Историческая политика в Украине и Голодомор Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Г. В. Касьянов

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА В УКРАИНЕ И ГОЛОДОМОР

Данный очерк1 посвящен истории возникновения и функционирования Голодомора. Это понятие (термин) обозначает комплекс стереотипных представлений и канонических дискурсивных практик, описывающих и интерпретирующих конкретное историческое событие: голод 1932-1933 гг. в Украинской ССР. Он подается курсивом, чтобы отличить его от понятийного близнеца -Голодомора, термина, вошедшего в язык официальных документов (вплоть до закона) как официальное название исторического явления. Базовый набор идеологем Голодомора сложился и оформился в среде идеологически активной части украинской диаспоры в первой половине 1980-х годов и на рубеже 1990-х перекочевал в общественно-политический, историографический и публицистический дискурсы «материковой» Украины. Голодомор в этом смысле - наиболее знаковый симулякр «третьего порядка», особая форма гиперреальности, оказавшая огромное воздействие на культуру, внутреннюю и внешнюю политику Украины на рубеже XX-XXI вв. Это важная составляющая этнонационального мифа, который в 1990-2000-е годы активно «восполнялся» значимыми составляющими исторического мифа, в котором ранее утраченные или преданные забвению, а теперь восстановленные (или переизо-

1 Очерк является конспективным изложением фрагментов монографии, опубликованной в 2010 г. (с добавлением материалов за 2010-2012 гг.): «Danse macabre: голод 1932-1933 рр. у полггищ, масовш сввдомост та кторюграфп (1980-т - початок 2000-х роюв)» [Касьянов, 2010].

бретенные) опорные исторические символы «долгого XIX столетия» дополнялись символами «короткого XX века».

Забвение, «угнетенная память»1

Наиболее стандартным аргументом адептов Голодомора в обосновании его необходимости и важности для национального самосознания является то обстоятельство, что само историческое событие, голод 1932-1933 гг. в УССР, было объектом намеренного замалчивания властью уже в 1930-е годы, а в последующие периоды эта тема была идеологически табуирована. В самом СССР и в Украине голод вскользь упоминался в некоторых литературных произведениях2, хотя данных о некоем специальном запрете именно на эту тему найти пока не удалось. Разумеется, голод был представлен в подпольной и агитационной литературе Организации украинских националистов и УПА, имевших ограниченное хождение на западноукраинских землях до начала 1950-х.

Что касается полее позднего периода, можно лишь предположить, что любое проявление этой темы на поверхности общественной жизни могло быть истолковано как антисоветская агитация и пропаганда, однако исследований, указывающих на прецедент применения соответствующих статей Уголовного кодекса, на данный момент не обнаружено. Тем не менее, по свидетельству многих исследователей темы, голод 1932-1933 гг. существовал на уровне индивидуальной памяти, как часть семейных историй, хотя любые публичные упоминания о нем были в Советской Украине

1 Термин «угнетенная память» является аналогом достаточно противоречивого термина repressed memory, применяемого в психиатрии и психоанализе, он, разумеется, применим лишь к индивидуальной памяти. Дискурсивные практики Голодомора предполагают, как будет видно далее, широкое и неотрефлек-сированное применение подобных терминов к «коллективной памяти». Выражения «репрессированная память», «амнезия» - среди наиболее ходовых в риторике Голодомора.

2 Например, в романе В. Земляка «Лебедина зграя» (1971), в романе А. Кузнецова «Бабий Яр» (цензура удалила этот фрагмент, который назывался «Людоеды»). Любопытно, что тема голода 1932-1933 гг., в отличие от репрессий 1930-х, практически незаметна в украинском «самиздате» 1960-1970-х. Исключением является работа «Этноцид украинцев в СССР», написанная, видимо, в середине 1970-х.

невозможны. Отметим, что в данном конкретном случае имело место и массовое явление «угнетенной памяти» - нежелание свидетелей голода вспоминать о травматическом опыте1.

В Советском Союзе не было идеологически и политически мобилизованых групп, заинтересованных в конструировании и продвижении именно такого варианта «коллективной памяти», однако они были в украинской диаспоре. С 1930-х годов украинская диаспора Европы и Северной Америки участвовала в общественно-политических кампаниях, направленных на преодоление заговора молчания о голоде. С 1950-х годов наблюдаются первые примеры коммеморативных практик, связанных с голодом 19321933 гг. («круглые» годовщины, панихиды по жертвам) - тогда, впрочем, память о голоде была составной частью более широкой идеологемы, основанной на антикоммунизме.

В конце 1970-х - начале 1980-х тема голода 1932-1933 гг. актуализировалась в среде политически активной украинской диаспоры. Этому способствовал целый ряд факторов. В СССР усилилось давление на диссидентов и правозащитные группы2, это происходило на фоне все более активного вытеснения украинского языка в УССР из сфер государственного управления, образования, культуры. Обращение к теме исторических травм стало важной составной частью идеологической конфронтации. В конце 1970-х украинская диаспора, к тому же, получила наглядный урок морального и политического признания крупнейшей и влиятельнейшей диаспорной группы Северной Америки - евреев. На рубеже 1970-1980-х годов Холокост получил официальное признание в США (в 1980 г., следуя рекомендациям комиссии при президенте Дж. Картере, Конгресс принял решение о создании мемориального музея Холокоста в США), а с 2001 г. в стране отмечается День памяти жертв Холокоста.

1 В этом смысле весьма показателен пример реконструкции / конструирования «коллективной памяти» о Холокосте - исследователи отмечают наличие серьезных психологических барьеров при сборе индивидуальных воспоминаний о травме, не говоря уже о сложностях с использованием таких воспоминаний для конструирования «правдивого» нарратива [см., например: Bourgignon, 2005; Spiegel, 2002].

2 Украинская Хельсинкская группа (41 человек) к 1981 г. в полном составе пребывала в лагерях, два члена группы были высланы из СССР.

Для той части украинской диаспоры, где ведущую политическую роль играли структуры, прямо или косвенно связанные с Организацией украинских националистов (бандеровцев), или находящиеся под ее контролем и влиянием, официальное признание Холокоста означало новый виток в развитии темы коллаборационизма украинцев и их участия в уничтожении евреев во время Второй мировой войны.

Важным обстоятельством было и то, что как раз к концу 1970-х годов в среде украинской диаспоры Северной Америки сформировался достаточно влиятельный и общественно активный слой среднего класса, сохранивший украинскую культурно-языковую лояльность и в то же время успешно интегрировавшийся в американское общество. Для них успех в признании Холокоста был сигналом к действию и примером для подражания, «открытие» голода 1932-1933 гг. для мировой общественности как равноценной Холокосту по масштабам катастрофы было важным с точки зрения признания Украины и украинской общины как субъекта мировой истории. Не исключено, что примером могла служить и борьба армянской диаспоры за признание геноцидом депортаций и убийств армян турками во время Перовой мировой войны.

Заметим, что к концу 1970-х годов в США и Канаде на средства украинской диаспоры были созданы университетские исследовательские институции, призванные академически легитимировать украинские исследования в североамериканском научном сообществе - Украинский научно-исследовательский институт Гарвардского университета и Канадский институт украинских исследований в Университете провинции Альберта (Эдмонтон) - они сыграли важную роль в конструировании Голодомора.

В 1980-х годах украинская диаспора организовала беспрецедентную общественную кампанию по признанию голода 19321933 гг. в Северной Америке. В качестве примера и опорной интерпретационной модели был избран Холокост. Центральным политическим мероприятием стало создание специальной комиссии Конгресса США по расследованию голода 1932-1933 гг. - на это ушло более двух лет интенсивного лоббирования в самом Конгрессе и общественного давления на конгрессменов (письма избирателей). Комиссия (шесть американских конгрессменов и шесть представителей украинских общественных организаций) была создана в октябре 1984 г., ее исполнительным директором стал моло-280

дой американский исследователь Джеймс Мейс, специалист по истории Украины 1920-1930-х годов. Работники комиссии (это был сам Дж. Мейс и его помощники) за четыре года подготовили доклад, основанный на доступных опубликованных материалах и показаниях свидетелей голода 1932-1933 гг. (таких набралось около 200 человек) и провели ряд публичных слушаний, сделавших факт голода 1932-1933 гг. в Украинской ССР «достоянием общественности» - в основном украинской диаспоры и части американского политикума. В 1988 г. доклад комиссии бы опубликован, в нем содержался вывод о голоде 1932-1933 гг. в Украинской ССР как акте геноцида против украинского народа [Investigation of the Ukrainian Famine... 1988].

В 1983 г. на деньги диаспоры был снят публицистический фильм Harvest of Despair, показанный на двух общенациональных каналах США и Канады и в ряде университетов Северной Америки. Авторам удалось создать впечатляющий образ голода как крупнейшей трагедии украинцев в ХХ столетии, однако фильм еще на этапе подготовки вызвал скандал, связанный с использованием фотографий, не имевших отношения к голоду 1932-1933 гг.1 Это возмутило канадского исследователя украинского происхождения М. Царынны-ка, который отказался принимать участие в создании фильма.

В 1981 г. украинской диаспоре удалось ангажировать английского писателя, публициста, автора популярных объемных трудов по истории сталинизма в СССР, написанных в духе «тоталитарной» историографии, Ричарда Конквеста. Работая под эгидой Украинского научно-исследовательского института Гарвардского университета (работать с материалами ему помогал Дж. Мейс) Р. Конквест написал масштабную работу Harvest of Sorrow (1986), ставшую впоследствии «академическим фундаментом» того образа голода 1932-1933 гг. в Украине, который лег в основу Голодомора. Участие крупной академической фигуры неукраинского происхождения в таком проекте должно было послужить важным аргументом в научной легитимации темы голода 1932-1933 гг. в

1 Например, использовались фото голода 1921-1923 гг. на Поволжье как фото «украинского» голода 1932-1933 гг. Впоследствии, в 1990-2000-е, такая практика использовалась и при создании новых фильмов о голоде 1932-1933 гг., и при конструировании музейных экспозиций и выставок (иногда использовались и другие фотоматериалы, например, фотографии эксгумаций 1943 г. в Виннице).

Украине, особенно в североамериканской университетской профессорской среде, воспринимавшей усилия украинской диаспоры почти исключительно как идеологический проект, не имеющий ничего общего с наукой.

Следует добавить, что в середине 1980-х годов в США и Канаде оживились дебаты по поводу нацистских преступников и коллаборантов, традиционно задевавшие диаспоры из Восточной Европы и Балтии (прежде всего украинцев, литовцев, латышей, эстонцев). В прессе появились публикации о том, что украинская диаспора своими усилиями относительно голода 1932-1933 гг. пытается отвлечь внимание от сотрудничества украинцев с нацистами, в частности, от их участия в истреблении евреев [Coplon, 1988; Rewriting history, 1988]. Ситуацией воспользовались спецслужбы СССР - в Канаде вышла книга профсоюзного активиста Д. Тоттла, если и знавшего о голоде 1932-1933 гг., то из газет, под названием «Фальсификация, голод и фашизм» - стилистика и аргументация книги, направленной «против украинских националистов - пособников нацистов», выдавали заказчиков и «соавторов» из контрпропагандистских структур КПСС [Tottle, 1987].

Параллельно с «гарвардским проектом» в Канадском институте украинских исследований в Эдмонтоне готовилась к выпуску книга С. Максудова (Бабенышева) о демографических аспектах голода 1932-1933 гг., однако эта работа так и не была завершена.

В 1987 г. Департамент образования Нью-Йорка, уступив требованиям многочисленной украинской диаспоры штата, разрешил использование материалов о голоде 1932-1933 гг. (в частности фильма Harvest of Despair) наряду с материалами о Холокосте на уроках, посвященных правам человека.

В 1988 г. по инициативе Всемирного конгресса свободных украинцев1 была создана Международная комиссия юристов по расследованию голода 1932-1933 гг. в Украине. Комиссия работала в режиме международного трибунала, хотя в своих публичных заявлениях всячески подчеркивала свой внесудебный характер. Три заседания Комиссии, происходивших по канонам состязательного судебного процесса, завершились официальным отчетом 1990 г., в котором признавался преднамеренный характер дейст-

1 Внепартийный форум более 150 диаспорных украинских организаций, созданный в 1967 г., штаб-квартира - в Торонто (Онтарио, Канада). 282

вий советских властей в 1932-1933 гг., приведших к катастрофическому голоду и колоссальным людским потерям (называлась цифра в 4,5 млн. жертв). Главный вопрос, поставленный перед комиссией истцами - юристами, представителями украинской диаспоры: является ли голод 1932-1933 гг. актом геноцида украинцев? - не получил окончательного ответа. Часть членов комиссии (три человека) согласились с наличием признаков геноцида, часть - составили особое мнение по этому поводу [Международная комиссия по расследованию голода... 1992]1. В отчете Комиссии речь шла и о том, что голод поразил не только Украину, но и другие сельскохозяйственные районы СССР.

Итак, усилиями диаспоры во второй половине 1980-х годов был создан полномасштабный образ голода 1932-1933 гг. в Украине как геноцида украинцев, совершенного коммунистической властью. История, начавшаяся в разгар «холодной войны» и получившая динамику развития в этом политико-идеологическом контексте, завершилась уже в другой ситуации: к концу 1980-х в СССР набирала ход идеологическая и политическая либерализация, названная перестройкой, в отношениях между США и СССР наблюдалось стремительное потепление, поэтому антисоветский компонент кампании за признание голода 1932-1933 гг. в Украине практически сошел на нет на Западе. (Тут еще добавилась довольно радикальная академическая критика открытий Р. Конквеста и Комиссии Конгресса со стороны историков «ревизионистской» школы.)

Впрочем, события в СССР подготовили почву для того, чтобы семена, посеянные в диаспоре, дали буйные всходы в «материковой» Украине. Перестройка и гласность, объявленные верхушкой правящей партии, дали толчок интенсивному пересмотру советской истории в ощутимо антисоветском ключе: в Украинской ССР общественные дискуссии вокруг «вопросов» истории быстро трансформировались в вопросы текущей политики. Общественное осуждение «преступлений сталинского режима» трансформировалось в осуждение политики правящей партии и движение за восстановление «настоящей» истории. Тема голода 1932-1933 гг. сначала возникла как проявление стремления части национальной интеллигенции к ликвидации «белых пятен» истории.

1 См. также очень любопытное исследование истории создания и деятельности комиссии [НоЪЫш, Боуег, 2001].

В «верхах», как уже упоминалось, первоначально обрашение к теме голода было вызвано необходимостью контрпропагандистских мер за границей. В конце 1986 г. при ЦК КПУ была создана комиссия из представителей двух исследовательских учреждений - Института истории Академии наук УССР и Института истории партии при ЦК КПУ. На первом заседании комиссии ее членам был показан фильм Harvest of Despair и предъявлены некоторые материалы Комиссии Конгресса США. Члены партийной комисии получили доступ к архивным материалам, до тех пор пребывавшим в режиме полной секретности. Эти материалы стали открытием: факт масштабного голода в 1932-1933 гг. подтверждался, однако сделать это открытие публичным достоянием никто не решался. На помощь пришла Москва: во втором томе «Истории крестьянства СССР» был употреблен термин «голод» относительно событий начала 1930-х годов. В октябре 1987 г. слово «голод» относительно того же периода было публично употреблено в одном из массовых официальных изданий [Данилов, 1987]. (Разумеется, в это время причиной голода называлось игнорирование «ленинской аграрной политики» по схеме «хороший Ленин - плохой Сталин».)

К этому времени (осень 1987 г.) работа комиссии при ЦК КПУ уже практически свелась к тому, чтобы найти «правильное» объяснение факту голода 1932-1933 гг. В декабре 1987 г. первый секретарь ЦК КПУ В. Щербицкий в официальном спиче употребил термин «голод» применительно к началу 1930-х годов, пояснив факт голода засухой [Пщ прапором Великого Жовтня курсом пе-ребудови, 1987]. Табу на упоминание темы было снято на самом высоком уровне. Далее события развивались в двух направлениях: официальная линия первоначально сводилась к тому, чтобы объяснить голод 1932-1933 гг. «искривлениями ленинской аграрной политики» или же отступлением от ее принципов (при этом даже еще в первые месяцы 1988 г. официоз предпочитал термин «продовольственные затруднения» [Кульчицький, 1988]).

Тем временем национал-демократическая интеллигенция (включая литературно-писательскую номенклатуру) сосредоточилась на обсуждении голода именно в его украинском измерении. В феврале 1988 г., выступая на партийном собрании киевской организации Союза писателей Украины, ее партийный секретарь О. Мусиенко упомянул массовый голод 1932-1933 гг. и «преступ-284

ное уничтожение кадров ленинской закалки», в его же выступлении прозвучало и слово «голодомор» [Громадянська позищя л^ератури i перебудова, 1988]1.

С середины 1988 г. тема голода 1932-1933 гг. по популярности и резонансу стала соперничать с темой сталинских репрессий и Чернобылем. В «толстых» журналах публиковались переводы отрывков из книги Р. Конквеста «Урожай скорби», воспоминания очевидцев, литературные произведения, посвященные трагедии. Некоторые массовые издания даже открыли специальные рубрики вроде «Тропинками боли и мук» (еженедельник «Украина»).

