CC BY
21Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice Т. 8. №8. 2022
https://www.bulletennauki.ru https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ/PHILOLOGICAL SCIENCES
УДК 801. 6 (575.2) (04) https://doi.org/10.33619/2414-2948/81/49
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ «ВЕЩИХ СНОВ» В КАЧЕСТВЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ СРЕДСТВ
©Жумаева Г. З., ORCID: 0000-0001-6802-4672, канд. филол. наук, Киргизский государственный университет им. И. Арабаева, г. Бишкек, Кыргызстан, [email protected]
THE PROPHETIC DREAMS USING AS A FICTION FEATURES
©Zhumaeva G., ORCID 0000-0001-6802-4672, Ph.D., Arabaev Kyrgyz State University, Bishkek, Kyrgyzstan, [email protected]
Аннотация. Рассматривается «проблема сновидений» в художественной литературе и описывается ее место и функции как художественных средств. Основной упор, путем сравнения примеров из древней общетюркской литературы и киргизской эпической поэзии, нами делается на тот факт, что «вещие сны» всегда лежат в основе поворотных этапов событий в произведениях. Можно с уверенностью отмечать, что такие понятия как «вещие сны», «потусторонний мир» и «пророк Хизр», дополняя друг друга, составляют единство.
Abstract. The article deals with the 'problem of dreams' in fiction and describes its place and functions as fiction features. The main emphasis, by comparing examples from ancient Common Turkic literature and Kyrgyz epic poetry, we place on the fact that 'prophetic dreams' always underlie the turning stages of events in works. Thus, it can be noted with confidence that such concepts as 'prophetic dreams', 'the other world' and 'the prophet Khidr', complementing each other, constitute a unity.
Ключевые слова: древняя литература, фольклор, эпическая поэзия, эпос.
Keywords: ancient literature, folklore, epic poetry, epos.
В мировоззрении наших древних предков, наряду с их отношением к природе, животному миру, есть явление, которое до сего дня не до конца нами понято — сны. В древних общетюркских письменных памятниках «вещие сны» — одни из традиционных мотивов. Вот если для автора «Книги о Коркут ата» причиной того, что Коркут на своем мифическом неутомимом верблюде стал блуждать по всему миру явился все время повторяющийся сон о могиле, вырытой специально для него. В «Песни о захвате врагами дома Салар Казана» повествуется о том, что во время многодневных увеселений и охотничьих забав Салар Казана в местечке «Алтын кабак» ему приснился «вещий сон» о бедствии, обрушившемся на его народ. Вот как он рассказывает свой сон брату Каракунёё: «... Видел я как сняли с моей руки любимого кречета. Видел я как на мою белоснежную юрту с неба пала молния. Видел я как черная мгла пала на мою орду, видел бешеных волков, напавших на мой дом, видел черного верблюда, укусившего меня в затылок. Видел я как стремительно растут мои волосы, черные, как смоль, как они закрыли мои глаза. Видел я свою окровавленную правую руку и большой
Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice Т. 8. №8. 2022
https://www.bulletennauki.ru https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
палец» [2, с. 29]. Вот как повествуется о том, как вернувшись с охоты он видит что враги дотла разграбили его стойбище:
Народ мой, ставший ближе мне, чем родичи!
Народ мой, живущий в ладу с дикими животными!
Какой враг напал на мою прекрасную землю!
Осталось только место моей белоснежной юрты,
Осталось место, где сидела моя старая мать.
Осталась мишень, куда стрелял мой сын Ороз.
Осталось поле, где устраивали скачки беки огузов.
Осталось место очага, где стоял черный треножник...
