CC BY
21
УДК 322.24 001: 10.24412/2071-6141-2023-1-58-71
ИСТОРИЧЕСКИЕ АНАЛОГИИ В ДИСКУРСЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ МОСКОВСКОГО ПАТРИАРХАТА О ВНУТРИПРАВОСЛАВНОМ КРИЗИСЕ 2018-2019 ГГ.
Д. А. Аникин, В. О. Беклямишев
Рассматриваются актуальные исторические аналогии дискурса Русской Православной Церкви Московского Патриархата (РПЦ МП) о внутриправославном кризисе 2018-2019 гг. На основе анализа текстовых материалов, размещённых на официальном сайте РПЦ МП, выделяются четыре механизма включения образов прошлого в дискурс о расколе, спровоцированном односторонним предоставлением автокефалии Православной Церкви Украины: обращение к Священному Преданию, апелляции к церковному праву, конструирование исторического нарратива об истоках внутриправо-славного кризиса и проведение исторических аналогий. Уделяя приоритетное внимание последнему аспекту, автор реконструирует спектр прецедентных исторических событий, используемых иерархами РПЦ МП («Великая Схизма», обновленческий раскол, религиозные расколы в Эстонии и в Болгарии), а также прослеживает аргументацию, направленную против исторических аналогий, применяемых противоположной стороной (предоставление автокефалии Московскому патриархату, преодоление разделения между Русской Зарубежной Церковью и Церковью в Отечестве в 2007 г.). Обосновывается вывод, что исторические аналогии занимают важное место в структуре рассмотренного дискурса РПЦ МП, выполняя в нем функции актуализации идентичности, снижения неопределённости в ситуации кризиса и делегитимации оппонентов.
Ключевые слова: раскол, исторические аналогии, политика памяти, религиозный дискурс, православие, Московский Патриархат, Константинопольский Патриархат.
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 2228-00535 «Гражданская религия в современной России: мемориальные практики и особенности теологического дискурса», https://rscf.ru/project/22-28-00535/
Введение
Политический кризис 2013-2014 гг. на Украине, повлекший за собой затяжное гражданское противостояние, серьезно обострил борьбу за символические ресурсы, в том числе и в религиозном измерении. Традиционные для Украины конфликты между униатским, православным и католическим сообществами дополнились вопросом об установлении институционального контроля над сообществом православных верующих, определенная часть которых ориентировалась на Москву. В 2018 г. религиозный аспект занял важное место в идеологическом обеспечении избирательной кампании действующего президента П.А. Порошенко. В ответ на обращения и политического руководства Украины и поддержавших его неканонических церквей (Украинской православной церкви Киевского патриархата и Украинской автокефальной православной церкви) Константинопольский патриархат заявил об «отмене действия» Патриарших и синодальных грамот 1686 г. о передаче Киевской митрополии Московскому Патриархату (11 октября 2018 г.), после чего инициировал объединительный собор 15
декабря 2018 г., по итогам которого на базе «филаретовцев» (сторонников неканонического патриарха УПЦ КП Филарета Денисенко) и других неканонических церквей образовалась новая религиозная структура - Православная Церковь Украины (ПЦУ).
Меньше, чем через месяц, ПЦУ получила от Константинопольского патриархата томос об автокефалии (6 января 2019 г.). Политически мотивированные действия патриарха Варфоломея, предпринятые без учёта мнения Московского патриархата и в ущерб интересам его дочерней Украинской Православной Церкви (УПЦ МП), были восприняты в Москве как посягновение на каноническую территорию и вопиющее проявление «папизма». Немедленным следствием стал разрыв евхаристического общения Московского патриархата с Константинопольским, а затем и с другими, поддержавшими патриарха Варфоломея (Кипрским, Элладским и Александрийским).
Тесное переплетение конфессиональных, внутри- и внешнеполитических аспектов этого кризиса, его многоуровневость и глобальный масштаб, уже успели привлечь к данному событию исследовательское внимание как религиоведов, так и политологов [1,3, 16, 38]. При этом, на наш взгляд, по-прежнему недостаточно изученными остаются отдельные важные аспекты этого конфликта, связанные с историческими аналогиями, обращением к предыдущим расколам в православии. Противостояние Московского и Константинопольского патриархатов послужило для обеих сторон поводом к артикуляции коллективных исторических представлений друг о друге, сопровождалась интенсивным обменом историческими аргументами.