Идеологические структуры правящей партии, занявшие позицию «обороны основ социализма», проигрывали в динамике. Попыткой перехватить инициативу можно считать публикацию книги статей и документов «Голод 1932-1933 годов на Украине: глазами историков, языком документов» [Голод 1932-1933 роюв на Укра!ш, 1990], материалы которой обсуждались на специальном заседании Политбюро ЦК КПУ; по свидетельству очевидца дискуссии, решающую роль в разрешении публикации сыграла позиция новоназначенного первого секретаря ЦК КПУ В. Ивашко [Кульчицький, 2003, с. 20]. В феврале 1990 г. было принято постановление ЦК КПУ «О голоде 1932-1933 годов на Украине и публикации связанных с ним архивных материалов». Историков призвали к «глубокому изучению и объективной оценке» голода 1932-1933 гг. в контексте «правильного» социализма и его «искажений». Чуть позже, в июле 1990 г., Политбюро ЦК КПУ приняло решение о реализации «Республиканской программы развития исторических исследований, улучшения изучения и пропаганды истории Украинской ССР» [Республшанська програма розвитку... 1990], в нее была включена тема «Сплошная коллективизация и голод сельского населения 1932-1933 гг.».

Такие решения были приняты под влиянием двух главных обстоятельств. С одной стороны, ощущались результаты давления общественных движений и «митинговой демократии» - 1990 год был критическим для КПСС и КПУ - как с точки зрения массовых количественных потерь, так и утрат идеологических. В «боях за

1 Текст выступления был опубликован в самой массовой «интеллигентской» газете, которая вскоре превратилась в рупор национал-демократической фронды.

историю» приходилось сдавать одну позицию за другой: именно в 1990 г. пришлось официально признать «ошибки» идеологических кампаний 1940-1950-х, «перегибы» в Западной Украине в тот же период, не удалось упредить сноса памятников Ленину в областных и районных центрах того же региона. Здесь на выборах весны 1990 г. большинство в трех областных Советах - Львовском, Тер-нопольском и Ивано-Франковском - получил созданный годом раньше Рух [более подробно см.: Касьянов, 2007]. В то же время ситуация становилась все более благоприятной для той части высшей партийной номенклатуры, которая могла воспользоваться риторикой исторических дискуссий в борьбе за перераспределение власти с центром. Поскольку в «голодоморном» дискурсе преобладали мотивы вины «центра» за содеянное (наряду с идеей о том, что имей украинцы собственное государство, оно бы голода не допустило), можно было воспользоваться моментом. Стоит обратить внимание на тот факт, что упомянутая программа изучения и пропаганды «истории Украинской ССР» была принята меньше чем через неделю после провозглашения Верховным Советом УССР Декларации о государственном суверенитете (16 июля 1990 г.).

На конец 1980-х приходится и первый посвященный этой теме проект сбора воспоминаний свидетелей голода 1932-1933 гг., который начинался как совместная инициатива радикально настроенных писателей и еще осторожных историков. Член Союза писателей Украины В. Маняк обратился в июле 1989 г. к С. Кульчицкому (как к человеку, «сидевшему на документах») с предложением подготовить книгу, которая содержала бы официальные документы о голоде и воспоминания и свидетельства очевидцев. Для обращения за свидетельствами было предложено использовать массовую газету сельской местности - «Сельские вести».

С. Кульчицкий составил вопросы, которые были опубликованы в этой газете в декабре 1988 г. Обращаясь к читателям, С. Кульчицкий указал на то, что документов у историков очень немного, поэтому особое значение приобретают свидетельства очевидцев. Читателей просили «вспомнить»: известные им случаи сопротивления реквизиции продовольствия со стороны местных партийных и советских работников; репрессии против руководящих работников и колхозников за долги по хлебозаготовкам; формы нецентрализованной помощи голодающим (на местном уровне) со стороны власти; судьбу сел, занесенных на «черные доски» 286

за невыполнение хлебозаготовок, количество погибших от голода односельчан, помощь города во время весенней посевной кампании 1933 г.; просто собственные наблюдения.

Нетрудно заметить, что вопросы, в основном, были направлены на «компенсацию» негативной версии голода 1932-1933 гг., на то, чтобы представить картину усилий партийных и советских работников, направленных на преодоление голода и сопротивление реквизициям - вполне в русле официального идеологического / историографического дискурса конца 1980-х. (Стоит упомянуть о том, что газета, которая напечатала анкету, была партийным изданием, а цензура в 1988 г. еще существовала.) Хоть это и парадоксально, именно указанные вопросы и спровоцированные ими воспоминания, независимо от мотивов их возникновения, в перспективе могли бы стать одним из важных элементов более адекватной, взвешенной реконструкции картины событий 1932-1933 гг.

Однако конечный продукт, т. е. созданная на основе собранного материала книга «33-й: Голод. Народная книга-мемориал» [33-й: Голод, 1991], свидетельствовал, что в начале 1990-х годов стандарт презентации голода 1932-1933 гг. уже имел все признаки канонической версии, созданной в диаспоре: для печати были отобраны лишь те свидетельства очевидцев, которые изображали ужасные картины вымирания людей в собственных домах и связанные с этим эксцессы. Из почти 6 тыс. писем [Мейс, 2003], поступивших в газету, в книгу вошло около тысячи. Книгу подготовили к печати адепты темы - писатели В. Маняк и его жена Л. Коваленко-Маняк. Воспоминания и свидетельства, вошедшие в книгу, были подвергнуты литературной редакции, вследствие чего их первоначальная ценность как исторического источника угасла1. Стоит упомянуть и то обстоятельство, что книга вышла накануне декабрьского референдума 1991 г.

Также накануне референдума по первому республиканскому каналу был показан снятый на деньги диаспоры художественно-публицистический фильм «Голод-33» украинского режиссера О. Янчука по автобиографической повести В. Барки «Желтый князь». Такое совпадение, очевидно, также не было случайным в общем контексте использования истории в агитации за независимость.

1 Не вошедшие в сборник письма (их судьба неизвестна) могли бы быть чрезвычайно интересным источником для нынешних исследователей.

Динамика реконструкции событий голода 1932-1933 гг. и появления темы в политических акциях, публичных дискуссиях и научных дебатах 1980-х - начала 1990-х годов впечатляет. На протяжении более полувека голод 1932-1933 гг. игнорировался или даже намеренно замалчивался на Западе и был предметом табу в СССР. Иначе говоря, он отсутствовал в публичном дискурсе и в значительной мере был частью «угнетенной памяти», оставаясь предметом спорадического внимания части активных кругов украинской диаспоры. С начала 1980-х годов меньше чем за десятилетие голод 1932-1933 гг. стал объектом бурных политических и научных дискуссий, поводом для масштабных общественных акций, составляющей процесса инструментализации истории, использования исторических репрезентаций в идеологических спорах и политической борьбе, и наконец - объектом и частью коммемора-тивных практик государства и общества. В Украинской ССР этот процесс совпал с суверенизацией республики, ее движением к независимости, в результате чего тема изначально была не только крайне политизированной, но и стала одним из мощных аргументов в дискредитации и свержении коммунистической власти и прямой или косвенной агитации за независимость. Это не могло не сказаться на определении познавательных и интерпретационных рамок ее обсуждения, и ее дальнейшем функционировании в культурном, научном и политическом пространстве Украины, в общем контексте, который в свою очередь транслировался в тексты и далее - в действия политиков, общественных деятелей, ученых.

Голодомор: Канонический дискурс

Стандартный комплекс стереотипных представлений и дискурсивных практик Голодомора сводится к идее о том, что в 19321933 гг. по отношению к украинской нации был совершен акт геноцида. Голод был запланирован и осуществлен московской правящей верхушкой во главе со Сталиным с целью уничтожить способность украинской нации к сопротивлению. Главным объектом намеренно организованного голода1 стало индивидуалистич-

1 Разумеется, существуют вариации. В одном случае, более радикальном, утверждают, что голод был спланирован. В другом - что он возник в результате попыток реорганизовать индивидуальные хозяйства в коллективные, и им вос-

ное, свободолюбивое украинское крестьянство - в его лице был сломлен «хребет нации». Параллельно развернулись репрессии против национальной интеллигенции, в результате чего нация была «обезглавлена». В ноябре 2002 г. в обращении к украинскому народу президент Л. Кучма заявлял: «Из украинцев вынимали хлеборобскую душу, ломали хребет нации» [Звернення Президента Украши Леонща Кучми... 2003]. В 2008 г. президент В. Ющенко вторил ему: «В деле Украины Сталин имел целью одно: покорить крестьянство, уничтожить руководство нации, сломать хребет укра-инства...» [Звернення Президента Украши до Украшського народу. 2008]. Украинцы как нация (крестьянство плюс интеллигенция) представляли главную опасность для тоталитарного сталинского режима, поскольку изначально были носителями индивидуализма, демократичности, они были потенциальной и реальной базой сепаратизма. Голодомор - преднамеренный акт геноцида именно против украинской нации, гибель представителей других национальностей на территории УССР во время голода -своего рода побочный эффект. Обратимся к словам профессионального юриста высшей квалификации, сторонника идеи «голод 1932-1933 гг. - геноцид украинцев»: «Одна из специфических черт украинского голодомора обусловлена тем, что в ходе исторического развития в некоторых регионах Украины произошло вкрапление в тело украинской нации национальных меньшинств. Поэтому во время Голодомора кроме украинцев, действительно гибли и представители национальных меньшинств Украины. Они тоже стали жертвами преступных действий кремлевского руководства. Но преступление геноцида было направлено не против них, а против украинской нации» [Василенко, 2008]1.

Вина за Голодомор лежит на внешней враждебной силе, украинцы - ее невинная жертва. Гипотетическое или реальное соучастие одноплеменников или не признается, или замалчивается.

пользовались, чтобы нейтрализовать крестьянство. Инструментами организации голода называют непомерные хлебозаготовки и реквизиции зерна, изъятие личных продовольственных запасов у крестьян, блокаду голодающих территорий. Наиболее полно научный вариант канонической версии Голодомора представлен в работах С.В. Кульчицкого [см.: Кульчицкий, 2007].

1 Автор этих строк - профессор международного права, заслуженный юрист Украины, многолетний посол Украины в европейских странах.

В тех случаях, когда приходится признавать их соучастие, обычно ссылаются на то, что это были люмпенизированные, асоциальные элементы, предатели нации, или те, кого вынудили силой. Воплощение этой враждебной силы - «Москва» - не как географическое понятие (хотя это тоже присутствует), а некий собирательный образ, тождественный или «имперскому центру», или тоталитаризму, сталинизму. Москва - это эпицентр многовековой политики «уничтожения украинства» - от Ивана Грозного и Петра Первого до Сталина и Чернобыля. На парламентских слушаниях 2003 г., посвященных голоду 1932-1933 гг., член фракции «Наша Украина», украинский шестидесятник, поэт И. Драч так высказывался по этому поводу: «И если говорить вплотную про это все, про самое страшное событие прошедшего столетия, которое переломило хребет украинской нации, так, что она и до сих пор не может подняться на ноги, то прежде всего нужно говорить про одно государство - Россию. Она все время посылала сюда волны, от Петровского Меньшикова до того самого Муравьёва, который расстреливал наших студентов под Крутами и расстреливал дом Грушевского. Если мы всего этого не поймем и будем скрывать, и заворачивать все это в бумажки, то мы ничего не поймем» [Парламентсью слу-хання щодо вшанування пам'ять.. 2003].

В более радикальных вариантах при определении виновных добавляется еще одна этническая группа - евреи. В откровенной версии доходит до прямых обвинений евреев в заговоре против украинцев1. В более умеренной версии потребителям этого продукта предлагают самостоятельно догадаться об этнической подоплеке трагедии. Например, Служба безопасности Украины, включившаяся по указанию В. Ющенко в процесс собирания доказательств в пользу «геноцидной версии» голода 1932-1933 гг., опубликовала список виновных в организации голодомора, демонстративно добавив к партийным псевдонимам коммунистических руководителей их еврейские фамилии.

1 В этом особенно поднаторели представители Межрегиональной академии управления персоналом, частного высшего учебного заведения. Одна из конференций МАУП называлась так: «Еврейско-большевистский переворот 1917 года как предпосылка красного террора и украинских голодоморов» (декабрь 2005). Участники конференции обсуждали роль «всемирного еврейства в организации голодоморов» [Заява учасниюв IV Мiжнародноl науково! конференци... 2005].

От голода погибло от 7 до 10 млн. человек (любимая цифра президента В. Ющенко и поддерживающих его политиков; ученые, в том числе энтузиасты Голодомора, гораздо умереннее - они говорят о 3,5-4 млн. жертв голода). Голод нанес непоправимый удар украинской нации, ее генетическому потенциалу, удар, последствия которого ощущались все последующие годы и ощущаются до сих пор. «Социально-демографические и морально-психологические последствия Голода 1932-1933 годов, - говорилось в материалах Института истории Украины Национальной академии наук, - актуальны и по сегодняшний день. Тогда на долгие десятилетия была подорвана материальная база украинского села, разрушена его производственная и товарная инфраструктура, физически уничтожены предпринимательские и инициативные элементы, запуганы целые поколения украинцев, причем не только крестьян, сломлена воля всего украинского народа к сопротивлению тоталитарной системе и к национальному возрождению» [Мш^ал 1нституту ктори Украши НАН... Б. г.]1.

Преступление И. Сталина и его подручных было намеренно скрыто от мирового сообщества, в Украине сама память о голоде-геноциде была объектом репрессий и табу, но эта память жила в поколениях - как генетическая память, поселившая в украинцах страх и покорность, и как устная память - в виде передаваемых из поколения в поколение знаний и воспоминаний о трагедии.

Многие современные проблемы с построением государства и нации в Украине - последствия политики тоталитарного режима по отношению к украинской нации, и Голодомор - едва ли не главное проявление этого. Голодомор - крупнейшая трагедия украинского народа ХХ столетия, трагедия планетарного масштаба, не уступающая Холокосту ни по масштабам людских потерь (скорее превосходящая его), ни по уникальности.

Для понимания текста Голодомора очень важен его контекст. Тема голода 1932-1933 гг. вошла в общественно-политическую риторику во второй половине 1980-х годов в ярко выраженном антикоммунистическом и антисоветском контексте - она была важна

1 Материал не датирован. Он стал основой для различных государственных инстанций во время организации кампании «Украина помнит - мир признает!» развернутой к 75-й годовщине трагедии (2007-2008). Документ опубликован в монографии «Danse macabre» [Касьянов, 2010].

для дискредитации советской власти как антигуманной и антиукраинской, и коммунистической идеологии как основы данной власти. Важно и то, что тема голода входила в дискурсивные практики как элемент поворота к настоящей, правильной, правдивой истории (и вытеснения неправильной, т. е. советской), как важная составляющая возвращения к исторической правде, и, что особенно важно - к исторической справедливости. Эта риторика стала объяснительной, интерпретационной и даже познавательной детерминантой и в канонической (аффирмативной и дидактической) историографии Голодомора, и в магистральном общественно-политическом дискурсе.

Голодомор и внутренняя политика: От Л. Кравчука до В. Януковича

Тема голода 1932-1933 гг., как уже упоминалось, возникла в общественно-политическом дискурсе Украины в середине 1980-х годов в контексте общей критики советского прошлого.

Политики довольно быстро оценили политико-идеологический и мобилизационный потенциал темы. Уже во времена президентства Леонида Кравчука (1991-1994) наблюдалась довольно активная риторика президента и его окружения относительно «тоталитарного прошлого» вообще и голода 1932-1933 гг. в частности. Л. Кравчук достаточно удачно воспользовался темой осуждения «преступлений тоталитаризма» для того, чтобы отмежевать свой образ от этого прошлого и себя от ответственности за упомянутые преступления.

Здесь он выступил союзником той части «национал-демократического» истеблишмента, для которого подобные темы также были важным аспектом собственной политической легитимации, активного забывания своего недавнего далеко не безупречного номенклатурного прошлого (среди промоутеров «нюрнбергского процесса над коммунизмом» наряду с бывшими диссидентами было немало представителей литературной номенклатуры, процветавших при прежней власти и нашедших теплые места при «новой»). При этом тема осуждения «тоталитаризма» имела для данной среды важное идеологическое значение, поскольку «тоталитаризм» представлялся врагом украинской нации, соответственно, злободневные проблемы «возрождения» нации и построения ее государственности напрямую увязывались с прошлым. Здесь голод 1932-1933 гг. идеально вписывался в пояснительно-обвинительно-оправдательную конструкцию, 292

объяснявшую нынешние сложности неблагоприятными историческими обстоятельствами.

Если говорить о Л. Кучме, который занимал президентский кабинет в 1994-2004 гг., для него лично проблема обращения к советскому прошлому и его «врожденным грехам» вообще не имела самодостаточного идеологического значения. Эти вопросы попадали в поле его внимания только в моменты обострения политической борьбы с его оппонентами. Не случайно основные ком-меморативные указы Л. Кучмы о голоде 1932-1933 гг. совпадают с обострениями политической борьбы: 1998 г. - парламентские выборы и подготовка к президентским, 2002 г. - парламентские выборы и акция «Восстань, Украина!», направленная против Л. Кучмы, 2003 г. - период маневров Л. Кучмы накануне приближающихся президентских выборов и активные действия пропрезидентского большинства в парламенте по признанию голода 1932-1933 гг. геноцидом - как способ перехватить эту инициативу у оппозиции.

