CC BY
161
Соколовский Александр Якубович
канд. филол. наук, профессор кафедры Тихоокеанской Азии Восточного института -Школы региональных и международных исследований Дальневосточного федерального университета Электронная почта: уаИ5Ъапйа@таИ. ги
УДК 009(1-925. 8/. 9)+009(1-925. 6)
Исследования вопросов Южной и Юго-Восточной Азии на страницах журнала «Известия Восточного института» (1994-2014)
Ключевые слова: Южная и Юго-Восточная Азия, Вьетнам, Индия, Непал, Индонезия, Таиланд, Бруней, Сингапур, вьетнамский фольклор, вьетнамский язык, тайский национальный женский костюм, язык хинди, Индийский английский, индийская культурная традиция, индийские нага
Статья посвящена обзору научных материалов по актуальным проблемам Южной и Юго-Восточной Азии (Ю и ЮВА), опубликованных на страницах журнала «Известия Восточного института» за двадцать лет, прошедших с момента его восстановления. Следуя традициям, журнал отражал проблемы истории, культуры, экономики, философии таких стран Дальнего Востока как Китай, Корея и Япония, но также активно публиковал на своих страницах научные статьи, связанные с такими странами Ю и ЮВА, как Вьетнам, Индия, Индонезия, Таиланд, Бруней, Сингапур и др. Эти страны и их языки стали изучаться в стенах воссозданного Восточного института именно с 90-х годов. Из общего объема статей по проблемам Ю и ЮВА, опубликованных в «Известиях» за 20 лет, большее число составляют статьи по вьетнамской тематике: Вьетнам и вьетнамский язык изучается в университете с 1979 г, то есть уже более 30 лет. Тогда как Индия и ее языки - 22 года, Таиланд и тайский язык - 16 лет, а Индонезия и индонезийский язык только 9 лет.
Журнал «Известия Восточного института» (далее «Известия») вновь стал выходить с 1994 года, то есть с момента воссоздания Восточного института. Следуя своим давним традициям, он старался, с одной стороны, как можно полнее отражать проблемы истории, культуры, экономики, философии таких стран Дальнего Востока, как Китай, Корея и Япония, а, с другой стороны, активно публиковать на своих страницах научные статьи по совершенно новой тематике, связанной с такими странам Южной и Юго-Восточной Азии, как Вьетнам, Индия, Индонезия, Таиланд, Бруней, Сингапур и др. Эти страны и их языки стали изучаться в стенах воссозданного Восточного института именно с этого времени. В октябре 1994 года здесь была образована кафедра филологии стран Южной и Юго-Восточной Азии, которая позднее переросла в факультет изучения стран Южной и Юго-Восточной
Азии с двумя кафедрами: кафедрой филологии ЮВА (языки и литература Вьетнама, Таиланда, Индонезии) и кафедрой индологии (языки хинди, бенгали, урду и санскрит).
Во втором номере воссозданных «Известий» была опубликована статья [16] автора этих строк, посвящённая перспективам новой кафедры, в которой отмечается, что необходимость её создания «определяется той ролью, которую играет российский Дальний Восток и, в частности, Приморский край в реализации стратегии долговременных интересов России в Азиатско-Тихоокеанском регионе» [16, с. 11]. Автор статьи считает, что включение в сферу учебных и научных интересов новой кафедры изучения стран Южной и Юго-Восточной Азии «позволит изучать сравнительную характеристику их культур... Кроме учебной работы, кафедра также может вести интересные исследования в области изучения языковой ситуации и языковой политики стран данного региона, а также установления генетического родства и связей некоторых аустронезийских языков, представленных на территории Вьетнама, Таиланда и Индии» [16, с. 16].