Предметом настоящего исследования являются образы прошлого, функционировавшие в дискурсе РПЦ МП. Его источниковой базой послужили текстовые материалы, выявленные на официальном сайте РПЦ МП за период с октября 2018 г. по ноябрь 2022 г. по ключевому слову «раскол» (669 текстов). Верхняя граница выборки обусловлена тем, что вплоть до октября данная тема оставалась периферийной, после чего стремительно переместилась в центр рассматриваемого дискурса (120 из 183 текстов за 2018 г. были размещены именно в промежутке октябрь-декабрь).
217
■ 2016 ■ 2017 ■ 2018 ■ 2019 ■ 2020 ■ 2021 ■ 2022 (до ноября)
Количество текстов с упоминанием слова «раскол» на официальном
сайте РПЦ МП
Общая характеристика рассматриваемого дискурса
Религиозный дискурс обладает уникальными свойствами, кардинально отличающими его от секулярных. Прежде всего, это институциональный дискурс, одним из участников которого является трансцедентальный субъект (Бог), к которому обращены молитвы, псалмы и исповеди верующих [35]. Транслируя духовный опыт, религиозный дискурс не располагает адекватными механизмами его вербальной передачи. «Откровение» может быть закреплено лишь в догматических установках и моральных нормах, не вмещающих в себя всю его полноту. Впрочем, именно за счёт этого основы вероучения всегда оказываются неуязвимы для критики с рационалистических позиций [11].
Следует отметить, что рассматриваемый в рамках исследования сегмент дискурса не является религиозным в полном смысле слова и, скорее, может быть охарактеризован как «мозаичный», сочетающий в себе тексты разных жанров (теологических, публицистических, научно-исторических), объединенные лишь общей интенцией и прагматикой. Концепт «раскола», являющийся для него центральным, первоначально определялся в нём через традиционную для православной экклезиологии метафору «болезни» («уврачевание раскола»), однако по мере углубления противоречий её дополнила антагонистическая метафора «войны» («Но потом наступили трудные времена для нашей Церкви, когда ей была объявлена война, и нам надлежало встать на ее защиту... На войне невозможно обойтись без потерь») [4].
Общей интенцией рассматриваемого сегмента дискурса является ортодоксальность. Образ «врага» в нём неразрывно связан с либерализмом (понимаемом и как совокупность разлагающих Церковь течений, и как секулярная идеология) и, в отдельных случаях, - с государством («Патриарх Варфоломей обязан, мне кажется, не то чтобы подчиняться, но соотносить свою позицию с тем либеральным контекстом, который существует в западноевропейских странах и Соединенных Штатах») [31]. С одной стороны, светская власть может выступать равноправным партнером Церкви, с другой стороны - являться её гонителем («отталкиваясь от собственного исторического опыта, мы должны сказать: мы уважаем светскую власть, но оставляем за собой право быть свободными от вмешательства власти во внутреннюю жизнь Церкви. Надеемся, так и будет на Украинской земле») [33].
В определённой степени воспроизводя структуру светского внешнеполитического дискурса, подчеркивающего несамостоятельность нового руководства Украины в принятии ключевых геополитических решений, дискурс Московского патриархата приписывает оппонентам зависимость от внешнего контроля: неканонические православные церкви следовали в фарватере президентской кампании П.А. Порошенко («пожар томоса во
многом раздувался электоральными задачами») [18], патриарх Варфоломей был «введен в заблуждение» своими советниками и находился под давлением Вашингтона [26], в то же время оказывая давление на другие поместные церкви.
Мозаичность рассматриваемого нами сегмента дискурса обуславливает сосуществование в его рамках нескольких взаимодополняющих друг друга механизмов актуализации прошлого.
Во-первых, это отсылки к Священному Преданию (и преданиям) [17, с. 11], то есть совокупности принципов, передающихся из поколения в поколение и не предполагающих возможность оспаривания с рационалистических позиций. Предания могут быть рассмотрены как форма культурной памяти, способ актуализации идентичности религиозного сообщества через обращение к сакральным истокам его возникновения. Непосредственно в рассматриваемом случае особое значение приобретает принцип апостольского преемства. Отсутствие апостольского преемства у иерархов ПЦУ полностью делегитимирует их в глазах руководства РПЦ МП, побуждая адресовывать свои претензии напрямую Константинопольскому патриархату: «Легитимность нынешних епископов, которые служат в Церкви, зиждется исключительно на факте апостольского преемства... Если человек был рукоположен не двумя епископами или же двумя неепископами, то его рукоположение является недействительным. Именно такой способ рукоположения был применен в украинском расколе... Этих само-святов Патриарх Варфоломей признал в качестве епископов» [22].