Лишь в период президентства Виктора Ющенко (2004-2009) можно обнаружить некоторое превалирование идеологических мотивов над политико-прагматическими соображениями персонального свойства. В. Ющенко поставил историческую политику во главу угла идеологии строительства нации, а проблему голода 1932-1933 гг. в центр исторической политики. Впрочем, и здесь обращение к прошлому было связано с текущими политическими соображениями - не случайно активное педалирование президентом Украины темы голода 1932-1933 гг. совпадает с активизацией борьбы за перераспределение власти (2006-2008). Важным фактором усиления исторической политики при В. Ющенко можно считать и то, что он и часть его окружения (правые, уцелевшие «национал-демократы», деятели диаспоры) искренне полагали, что национально ориентированная гуманитарная политика (и историческая политика как ее часть) может служить источником морального исцеления общества и восстановления его морально-политического единства.

Видимо, первым официальным откликом власти новосоз-данного украинского государства на тему голода 1932-1933 гг. стало распоряжение премьер-министра В. Фокина от 26 августа 1992 г. о финансировании мемориального комплекса «Колокола мира» в г. Лубны Полтавской области. Распоряжение не было пол-

ностью выполнено (в его финансовой части), однако удалось воздвигнуть курган и огромный колокол с крестом.

В 1993 г., на 60-ю годовщину трагедии 1932-1933 гг., в политических верхах развернулась дискуссия относительно поминальных мероприятий. Президент Л. Кравчук довольно активно поддержал идею организации различных коммеморативных акций на государственном уровне - в значительной мере его подталкивали к этому деятели культуры («национал-демократы») из ближайшего окружения1 и «диаспорная номенклатура», которая через них получила право голоса и моральный вес в некоторых вопросах культурной политики в Украине2. Л. Кравчук пребывал в сложной позиции - помимо старой привычки сидеть на двух стульях ему нужно было продемонстрировать лояльность к обозначенному выше окружению и одновременно - не спровоцировать конфликт с мощным «левым» лобби в парламенте.

19 февраля 1993 г. Л. Кравчук издал указ, которому было суждено открыть серию официальных обращений президентской власти к теме голода 1932-1933 гг. и в более общем плане - стать первым документом, знаменующим начало исторической политики в новом украинском государстве. Несмотря на достаточно технический характер документа, содержавшего указания разным ведомствам по организации официальных мероприятий (в основном речь шла о Днях скорби в сентябре 1993 г.), указ был очень важной вехой в идеологической легитимации как темы голода 19321933 гг., так и того направления исторической политики, которое можно охарактеризовать двумя словами: «национализация истории». Само название указа - «О мероприятиях в связи с 60-летием голодомора в Украине» [Указ Президента Украши № 38/93 «Про

1 Назовем некоторых из них: Микола Жулинский, в 1993 г. - вице-премьер Украины по гуманитарным вопросам; Иван Дзюба, министр культуры; Дмитро Павлычко, председатель комиссии Верховной рады по иностранным делам; Иван Драч, председатель совета Общества связей с украинцами за пределами Украины [см.: Указ Президента Украши № 38/93 «Про заходи у зв'язку...», 1993].

2 Учитывая состав организаций, представители которых вошли в организационный комитет по подготовке мероприятий, посвященных 60-летию Голодомора, можно составить представление о их влиянии на ход событий. Укратський Конгресовий Комтет Америки, Укратська народна допомога (США), Конгрес украшщв Канади, Свтовий конгрес выьних украшщв (Канада), Укратська народна рада (США), Стлка укратських оргатзацт Австралп.

заходи у зв'язку...», 1993] - содержало идеологически важный термин: «голодомор», которому было суждено из литературной метафоры в недалеком будущем превратиться в категорию научную, политическую и даже правовую. Появление в указе этого термина «узаконивало» не только его, но и связанную с ним версию видения, понимания и толкования голода 1932-1933 гг., которая отныне становилась официальной. Само слово содержало «закодированную» информацию о причинах и последствиях трагедии, устанавливало границу интерпретаций.

Указ был также первой попыткой «интернационализировать» вопрос о голоде 1932-1933 гг.: Министерство иностранных дел получило указание обратиться в ЮНЕСКО с предложением внести в свой календарь упоминание о трагедии. Следует упомянуть и тот факт, что в организационный комитет Дней скорби были приглашены 13 представителей украинской диаспоры Запада и стран СНГ, возглавлявшие крупнейшие украинские общественные организации зарубежья, а также два иностранца, создавшие при поддержке диаспоры каноническую «академическую» версию голода 1932-1933 гг. - американец Дж. Мейс и англичанин Роберт Конквест.

Разумеется, указ не содержал никаких специальных формулировок политико-идеологического свойства - Л. Кравчук пытался пройти «между капельками». При этом часть его окружения из «национал-демократов» явно пытались обострить ситуацию. В мае 1993 г. организационный комитет по проведению Дней скорби, созданный при правительстве, предложил программу официальных мероприятий, где наличествовал пункт о проведении Народного суда (трибунала) над теми, кого считали организаторами Го-лодомора, а сама череда мероприятий, переименованная в «Дни скорби и памяти жертв голодомора», предполагалась как масштабная сценарная постановка, осуществить которую призывались лучшие режиссерские силы Украины (Ю. Ильенко, М. Мащенко, Л. Осыка).

В июне 1993 г. созданная годом ранее Ассоциация исследователей голода-геноцида 1932-1933 гг. в Украине выступила с инициативой создания временной следственной комиссии Верховной рады Украины по вопросу голода 1932-1933 гг. Комиссия, по предложению инициаторов, «на основе документов, пребывающих в научном обороте, смогла бы квалифицировать Голодомор как

преступление против украинского народа, акт прямого геноцида, который подорвал его [украинского народа] генофонд и духовно-культурный потенциал» [Пропозици щодо вшанування 60-х роко-вин... 1993]1. Ассоциация, тон в которой задавал бывший диссидент и основатель правой Украинской республиканской партии Левко Лукьяненко, предлагала передать «дело» в Международный суд в Гааге.

В июле 1993 г. вице-премьер правительства М. Жулинский обратился к руководству Верховной рады с предложением организовать слушания о голоде 1932-1933 гг. на сессии парламента. Полученный ответ, в котором содержалось предложение представить историческую справку, проект постановления парламента и назвать имя основного докладчика, имел характер бюрократической отписки. Дальнейшие консультации показали, что шансов заслушать вопрос о голоде 1932-1933 гг. на сессии нет - приближались выборы, да и состав Верховной рады, избранной в 1990 г. (здесь правило бал левое большинство), исключал любые инсценировки, направленные на обращение к «преступлениям коммунистического режима».

В итоге первая массовая коммеморативная акция, посвященная голоду 1932-1933 гг. и освященная государством, стала своего рода компромиссом между радикальным и умеренным сценариями. Народный трибунал и сопутствующие театрализованные действа не состоялись. (Почему-то стоимость трибунала составляла половину всего бюджета «Дней скорби и памяти» [Кошторис вит-рат, пов'язаних з проведенням... 1993]2.) Приуроченные к годовщине парламентские слушания также не осуществились.

Зато президент Украины Л. Кравчук в сентябре 1993 г. принял участие в международной научной конференции «Голодомор в Украине 1932-1933 гг.: причины и последствия» - его присутствие стало символическим свидетельством заинтересованности высшей власти в «восстановлении исторической правды». Открывая конференцию, Л. Кравчук заявил: «Я целиком согласен с тем, что это была спланированная акция, что это был геноцид против собственного народа. Но тут я не ставил бы точку. Да, против собственного народа, но по директивам из другого центра» [Леонщ Крав-

1 Материал опубликован в монографии «Danse macabre» [Касьянов, 2010].

2 Материал опубликован в монографии «Danse macabre» [Касьянов, 2010].

чук (Президент Укра!ни). 1995, с. 10]. Некоторую пикантность этому заявлению придавало то обстоятельство, что за десять лет до этого, на 50-ю годовщину голода 1932-1933 гг., тот же Л. Кравчук, правда, в ипостаси заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПУ, принимал активное участие в контрпропагандистских акциях, направленных против «развязанной на Западе антисоветской кампании по поводу так называемого "50-летия искусственного голода на Украине"» [подробнее см.: Литвин, 1997, с. 98101]. Впрочем, об этом старались не вспоминать ни бывшие диссиденты, поддерживавшие Л. Кравчука, ни представители диаспоры. Политически важным для них было не то, что он говорил и делал раньше, а то, что он говорил и делал в настоящий момент.

Упомянутая конференция может служить и примером крайней политизации темы голода 1932-1933 гг. В выступлениях участников, среди которых силой голоса и эмоциональным напором преобладали не столько ученые, сколько общественные деятели и политики, голод 1932-1933 гг. упоминался в контексте таких тем, как ядерный статус Украины, передел собственности Советского Союза, статус Севастополя и Крыма.

Можно уверенно сказать, что 1993 г. стал отправной точкой в исторической политике украинского государства, направленной на превращение голода 1932-1933 гг. в один из главных, основополагающих символов национального исторического мифа. В этот год по директивам высшей государственной власти состоялись события и действия, которым суждено было превратиться в повторяющиеся коммеморативные практики в масштабах всей страны.

В некотором смысле в исторической политике произошло слияние государственных и общественных практик. К примеру, крестные ходы, панихиды, установка крестов на могилах погибших от голода происходили на местах независимо от государства и раньше, по инициативе общественных организаций, которые скорее находились в культурной оппозиции к власти. Теперь государство «благословляло» такие акции (в документах упомянутого оргкомитета содержались соответствующие предложения). Со своей стороны, государство вносило некую символическую лепту: конференции, выставки, выпуск книг и фотоэкспозиций, посвященных голоду, должны были финансироваться именно им. Правда, скорее на уровне деклараций 1990-е стали годами жесточайшего социально-экономического кризиса и масштабного присваивания /

перераспределения «общенародной» собственности. В этих условиях финансирование исторической политики часто становилось делом диаспоры - это прежде всего относится к истории голода 1932-1933 гг.

Стоит упомянуть и о том, что именно в 1993 г. по постановлению правительства Л. Кучмы была организована первая общенациональная коммеморативная акция. 10 сентября во всей стране на четыре часа на всех государственных учреждениях были приспущены государственные флаги [Кабшет мiнiстрiв Украши Постанова вщ... 1993]. Тогда же в среде общественных организаций возникла идея проведения «Нюрнберга - 2» над коммунизмом: инициатором выступила созданная в 1992 г. Ассоциация исследователей голодоморов-геноцидов в Украине, объединявшая несколько десятков энтузиастов темы из различных регионов Украины и нескольких профессиональных историков. Идею поддержали Общество политических заключенных и репрессированных и «Мемориал», однако «трибунал» состоялся лишь в 2000 г. в Литве.

Как уже упоминалось, с приходом в президентский офис технократа Л. Кучмы идеологическая составляющая в государственной политике маргинализировалась. Сам Л. Кучма был занят прежде всего экономическими проблемами, установлением личного контроля за переделом собственности и выстраиванием системы сдержек и противовесов в структуре власти. Борьба за власть и ее перераспределение предполагала обращение к идеологическим проблемам, поэтому было бы ошибочным полагать, что историческая политика периода Л. Кучмы сводилась к реализации «проекта амнезии». Скорее в данный период можно говорить о «прагмати-зации» исторической политики, и голод 1932-1933 гг. как объект такой политики может быть прекрасным примером.

Стоит обратить внимание на то, что именно в период Л. Кучмы президентским офисом и правительством были сделаны серьезные практические шаги (пускай в основном символического значения), направленные на идеологическую, государственную и

1 Приведем лишь два наиболее показательных примера. Более десятка книг, подготовленных Ассоциацией исследователей голода-геноцида 19321933 гг. в Украине было издано на средства украинского предпринимателя из США М. Коця. Фильм О. Янчука «Голод 1933», показанный в день референдума о независимости 1 декабря 1991 г., был снят на деньги украинской диаспоры.

общественную легитимацию голода 1932-1933 гг. как центрального события национальной истории ХХ столетия.

В октябре 1998 г. было принято специальное постановление правительства по поводу 65-й годовщины голода 1932-1933 гг. [Кабшет мшк^в Украши Постанова вщ... 1998], содержавшее уже ставший стандартным список мемориальных мероприятий. В ноябре того же года Л. Кучма издал специальный указ, устанавливающий официальную мемориальную дату - День памяти жертв голодоморов - последняя суббота ноября ежегодно [Указ Президента Украши «Про встановлення Дня пам'ят жертв голодоморiв», 1998]. В октябре 2000 г. Л. Кучма изменил название мемориальной даты - оно звучало теперь так: День памяти жертв Голодомора и политических репрессий. Символическая территория коммемора-ции расширялась. В июле 2004 г. в разгар президентской кампании, в которой он принимал участие из-за кулис, в роли кукловода, Л. Кучма еще раз изменил название, вернув слову «голодомор» множественное число: День памяти жертв голодоморов и политических репрессий [там же].

В феврале 2002 г. (год парламентских выборов, которые рассматривались основными участниками и обозревателями как «проба сил» перед выборами президентскими) Л. Кучма издал «коммеморативный» указ «О мероприятиях в связи с 70-й годовщиной голодомора в Украине» [Про заходи у зв'язку з 70-ми роко-винами голодомору... 2002]. Этот документ интересен, прежде всего, тем, что в нем в качестве рекомендованных структурам исполнительной власти действий перечислены практически все основные коммеморативно-ритуальные практики, сложившиеся в 1990-е годы по поводу голода 1932-1933 гг. Президентский указ придавал им статус действа, принятого, освященного и уже рекомендованного государством. Важно и то, что слово «голодомор», как видно из названия указа, уже окончательно утвердилось в терминологии государственной бюрократии (он фигурировал и в других указах). Кроме того, указ в некотором смысле был частью политической игры в отношениях с формирующейся парламентской оппозицией - возможно, это была попытка перехватить инициативу, поскольку апелляция к трагическому историческому прошлому была удобным способом как продемонстрировать гуманность, так и не дать использовать это прошлое в ненужном для президента контексте. В конце того же года (6 декабря) Л. Кучма издал распо-

ряжение о сооружении в Киеве мемориала памяти жертв Голодо-мора и политических репрессий, которое не было выполнено в период его президентства. Заметим, что и другие «идеологические» указы Л. Кучмы, в том числе по вопросам политики памяти, выполнялись президентской вертикалью власти в областях и районах, мягко говоря, без энтузиазма, формально, а чаще всего просто игнорировались. Отчеты «с мест» о мероприятиях, связанных с годовщиной голода 1932-1933 гг., выглядят как формальные бюрократические отписки.

В 2003 г. интерес политиков и власти к теме голода 19321933 гг. значительно возрос. 70-я годовщина трагедии совпала с обострением внутриполитического противостояния, порожденного приближающимися президентскими выборами и попытками президента Л. Кучмы провести политическую реформу, направленную на перераспределение властных полномочий между президентом и парламентом в пользу президента. Заметим, что 2003 г. стал годовщиной другой «сложной» даты: украинско-польского конфликта на Волыни (1943-1944), называемого еще «волынской резней»1. И наконец, 2003 был годом России в Украине, что придало политическим дебатам о голоде 1932-1933 гг. особый смысл, в частности, для той части политикума, которая рассматривала Россию как извечную угнетательницу Украины.

Разумеется, годовщина голода 1932-1933 гг. не могла не стать важным аргументом в политических дебатах. Разношерстная оппозиция, которую объединяла лишь борьба с претензиями Л. Кучмы на построение суперпрезидентской структуры власти, впала в раздоры сразу же после того, как правоцентристские партии, входившие в блок «Наша Украина», возглавляемый В. Ющенко, выступили с инициативой проведения специальных парламентских слушаний, посвященных голоду 1932-1933 гг. Временные союзники «Нашей Украины» - коммунисты выступили категорически против этой идеи. Зато инициативу поддержали, с одобрения

1 В Украине и Польше развернулись нешуточные дискуссии, сопровождавшиеся взаимными обвинениями в нежелании следовать «правде истории». С обеих сторон ферментом этих дискуссий были праворадикальные или националистические круги. Л. Кучма в паре с президентом А. Квасьневским выступил в роли умиротворителя.

Л. Кучмы, «олигархические» фракции, которым проблемы исторической политики были, в общем-то, неинтересны.

12 февраля 2003 г. специальные слушания в Верховной раде состоялись. Речи, произнесенные в этот день, можно считать своеобразным компендиумом всех идеологических шаблонов на тему «преступлений тоталитаризма». «Национал-демократы» и их союзники из правых партий привычно оглашали инвективы в адрес «преступного тоталитарного режима», не забывая о филиппиках в адрес режима современного и тоже, в их понимании, преступного. Обвинения в адрес нынешней «антинародной власти» с готовностью поддержали коммунисты, однако они наотрез отказывались принимать на себя ответственность за преступления своих предшественников, чего добивались «национал-демократы» и правые. Конечно же, все ораторы актуализировали Голодомор ссылками на современность.

