CC BY
47
Источники изучения тюркских заимствований в албанском языке
Албанский язык стал объектом научного изучения во второй половине XIX в., после установления его принадлежности к индоевропейской языковой семье (Bopp 1855), с которой его связывают, по выражению Э. Чабея, не «сыновьи», несмотря на сходство грамматической системы и лексики, но «сестринские» отношения (цит. по: Thomai 2006: 244). Исконная индоевропейская лексика, унаследованная, как и в других языках, от периода древней лингвистической общности, занимает большое место в словарном составе албанского языка. Она включает в себя значительную часть наиболее употребительных слов, передающих элементарные понятия и образующих наибольшее число словообразовательных гнезд (Десницкая 1968: 9).
Наличие значительного количества заимствований — латинских, романских, греческих, славянских, турецких, с одной стороны, вызывало трудности при определении индоевропейских этимологий албанских слов, с другой стороны, создавало впечатление о смешанном характере албанского языка что объяснялось, прежде всего, его недостаточной изученностью. Так, например, И. Аделунг объединял албанский и венгерский в одну группу смешанных языков на юго-востоке Европы, считая приемлемой гипотезу о переселении албанцев с Кавказа и допуская вероятность их происхождения от тюркских булгар, смешавшихся с другими народами (см.: Десницкая 1970).
А. Шлейхер полагал, что албанский представляет собой позднюю, искаженную стадию развития греческого языка (Schleicher 1850: 138-143). Г. Мейер преувеличивал значение латинского элемента в албанском, утверждая, что он является «наполовину романизованным смешанным языком» (Meyer 1888: 805). Выяв-
ление всех слоев заимствованной лексики определило актуальность исторического изучения албанского языка в индоевропеистике (Ascoli 1867). Подробные сведения об истории изучения албанского языка, установлении его генетических связей и определении места этого языка среди других «индоевропейских диалектов», приводятся в работе А. В. Десницкой «Албанский язык и его диалекты» (Десницкая 1970).
Начало исследованию иноязычных элементов в албанском языке было положено Ф. Миклошичем (Miklosich 1870). Помимо славянской (впервые приводится список славизмов из 300 слов) и романской лексики, Миклошич собрал данные по турецким заимствованиям в албанском (Miklosish 1884-1888). Его языковой материал впоследствии лег в основу первого «Этимологического словаря албанского языка» Г. Мейера (Meyer 1891). Этот труд, в частности включает 1180 турецких этимонов. Он долгое время оставался единственным источником для исторической лексикологии албанского языка; правда, считается, что Мейер переоценил роль новогреческих и турецких заимствований, а также преувеличил значение соответствий с сербскими формами и недоучел болгаро-македонские изоглоссы (Десницкая 1987: 254).
До середины XX в. специальных исследований, посвященных турецкому влиянию на албанский язык, не проводилось. Однако большое число турецких заимствований отражено в албанско-итальянском словаре А. Леотти; турцизмы отмечены также в двуязычных словарях С. Манна и М. Ламберца (Leotti 1937; Mann 1948; Lambertz 1954-1959).
Обзору турцизмов в албанском языке посвящена небольшая по объему, но очень емкая по своему содержанию статья А. В. Десницкой «О стилистической функции турцизмов в албанской поэзии» (Десницкая 1987: 269-2761), где вкратце излагается история изучения этих заимствований и рассматривается общая стилистическая функция ориентального пласта албанской лексики, как и его внутренняя дифференциация. С одной стороны, турецкие (или «ориентальные») заимствования в албанском языке сравнительно легко выделяются, но, с другой,
— особого внимания заслуживает стилистический аспект, т. е. определение роли турцизмов в системе речевых стилей албан-
1 Впервые статья была опубликована в 1963 г.
38
ского языка (там же: 271). Эта задача, поставленная Десницкой почти полвека тому назад, стала обращать на себя внимание албанистов только в последнее время.
В результате многовекового турецкого господства2 в албанский язык проникло большое число турецких слов и выражений. Прежде всего, это существительные с конкретным значением — названия предметов и явлений, отражающих бытовую сторону жизни, строительную лексику (названия строений и пр.), предметы домашнего обихода, названия одежды, термины торговли, ремесла, кулинарии и др. Выделяется обширный слой, связанный с «ориентальным урбанизмом» (см.: Skok 1934). Речь идет об общеупотребительной лексике, обладающей большей устойчивостью, чем политико-административная и военная терминология, которая перестала употребляться с окончанием османской экспансии в 1912 г. и перешла в категорию историзмов, ср.: adilije ‘золотая монета (обращалась в р-не г. Корчи в 1832 г.)’ (< тур. adiliye ‘судебные власти’), berat ‘диплом, султанский декрет о наделении привилегиями’ (< тур. berat ‘султанская грамота’), byrylti ‘указ, декрет’ (< тур. buyurultu ист. ‘письменный приказ’), xhelep ‘налог на скот’ (< тур. celep ‘прасол (поставщик скота на убой)’), kadi ‘судья’ (< тур. kadi ‘кадий, судья (духовный)’), nizam ‘служба (в турецкой) армии’ (< тур. nizam ‘порядок, устройство’, ист. ‘регулярное войско в Османской империи’), vilajet ‘вилайет (адм. ед. в Албании в османское время)’ (< тур. eyelet, vilayet)3 и т.п.
