CC BY
78
3. Шамина, Л. А. Аналитические скрепы в тувинском языке // Асимметрия как принцип функционирования языковых единиц: сб. ст. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2008.
4. Черемисина, М.И. Очерки по теории сложного предложения / М.И. Черемисина, Т.А. Колосова. - Новосибирск: Наука, 1987.
5. Сат, Ш.Ч. О некоторых служебных словах, возникших на базе глагольной основы ди- (// де-) ‘говорить’ в тувинском языке // Ученые записки ТНИИЯЛИ. - 1968. - Вып. 13.
6. Оюн, М.В. Придаточные определительные предложения, вводимые служебными словами деп, дээр, дээн в тувинском языке // Тюркские языки Сибири: сб.ст. - Новосибирск: Изд-во ИИФФ, 1983.
7. Шамина Л.А. Изъснительные конструкции со скрепой деп в тувинском языке // Предложение в языках Сибири: сб. ст. -Новосибирск: Изд-во ИИФФ, 1989.
8. Толковый словарь тувинского языка / под ред. Д.А. Монгуша. - Новосибирск: Наука, 2003. - Т. I.
9. Черемисина, М.И. Выражение сравнения в тувинском языке / М.И. Черемисина, Л.А. Шамина // Языки коренных народов Сибири. - 1996. - Вып. 3.
10. Тувинско-русский словарь / под ред. Э.Р. Тенишева. - М.: Советская энциклопедия, 1968.
Bibliography
1. Shamina, L. A. Analiticheskie sredstva svyazi soyuznogo i mezhfrazovogo tipa v tuvinskom yazyke Pokazateli svyazi v slozh-nom predlozhenii: sb. st. - Novosibirsk: Nauka, 1987.
2. Shamina, L. A. Formirovanie fonda analiticheskih skrep v tuvinskom yazyke (na materiale fol'klornyh i sovremennyh hudozhest-vennyh tekstov) Yazyki korennyh narodov Sibiri. - 2006. - Vyp. 18.
3. Shamina, L. A. Analiticheskie skrepy v tuvinskom yazyke // Asimmetriya kak princip funkcionirovaniya yazykovyh edi-nic: sb. st. - Novosibirsk: Izd-vo Novosib. gos. un-ta, 2008.
4. Cheremisina, M. I. Ocherki po teorii slozhnogo predlozheniya / M. I. Cheremisina, T. A. Kolosova. - Novosibirsk: Nauka, 1987.
5. Sat, Sh. Ch. O nekotoryh sluzhebnyh slovah, voznikshih na baze glagol'noj osnovy di- (// de-) 'govorit'j v tuvinskom yazy-ke // Uchenye zapiski TNIIYaLI. - 1968. - Vyp. 13.
6. Oyun, M. V. Pridatochnye opredelitel'nye predlozheniya, vvodimye sluzhebnymi slovami dep, d]]r, d]]n v tuvinskom yazyke // Tyurkskie yazyki Sibiri: sb. st. - Novosibirsk: Izd-vo IIFF, 1983.
7. Shamina L. A. Iz'snitel'nye konstrukcii so skrepoj dep v tuvinskom yazyke // Predlozhenie v yazykah Sibiri: sb. st. - Novosibirsk: Izd-vo IIFF, 1989.
8. Tolkovyj slovar' tuvinskogo yazyka / pod red. D. A. Mongusha. - Novosibirsk: Nauka, 2003. - T. I.
9. Cheremisina, M. I. Vyrazhenie sravneniya v tuvinskom yazyke / M. I. Cheremisina, L. A. Shamina // Yazyki korennyh naro-dov Sibiri. - 1996. - Vyp. 3.
10. Tuvinsko-russkij slovar' / pod red. Е. R. Tenisheva. - M.: Sovetskaya ]nciklopediya, 1968.
Статья поступила в редакцию 31.05.2011
УДК 811.11 ’37
Varchenko T.G., Prokopieva S.M. SOURCES OF ORIGIN AND GERMAN DANGUAGE BODY OF CATCHWORDS IN “MIRROW OF CHANGING WORLD”. In work oriented on mass culture and heterogeneous in semantics and in character of function the body of German language catchwords with the regard of cardinal changes, which have found their language reflection in German reality are described.