Представители власти связывали текущие сложности с тяжелейшими травмами прошлого. Вице-премьер-министр правительства Д. Табачник говорил о том, что «голодное лихолетье 1933 г. - не историческое прошлое, а глубокая социально-демографическая катастрофа ХХ столетия, незажившая морально-психологическая рана, которая жгучей болью терзает память очевидцев. Социально-физиологическое чувство страха, порожденное массовыми репрессиями и голодоморами, живет в сознании многих поколений. Оно запало в генотип нации, в значительной мере тормозит демократизацию нашего общества» [Парламентсью слу-хання «Щодо вшанування пам'ят жертв.», 2003].

Власти вторили «национал-демократы» и правые: по их мнению, Голодомор уничтожил лучших, нанес уничтожающий удар по украинской нации, разрушил ее генофонд. Депутат от «Нашей Украины» бывший писатель П. Мовчан заявил, что «интеллектуальную, энергетическую, активно-творческую силу нации подорвали на много лет. Любое сопротивление актам насилия во всех сферах национальной, общественной жизни было сломлено» [там же].

По-своему актуализировали голод 1932-1933 гг. левые. Лидер коммунистов П. Симоненко заявил, что геноцид происходит в наши дни, и нечего искать его в прошлом. «С этой трибуны я обращаюсь к господам власть имущим, - провозгласил он, - с предложением и требованием не враньем заниматься по поводу совет-

ского прошлого, а ответить за свою сегодняшнюю преступную политику - политику геноцида» [Парламентсью слухання «Щодо вшанування пам'ятi жертв.», 2003]. Незадолго до этого (2000), протестуя против приватизации земли, коммунисты организовывали публичные акции под лозунгами «Нет распродаже земли и голодомору-2000!»

14 мая 2003 г. в соответствии с рекомендациями парламентских слушаний состоялось специальное заседание Верховной рады, посвященное голоду 1932-1933 гг. (по информации общественной организации «Лаборатория законодательных инициатив», оно продолжалось несколько минут). Парламент (без участия коммунистов) легитимным большинством в 226 голосов утвердил текст обращения к украинскому народу, в котором голод 19321933 гг. был назван геноцидом против украинского народа. «...Мы считаем, - говорилось в обращении, - что в условиях независимой Украины страшную правду про те годы должно обнародовать государство, поскольку голодомор 1932-1933 годов был сознательно организован сталинским режимом и он должен быть публично осужден украинским обществом и международным сообществом как один из наибольших по количеству жертв в мировой истории факт геноцида» [Звернення до Украшського народу учасниюв спещального засщання... 2003].

Собственно, с этого момента слово «геноцид» в отношении голода 1932-1933 гг. окончательно утвердилось в лексиконе власти - как президентской и исполнительной, так и законодательной. В 2003 г. состоялась и первая попытка добиться признания голода 1932-1933 гг. геноцидом на уровне самой крупной международной организации - ООН.

Новый уровень идеологической актуализации и политической инструментализации темы был достигнут после «оранжевой революции» 2004 г. Обращение к травматическому историческому опыту стало неотъемлемым элементом знаковых политических выступлений президента В. Ющенко, а упоминания голода 19321933 гг. - почти обязательным ритуалом и содержательным компонентом этих речей. Голод был упомянут уже в инаугурационной речи президента в январе 2005 г. Первые международные выступления В. Ющенко в Европарламенте и на совместном заседании

палат Конгресса США содержали обращения к теме голода 19321933 гг.1

В июле 2005 г. В. Ющенко своим указом «О дополнительных мероприятиях по увековечению памяти жертв политических репрессий и голодоморов в Украине» открыл серию президентских актов и распоряжений, посвященных исторической политике. Львиная доля этих директивных решений приходится на политику Голо-домора. Уже в упомянутом указе содержался пункт о внесении законопроекта «с политико-правовой оценкой голодоморов в Украине» [Указ Президента Украши № 1087/2005, 2005]. Употребление термина «политико-правовая оценка» сигнализировало то ли о юридической неграмотности президента и его окружения, то ли о его уверенности в том, что смешение права и политики - вещь допустимая и даже необходимая. Употребление слова «голодомор» во множественном числе было явным рудиментом зародившейся в диаспоре идеи о линейной связи трех голодов 1921-1923 гг., 19321933 гг., и 1946-1947 гг. как доказательства единой и непрерывной политики Москвы по отношению к украинскому народу.

Указ был знаковым и в ином смысле - он предлагал правительству к ноябрю текущего года «решить вопрос» о создании Института национальной памяти.

4 ноября 2005 г. президент издал новый указ, которым правительство, в частности, обязывалось подготовить упомянутый законопроект с «политико-правовой оценкой». При этом, не дожида-

1 Поистине беспрецедентные усилия «оранжевого» президента в сфере исторической политики и политики памяти вызывали все более интенсивные нарекания его политических оппонентов и даже части его союзников. Объяснения его особого отношения к идеологическому компоненту исторической политики обычно сводятся к двум темам: личные мотивы морально-этического характера и практические (использование темы для усиления личного престижа и для негативного маркирования политических оппонентов). Сторонником первого варианта является украинский литератор М. Рябчук, второго - канадский политолог Д. Арель [см.: ШаЪсИик, 2008; Бшенький, 2007]. Просмотр многочисленных интервью и выступлений В. Ющенко на тему голода 1932-1933 гг. позволяет предположить, что морально-этические мотивы действительно имели место, и В. Ющенко пребывал и пребывает под глубоким впечатлением от фактов трагедии. В то же время нельзя не заметить, что обострение интереса к инструмента-лизации темы голода всегда совпадало у него с обострением внутриполитической борьбы в 2006-2008 гг.

ясь такой оценки, президент называл Голодомор «геноцидом украинского народа» и призывал к дополнительным мерам по признанию международным сообществом голода 1932-1933 гг. в Украине геноцидом. В указе содержалось повторное указание «решить вопрос» о создании Института национальной памяти - уже в двухнедельный срок.

Этим же указом устанавливалось начало государственной коммеморативной кампании, посвященной 75-летию голода 19321933 гг. - был создан правительственный организационный комитет [Указ Президента Украши «Про вшанування жертв.», 2005], деятельность которого так и не развернулась из-за парламентско-правительственного кризиса, возникшего в результате парламентских выборов 2006 г.

В сентябре 2006 г. в адрес президента поступило письмо-обращение «научной общественности» (в ряды которой попали народные депутаты, политики и деятели диаспоры, имеющие весьма опосредованное отношение к науке) - авторы просили президента отдельным указом установить отдельную дату дня памяти жертв голодоморов и отдельную - для дня памяти жертв политических репрессий. Одним из мотивов обращения было желание отделить волчищ от агнцев - среди жертв политических репрессий, указывали авторы обращения, были и сами палачи [Звернення науково! громадськост до Президента Украши... 2006]. Содержание обращения было симптоматичным в смысле готовности «научной общественности» поддержать президента в разворачиваемой им кампании по превращению Голодомора в общенациональный исторический символ, в превращении его в особый символический маркер нации.

В октябре 2006 г. В. Ющенко попытался создать организационный комитет по проведению и подготовке Дня памяти жертв голодоморов и политических репрессий. Тогда же он потребовал от Министерства зарубежных дел Украины активизировать работу «по признанию международным сообществом Голодомора 19321933 гг. в Украине как геноцида украинского народа и одной из наибольших трагедий в истории человечества» [Указ Президента Укра!ни № 868/2006 «Про вщзначення у 2006 рощ...», 2006].

16 октября 2006 г. секретариат президента вместе с Институтом национальной памяти организовал круглый стол «Голодомор 1932-1933 годов - геноцид в Украине». Публичное обращение его 304

участников к президенту должно было продемонстрировать, по замыслу организаторов, общественную поддержку инициативы главы государства о «политико-правовой оценке Голодомора»1. Как и следовало ожидать, авторы обращения не только транслировали все риторические стандарты канонического дискурса Голо-домора, но и не забыли актуализировать свои предложения политическими соображениями.

Трагедия 1932-1933 гг. называлась «апогеем продолжительной борьбы тоталитарного режима СССР против освободительной борьбы украинского народа, особенно против украинского крестьянства», а признание ее геноцидом определялось как «безусловная задача нынешнего поколения украинских политиков, прежде всего депутатского корпуса Верховной рады».

2 ноября 2006 г. президент В. Ющенко внес на рассмотрение Верховной рады как первоочередной проект закона «О Голодоморе 1932-1933 гг.». Три статьи проекта (из шести) открыли новую страницу в исторической политике в Украине. Первая статья квалифицировала «Голодомор 1932-1933 годов в Украине как геноцид украинской нации», вторая запрещала «отрицание факта Голодомора», статья шестая предполагала введение «административной ответственности за публичное отрицание Голодомора 19321933 годов в Украине» [Президент Украши вшс на розгляд парламенту. 2006]. Заметим, что к этому времени даже наиболее твердолобые левые уже не отрицали факт голода 1932-1933 гг., что само событие присутствовало во всех школьных и вузовских курсах истории Украины, уже установились общенациональные ком-меморативные даты и ритуалы - президентская инициатива явно провоцировала его оппонентов на отпор, который вполне можно было использовать для их упреждающей моральной дискредитации (именно осенью 2006 г. развернулась изнурительная борьба президента с оппонирующим ему большинством в Верховной раде и созданным этим большинством правительством В. Януковича).

Вполне предсказуемо законопроект вызвал протесты оппонентов президента. Партия регионов предложила свой законопро-

1 Термин «политико-правовая оценка» выглядит оксюмороном лишь для внешнего наблюдателя. На самом деле он вполне адекватно отображает тип правосознания в Украине, да и на всем постсоветском пространстве, где право и закон смешиваются с политикой и определяются ею.

ект - без пункта про геноцид и административную ответственность. Драматическое обсуждение президентского проекта в Верховной раде 28 ноября 2006 г. превратилось в ярмарку взаимных политических обвинений, участники которой забыли, что торги происходят на кладбище. Практически все участники действа актуализировали события 1932-1933 гг. текущей политической ситуацией. Президентская фракция («Наша Украина») и их союзники (Блок Юлии Тимошенко) привычно рыдали над нынешним тяжким состоянием украинской нации как следствием голодоморов и политических репрессий и обвиняли противников законопроекта в аморальности. Их оппоненты не без оснований обвиняли президента и его союзников в политической кампанейщине и использовании темы 1932-1933 гг. в корыстных политических целях. Лидер социалистов, спикер А. Мороз, даже увязал президентский законопроект с попытками установить диктатуру в Украине, а коммунисты заявили, что инициатива В. Ющенко провоцирует «цепную реакцию противостояния в Украине», нарушает Конституцию и ведет к обострению отношений с Россией. Пользуясь случаем, они призвали к импичменту В. Ющенко.

Оба законопроекта - президентский и альтернативный - были провалены, однако был найден компромиссный вариант, благодаря которому закон был принят силами «Нашей Украины», БЮТ и социалистов. Квалификация Голодомора как геноцида осталась, было введено упоминание о «других народах СССР» как жертвах голода, пункт об административной ответственности за отрицание Голодомора был снят. Вместо него появилась формулировка, согласно которой «публичное отрицание Голодомора 1932-1933 годов признается оскорблением памяти миллионов жертв Голодомора, унижением достоинства украинского народа и является противоправным» [Закон Украши «Про Голодомор 1932-1933 роюв в Укрш'ш», 2006].

Принятие закона в таком виде было лишь вступлением к более радикальным действиям. 21 декабря 2006 г. депутаты от «Нашей Украины» и БЮТ зарегистрировали проект закона о внесении изменений в Уголовный кодекс Украины - «Об ответственности за публичное отрицание Голодомора 1932-1933 годов как геноцида украинского народа» [Проект Закону про внесення змш... 2007]. Субъектом законодательной инициативы выступил сам президент, он внес законопроект «О внесении изменений в Уголовный и Уго-306

ловно-процессуальный кодексы Украины (об ответственности за отрицание Голодомора». Основная идея ничем не отличалась от предшествующего законопроекта за исключением небольшой новации: президент добавил упоминание о Холокосте. Он предлагал ввести уголовную ответственность за «отрицание Голодомора 1932-1933 годов как геноцида украинского народа и Холокоста как геноцида еврейского народа» [Пояснювальна записка до проекту Закону Украши «Про внесення...», 2007] 1 Такие действия, совершенные публично, а также изготовление и распространение соответствующих материалов предлагалось наказывать наложением штрафа в размере от ста до трехсот необлагаемых налогом минимальных доходов граждан или же лишением свободы на срок до двух лет. Такие же действия, совершенные повторно или государственными служащими, влекли за собой лишение свободы на срок до четырех лет [там же]. Речь шла о дополнении ст. 442 УК Украины «Геноцид», большая часть которой была просто копией Конвенции ООН 1948 г. о предупреждении преступлений геноцида.

Формально речь шла о конкретизации положений предыдущего закона 2006 г. Неформально проект закона был то ли пугалом для местной власти восточных и южных регионов (пункт о служащих), которая не спешила демонстрировать энтузиазм по поводу президентских указаний о подготовке к 75-летней годовщине трагедии, то ли неким тактическим ходом в запутанной политической игре (противостояние президента с парламентом и правительством набирало обороты), то ли проявлением того, что Голо-домор уже превратился в «идею фикс» президента. В любом случае поиски рационального обоснования действий В. Ющенко в попытках криминализировать некое предполагаемое отрицание уже не факта, а интерпретации трагических событий прошлого могут быть не вполне успешными. Появление же пункта о Холо-косте, очевидно, должно было придать вес президентской инициативе аналогиями с европейской практикой, проект содержал прямые ссылки на соответствующие законы в европейских странах2.

1 Документ был скопирован с официального сайта Верховной рады (http://www.gska2.rada.gov.ua) в октябре 2007 г., однако в настоящее время доступа к этому документу нет.

2 «Отрицание Холокоста» - не совсем корректный термин, когда говорится о законах. Существует законодательство ряда стран Евросоюза и самого Евро-

Пояснительная записка к тексту законопроекта содержала весьма любопытные обороты. Например, в ней утверждалось, что «принятие Закона будет способствовать консолидации Украинского народа, граждан всех национальностей вокруг идеи утверждения в обществе нетерпимости к любым проявлениям насилия, усиления уважения к жизни, правам и свободам гражданина, укреплению межнационального согласия и гражданского мира в Украине» [Пояснювальна записка до проекту Закону Украши «Про внесення...», 2007]. Каким образом уголовное преследование за «неправильное» толкование Голодомора и Холокоста будет содействовать достижению перечисленных благородных целей, в документе не объяснялось. Аргументация в пользу закона была тем более любопытной в свете социологических данных, размещенных в интернет-представительстве самого президента: «Наибольшие масштабы Голодомора, - говорилось там, - были в регионах, где сконцентрирована электоральная база антикризисной коалиции1. Однако в силу недостаточной информированности, советской пропаганды и нечеткой позиции лидеров коалиции жители этих территорий не понимают настоящих последствий этой трагедии. По данным соцопросов, лишь 40% респондентов на Востоке (из тех, кто определился с ответом) согласны, что Верховная рада должна законодательно признать Голодомор 1932-1933 годов актом геноцида украинского народа. На Юге - 64%, что также меньше, чем в среднем по Украине (71, 4%)» [Визнання голодомору 1932-1933 ро-юв актом. 2007].

союза, направленное на упреждение публичного оправдания нацизма, тривиали-зации и банализации его преступлений, публичного отрицания или оправдания конкретных случаев геноцида и преступлений против человечности, пропаганды расовой ненависти, преступлений коммунизма. «Отрицание Холокоста» присутствует в этом законодательстве (и то не везде) как частный случай. Упомянутые законы в последнее время становятся объектом все более активной критики либеральной части общества как такие, что нарушают свободу слова и прессы. См. любопытный пример научной критики применимости такого законодательства и сложностей с применением соответствующей терминологии [Нау<!еп, 2008].

1 «Антикризисная коалиция» - самоназвание коалиции Партии регионов, коммунистов и социалистов, созданной в июне 2006 г., сформировавшей большинство в парламенте и правительство, возглавленное В. Януковичем. Их конфликт с В. Ющенко и его сторонниками в парламенте стал главным содержанием политической жизни страны до августа 2007 г.

Вполне ожидаемо президентская инициатива вызвала бурные протесты политических оппонентов, неодобрение или недоумение части интеллигенции. Главное научно-экспертное управление Верховной рады указало на то, что предлагается криминализировать действия, которые являются «формой выражения определенных взглядов и убеждений», а ограничения в этой сфере допускаются Конституцией лишь в четко описанных ситуациях, под которые президентский проект не подходит [Висновок на проект Закону Украши... Б. г.].