Некоторые заимствования вышли из употребления, вытесненные исконными албанскими формами: aksham (< ak§am) — mbremje ‘вечер’, aman (< тур.)4 — tё lutem ‘прошу (тебя), ради
2 Здесь мы абстрагируемся от возможности проникновения в албанскую речь более ранних тюркских заимствований, связанных с нашествием гуннов, а также с Аварским каганатом и появлением к югу от Дуная куманов. Что касается османов, то уже в 1385 г. к ним за помощью обратился албанский князь Карл Топиа, а к 1432 г. вне османских владений оставалась только небольшая часть северной Албании (подробнее см.: Гирфанова 2001).
3 При совпадении основного значения, оно не указывается при турецком слове.
4 Если и написание, и значение слова в обоих языках совпадают, турецкая форма не приводится.
бога’, penxhere (< тур. pencere) - dritare ‘окно’, sabah (< тур.) — mёngjes ‘утро’ и т. п.
Необходимо отметить, что по албанским толковым и нормативным словарям трудно судить о реальном функционировании турцизмов, так как очень часто они целенаправленно исключаются из словника5. В 1979 г. была создана Постоянная комиссия по обеспечению чистоты и дальнейшего развития албанского литературного языка (Komisioni i perhershem per organizimin e punes per pastrimin dhe pasurimin e metejshem te gjuhes letrare shqipe)6, одной из задач которой является рассмотрение вопросов о замене иноязычных заимствований «чисто» албанской лексикой7. Вместе с тем албанские лексикологи отмечают: «при попытке замещения турцизмов, следует учитывать, какое место они занимают в системе стилистических средств албанского языка» (Per pastёrtinё... 1998: 6-7).
Естественно, что в результате длительного воздействия турецкого языка в албанский (и другие балканские языки) проникала не только экспрессивная лексика, но и слова с абстрактным значением. Ряд из них не только подвергся ассимиляции, но и стал стилистически нейтральным, например: dyqan ‘магазин’ (< тур. du.kkan ‘лавка’), shaka ‘шутка’ (< тур. §aka), rast ‘случай’ (< тур. rast geli§ ‘встреча, случай, случайность’)8, llaf ‘разговор, болтовня’ (< тур. laf ‘слово; болтовня’)9, gift ‘пара’ (< gift ‘парный, чётный’), barazi ‘равенство, одинаковость’ ^ barabar ‘равно, наравне’ (< тур. beraber ‘вместе; одинаковый’)10. В разговорной речи распространены hall ‘забота’ (< тур. hal ‘состояние
5 Например, многие формы несомненно турецкого происхождения, включенные в словарь Г. Мейера, в толковых словарях, изданных во второй половине XX в., не отражены ни в качестве разговорной лексики, ни как историзмы.
6 В 1981 г. при Комиссии было учреждено официальное издание «Наш язык» (“О^а рпё”), которое в настоящее время возглавляет профессор Э. Ляфе.
7 Считается, что влияние турецкого языка на албанский прекратилось после получения Албанией независимости в 1912 г. Борьба за «чистоту языка» интенсифицируется в 50-х годах прошлого столетия.
8 В современном турецком слово гам употребляется только в устойчивых сочетаниях.
9 Ср. ниже 11а/озет ‘болтать, раговаривать’.
10 Ср. ниже Ъагаю] ‘выравнивать’, (I, е) ЪатаЪаКё ‘одинаковый’.
(в разн. знач.)’), bela ‘хлопоты, беспокойство’ (< тур. bela ‘беда; затруднительное положение’) и др.
