CC BY
79
живает связь сознания личности с культурой данного социума» [6, с. 175-176], с национальной концептосферой.
1. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1998.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика. Тамбов, 2001.
3. Болдырев Н.Н. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Тамбов, 2001. С. 25-36.
4. Воркачев С.Г. Методологические основания лингвоконцептологии // Теоретическая и прикладная лингвистика. Воронеж, 2002. Вып. 3. С. 79-95.
5. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002.
6. Краткий словарь когнитивных терминов / Кубрякова Е.С. [и др.]. М., 1996. С. 90-93.
7. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М., 2007.
8. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М., 2007.
9. Рудакова А.В. Когнитология и когнитивная лингвистика. Воронеж, 2004.
10. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Мн., 2005. С. 38.
11. Воркачев С.Г. Любовь как лингвокультурный концепт. М., 2007.
12. Руберт И.Б., Нильсен Е.А. Метафорические механизмы в акустических концептах // 8Ш&а Ьш^ієйса СПб., 2002. № 11. С. 29.
13. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago, 1980.
14. Lakoff G., Turner M. More Than Cool Reason: A Field Guide to Poetic Metaphor. Chicago, 1989.
15. Abrams M.N. The Norton Anthology of English Literature. N. Y.; L., 1986. Р. 788.
16. The Complete Works of William Shakespeare. The Alexander Text Introduced by Peter Ack-royd. L., 2008. Р. 1372.
17. Merrell F. A semiotic theory of texts. Berlin, 1985.
18. Аксенов Г.П. Причина времени. М., 2001. С. 10.
19. Апресян Ю.Д. Избранные труды. М., 1995. Т. 1. С. 10.
20. Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. C. 55.
Поступила в редакцию 16.09.2009 г.
Nilsen E.A. Explication of the metaphorical part of the ‘time’ concept in the opuses of the English writers of the XVI century. The article is devoted to an explication of figurative constituent of the “time” concept in English writings of the XVI century. The basic cognitive metaphors presented in the structure of the concept during this period, and also the ways of its lingualization in poetic and prosaic texts of that time are described in the article. The author draws a conclusion that the most common and important cognitive metaphors of this period in English literature are “Time is the supreme power / a master / a destroyer / a tyrant”, “Time is a moving object” (linear or cyclical), “Time is a precious possession”.
Key words: concept; time; metaphor; 16th century.
УДК 82l(7I8).09
ИСТОКИ ЛЕЙТМОТИВА «СВОБОДА» В АМЕРИКАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КОЛОНИАЛЬНОГО ПЕРИОДА
© К.М. Баранова
В статье рассматривается одна из ведущих составляющих американского самосознания - категория свободы в период ее становления в XVII в. Свобода представлена как комплексное явление, различные ипостаси которого по-разному освещаются в произведениях колониальной словесности. Статья основана на анализе текстов таких авторов ранней американской литературы, как Уильям Брэдфорд, Джон Уинтроп и Джон Смит.
Ключевые слова: свобода; независимость; аспект; структура; свобода вероисповедания.
Одним из основополагающих лейтмотивов, пронизывающих всю американскую литературу, безусловно, является лейтмотив СВОБОДЫ. Данная категория представляет собой максимально значимую составляю-
щую национального самосознания американцев. Недаром одним из важнейших символов, характеризующих современные Соединенные Штаты Америки, является статуя Свободы, которую можно рассматривать как
своеобразную визитную карточку страны. Заметим, что начало освоению заокеанских территорий европейцами было положено в XVII в. именно потому, что многие из них пытались обрести в Новом Свете то, чего они были лишены у себя на родине, - свободу. Подчеркнем также, что и в наши дни американцы очень гордятся своими завоеваниями в этой области.
Ни одна философская проблема, наверное, не обладает столь большим социальным и политическим звучанием в истории общества, как свобода. Это одна из основных категорий, характеризующих сущность человека и его существование. Она, прежде всего. выражается в возможности личности мыслить и действовать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не совершать поступки вследствие принуждения.
С одной стороны, обладание свободой является насущной необходимостью для формирования личности. С другой стороны, это также и показатель уровня развития самого общества. Ограничение свободы личности, жесткая регламентация ее сознания и поведения, низведение человека до роли простого «винтика» наносит ущерб как личности, так и обществу. Ведь именно благодаря свободе личности общество приобретает способность не просто приспосабливаться к естественным и социальным обстоятельствам окружающей действительности, но и преобразовывать их в соответствии со своими целями.