Законопроект вызвал бурю комментариев, преимущественно негативных, никаких шансов на одобрение его Верховной радой не было. Впрочем, уже 1 апреля 2007 г. президент распустил Верховную раду (в последовавшие за этим полгода он сделал это еще три раза), обвинив «антикризисную коалицию» в попытке узурпировать власть. Интересно, что этот законопроект стал предметом активных политических торгов с «антикризисной коалицией» весной 2007 г. - он был включен в пакет «политического компромисса», содержавший, например, законы о смене Конституции и об оппозиции [Ющенко перезавантажив матрицю, 2007]. В самый разгар политического кризиса, дошедшего до столкновения между представителями силовых структур, президент нашел время подписать указ о разделении двух памятных дат: День памяти жертв политических репрессий был назначен на третье воскресенье мая, последняя суббота ноября была оставлена за Днем памяти жертв голодоморов [Указ Президента Украши № 431/2007, 2007]1.

В октябре 2007 г., после проведения внеочередных парламентских выборов, когда возникла перспектива создания лояльного ему большинства в парламенте, В. Ющенко заявил о намерении провести свой законопроект через «обновленный» парламент. Заслуживает внимания то, что в этот раз в аргументации по поводу необходимости введения уголовной ответственности за «отрицание» Голодомора и Холокоста как геноцида упоминалась «необходимость предупреждения соответствующего поведения, а значит, исключение его общественной опасности, невозможность нанесе-

1 Слово «голодомор» во множественном числе поясняется тем, что три голода: 1921-1923 гг., 1932-1933 гг., 1946-1947 гг. - в каноническом дискурсе Голодомора представлены как вехи одной политики коммунистического режима по отношению к украинцам.

ния ущерба физическому или юридическому лицу, обществу и государству» [Пояснювальна записка до проекту Закону Украши «Про внесення...», 2007]. Через месяц, в январе 2008 г., президентский законопроект был продублирован законодательной инициативой двух депутатов от президентской фракции «Наша Украина - Народная самооборона». Депутаты ограничились намерением карать за отрицание Голодомора - арестом до шести месяцев или тюремным сроком до трех лет [Проект Закону про внесення змш до Кримшального кодексу Украши, 2008]. При этом непонятно было, за что же предполагается суровое наказание: в одном месте пояснительной записки к проекту закона речь шла просто об отрицании Голодомора, в другом - Голодомора как геноцида, в третьем - про «отрицание факта геноцида украинского народа» [там же].

Параллельно под непосредственным руководством президента В. Ющенко (он самолично возглавил созданный им же организационный комитет) развернулась беспрецедентная идеологическая и политическая кампания по превращению голода 19321933 гг. в центральный мобилизующий символ национальной украинской истории - символ крупнейшей гуманитарной катастрофы ХХ в., превосходящей своими масштабами Холокост и другие примеры геноцида. Кампания эта под лозунгом «Украина помнит, мир признает» нарастала с весны 2007 г. и достигла пика в ноябре 2008 г. в 75-ю годовщину голода 1932-1933 гг.

В ней можно выделить два основных направления - внутриполитическое и международное. Внутри страны была организована серия коммеморативных, пропагандистских и культурных акций, объединившая усилия государственной бюрократии (областных, районных и городских администраций, подчинявшихся непосредственно президенту, силовых структур в лице Службы безопасности Украины), тысяч добровольцев, искренне желающих почтить память жертв голода, профессиональных исследователей, любителей-краеведов и десятков тысяч «мобилизованных» учителей, студентов, библиотекарей, музейных работников, школьников, журналистов. За пределами Украины силами дипломатических служб были предприняты беспрецедентные усилия по обеспечению признания голода 1932-1933 гг. геноцидом украинского народа.

Одним из центральных направлений кампании стало создание национальной Книги памяти - в нее должны были занести 310

имена всех погибших от голода 1932-1933 гг. Создание книги превратилось в грандиозный коммеморативный проект, в который были вовлечены десятки тысяч людей во всех областях Украины, даже в тех, где голода не было, но жили его очевидцы. Под эгидой областных и районных государственных администраций были созданы координационные группы по сбору сведений о пострадавших и умерших от голода 1932-1933 гг. Эти своего рода штабы координировали деятельность сотен местных групп, выполнявших сбор сведений на местах - прежде всего в селах. В местные группы входили учителя, студенты, ученики школ, библиотекари, музейные работники, краеведы, заведующие клубами и т.д. Они идентифицировали очевидцев голода, интервьюировали их, работали с архивами ЗАГСов. К ноябрю 2008 г. было подготовлено 17 региональных томов Книги памяти (16 областных и один по Киеву) и один общенациональный. В них были внесены данные о более чем 800 тыс. жертв голода. Способы проведения этой кампании, нередко выливавшиеся в бюрократическую кампанейщину, «показуху», приписки, вызывали протесты самих ее участников.

Параллельно развернулась серия массовых коммеморатив-ных акций - «Зажги свечу», «Негасимая свеча» и т.п.1, проведение траурных митингов и концертов, организация конкурсов изобразительных и литературных работ, конкурсов ученических сочинений, возложение венков и снопов, проведение уроков памяти в школах; создание мест памяти (выставок в музеях, школах и биб-

1 «Зажги свечу» - ежегодная акция, задумывавшаяся как общенациональная. Первый раз проведена еще в 2003 г. В день поминовения жертв голода 19321933 гг. (ежегодно - четвертая суббота ноября) все желающие выставляют в окне горящую свечку. «Негасимая свеча» - сноп колосьев высотой около 1,5 метров и весом около 200 кг, сделанный из лучших сортов пчелиного воска, собранного во всех областях Украины. В течение 2008 г. передавался из страны в страну (33 страны - их число должно было совпасть с датой трагедии), где по его прибытии проводились панихиды и митинги, к осени 2008 г. этот символ объехал и все области Украины. «Негасимая свеча» закончила свой путь в Мемориале памяти жертв Голодомора, открытом в ноябре 2008 г. в Киеве, став одним из первых экспонатов. «33 минуты» - публичная акция, проведенная с июня по ноябрь 2008 г.: в публичных местах (на площадях или возле сохранившихся памятников и памятных знаков «деятелям тоталитарного режима») каждый выходной день в течение 33 минут вслух зачитывались имена и фамилии умерших от голода в 1932-1933 гг.

лиотеках, установка крестов, памятных знаков и курганов скорби, посадка калиновых гаев, создание мемориальных комплексов)1.

Все это было дополнено уже упоминавшейся юридической легитимацией Голодомора путем принятия законов, характеризующих его как геноцид, и подготовкой проектов законов, запрещающих какие-либо другие публичные толкования этой трагедии.

Государство также финансировало публикации научных исследований по тематике голода 1932-1933 гг. через конкурсное бюджетное финансирование издательств и авторов - правда, здесь ожидаемого потока исследований не случилось: историков, готовых оперативно откликнуться на призывы «дать правдивую оценку трагедии прошлого», оказалось не так много2. В научно-познавательном смысле исследования, реализуемые в рамках «ге-ноцидной» версии, оказались малопродуктивными: сложился некий стандарт, в котором вывод (голод 1932-1933 гг. - это геноцид украинской нации) предшествовал гипотезе / предположению. Согласно этому стандарту составлялись документальные сборники, фактически повторявшие друг друга, писались исследования, бесконечно повторяющие главный тезис и подбирающие под него фактографию.

Можно сказать, что период президентства В. Ющенко оказался решающим в закреплении Голодомора в качестве основополагающего исторического мифа, центральной точки опоры в конструировании

1 Калиновый гай - более двух сотен кустов калины, высаженных депутатами парламента под руководством В. Ющенко в 2007 г. на склонах Днепра неподалеку от Киево-Печерской лавры. Там же в ноябре 2008 г. был открыт мемориальный комплекс «Мемориал памяти», центральным элементом которого является часовня-свеча высотой в 26 метров.

2 Центральной фигурой в историографии Голодомора стал уже упомянутый ранее С. В. Кульчицкий, который начал заниматься темой еще в середине 1980-х годов. Его многочисленные труды, изданные как в Украине, так и за рубежом, воспринимаются исследователями как трансляция официальной позиции государства по Голодомору. Этот взгляд справедлив лишь отчасти, поскольку будучи апологетом «геноцидной» версии голодомора, С.В. Кульчицкий все-таки не поддерживал крайности официальной позиции президента В. Ющенко и части украинской диаспоры. В наиболее завершенной версии размышлений С. В. Кульчицкого указывается, что геноцид был направлен не против этнических украинцев, а против «граждан украинского государства» (существовавшего на тот момент). Заметим, что количество жертв в его подсчетах (3,5-4 млн.) также сильно отличается от цифр, которые так упорно отстаивал В. Ющенко.

национализированной украинской истории ХХ столетия. Голодомор стал серьезным идеологическим конкурентом советского мифа о «Великой Отечественной войне» и занял самую высокую позицию в иерархии национальной украинской мифологии.

Более того, Голодомор приобрел черты сакральности, гражданского культа, в результате чего какие-либо попытки рациональных дискуссий в общедоступном публичном пространстве стали невозможными, а политикам, претендующим на роль общенациональных лидеров, приходится признавать его именно как неприкосновенную в своей основе идеологическую модель.

Голодомор и В. Янукович

Историческая политика периода президентства В. Януко-вича во многом напоминает период правления Л. Кучмы. Сам В. Янукович, в отличие от своего предшественника В. Ющенко, старается избегать проблем идеологии и обращается к ним по мере необходимости, с чисто прагматическими целями. Два с половиной года правления В. Януковича характеризовались довольно бурными проявлениями общественных дискуссий по «вопросам истории» - от физических столкновений между сторонниками разных идеологических версий прошлого до скандалов, связанных с пересмотром содержания школьных учебников, от судебных решений о лишении звания Героя Украины С. Бандеры и Р. Шухе-вича до физического уничтожения памятника И. Сталину во дворе Запорожского областного комитета КПУ. При этом сам В. Янукович занимает позицию «над схваткой», изредка высказываясь в пользу «плюрализма мнений», в то время как «говорящие головы» из идеологической обоймы президентской Партии регионов и их союзники - коммунисты периодически будоражат общественное мнение инициативами, высказываниями и действиями, направленными на реставрацию советских исторических мифов и на «опровержение» мифов националистических1.

1 Что касается интересующей нас темы, то здесь безусловным чемпионом является представительница Луганской организации КПУ, которая в канун Дня памяти жертв Голодомора (27 ноября 2010 г.) сделала в открытом блоге такую запись: «Пока некоторые больные на голову голодоморцы будут свичкы в викна палыты и голодуваты в знак пошаны в померлых, мы собираемся нашей старой,

Голодомор к моменту вступления В. Януковича в должность президента прочно укоренился как один из опорных символов украинского конституирующего исторического мифа, сложились устойчивые коммеморативные практики, связанные с ним, стереотипные представления о нем, его публичные репрезентации стали частью сконструированной «исторической памяти» и официальных церемоний. Само слово «голодомор» вошло в язык официальных документов, законодательных актов и международных отношений.

Через два дня после инаугурации В. Януковича (28 февраля 2010 г.) с официального интернет-сайта президента исчезли бан-неры про Голодомор. Это послужило поводом к обвинениям в адрес президента со стороны оппозиции. Однако вскоре соответствующие страницы в сокращенном виде были возобновлены [Пам'ят жертв Голодомору 1932-1933 роюв в Укрш'ш, Б. г.]1.

27 апреля 2010 г., выступая на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы в Страсбурге, В. Янукович заявил, что «признавать Голодомор как факт геноцида против того или иного народа будет неправильно, несправедливо» [Янукович сказав. 2010]. Заявление было сделано за день до рассмотрения сессией доклада про голод 1932-1933 гг. и принятия резолюции, по поводу которой украинские участники сессии еще вели арьергардные бои с российскими оппонентами, добиваясь употребления термина «геноцид». Заявление В. Януковича устроило большинство делегаций (прежде всего, российскую) и вызвало возмущение части украинских парламентариев, представлявших украинскую национал-демократическую оппозицию.

Нежелание характеризовать Голодомор как геноцид не означало отказа от самой идеологемы. Отказ от «геноцидной» версии Голодомора был необходимым для В. Януковича символическим

дружной компанией и устраиваем пиршество - шашлык из свинины, замоченный мальчиковой половиной, они же занимаются напитками, девчоночья половина кудесничает на счет всяких оливье и пироженок с мороженкамы; будем вкусно есть, шутить и даже танцевать...» [На годовщину Голодомора Луганские коммунисты. 2010].

1 Стоит обратить внимание на то обстоятельство, что на странице отсутствуют все указы В. Ющенко, посвященные голоду 1932-1933 гг. (а их было больше десяти).

жестом, снимавшим напряжение в одном из аспектов отношений с Россией. Все остальные компоненты соответствующего исторического мифа и связанных с ним идеологических практик остались нетронутыми.

Визит к Мемориалу памяти жертв Голодоморов в Украине, возведенному во времена В. Ющенко, стал частью протокольных мероприятий для лидеров иностранных держав наряду с возложением венков к Вечному огню и памятнику Неизвестному Солдату на Аллее славы (символу советских коммеморативных практик). В этом смысле символически показательным стал визит в Киев президента РФ Д. Медведева 17 мая 2010 г. - он посетил Мемориал памяти жертв Голодоморов в Украине, тот самый, на открытие которого он демонстративно отказался приехать два года назад. 26 ноября 2010 г. в День памяти жертв Голодомора на сайте президента появилось обращение, в котором В. Янукович назвал голод 1932-1933 гг. «Армагеддоном», выступил против спекуляций вокруг количества погибших и призвал говорить «правду и только правду» [Янукович, 2010]. На следующий день он в компании с премьер-министром Н. Азаровым принял участие в траурных мероприятиях у Мемориала памяти жертв Голодоморов в Украине. Правда, сам мемориал был «понижен в звании» - его передали из подчинения Института национальной памяти в ведение Министерства культуры. Заметим, что сама экспозиция и стандартный экскурсионный тур по мемориалу остались неизменными в идеологическом плане, если не считать того, что добавился сюжет о «праведниках Голодомора» (тех, кто пытался спасти голодающих и в результате пострадал сам).

Во время телевизионного моста 25 февраля 2011 г. «Разговор со страной» (мероприятие, скопированное с разработок российских политтехнологов), когда он в прямом эфире отвечал на вопросы жителей Украины, президент назвал Голодомор «геноцидом всех людей», упомянув Украину, Казахстан, Беларусь и Кубань. «...Это был геноцид по отношению к тому населению, которое от него пострадало, - заявил В. Янукович. - А пострадали не только украинцы. Оценку этому преступлению уже дала история - осуществила это власть, возглавленная Сталиным» [Янукович не заперечуе... 2011].

24 ноября 2012 г. в День памяти жертв голодоморов В. Янукович выступил с обращением к «дорогим соотечественни-

кам», в котором напомнил о 80-летии начала трагедии, которая случилась «в Украине и других странах бывшего СССР», и призвал сделать все возможное, чтобы подобное не повторилось. Предельно краткое обращение содержало стандартные ритуальные обороты о последствиях голода и жизнестойкости украинцев [Звернення Президента Украши в День пам'ять.. 2012].

Таким образом, В. Янукович принял Голодомор и всю его базовую риторику как готовую идеологему, но при этом попытался нейтрализовать едва ли не ее центральную, опорную составляющую - идею о том, что Голодомор был геноцидом украинцев. Это никак не повлияло на мнение той части общества, для которой геноцидная версия голода 1932-1933 гг. уже навсегда стала важной частью базового исторического мифа, даже более того, позиция В. Януковича укрепила убежденность адептов Голодомора, поскольку в их представлениях нынешний президент является «промосковским».

Голодомор и международная политика

Наиболее ранняя попытка интернационализации проблемы голода 1932-1933 гг. приходится на середину 1930-х годов, когда политические и общественные организации украинской эмиграции и западноукраинских земель, отдельные деятели и организации Запада пытались привлечь внимание мира к тому, что происходит в Украине и организовать помощь голодающим1. Эти попытки были заблокированы правительственными структурами СССР, которые не признавали самого факта голода, а также государствами, не заинтересованными в ухудшении отношений с Советским Союзом, и наконец, советофилами из числа интеллектуалов, общественных и политических деятелей Запада.

«Второй раунд» попыток придать проблеме голода 19321933 гг. международную огласку приходится на вторую половину

1 Эта тема освещалась в уже упоминавшемся докладе Конгрессу США и в некоторых научных исследованиях. Среди новейших изданий стоит упомянуть труд украинского исследователя Я. Папуги. Нарративная часть, построенная на разработке объемного массива архивных источников, является основательным описанием событий и фактов. Интерпретационная часть не дает ничего нового - она вполне укладывается в рамки канонической версии Голодомора [см.. : Папуга, 2008].

1980-х годов. Его ход и результаты описаны выше: интенсивные усилия украинской диаспоры Северной Америки, согласованные контрмеры советских идеологических структур и спецслужб, начало публичных и научных дискуссий на Западе и экспорт этих дискуссий в «материковую» Украину. Проблема стала известной «широкой общественности» и превратилась в предмет исследования авторитетных ученых Запада. Именно за пределами СССР тема в виде готовых интерпретационных форм и объяснительных схем перешла границу, стала предметом научных и общественных дебатов, составляющей политико-идеологических практик внутри страны.