Кафедра год от года расширялась за счёт изучения всё новых языков - урду и индонезийского, что объективно привело к образованию Факультета изучения стран Южной и Юго-Восточной Азии, созданного по решению Учёного совета Восточного института в феврале 2005 года. В статье декана факультета, опубликованной в «Известиях» в 2007 году [20], автор подробно останавливается на необходимости подготовки высококвалифицированных специалистов по странам Южной и Юго-Восточной Азии, показывает состояние с изучением стран этого региона и их языков. «Южная и Юго-Восточная Азия, представленные на одноимённом факультете Восточного института ДВГУ Индией, Вьетнамом, Таиландом, Индонезией и их языками как объектом изучения, отражает объективную картину современных геополитических и геокультурных реалий, а также процесс интегрирования России в Азиатско-Тихоокеанский политико-экономический регион. Хотя факультет в своей основе является компактным, прежде всего лингвистическим, однако в научном плане здесь также изучаются вопросы культурного и общественно-политического единства этого региона, народы которого, несмотря на видимое разнообразие языков и религий, являют собой особую цивилизационную общность» [20]. Эти же вопросы обсуждаются в другой статье автора, опубликованной ранее в 1999 году в «Известиях» [19]. Из общего объёма статей по проблемам Южной и Юго-Восточной Азии, опубликованных в «Известиях» за 20 лет, большее число составляют статьи по вьетнамской тематике (язык, литература, мифология, фольклор и культура). Это и неудивительно. Начало дальневосточному вьетнамоведению положила первая поездка в 1979 году на стажировку во Вьетнам в Ханойский университет двух молодых в ту пору преподавателей-китаистов (включая вашего покорного слугу). К изучению Индии и языка хинди мы приступили в 1993 году, Таиланда и тайского языка - в 1999 году, а Индонезии и индонезийского языка - в 2006 году.
В статье Н. Г. Завгородней «к вопросу об истории возникновения и формирования жанра вьетнамской обрядовой поэзии», опубликованной в шестом номере «Известий» [5] автор поднимает вопрос о возникновении и формировании жанра вьетнамской обрядовой поэзии. В статье предпринимается попытка проследить истоки возникнове-
ния и развитие древней вьетнамской обрядовой поэзии в связи с традиционными верованиями и культами древних вьетнамцев.
Отмечая тот факт, что обрядовая поэзия была отражением социально-политической, историко-культурной и духовной жизни вьетнамцев на разных этапах развития, автор делает вывод о том, что древняя вьетнамская обрядовая поэзия была важнейшим элементом вьетнамской культуры. Возникновение обрядовой поэзии относится к периоду доклассового общества во Вьетнаме. Она всегда выполняла целый ряд важнейших для этноса функций. «На более ранних этапах развития она была призвана магическими актами воздействовать на силы природы, на силы окружающего мира с целью обеспечения процветания человеческого общества, получения богатого урожая, «приплода скота и т. д. » [5, с. 168]. В народном быту вьетнамцев обрядовая поэзия, как и сам обряд, по мнению автора статьи, «была одной из форм регулирования поведения личности в общине, выполняя регламентирующую и конформирующую роль» [5, с. 168].
В статье А. В. Роговцевой «Культура риса в мифологии Вьетнама», опубликованной в № 14 «Известий» [14] за 2007 год рассказывается о культуре риса, которая преобладает над другими сельскохозяйственными культурами в регионе, являлась основой, на которой формировалась региональная общность народов Юго-Восточной Азии. Автор также рассматривает вопрос о том, какое место поклонение рису занимает в культе плодородия и сельскохозяйственных традициях вьетнамского народа.
В статье Е. В. Сучковой «Вьетнамские женщины через призму истории», опубликованной в № 15 «Известий» [22] за 2008 год отмечается, что вопреки конфуцианским канонам, согласно которым слабой половине человечества приличествует быть: «доброй, пассивной, тихой», во Вьетнаме на протяжении многих веков представительница прекрасного пола вынуждена была скрывать свои естественные черты «в ущерб себе и обществу». Исторические факты, однако, говорят о другом типе вьетнамской хранительницы домашнего очага: активной, смелой, умеющей постоять не только за себя, но и за свою семью и за Родину. Так, начиная с древней истории, дух борьбы за независимость воплощается в образе двух женщин - сестёр Чынг (ок. 12 г. н. э. - 43 г. н. э.). Они известны во Вьетнаме как первые героини, возглавившие восстание против китайских наместников, и пожертвовавших своими жизнями ради свободы.
В современном Вьетнаме, как и в других странах мира, женщина всё чаще «уходит из семьи в люди». Но при этом многие вьетнамки считают, что быть истинной женщиной - не значит отказываться от своей женской роли. Более того, женщина, которая активно развивается и самореализовывается, преодолевая трудности и «совершая подвиги», в современной жизни может гораздо больше дать семье и обществу.