Рассматривать лейтмотив свободы в произведениях американской колониальной словесности не представляется возможным без предварительного аналитического обзора того, каким образом категория свободы может трактоваться. К данной теме на протяжении весьма длительного времени обращались и продолжают обращаться многие философы, политики, художники слова, лингвисты, религиозные деятели в разных странах (Сократ, Аристотель, Платон, Кальвин, Лютер, Гегель, Кант, Шопенгауер, Бэкон, Гамильтон, Мэдисон, Джэй, Джефферсон, Вашингтон, Франклин, Торо, Эмерсон, Бердяев, Соловьев, Прокофьев, Осипов и многие другие). Практически все они сходятся в том, что свобода - явление достаточно емкое, комплексное, весьма неоднозначное в своей интерпретации. Оно включает в себя разные
ипостаси - от реальной физической свободы (отсутствие неволи) до свободы выбора, свободного вероисповедания и свободного выражения мысли.
Авторы многочисленных работ, изучающих свободу, анализируют ее в разнообразных аспектах, выдвигая на первый план в своих сочинениях различные ипостаси данного феномена. Так, например, известный русский филолог, автор знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка»
В. В. Даль рассматривал свободу как проявление «своей воли, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стесненья, неволи, рабства, подчинения чужой воле» [1]. Свобода, по его мнению, - понятие сравнительное. Ученый подчеркивал, что «она может относиться до простора частного, ограниченного, к известному делу относящемуся, или к разным степеням этого простора, и наконец, к полному, необузданному произволу или самовольству» [1].
С этой точки зрения можно говорить о свободе в абсолютном смысле, понимая под этим термином развитие событий таким образом, когда воля каждого действующего лица в них не подвергается насилию со стороны воли других. В данном случае свобода предполагает наличие возможности выбора, возможности различных последствий происходящих событий, отсутствие чего равносильно отсутствию свободы. В.В. Даль указывал на то, что отсутствие выбора, вариантов исхода события равносильно отсутствию самой свободы [1].
В этике и философии также полагают, что свобода связана с наличием свободной воли человека. Рассматривая данную категорию в этическом аспекте, философы подчеркивают, что нравственно лишь то, что совершается под ее влиянием, но свобода воли налагает на личность ответственность за свои слова и поступки.
В юриспруденции свобода тоже рассматривается неотделимо от ответственности субъекта за свои поступки (что подразумевает его свободу воли), однако здесь свобода включает еще и меру ответственности человека за то, что он делает. При этом юридически свобода человека обычно закреплена в конституции или ином законодательном акте, что предполагает возможность определенного поведения человека (например, сво-
бода слова, свобода вероисповедания и т. д.). Свобода в этом случае близка к понятию право в субъективном смысле (право на труд, право на образование).
Безусловно, анализируемая нами категория освещалась практически во всех своих ипостасях в произведениях, созданных американскими авторами на протяжении всего периода становления и развития американской культуры. Здесь понимание свободы также трактуется в нескольких смыслах. При этом необходимо подчеркнуть, что основные этапы и особенности формирования американской нации тесно связаны с историей становления национальной литературы и находят свое отражение в ней.
Подчеркнем, например, что в трех основных политических документах Соединенных Штатов Америки (речь идет о Конституции США, Декларации о независимости Америки и Билле о правах человека) категория свободы наделяется особым статусом. Так, уже в первых строках Декларации подчеркивается, что человек рождается, обладая правом на жизнь и свободу, он также имеет право на счастье: “We hold these truths to be self-evident, that all men are created equal, that they are endowed by their Creator with certain unalienable Rights, that among these are Life, Liberty and the pursuit of Happiness” [2]. А первая поправка к Биллю о правах содержит перечень упомянутых выше внешних свобод - свободы слова, прессы, собраний и т. д.: “First Amendment - Establishment Clause, Free Exercise Clause; freedom of speech, of the press, and of assembly; right to petition” [3]. Как видно из приведенных выше цитат, аналогом русского имени существительного свобода выступают лексические единицы liberty и freedom.