Третий этап приходится на 1990-е - начало 2000-х годов. Внутри этого промежутка можно выделить примерно три мало связанных между собой эпизода: достаточно вялую попытку интернационализировать проблему в начале 1990-х, в частности в 60-ю годовщину трагедии (1993); более активную попытку вынести вопрос на уровень международных организаций и институтов власти отдельных стран (ООН, законодательные органы США, Канады и Австралии) в начале 2000-х (70-я годовщина), и, наконец, самую масштабную международную кампанию 2007-2008 гг., которую возглавил лично президент Украины В. Ющенко, используя весь потенциал государства (Министерство иностранных дел, Служба безопасности Украины, архивные институты, государственные администрации) и возможности крупных организаций украинской диаспоры (Всемирный конгресс украинцев). Существенное отличие третьего этапа - наличие мощного агента продвижения темы на международном уровне - государства во главе с президентом В. Ющенко. В отличие от предыдущих попыток государство в лице соответствующих институтов могло не просто представлять официальную версию истории уничтожения голодом миллионов крестьян, но и лоббировать признание трагедии международным сообществом. Именно в этот период борьба за международное признание Голодомора с особым упором на его «геноцидной» версии превратилась в один из главных приоритетов международной политики украинского государства наряду с евро-атлантической интеграцией.

Первая попытка интернационализации проблемы голода 1932-1933 гг. силами государства, которая пришлась на 60-ю годовщину трагедии, особых успехов не принесла. Украинская ди-

пломатия переживала период становления, перед ней стояли общие вопросы - не столько признание голода 1932-1933 гг., сколько признание Украины как таковой. Идея превратить трагедию 1932-1933 гг. в подобие Холокоста как своеобразного национального маркера еще не дошла до сознания представителей власти, а внутриполитическая и социально-экономическая ситуация исключала возможность каких-либо серьезных усилий в области политики памяти как внутри страны, так и за ее пределами. Президент Кравчук в указе от 19 февраля 1993 г. дал поручение Министерству иностранных дел Украины и Национальной комиссии Украины по делам ЮНЕСКО обратиться к ЮНЕСКО «с предложением о внесении 60-й годовщины Голодомора в Украине в Календарь годовщин выдающихся людей и исторических событий в области образования, науки, культуры и коммуникаций».

В 1993 г. на годовщину трагедии заявлениями, где голод 1932-1933 гг. назывался геноцидом, откликнулись парламент Эстонии и сенат Австралии. Скорее всего, важную роль в этих акциях сыграли украинские общины этих стран. В США, где еще не так давно (1988) был опубликован доклад Комиссии Конгресса, никак не отреагировали на годовщину - их дипломатические усилия в это время были сосредоточены, прежде всего, на удалении с территории Украины ядерного оружия и на обеспечении стабильности в регионе в свете обострения отношений между Украиной и Россией из-за проблемы Черноморского флота и Севастополя.

Значительно больший всплеск интереса к голоду 19321933 гг. наблюдался на следующую, 70-ю, «круглую» годовщину трагедии. В 2003 г. президент Л. Кучма и его сторонники в парламенте обратились к теме голода 1932-1933 гг. как возможности повышения международного престижа Украины и улучшения собственного имиджа внутри страны. Фактически именно в этом году была сделана первая серьезная попытка добиться признания голода 1932-1933 гг. в УССР актом геноцида на международном уровне, и именно тогда для этого были подключены дипломатические каналы. В июне 2003 г. сенат Канады специальной резолюцией призвал правительство своей страны признать Голодомор актом геноцида. В октябре 2003 г. сенат Австралии принял специальную резолюцию, в которой события 1932-1933 гг. признавались одним из самых страшных проявлений геноцида. В этом же месяце сенат Конгресса США обнародовал резолюцию по «геноцидному Голоду 318

в Украине». Подобную резолюцию приняла и Палата представителей: в преамбуле слово «геноцид» употреблялось, в резолютивной части его не было [H.RES. 356. Expressing the sense. 2003]1. В ноябре этого же года к своим американским коллегам присоединились венгерские парламентарии, которые осудили геноцид «группы народов» в 1932-1933 гг. и выразили соболезнования родным и близким жертв голода.

Впрочем, наиболее резонансным в 2003 г. стало обращение к проблеме голода 1932-1933 гг. Организации Объединенных Наций. Несмотря на усилия украинских дипломатов, направленные на принятие отдельного решения (резолюции) о голоде 19321933 гг. в Украине, удалось договориться только относительно совместного заявления - статус этого документа был несравнимо ниже, хотя в целом и обнародование последнего можно было считать серьезным успехом - стоит отметить, что в тексте заявления содержался термин «голодомор». Заявление было отослано в Комитет по правам человека ООН 7 ноября 2003 г., оно не содержало слова «геноцид», украинская сторона удовлетворилась упоминанием термина «голодомор» [S. RES. 202. A resolution expressing. 2003]. По утверждениям украинских политиков, главным противником употребления слова «геноцид» в тексте заявления и главным инициатором понижения статуса документа была российская сторона. Тем не менее заявление подписали или объявили о присоединении к нему 36 государств - членов ООН, в том числе Россия (впоследствии количество государств, присоединившихся к этому документу, возросло до 64).

В 2004 г. был обнародован официальный документ Святого Престола «Компендиум социальной доктрины Церкви». В нем упоминается о геноциде украинской нации, который имел место в ХХ в. Речь шла не только о голоде 1932-1933 гг., но и о репрессиях.

В 2005 г. начался новый этап интернационализации Голодо-мора. Он был связан с интенсивными усилиями президента Украины В. Ющенко и непосредственно подчиненных ему структур, в частности Министерства иностранных дел Украины, в достиже-

1 В этом году чуть раньше, в мае, в докладе судебного комитета Конгресса США, посвященном 15-й годовщине ратификации США Конвенции ООН 1948 г., и проекте соответствующей резолюции в перечне самых известных актов геноцида голод 1932-1933 гг. не упоминался.

нии международного признания Голодомора как геноцида. Акцент на необходимости именно такой квалификации трагедии можно объяснить многими причинами - от желания добиться особого международного статуса для Украины до беспрецедентного влияния украинской диаспоры на президента В. Ющенко1. Начало кампании совпадает с дебютом В. Ющенко как президента. Уже инау-гурационная речь содержала упоминание о «голодоморе». Во всех последующих, самых разрекламированных официальных международных выступлениях первой половины 2005 г. президент В. Ющенко, который на то время воспринимался Западом едва ли не как мессия демократии на постсоветском пространстве, постоянно возвращался к теме Голодомора. Две первых «программных» речи - в Европарламенте (23 февраля 2005 г.) и на совместном заседании двух палат в Конгрессе США (6 апреля 2005 г.), содержали упоминания о Голодоморе как наиболее важном событии украинской истории ХХ в.

В октябре 2006 г. в указе о Дне памяти жертв Голодоморов и политических репрессий президент дал поручение Министерству иностранных дел «активизировать работу по признанию международным сообществом Голодомора 1932-1933 гг. в Украине как геноцида украинского народа и одной из величайших трагедий в истории человечества» [Закон Украши «Про Голодомор 19321933 роюв в Укра!ш», 2006] - раньше международный аспект в подобных указах не акцентировался.

В марте 2007 г. президент создал под своим персональным председательством «Координационный совет по подготовке мероприятий в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932-1933 гг. в Украине». В этот орган вошли исполняющий обязанности минист-

1 Международные акции осуществлялись под очевидным влиянием и при активном участии Всемирного конгресса украинцев (СКУ). Стоит обратить внимание и на ощутимое присутствие представителей украинских диаспорных организаций в созданных президентом временных органах по подготовке 75-й годовщины голода 1932-1933 гг., и на официальный и неофициальный уровень общения представителей диаспоры с высокопоставленными чиновниками. Обратим внимание на то, что в первом циркуляре Международного координационного комитета СКУ (МКК СКУ) в разделе, связанном с задачами МКК, первым пунктом значилось: «Вопросом о Голодоморе политизировать и украинизировать общество в диаспоре и в Украине» (подчеркнуто мной. - Г.К.) [см.: М!жнародний координацшний комггет... 2007, с. 3].

ра иностранных дел В. Огрызко, которому было суждено возглавить дипломатическую кампанию по международному признанию Голодомора, представитель Украины в Комиссии ООН по правам человека В. Василенко, четыре представителя Всемирного конгресса украинцев, один из них - гражданин Австралии С. Романов (глава Организации украинских националистов (бандеровцев)) возглавил Международный комитет Голодомора, который стал главным организатором и координатором усилий украинской диаспоры по интернационализации Голодомора.

Уже на первом заседании Координационного совета В. Ющенко заявил: «...нашей целью я вижу мировое признание Голодомора геноцидом. Прежде всего, речь идет о принятии соответствующих резолюций или решений ООН, Европейского парламента, Европейского союза, ОБСЕ» [Куршна, 2007].

В МИД была создана специальная рабочая группа по организации мероприятий по международному признанию Голодомо-ра. Понятно, что к сотрудничеству с диаспорой присоединился и секретариат президента. Какими были результаты усилий по интернационализации Голодомора? 24 ноября 2005 г. на официальную годовщину трагедии отреагировал сейм Литвы: трагедия 1932-1933 гг. была названа тщательно спланированным геноцидом украинского народа. 20 декабря этого же года подобную резолюцию принял парламент Грузии.

В марте 2006 г. сенат высшего законодательного органа Польши принял отдельное постановление о годовщине Великого Голода в Украине и выразил солидарность с усилиями Украины относительно признания его актом геноцида. 4 декабря этого же года Польским сеймом был принят отдельный документ, в котором осуждался тоталитарный режим ответственный за Голодо-мор - геноцид.

29 сентября 2006 г. Конгресс США принял специальную резолюцию о выделении участка земли в Вашингтоне под строительство памятника жертвам голода-геноцида 1932-1933 гг.

В течение 2007 г. с декларациями и резолюциями о признании Голодомора актом геноцида выступили парламенты Перу, Парагвая, Эквадора и Колумбии. Тогда же на годовщину голода 1932-1933 гг. откликнулись высшие законодательные органы Аргентины, Чили, Испании, Чехии, Словакии. В их резолюциях, постановлениях, обращениях выражалась солидарность с усилиями Украины по меж-

дународному признанию голода 1932-1933 гг. (употреблялся и термин «голодомор»), но слово «геноцид» отсутствовало.

В мае 2008 г. обе палаты парламента Канады приняли закон, который устанавливал День памяти жертв Голодомора, а сам голод квалифицировался как акт геноцида. В этом году накануне 75-й годовщины голода 1932-1933 гг. палата представителей австралийского парламента приняла заявление, в котором Голодомор назывался актом геноцида украинского народа - таким образом, законодатели Австралии сравнялись в количестве официальных заявлений и резолюций по теме со своими украинскими коллегами.

2007-2008 гг. можно считать периодом «умеренных успехов» украинской дипломатии в получении признания Голодомора на уровне международных организаций. С одной стороны, все основные международные организации (кроме ООН) приняли соответствующие резолюции, с другой - задача добиться нужных президенту формулировок о геноциде не была выполнена.

Нетрудно заметить, что именно с середины первого десятилетия 2000-х «вопросы истории» превращаются в одну из наиболее заметных проблем украинско-российских отношений, что совпало с их общим ухудшением (активизация «товарных войн», обострение проблемы Крыма, Севастополя и Черноморского флота, проблема цены на газ и т. п.).

Украинская внешняя политика во времена президентства В. Ющенко приобрела выразительную прозападную ориентацию, активизировались усилия по приближению к членству в НАТО и Евросоюзе. Российское высшее руководство тем временем перешло к значительно более агрессивным действиям по восстановлению экономического и политического доминирования на территории бывшего СССР. «Политика истории» превратилась в чрезвычайно конфликтную сферу отношений между двумя государствами - интересно, что именно внутри этих государств и именно в это время высшее руководство начало активно вмешиваться в процесс переписывания истории и давать историкам «ценные указания». И если в Украине речь шла об активизации процесса «национализации» истории и пересмотре советского периода в контексте этой «национализации», то в России - о восстановлении картины имперского и государственного величия, где советский период играл немаловажную роль - это не могло не привести к острому конфликту в оценках советского прошлого прежде всего на политическом уровне.

Развитие «имперско-советского» нарратива как части официальной политики истории и средства построения новой государ-ственнической идеологии в нынешней России является важным средством идеологической легитимации системы власти, которая сложилась в начале 2000-х годов. Имперско-советская версия русской / российской истории является также очень важным основанием обеспечения мнимого или желаемого морально-политического единства страны, которая реально или потенциально может быть объектом центробежных тенденций. В этом случае любой положительный пример успешной национализации истории у соседей является вызовом. Внешнеполитические эскапады высшего российского руководства относительно «исторической политики» были и реакцией на инициативы некоторых лидеров посткоммунистических стран (в частности Польши и стран Балтии) в Европарламенте по организации «нового Нюрнберга» относительно сталинского режима: особое раздражение вызывали попытки поставить в один ряд Гитлера и Сталина, нацистский режим и сталинизм. Поскольку Сталин и его эпоха являются важной частью государственного мифа о «Великой Победе» и «Великой Отечественной войне», такие попытки воспринимались как посягательство на фундаментальные ценности.

Наконец, «имперско-советский» нарратив достаточно четко совпадает с массовыми настроениями в российском обществе, часть которого достаточно явно переживает острую ностальгию по историческому величию и роли мировой державы. При таких условиях позитивная переоценка исторического опыта СССР и соответствующее негативное отношение к тем, кто якобы посягает на «большую героическую историю» со стороны высших государственных учреждений, выглядит вполне естественной реакцией, которая усиливается личными вкусами и культурным уровнем тех, кто высказывается по этому поводу. Стоит помнить и о том, что «война за прошлое» между Россией и Украиной была составляющей более широкого конфликта, связанного с попытками украинского руководства выйти из-под геополитического влияния России.

В этом контексте усилия украинских дипломатических и высших государственных учреждений, направленные на интернационализацию Голодомора, прежде всего связанные с признанием голода 1932-1933 гг. геноцидом, т.е. тягчайшим международным преступлением, совершенным советским государством против

собственного населения, воспринимались и воспринимаются высшим российским руководством как идеологический и политический вызов.

Наряду с этими внутренними факторами стоит упомянуть и внешние. Современное российское руководство с его ностальгией по СССР (которую разделяет и значительная часть населения) восприняло усилия украинских властей по интернационализации Го-лодомора (с упором на «геноцидную» версию) как попытку получить особый международный статус (нация, наиболее пострадавшая во времена СССР), как попытку выступить против «общего исторического наследия», а также как шаг по дальнейшему отделению от России, попытку выхода из-под ее политического и культурного влияния, как антироссийскую акцию, направленную на дискредитацию России как наследницы СССР. Это последнее обстоятельство было особенно болезненным, учитывая, что как раз в упомянутый период наблюдались интенсивные действия российского высшего руководства, направленные, с одной стороны, на восстановление имиджа России как одного из мировых лидеров, с другой - на создание ее положительного образа в глазах Запада.

Особое раздражение российских чиновников и политиков всех уровней (которое разделяют подавляющее большинство общественных деятелей и ученых) вызывали и вызывают заявления украинских политиков (преимущественно «национал-демократического» и правого толка) об особой вине России перед Украиной с требованиями извинений, а в некоторых случаях - и с требованиями материальной компенсации за утраты, причиненные Советским Союзом. Весьма болезненно воспринимается и наличие этнически негативных стереотипов, антироссийских мотивов не только в высказываниях политиков, но и в исследованиях, которые претендуют на научный статус, в школьных учебниках и учебных пособиях, в разного рода визуальных презентациях Голодомора1.

1 В одном из научно-популярных изданий (тираж 3000 экземпляров) указывается, что среди пролетариев, «направленных в украинские села за хлебом», большинство составляли этнические русские - для «проведения насильственной коллективизации, раскулачивания, реквизиции продовольствия в Украине в период Голодомора применялись военные подразделения и другие силовые структуры, в состав которых входили преимущественно этнические русские» [см.. : Смертю смерть подолали, 2003, с. 48]. В учебнике для 10 класса в разделе, по-

Поскольку такие заявления звучали, прежде всего, из рядов сторонников президента Ющенко, их содержание охотно приписывали и ему самому. Несмотря на очевидную личную озабоченность проблемой Голодомора Ющенко, будучи президентом, лично не давал поводов для таких обвинений. Наоборот, он неоднократно в выступлениях и публичных заявлениях подчеркивал, что ни он, ни Украина как государство не выдвигают претензий к России. 24 ноября 2006 г. В. Ющенко в интервью российским средствам массовой информации прямо заявил, что Украина не обвиняет Россию в голоде 1932-1933 гг. «Речь не идет об адресном осуждении, - сказал он, - поскольку государства и режима, который стал причиной этой трагедии, на сегодня не существует. Украинский и российский народы являются жертвой этой трагедии» [В. Ющенко: Страны, виновной. 2006]. 8 июля 2008 г. во время визита в Австрию В. Ющенко на пресс-конференции снова подчеркнул, что Украина не обвиняет Россию в трагедии 1932-1933 гг. [Ющенко не считает Россию виновной. 2008]. Выступая на общих дебатах 63-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 24 сентября 2008 г. он заявил, что стремление Украины почтить память жертв голода 1932-1933 гг. «не направлено против какого-либо народа или государства» [Ющенко, 2008]. Впрочем, подобно тому, как радикальные апологеты Голодомора готовы замечать только те факты и события, которые вписываются в их виПдение, их не менее радикальные оппоненты с не меньшим рвением прибегали к методу выборочного чтения.