Ассимилированы такие формы, как наречия alamet ‘в большой степени (хороший, большой, высокий)’ (< тур. alamet ‘признак, симптом; примета’), goxha ‘очень, очень много, чересчур’ (< тур. koca 'огромный, громадный’, диал. goca), gafil ‘врасплох, неожиданно’ (< тур. gafil ‘невнимательный, небрежный, беспечный’), tamam ‘точно, именно’ (< тур. tamam ‘целый, полный; весь’), javash ‘медленно’ (< тур. yava§ ‘медленный’), частицы gjoja ‘именно’ (< тур. guya ‘будто бы, якобы’), bile ‘даже’ (< тур.), местоимения filan ‘кто-то, некто’ (< тур. falan), глаголы bojatis ‘красить, раскрашивать’ (< тур. boyamak), barazoj ‘выравнивать, уравниваться’ ^ barabar (< тур. beraber)11, llafosem ‘болтать, раговаривать’ ^ llaf (< тур. laf)12, прилагательные (i, e) barabartё ‘одинаковый’ ^ barabar (< тур.)13, (i, e) kailas ‘нахальный, наглый’ (< тур. haylaz ‘пакостник, негодник’), (i, e) mumqfn ‘возможный’ (< mumkun), и др., не говоря уже о многочисленных междометиях, вроде ishalla! ‘дай бог!’ (< тур. in§alla букв. ‘воля Аллаха!’), mezalla! ‘не дай бог’ (< тур. maazallah), ma(r)shalla! ‘прекрасно!’ (< тур ma§allah)14, shyqyr! ‘слава богу! хвала!’ (< тур. §ukur), hajde! ‘давай, идем’ (< тур. haydi ‘айда! пошёл!’) и т. п.
Часть турцизмов настолько прочно вошла в канву языка, что «обросла» многочисленными дериватами15, о чем можно было судить и по приведенным выше примерам, ср.: bojё ‘цвет, краска’ (< тур. boya) ^ bojatis ‘красить, раскрашивать’, но также bojaxhi ‘маляр’, ‘чистильщик обуви’ (< тур. boyaci), bojlije ‘качественный’ (< тур. boyali ‘покрашенный; чищенный’), bojatis ‘красить’ (< тур. boyamak) ^ bojatisje f. ‘покрывание краской’, гег. fall 'гадание, предсказание’ (< тур. fal) ^ (Шкодер) falltUr m. ‘пред-
11 Ср. выше barazi ‘равенство, одинаковость’ и ниже (i, e) barabartc.
12 Ср. выше llaf ‘разговор, болтовня’.
13 Ср. выше barazi ‘равенство’, barazoj ‘выравнивать, уравниваться’.
14 Подобного рода междометия, в составе которых присутствует форма Allah ‘Аллах’, особенно многочисленны в албанской речи, хотя частотность их употребления варьирует в зависимости от диалекта; примечательно, что большинство из них не имеет соответствий в других балканских языках.
15 Многие производные формы прослеживаются в албанском языке и при утрате исходного слова.
сказатель’, falltore f. ‘гадалка’, gjezdis ‘ходить вокруг, прогуливаться’ (< тур. gezmek ‘ходить, гулять’ ^ gjezdi ‘прогулка’, gjezdisur ‘опытный, много испытавший’, miser ‘кукуруза’ (< тур. misir) ^ miserfshte ‘кукурузная солома’, misermke ‘кукурузный хлеб’, miserok ‘индюк’, miserore ‘посевы кукурузы’, (i, e) miserte ‘кукурузный’, rast ‘случай’ (< тур. rast ‘встреча, случай’)16 ^ rastis ‘случаться, бывать’, rastёsisht ‘случайно’ и др.
Особенно много слов турецкого происхождения сохраняется в народной разговорной речи — их устойчивость объясняется прочной связью с особенностями албанской национальной культуры, в свою очередь вобравшей многие турецкие реалии. Многовековое турецкое владычество оставило свой след и в антропонимике, сформировав новый пласт имен ориентального происхождения. Эти имена, независимо от языка-источника (арабского или персидского) используются албанским языком в турецком варианте: Ali, Adem, Ahmet, Bajram, Beqir, Haxhi, Hiqmet, Hasan, Hysen, Haki, Ibrahim, Muhamet, Ramadan, Qamil, Sulejman и др. По наблюдению Ч. Бидоллари, в последнее время религиозная соотнесенность таких имен сходит на нет. Сохраняется она лишь у албанцев Македонии, как средство этнического противопоставления в стране, где преобладает славянское население. В самой Албании в последнее время получают распространение имена английского и американского происхождения (Bidollari 2001: 57-59).