Key words: German phraseology, catchword, catchwords.
Т.Г. Варченко, доц. СВФУ, г. Якутск, E-mail: [email protected]; С.М. Прокопьева, проф. СВФУ, г. Якутск, E-mail: [email protected]
ИСТОЧНИКИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ И КОРОУС КРЫЛАТЫХ ВЫРАЖЕНИЙ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА «В ЗЕРКАЛЕ ИЗМЕНЧИВОГО МИРА»
В работе описаны ориентированные на массовую культуру и средства массовой информации источники происхождения и неоднородный по семантике и характеру функционирования корпус крылатых выражений немецкого языка с учетом кардинальных перемен, которые нашли свое языковое отражение в немецкой действительности.
Ключевые слова: немецкая фразеология, крылатое слово, крылатое выражение.
В настоящее время необычайно возрос интерес ученых к крылатым единицам. Внимание лингвистов к данным языковым единицам, представляющим собой значительные пласты в современных литературных языках, вполне оправданно: как символ принадлежности индивида к определенному социуму, как средство национально-культурной идентификации личности, крылатые единицы являются репрезентантами культуры в самом широком смысле ее понимания.
Специалисты, которые исследуют крылатые выражения (далее - КВ), единодушно в числе главных их свойств признают его сохраняющуюся связь с источником или автором [1-12].
Еще Г. Бюхман считал, что у крылатых слов “источник или литературное происхождение должны быть известны (доказуемы)” [13, с. 129]. С.Г. Займовский полагал, что «знание первоисточника, знание момента и обстоятельств, при которых родилось то или иное выражение, часто бывает существенно для правильного понимания цитаты. Знать же, почему и при каких обстоятельствах оно употреблено впервые, - значит получить возможность самому процитировать эту фразу к месту и ко времени” [2, с. 15-16].
Важнейшими культурными источниками КВ являются Библия, античная культура, мировая художественная литература, фольклор, история и философия. Однако в наше время
КВ из античной литературы и Библии употребляются значительно реже, чем в XVIII - XIX веках, когда их цитирование было делом образовательного и социального престижа. Классическое образование с обширными сведениями об античности, с изучением латыни и греческого сменилось сегодня ориентацией на массовую культуру, средства массовой информации, что подтверждают составители словарей: “Naturlich sind immer noch die Bibel, die klassische deutsche Literatur und die Weltliteratur gern benutzte Zitatenspender. Aber es zeigt sich eine deutliche Verschiebung hin zu aktuellen Schlagwortern oder Slogans aus den Bereichen Politik und Werbung” [14, с. 13].
Со 2-й половины XX-го века в Германии произошли кардинальные перемены - изменились политические условия жизни, были достигнуты значительные успехи в экономической и социальной жизни. Этот период характеризуется необычайным расширением информационного пространства и возникновением новых технологий. Несомненно, что данные явления нашли свое отражение в немецкой действительности.
КВ, появившиеся во 2-й половине XX-го века, как отражение языковой действительности для наглядности могут быть представленої в виде пяти лингвосфер: кино и телевидение, реклама, шлягеры, современный театр и литература и политика, каждая из которых обозначает вербальный элемент - составную часть общественной коммуникации.
Языковая форма массовой коммуникации приобретает относительную самостоятельность как своеобразная подсистема национального языка, в которой действуют специфические закономерности. Существенной причиной, порождающей эти закономерности, является своеобразие циркуляции именно массовых информационных потоков.
Наиболее существенные их черты и определяют те экст-ралингвистические факторы, от которых в той или иной степени зависит протекание языковых процессов.
Во-первых, это небывалое распространение речевого воздействия на многомиллионные массы носителей языка, что приводит к массированному, целенаправленному формированию языкового сознания практически всего населения. Социологи не без основания утверждают, что “поведение человека перед лицом информации, поступающей к нему в виде языковых текстов, обладает своей спецификой. Доминанта его поведения как бы “перемещается” в сферу того, что нередко называют сферой “языкового сознания”, т. е. того уровня сознания, на котором образы, представления и мыслительные структуры обретают языковое оформление” [15, с. 130].