священном коллективизации и голоду 1932-1933 гг., содержался такой пассаж: «Еще не рассеялся трупный запах в опустевших украинских домах, а из других республик СССР, особенно из России, уже направлялись эшелоны с переселенцами» [Турченко, 2002, с. 282]. В комментариях к фотоэкспозиции, которая помещена на стене Михайловского Златоверхого собора, возле которого стоит памятный знак жертвам Голодомора, содержатся прямые напоминания о том, что опустевшие в результате голода 1932-1933 гг. украинские села заполнялись переселенцами из России. (Заметим, что в тогдашней политике переселения в села, пострадавшие от голода, не было этнической направленности, и применялась она во всех регионах СССР.) Наконец, документально-публицистический фильм «Голодомор. Украша ХХ ст. Технолопя геноциду» (2005), который используется в учебном процессе в средних общеобразовательных школах, содержит немало высказываний, контекст которых действительно можно охарактеризовать как русофобский.

Стоит заметить, что хотя сам Ющенко никогда публично не высказывался так, как ему приписывают журналисты, работающие по канонам желтой прессы, он также никогда публично не комментировал и не осуждал упомянутых выше заявлений представителей собственной политической силы и ее союзников. Фактически возникает ситуация, которую нетрудно расценить как двойной стандарт, особенно в условиях жесткого идеологического противостояния, которое вышло на международный уровень1.

Как уже упоминалось, в 2007-2008 гг. развернулась настоящая дипломатическая война между Украиной и Россией по поводу признания Голодомора актом геноцида2 на уровне международных

1 В этом смысле интересна реакция окружения Ющенко на одно место в интервью главы СБУ Наливайченко российской «Независимой газете» 15 июня 2009 г., где он отметил следующее: «Что касается третьей стороны - России или любого другого государства - о претензиях с нашей стороны речь не идет. Преступление было совершено на территории Украины, исполнители и организаторы будут официально установлены, но по рассекреченным документам известно, что это представители украинской власти, украинской Компартии и существовавших тогда на территории Украины карательных органов» [см.: Ивженко, 2009]. Представитель Украины в комитете ООН по правам человека В. Василенко прокомментировал это следующим образом: украинское руководство было лишь исполнителем приказов из Москвы, ответственность лежит на «сталинском режиме», и если Путин и Медведев отождествляют себя с ним - это «их проблема» [см..: Koscinski, Serwetnyk, 2009]. Комментарии в российской прессе, разумеется, сводились в основном к одному - «в голодоморе виноваты сами украинцы»...

2 Внешнеполитические споры сопровождались внутриполитической кампанией. В начале апреля 2008 г. нижняя палата Государственной думы РФ выступила с заявлением, в котором, с одной стороны, осуждалось пренебрежение советского режима к жизни людей, с другой - говорилось о том, что не существует доказательств того, что голод 1932-1933 гг. был актом геноцида против украинского народа [см..: Russian lawmakers reject... 2008]. Интересно, что одновременно в российской прессе и на интернет-сайтах распространялась короткая статья Александра Солженицына «Поссорить родные народы?» [Солженицын, 2008], в которой усилия украинского высшего руководства по признанию Голодомора геноцидом были названы «провокаторским вскриком», который зародился «в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против "москалей" и вознесся в высшие государственные круги нынешней Украины». По Российскому телевидению был показан фильм А. Денисова «Голодомор - 33. Невыученные уроки», в котором главный акцент был сделан на антироссийском смысле мифологии Голодомора (который присутствует прежде всего в контексте - и здесь авторы фильма ловко подобрали факты, правда, совсем «не заметив» той части украинского общества, которая критически относится к крайностям этой мифоло-

организаций. Украинское Министерство иностранных дел последовательно и упорно добивалось принятия соответствующих резолюций как на уровне отдельных стран, так и на уровне международных организаций. Российское внешнеполитическое ведомство не менее последовательно и упорно блокировало эти усилия. В результате украинской дипломатии удалось добиться признания Голодомора геноцидом на уровне высших законодательных органов 14 стран, но ни одна международная организация на это не решилась - в значительной степени из-за противодействия России.

Популярное в Украине интернет-издание «Украинская правда» дало статье о заявлении МИД России об отзыве делегацией Украины проекта резолюции о Голодоморе в Совете по правам человека ООН такой заголовок: «Россия празднует провал идеи по Голодомору в ООН» [Россия празднует провал затеи. 2008]. Политический обозреватель агентства РИА «Новости», комментируя следующую, также неудачную, попытку добиться хотя бы коллективного заявления Ассамблеи относительно голода 1932-1933 гг., написал: «От отчаяния украинские представители в ООН начали собирать подписи хотя бы под декларацией по этому вопросу, но и здесь проиграли Москве со счетом 160: 30» [Романов, 2008]1. Спортивная терминология выдает не только общую атмосферу нездорового азарта с обеих сторон, но и наличие морального идиотизма у «игроков».

Апофеозом украинско-российского противостояния в деле интернационализации Голодомора можно считать отказ российского президента Д. Медведева посетить официальные торжества

гии). На одном из популярных общественно-политических ток-шоу «К барьеру» состоялась дискуссия (20.11.2008) между российским публицистом Н. Сванидзе и украинским политологом В. Карасевым (входившим в окружение В. Ющенко), срежиссированая так, что украинский собеседник, который отстаивал официальный взгляд Киева на Голодомор, представлялся в комическом свете. Фактически все российские СМИ откровенно защищали официальную позицию высшего российского руководства о квалификации голода 1932-1933 гг. как общесоюзной трагедии с особым акцентом на том, что попытки официального Киева отстаивать украинскую, «геноцидную» версию трагедии аморальны и «сеют раздор между братскими народами».

1 Заметим, что «спортивная» терминология - это цитирование слов постоянного представителя РФ при ООН В. Чуркина. Это - слова профессионального дипломата.

по случаю 75-й годовщины голода 1932-1933 гг. в Киеве. Этому акту был придан характер показательной политической акции.

Российский президент не просто отказался, но и обнародовал «послание» к президенту В. Ющенко. Текст этого документа можно считать своеобразным компендиумом всех стандартных мантр российского МИД относительно общесоюзного характера трагедии и соответствующей жестко-скандальной риторики с употреблением выражений вроде «циничные и аморальные» и указаниями на то, что позиция высшего украинского руководства сеет раздор между братскими народами. Интересными местами «послания» можно считать упоминание попыток Украины войти в «подготовительный класс НАТО» наряду с ее попытками интернационализации Голодомора и довольно забавные попытки Д. Медведева научить В. Ющенко «настоящей» истории [Медведев, 2008] - в этом смысле президенты обеих стран (или скорее их советники) продемонстрировали одинаковый уровень компетентности в проблемах истории.

Стоит отметить, что российское высшее политическое руководство нашло поддержку своим действиям по блокированию интернационализации Голодомора-геноцида не только внутри собственного общества, но и за его пределами. В частности, во время кампании за международное признание Голодомора актом геноцида очень сдержанной позиции придерживались наиболее влиятельные страны Европы. Попытка добиться соответствующей резолюции во Франции закончилась неудачей. В Великобритании попытки представителей украинской диаспоры добиться от государственных учреждений и в парламенте каких-либо внятных формулировок относительно геноцида разбились о вежливый, но достаточно категорический отказ. Германия фактически проигнорировала все несмелые авансы украинской дипломатии по этому вопросу. Не было единства и среди стран посткоммунистического ареала. В Словакии проект декларации о признании голода 19321933 гг. геноцидом не прошел через парламент. Не откликнулись на призыв В. Ющенко к парламентам мира и другие новички Евросоюза - Болгария и Румыния.

Весьма показательной можно считать позицию Израиля и реакцию на нее высшего украинского руководства. Для последнего принципиально важным было добиться признания Голодомора геноцидом со стороны Израиля именно как страны, пример кото-328

рой в значительной степени был использован в попытках интернационализировать Голодомор. В программе подготовки визита на высшем уровне в Израиль поднимался и вопрос о Голодоморе, в частности и о признании его актом геноцида. Израильская сторона энтузиазма не проявляла. Более чем прохладно воспринимались стандартные заявления В. Ющенко о количестве жертв Голодомо-ра в 7-10 млн., в подтексте прочитывалось «соревнование жертв».

Несмотря на все это 14 ноября 2007 г., выступая в израильском кнессете, В. Ющенко призвал Израиль признать Голодомор актом геноцида [Ющенко призвал Израиль. 2007]. Израильская сторона первоначально ответила на эту инициативу украинского президента выразительным молчанием1. Впоследствии позицию Израиля достаточно четко выразила посол этого государства в Украине З. Калай-Латман [Зина Калай-Латман: Израиль не может. 2008]2. «Израиль, - сказала посол, - признает актом геноцида то, что признано международным правом. А именно: геноцидом считается уничтожение по этнической принадлежности. Таким, в частности, был Холокост. Израиль не может признать Голодомор актом этнического геноцида. Вместе с тем он считает Голодомор величайшей трагедией украинского народа. Эта позиция была не раз высказана вашему руководству на самом высоком уровне. Позиция Израиля заключается также в том, что наша страна поддерживает те резолюции международных организаций, например ЮНЕСКО, в которых говорится, что, во-первых, трагедия Голодо-мора не должна повториться, во-вторых, она должна изучаться во всем мире» [там же].

Как видим, интенсивная и относительно успешная интернационализация Голодомора стала возможной лишь тогда, когда за

1 Визит откладывался несколько раз. Историческая политика в исполнении В. Ющенко была одной из причин достаточно настороженного отношения израильского политикума к нему. Особое раздражение вызвали действия главы государства по чествованию ОУН - УПА и лидеров украинского националистического движения, имеющих в Израиле стойкую репутацию антисемитов и соучастников уничтожения евреев во время Второй мировой войны. Визит проходил в том же году, когда главнокомандующий УПА Р. Шухевич был посмертно удостоен звания Героя Украины.

2 Достаточно красноречивая деталь: интервью с послом Израиля было посвящено вопросам внешней политики Израиля. Голода 1932-1933 гг. касался лишь один вопрос, однако редакция поставила ответ на этот вопрос в заголовок статьи.

дело взялось государство. В этом процессе достаточно четко выделяются две составляющие: признание голода 1932-1933 гг. как факта истории и определение отношения к этому факту, и признание Голо-домора геноцидом украинской нации. С первой составляющей у украинской власти особых проблем не возникало - активная деятельность президента и дипломатов была в этом смысле успешной, удалось даже запечатлеть термин Голодомор в международных официальных документах и в известной степени упрочить его.

Однако этот успех требует как минимум одного комментария. Действительно, мировое сообщество, наконец, пусть и с большим опозданием узнало об одной из самых страшных трагедий прошлого века. Украина добилась заслуженного сочувствия и понимания. В этом смысле кампания 2006-2008 гг. действительно была беспрецедентным успехом, по крайней мере с точки зрения количественных результатов. Однако нельзя не заметить красноречивого молчания стран - «тяжеловесов» европейской политики: Великобритании, Германии, Франции, Италии. Западная Европа отделалась резолюциями наднациональных организаций.

Также нельзя не заметить и обратного эффекта: назойливое культивирование собственных страданий и попытки объяснить ими свои сегодняшние проблемы, избыток виктимности, презентация себя как извечной жертвы планетарного масштаба привели к несколько сомнительным результатам. Довольно специфическая международная репутация Украины (коррупция, постоянный беспорядок во власти и политическая нестабильность, социальные проблемы, нестабильная экономика, неровные отношения с соседями и т. д.) дополнилась не менее специфическим маркером - нации-жертвы, которая чрезмерно культивирует этот статус. Такой образ жертвы может вызвать сочувствие, но вряд ли будет способствовать уважению. Международному образу Украины крайне не хватает положительных черт, и избрание Голодомора чуть ли не самым главным и важнейшим историческим символом страны является довольно сомнительным решением1.

Что касается второй составляющей - признания голода 1932-1933 гг. геноцидом - результаты еще более сомнительны.

1 В начале 1990-х, когда Украина была неизвестна миру, достаточно было, находясь где-то на Западе, сказать «Чернобыль», чтобы идентифицировать место. Теперь такие шансы есть у слова «голодомор».

Нетрудно заметить, что во многих случаях такое решение принималось законодательными органами стран или отдельных административных единиц в результате лоббистских усилий местной украинской диаспоры. В других - они были следствием сугубо политических соображений и решений, связанных с вопросами текущей политики, как внутренней, так и внешней (особенно в посткоммунистических и постсоветских странах). Гуманитарная составляющая этих решений была скорее выгодным фоном, усиливающим аргументом, чем главным движущим фактором. Провал усилий украинской высшей власти и дипломатии о признании Го-лодомора геноцидом на уровне международных организаций, резкое обострение отношений с Россией можно отнести к очевидным минусам кампании 2006-2008 гг.

Можно достаточно уверенно утверждать, что так же, как и во внутренней политике, на уровне политики международной, идеология вытеснила из проблемы признания голода 1932-1933 гг. ее гуманитарную, нравственную составляющую, минимизировала ее. Трагический пафос одной из масштабных гуманитарных катастроф прошлого века был транслирован в банальную, до тошноты примитивную, порой просто отвратительную риторику политиков, «отечественной» и международной бюрократии. Обе стороны, и та, что боролась за международное признание голода 1932-1933 гг. геноцидом, и та, что оказывала этому сопротивление, достигли наивысшего уровня взаимного неприятия и такой степени азарта, что сам предмет спора уже не имел для них самостоятельного значения. Самодостаточным стал сам конфликт, процесс соревнования.

Голодомор стал достоянием международного сообщества -но способ решения проблемы и предварительные результаты усилий украинского государства оставляют слишком много вопросов как относительно выбора темы, которую пытались сделать едва ли не основным культурно-историческим маркером Украины на будущее, так и относительно способов и интеллектуального качества репрезентации этой темы.

Список литературы

БЛенький С. Конференция про Голодомор в Торонто. - Toronto, 2007. - 7 с. - Режим доступа: http://www.utoronto.ca/jacyk/Holod%20ukr.doc (Дата посещения: 25.02.2009.)

В. Ющенко: Страны, виновной в голодоморе, не существует // РБК. - М., 2006. -24 ноября. - Режим доступа: http://pda.top.rbc.ru/politics/24/11/2006/67223.shtml (Дата посещения: 02.12.2008.)

Василенко В. Голодомор 1932-1933 годов в Украине: Правовая оценка // Дзеркало тижня. - Кшв, 2008. - 4-10 жовтня, № 37. - Режим доступа: http://gazeta.zn.ua/ SOCIETY/golodomor_19321933_godov_v_ukraine_pravovaya_otsenka.html (Дата посещения: 12.04.2013); 18-24 жовтня, № 39. - Режим доступа: http://gazeta.zn.ua/

SOCIETY/golodomor_19321933_godov_v_ukraine_pravovaya_otsenka.html (Дата

посещения: 12.04.2013).

Визнання голодомору 1932-1933 рокв актом геноциду Украшського народу // Офщшне 1нтернет-представництво Президента Украши. - Кшв, 2007. - Режим доступа: http://www.prezident.gov.ua/content/p_150_18.html (Дата посещения: 31.10.2007.)

Висновок на проект Закону Украши «Про внесення змш до Кримшального та Кримшально-процесуального кодекЫв Украши».- [Б. г.].- Архив автора.

Голод 1932-1933 рокв на Украш: Очима кториюв, мовою документа. - Кив: Полiтвидав Украши, 1990. - 605 с.

Громадянська позищя лiтератури i перебудова. Доповвдь О.Г. МуЫенка на партiйних зборах Кшвсь^ органiзацiï СПУ // Лггературна Украïна. - Кив, 1988. - 18 лютого. - С. 4-5.

Данилов В. У колхозного начала // Советская Россия. - М., 1987. - 11 октября, № 235. - С. 4.

Закон Украши «Про Голодомор 1932-1933 роюв в Украш» // Верховна Рада Украши. - Кшв, 2006.-1 грудня. - Режим доступа: http://zakon.rada.gov.ua/ laws/anot/376-16 (Дата посещения: 27.08.2007.)

Заява учасниюв IV Мiжнародноï науковоï конференцп «Сврейсько-бшьшовицький переворот 1917 р. як передумова червоного терору та украшських Голодоморiв» // Персонал плюс. - 2005. - № 48 (147), 30 листопада - 6 грудня. -Режим доступа: http://www.personal-plus.net/147/224.html (Дата посещения: 12.04.2013.)

Звернення до Украшського народу учасниюв специального заЫдання Верховноï Ради Украши щодо вшанування пам'ятi жертв голодомору 1932-1933 роюв // Верховна Рада Украши. - Кшв, 2003. - Режим доступа: http://zakon.rada.gov.ua/ cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=789%2D15 (Дата посещения: 20.10.2007.)