Топонимика Албании (и особенно, микротопонимика) также хранит следы турецкого пребывания: Bajram Curri (< тур. bayram ‘праздник’), Kara Burun (< тур. kara ‘черный’ + burun ‘нос; мыс’), Elbasan (< тур. il ‘земля, страна’ + basan ‘давить, покорять’)17 и др. Многие микротопонимы включают в свой состав такие элементы как hani ‘постоялый двор, гостиница’ (< тур. han, -hana, -hane), pazari ‘рынок, базар’ (< тур. pazar, заимствованное в форме изафета), teqeja ‘культовое здание секты бекташей’ (< тур. tekke), tyrbja ‘усыпальница’ (< тур. turbe). Ср.: Hani i Hotit, Hani i Elezit (< тур. Elez Han), Ara e Hasanit ‘поле Хасана’, Tyrbja e
16 В современном турецком употребляется только в сочетаниях.
17 Д. С. Шутерики настаивал на албанской этимологии названия г. Эльбасан, но его аргументация не убедительна (8ЬШ;ё1^1 1958: 45). Большинство исследователей принимают турецкую этимологию топонима, предложенную Ф. Бабингером (БаЫщет 1931: 1).
Sulltan Muratit = ‘Тюрбе Султан Мурата’ (Shkurtaj 2001: 18-20)18. Некоторые топонимы имели параллельно (или последовательно) по три разноязычных названия, например: Pej(ё) - Peg - Ipek = г. Печ, Mali i Zi - Crna Gora - Karadak (< тур. kara ‘черный’ + dag ‘гора’), = Черногория (ibid.: 75)19.
С лингвистической точки зрения турцизмы, несомненно, обогащали в прошлом словарный состав языка, расширяя его стилистические возможности. Но в современном албанском эта возможность практически не используются, что объясняется историей создания литературной нормы, связанной с борьбой народа за политическую независимость и развитие собственной культуры (Десницкая 1987: 273). На протяжении более четырехсот лет турецкое иго тормозило развитие Албании. Отказываясь от употребления «ориентализмов», албанские писатели стремились заменять их исконными албанскими словами и выражениями, широко внедряя неологизмы. Пуристические позиции не утратили своей силы и по сей день, но в результате естественного отбора некоторые лексические средства «ориентального» происхождения прочно утвердились в албанском языке (см.: Xhuvani 1956).
Необходимо отметить, что албанцы всегда внимательно и ревностно относились к проблеме «чистоты» языка. Уже в XVI— XVII вв., как это видно по произведениям старых авторов — Гьона Бузуку, Пьетра Буди, Франга Барди, Пьетра Богдани, Лека Матренги и др., албанский язык предстает разработанным и лексически развитым. У названных писателей можно встретить устаревшие албанские слова и выражения, которые были предметом их особой заботы. Однако им не удалось избежать употребления книжных грецизмов и латинизмов20. Они использовались, прежде всего, при переводе религиозной литературы, восполняя понятия, отсутствовавшие в албанском языке. Одновременно в язык проникала и научная терминология — литературоведческая, географическая, геологическая, астрономическая и т. п. Например, такие слова, как alegori ‘аллегория’, analogji ‘аналогия’, gramatik£ ‘грамматика’, gjenezё ‘генезис’, histori
18 Второй элемент этих составных топонимов — имя собственное.
19 О топонимах тюркского происхождения в албанском также см.: 8сШ17 1986.
20 Об использовании в рассматриваемый период исконной албанской лексики см.: ТНота1 2005.
‘история’, matematikё ‘математика’, meteor ‘метеор’, monarki ‘монархия’, origjinal ‘оригинал’, parabole ‘парабола’, poet ‘поэт’ появились в албанском, благодаря Пьетру Богдани (Thomai 2005: 246). В настоящее время все эти слова полностью ассимилированы албанским языком.
Примечательно, что несмотря на предшествовавшее почти столетнее османское владычество, у авторов XVI—XVII вв. тур-цизмы встречаются крайне редко. В «Служебнике» Гьона Бузуку (1555) обнаруживается очень мало слов турецкого происхождения: cohё ‘сукно, ткань’ (< тур. guha), dolloma ‘мужская домашняя рубашка’ (< тур. dolaman ‘суконная одежда янычар’), kallauz ‘провожатый, проводник’ (< тур. kilavuz), tepsi ‘круглый глубокий противень’ (< тур. tepsi ‘поднос; блюдо; противень’). У Пьетра Богдани, наряду с тем же cohё ‘сукно’, отмечены pazar ‘базар, рынок’ (< тур.), raki ‘водка’ (< тур. raki), shend ‘восторг, большая радость’ (< тур. §en ‘весёлый, радостный’), terezi ‘весы, равновесие’ (< тур. terazi). В произведениях Франга Барди и Пьетра Богдани есть: bahge ‘огород, сад’ (< тур. bahge ‘сад’), hambar ‘амбар’ (< тур. ambar, hambar), harag ‘налог, подать’ (< тур. harag ист. ‘харадж (налог с немусульманского населения взамен военной службы)’), ibrik ‘медный кувшин’ (< тур. ibrik ‘кувшин для воды’), kadi ‘судья’ (< тур. kadi), kasap ‘мясник’ (< тур.), kazan ‘котел’ (< тур.), konak ‘комната, жилище’ (< тур. konak ‘ночлег; стоянка’, воен. ‘квартира’), odё ‘комната’ (< тур. oda), top ‘пушка’ (< тур.), pasha ‘паша’ (< тур. pa§a), sanxhak ‘санджак’ (< тур sancak ‘знамя, штандарт’, ист. ‘санджак (адм. ед..)’) и др.