Во-вторых, цикличность, периодическая повторяемость и воспроизводимость языковой материи, определенных речевых пассажей, формулировок, клише. Этот фактор, с одной стороны, подкрепляет массированность речевого воздействия его повторяемостью, а с другой - формирует новую стилеобразующую доминанту, которая является показателем особого функционального стиля - стиля массовой коммуникации.
В-третьих, широкое, даже глобальное использование многообразных современных технических средств для фиксирования, хранения и передачи вербальной информации, о чем еще в 1974 году писал В.Г. Костомаров: “Язык массовой коммуникации, по-видимому, следует толковать как оформляющийся новый тип функционально-стилевых единств, в которых идет процесс опробования возможных путей реализации общего конструктивного принципа, более активный и менее структурно и традиционно обоснованный, чем в сложившихся исторических стилях, и широко вовлекающий в сферу своего влияния внеязыковые технические возможности” [16, с. 58].
В-четвертых, углубляющаяся демократизация процесса формирования текстов массовой информации; имеется в виду не только деятельность штатных журналистов и публицистов, но и участие широких слоев населения с различным социальным и профессиональным опытом, с различным уровнем языковой подготовки (в газетных рубриках “Lesebriefe”, теле- и радиоинтервью, дискуссиях и др.).
Взаимодействие перечисленных факторов способствует созданию языкового узуса эпохи, пропагандируемого и стремительно развивающегося средствами массовой коммуникации; узуса, лавинообразность распространения вербальных инноваций которого способствует быстрому распространению и популярности новых КВ.
Если прежний языковой обычай, так сказать “домассово -коммуникативный узус”, был связан с деятельностью таких общественных институтов, как школа, театр, государственные учреждения, имевший ограниченный охват аудитории, то “массово-коммуникативный узус” распространяет свое влияние на практически безграничную аудиторию.
Совершенно очевидно, что с развитием и совершенствованием системы средств СМК увеличивается зависимость речевой культуры общества от текстов, предназначенных для многочисленных кино- и телевизионных фильмов, радиопьес и шлягеров, определяющих духовный профиль общей культурно-развлекательной индустрии ФРГ. Технические средства коммуникации стали материальными средствами существования “массовой культуры”, каналами ее распространения.
Сам факт популярности массовой культуры предполагает, что она удовлетворяет какие-то запросы многомиллионной аудитории, например, развлекает, забавляет, стремится сделать свою продукцию интересной, нужной, доступной, понятной в равной степени всем слоям населения независимо от их социального статуса и образованности (за исключением снобистски настроенной интеллектуальной элиты).
Необходимо заметить, что во 2-й половине ХХ-го века произошли заметные изменения в системе и объеме школьного образования Германии, в том числе уменьшении роли классической филологии, сокращение объема культурноисторической информации. Классические цитаты, КВ все более становятся достоянием образованных людей, и лидирующее положение среди источников КВ занимают СМК и массовая культура.
Давление новой информационно-просветительской стихии, расширение информационного пространства и возникновение новых технологий привели к увеличению источников КВ. Это отмечает также Л.П. Дядечко: «Среди новых тенденций отмечается разворот эптонимики1 в сторону телетекстов как наиболее массовых и действенных, формирующих стереотипы повседневного, в т.ч. речевого, поведения современного человека, а также появления нового для отечественного телезрителя типа источника - рекламных текстов, проникающих вглубь сознания и с легкостью превращающихся в ходячие формулы» [17, с. 171].
Однако условия и пути формирования КВ не могут быть универсальны, “путь” в современный вокабуляр каждой единицы своеобразен. Слишком отличаются друг от друга сами источники КВ, временные, социальные, политические и другие факторы, создающие фон, на котором осуществляется их употребление. Раньше вхождение в литературный язык какого-либо изречения, высказывания зависело не только от того, насколько глубокая и оригинальная мысль заложена в нем и насколько удачно она выражена, но и от того, кому она принадлежит, авторитетен ли автор высказывания, достаточно ли высокое место занимает он в социальной иерархии и попало ли это изречение в известное, читаемое, часто цитируемое произведение. Популярность КВ, восходящих к художественной литературе, зависело от масштаба таланта писателя, от вкусов читающей публики, от степени актуальности произведения, от тиражей, от произвола власти и т.д.