Звернення науковоï громадськосл до Президента Украши Вжтора Ющенка про запровадження постiйноï календарноï дати вшанування пам'ят жертв Голодомору 1932-1933 рр. в Украш // Офщшне представництво Президента Украши. -Кшв, 2006. - Режим доступа: http://www.prezident.gov.ua/content/p_150_23.html (Дата посещение: 29.11.2006.)

Звернення Президента Украши в День пам'ят жертв голодоморiв // Офщшне представництво Президента Украши. - Кшв, 2012. - 24 листопада. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/news/26134.html (Дата посещения: 19.04.2013.)

Звернення Президента Украши до Украшського народу з нагоди 75-ï рiчницi Голодомору 1932-1933 роюв (22 листопада 2008 р.) // Офщшне представництво Президента Украши. - Кшв, 2008. - 22 листопада. - Режим доступа: http:// www.president.gov.ua/news/12121.html (Дата посещения: 28.11.2008.)

Звернення Президента Украши Леошда Кучми до украшського народу у зв'язку з Днем пам'ята жертв Голодомору та полгтичних репресiй // Офшшне представництво Президента Украïни. - Кив, 2003. - 9 березня. - Режим доступа: http://www. president.gov.ua/content/golodomor75_15.html (Дата посещения: 20.12.2003.)

Зина Калай-Латман: Израиль не может признать Голодомор актом этнического геноцида // Зеркало недели. - Киев, 2008. - 26 сентября. - Режим доступа: http:// gazeta.zn.ua/POLITICS/zina_kalay-klaytman_izrail_ne_mozhet_priznat_golodomor_ aktom_etnicheskogo_genotsida.html (Дата посещения: 14.04.2013.)

Ивженко Т. ФСБ покинет Крым раньше, чем Черноморский флот // Независимая газета. - М., 2009. - № 117 (4749), 15 июня. - С. 6.

Кабшет мшстр1в Украши Постанова вщ 26 жовтня 1988 р. № 1696 «Про 65-т роковини голодомору в Украш» // Верховна Рада Украши. - Кшв,1998. - Режим доступа: http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/1696-98-п (Дата посещения: 12.04.2013.)

Кабшет мiнiстрiв Украши Постанова ввд 10 вересня 1993 р. № 718 «Про вшануван-ня пам'ят жертв голодомору в Украш у 1932-1933 роках» // Верховна Рада Украши. - Кшв,1993. - Режим доступа: http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/718-93-п (Дата посещения: 12.04.2013.)

Касьянов Г. Украина 1990: Бои за историю // Новое литературное обозрение. - М., 2007. - № 83. - С. 76-93. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2007/83/ ka8.html (Дата посещения: 12.04.2013.)

Касьянов В.Г. Danse macabre: Голод 1932-1933 рр. у полгтищ, масовш сввдомост та юторюграфп, (1980-т - початок 2000-х роюв). - Кшв: Наш час, 2010. - 271 с.

Коваленко Л.Б., Маняк В.А. 33-й: Голод: Народна книга-меморiал. - Кшв: Радянсь-кий письменник, 1991. - 584 с.

Кошторис витрат, пов'язаних з проведениям Дтв Скорботи i Пам'ятi жертв голодомору в Украш 1932-1933 рр. - Архив автора, 1993.

Кульчицкий С.В. Почему он нас уничтожал? - Киев: Украинская пресс-группа, 2007. - 207 с.

Кульчицький С.В. Демографiчнi наслвдки голоду-геноциду 1933 р. в Украш // Геноцид украшського народу: 1сторична пам'ять та полггико-правова оцшка: (Мiжнародна науково-теоретична конференщя, Кигв, 25 листопада 2000 р.). -Кив; Нью Йорк: Вид-во М.П. Коць, 2003. - С. 20.

Кульчицький С.В. До оцшки становища в сшьському господарствi УСРР у 19311933 рр. // Украшський iсторичний журнал. - Кшв, 1988. - № 3. - С. 15-23.

Куртна Л. «Украша пам'ятае, свгт визнае». Про Голодомор 1932-1933 рр. мае знати кожен // Закон&Бiзнес. - Кшв, 2007. - № 12, 24-30 березня. - С. 3.

Леотд Кравчук (Президент Украши): Ми не маемо права знехтувати уроками минулого! // Голодомор 1932-1933 рр. в Украш: причини i наслщки. Мiжнародна наукова конференщя. Кшв, 9-10 вересня 1993 р.: Матерiали. - Ктв, 1995. - 199 с.

Литвин В. Украина: Политика, политики, власть. На фоне политического портрета Л. Кравчука. - Киев: Альтернативы, 1997. - 334 с.

Матерiал 1нституту ютори Украши НАН Украши «Голодомор 1932-1933 роюв -геноцид в Украш». - Архив автора. - 1993.

Медведев Д.А. Послание Президенту Украины В.А. Ющенко // Президент России. -М., 2008. - Режим доступа: http://www.kremlin.ru/text/greets/2008/11/209176.shtml# (Дата посещения: 20.11.2008.)

Международная комиссия по расследованию голода на Украине 1932-1933 годов. Итоговый отчет 1990 г. - Киев: УкрЦЭНДИСИ, 1992. - 192 с.

Мейс Дж. Геноцид в Украш - «доведено.» // День. - Кшв, 2003.-22 листопада, № 212. - С. 4-5.

Мiжнародний координацшний комггет для планування ввдзначення 75-лггтя Голодомору в Украш 1932-33 рр. - 2007. - № 1. - 7 с. - Режим доступа: http://www.ukrainianworldcongress.org/Holodomor/Komitet_Holodomor/Newsletters/ Newsletter_1.pdf (Дата посещения: 27.08.2007.)

На годовщину Голодомора Луганские коммунисты плясали и жарили шашлыки // Лисичанский городской портал. - 2010. - 27 ноября. - Режим доступа: http://www.lisichansk.in.ua/1069-na-godovshhinu-golodomora-luganskie-kommunisty-plyasali-i-zharili-shashlyki.html (Дата посещения: 16.04.2013.)

Пам'ят жертв Голодомору 1932-1933 роюв в Украш // Офщшне представництво Президента Украши. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/content/ golodomor_75.html (Дата посещения: 19.04.2013.)

Папуга Я. Захвдна Украша i голодомор 1932-1933 роюв. Морально-полгтична i матерiальна допомога постраждалим. - Львiв: Астролябiя, 2008. - 248 с.

Парламентсью слухання «Щодо вшанування пам'ят жертв голодомору 19321933 роюв» 12 лютого 2003 року / Ред.: Д.В. Табачник, О.О. Зшченко, Г.Й. Удовенко; Верховна Рада Укораши, Кабшет Мiнiстрiв Украши. - Кшв, 2003. - 203 с.

Парламентсью слухання щодо вшанування пам'ят жертв голодомору 19321933 роюв: (Стенографiчний звгт) // Верховна Рада Украши. - Кшв, 2003. -12 лютого. - Режим доступа: http://lib.rada.gov.ua/static/LIBRARY/povni_text/ parlament_sluhan/golodomor.html (Дата посещения: 12.04.2013.)

Шд прапором Великого Жовтня курсом перебудови. Доповвдь члена Политбюро ЦК КПРС, першого секретаря ЦК Компартп Украши В.В. Щербицького на урочи-стому заЫданш, присвяченому 70^ччю встановлення Радянсь^ влади на Украш 25 грудня 1987 року // Радянська Украша. - Кшв, 1987. - 26 грудня. -С. 70-78.

Пояснювальна записка до проекту Закону Украши «Про внесення змш до Кримшального та Кримшально-процесуального кодекЫв Украши» // Архив автора. - 2007. - C. 2.

Президент Украïни вшс на розгляд парламенту Закон Украши «Про Голодомор 1932-1933 роюв в Украш» // Офщшне 1нтернет-представництво Президента Украши. - Кшв, 2006. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/news/ 4504.html?PrintVersion (Дата посещения: 12.04.2013.)

Про заходи у зв'язку з 70-ми роковинами голодомору в Украш. Указ Президента Украши // Урядовий кур'ер. - Ктв, 2002. - № 60, 29 березня. - С. 10.

Проект Закону про внесення змш до Кримшального кодексу Украши (щодо вщповвдальносл за публiчне заперечення факту Голодомору 1932-1933 роюв, як геноциду украшського народу) // Верховна Рада Украïни. - Кив, 2008. - Режим

доступа: http://gska2.rada.gov.ua/pls/zweb_n/webproc4_1?id=&pf3511=31473 (Дата посещения: 24.01.2008.)

Пропозици щодо вшанування 60-х роковин голодомору в Украш. - Архив автора. -1993.

Республжанська програма розвитку iсторичних дослвджень, покращення вивчення i пропаганди юторц Укра1нсько1 РСР // Укра1нський iсторичний журнал. - Ктв, 1990. - № 11. - С. 3-9. - Режим доступа: http://www.history.univ.kiev.ua/russia/hist-europa/files/vyp.3/Kulchitskiy-Doc.pdf (Дата посещения: 12.04.2013.)

Романов П. Страсти по голодомору // РИА Новости. - М., 2008. - 19 декабря. -Режим доступа: http://www.rian.ru/society/20081219/157635179.html (Дата посещения: 20.12.2008.)

Россия празднует провал затеи Украины по Голодомору в ООН // Украинская правда. - Киев, 2008. - 24 сентября. - Режим доступа: http://www.pravda.com.ua/ rus/news/2008/09/24/4451191/ (Дата посещения: 26.09.2008.)

Смертю смерть подолали: Голодомор в Украш 1932-1933 / Авт. колектив: П.П. Панченко (кер.), М.М. Вiвчарик, А.1. Голуб, М.А. Журба та ш. - Ки1в: Укра1на, 2003. - 348 с.

Солженицын А. Поссорить родные народы? // Известия. - М., 2008. - № 58(27583), 2 апреля. - С. 1.

Турченко Ф.Г. Новейшая история Украины. 10 класс: Учеб. для уч-ся 10 кл. общеобразовательных учеб. заведений / Пер. с укр. - Испр. и доп. изд. - Кшв: Генеза, 2002. - Ч. 1: 1914-1939. - 368 с.

Указ Президента Укра1ни «Про встановлення Дня пам'ят жертв голодоморiв» ввд 26.11.1998 № 1310/98 // Верховна Рада Укра1ни. - Ки1в,1998. - Режим доступа: http://zakon1.rada.gov.ua/laws/show/1310/98 (Дата посещения: 12.04.2013.)

Указ Президента Укра1ни «Про вшанування жертв та постраждалих ввд голодоморiв в Украш» // Верховна Рада Укра1ни. - Кшв, 2005. - Режим доступа: http:// zakon1.rada.gov.ua/laws/show/1544/2005 (Дата посещения: 12.04.2013.)

Указ Президента Укра1ни № 1087/2005 «Про додатковi заходи щодо увiчнення пам'ят жертв полггичних репресш та голодомор1в в Украш» // Верховна Рада Укра1ни. - Ки1в, 2005. - Режим доступа: http://zakon4.rada.gov.ua/laws/show/ 1087/2005 (Дата посещения: 12.04.2013.)

Указ Президента Укра1ни № 431/2007 «Про заходи у зв'язку з 70-ми роковинами Великого терору - масових полгшчних репресш 1937-1938 роюв» // Офщшне 1нтернет-представництво Президента Укра1ни. - Ки1в, 2007. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/documents/6153.html (Дата посещения: 31.03.2008.)

Указ Президента Укра1ни № 868/2006 «Про ввдзначення у 2006 рощ Дня пам'ят жертв голодоморiв та полгшчних репресш» // Офщйне представництво Президента Укра1ни. - Ки1в, 2006. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/ documents/5087.html (Дата посещения: 12.04.2013.)

Указ Президента Укра1ни № 38/93 «Про заходи у зв'язку з 60-ми роковинами голодомору в Украш» // Голос Укра1ни. - Ки1в, 1993. - № 52 (552), 20 березня. -Режим доступа: http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/38/93 (Дата посещения: 26.05.2013.)

Ющенко В. Выступление Президента Украины Виктора Ющенко на общих дебатах 63-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН // Офщшне представництво Президента

Украши. - Кшв, 2008. - 24 вересня. - Режим доступа: http://www.president. gov.ua/ru/news/11415.html (Дата посещения: 26.09.2008.)

Ющенко не считает Россию виновной в Голодоморе // ИнА «Украшсью Новини». -Киев, 2008. - 8 июля. - Режим доступа: http://for-ua.com/ukraine/2008/07/08/ 150200.html (Дата посещения: 07.08.2008.)

Ющенко перезавантажив матрицю // Украшська правда. - Ки1в, 2007. - 25 квггня. -Режим доступа: http://www.pravda.com.ua/news/2007/4/25/58014.htm (Дата посещения: 14.04.2013.)

Ющенко призвал Израиль признать Голодомор в Украине актом геноцида // Информационное агентство «УНИАН». - Киев, 2007. - 14 ноября. - Режим доступа: http://www.unian.net/news/221701-yuschenko-prizval-izrail-priznat-golodomor-v-ukraine-aktom-genotsida.html (Дата посещения: 18.11.2007.)

Янукович В. Слово Президента Украши до народу в День Пам'ят жертв Голодомору // Офщшне представництво Президента Укра1ни. - Кшв, 2010. -26 листопада. - Режим доступа: http://www.president.gov.ua/news/18809.html (Дата посещения: 19.04.2013.)

Янукович не заперечуе, що Бандера - герой, а Голодомор - геноцид // Тиждень. ua. - Кшв, 2011. - 25 лютого. - Режим доступа: http://tyzhden.ua/News/17736 (Дата посещения: 19.04.2013.)

Янукович сказав депутатам ПАСЕ, що Голодомор - не геноцид // УН1АН. - Киш, 2010. - 27 квггня. - Режим доступа: http://eunews.unian.net/ukr/detail/193461 (Дата посещения: 19.04.2013.)

Bourgignon E. Bringing the Past into the Present: Family Narratives of Holocaust, Exile and Diaspora. Memory in an amnesic world: Holocaust, exile, and the return of suppressed // Anthropological Quarterly. - Washington, DC, 2005. - Vol. 78, N 1. - P. 63-88.

Coplon J. In search of a Soviet Holocaust. A 55-year-old Famine feeds the right // Village Voice. - N.Y., 1988. - January 12. - Mode of access: http://msuweb.montclair. edu/~furrg/vv.html (Дата посещения: 19.04.2013.)

H.RES. 356. Expressing the sense of the House of Representatives regarding the man-made famine that occurred in Ukraine in 1932-1933. - 2003. - 20 October. - 4 p. -Mode of access: http://www.gpo.gov/fdsys/pkg/BILLS-108hres356ih/pdf/BILLS-108hres 356ih.pdf (Дата посещения: 26.05.2013.)

Hayden R.M. «Genocide denial» laws as secular heresy: A critical analysis with reference to Bosnia // Slavic review. - Urbana, 2008. - 67, N 2. - P. 384-407.

Hobbins A.J., Boyer D. Seeking historical truth: The International Commission of Inquiry into the 1932-1933 Famine in Ukraine // Dalhousie law journal. - Halifax, 2001. -Vol. 24. - P. 139-191.

Human rights questions: Human rights questions, including alternative approaches for improving the effective enjoyment of human rights and fundamental freedoms. Doc. A/C. 3/58/9. - 2003. - 2 p. - Mode of access: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/ GEN/N03/604/02/PDF/N0360402.pdf?0penElement (Дата посещения: 20.08.2010.)

Investigation of the Ukrainian Famine, 1932-1933. Report to the Congress. Commission on the Ukrainian Famine. - Washington, 1988. - 524 p.

Joint Statement on the Great Famine of 1932-1933 in Ukraine (Holodomor) at the United Nations. - 2003. - Mode of access: http://www.president.gov.ua/en/content/ golodomor75_10.html (Дата посещения: 26.05.2013.)

Koscinski P., Serwetnyk T. Spor o wielki glod // Rzeczypospolita.-2009.-17 czerwca. -Mode of access: http://www.rp.pl/artykul/321092.html (Дата посещения: 28.06.2009.)

Rewriting history: How Ukrainian nationalists imposed their doctored history on our high-school students // Capital Region.-1988. - March. - P. 44-46.

RiabchukM. Holodomor: The politics of memory and political infighting in contemporary Ukraine // Harriman review. - N.Y., 2008. - Vol. 16, N 2. - P. 3-9.

Russian lawmakers reject Ukraine's view on Stalin-era famine // RIA Novosti. - Moscow, 2008. - April 2. - Mode of access: http://www.en.rian.ru/world/20080402/ 102830217.html (Дата посещения: 19.04.2013.)

S. RES. 202. A resolution expressing the sense of the Senate regarding the genocidal Ukraine Famine of 1932-33. - 2003. - 28 July. - Mode of access: http://www.gpo. gov/fdsys/pkg/BILLS-108sres202is/html/BILLS-108sres202is.htm (Дата посещения: 26.05.2013.)

Spiegel G.M. Memory and history: Liturgical time and historical time // History and theory. - Middletown, CT, 2002. - Vol. 41, N 2. - P. 149-162.

Tottle D. Fraud, famine and fascism: The Ukrainian genocide myth from Hitler to Harvard. -Toronto: Progress Books, 1987. - 167 p.