У всех авторов встречаются термины, относящиеся к административно-феодальной системе, кулинарии, городской жизни и т. п. В меньшей степени влияние турецкого языка распространялось на сельскохозяйственную и животноводческую лексику.
К самым ранним турцизмам относятся военные термины и предметы одежды: bori ‘гудок, свисток’ (< тур boru ‘труба, сигнальный рожок’), gargaf ‘простыня, покрывало’ (< тур. gar§af), gorape ‘чулки’ (< тур. gorap), daulle ‘барабан’ (< тур. davul), dyfek ‘ружьё, винтовка’ (< тур. tufek), fitil ‘фитиль’ (< тур. fitil ‘фитиль, шнур’, ‘запал (пушки и т. п)’), sCnduk ‘сундук’ (< тур. sandik), Затем появились и другие заимствования, отражающие самые разнообразные сферы занятий и жизни албанцев: baba ‘отец’ (< тур.), bilbil ‘соловей’ (< тур. bulbul, bilbil), fodull ‘надменный,
высокомерный’ (< тур. fodul ‘тщеславный’), hak ‘право, должное’ (< тур.), hendek ‘ров, канава’ (< тур.), kafe ‘кофе’ (< тур. kahve), inat ‘гнев, возмущение’ (< тур. inat ‘упрямство, своенравие’), manushaqe ‘фиалка’ (< тур. menek§e), penxhere ‘окно’ (< тур. pencere), perde ‘занавески, портьеры’ (< тур.), xhep ‘карман’ (< тур. cep), xhezve ‘джезве’ (< тур. cezve) и др.
Поскольку через турецкий язык в албанский проникали слова арабского и персидского происхождения, многие исследователи предпочитают использовать термин ориентализмы (см.: Десниц-кая 1987: 269), хотя, строго говоря, в албанском они должны считаться турцизмами (или, шире — тюркизмами). Правда, некоторые лингвисты считают более корректным определение ориен-тализмы, подчеркивая, что эта лексика проникала не только в речь простого городского и сельского населения, но, например, в религии использовался арабский язык Корана Кроме того, существовала прослойка образованных людей, благодаря которым в албанский язык проникали элементы персидской культуры, наряду с персидскими заимствованиями21. Поэтому в поэзии бейте-джи, например, следует отличать слой народной, фольклорной традиции от испытавшего непосредственное персидское влияние высокохудожественного стиля (Lloshi 2001: 116). Со времен бейтеджи и городской народной песни в албанском языке сохранился особый слой поэтических ‘ориентализмов’: sevda ‘любовь, страсть’ (< тур.) при исконном алб. dashuri id., ashik ‘возлюбленный’ (< тур. a§ik) при алб. dashnor ‘любовник’, nur ‘грациозность, привлекательность’ (< тур. nur ‘свет, сияние’), asllan ‘лев’ (< тур. aslan ‘лев; смелый, отважный’) при алб. luan ‘лев’), selvi ‘кипарис’ (< тур. servi, selvi) при алб. qiparis id. и др.
Дж. Лоши подкрепляет свое мнение о составе «ориента-лизмов» примером употребления в высоком стиле слова vatan ‘отечество’ в современной речи албанцев (там же), но показа-
21 Сложность разграничения турцизмов (или тюркизмов) от «ориен-тализмов», которые могли бы восходить напрямую к арабскому или иранскому культурному влиянию, в том, что в самой Османской империи сосуществовали «правильные» арабизмы и иранизмы, т. е. соответствующие орфографическим и произносительным нормам языка-источника и просторечные их формы. В тюрокоязычной среде первые («правильные») заимствования из соседних языков также обязаны своим появлением книжной культуре, как и в албаноязычной среде.