1 Как общее для всех типов КС(В) наименование Л.П. Дядечко использует термин эптоним от др.-греч. ереа р1етоеЛа «крылатые слова» и опута «имя, название». Автор предлагает следующую тер-миносистему, «в которой нашла свое отражение иерархическая зависимость более частных понятий и соответствующих им терминов.
В популяризации же новых КВ активное участие принимают радио, кино, телевидение, видео- и звукозаписывающая техника. Их способность многократно тиражировать произведения искусства малой формы, делать их достоянием многомиллионной аудитории создают тот благоприятный фон, на котором процессы перехода цитат в крылатые могут завершаться в кратчайшие сроки. Надо заметить, однако, что ускоренное, “поточное” производство для многих КВ, приводит к своеобразной девальвации, они легко забываются, устаревают, но им на смену приходят другие КВ.
Поэтому наряду с КВ, восходящими к каноническим книгам христианства, к литературным и античным источникам, к театральным постановкам или высказываниям исторических лиц, которые сформировали и до сих пор пополняют «золотой» фонд КВ немецкого языка, нами рассматриваются также новые КВ, сформировавшиеся в XX - XXI в.в. на основе синтетических жанров искусства (оперы, оперетты, романса, песни), а также «массовой культуры» и средств массовой коммуникации.
Под новыми КВ (далее - НКВ) мы понимаем “устойчивые словесные комплексы”, обладающие дифференциальными признаками КВ, источниками происхождения которых являются “массовая культура” и СМК (тексты популярных шлягеров, рекламы, названия и реплики из кино- и телефильмов, телепередач и т.д.).
«В настоящее время включение КС(В) в речь стало бытовым явлением, перестало быть приметой литературности в рафинированном виде. Естественно, что расслоение в сфере, частоте и прочих особенностях функционирования, наблюдаемое в лексико-фразеологическом фонде в целом, экстраполируются на эптонимику: каждая возрастная, социальная группа имеет свои приоритеты в области цитации, и употребление какой-то части КВ остается прерогативой интеллектуалов. В любом случае эптонимы входят в активный лексикон носителей языка потому, что привлекают своим высоким экспрессивным потенциалом» [17, с. 171 - 172].
Однако и НКВ неоднородны по своей семантике и характеру функционирования и требуют, по нашему мнению, разграничения на две группы:
1) НКВ традиционного типа из произведений, которые уже в наше время признаются классикой: это касается, например, НКВ из фильмов Ингрид Бергман, Стивена Спилберга, Райнера Фасбиндера и т.д., литературных произведений Сомерсета Моэма, Макса фон дер Грюна, Леонарда Франка и т.д., театральных пьес Тенесси Вильямса, Эдварда Олби, Джона Осборна и т.д. Также в эту группу относятся высказывания исторических лиц, лозунги общественных и политических движений.
2) тривиальные НКВ, к которым можно отнести, например, НКВ из текстов шлягеров, рекламных роликов, частично из кинофильмов, литературных произведений и театральных постановок.
“Тривиальность” обычно понимают как синоним “банальности”. В более широком смысле эпитет “тривиальный” употребляют как синоним продукции массовой культуры, подразумевая под ним нечто противоположное классической, элитарной, а также авангардистской культуре.
Тривиальные НКВ используются носителями языка в виде речевых клише (штампов). Используя термин “клише”, будем говорить о заготовке с фиксированной схемой воспроизводства, компактной, но вместительной конструкции, выполняющей утилитарную функцию лаконизации речи.
Для характеристики тривиальных НКВ следует, на наш взгляд, выделить критерии “массовость” и “обыденность”. “Массовость” как источник происхождения из “массовой культуры” и СМК, известность и общеупотребимость; “обыденность” как характеристика текущей современности, настоящего времени.
Например тривиальное НКВ: “Dolce vita”. Попытаемся описать данную НКВ как тривиальную, применяя вышеуказанные критерии.
1) происхождение: “массовая культура” и СМК (является названием итальянского фильма)
2) известность: фиксация цитаты словарями Duden [14], Kupper [19], Kupper [20]; данные проведенного нами социолингвистического опроса носителей немецкого языка показали, что степень известности данной цитаты респондентами составляет 95 %
3) общеупотребимость: наблюдения над употребляемостью данной НКВ, проведенные в результате просмотра современной немецкой прессы, указывают на частотное использование данного выражения, например:
“Dolce vita fur alle: Nach “Basic cooking” und ”Basic bak-ing”gibt’s jetzt “Italian Basics” [Fur Sie 2000, Nr. 23] - реклама кулинарной книги итальянской кухни.