Смысл русского существительного свобода возможно также передать в английском языке субстантивом independence. Согласно данным одного из наиболее авторитетных лексикографических источников нашего времени - Webster’s New World Dictionary [4], лексическая единица freedom объясняется следующим образом:
Freedom - “1. the state or quality of being free; esp.
a) exemption or liberation from the control of some other person or some arbitrary power; liberty; independence;
b) exemption from arbitrary restrictions on a specified civil right; civil or political liberty;
c) exemption or immunity from a specified obligation, discomfort, etc;
d) being able to move, act, use etc. without hindrance;
e) ease of movement or performance;
f) being free from the usual rules, conventions'” [4, p. 299].
Как следует из анализа вышеприведенного текста, объяснение свободы вполне согласуется с базовыми интерпретациями изучаемой категории, предложенными в начале настоящего обзора. Подчеркнем, однако, что сама словарная статья предлагает четкую и детальную структурацию свободы, в которой также подчеркиваются различные ипостаси изучаемой категории, а именно - свобода физическая, социальная, политическая, экономическая и, безусловно, личностная. При этом свобода воли рассматривается в словаре как одна из прочих составляющих категории, занимая в ней отнюдь не главенствующую позицию. Последней скорее является указание на отсутствие контроля, освобождение от деспотичной власти, от воли иных личностей, иными словами, указание на независимость. Наличие данной характеристики (exemption from control) прослеживается также и в словарных статьях liberty и independence:
Liberty - “1) freedom from slavery, captivity, or any other form of arbitrary control;
2) the sum of rights possessed in common by the people of a community, state etc;
3) a particular right, franchise, freedom” [4, p. 431].
Independence - “being independent; freedom from the control of another’” [4, p. 380].
Важным моментом, с нашей точки зрения, является наличие четкой структуры в понятии свобода в американских источниках. На первый взгляд, в некоторой оппозиции к лексическим единицам liberty и freedom в этом отношении оказывается более простая и менее членимая структура словарной статьи independence. Заметим, однако, что однокоренное прилагательное independent представлено в словаре весьма детализировано. Структурация данного прилагательного выглядит следующим образом, причем в дефинициях также выступает на первый план свобода от власти и контроля:
Independent - “free from the influence or control of others, specif.
a) free from the rule of another; self-governing;
b) free from persuasion or bias; objective;
c) self-confident; self-reliant;
d) not adhering to any political party;
e) not connected with others, separate” [4, p. 380].
Подчеркнем, что прилагательное
independent допускает перифраз при помощи адъективной единицы self-reliant, что, как будет видно из дальнейшего исследования, дает возможность рассматривать типичную составляющую американского самосознания (self-reliance) как вытекающую из категории свободы.
Полагаем, что столь четкая структурация вышерассмотренных словарных статей в американских лексикографических источниках не является случайной. Ведь первые переселенцы эмигрировали в Северную Америку, прежде всего, пытаясь обрести свободу вероисповедания, но не только. Они также бежали от гнета английской монархии, желая получить право решать все самим, не находиться в зависимости от подавляющей их власти. Колонисты не хотели иметь никого над собой, кроме Всевышнего. Их заветным желанием было создать новый мир, свободный и справедливый.
Таким образом, первопричиной переезда за океан и основания колоний на североамериканском континенте во многом послужил тот факт, что члены пуританских конгрегаций не могли реализовать свободу вероисповедания. Кроме того, гонения и репрессии, чинимые в Англии, воспринимались будущими колонистами как прямая угроза потерять свою физическую свободу. Все это вместе взятое и явились той движущей силой, которая способствовала принятию положительного решения переселиться на новые территории в поисках лучшей доли и обретения свободы на неизведанных землях.
Следовательно, вполне закономерно, что почти во всех произведениях американской литературы раннего периода встречается лейтмотив свободы. Заметим при этом, что колониальные авторы очерчивают в своих работах рассматриваемую категорию с разных сторон, выдвигая на первый план те ее аспекты, которые в соответствующий вре-
менной период воспринимались ими как особо значимые.
В начале XVII в., как следует из вышеизложенного, релевантными составляющими свободы являются, прежде всего, свобода вероисповедания и свобода физическая, в первую очередь выражающаяся в отсутствии деспотии власти и авторитета. Практически для всех пишущих в этот период времени оказывается важным тот факт, что над личностью никто не довлеет, нет никого, кто бы подавлял реальную человеческую свободу -свободу выбора.