тельно, что и тур. уа1аи относится к поэтическому (или высокому) стилю. Более того, некоторые имена собственные также имеют подобного рода стилистическую окраску. Например, такие имена как Садедин (Баёеёш) даются детям в образованных семьях, придерживающихся восточной культуры. Эту особенность албанской ономастики подчеркивает известный албанский писатель Исмаиль Кадаре, называя героев своих произведений КипЬап или МиЬаёег (там же).
Турцизмы в албанском языке часто имеют свои фонетические особенности. Большинство из них сохраняют сингармонизм, ср.: ЪеИ ‘открыто, ясно’ (< тур. ЬеН ‘да, так’), каЪыИ ‘принятие, СМИрение’ (< тур. каЬи1 ‘принятие, согласие’), егЪег (< тур. егЪег ‘наизусть’, ‘зубрёжка’) и др.
За последние десятилетия произошли существенные изменения в составе и характере функционирования турцизмов в албанском языке. В течение многих лет религия находилась под запретом, поэтому, вполне естественно определенный слой лексики, связанный с реалиями ислама, вышел из употребления. После 1990 г. обнаружился некоторый всплеск интереса к религиозной литературе. Однако новое поколение стало менять коннотацию старых терминов, порой используя их не совсем корректно.
Большинство турцизмов сохраняют свою эмоциональную и стилистическую окраску, они употребляются, главным образом, в художественной литературе для портретных характеристик, создания «духа времени» и, как правило, для придания повествованию юмористического или сатирического колорита. Соответственно, сформировался ряд стилистически маркированных синонимов: kasaЪa ‘поселение’, ‘место’ (< тур.) - qytet ‘город’, /ыкага ‘бедняк’ (< тур. /ыкага ‘бедный’) - [ уаг/ёг ‘бедный’, тёНаИё ‘квартал, район (города)’ (< тур. таНаНе) - 1а^е [й., ойё ‘комната’ (< тур. оёа) - йНотё [й., ъаЪаН ‘утро’ (< тур.) - тёп^еъ [й., акъНат ‘вечер’ (< тур. ак§аш) - тЪгет/е [й., ъа/[ ‘просто’ (< тур. ъа/[ ‘чистый, без примеси’) - Л]еъЫ [й., ъакъ[ ‘ваза’ (< тур. ъакъг ‘цветочный горшок’) - уаго [й., ъагНоъН ‘пьяница’ (< тур. ъагНо§ ‘пьяный’) - р[]апес [й., ъегт ‘серебро’ (< тур. ъггта ‘серебряная или золотая нить’) - аг^епй [й, ад[к ‘окрытый’ (< тур.) - Нарыг [й., Ъа]а^[ ‘достаточно’ (< тур. Ьауа§1 ‘простой, обыкновенный’) - т]а/ [й. и др.
Некоторые заимствования представлены в албанском языке в составе идиоматических выражений, вне которых они не употребляются или употребляются в другом значении: Ъё] йегтап ‘найти решение, выход из затруднительного положения’ (< тур. йегтап ‘сила’, ‘лекарство’) при алб йегтап ‘лекарство’, ы Ъё Нelaq ‘опозориться’ (< тур. НеШк ‘гибель, смерть’), s’ЪёНet каЪы11 ‘не примириться’ (< тур. каЪы1 ‘согласие’) при алб. каЪы11 ‘согласие’, ъ’кат gajle ‘ничего, ничего особенного’ (< тур. ga[le ‘забота, беспокойство’) при алб. gajle ‘забота, беспокойство’, ъ’кат qeйeг ‘хоть бы что, не надо беспокоиться’ (< тур. кейег ‘горе, печаль’) при алб. qeйeг ‘вред, ущерб’, ‘тревога; забота’, тё гыг[ qeйeг[ ‘меня одолели неприятности’ (< тур.) и др.
Ряд заимствований отмечается только в отдельных говорах средней и юго-восточной Албании или в просторечии и не входит в стандартный лексикон. Особую группу представляют ориента-лизмы, широко распространенные в фольклоре, прежде всего песни лирического содержания (см.: Десницкая 1987)22.
Начиная с 60 годов прошлого века ориентализмы постоянно привлекают внимание исследователей албанского языка. Т. Диз-дари опубликовал целую серию статей о турецких заимствованиях в албанских филологических журналах (Оийап 19601966). В 2005 г. вышел в свет его «Словарь ориентализмов в албанском языке», переизданный уже в следующем году (Оийап 2006). «Словарь...» включает около 4500 слов, из них, по авторским подсчетам, 1460 слов арабского происхождения, 505
— персидского и 1732 — турецкого. В словарной статье отмечена диалектная лексика, указаны немецкие, итальянские (иногда французские и испанские), румынские, и славянские эквиваленты. Заимствованное слово приводится в нормативной турецкой орфографии и в транслитерации (арабизмы и иранизмы). Кроме того, словарные статьи сопровождаются фразеологическими выражениями и сведениями о топонимике и ономастике турецкого происхождения. На сегодняшний день это самый полный свод «ориентализмов» в албанском языке.
