Ф I Л А Л О Г I Я
УДК 821.161.1-94.09+929
А. Ф. Березко
«ИСПОВЕДЬ» Л. Н. ТОЛСТОГО: ТРАДИЦИОННОЕ И НОВАТОРСКОЕ
Введение
Практически каждый из литературных жанров представлен в мировой литературе рядом ключевых произведений, в которых его особенности проступают с максимальной ясностью, четкостью и полнотой. Так, например, яркими образцами романа-эпопеи являются «Война и мир» Л. Н. Толстого и «Тихий Дон» М. А. Шолохова. В жанре литературной исповеди такими классическими произведениями, вызывающими у опытного читателя целый ряд литературных ассоциаций, являются «Исповеди» Августина Блаженного, Ж.-Ж. Руссо и Л. Н. Толстого.
Результаты исследования и их обсуждение
Исповедальное произведение - это человеческий документ, зеркало души автора. Отсюда следует, что между такими текстами и жизнью писателя имеется тесная связь. Поэтому прежде чем заниматься анализом художественного произведения, написанного в жанре литературной исповеди, необходимо выяснить, какие события личной жизни побудили его обратиться к этому жанру.
Появление «Исповеди» Л. Н. Толстого в литературоведении принято связывать с духовным кризисом, который охватил писателя в конце 1870 - начале 1880-х годов после так называемого «арзамасского ужаса». 1 сентября 1869 года Л. Н. Толстому, ехавшему в Пензенскую губернию купить имение, пришлось переночевать в Арзамасе. События, случившиеся в эту ночь, коренным образом изменили жизнь писателя и оказали огромное влияние на его дальнейшее творчество. Сам Л. Н. Толстой в письме к жене Софье Андреевне Берс так описал случившееся с ним: «Было два часа ночи, я устал страшно, хотелось спать, и ничего не болело. Но вдруг на меня нашла тоска, страх, ужас такие, каких я никогда не испытывал. Подробности этого чувства я тебе расскажу впоследствии; но подобного мучительного чувства я никогда не испытывал и никому не дай Бог испытывать» [1, 5-6]. Пережившему страх смерти Л. Н. Толстому открывается новый путь, смысл которого он видел в разрыве с идеологией дворянского класса и переходе на сторону простого трудового народа.
К работе над «Исповедью» автор приступил еще в 1875 году, затем «охладел» к своей задумке и вернулся к ней лишь в 1879 году. Как утверждает Н. Н. Гусев, план работы над книгой менялся несколько раз: если в 1875 году писатель «представлял себе ее содержание только как историю своих религиозных исканий», то в 1879 году «у Толстого явилась мысль описать свою прошлую жизнь, но описать ее таким образом, чтобы, как писал он Страхову 2 ноября, «возбудить к своей жизни отвращение» всех читателей» [2, 142-143].
Произведение Л. Н. Толстого, помимо основного заглавия, сопровождалось подзаголовком -«Вступление к ненапечатанному сочинению». Дело в том, что «Исповедь» задумывалась лишь как вступление к основным трудам автора - к трактату «Исследование догматического богословия» (1879-1880, 1884), работе «Соединение и перевод четырех Евангелий» (1880-1881) и, наконец, к трактату «В чем моя вера?» (1884). Но так уж вышло (в силу цензурного запрета), что «Исповедь» в России была опубликована лишь в 1906 году, т. е. позднее произведение, к которым она, собственно, и писалась.
Основной целью вступления была попытка реконструировать ход мыслей автора вплоть до того момента, когда он пришел к пониманию необходимости собственного изучения богословия. Таким образом, в «Исповеди» Л. Н. Толстого читатель не найдет изложения писателем своих религиозно-философских взглядов, получивших впоследствии название «толстовство». «Исповедь» - это вступление в собственном смысле этого слова; это лишь подступы к «толстовству», которое было изложено в последующих работах. А поскольку в исповедальном слове всегда, независимо от того, сознательно этого хочет автор или нет, соединяется не только раскаяние в своих грехах, искренность, но обязательно и заповедь, проповедь нового понимания жизни, открывающаяся писателю лишь по прошествии многих лет, то всякая литературная исповедь (в том числе и «Исповедь» Л. Н. Толстого) включает в себя дидактические тенденции, наполняется чертами проповеди.
90
ВЕСН1К МДПУ iмя I. П. ШАМЯК1НА
Тяга к исповедальности наблюдалась на протяжении всего творческого пути Л. Н. Толстого. Это и автобиографическая трилогия «Детство», «Отрочество», «Юность», и «Севастопольские рассказы», написанные непосредственным участником этих военных событий, а также «Записки сумасшедшего», «Анна Каренина», «Крейцерова соната» и т. д. Тяга эта в итоге приводит Л. Н. Толстого к созданию на закате своей жизни предельно искреннего произведения -«Исповеди». Таким образом, «жанр исповеди не явился в творческом движении Толстого чем-то неожиданным» [3, 364].
