CC BY
23
ция мужчины как покровителя на вступление в брак женщины из его семьи, ограничены рядом условий полигамия и одностороннее право мужа на развод.
В этих условиях, пытаясь приобщиться к власти, исламисты вынуждены принимать навязанные двором правила политической игры. Поэтому в начале ХХ1 в. умеренные исламисты Марокко скорее склонны конкурировать с монархией на религиозном поле, а не пытаться опротестовать в общественном мнении прерогативы короля как «повелителя правоверных». Тем самым сохраняется их политическая уязвимость. Таким образом, переход от репрессий к диалогу и включение исламских партий в избирательный процесс явно окупили себя. Примиряясь с исламистами во власти, алауит-ский двор не без успеха стремится отделить политический ислам от социального протеста, а значит, сохранить относительную стабильность марокканского общества.
« Современная Африка: метаморфозы политической власти», М., 2009 г., с. 93-119.
Ф. Плещунов
ИСЛАМСКИЕ ЭКСТРЕМИСТЫ В УНИВЕРСИТЕТАХ ВЕЛИКОБРИТАНИИ
Сфера исламского образования оказала большое влияние на развитие и адаптацию мусульманских общин к жизни в Соединенном Королевстве (СК). Необходимость создания мусульманских учреждений начального и среднего образования и их государственного финансирования, борьба за соответствующие условия для учеников-мусульман в государственных школах способствовали политизации исламского сообщества страны. Однако еще большую активность мусульмане развили в области высшего образования, и нередко это было связано не столько с получением новых знаний, сколько с пропагандой исламистских и фундаменталистских идей. Несмотря на возникающие время от времени трудности в виде препятствий со стороны родителей или дискриминационного отношения принимающего общества, все больше молодых мусульман Великобритании в настоящее время стремится получить хорошее образование. Убедительным подтверждением этого является постоянно увеличивающееся число ученых и исследователей из среды мусульман, изучающих историю и современные проблемы бри-
танского общества, в том числе взаимоотношения государства с мусульманскими общинами.
В настоящее время в Великобритании существует лишь небольшое количество специализированных мусульманских высших учебных заведений, как, например, Институт высшего образования Маркфилда, занимающийся подготовкой имамов для мечетей страны, «специалистов по исламскому праву и вероучению, преподавателей и проповедников». Ректором института является один из лидеров «Джамаат-и-Ислами» Х. Ахмад, с вузом поддерживает контакты возможный наследник британского престола принц Чарльз. Члены исламских общин страны также могут поступать в немусульманские колледжи и университеты на общих основаниях. Повышенный спрос среди мусульман на высшее образование стал заметен не только в научных или общественных кругах, но и в среде исламо-экстремистов, которые, как, например, «Хизб ут-Тахрир» или «Аль Мухаджирун», используют британские университеты для вербовки новых активистов. В 1930-1940-х годах в университетах вербовали своих сторонников коммунисты и фашисты. В 1960-1970-х годах это были революционные студенческие организации. В наше время речь идет, прежде всего, об исламистах, хотя активны также и ультраправые и левые радикалы. Известно, что многие террористы имели высшее образование (О. Шариф и А. Ханиф, граждане Великобритании, взорвавшие в апреле 2003 г. популярное кафе в Тель-Авиве; арестованный в 2006 г. по подозрению в попытке взорвать самолет В. Заман был президентом Исламского общества в Университете Лондон Метро-политэн) и др. В интервью программе «Сегодня» телеканала Би-би-си представитель Института Льюкмана Б. Сиддики, работающий с молодыми британскими мусульманами, говорил о том, что студенты находятся под серьезной угрозой со стороны радикальных исламистов. Одной из причин, почему молодые мусульмане выбирают колледжи и университеты, является альтернатива традиционализму и консерватизму мечетей, которую первые во многих случаях предлагают. Такой выбор позволяет им открыть для себя более либеральный, «вестернизированный» образ жизни. В свою очередь, альтернативу такому образу жизни предлагает исламо-экстремизм со своим всеобъемлющим мировоззрением. Исследование, проведенное в 2006 г. Центром внешней политики, показало, что почти половина британских мусульман пакистанского происхождения получает высшее образование. Британский ученый
Т. Модуд полагает, что для многих британских мусульман ислам служит источником стремления к образованию. В то же время новые этапы карьеры или обучения являются предметом переговоров с социально консервативными родителями, имеющими традиционные, зачастую сельские корни. Подобное положение вещей делает студентов-мусульман особенно уязвимыми для вербовки радикальными экстремистами в университетском городке. Именно поэтому, с точки зрения Модуда, мусульмане, не получающие высшего образования, с большей долей вероятности будут ассимилированы образом жизни коренного рабочего класса.