Строгая иерархичность религиозного дискурса предполагает, что отсылки к Священному Преданию неоспоримы и являются наиболее авторитетным аргументом: «Патриарх Варфоломей часто не к месту любит поминать «историю», которая якобы должна стать «судьей» всякого, с ним несогласного. Однако с головой погрузившись в сомнительные политические игры, не забыл ли он о Том, о Ком православный священнослужитель должен помнить прежде всего — о подлинном и нелицеприятном Судии, Которому неизбежно придется дать ответ?» [15].
Во-вторых, это апелляции к многовековым принципам канонического права. Разумеется, в публицистических текстах подобные отсылки редки, так как их считывание предполагает богословскую подготовку. Как правило, они встречаются в материалах профессиональных конференций или отдельных научных статьях, размещенных на сайте РПЦ МП [8]. Рассматриваемые одновременно и в качестве юридических, и в качестве исторических прецедентов, отсылки к решениям Вселенских Соборов и иных органов церковного управления, принятым в чрезвычайно отдалённые исторические эпохи, не только легитимируют позицию Московского патриархата по конкретным вопросам о границах церковных юрисдикций и полномочиях Константинополя в отношении других поместных церквей, но также актуализируют идентичность религиозного сообщества перед лицом внут-
реннего конфликта, сигнализируют о многовековой глубине исторической традиции, в настоящий момент оказавшейся под угрозой. Особый тип тем-поральности, свойственный религиозному дискурсу, был наиболее ёмко изложен Митрополитом Ахалкалакским и Кумурдойским Николозом: «Мы должны изучить томос в оригинале, а не в одном из вариантов перевода, опубликованных несколько дней назад. Здесь нельзя торопиться. Константинополю понадобилось 1500 лет, чтобы признать автокефалию Грузинской Православной Церкви. Если (новой) Украинской церкви придется немного подождать, в этом не будет ничего особенного» [37].
В-третьих, в рассматриваемом сегменте дискурса - прежде всего, в той его части, которая адресована светской аудитории - присутствуют «традиционные» исторические аргументы. Тезис о том, что «мы. призваны сохранить Церковь в тех исторических границах, в которых получили ее от предков» [21], звучит в равной степени убедительно и для клира, и для церковного народа, и для носителей секуляризированного сознания. Не берясь воспроизвести обширную дискуссию, прагматически направленную на делегитимацию односторонних действий Константинополя, выделим два основных топика, вокруг которых она разворачивалась.
Наибольшее внимание было уделено опровержению интерпретации исторических событий и актов 1686 г., которая была предложена Константинопольской патриархией. Ещё 15 октября 2018 г., выступая на брифинге по завершении заседания Синода Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион пояснял: «Киевская митрополия, которая в 1686 году вошла в состав Московского Патриархата, территориально не совпадала с нынешней Украинской Православной Церковью — она была значительно меньше. Туда не входили такие территории, как Донбасс, юг Украины, Одесса и многие другие области. То есть решение «аннулировать» акт 1686 года и попытка представить дело так, будто бы на протяжении всех этих трёхсот с лишним лет вся территория Украины находилась в составе Константинопольского Патриархата, полностью противоречат исторической правде» [29].
Второй исторический нарратив строился вокруг создания и развития неканонических православных церквей Украины, доказывая, что «из прогнившего корня анафемы не может произрасти древо благодати. Все, что породил Филарет, является мертворожденным, в том числе ПЦУ» [9].
С обеих сторон попытки аргументировать свои позиции сопровождались публикациями сборников исторических документов и статей [34]. Однако очевидно, что развернутые нарративы не могли стать тем дискурсивным инструментом, который способен обеспечить символическое доминирование в публичном поле, поэтому наиболее распространённой формой актуализации коллективных представлений о прошлом в конечном счёте стали исторические аналогии - как наиболее простые и удобные для восприятия широкой аудиторией.