Das susse Leben... auf der Sonnenseite. Willkommen bei la-dolce-villa! Wie der Name schon klingt: Geniessen Sie „la dolce vita“ in der eigenen Villa oder Wohnung in sudlicher Atmosphare. Ein Leben in einem herrlich-gesundem Klima und in der Gebor-genheit der neu erworbenen Immobilie. - реклама виллы на юге Германии [http://www.la-dolce-villa.com/, 2008]
November 2010 hat miope fur die aktuelle Ausstellung Dolce Vita ein schlichtes Kuchenschrankchen und eine Lampe, welche in die Ferne- hinein ins susse Leben tragt... kreiert. miope и Dolce Vita! - реклама мебели [http://www.mi-ope.de/miope_3, 2010]
«Busreise Italien Rundreise - La Dolce Vita - das susse Leben» - реклама автобусных экскурсий по Италии [http://www.buswelt.de/busreisen
/busreisen_gargano_montecatini_terme_capri_pompeji_sorrent_lu cca_rom_florenz_35126.html, 2011]
Происходит перенос на различные продукты массового потребления.
4) обыденность: тривиальное НКВ “Dolce vita” употребляется для обозначения беззаботной, полной наслаждения жизни, т.е. образ отражает тривиальное клише: “богатые живут хорошо”. В данной НКВ заложен имидж потребителей рекламируемых товаров и услуг, предлагаемых рецептов, а именно людей, предпочитающих дорогие вещи и качественные продукты питания, не отказывающих себе в удовольствиях. Обыденность в этом случае кроется в создании тривиального клише: как думают, понимают, оценивают жизнь простые люди.
Классические же КВ отличаются от тривиальной НКВ своим происхождением (критерий 1: классический источник), характером восприятия (критерий 4: ассоциации с важным периодом в истории, великим событием, гениальным человеком и т.д.) и употребления (критерий 3: используется для характеристики чего-то важного, значительного, для привлечения аргумента, авторитета и др.). Возможно, любое классическое КВ, например: “Ich kam, ich sah, ich siegte”, также являлось для современников появления данного КВ обыденным, тривиальным, но в настоящее время воспринимается как выражение, отягощенное “генетической памятью” [13, с. 23], авторитетностью источника, имеющее богатый смысл и длительную историю функционирования.
По свидетельству Плутарха ("Сравнительные жизнеописания. Юлий Цезарь", L.), этой фразой Юлий Цезарь сообщил в письме к своему другу Аминтию о победе в сражении при Зеле в августе 47 г. до н. э. над понтийским царем Фарнаком, сыном Митридата.
Светоний ("Божественный Юлий", XXXVII) сообщает, что эта фраза была начертана на доске, которую несли перед Цезарем во время его понтийского триумфа. По словам римского историка Кассия Диона [ XVII, 48], Цезарь гордился этой победой больше, чем всеми другими одержанными им победами.
Это КВ дана для характеристики текущей современности: выборы президента в России, ср.:
Die Wahlen des Prasidenten in Russland: Veni, vidi, vici [FAZ, 4.04.00].
Возникает ряд ассоциаций нетривиального характера, связанных с историей происхождения и функционирования данного КВ: говоря о Путине, возникает образ Юлия Цезаря, невольно появляются ассоциации: быстрота, натиск, победа. Авторитетность цитаты усиливается тем, что она приведена на латинском языке.
06.09.07 Johnny Depp erobert Venedig, Quentin nicht
Johnny kam, sah und siegte
Alles schlief - aber dann kam Johnny. Die Filmfestspiele von Venedig haben seit Mitte der Woche in puncto Rummel stark nachgelassen. Dies anderte sich schlagartig, als Johnny Depp am Lido „erschien".