Так, говоря о чувствах, которые охватили высадившихся на берег североамериканского континента переселенцев, Уильям Брэдфорд имеет в виду именно такую свободу. В своем повествовании «История поселения в Плимуте» (“Of Plymouth Plantation”) он подчеркивает, что когда поселенцы вышли на берег, они поняли, что они свободны. На новых землях не было никого, кто бы ими командовал: “They would use their own liberty, for none had power to command them” [5].
Определяя причины, по которым в начале XVII в. выходцы из Англии эмигрировали в Америку, авторы монографии “American Literature. The Makers and the Making” одной из первых также называют поиски свободы: “Business drive, the pursuit of liberty, religious Zeal - one begins already to make out, very faintly, the American profile” [6]. Собственно говоря, из этой фразы четко следует, что свобода, безусловно, входит значимой составляющей в структуру американского самосознания.
Подчеркнем, что, как следует из рассмотренных словарных дефиниций американских лексикографических источников, заимствованные в английский язык слова liberty и independence чаще всего объясняются через исконное имя существительное freedom. Иными словами, данные единицы являются синонимичными. Поэтому при рассмотрении лейтмотива свободы анализу будут подвергаться тексты, содержащие все три названные субстантива. Заметим также, что, несмотря на выдвижение на первый план то одной, то другой ипостаси свободы, все создатели первых произведений ранней американской словесности интерпретируют ее как явление комплексное.
И все же в начале XVII в. использование слова libertie в тексте подразумевало, что речь идет, прежде всего, о религиозной свободе. Так, например, в самом начале своего повествования, объясняя причины, побудившие его взяться за перо и начать излагать историю поселения в Плимуте, Уильям Брэдфорд упоминает свободу как необходимый атрибут истинной церкви. С горечью констатируя, что Сатана ведет войну против Святого писания, сея заблуждения и разлад среди христиан, автор объясняет причины столь агрессивных нападок Дьявола. Последний опасается - как бы не пришел конец его царствованию, а церковь Божия не обрела былой чистоты и не вернулась к изначальному порядку, свободе и благолепию: “as being loath his kingdom should goe downe, the trueth prevaile, and the churches of God reverte to their anciente puritie, and recover their primitive order, libertie, and bewtie” [7].
К религиозной свободе автор не раз обращается в своих дневниковых записях. Так, в 1623 г. он пишет, что всему миру было известно, почему поселенцы прибыли на новые земли. Этот переезд был осуществлен ради обретения свободы совести и возможности свободно исповедовать религию, которую они считали единственно правильной “...for both they and all the world knew they came here to enjoy the liberty of their conscience and the free use of God’s ordinances” [7, p. 175]. Эта же идея звучит в договоре о конфедерации поселений Массачусетс, Новый Плимут, Коннектикут и Нью-Хейвен от 1643 г., где автор подчеркивает, что жители этих поселений прибыли на новую родину ради одной и той же цели - проповедовать идеи Иисуса Христа и иметь возможность свободно осуществлять религиозную деятельность: “.we all came into these parts of America with one and the same end and aim, namely, to advance the kingdom of our Lord Jesus Christ, and to enjoy the liberties of the Gospel in private with peace” [7, p. 417].
Предлагая читателю изложение причин переезда общины в Америку, Брэдфорд замечает, что жизнь в Голландии, куда прибыли в поисках свободы путешественники, была достаточно сурова, многие не выдерживали тяжкого труда и возвращались в Англию, предпочитая, по выражению автора, английскую темницу голландской свободе: “some
preferred and chose the prisons in England, rather then this libertie in Holland, with these afflictions” [7, p. 23]. В данном случае автор под свободой имеет в виду, прежде всего, отсутствие неволи, преследования, т. е. физическую свободу. То же самое толкование свободы можно найти у Брэдфорда несколько далее: “Yea, their pastor would often say, that many of those were both made and preached now against them, if they were in a place where they might have libertie and live comfortably, they would then practice as they did” [7].