Исторические аналогии в дискурсе РПЦ МП
Глубокие потрясения, затрагивающие основы идентичности, нередко побуждают обращаться к коллективной памяти в поисках прецедентных событий - исторических аналогий. В рамках дискурса принятия решений параллели с прошлым предоставляют своего рода «сценарии», тем самым позволяя выдвигать гипотезы, строить прогнозы и принимать решения в ситуации неопределенности. Параллели с прошлым убеждают лиц, принимающих решения, в том, что новая ситуация не является исключительной, помогают субъективно снизить уровень ответственности. Одновременно они же способствуют «ошибкам восприятия», оказывают искажающий эффект. В рамках публичных дискурсов исторические аналогии позволяют морально атрибутировать те или иные социальные явления и способы действия, служат инструментом установления интерпретативного доминирования, легитимации и делегитимации тех или иных решений. Кроме того, наиболее значимые исторические аналогии, сферой-источником которых служат «мифы основания» национальных и наднациональных сообществ, позволяют артикулировать коллективные цели и интересы, актуализировать макрополитические идентичности [2].
Самой часто встречающейся исторической аналогией в рамках рассматриваемого дискурса стала параллель с «Великой схизмой» 1054 г. Первоначально выполняя когнитивные функции, интерпретируясь как негативный сценарий, один из прогнозируемых вариантов, по мере развития событий данная аналогия трансформировалась в инструмент делеги-тимации оппонентов - патриарха Варфоломея и поддержавших его иерархов.
Так, 9 октября 2018 г., отвечая на вопросы журналиста греческого издания «Этностис Кириакис», митрополит Иларион, упомянувший до этого предысторию раскола 1054 г, указал, что «если проект украинской автокефалии будет доведен до конца, то это будет означать трагический и, возможно, непоправимый раскол всего Православия» [24]. 30 ноября ту же аналогию в своём интервью «Российской газете» провел председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ В.Р. Легойда [7]. Уже в конце года, после проведения объединительного собора и создания ПЦУ, что было однозначно интерпретировано как вторжение на каноническую территорию Московского патриархата, прагматика аналогии сместилась: «.как вы знаете, именно притязания на вселенское главенство стали причиной разрыва между Римом и Константинополем в 1054 году. К сожалению, сейчас история повторяется, и действия Патриарха Варфоломея уже рассекают на части тело Православной Церкви», - отметил митрополит Иларион [23].
В свою очередь, предстоятель УПЦ МП митрополит Онуфрий указал, что «если сделать духовный анализ разрыва евхаристического общения между Восточной и Западной частью Единой Православной Церкви, кото-
рый произошел в 1054 году, и разрыва евхаристического общения, который состоялся в 2019 году между Полнотой Русской Православной Церкви и Церковью Константинопольской, то мы находим очень много общего». По словам иерарха, «духовный разрыв 1054 года предваряли церковные дискуссии о чистоте святой веры. то, что случилось в 2019 году, также имело свою духовную предысторию, которая заключалась в склонности к свободомыслию и либерализму некоторых важных представителей Святой Константинопольской Церкви, которые неоднократно пытались оправдать и принять те не согласные со Святым Евангелием законы, которые секу-лярный мир сегодня активно пытается внедрить в нашу жизнь» [10].
Избегая прямых обвинений в сближении Константинопольского пат-рирхата с католицизмом, иерархи РПЦ МП, апеллировали к Ферраро-Флорентийской унии, тем самым делегитимируя Константинополь [25]. Образ унии также служил важным контраргументом, направленным против тезиса о равнозначности предоставления автокефалии РПЦ МП в XVI в. и ПЦУ в настоящее время: «Автокефальное бытие нашей Церкви началось, когда Патриархом Константинопольским была подписана уния с Римом и для Русской Церкви стало понятно: на тот момент она не может ничего ждать от этого Патриарха. Спустя полтора столетия Патриарх Константинопольский вместе с другими Восточными Патриархами уже как свершившийся факт признал автокефалию Русской Церкви и Патриаршество в ней. Сейчас мы проходим через период, когда Константинопольский Патриарх впал в раскол. Что мы можем с этим сделать? Только молиться о его вразумлении» [27].
В контексте критики константинопольского «папизма», противопоставляемого соборности, которой руководствуется РПЦ МП, в 2021 г. был актуализирован образ о. Софрония, впервые (в статье «Единство Церкви по образу единства Святой Троицы») соотнесшего «Великую схизму» 1054 г. с обострением отношений Московского и Константинопольского патриарха-тов. «В 1950-м году схиархимандрит Софроний, ныне причисленный Константинопольской Церковью к лику святых, назвал все эти притязания «ересью Константинопольского папизма». Он предсказал, что раньше или позже эта ересь приведет к расколу мирового Православия. Увы, пророчество старца Софрония сбылось», — констатировал митрополит Иларион [28].