Bereits mittags beginnen sich normalerweise vor dem grofien Film-Casino am Lido Schwarme von Fans zu bilden, die dann den ganzen Tag ausharren, um schliefilich abends fur einige Augenbli-cke ihren Star aus nachster Nahe grufien zu durfen. Als sich Mitte der Woche Johnny Depp angesagt hatte, anderte sich dieses Bild schlagartig. Die ersten Fans schlugen bereits fruhmorgens ihre Zelt vor dem Kino-Palazzo auf, um sich einen Platz an der Sonne, oder in diesem Fall in der Nahe von Johnny zu sichern.
Johnny kam, sah und siegte - название статьи об ошеломляющем успехе на Венецианском кинофестивале фильма с участием Джонни Деппа [http://www.seitenblicke.at/top-news/starstories/tag/09062007]
КВ употребляется в трансформированном виде: первый компонент КВ, подвергающийся замене, служит номинацией уже другого лица. Однако сохраняются прочные связи с первоисточником и вновь возникают ряд ассоциаций: быстрота, натиск, победа. КВ не воспринимается носителями языка как обыденное.
Таким образом, в основу разграничения тривиального НКВ от НКВ классического типа может быть взято понятие “семантический довесок”1 (терминология С.Г. Шулежковой), под которым мы будем понимать дополнительную информацию в виде ассоциативных связей тривиально-
го/нетривиального характера с первичным контекстом-источником.
Нельзя не согласиться с замечаниями С. И. Ожегова о том, что каждое КВ обладает “индивидуальностью и смысловой насыщенностью, неотделимой от ассоциаций с ... печатью авторства” [18, с. 126]. При рассмотрении вопроса о характере ассоциативных связей необходимо четко указать на различие между данными об источнике происхождения того или иного НКВ, а также особенностями употребления в современной речи. Употребление НКВ в речи всегда ассоциируется (в большей или меньшей степени) с первичным контекстом и отсюда, тем, что они кроме своего основного значения несут специфическую дополнительную смысловую нагрузку, т.е. ссылка на источник, на автора и обстоятельства появления и сферу применения НКВ обусловливает характер “семантического довеска”. При этом значение составных компонентов не снимается, а образует совместно с наслаиваемыми ассоциациями с контекстом-первоисточником совокупное содержание НКВ тривиального / нетривиального плана. Например, НКВ:
"Ihave a dream” - высказывание из речи Мартина Лютера Кинга, произнесенной 28 августа 196З года, в которой он, говоря о равноправном обществе, многократно повторяет слова "I have a dream” ("Ich habe einen Traum”). Ср.: "Ich habe einen Traum, dass eines Tages auf den roten Hugeln von Georgia die Sohne fruherer Sklavenhalter miteinander am Tisch der Bruderlichkeit sitzen konnen” und "Ich habe einen Traum, dass meine vier kleinen Kinder eines Tages in einer Nation leben
werden, in der man sie nicht nach ihrer Hauptfarbe, sondern nach ihrem Charakter beurteilen wird”. Данная НКЦ означает призыв к равноправию в обществе, неразрывна связана с именем темнокожего американского гражданина Мартина Лютера Кинга, сформулировавшего в лаконичном призыве задачу расового единства. Так при помощи всей совокупной формы НКВ создается дополнительная информация, “семантический довесок” нетривиального характера, не вытекающий непосредственно из значения компонентов.
Сходным образом выражаются нетривиальные ассоциации в НКВ “Dies ist ein kleiner Schrittfur einen Menschen” -высказывание американского астронавта Нейла Армстронга. Когда он первым 20 августа 1969 г. ступил на поверхность Луны, он произнес фразу, ставшую впоследствии “крылатой” благодаря СМК: “That’s one small step for a man, one giant leap for mankind” (“Dies ist ein kleiner Schritt fur einen Menschen, ein riesiger Sprung fur die Menschheit”). Нетривиальный “семантический довесок” обусловлен важным событием в жизни всего человечества.
Аналогично ассоциативные связи с контекстом-первоисточником выражены в НКВ “Haus ohne Huter” - названии романа Генриха Белля (1954), в котором автор пишет о судьбе двух женщин-вдов, потерявших своих мужей на войне и вынужденных в одиночку воспитывать своих сыновей. Подобная тема прослеживается в НКВ “Draussen vor der Tur” -названии театральной пьесы Вольфганга Борхерта. В образе вернувшегося с войны солдата автор изображает тоску и одиночество всего военного поколения. Это люди, которые хотят вернуться к нормальной жизни, но не могут, потому что разрушены социальные условия, в которых они раньше жили, а к новым они не могут приспособиться. Нетривиальность НКВ четко проступает в проблеме, затронутой авторами: последствия войны в масштабе отдельной семьи, всего поколения Германии.