В 1975 г. появился первый том обобщающего исследования Н. Борецкого, в котором рассматриваются вопросы фонетической и морфологической адаптации албанских турцизмов. В сле-
22 Также см. статью А. В. Жугры в настоящем изд.
дующем году автором был опубликован и второй лексический том с последовательным укзанием турецких этимонов, которые также приводятся в нормативной орфографии. Словарь турциз-мов Борецкого, помимо литературных форм, включает также данные по диалектам Дреницы, Прешево, Задримы, Дибры и Чамерии (Boretzky 1975-1976).
В 2006 г. опубликован словарь Л. Латифи «О турецких заимствованиях в албанском языке в сравнении с другими балканскими языками» (Latifi 2006). Автор отмечает заслуги в этой области Т. Диздари, Н. Борецкого, Э. Чабея, А. Косталари, И. Кастрати, Ф. Миклошича, М. Самары и др. В качестве своей задачи Латифи называет выявление корпуса турцизмов в современном албанском языке и установление их турецких эквивалентов, а также точное разграничение иранизмов и арабизмов от собственно турецких заимствований. Латифи разграничивает турцизмы, как слова, имеющие турецкую этимологию, и ориентализмы, т. е. арабизмы и иранизмы, которые, по ее мнению, все же проникли в албанский язык посредством турецкого (там же: 8); более того, она предлагает считать их «ориентализмами, заимствованными из турецкого» (там же: 14).
Латифи насчитывает в своем «Словаре» 1350 турцизмов, без учета деривативов от турецких основ, а также слов с турецкими словообразовательными показателями. В этом случае, по авторской оценке, их число увеличилось бы до 1800. Кроме того, на долю заимствований персидского происхождения приходится 265 слов, а 471 слово восходит к арабскому языку23.
Излагая задачи и цели своего исследования, Латифи приводит изречение М. Рейнковского: «Турецкий язык - не балканский, но надбалканский. Он не формирует языковую связь, но как бы то ни было усиливает её» (там же). Для общебалканского корпуса турцизмов Латифи насчитывает 846 словоформ24, большая часть которых по-прежнему входит в активный словарный запас языков полуострова, а 160 слов турецкого происхождения, по ее подсчетам, встречаются во всех балканских языках (сербском, албанском, болгарском, румынском, греческом).
23 Эти подсчеты остаются условными, поскольку в турецком часть арабизмов опосредована иранским языком и наоборот.
24 В том числе 317 арабизмов, 189 иранизмов и 340 собственно тур-
цизмов.
48
И было бы целесообразно проследить степень фонетической и грамматической адаптации тюркизмов, их семантические отличия и особенности функционирования в балканских языках в целом25.
Литература
Гирфанова А. Х. Тюркские этносы раннего средневековья в ЮгоВосточной Европе (к проблеме тюркских «заимствований) // Studia Linguistica et Balcanica. Памяти А.В. Десницкой (1912-1992) / Отв. ред. Н. Н. Казанский. «Наука». СПб., 2001. С. 256-265.
Гирфанова А. Х., Сухачев Н. Л. О проекте словаря «Тюркизмы в языках Юго-Восточной Европы (опыт сводного описания историко-лексикологических и этимологических данных)» // Revue des etudes Sud-Est Europeennes (Bucarest). 2007. T. 45. N 1-4. С. 461-490 (а). Гирфанова А. Х., Сухачев Н. Л. Балкано-тюркские изоглоссы, изопрагмы и изодоксы (Музыкальные инструменты и термины) // Восток и Запад в балканской картине мира. Памяти В. Н. Топорова / Ред. колл. Т. Н. Свешникова, И. А. Седакова, Т. В. Цивьян. М., 2007. С. 182189 (б).
Десницкая А. В. Албанский язык и его диалекты. Л., 1968.
Десницкая А. В. Албанская литература и албанский язык . Л., 1987.
Ascoli G. Kritische Studien zur Sprachwissenschaft. Weimar, 1878.
Babinger F. Die Grundung von Elbasan. Berlin 1931.
Bidollari Q. Tradita dhe risi ne fondin e emrave te shqiptareve (antropo-nimikoni shqiptar) // Studime filologjike. 2001. N 1-2. F. 53-66.
Bopp F. Uber das Albanesische in seinen verwandtschaftlichen Beziehungen // Abhandlungen der kon. Akad. der Wiss. zu Berlin. Aus dem jahre 1854. Berlin, 1855. S. 459-549.