Если обратиться к записи в дневнике губернатора, сделанной 23 декабря 1623 г., то можно увидеть приводимую Брэдфордом цитату из Сенеки. В ней предлагается толкование свободы, в котором римский философ подчеркивает, что свобода - это более всего умение обуздать свое чрево, а также терпеливо сносить всякую нужду, с чем, судя по всему, автор дневника согласен: “That a great part of liberty is a well governed belly, and to be patient in all wants” [7, p. 167]. Здесь речь уже идет о свободе выбора, который стоит перед человеком, иными словами, о свободе воли. В записи от 1639 г., в которой рассказывается о передаче патента в общее владение, Брэдфорд упоминает все права, привилегии и свободы поселенцев, подразумевая под последними уже не только свободу совести, но и иные внешние свободы, необходимые для существования и деятельности свободных поселенцев. Подчеркнем, что именно таким образом губернатор неоднократно именует здесь жителей своей общины, число которых к описываемом моменту значительно пополнилось.
Излагая события первого заседания конфедерации в Бостоне, Брэдфорд затрагивает вопрос взаимоотношений между индейскими племенами, когда одни из них выразили желание быть властителями всех индейских племен того края. Между тем, по словам губернатора, жители Коннектикута имели дружеские связи с Ункассом, вождем соседнего с ними племени, которому они обязались помогать: “they were engaged to support him in his just liberties ... and remained with him under his protection” [7, p. 423]. Несколько далее автор отмечает, что англичане также согласились оказывать помощь и защиту Ун-кассу в организации обороны его укреплений
и жилища, что, естественно, включало и защиту его свободы: “this ayde could not be intended only to defend him & his fort, or habitation, but (the English) were to ayde him as he might be preserved in his liberty and estate” [7, p. 432-433].
Здесь уже можно явно усмотреть некоторую смену акцентов в толковании термина «свобода», что позволяет сделать вывод о том, что хотя наиболее значимыми чертами исследуемой категории в XVII в., безусловно, являлись религиозная и физическая свободы, тем не менее анализ «Истории поселения в Плимуте» позволяет зафиксировать изменения, которые происходили в менталитете колонистов относительно изучаемого явления в течение одного и того же века.
Если в начале своего пребывания на заокеанских территориях самым важным для поселенцев, как уже отмечалось, является обретение религиозной свободы и наличие свободы физической, то по истечении определенного времени, значительно укрепив свои позиции на восточном побережье Северной Америки, они, возможно сами того не замечая, начинают иначе, более детально воспринимать феномен свободы, и уже c середины XVII столетия не менее значимыми для них становятся и другие ипостаси данной категории.
Упоминания о свободе мы находим и в сочинении капитана Джона Смита «Описание Новой Англии» (“A Description of New England”). При этом в отличие от Уильяма Брэдфорда Смит не столько говорит о свободе совести, сколько подчеркивает значимость свободы воли и возможность личности поступать в соответствии со своими желаниями. Так, обсуждая жизнь в Виргинии, капитан заявляет, что каждый, если его не устроит жизнь на новой земле, может беспрепятственно вернуться назад. Иными словами, человек оказывается перед свободой выбора, и ему решать, какой выбор сделать - остаться или вернуться: “If any dislike at the year’s end, defraying their charge, by my consent they should freely return” [5, p. 6]. Та же мысль звучит у него и несколько дальше, когда, описывая благодатную землю поселения, автор выводит следующее заключение: “Here nature and liberty affords us that freely which in England we want or it costeth us dearly’ [5, p. 6].
Во время своего пребывания в Джеймстауне Смит участвует в нескольких походах в глубь континента. Совершая одно из подобных путешествий, он попадает в плен к индейцам, где его приговаривают к смертной казни. Однако вмешательство Покахонтос (Pоcahontos), дочери вождя племени, спасает его от неминуемой смерти: “Six or seven weeks those barbarians kept him prisoner .yet he so demeaned himself amongst them as he not only diverted them from surprising the fort, but procured his own liberty” [8]. Речь в данном случае идет о потере и обретении вновь физической свободы.
В связи с упомянутым выше эпизодом можно заметить, что отмеченные сведения не нашли отражения в первоначальном отчете Смита об этих событиях, что позволило ряду исследователей, начиная с Генри Адамса усомниться в реальности изложенного. Тем не менее, как подчеркивают составители Американской литературы (“The Harper Single Volume American Literature”) [8, p. 55], умолчание Смита вполне объяснимо, т. к. угроза пленения могла в те времена отпугнуть потенциальных колонистов, в которых так нуждалось поселение Виргинии.