Второй по частоте употребления является историческая аналогия между поддержкой Константинопольским патриархом обновленчества и нынешней политикой Варфоломея в отношении украинских раскольников. В дискурсе РПЦ МП обновленчество традиционно рассматривается как чрезвычайно опасное явление, обескровившее Церковь в непростой период ее сосуществования с богоборческой властью. Подобная структура нарра-тива позволила установить параллель между обновленчеством и внутренним кризисом православия на Украине: «.взирая через призму своего собственного опыта на то, что произошло и происходит в Украине, мы
можем сказать, что конец всей этой истории будет такой же, каким был конец обновленчества в Советском Союзе» [36].
Одновременно с тем, данная историческая аналогия позволяла эффективно делегитимировать действия Константинопольского патриархата: «Для Русской Православной Церкви богозаповеданное единство ее канонической территории с источником Крещения всей Руси и ее единого, не разделяемого меняющимися политическими границами народа является священной ценностью, завещанной святыми отцами Русского Православия и кровью Новомучеников, пролитой за это единство в то время, когда предшественники Патриарха Варфоломея заискивали перед безбожной большевистской властью и вошли в церковное общение с обновленческим расколом, инспирированным той же властью, действовавшим в ее антихристианских интересах и участвовавшим в гонениях на иерархию, духовенство и верующих Русской Православной Церкви» [30]. В контексте этой аналогии отмечались и предшествующие попытки проникновения Константинополя на каноническую территорию Московского патриархата (в Эстонию, Латвию, Финляндию, Польшу) [5], и призывы патриарха Григория VII передать власть обновленческому «Синоду»» [32]. Особенно примечательной на наш взгляд выглядит увязка обновленческого раскола с голодомором, являющимся одним из стержневых концептов гражданской религии на Украине: «Патриарх Варфоломей сочувствует украинцам, пострадавшим от голодомора, виновной, по всей видимости, признавая советскую власть. Казалось бы, широкий жест «учителя христиан», заботливо пекущегося о народе Божием. Однако история говорит об обратном. Она сохранила свидетельства длительного периода удивительно продуктивного сотрудничества Константинопольского Патриархата с советской властью» [14].
Историческая аналогия между политикой Константинопольского патриархата по отношению к раскольникам в первой половине XX в. и в начале XXI в. встраивается в череду других исторических аналогий, формируя устойчивый шаблон: «Главной целью вторжения Константинополя на Украину было желание ослабить единую Русскую Церковь, - указывал митрополит Иларион. - С этой же целью Константинополь в 1920-х годах поддержал обновленцев, а в 1996 году расколол Церковь в Эстонии» [20]. «Меня удивляет, почему во всех проблемных ситуациях, которые иногда возникают в разных Поместных Церквях, Константинопольский Патриархат, во-первых, вмешивается, а во-вторых, почти всегда занимает сторону тех сил, которые в тех Церквях находятся в оппозиции к Священноначалию. Так было в 1920-е годы с признанием обновленцев и поддержкой советской власти... Так было и у вас, в Болгарии, когда в 1998 году на Соборе Предстоятелей в Софии Патриарх Варфоломей тоже предлагал приснопамятному Патриарху Максиму отречься от престола. Есть много и других примеров» [20].
Следует отметить, что руководство РПЦ МП не могло игнорировать альтернативные исторические аналогии, столь же активно используемые его оппонентами в публичном поле. Отдельным жанром текстов, вошедших в выборку, стали критические разборы статей иерархов, публично поддержавших патриарха Варфоломея. Например, в подобном разборе статьи патриарха Александрийского Феодора, сравнившего предоставление автокефалии Московскому патриархату с предоставлением автокефалии ПЦУ, указывается, что «Русская Церковь не просто стала «автокефальной», но была возведена в статус патриархии вместо Римского Патриархата, чтобы восстановить Пентархию. К тому же это Деяние имело место не в 1589 году, когда тогдашний Патриарх Константинопольский Иеремия II попытался действовать самочинно, но в 1593 году на Всеправославном Соборе» [6]. Иными словами, если в первом случае принцип соборности соблюдался, то во втором был грубо нарушен. При разборе той же аналогии в статье митрополита Перистерийского Григория дополнительно отмечается, что отделение Русской Церкви от Константинопольской «состоялось вынужденным образом в силу отпадения Константинопольского Патриархата в унию в 1439 году и после того, как присланный Патриархом Константинопольским на Московскую кафедру митрополит Исидор помянул за богослужением в Москве Папу Римского и объявил о воссоединении с Римско-Католической Церковью» [13].