В «Известиях» регулярно печатались также материалы по вьетнамской лингвистике. Так, в статье А. Я. Соколовского «О различных типах фонологических единиц изолирующих языков Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии», опубликованной в № 2 за 1995 год [17], обсуждаются вопросы специфики основных фонологических единиц изолирующих языков ЮВА, к которым относится вьетнамский язык. По мнению автора, использование трёх видов возможной сегмента-
ции текста - морфологического, морфонологического и собственно фонологического - позволяет объективно выделить в этих языках более широкий, нежели в индоевропейских языках, набор сегментных фонологических единиц, а именно: силлабем, финалей, инициалей, медиалей, централей и терминалей. Причём только последние четыре единицы, по мнению исследователя, коррелируют с фонемами [17, с. 97]. К этой статье примыкает по тематике и другая статья того же автора, опубликованная в 1999 году в № 4 «Известий» [18]. В ней автор, внимательно изучив мнение А. А. Драгунова и его предшественников - Л. В. Щербы и Е. Д. Поливанова относительно так называемой слогофонемной теории китайского языка, приходит к выводу, что все эти авторы ни в коей мере не отрицали наличие фонемы ни в китайском, ни в других изолирующих языках. Суть их теории заключалась в том, что они отводили смыслоразличительную роль звуко-фонемам, а смысловыразительную функцию тонированным слогам, то есть слогоморфемам. В индоевропейских языках обе эти функции могут выполняться одной единицей - фонемой [18, с. 123].
Серия опубликованных в «Известиях» статей была посвящена грамматическому строю вьетнамского языка. Так, статья Д. Д. Мишу-ковой, опубликованная в № 13 за 2006 год, была посвящена вьетнамскому словообразованию [9]. Автор выделяет 6 основных способов словообразования во вьетнамском языке: словосложение, аффиксация, редупликация, конверсия, делексикализация словосочетаний и компрессия словосочетаний и тщательно анализирует каждый способ, богато иллюстрируя языковым материалом. В заключении статьи отмечается, что доминирующими способами словообразования во вьетнамском языке являются только два - словосложение и аффиксация.
Несколько статей, опубликованных в разные годы в «Известиях», было посвящено классификаторам (счётным словам). В совместной статье Д. Д. Мишуковой и А. Я. Соколовского, напечатанной в № 7 за 2003 год даётся сравнительная характеристика классификаторов во вьетнамском, китайском и тайском языках [12].
Проведённый анализ фактического материала изолирующих языков позволил авторам сделать некоторые предварительные выводы о том, что «классификаторы вьетнамского, китайского и тайского языков обладают следующими общими признаками: произошли от существительных, либо являются одной из подгрупп имени существительного, имеют лексическое значение - являются субстантиваторами числительных, т. е. выполняют синтаксическую функцию - выполняют также заместительную функцию» [12, с. 99]. Сравнивая классификаторы во вьетнамском, китайском и тайском языках, авторы также обнаружили ряд существенных различий в употреблении классификаторов в каждом из названных языков. В тайском языке, например, классификаторы - более широкое понятие, чем во вьетнамском, в то же время внутри категории классификаторов выделяется подгруппа счётных слов, которая, собственно, и соответствует категории классификаторов во вьетнамском языке. В китайском языке помимо именных классификаторов выделяют глагольные, что не характерно для вьетнамского и тайского языков. В китайском языке имеется универсальный классификатор /гэ/, в то же время ни во вьетнамском, ни
в тайском языке нет ни одного классификатора, который можно было бы с уверенностью назвать универсальным [12, с. 99].
В статье Д. Д. Мишуковой «О происхождении, вариативности и особенностях употребления классификаторов вьетнамского языка в разных функциональных стилях», опубликованной в № 9 за 2005 год, делается попытка сопоставить и проанализировать данные исследований разных авторов и результаты собственных исследований для того, чтобы объяснить некоторые причины появления классификаторов в языке и проследить их эволюцию, положение и роль в современном вьетнамском языке. Наряду с этим автор особое внимание уделил проблеме употребления классификаторов в разных функциональных стилях вьетнамского языка.