Четверо из пяти имамов в Великобритании либо прибыли в страну из Индостана, либо имеют там родственников. Это обусловило тот факт, что в большинстве мечетей разделяются и пропагандируются ценности племенной системы барадери, представляющей собой своего рода кодекс социального поведения, согласно которому индивидуальные интересы подчиняются интересам сообщества. Неофициально управляемая старшими членами, власти которых нельзя бросить вызов, система фактически лишает молодежь гражданских прав. Однако влияние этой системы никогда не проникало в университеты, и потому экстремизм, противопоставляющий свои ценности традиционным установкам общины, может там процветать. В начале 90-х годов по университетам Великобритании совершили тур иммигрировавшие в страну политические диссиденты арабского мира, включая О.Б. Мухаммеда, Ф. Касима и М. аль-Масри. Не встречая препятствий со стороны традиционных южноазиатских общин, они нашли желаемую аудиторию и достаточно быстро превратили представителей второго и третьего поколений британских мусульман в своих сторонников. Их идеология, несмотря на откровенную антизападную направленность, поощряла активное участие женщин в общественной и политической жизни, критиковала систему браков по соглашению и выступала против убийств чести. Не являясь до конца антизападной и не будучи в то же время полностью восточной, эта идеология предлагала альтернативную исламскую идентичность, отождествлявшуюся с идеализированной уммой, глобальным братством верующих.
На решения представителей мусульманского меньшинства присоединиться к исламистским группам влияют и другие факторы. частности, присутствие в университетских городках активистов ультраправых организаций, таких как Британская Национальная партия, стремящаяся заручиться поддержкой хорошо образованных
людей. Подобные организации вызывают у представителей меньшинств чувство страха, что, в свою очередь, побуждает их присоединяться к исламистам и другим экстремистским группам, прежде всего чтобы таким образом защитить себя. Проблему усугубляет еще и то, что многие университеты, будь то исторические центры вроде Кембриджа или Оксфорда или современные, преобразованные из политехнических колледжей, оправ-дывают или скрывают присутствие в университетских городках радикальных студенческих группировок, с тем чтобы поддержать традицию свободы слова, не обращая внимания на то, осуществляют ли эти группы свою деятельность в соответствии с университетскими ценностями либеральной демократии, и не зная, является ли деятельность этих групп внутри страны соответствующей демократической практике и университетским сводам правил.
В британских университетах учатся не только граждане страны, но и студенты из-за рубежа. В Лондоне находится более 25 университетов и сотни колледжей и школ. В конце 90-х годов СК оказалось под огнем критики со стороны некоторых союзников за готовность предоставлять убежище людям, которых в других странах считали подрывными элементами или террористами, а термин «Лондонистан» стал использоваться для характеристики Лондона как центра радикального исламизма. Британское правительство далеко не сразу обратило внимание на эту проблему, и лишь в феврале 2002 г. функционирование 21 организации (из них 16 - мусульманские) было запрещено. За промедление в принятии подобных решений британским властям пришлось дорого заплатить. Французские власти заявили, что Лондон и Лейстер были основными вербовочными площадками не только в СК, но и во всей Европе. В настоящее время известно более 20 мусульман, причастных к экстремистской деятельности, которые в то или иное время обучались в университетах и колледжах СК, в частности двое из лондонских террористов - М. Сидик Хан и Ш. Танвир.
Хорошо образованные мусульмане далеко не всегда могут показаться потенциальными террористами. К таким людям, вне всякого сомнения, относится С. Бадат, у которого при аресте в ноябре 2003 г. нашли пластиковую взрывчатку и специально подготовленную под нее обувь. Это предназначалось для того, чтобы подорвать авиалайнер, следующий рейсом из Амстердама в США. Первоначально Бадат учился в средней школе Глостера, окончив ее с отличными оценками, затем в Городском университете Лондона.
Представители служб безопасности полагают, что, приехав в Лондон, он начал посещать мечеть в Финсбери-парк, с которой были связаны и другие экстремисты, учившиеся в британских университетах. В 1998 г. Бадат прерывает обучение и отправляется в путешествие, в рамках которого посещает Индию, Саудовскую Аравию, Пакистан и Афганистан, находившийся в то время под контролем талибов. Б. Ахмад был обвинен в организации и техническом обеспечении интернет-сайтов, поддерживавших терроризм и призывавших мусульман подняться на вооруженную борьбу против неверных. По запросу Государственного департамента США в мае 2005 г. Б. Ахмад был экстрадирован в США, что вызвало бурю негодования среди мусульман СК. Представитель Госдепа США сказал, что на сайтах, поддержку которых осуществлял Ахмад, неоднократно размещались призывы к мусульманам «использовать любые средства, находящиеся в их распоряжении, чтобы готовить себя к джихаду», а также лозунги вроде: «Военная подготовка является исламской обязанностью, а не правом выбора». США также обвинили Ахмада в том, что он имел планы размещения одной из группировок военно-морского флота страны в Персидском заливе с пометками об уязвимости кораблей во время атаки.