Отдельного внимания заслуживает опровержение экспертами Синодальной библейско-богословской комиссии исторических аналогий, приведённых в открытом письме патриарха Варфоломея от 20 февраля 2019 г. Сравнение украинского раскола с греко-болгарской схизмой характеризуется там как поверхностное, поскольку «украинский случай представляет собой раскол внутри Поместной Церкви путем создания параллельной неканонической иерархии несколькими изверженными из сана епископами при отсутствии поддержки со стороны абсолютного большинства епископата, духовенства и мирян». В свою очередь, аналогия с разделением между Русской Православной Церковью и Русской Зарубежной Церковью опровергается на основании отсутствия у иерархов ПЦУ апостольского преемства [12].
Заключение
Проведенное исследование позволяет сделать ряд выводов о специфике рассмотренного сегмента дискурса РПЦ МП и шире - о стратегиях использования образов прошлого в политических целях в дискурсах религиозных сообществ. Прежде всего, необходимо подчеркнуть особую иерархическую структуру религиозного дискурса, на вершине которой находится трансцендентальный источник «откровения». В этой связи он остаётся принципиально открытым - любой исторический аргумент, вне зависимости от степени его обоснованности, может быть нивелирован апелляцией к сакральному или воплощающим его догматическим постулатам. Во-
вторых, следует отметить особую темпоральность религиозного дискурса, позволяющую апеллировать напрямую даже к самым удалённым во времени пластам исторической памяти. В-третьих, необходимо иметь в виду, что в дискурсе религиозного сообщества (прежде всего в том его сегменте, который направлен на церковно-административные отношения) существенное влияние сохраняет светская логика исторической аргументации. Позитивистская апелляция к историческому источнику зачастую подкрепляет и дополняет обращение к каноническим текстам или Священному Преданию. Эти аспекты находятся в тесной взаимосвязи и не могут рассматриваться в отрыве друг от друга.
При этом непосредственная актуализация коллективных представлений о прошлом в публичный дискурс о современном внутрицерковном конфликте чаще всего осуществляется посредством проведения исторических аналогий. Параллели с предшествовавшими расколами выполняют в нем функции актуализации идентичности религиозного сообщества, помогают снизить неопределённость в ситуации кризиса и, в ряде случаев, способствуют делегитимации оппонентов.
Список литературы
1. Артеев С.П. Сигачев М.И. Новый раскол: церковная дипломатия и Украинский кризис // Право и управление. XXI век. 2022. №3(64). С.3-9.
2. Беклямишев В.О. К вопросу об изучении исторических аналогий в политическом дискурсе: описание проблемного поля // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2021. №4. С. 92-107
3. Белащенко Д.А., Шмелев А.П. Роль религиозного фактора в период Украинского кризиса // Научные труды КубГТУ, 2020. № 3. С. 55-65.
4. В день своей архиерейской хиротонии митрополит Волоколамский Иларион совершил Божественную литургию в московском храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5575676.html (дата обращения: 12.11.2022).
5. В ОВЦС прошла презентация книги, посвященной взаимоотношениям Константинопольского Патриархата и Русской Православной Церкви в 1910-50-е годы [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5381181.html (дата обращения: 12.11.2022).
6. В окружном послании Патриарха Александрийского утаивается прав-
правда! [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5898762.html (дата обращения: 12.11.2022).
7. В.Р. Легойда: Миллионы людей оказались заложниками религиозной смуты на Украине [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5314169.html (дата обращения: 12.11.2022).
8. Властные притязания Константинополя как угроза единству Церкви [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5843718.html (дата обращения: 12.11.2022).
9. Игумения Серафима (Шевчик): «Не надо воевать с народом Божи-им» [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5818278.html (дата обращения: 12.11.2022).
10. Интервью Предстоятеля Украинской Православной Церкви об актуальных церковных событиях на Украине и в мире [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5719411.html (дата обращения: 12.11.2022).