Подобное отражение виртуального мира (сакральный мир, за пределами понимания) через «вещие сны» о событиях, которые происходили или произойдут в жизни людей — один из традиционных мотивов фольклора. Сны, сопровождавшие человека с момента его появления, выполняли мировоззренческую функцию, свидетельствуя о связи этого и иного миров, служа предметом споров ученых с глубокой древности. Например, если еще в античные времена Аристотель в своем труде «Вещий сон» отмечал, что: «... сон — не послание бога, не «блуждание души», а результат специфической деятельности человеческого мозга, исходящего от духа самого человека» [1], то Лукреций Кар в поэме «О природе вещей» утверждал: «Тревоги и заботы ежедневных действий человека оформляются, в первую очередь, в сны определенной формы и содержания, которые затем прославляются в стихах» [2]. Можно сколь угодно приводить подобные мнения и мысли. Поэтому мы выше отметили, что это явление сопровождает человека с момента его становления как человека разумного. Мыслители различных эпох и обществ делали свои умозаключения сообразно своему мировоззрению. Достижение процесса толкования снов до уровня науки можно увидеть в трудах З. Фрейда «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни» [3]. Если вернуться к теме нашего разыскания, то следует подчеркнуть, что художественные истоки отображения «вещих снов» в киргизской литературе лежат в фольклоре.
Мотив «вещих снов» — явление широко распространенное в киргизской эпической поэзии. К примеру, в эпосе «Манас» так описывается вещий сон супруги богатыря, мудрой Каныкей, свидетельствующий о трагических событиях «Великого похода» Манаса на Бэйджин (Пекин):
Сизый бык с короткими рогами, Стоя под знаменами, ревет. Неужто пал наш Алмамбет герой?! Белый кречет, побивавший воронье, Остался без одного крыла. Неужто Чубак, сын хана Балты, Испытал какие-то муки?! Огромный чынар-платан Упал вершиной на юго-запад. Неужто погиб дорогой Сыргак?! Сломана одна из опор золотого трона Моего султана Манаса, Неужто убит пулей врага Аккула
Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice Т. 8. №8. 2022
https://www.bulletennauki.ru https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
Конь моего сивогривого богатыря?!... [8].
Проблема «вещих» снов и в наши дни — актуальное явление. Так, если говорить о вопросах сказительства эпоса «Манас», являющегося образцом мировосприятия киргизов, то сами сказители от мала до велика утверждают, что начали сказывать эпос после «вещего сна». По их рассказам, долгие творческие муки они стали переживать после того как в их сны пришел тот или иной персонаж героического эпоса, грозно велевшего им начать сказывать океаноподобный дастан. Затем в их жизни начинался этап поиска сказителя-наставника, период ученичества и обретения опыта, после они и начали свой сказительский путь.
Вот, что говорил о проблеме вещих сновидений сказителей один из первых исследователей эпоса «Манас» К. Рахматулин, объясняя их психологическое состояние: «...Если учитывать нервное, духовное состояние, чувства акынов, готовящихся приступить к сказыванию огромного эпоса, приходится верить в их утверждения о своих вещих снах. Здесь много оснований заставить себя верить в это. Следовательно, если мы сочтем лжецами всех, кто утверждает, что видел такие сны, рискуем сами стать лжецами» [11]. Мы видим, что исследователь выражает свое объективное отношение к вопросу сновидений, основываясь на историко-методологических, социально-психологических принципах. А в целом сказители эпоса «Манас» всегда сохраняли устойчивые, традиционные мотивы, их различия были в приемах художественного повествования, уровне мастерства, восприятии слушателями, их оценках. Ведь, если не брать сегодняшний день, вряд ли в древности был хоть один киргиз, не знающий сюжет «Манаса». Это одна сторона сказывания «Манаса». А основа поворотных этапов событий эпоса «Манас» начинается с «вещих снов». Киргизы, не выдержав напора могучих врагов — кара кытаев и калмаков, — после ожесточенных битв были вынуждены рассеяться по миру. Тогда хан Жакып со своим народом нашел пристанище на Алтае. И хотя скот Жакыпа разросся неимоверно, а его люди жили в достатке, в глубине души каждого из них жила мечта об освобождении своей родины от захватчиков. Именно в это время ожидания избавителя и объединителя рассеянных по миру киргизов Жакыпу снится вещий сон.