Л. Н. Толстой, несомненно, был знаком с опытами его предшественников по созданию литературных исповедей. В частности, известно, что писатель неоднократно перечитывал «Исповеди» Блаженного Августина и Ж.-Ж. Руссо. Но столь же несомненно, что он создал оригинальное произведение, не укладывающееся в рамки устоявшегося к концу XIX века жанра исповеди.
В чем же заключается новаторство произведения Л. Н. Толстого? В первую очередь, в самом подходе автора к пониманию жанра литературной исповеди. Для того чтобы понять, какой комплекс идей писатель вкладывал в понятие «исповедь», необходимо обратиться к его семантике. В «Словаре современного русского литературного языка» содержится два значения этого слова: во-первых, «у православной и католической церкви обряд раскаяния в грехах перед священником»; во-вторых, «откровенное признание в чем-нибудь, сообщение своих мыслей, взглядов и т. п.» [4, 488]. Второе значение и является, на наш взгляд, ключом к пониманию «Исповеди» Л. Н. Толстого. Произведение задумывалось автором не столько как правдивый рассказ о своей жизни, сколько как изложение собственных взглядов и идей.
«Исповедь» Л. Н. Толстого - это изложение длительного пути обретения автором собственной веры. Этот путь, наполненный радостями и горестями, успехами и заблуждениями, передан знатоком человеческой души Л. Н. Толстым с удивительной силой и точностью.
Первое, что сразу же бросается в глаза при знакомстве с книгой Л. Н. Толстого, -это отсутствие традиционного для структуры жанра литературной исповеди рассказа о генеалогии героя. Характерно, что первая редакция «Исповеди» начиналась с «биографических подробностей детских лет автора - характеристики отца, матери и теток-воспитательниц» [2, 143]. Затем автор подвергнул текст правке, выкинув рассказ о своих близких. «Вследствие таких вычеркиваний, -пишет Н. Н. Гусев, - рассказ Толстого в этой части в значительной степени утратил свою задушевность и интимность, которыми он отличался в первой редакции» [2, 144]. Отсутствие генеалогии в окончательном варианте, конечно же, не случайно. Л. Н. Толстой как бы подчеркивает, подсказывает читателю, что «Исповедь» - это не рассказ о всей жизни, а лишь о самом главном, мучавшем, не дававшем покоя писателю - о напряженном поиске смысла жизни. Поэтому, например, говоря о своей молодости, Л. Н. Толстой ограничивается одной емкой фразой, в которой сконцентрировано столько событий, что из них можно было бы создать произведение, в несколько раз больше объема самой «Исповеди»: «Я убивал людей на войне, вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал. Ложь, воровство, любодеяния всех родов, пьянство, насилие, убийство... Не было преступления, которого бы я не совершал... » [5, 110]. В данном случае Л. Н. Толстой следует традиции, общепринятой в жанре исповеди: самобичевание автором самого себя на страницах художественного произведения с целью собственного самосовершенствования в будущем. Подача событий личной жизни, выполненная при этом, как и требует выбранный жанр, с предельной искренностью, в таком сжатом виде позволяла писателю не отвлекать внимание читателя от тщательно продуманной композиции «Исповеди». «Когда-нибудь я расскажу историю своей жизни - и трогательную и поучительную в эти десять лет моей молодости» [5, 109], - пишет Л. Н. Толстой в «Исповеди».
Начинается «Исповедь», а вместе с ней и путь главного героя (т. е. самого Л. Н. Толстого) со следующего признания: «Я был крещен и воспитан в православной христианской вере. Меня учили ей и с детства, и во время моего отрочества и юности. Но когда я 18-ти лет вышел со второго курса университета, я не верил уже ни во что из того, чему меня учили» [5, 106]. Таким образом, в исходной точке своего пути Л. Н. Толстой, хотя и с оговорками (« . я никогда и не верил серьезно, а имел только доверие к тому, чему меня учили. » [5, 106]), принимал христианскую веру.
Следующим шагом духовного развития героя, произошедшим с ним в шестнадцатилетнем возрасте, был отход от христианской веры. Автор детально, во всех подробностях знакомит читателя с процессом «отпадения ... от веры»: «Я с шестнадцати лет перестал становиться на молитву и перестал по собственному побуждению ходить в церковь и говеть. Я перестал верить в то, что мне было сообщено с детства, но я верил во что-то. Во что я верил, я никак бы не мог сказать» [5, 108].
