию была отменена Федеральным законом от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР». По-видимому, это было сделано под воздействием иллюзии заменяемости соответствующей нормы нормой об ответственности за терроризм, которая была включена в УК РСФСР тем же Федеральным законом [4].
Установлением уголовной ответственности за насильственное удержание власти российский законодатель сделал беспрецедентный в отечественной истории шаг по пути к развитию механизма самоограничения власти. Одновременно в этом решении проявилось признание фактически состоявшегося в России разделения властей.
За период действия УК РФ 1996 г. главы о преступлениях против общественной безопасности и основ конституционного строя и безопасности государства претерпели ряд изменений. Изменены диспозиции и санкции некоторых норм (в частности, ст. 205, 280), были включены новые составы преступлений - ст. 205-2052, 2821, 2822.
Так, ст. 2051 УК РФ «Вовлечение в совершение преступлений террористического характе-
41
ра или иное содействие их совершению» введена Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 103-ФЗ. В ч. 1 названной статьи были криминализованы следующие действия: вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного ст. 205, 206, 208, 211, 277 и 360 настоящего Кодекса; склонение лица к участию в деятельности террористической организации; вооружение либо обучение лица в целях совершения указанных преступлений; финансирование акта терроризма либо террористической организации. В качестве квалифицирующих признаков статья содержала указание на неоднократность и использование своего служебного положения. Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ в названную норму были внесены существенные изменения:
1) она получила новое название «Содействие террористической деятельности»;
2) уточнено содержание объективной стороны состава преступления:
детализированы формы выражения преступного деяния - теперь речь идет не только о вовлечении в совершение, но и о склонении и вербовке лица для участия в совершении хотя бы одного из перечисленных в диспозиции статьи преступлений;
расширен перечень преступлений, за вовлечение в которые предусмотрена ответственность по ст. 2051 УК РФ, в него включены также ст. 278, 279 УК РФ;
«обучение» заменено на «подготовку»; вместо понятия «финансирование акта терроризма либо террористической организации» введено понятие «финансирование терроризма», которое получило определение в новом прим. 1 к ст. 2051 УК РФ;
из диспозиции исключено указание об ответственности за склонение лица к участию в деятельности террористической организации. Ответственность за указанное деяние должна наступать по ст. 2822 УК РФ.
В свете Федерального закона от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ была заметно усилена санкция ст. 2051 УК РФ: в ч. 1 увеличен минимальный (с 4 до 5 лет) и максимальный (с 8 до 10 лет), а в ч. 2 - минимальный (с 7 до 8 лет) предел наказания в виде лишения свободы. В соответствии с Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. ревизия коснулась самой структуры ст. 2051 УК и дальнейшей дифференциации уголовной ответственности за указанное преступление. В частности, появился особо квалифицирующий признак «пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ» (ч. 3) с его легальным определением в
прим. 11 к ст. 2051 УК РФ. Отныне пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ, наказывается лишением свободы на срок от 8 до 20 лет. При этом в примечание к ст. 2051 УК РФ вводится дефиниция пособничества. Под пособничеством в настоящей статье понимаются умышленное содействие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий к его совершению, а также обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно обещание приобрести или сбыть такие предметы.
Вследствие указанных изменений диспозиция ч. 1 ст. 2051 УК РФ в целом дает развернутый перечень деяний, образующих содействие террористической деятельности. Следует положительно оценить определение финансирования терроризма, содержащееся в прим. 1 к этой статье и соответствующее международно-правовым актам с учетом российской специфики «переплетения» террористической деятельности с организацией незаконного вооруженного формирования и участием в нем, бандитизмом, организацией преступного сообщества (преступной организации) и участием в ней. Вполне логично существование поощрительной нормы об освобождении от уголовной ответственности за содействие террористической деятельности, тем более что таковая имеется в ст. 205 УК РФ. Однако нельзя не обратить внимания на проблему появления новой терминологической путаницы, т.к. одним из альтернативных деяний в ней названо финансирование терроризма. Понятно, о чем идет речь, но язык закона должен быть максимально точен, тем более что технически это вполне достижимо. Терроризм - многогранное социальное явление, такое же, как фашизм или коммунизм, и вряд ли возможно вогнать его в прокрустово ложе формально-юридического определения [5]. Точность и логическая непротиворечивость языка уголовного закона - одно из основных условий его правильного применения, о чем неоднократно и справедливо говорилось в литературе, но реформа уголовного законодательства лишний раз подтверждает, что в этом плане положительного прогресса пока еще не наблюдается.
Таким образом, можно констатировать, что развитие российского уголовного законодательства об ответственности за содействие террористической деятельности носило, глав-
42
ным образом, эволюционный характер и проходило по двум направлениям: по линии как его Общей части (в рамках институтов неоконченного преступления и соучастия в пре-
ступлении), так и Особенной части (в рамках отдельных составов государственных преступлений и преступлений против общественной безопасности).
1. Дьяков С. В. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства. СПб., 2009.
2. Дьяков С.В., Игнатьев Л.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления / под обш. ред. Л. И. Баркова. М., 1988.
3. Бурковская В.А., Маркина Е.А., МельникВ.В., Решетова Н.Ю. Уголовное преследование терроризма. М., 2008.
4. Уголовный кодекс Российской Федерации. Общий комментарий. Сравнительная таблица: науч.-практ. пособие. М., 1996.
5. Кибальник А. Оценка «антитеррористических» новелл уголовного закона //Уголовное право. 2006. № 5.
1. Dyakov S.K Crimes against the constitutional order and state security. St. Petersburg, 2009.
2. Dyakov S.V., Ignatiev L.A., Karpushin M.P. Responsibility for state crimes / gen. ed. by L.I .Barkov. Moscow, 1988.
3. Burkovskaya V.A., Markina E.A., Melnik V.V, Reshetova N. Yu. Prosecution of terrorism. Moscow, 2008.
4. The Criminal code of the Russian Federation. General comment. Comparative table: sci.-pract. manual. Moscow, 1996.
5. Kibalnik A. Assessment of the «anti-terrorist» novels of the criminal law // Criminal law. 2006. № 5.
43