Лейтмотив свободы прослеживается также и в работах Джона Уинтропа, губернатора колонии Массачусетского залива. Однако он рассматривает изучаемую категорию, акцентируя в ней внимание несколько на иных аспектах. В 1645 г. в «Дневнике» (“Journal”) им была фактически сформулирована основополагающая политическая доктрина пуританизма, противопоставляющая гражданскую и естественную свободы. Подчеркивая двусторонность рассматриваемой категории, Уинтроп замечает, что естественной свободой обладает все живое: и животные, и люди, а это значит, что человек волен поступать по собственному разумению. Все дело только в том, что в равной степени у людей могут иметься основания как для злых, так и для добрых поступков. Следовательно, подобная свобода вполне может привести людей к совершению деяний, неугодных Господу. Эта разновидность свободы, на его взгляд, типична для людей неверующих. Она ведет к противлению власти и направлена на разрушение людей. Используя такой тип свободы, человек все
больше погружается во зло и становится хуже диких зверей [9].
Этой естественной свободе Уинтроп противопоставляет гражданскую или моральную свободу. Последняя основана на завете между Богом и человеком и требует подчинения власти. Именно она помогает творить добрые, справедливые и честные поступки: “There is a twofold liberty, natural... and civil or federal. The first is common to man with beasts and other creatures. The exercise and maintain of this liberty makes men grow more evil, and in time to be worse than brute beasts... The other kind of liberty I call civil or federal, it may also be turned moral, in reference to the covenant between God and man. It is a liberty to that only which is good, just and honest. This liberty is maintained and exercised in a way of subjection to authority; it is of the same kind of liberty wherewith Christ hath made us free” [5, p. 60-61].
Как видно из приведенной цитаты, Уин-троп, пытаясь сделать идею подчинения власти (в частности магистратам) более привлекательной, проводит сравнение этой свободы со свободой верующих и самой церкви, которые обретают ее именно в подчинении Христу.
Для большей наглядности и доступности своих пояснений, обращенных к членам общины, Уинтроп на страницах своего дневника также сравнивает свободу с браком, объясняя, что, выходя замуж, женщина свободна принять свое собственное решение относительно того, давать ей согласие на брак с этим конкретным мужчиной или нет. Однако, когда ею выбор сделан, она обязана подчиняться супругу, и в этом подчинении проявляется ее свобода: “The woman’s own choice makes such a man her husband; yet being so chosen, he is her lord, and she is to be subject to him, yet in a way of liberty, not of bondage; and a true wife accounts her subjection her honor and freedom, and would not think her condition safe and free, but in her subjection to her husband’s authority” [5, p. 61]. Заключительный вывод автора сводится к тому, что свобода должна сохраняться, чтобы поддерживать честь и могущество власти: “So shall your liberties be preserved, in upholding the honor and power of authority amongst you”
[5, p. 62].
Колония Массачусетс, губернатором которой был Джон Уинтроп на протяжении 20 лет, приобретя независимость, стала колонией, которая могла по собственному усмотрению решать вопросы, связанные с ее внутренним устройством. Губернатор управлял поселением достаточно авторитарно, подчиняя своей воле членов общины и, в определенной степени, ограничивая их свободу воли, не допуская инакомыслия ни в одной из сфер управления. Он полагал единственно верным принятый в колонии образ правления, согласно которому государственную власть могли осуществлять лишь магистраты. Свободные же граждане (фримены - от англ. freeman - свободный человек) могли обладать политической свободой. Таким образом, реальной властью в Массачусетсе наделялась немногочисленная группа колонистов, и Уинтроп не видел никакой надобности в расширении этого круга лиц, считая, что народные массы не были готовы править благоразумно, ибо находились во власти своих материальных интересов. Ограничивал он вмешательство в гражданские дела и служителей церкви. Иными словами, можно говорить об определенном сращении политических и теологических взглядов в системе мышления губернатора относительно категории свободы.
Размышляя над проблемами свободы в обществе, Уинтроп полагал, что не власть угрожает свободе людей, а напротив, неподчинение властям может привести к уничтожению свободы, ибо последняя осуществляется и сохраняется только благодаря полному повиновению власти. При этом Уинтроп сравнивал ее с той свободой, которой наделил людей Иисус: “This liberty is the proper end and object of authority, and cannot subsist without it; and it is liberty to that only which is good, just, and honest. This liberty you are to stand for, with the hazard (not only of your gods), but of your lives, if need be. Whatsoever crosseth this, is not authority, but a distemper thereof. This liberty is maintained and exersied in a way of subjection to authority; it is of the same kind of liberty wherewith Christ hath made us free” [5, p. 61].