Boretzky N. Der Turkische Einfluss auf das albanische. Wiesbaden. 1975. Teil 1. Phonologie und Morphologie der albanischen Turzismen; 1976. Teil 2. Worterbuch der albanischen Turzismen (= Albanische Forschun-gen / Begr. und unter Mitwirkung von P. Bartl und M. Camaj hersg. von G. Stadtmuller. Bd. 11-12).
Buharaja V. Rreth mbishkrimevet te forteses se Elbasanit // Studime historike. 1967. N 1. F. 85-103.
Dizdari T. N. Huazime orientalizmash ш shqipet // Buletin i Universitetit shtetёror tё Tirams. Ser. shkencat shoqerore. 1960. 1. P. 181-200; Buletin per shkencat shoqerom. 1960. 3. S. 239-263; 1961. 1. S. 181-200; 4. S. 160177; 1962. 1. S. 161-180; Studime filologjike. 1964. 2. S. 95-119; 3. S. 7589; 1965. 1. S. 47-77; 3. S. 85-100; 1966. 1. S. 121-137.
25 Эта задача намечена в нашей совместной статье с Н. Л. Сухачевым, см. ниже в наст. изд. (также ср.: Гирфанова, Сухачев 2007а; 2007б).
Dizdari T. N. Fjalor i orientalizmave ^ gjuhёn shqipe. Botimii dytё (rreth 4500 fjale me prejardhje nga gjuhёt turke, arabe dhe perse). TiraM, 2006.
Elsie R. Hydronomica Albanica (A Survey of River Names in Albania) // Zeitschrift fur Balkanologie. 1994. Jg. 30. H. 1. P. 1-46.
KrajniA. Hyrja e turqizmave ш shqipen dhe pёrpjekjet pёr zёvendёsimin e tyre // Studime filologjike. 1965. N 1.
Lafe E., Cikuli N. Fjalor i emrave gjeograf^ tё Republikёs sё Shqipёrisё. Tiranё, 2002.
Lambertz M. Lehrgang des Albanischen. Berlin, 1954-1959. Teil 1-3
Latifi L. Mbi huazimet turke nё gjuhёn shqipe krahasuar me gjuhёt e tjera tё Ballkanit. Tiranё, 2006.
Leotti A. Dizionario albanese-italiano. Roma, 1937.
Leteux C. Les turcismes dans les noms de professionnels de l’albanais // Cahiers balcaniques. 1981. N 2.
Lloshi Xh. Stilistika e gjuhёs shqipe dhe pragmatika. Sht. Botuese e Librit Universitar. Botimi i dytё. TiraM, 2001.
Mann S. E. ffistorical Albanian-English Dictionary. London; New-York; Toronto, 1948.
Meyer G. Etymologisches Worterbuch der albanesischen Sprache. StraBburg, 1891.
Miklosich F. Albanische Forschungen. Wien, 1870. Bd 1. Die slavischen Elemente im Albanischen; 1871. Bd 2. Die romanischen Elemente im Albanischen (Denkschriften der kais. Akad. der Wissenschaften in Wien. Phil.-hist. Klasse. Jg. 19-20).
Miklosich F. Die turkischen Elemente in den sudost- und osteuropaischen Sprachen. Wien, 1884-1885. Bd 1-2; 1888-1890. Nachtrag 1-2 (Denkschriften der kais. Akad. der Wissenschaften in Wien. Phil.-hist. Klasse. Jg. 34, 35, 38, 40).
Per pastertine e gjuhёs shqipe. Fjalor Tira^, 1998.
Samara M. Zhvillime leksiko-semantike tё turquizmave ^ gjuhёn shqipe // Studime filologjike. 1995. N 1-4. F. 61-67.
Schleicher A. Die Sprachen Europas in systematischer Ubersicht // Linguistische Untersuchungen. Bd. II.Bonn, 1850.
Schutz I. Gjurmё gjuhёsh turke mesjetare ^ shqipёn e sotme // Seminari ndёrkombёtar pёr gjuhёn, letersinё dhe kulturёn shqiptare.Prishtinё, 1986.
Shkurtaj Gj. Onomastikё dhe etnolinguistikё. Sht. Botuese e Librit Universitar. Tira^, 2001.
Shutёriqi Dh. S. Edhe nji here mbi disa ^shtje tё Arbёrit // Buletin i Universitetit Shtetёror tё Tira^s. Ser. Shkencat Shoqёrore. 1958. N 3.
Thomai J. Leksikologija e gjuhёs shqipe. Botimet Toena. Tira^, 2006.