В другой своей статье [10] Д. Д. Мишукова подробно рассматривает проблему вьетнамских классификаторов и степень их изученности. Проблема классификаторов во вьетнамском языке затрагивалась как вьетнамскими лингвистами, так и отечественными. Но в целом она остаётся недостаточно изученной, а существующая неточность в терминологии создаёт ряд трудностей при исследовании данного вопроса, считает автор [10].
В № 13 за 2006 год в разделе «Этнология» была опубликована статья Д. Д. Мишуковой, посвящённая современному тайскому платью [11]. Историю появления современного тайского национального женского костюма автор связывает с активной культурной и просветительской деятельностью её Величества королевы Сирикит. Автор насчитывает в современном Таиланде восемь основных стилей женских традиционных костюмов из тайского шёлка: Рыантон, Амарин, Читлада, Чакри, Боромпхиман, Дусит, Сивалай и Чакапхат [11, с. 151]. Автор описывает повседневные и нарядные платья. Объединяет все модели тайского платья, по мнению автора, их простой покрой.
В «Известиях» в разные годы была опубликована также серия статей по индийской тематике.
В статье О. Д. Мальцевой «Методика преподавания языка хинди для российских студентов и школьников (на примере Дальневосточного государственного университета и Гимназии № 2 г. Владивостока)» [8], напечатанной в № 15 за 2008 год, автор рассматривает вопросы методики эффективного преподавания языка хинди в университете и в Гимназии № 2, где изучается язык хинди. Автор настаивает на аспектном преподавании языка. При этом преподавание хинди ведётся строго по программе общего курса языка хинди как основного восточного, которая составлена с учётом специфики каждого курса обучения (с 1-го по 5-й). Согласно заявленной квалификации, процесс обучения языку хинди делится на два этапа - начальный (1-2 курсы) и продвинутый (3, 4, и 5 курсы).
Курс языка хинди в гимназии № 2 рассчитан на 5 лет обучения (с 5-го по 9-й классы), с обязательным итоговым экзаменом за курс основной школы. Программа составлена в соответствии с основами обучения иностранному языку и имеет чётко выраженную страноведческую и лингвистическую направленность. Весть курс обучения хинди делится на 3 этапа:
♦ Начальный - с 5-го по 7-й классы (408 часов).
♦ Средний - 8-9-й классы (204 часа).
♦ Завершающий (профилирующий) - 10-11-й классы (136 часов).
В заключение автор отмечает, что в связи с переходом в РФ университетской пятилетней системы на двухступенчатую систему высшего образования требуется соответствующая корректировка планов и программ преподавания языка хинди с учётом сохранения всех основных государственных стандартов.
В статье И. В. Нагибы «Индийский английский: история, статус, особенности» [13] рассматривается история английского языка в Индии, три этапа его распространения, начиная с 31 декабря 1600 года, когда королева Англии Елизавета I издала указ о предоставлении монополии на торговлю с Индией лондонским купцам, и заканчивая периодом обретения Индией независимости в 1947 году. Автор подчёркивает, что в целом Индийский английский (ИА) является совокупностью многих языковых разновидностей и несмотря на это он сегодня представляет третье, а по некоторым индийским данным второе по величине англоговорящее государство в мире после Великобритании и США [13]. В статье констатируется, что английский язык в Индии отличается от других вариантов. Это - отличие, а точнее «отклонения от стандартной нормы литературного английского языка на всех уровнях - от фонетического до дискурсивного» [13, с. 154]. И вместе с тем ИА имеет статус официального языка, согласно Конституции Индии и закону об официальных языках от 1967 г., и широко используется в различных сферах деятельности общества, являясь языком парламента, судопроизводства, СМИ, науки, бизнеса, образования и основным языком межэтнического общения.
В статье И. К. Авиловой и Е. А. Лупаревой [4] рассматриваются некоторые аспекты идеала женской красоты, сложившегося в индийской культурной традиции, начиная от его генезиса и до сегодняшнего дня.