Белобородый дервиш приказал: «Повороти своего коня, Жакып, Не горюй! Укрепи дух, Жакып! Я хизр сам Алейхи Салам, Прибыл с благой вестью, Сообщить, что сына тебе Решил даровать Всевышний. Забудь все печали, Жакып, Вскоре обретешь ты сына, Нареки его именем Манас, Жакып...»[9].
Подобный же старец-дервиш приснился и супруге Жакыпа Чыйырды, предсказывая рождение сына. Через год исполняются вещие сны, и у Жакыпа с Чыйырды рождается сын богатырь Манас, который побеждает врагов и объединяет киргизов. Литературовед Р. Эшматов, изучающий проблемы «вещих снов» в литературе, отмечает их художественную природу: «Сами сновидения обуславливали в архаические времена возникновение у людей первичных религиозных понятий, верований, различных идей о душе, становились толчками к их появлению» [12]. Далее он утверждает, что истоки творческих понятий о сновидениях, опыте и отношении к ним людей лежат в верованиях народа, фольклоре. Ведь недаром
Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice Т. 8. №8. 2022
https://www.bulletennauki.ru https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
сновидения в сюжетах таких эпосов как «Манас», «Кожожаш», «Курманбек», «Эр Табылды» имеют особую эстетическую нагрузку.
Однако, до сегодняшнего дня нет всеми признанных научных объяснений вопросов сновидений. Известно, что в свое время возникли «Медовые книги». Но как невозможно раскрыть, понять, описать секреты духа человеческого существа, так нет полного объяснения тайн сновидений. Сон — изменчивое явление с положительным или негативным содержанием, являющийся спутником жизни людей в различных ситуациях. Нет смысла объяснять его с помощью «Медовой книги». Следует помнить, что каждый народ пытается раскрывать суть сновидений сообразно природе национального мировосприятия.
Можно также отметить, что сновидения выполняют функции не только художественных средств в произведениях литературы, но имеют и вполне реальные функции. Например, Джон Кехо приводит множество примеров реального влияния сновидений, утверждая: «...Сны — это забытый язык человеческой расы. Содержащиеся в них странные символы и аллегории полны скрытого смысла, нужно только научиться их понимать. В течении многих лет занимаясь толкованиями собственных снов и проанализировав за это время огромное количество сновидений, я могу с уверенностью сказать, что через сны с нами говорит высший разум». Среди реальных случаев он приводит и следующий случай: «...Нобелевский лауреат доктор Джеймс Уотсон открыл загадочные свойства молекулы ДНК с помощью сна, приснившегося ему однажды ночью. В течение многих лет он безуспешно пытался разгадать молекулярную структуру ДНК. Однажды ночью ему приснились две змеи, которые обвили друг друга. Он мгновенно проснулся и воскликнул: „Может, это то, что я ищу? Может быть, ДНК — это двойная спираль, обвитая вокруг самой себя? Такой формы в природе больше не существует". Он проверил эту гипотезу, разгадав таким образом тайну генетического кода, за что был удостоен Нобелевской премии» [4].
Неспроста издревле киргизы придавали большое значение «вещим снам», поручая их толкование мудрецам и провидцам, в точности исполняя все полагающиеся по такому случаю обычаи. «Вещие сны» воспринимались людьми в качестве известия из «потустороннего мира», живого явления, в той или иной форме исполняющего свои функции в реальной жизни.