11. Кожемякин Е.А. Религиозный дискурс: методология исследования // Научные ведомости БелГУ. 2010. № 2 (97). Вып. 15. С. 32-47.
12. Комментарий секретариата Синодальной библейско-богословской комиссии к опубликованному Константинопольской Патриархией письму Патриарха Варфоломея Архиепископу Албанскому Анастасию от 20 февраля 2019 года [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text/5444176.html
13. Комментарий Службы коммуникации ОВЦС на интервью митрополита Перистерийского Григория грекоязычным телеканалам «Orthodox TV» и «Aparchi» [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5901291.html (дата обращения: 12.11.2022).
14. Константинополь и Москва: исторические вехи «материнской заботы» [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5325676.html (дата обращения: 12.11.2022).
15. Крокодильи слезы фанарского владыки [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text/5736673. html (дата обращения: 12.11.2022).
16. Лункин Р.Н., Иванова В.А. Религиозная политика в условиях российско-украинского кризиса // Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. 2018. № 2. С. 245-252.
17. Малков П.Ю. Введение в литургическое предание: Таинства Православной Церкви. 4-е изд. М.: Изд-во ПСТГУ. 2017. 352 с.
18. Митрополит Бориспольский Антоний: Появились «черные регистраторы» церквей [Электронный ресурс] URL: http: // www.patriarchia.ru /db/text/5482064.html (дата обращения: 12.11.2022).
19. Митрополит Бориспольский и Броварской Антоний: Испытания делают нас сильнее [Электронный ресурс] URL: http: // www.patriarchia.ru /db/text/5373346.html (дата обращения: 12.11.2022).
20. Митрополит Волоколамский Иларион: «Амманский формат» консультаций будет продолжен [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5600228.html (дата обращения: 12.11.2022).
21. Митрополит Волоколамский Иларион: «Содействовать умножению добра и богозаповеданной правды» (к 75-летию Отдела внешних церковных связей) [Электронный ресурс] URL:http://www.patriarchia.ru/db/text/5854199.html (дата обращения: 12.11.2022).
22. Митрополит Волоколамский Иларион: Вероятность того, что мир был создан без участия Бога, нулевая [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5849819.html (дата обращения: 12.11.2022).
23. Митрополит Волоколамский Иларион: Впервые в истории Церкви автокефалию не просят, а навязывают силовыми методами [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5318088.html (дата обращения: 12.11.2022).
24. Митрополит Волоколамский Иларион: Если проект украинской автокефалии будет доведен до конца, это будет означать трагический и, возможно, непоправимый раскол всего Православия [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text/5279589.html (дата обращения: 12.11.2022).
25. Митрополит Волоколамский Иларион: Константинопольский Патриарх завел православно-католический диалог в тупик [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5827863.html (дата обращения: 12.11.2022).
26. Митрополит Волоколамский Иларион: Мы всегда рядом с нашей паствой [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text /5813945.html (дата обращения: 12.11.2022).
27. Митрополит Волоколамский Иларион: Мы являемся свидетелями, но не участниками раскола, который происходит в мировом Православии [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5727155.ht ml (дата обращения: 12.11.2022).
28. Митрополит Волоколамский Иларион: Притязания Константинополя принесли горькие плоды раскола мирового Православия [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5861078.html (дата обращения: 12.11.2022).
29. Митрополит Волоколамский Иларион: Сегодня состоялось решение, которого требовали церковные каноны [Электронный ресурс] -URL: https://mospat.ru/ru/news/47055/ (дата обращения: 12.11.2022).
30. Новиков А. Патриарх Варфоломей и новый мировой порядок [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5780681 .html (дата обращения: 12.11.2022).
31. Патриарх Кирилл: Патриарх Варфоломей считает себя не первым среди равных, а первым над всеми остальными [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text/5864649.html (дата обращения: 12.11.2022).
32. Патриарх Тихон сплотил вокруг себя защитников Церкви, благодаря которым она вынесла самые лютые гонения [Электронный ресурс] URL: http: //www.patriarchia.ru/db/text/5893902.html (дата обращения: 12.11.2022).
33. Патриаршая проповедь в Неделю Торжества Православия после Литургии в Храме Христа Спасителя [Электронный ресурс] - URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5908325.html (дата обращения: 12.11.2022).
34. «Повелеваем, да святейшая епархия Киевская будет подлежащая святейшему Патриаршескому престолу... града Москвы...» [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5862575.html (дата обращения: 12.11.2022).