Авторы статьи, опираясь на произведения культуры и традиции, выделяют как физические, так и духовные аспекты, присущие идеалу женской красоты в индийской культурной традиции, а также роль и положение женщины в индийском обществе. Кроме этого авторы приводят некоторые методы и средства, к которым прибегали и продолжают прибегать индийские женщины, желающие достичь идеала женской красоты. В конце статьи делается вывод о том, что настоящей индийской красавице присуще наличие не только «тонкой талии, широких бёдер, красных губ, чёрных глаз, глубокого пупка и высокой груди», но также роль любящей жены и матери, мягкой, благородной, терпеливой, с нежной душой и сильным сердцем.
В статье И. А. Авиловой «Нормы обычного права в промысловой деятельности нага», опубликованной в № 4 за 1999 год, выявлены и раскрыты основные проблемы жизнедеятельности индийских нага. В ней чётко сформулированы выводы и представлен фактический материал по поводу отношений промысловых угодий в сфере раздела добычи. Автор достаточно подробно исследует самые древние традиции как охоты, так и раздела добычи. В этом вопросе существуют чёткие и определённые правила, которых строго придерживаются все племена нага.
Автор делает вывод: «сложившиеся в далёком прошлом нормы обычного права, регулирующие промысловую деятельность, продолжают и в наши дни играть важную роль в жизни нага. Это обуслов-
лено сохранением их традиционно сложившегося комплексного натурального типа хозяйства» [1].
В этнологической статье И. К. Авиловой «Традиционное хозяйство индийских нага» [3] описывается материальная жизнь индийских нага. Это бесписьменный народ, проживающий в штатах Нагаленд и Манипур. Большая часть жителей этих провинций (90%) проживает в деревнях. Автор объясняет, откуда появились нага. В середине I тыс. до н. э. они пришли с тибето-бирманцами из Южного и Западного Китая и с XIII века по сей день занимают одни и те же территории. На них не повлияли ни миграции, ни присутствие метрополии, и только после обретения Индией независимости правительство попыталась вовлечь их в капиталистическую экономику, но и это до недавнего времени совсем не повлияло на традиционный уклад нага.
Основой хозяйства у нага стало подсечно-огневое земледелие, или «джхум», которое было связано с особенностями рельефа.
Джхум определяет и характер поселений нага: небольшие, удалённые друг от друга деревни.
«Сейчас, - отмечает автор, - правительство помогает в переходе отдельным семьям на орошаемое земледелие. Но джхум не уходит из жизни жителей Нагаленд. Здесь чаще всего выращивают рис, просо, маис, бобовые, таро, чечевицу. На орошаемых полях выращивают рис» [3, с. 70].
Ещё одна статья И. К. Авиловой [2] была опубликована в № 3 «Известий» за 1996 г. В ней автором была поставлена задача детально рассмотреть приметы, предписания и запреты, связанные с промысловой деятельностью индийских нага. Индийские нага издавна являются ручными земледельцами, в комплексном хозяйстве которых добывающие промыслы остаются вспомогательным занятием, но они выступают важным балансирующим средством традиционной экономики, а у некоторых племён играют первостепенную роль наряду с земледелием. В статье особое внимание уделяется изучению особенностей промыслов индийских нага, таких, как охотничий и рыболовный, а также ставится задача раскрыть тайны промыслового культа - почитания животных. Нага верят, что животное тем или иным способом может воздействовать на человека. В статье также рассматривается значение вещих снов у индийских нага, которые по своему смысловому содержанию делятся на две группы: сны, символизирующие удачу на промысле, и сны, символизирующие неудачу или даже гибель на промысле. Вера в вещие сны у нага представляет собой сложное переплетение анимистических представлений о душе человека и животных с предохранительной магией. В статье говорится, что для предсказания характера охотничьих экспедиций у нага сформировалось несколько способов ворожбы, которые условно можно разделить на две группы: а) предсказание успехов экспедиций в целом для всего года; б) предсказание успеха перед выходом на промысел. На основе проведённого исследования автор полагает, что охотничьи культы нага в разной степени распространены у всех племён, а рыболовче-ские - только среди тех, в экономике которых рыболовный промысел играл порой более важную роль, чем охота. В настоящее время все нага продолжают придерживаться своих традиционных примет, предписаний, запретов и т. п., связанных с промысловой деятельностью, почти в неизменной форме. В первую очередь, это обусловлено
сохранением и функционированием всего комплекса присваивающих отраслей хозяйства в их традиционно сложившейся форме в рамках сохраняющегося типа экономики.