Выше мы кратко остановились на том, что понятие «потусторонний мир» и мифологический образ дервиша-дубаны (думаны) художественно отображается в сновидениях, служа основой развития события. Понятие «потусторонний мир», говоря точнее, понятие «тот мир» — мир, в котором есть ад и рай, пророки и ангелы. Это то место, куда ушли наши предки. Также образы дервишей-дубана (Кыдыр, Хизр, Белобородый старец) появляются в снах, сообщающих о скором рождении богатырей, а также когда надо наречь ребенка именем и выступить в качестве будущего покровителя. К примеру, в «Книге Коркут ата» в «Повествовании о сыне Дирсе хана Букач хане» [5.], когда Букач хан лежал раненый около него появляется юноша Хизр по имени Боз, который трижды гладит рукой раны Букач хана, затем пропадает, произнося: «Не бойся, батыр, ты не умрешь от этих ран. Горный цветок смешанный с материнским молоком, станет лекарством». Хизр, как следует из приведенного примера, может появляться из потустороннего мира в качестве покровителя героя как в образе старца с белой бородой, так и в образе юноши. Но этот образ в связи с эволюцией мировоззрения людей может изменяться. В связи с этим Р. Кыдырбаева отмечает: «...В данном случае наблюдается явная трансформация образа думаны. Первоначальный образ старика, умудренного жизненным опытом в киргизском эпосе отодвигается на второй план. Появляются новые для эпоса мусульманизированные мотивы. Образ дубаны трактуется как образ святого старца, ниспосланного свыше для определения земной жизни богатыря. На этом примере
Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice Т. 8. №8. 2022
https://www.bulletennauki.ru https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
можно с большей убедительностью проследить, как древний доисламский реликтовый мотив на последующих исторических этапах переосмысливается в русле иных идейных мотивов» [6].
Через подобные «вещие сны» рождаются мальчики не только на радость своим родителям, а для блага и исполнения мечты всего народа, причем все они единственные сыновья (Манас. Семетей, Сейтек, Алмамбет, Чубак, Жоодарбешим, Курманбек, Сейитбек, Эр Табылды, Эр Эшим и др.). У каждого из этих эпических богатырей есть присущие только им качества и свои покровители, это особые дети. Об этом В. Я. Пропп говорит: «Если верно наше наблюдение, что чудесное рождение восходит к представлениям о реинкарнации, то это внесет некоторый свет в другой мотив, тесно связанный с чудесным рождением: мотив быстрого роста героя... Если чудесно рожденный есть вернувшийся умерший, то мы приходим к заключению, что герой, умерший взрослым, взрослым же возвращается. Правда, он рождается в виде ребенка, так как женщина не может родить взрослого, но, родившись, он мгновенно превращается во взрослого» [10].
Вопрос имянаречения героям киргизской эпической поэзии также является устойчивым мотивом памятников общетюркской письменной литературы. В вариантах дастана «Огуз каган» историка Рашид ад-дина и Мухаммеда Абулгази еще не родившийся богатырь верит в единого Бога. Поэтому он три дня после рождения не сосет грудь своей матери-язычницы. Все три дня подряд матери снится один и тот же сон, в котором сын-младенец говорит ей: «Я возьму твою грудь, только если ты поверишь в единого Бога». Он начинает свободно говорить и мыслить в год, тогда же начинает проявлять качества богатыря, и сам себе требует дать имя: «Так как я родился во дворце царя, назовите меня Огузом» [7]. Этот мотив встречается и в эпосе «Манас», когда Акбалта, сообщая о рождении богатыря, говорит людям: «Еще во чреве матери стал кричать, Этот младенец, повторяя имя Манас». Однако, для киргизской эпической поэзии все же более характерен мотив, при котором имя сообщается святым Хизром.
В памятниках общетюркской литературы, например, в «Книге Коркут ата» этот процесс имянаречения богатыря характеризуется большим реализмом. По традиции и в соответствии с мировоззрением тюркских народов процесс имянаречения младенцу сопровождается традиционными обычаями с приданием больших надежд на завтрашний день, с учетом его внешности, каких-то заметных качеств и возможностей. В отдельных случаях, если ребенок не проявляет героических качеств или особого трудолюбия, за который прославляется, то так и живет без имени, о нем люди говорят «сын того-то», об этом повествуется и в «Книге Коркут ата». Например, в «Повествовании о сыне Дирсе хана Букаче» рассказывается о том, что у Дирсе хана, после многих благословений людей, наконец рождается сын. Однако мальчик долго живет без имени. И только после того как он одним ударом валит с ног огромного быка, нападавшего на людей, сам Коркут ата дает ему имя: «...Пусть имя твоего сына, убившего быка, будет Букач. Именем его нарек я, а годы жизни пусть определит ему Аллах» [5.]. В «Повествовании о сыне Байберю Бамсы Байраке» тоже упор делается на том, что мальчик не совершает никаких подвигов и потому живет без имени [5].