Воспроизводя на страницах «Исповеди» определенный этап своей жизни, Л. Н. Толстой реконструирует ход мыслей, которые волновали его в это время. Иными словами, между Толстым-героем и Толстым-автором «Исповеди» нет временной дистанции. Лишь в исключительных случаях в хронологическое изложение задушевных мыслей и чувств Толстого-героя вмешивается Толстой-автор, который воспринимается уже не как непосредственный участник тех событий, а как художник, заботящийся о художественной отделке своего произведения: «Теперь, вспоминая то время, я вижу ясно, что вера моя-то, что, кроме животных инстинктов, двигала моею жизнью, -единственная истинная вера моя в то время была вера в совершенствования» [5, 109]. С помощью такого же приема, к примеру, автор поясняет читателю, что в период «отпадения» от учения Христа он стал верить сначала в нравственное, а затем в совершенствование вообще. В целом, подобная авторская позиция позволяла Л. Н. Толстому исключить недомолвки, объяснить читателю то, что было ему, главному герою «Исповеди», непонятно непосредственно в тот момент, когда происходили те или иные события в его жизни.
Очень скоро под влиянием дурного сообщества стремление быть лучше перед людьми «подменилось желанием быть сильнее других людей, т. е. славнее, важнее, богаче других» [5, 109]. В это время Л. Н. Толстой начинает свою литературную деятельность, которая приносит ему славу. Новым этапом пути писателя становится «вера в значение поэзии». Суть этой веры автор охарактеризовал следующим образом: « ... жизнь вообще идет развиваясь и что в этом развитии главное участие принимаем мы, люди мысли, а из людей мысли главное влияние имеем мы - художники, поэты. Наше призвание - учить людей» [5, 110]. Однако через два-три года Л. Н. Толстой приходит к убеждению, что «вера эта - обман» [5, 111], поскольку между жрецами этой веры нет согласия.
Побывав за границей, пообщавшись с передовыми людьми, главный герой «Исповеди» возвращается к вере в совершенствование вообще, которая получила лишь новую огласовку - вера в прогресс. С целью реализовать свою веру на практике Л. Н. Толстой организует крестьянские школы в своей деревне. «Дело, казалось, шло хорошо, - так описывает этот этап своей жизни автор, - но я чувствовал, что я не совсем умственно здоров и долго это не может продолжаться» [5, 114]. Спасение писатель находит в семейной жизни: «Новые условия счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня от всякого искания общего смысла жизни» [5, 115].
Центральное место в «Исповеди» занимает описание духовного кризиса писателя. Предшествующую ему жизнь Л. Н. Толстой описывает лишь пунктирно, фрагментарно. Автор перескакивает через годы, останавливаясь лишь на основных, узловых моментах своей жизни. В связи с этим распространенными являются фразы типа «Так я жил десять лет» [5, 110], «Так прошло еще пятнадцать лет» [5, 115] и т. п. Специфика подачи жизненного материала проявляется и в распределении событий по главам «Исповеди». Жизненный отрезок Л. Н. Толстого от рождения в 1828 году до кризиса в 1869 подан автором в трех главах, а оставшиеся 23 главы посвящены тщательному описанию автором всего комплекса своих мыслей в период духовного кризиса.
«Исповедь» Л. Н. Толстого отличается от исповедальных произведений предшественников отсутствием прямого обращения к читателям. В письме от 15-18 декабря 1885 года к С. А. Толстой писатель, оценивая «Исповедь», подчеркнул эту особенность своего произведения: «В «Исповеди», написанной в 1879 году, но выражающей чувства и мысли, в которых я жил года два тому назад, -вот что я писал. Писал не для публики, а то, что я выстрадал, то, к чему я пришел не для разговора и красивых слов, а пришел, как ты знаешь, я приходил ко всему, к чему я приходил - искренно и с тем, чтобы делать то, что я говорил» [2, 158].
Счастливая семейная жизнь завершается, когда Л. Н. Толстого начинает одолевать, как он сам называет, «детский» вопрос: «Зачем мне жить, зачем что-нибудь желать, зачем что-нибудь делать?». Еще иначе выразить вопрос можно так: «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?» [5, 122]. С этим вопросом приходит и разочарование в жизни, итогом чего явились мысли о самоубийстве: «Мысль о самоубийстве пришла мне так же естественно, как прежде приходили мысли об улучшении жизни. » [5, 117].
С этого момента в «Исповеди» изменяется способ изложения автором своих мыслей: если события, предшествующие духовному кризису, вспоминались Л. Н. Толстым, реконструировались из прошлого, то сейчас явственно ощущается, что автор пишет по горячим следам, что он совсем недавно пережил всё то, о чем сообщает читателю. Иными словами, временной отрезок между событиями, о которых идет речь, и их осмыслением на страницах «Исповеди» совсем незначительный.