В тривиальных НКВ отсутствуют ассоциации с масштабностью исторического события, серьезностью и актуальностью проблемы и т.д., цитата употребляется пользователем, не “отягощая” его интеллектуальным, событийным или иным серьезным подтекстом. Например, “Wir wollen niemals ausei-nandergehen” - название шлягера 1960 г., исполненного актрисой и певицей Хайди Брюль; “Der grosse Blonde mit dem schwarzen Schuh” - название французского фильма 1972 г., снятого в форме пародии на работу тайного агента.
“Семантический довесок”, выступая показателем тривиальности/ нетривиальности НКВ, иногда более существенен, чем значение: например, исходя лишь из компонентного значения тривиального НКВ “Dort, wo die Blumen blueh’n” , т.е. рассматривая данное выражение без взаимосвязи с источником происхождения, трудно было бы понять его смысл. Его можно было бы принять за структурный фрагмент сложноподчиненного предложения с незавершенным компонентным содержанием. Однако, как свидетельствует материал устного опроса информантов, эта ТКВ функционирует в речи, четко ассоциируясь с содержанием знаменитого шлягера Фредди Квина, поэтому цитата воспринимается носителями немецкого языка в неразрывной связи с содержанием тривиального контекста-первоисточника.
Материал исследования свидетельствует о влиянии СМИ на источники происхождения и корпус современного немецкого фонда КВ. Распространителями НКВ, способствующими их широкой известности и частому употреблению в речи современников, являются в наше время СМИ (интернет, кино, телевидение, эстрада, реклама). Указание на характер контекста-первоисточника дает возможность в ассоциативном порядке обозначить каждое конкретное КВ как тривиальное / нетривиальное.
1В лингвистике употребляется также термин “ассоциации с контекстом” (см.. раб. В.В. Виноградова, С.И. Ожегова и др.). Кроме того употребляется также термин “печать индивидуального творчества” (см. раб. Л.Ф. Ершова-Белицкая), “отнесенность высказывания к определенной ситуации” (см. раб. П. А. Лекант).
Библиографический список
1. Михельсон, М.И. Ходячие и меткие слова: сб. рус. и иностр. цитат, пословиц и отдельных слов (иносказаний). - М., 1994.
2. Займовский, С.Г. Крылатые слова. Справочник цитаты и афоризмы. - М.;Л., 19З0.
3. Ашукин, Н.С. Крылатые слова. Литературные цитаты, образные выражения / Н.С. Ашукин, М.Г. Ашукина. - М., 1987.
4. Архангельский, В. Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. - Рн/Д., 1964.
5. Райхштейн, А. Д. Немецкие устойчивые фразы: пособие по лексикологии немецкого языка. - М., 1971.
6. Коваль, А.П. Крилаті слова - важливий стилистичний засіб // Украіньска мова i література в школі / А.П. Коваль, В.В. Коптілов. - 1964. - № 7.
7. Булатов, М. А. Крылатые слова. - М., 1958.
8. Чернышева, И.И. Фразеология современного немецкого языка. - М., 1970.
9. Бабкин, А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. - Л., 1970.
10. Берков, В.П. Русско-английский словарь крылатых слов / В.П. Берков, И.А. Уолш. - М., 1988.
11. Максимов, С.В. Крылатые слова. - М., 1989.
12. Назарян, А.Г. Фразеология современного французского языка. - М., 1987.
13. Шулежкова, С.Г. Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие. - Челябинск, 1995.
14. Duden. Zitate und Aussprueche: Herkunft und aktueller Gebrauch. - 199З. - Bd. 12.
15. Горелов, И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. - М., 1980.
16. Костомаров, В. Г. Лингвистический статус массовой коммуникации и проблема "газетного языка": (на материале советской прессы) // Психолингвистические проблемы массовой коммуникации. - М., 1974.