35. Синицына Ю.Н. Особенности и специфика религиозного дискурса // Культурная жизнь Юга России. 2014. № 2. С. 94-95.
36. Слово Святейшего Патриарха Кирилла на заседании Высшего Церковного Совета 26 декабря 2018 года [Электронный ресурс] URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5330169.html (дата обращения: 12.11.2022).
37. «Фанар по указанию Запада пытался объединить политические интересы, а не христиан» [Электронный ресурс] - URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5739216.html (дата обращения: 12.11.2022).
38. Яковлев А. Кризис в отношениях между Константинопольским и Московским Патриархатами в контексте мировой политики XX-XXI веков // Религия и общество на Востоке. Вып. IV (2020). С. 26-66.
Аникин Даниил Александрович, канд. филос. наук, доц., dandee@,list.т, Россия, Саратов, Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского,
Беклямишев Владимир Олегович, мл. науч. сотр., bekliamishev@ya.т, Россия, Саратов, Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского
HISTORICAL ANALOGIES IN THE RUSSIAN ORTHODOX CHURCH'S DISCOURSE ON THE INTRA-ORTHODOX CRISIS OF 2018-2019
D. A. Anikin, V.O. Bekliamishev
The article follows the mnemonical aspect of the Russian Orthodox Church's discourse on the intra-Orthodox schism of2018-2019. Based on the analysis of textual materials posted on the official website of the ROC MP, there are four mechanisms for including the past in the discourse about the schism provoked by unilateral feelings of autocephaly of the Orthodox Church of Ukraine: appeals to the Holy Tradition, appeals to church law, construction of narratives on the origins of the intra-Orthodox crisis and conduction of historical analogies. Paying priority attention to the latter aspect, the author reconstructs spectrum of precedent events used by hierarchs of the ROC-MP ("Great Schism", Renovation schism, schisms in Estonia and Bulgaria in the 1990-th), and describes the argumentation, applied by the opposite side (granting autocephaly to the Moscow Patriarchate, the Act of Canonical Communion with the Moscow Patriarchate in 2007). As a result, it is concluded that historical analogies occupy important place in the discourse of the ROC MP, performing functions
of identity actualization, eliminating the uncertainty in a complex situations and delegitimation of opponents.
Keywords: Schism, historical analogies, politics of memory, religious discourse, Russian Orthodox Church, Patriarch of Moscow, Patriarchate of Constantinople.
Anikin Daniil Andreevich, candidate of philosophical sciences, associate professor, dandee@,list.ru, Russia, Russia, Saratov, Saratov State University named after N. G. Cher-nyshevsky,
Bekliamishev Vladimir Olegovich, junior research assistant, bekliamishev@ya.ru, Russia, Saratov,, Saratov State University named after N.G. Chernyshevsky
УДК 323.3 DOI: 10.24412/2071-6141-2023-1-71-85
ИССЛЕДОВАНИЕ ДЕСТРУКТИВНОГО ВЛИЯНИЯ
ИНТЕРНЕТ-ТЕХНОЛОГИЙ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ СОЦИАЛИЗАЦИЮ МОЛОДЕЖИ
Д.Д. Городова, Н.Н. Пачина
Исследуется деструктивное влияние интернет-технологий на политическую социализацию молодежи. Проведен теоретический анализ понятий «политическая социализация», «интернет-технологии», «политические технологии». Описана классификация интернет-технологий, применяемых в политической сфере. Выявлены интернет-технологии, деструктивно влияющие на политическую социализацию молодежи. Рассмотрены способы снижения деструктивного влияния интернет-технологий на политическую социализацию молодежи.
Ключевые слова: социализация, политическая социализация, молодежь, интернет, интернет-технологии.
Современное общество характеризуется внедрением цифровых технологий практически во все сферы деятельности. Исследования ВЦИОМ в 2020 г. показывают, что доля пользователей интернетом ежедневно составляет 86 % россиян [1]. Внедрение цифровых технологий влияет на процесс политической социализации подрастающего поколения.
Самыми активными интернет-пользователями является молодежь -это большая часть российских интернет-пользователей. В ходе Всероссийской переписи населения в 2021 г. численность молодежи в России составила 39,1 млн чел., в то время как общая численность граждан Российской Федерации составляет 143,4 млн чел. на 2021 год [2]. Молодежь выстраивает коммуникационный процесс, используя различные интернет-