На страницах «Исповеди» Л. Н. Толстой отражает весь процесс мучительного поиска ответа на не дававший ему спокойно жить вопрос. Отнюдь не случайно, что этот поиск был начат
92
ВЕСН1К МДПУ îmh I. П. ШАМЯК1НА
с науки, т. к. «с ранних лет Толстой впитал многое из рационализма XVTI-XVTII веков, для которого разум, вернее рассудок, «здравый смысл», был высшим и последним судьей во всех вопросах» [6, 9]. Автор, ознакомившись с множеством книг, приходит к неутешительному для себя выводу: наука не способна принести ему облегчения.
Еще одной особенностью «Исповеди» Л. Н. Толстого, выделяющей ее в ряду исповедальных произведений, является обращение автора к жанру притчи. С помощью данного жанра писатель подводит черту под значимыми этапами своей духовной эволюции. «Форма притчевого выражения позволяет писателю наиболее адекватно решить поставленную им в «Исповеди» главную дидактико-проповедническую задачу: убедить читателя в истинности своей нравственной позиции» [7, 74].
Не найдя ответа на интересующий вопрос в человеческом знании, Л. Н. Толстой стал искать его в людях. Порвав с жизнью представителей своего круга, поскольку они «потеряли смысл жизни и хотят убить себя» [5, 138], автор делает новый шаг на пути обретения собственной веры: принимает веру миллионов простых людей, которая, по сути, есть не что иное, как православная вера. Писатель всем сердцем стремится принять эту веру. Он посещает службы, постится, говеет, однако впитанный с детства рационализм не дает ему возможности принять не поддающиеся здравому смыслу церковные таинства: «Я чувствовал, что я лгал бы перед собой, насмеялся бы над тем, что для меня свято, если бы я делал это» [5, 153].
Л. Н. Толстой осознает, что жить без веры невозможно, т. к. вера в его понимании -это «знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет» [5, 141]. Но для автора также невозможно и принять целиком православную веру. Он не может принять борьбу представителей различных вероисповеданий, он протестует против огосударствления Церкви, и уж совсем дико для него, что во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов члены Церкви «одобряли убийство заблудших беспомощных юношей» [5, 162].
«И волей-неволей я приведен к изучению, исследованию этого [священного - А. Б.] писания и предания, - исследованию, которого я так боялся до сих пор» [5, 162], - к такому итогу приходит Л. Н. Толстой в «Исповеди».
Выводы
Таким образом, идея пути является центральной в построении «Исповеди» Л. Н. Толстого. При этом духовное развитие центрального персонажа не представляет собой прямую линию. Путь его начинается с принятия христианской веры, к ней же он, совершив ряд отклонений, возвращается к концу книги. «Исповедь» Л. Н. Толстого, обобщив опыт великих предшественников, положила начало новой линии в развитии жанра, характерной особенностью которой становится не покаянный рассказ о своей греховной жизни, а задушевное изложение собственных взглядов и идей. Продолжая и развивая толстовскую традицию, к жанру исповеди в разные годы обращались О. Уайльд, К. Сваяк, А. Адамович.
Литература
1. Цит. по: Киреев, Р. Лев Толстой: арзамасский ужас / Р. Киреев // Литература. - 2003. - № 32. - С. 4-10.
2. Гусев, Н. Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1881 по 1885 год / Н. Н. Гусев. -М. : «Наука», 1970. - 560 с.
3. Толстой, Л. Исповедь. В чем моя вера? / Л. Толстой ; вступ. ст. А. Меня. - Л. : Худож. лит., 1990. - 416 с.
4. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. / А. М. Бабкин, Ю. С. Сорокин. -М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1956. - Т. 5.
5. Толстой, Л. Н. Собрание сочинений : в 22 т. / Л. Н. Толстой. - М. : Худож. лит., 1983. - Т. 6.
6. Мень, А. «Богословие» Льва Толстого и христианство / А. Мень // Исповедь. В чем моя вера? / Л. Толстой. - Л. : Худож. лит., 1990. - С. 5-27.
7. Цыбакова, С. Б. Дидактическое в литературе. Классическая притча как жанр художественной дидактики : пособие по спецкурсу / С. Б. Цыбакова. - Гомель : УО «Гомельский государственный университет им. Ф. Скорины», 2003. - 87 с.
Summary
The author of the article investigates the peculiarities of the réalisation of genre features of a confession in the same-named work of L. Tolstoy. The special attention is paid to the proving that Tolstoy, continuing confessional traditions of European literature, created the innovatory work, that made a great impact to the following genre development.
Поступила в редакцию 25.09.07.