17. Дядечко, Л.П. Крылатые слова как объект лингвистического описания: история и современность. - Киев, 2002.
18. Ожегов, С.И. О крылатых словах (По поводу книги Н.С. и М.Г. Ашукиных “Крылатые слова”). - В кн.: Лексикология. Лексикография. Культура речи: учебное пособие для ВУЗов. - М., 1974.
19. Kupper, H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. - Hamburg, 1970. - Bd.6.
20. Kupper, H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. - Stuttgart, 1990.
Bibliography
1. Mihelson M.I. Hodjachie і metkie slowa. Sb. rus. і inostr. zitat, poslowiz I otdelnyh slow (inoskasanij). - M., 1994.
2. Sajmowskij S.G. Krylatye slowa. Sprawochnik zitaty і aforizmy. - M.-L., 19З0.
3. Ashukin N.S. Krylatye slowa. Literaturnye zitaty, obraznye wyrashenija / N.S. Ashukin, M.G. Ashukina. - M., 1987.
4. Arhangelskij W.L. Ustojchiwye frazy w sowremennom russkom jasyke. - Rn/D., 1964.
5. Rajhshtein A.D. Nemezkie ustojchiwye frazy. Posobie po lexikologii nemezkogo jazyka. - M., 1971.
6. Kowal A.P. Krylati slowa - washliwij stilistichnij zasib // Ukrainska mowa і literature w shkoli / A.P. Kowal, W.W. Koptilow. -1964. - №7.
7. Bulatow M.A. Krylatye slowa. - М., 1958.
8. Chernyshowa I.I. Fraseologija sowremennogo nemezkogo jasyka. - M., 1970.
9. Babkin A.M. Russkaja fraseologija, ee raswitije і istochniki. - L., 1970.
10. Berkow W.P. Russko-anglijskij slower krylatyh slow / W.P. Berkow, I.A. Uolsh. - M., 1988.
11. Maksimow S.W. Krylatye slowa. - M., 1989.
12. Nasarjan A.G. Fraseologija sowremennogo franzuzskogo jasyka. - M., 1987.
13. Shulesckowa S.G. Krylatye wyrascenija russkogo jasyka, ih istochniki і raswitie. - Cheljabinsk, 1995.
14. Duden. Zitate und Aussprueche: Herkunft und aktueller Gebrauch. - Bd. 12. - 199З.
15. Gorelow I.N. Newerbalnye komponenty kommunikazii. - M., 1980.
16. Kostomarow W.G. Lingwisticheskij status massowoj kommunikazii і problema “gazetnogo jazyka”: (na materiale sowetskoj pressy) // Psiholingwisticheskie problem massowoj kommunikazii. - M., 1974.
17. Djadechko L.P. Krylatye slowa kak object lingwisticheskogo opisanija: istorija і sowremennost. - Kiew., 2002.
18. Oshegow S.I. O Krylatyh slowah (Po powodu knigi N.S. і M.H. Ashukinyh “Krylatye slowa”). - W kn.: Lexikologija. Lexiko-grafija. Kultura rechi. Uchebnoe posobie dlja WUZow. - M., 1974.
19. Kupper H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. - Bd.6.- Hamburg, 1970.
20. Kupper H. Worterbuch der deutschen Umgangssprache. - Stuttgart, 1990.
Статья поступила в редакцию 07.06.2011
УДК 82 (73) - 31
Kuzina Y.V. THE PECULIARITIES OF NORA ROBERTS' BASIC CONTEMPORARY ROMANCE NOVEL.The
paper presents a thorough study of three novels of N. Roberts belonging to the basic contemporary romance novel. It reveals the author’s characteristic feature — a special sounding, the use of a mythological archetype which serves as a compositional metaphor, a hinge around which events develop.
Key words: basic contemporary romance novel, compositional metaphor, syntactic construction.
Е.В. Кузина, ст. преп. АлтГУ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО ЖЕНСКОГО ЛЮБОВНОГО РОМАНА (НА ПРИМЕРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ НОРЫ РОБЕРТС)
В публикации исследуются три романа Н. Робертс, автора современных женских любовных романов. В качестве основной особенности творчества выделяются неповторимое звучание, использование мифологических архетипов в качестве композиционной метафоры, стержня произведения.