Подводя итог анализу зарождения лейтмотива свободы в американской словесности, следует подчеркнуть, что данная категория находит отражение практически во всех
значимых произведениях XVII в. Большинство авторов уже в то далекое время воспринимали данную категорию как многоаспектную, имеющую достаточно сложную структуру. В тот период времени наиболее значимыми аспектами исследуемого явления, безусловно, являлись религиозная и физическая свободы. Однако в раннеамериканских текстах можно отметить появление трактовки свободы как свободы гражданской, а следовательно, возможно говорить и об истоках этого аспекта изучаемой категории уже в XVII в.
5. American Literature Survey. Vol. 1. Colonial and Federal to 1800 ed. by Milton R. Stern. N. Y., 1962. P. 19.
6. American Literature. The Makers and the Making. Book A. Beginnings to 1826 / ed. by
C. Brooks, R.W.B. Lewis, Robert Penn Warren. N. Y., 1974. P. 3.
7. Bradford W. History Of Plymouth Plantation: 1606-1646. S. L., 2001. P. 1.
8. The Harper Single Volume American Literature. N. Y., 1999. P. 57.
9. История литературы США: в 9 т. М., 1997. Т. 1. С. 163.
Поступила в редакцию 20.07.2009 г.
1. Даль В.В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1982. Т. 4. С. 151.
2. Декларация о независимости США. Archiving Early America. URL: www.earlyamerica.coml earlyamericalfreedomldoi (дата обращения:
20.06.2009).
3. Билль о правах человека США. Archiving Ear-
ly America. URL: www.earlyamerica.coml ear-lyamericalfreedomlbill (дата обращения:
20.06.2009).
4. Webster’s New World Dictionary of the American Language. Second Concise Edition. N. Y., 1982. P. 299.
Baranova K.M. Sources of the “freedom” leitmotif in the American literature of colonial period. The article deals with one of the leading constituent parts of the American national self-consciousness - liberty - during the period of its formation in the XVII century. Freedom is regarded as a complex phenomenon which different aspects are treated differently in various literary works of colonial period. The article is based on the analysis of texts that belong to such early American authors as W. Bradford, J. Wintrop, and J. Smith.
Key words: liberty; independence; aspect; structure; religious freedom.
УДК 82l.l6l.l Тютчев.06 + 82l.l6l.l Тургенев.06
Ф.И. ТЮТЧЕВ И И.С. ТУРГЕНЕВ: К ВОПРОСУ О ЛИЧНЫХ И ТВОРЧЕСКИХ КОНТАКТАХ
© И.А. Калашникова
Несмотря на очевидный интерес Ф. Тютчева и И. Тургенева к личности и творчеству друг друга, проблема их взаимоотношений до сих пор не получила масштабного освещения в отечественном литературоведении. Их личная дружба стала прочной основой для плодотворного творческого диалога, продолжавшегося многие годы и проявившегося на разных уровнях: взаимоцитирование, литературно-критические оценки и др.
Ключевые слова: Тютчев; Тургенев; диалог; личные отношения; творческие контакты.
Ф.И. Тютчев и И.С. Тургенев - два имени в ряду крупнейших художников слова XIX столетия. Их творческие пути связаны общей литературной и культурно-исторической эпохой, ориентацией на единую классическую литературную традицию и мн. др. Специального изучения заслуживают их личные и профессиональные контакты, к сожалению, до сих не получившие в отечественном литературоведении масштабного ос-
вещения. К числу работ, посвященных данной проблеме, следует отнести: Лаврецкий А. Тургенев и Тютчев // Творческий путь Тургенева: сб. ст. / под ред. Н.Л. Бродского. Пг., 1923; Благой Д. Тургенев - редактор Тютчева // Тургенев и его время: сборник / под ред. Н.Л. Бродского. М.; Пг., 1923; Аринина Л.М. «Стихотворения в прозе» И.С. Тургенева и лирика Ф.И. Тютчева последнего периода // Вопросы романтического миропонимания,