В статье И. Н. Золотухина «Киасу как обратная сторона «сингапурского чуда»» [6] говорится о Сингапуре, стране, которой после обретения независимости за короткое время удалось стать финансовым центром и важнейшим транспортно-информационным хабом всего мира и пульсом, определяющим ритмы деловой активности АТР.
Особая заслуга в достижении такого успеха, по мнению автора, принадлежит первому премьер-министру страны Ли Куан Ю, чьи опыт и знания заложили прочный фундамент современного сингапурского общества. Введение жёстких законов, ожесточённая демографическая политика - всё это принесло, казалось бы положительные результаты. Но такой успех страны, считает автор, не может быть без издержек и недостатков. Это связано с появившейся проблемой общества потребления, в котором высокий уровень дохода и стремление к благоустроенности вытесняют духовные ценности: любовь, дружбу, чувство прекрасного.
«Насколько материализм и прагматизм стали доминирующими шаблонами сингапурской идентичности?» - задаёт вопрос автор статьи. Ответ на этот вопрос, по его мнению, кроется в феномене «киасу» (с южно-китайского «страх потери»), который можно назвать обратной стороной «сингапурского чуда», когда желание достижения социального и материального успеха любой ценой становятся смыслом жизни, а сострадание, забота, помощь ближнему уходят на второй план.
Киасу - это следствие сингапурской меритократии, результат инсталляции паттернов «успешного индивида», породивших амбициозных, но немилосердных граждан. К такому выводу приходит автор статьи [6].
Другая статья И. Н. Золотухина «Некоторые аспекты жизни русских в Таиланде (на примере Паттайи)» [7], опубликованная в № 1 за 2012 г., посвящена возможностям и условиям пребывания русских в «Стране улыбок». Тёплый климат, развитая, по меркам Юго-Восточной Азии, инфраструктура, а самое главное - проводимая Бангкоком политика поощрения въездного туризма - всё это манит иностранцев, и русских в частности.
Таиланд привлекает не только туристов, но и тех, кто готов уехать сюда на ПМЖ. Поэтому «Страна улыбок», предоставляет неплохие условия для желающих приобрести недвижимость. Существуют, правда, некоторые ограничения в данной сфере для иностранцев, но, не смотря на это, спрос превышает предложение. Также правительство Таиланда выдаёт пенсионные визы лицам, достигшим пятидесятилетия. Как результат, отмечает автор, Таиланд стал лидером в рейтинге стран, наиболее удобных и комфортных. Эти возможности и привели к большому потоку туристов из России на территорию данной страны.
Индикатором роста числа русских в Таиланде стало появление множества сайтов и форумов, которые несут информационную нагрузку и представляют интерес как для туристов, так и для русской общины. Общее число действующих на сегодняшний день в Паттайе русскоязычных телеканалов достигло пяти. А несколько лет назад в
Паттайе появилось и русскоязычное радио в диапазоне БЫ. Таким образом, российские СМИ в Паттайе растут с ростом туризма и числом русскоязычных жителей города.
Ещё одно следствие роста численности русскоязычного населения страны приводит автор статьи. Это решение правительства Таиланда обучать своих подданных русскому языку. Существуют частные платные курсы русского языка для тайцев. Бесплатные курсы русского языка в Паттайе организованы для всех желающих с 2011 г. настоятелем местного православного храма.
В статье приводится любопытный факт. В Таиланде работает фонд Русской православной церкви, который возглавляет первый тайский православный священник, выпускник Санкт-Петербургской духовной семинарии отец Даниил. Именно на базе церкви здесь сформирована православная община, которая оказывает помощь русским туристам, которые из-за незнания законов Таиланда попадают в сложные ситуации.
В целом же, при сохранении тенденции увеличения русскоязычного контингента, Паттайя, по мнению автора, может стать в перспективе самым «русским городом» во всей Юго-Восточной Азии, а русское население - создать многочисленную диаспору. Пока же русская община Таиланда не представлена даже в МСРС.