Вовсе неспроста тюрки огузы-кипчаки зовут Коркут ата дать имя ребенку. Это проявление одной из граней мировоззрения тюркских народов, ведь, по понятиям наших пращуров, имянаречение — особо ответственное дело. Только человек-провидец, мудрец, имеющий качества святого Хизра, способен предугадать будущее ребенка и дать ему достойное имя. Понятие «духа-кайыпа» и Кыдыр ата (Хизра) весьма распространено в киргизском фольклоре. Это традиционный мотив, могущий помочь народу в годины страшных бедствий выжить.
Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice https://www.bulletennauki.ru
Т. 8. №8. 2022 https://doi.org/10.33619/2414-2948/81
Список литературы:
1. Анохин П. К. Сновидения и наука. М., 1945. 40 с.
2. Кузьмин Э. С., Якунин В. А. Психологические воззрения в античную эпоху. Л., 1984. 3 Фрейд З. Толкование сновидений. М., 1913.
4. Кехо Д. Подсознание может все. Минск, 2007.
5. Коркут ата китеби. Бишкек, 2004.
6. Кыдырбаева Р. Генезис эпоса «Манас». Фрунзе, 1980.
7. Кыргыздар. Бишкек, 1991. Кн. 1. 620 с.; Кн. 2.
8. Орозбаков С. Манас. Т. 4. Фрунзе, 1981.
9. Орозбаков С. Манас. Т. 1. Фрунзе, 1979.
10. Пропп В. Я. Фольклор и действительность. М.: Наука, 1972.
11. Рахматулин К. Манасчылар. Фрунзе, 1942.
12. Эшматов Р. Адабий тYштeрдYн керкем табияты. Бишкек, 2015.
References:
1. Anokhin, P. K. (1945). Snovideniya i nauka. Moscow. (in Russian).
2. Kuzmin, E. S., & Yakunin, V. A. (1984). Psikhologicheskie vozzreniya v antichnuyu epokhu. Leningrad. (in Russian).
3 Freid, Z. (1913). Tolkovanie snovidenii. Moscow. (in Russian).
4. Kekho, D. (2007). Podsoznanie mozhet vse. Minsk. (in Russian).
5. Korkut ata kitebi (2004). Bishkek. (in Kyrgyz).
6. Kydyrbaeva, R. (1980). Genezis eposa "Manas". Frunze. (in Kyrgyz).
7. Kyrgyzdar (1991). Bishkek, Kn. 1. 620 s.; Kn. 2. (in Kyrgyz).
8. Orozbakov, S. (1981). Manas. 4. Frunze. (in Kyrgyz).
9. Orozbakov, S. (1979). Manas. 1. Frunze. (in Kyrgyz).
10. Propp, V. Ya. (1972). Fol'klor i deistvitel'nos'. Moscow. (in Russian).
11. Rakhmatulin, K. (1942). Manaschylar. Frunze. (in Kyrgyz).
12. Eshmatov, R. (2015). Adabii tyushtyordyun kyorkyom tabiyaty. Bishkek. (in Kyrgyz).
Работа поступила в редакцию 25.06.2022 г.
Принята к публикации 30.06.2022 г.
Ссылка для цитирования:
Жумаева Г. З. Использование «вещих снов» в качестве художественных средств // Бюллетень науки и практики. 2022. Т. 8. №8. С. 464-469. https://doi.org/10.33619/2414-2948/81/49
Cite as (APA):
Zhumaeva, G. (2022). The Prophetic Dreams Using as a Fiction Features. Bulletin of Science and Practice, 5(8), 464-469. (in Russian). https://doi.org/10.33619/2414-2948/81/49