По мнению автора, необходимыми условиями для этого является укрепление двусторонних связей между Россией и Таиландом и проявление интереса наших соотечественников, находящихся в Таиланде, к изучению тайского языка, культуры и законодательства.
В № 13 «Известий» за 2006 г. содержится информация о международной конференции «Вьетнам в современном мире» [15], которая проходила в Дальневосточном государственном университете 18-19 апреля 2005 г. Ведущие специалисты по Вьетнаму из России и стран АТР (Японии, Кореи, Китая, Вьетнама, Таиланда) проявили большой интерес к этой конференции. Учёные из вьетнамоведческих центров Азиатско-Тихоокеанского региона приняли участие в работе этого научного форума.
В ходе конференции были затронуты следующие проблемы современного Вьетнама:
♦ участие и роль Вьетнама в международных и региональных форумах;
♦ достижения вьетнамской экономики;
♦ перспективы развития российско-вьетнамских отношений;
♦ история и культура страны, вьетнамский язык и литература, вьет-намоведческое образование в России и АТР.
Все материалы международной конференции «Вьетнам в современном мире» были опубликованы в отдельном сборнике.
Организаторами конференции выступили Дальневосточный государственный университет, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Генеральное консульство СРВ во Владивостоке, Центр вьетнамской культуры ДВГУ
Здесь же была опубликована заметка «Российско-вьетнамской дружбе крепнуть», посвящённая 35-летию старейшего общественного объединения - Приморского Общества дружбы с Вьетнамом [21]. В заметке отмечается, что по случаю торжеств во Владивостоке прошли многие значимые мероприятия, в которых приняли участия
не только ветераны Тихоокеанского флота, оказывавшие военную помощь Вьетнаму во времена их борьбы за свою независимость, но и вьетнамские бизнесмены и предприниматели во главе с председателем вьетнамского землячества Нгуен Тиен Зунгом, студенты и преподаватели ДВГУ, представители МИД РФ и генеральный консул СРВ во Владивостоке г-жа Нгуен Тхи Као Хоа.
Открытие выставки «Вьетнамское чудо» и вечерний праздничный вечер российско-вьетнамской дружбы стали самыми знаменательными событиями. На вечере были зачитаны некоторые поздравления, пришедшие в адрес Общества, в том числе из Центрального правления Общества российско-вьетнамской дружбы (г. Москва), из Хайфонского общества вьетнамо-российской дружбы (Вьетнам).
В праздничном гала-концерте прозвучали популярные стихи и песни на русском и вьетнамском языках в исполнении фольклорного ансамбля «Русские узоры» образцовой детской хоровой студии «Камертон» под руководством заслуженного работника культуры РФ Натальи Лифановой, заслуженного артиста РФ Анатолия Калекина, студентов Восточного института ДВГУ.
Интересная публикация в первом номере «Известий» появилась в 2011 г. [23]. Профессор права университета им. Трибхувана (Непал) Канак Бикрам Тапа и преподаватель из этого же университета Вол Бахадур Михия представили Обзор развития правовой системы в Непале. В статье дан обзор развития правовой системы в Непале с 1951 г. по настоящее время, показано состояние правовой системы в соответствии с Временной конституцией Непала. Непальская правовая система с периода Киранта до 1951 г. черпала нормы из всеобщих обычаев, религиозных принципов, заимствованных из дхармашастр, общественной практики и традиций, королевских указов. После 1951 г. непальское законодательство начинает заимствовать западный опыт, преимущественно речь идёт об англо-американской правовой системе. Однако существуют законы, основанные на местных традициях, например, касающиеся семьи, наследования, усыновления, доверенностей (гити), женской собственности, наследования королевской власти. С 1951 г. непальская правовая система существует не сама по себе: она взаимодействует с разнообразными феноменами, такими, как права и свободы человека, равенство, суверенитет и самоуправление, собственность, корпорации, общественное обслуживание, иностранные инвестиции, обмен технологиями, промышленность и т. п. Одних только учёных, правоведов-интеллектуалов, практикующих юристов оказывается недостаточно для развития юриспруденции и социологии права в Непале. Многое сделано для того, чтобы появилось законодательство, соответствующее новым тенденциям общественного развития, которое может помочь устранить нищету, насилие в отношении детей, женщин, в семье, решить проблемы дискриминации, экономического неравенства, отсталости. Определённо, делается вывод в статье, Непал проходит чрезвычайно критическую стадию конституционного процесса, и все общественные классы, группы и каждый человек в отдельности имеют свои приоритеты и желания, которые адресуются новой конституции и воплощаются в ней.
Литература
1. Авилова И. К. Нормы обычного права в промысловой деятельности Нага // Известия Восточного института, 1999. № 4. С. 62-70.
2. Авилова И. К. Приметы, предписания и запреты, связанные с промысловой деятельностью индийских Нага // Известия Восточного института, 1996. № 3. С. 144-149.
3. Авилова И. К. Традиционное хозяйство индийских нага // Известия Восточного института, 1995. № 2. С. 62-75.
4. Авилова И. К., Лупарева Е. А. Идеал женской красоты в Индии (некоторые аспекты проблемы) // Известия Восточного института, 2007. № 14. С. 270-283.
5. Завгородняя Н. Г. К вопросу об истории возникновения и формирования жанра вьетнамской обрядовой поэзии // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. 2001. № 6. С. 162-169.
6. Золотухин И. Н. Киасу как обратная сторона «сингапурского чуда» // Известия Восточного института, 2013. № 1 (21). С. 88-102.
7. Золотухин И. Н. Некоторые аспекты жизни русских в Таиланде (на примере Паттайи) // Известия Восточного института, 2012. № 1 (19). С. 79-89.
8. Мальцева О. Д. Методика преподавания языка хинди для российских студентов и школьников (на примере Дальневосточного государственного университета и гимназии № 2 г. Владивостока) // Известия Восточного института. 2008. № 15. С. 141-150.
9. Мишукова Д. Д. О словообразовании во вьетнамском языке // Известия Восточного института, 2006. № 13. С. 121-135.
10. Мишукова Д. Д. Проблема классификаторов во вьетнамском языке: степень изученности // Известия Восточного института, 2004. № 8. С. 130-146.
11. Мишукова Д. Д. Современное тайское платье // Известия Восточного института, 2006. № 13. С. 151-158.
12. Мишукова Д. Д., СОКОЛОВСКИЙ А. Я. Сравнительная характеристика классификаторов во вьетнамском, китайском и тайском языках // Известия Восточного института, 2003. № 7. С. 91-100.
13. Нагиба И. В. Индийский английский: история, статус, особенности // Известия Восточного института, 2008. № 15. С. 158.
14. Роговцева А. В. Культура риса в мифологии Вьетнама // Известия Восточного института, 2007. № 14. С. 291-293.
15. Соколовский А. Я. Международная конференция «Вьетнам в современном мире» // Известия Восточного института, 2006. № 13. С. 230.
16. Соколовский А. Я. Новая кафедра: настоящее и будущее // Известия Восточного института, 1995. № 2. С. 10-17.
17. Соколовский А. Я. О различных типах фонологических единиц изолирующих языков Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии // Известия Восточного института, 1995. № 2. С. 90-99.
18. Соколовский А. Я. Отрицал ли наличие фонем в китайском языке А. А. Драгунов // Известия Восточного института, 1999. № 4. С. 120-123.
19. Соколовский А. Я. По-индийски «намастэ», по-вьетнамски «тяо», по-тайски «саватди», а по-русски «здравствуйте» (К пятилетию
кафедры филологии стран Южной и Юго-Восточной Азии) // Известия Восточного института, 1999. № 5. С. 139-145.
20. Соколовский А. Я. Подготовка специалистов по Южной и Юго-Восточной Азии в Дальневосточном государственном университете // Известия Восточного института, 2007. № 14. С. 7-36.
21. Соколовский А. Я. Российско-вьетнамской дружбе крепнуть! (К 35-летию Приморского Общества дружбы) // Известия Восточного института, 2006. № 13. С. 228-229.
22. Сучкова Е. В. Вьетнамские женщины через призму истории // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. Владивосток, 2008. № 15. С. 62-66.
23. Тапа К. Б., Михия В. Б. Обзор развития правовой системы в Непале // Известия Восточного института, 2011. № 1. С. 7-17.