Примкнуть к исламским экстремистам также могут и те из британских мусульман, кто в юности в полной мере воспринял все нормы западного образа жизни, противоречащие догмам ислама. Ярким примером этого утверждения может служить О. Шейх, обвиненный в убийстве американского журналиста Д. Перла. Шейх был задиристым подростком, много пил и курил, что заставило его отца перевезти семью на родину - в Пакистан, Лахор. Затем Шейх вернулся, чтобы закончить среднее образование, выиграл стипендию в Лондонской школе экономики, где уже во время первой недели учебы присоединился к действовавшему в университетском городке Исламскому обществу. Кстати, в начале 90-х годов эту школу часто называли «Лондонской школой экстремизма», что подчеркивало роль университета в распространении исламского радикализма. Позднее О. Шейх присоединился к мусульманской благотворительной организации «Конвой милосердия», работавшей в Боснии в разгар конфликта. Позднее он примкнул к пакистанской воинствующей группировке «Харкат-аль-Муджахидин», воевавшей в Кашмире, а затем оказался в тренировочном лагере «Аль-Каиды» в Халдене (Афганистан). Впоследствии ему было предъявлено множество обвинений, среди которых кроме убийств
значились также похищение людей и финансирование лидеров атак на США 11 сентября 2001 г.
Экстремистами могут стать и мусульмане с состоявшейся научной карьерой, как это произошло с Р. Шаллахом, учившимся в 1985-1990-е годы в университете Дюрхэма и получившим там докторскую степень. По некоторым данным, на Шаллаха планировала совершить покушение израильская служба разведки Моссад, после того как он был обвинен в организации атаки в Тель-Авиве, во время которой погибло пять человек. Родившийся в Газе Шаллах познакомился с будущими лидерами исламистского движения через членов организации «Братья-мусульмане», которые спонсировали его обучение в университете «Заказик» в Египте, где он получил высшее образование. После получения докторской степени он отправился в университет Южной Флориды, где преподавал историю Ближнего Востока. Он возглавлял входивший в университет научно-исследовательский центр «Инициативы по изучению мира и ислама» до того, как был избран главой «Исламского джихада». Среди обвиняемых и подозреваемых в терроризме есть и университетские преподаватели: доктор А. Хусин из университета Ридинга и Ш.Б. Хусейн, преподававший прикладную механику в Данди. Оба они разыскиваются в связи со взрывами на Бали в октябре 2002 г., которые унесли жизни 202 человек, в том числе 26 британцев. Бывшие студенты британских колледжей и университетов были и в рядах «Талибана», как, например, А. Мунир и А. Манзур, проходившие обучение в университете Льютона.
Наиболее активными среди мусульманских движений были запрещенное во многих странах мира (в том числе и в России) движение «Хизб ут-Тахрир», а также отколовшаяся от него организация «Аль-Мухаджирун». Внимания заслуживает и деятельность в университетских городках Мусульманского комитета общественных дел (МКОЭ), подозреваемого как минимум в симпатии к радикальным исламским элементам. Влияние «Хизб ут-Тахрир» в университетах начало расти в первой половине 90-х годов. Однако тогда это было вовремя замечено, поскольку движение проповедовало откровенно расистские взгляды. Национальный союз студентов (НСС) оценил тогда это движение как «единственную самую большую экстремистскую угрозу в СК». Союз принял меры по пресечению деятельности движения в университетских городках. Однако в начале XXI в. «Хизб ут-Тахрир» снова оказалась на виду и пользовалась уже гораздо более широкой поддержкой. В 2003 г.
журналисты программы «Ньюснайт» канала Би-би-си провели расследование активности и степени влияния представителей этого движения в университете Кингстона и обнаружили, что некто Р. Халик занимается вербовкой сторонников «Хизб ут-Тахрир». Журналисты спросили возглавлявшего в то время Исламское общество О. Абдуллу, почему он не проинформировал руководство университета о присутствии вербовщика «Хизб ут-Тахрир». Аб-дулла ответил следующее: «А что мы могли сделать? По-вашему, мы должны были объединиться с куфром против мусульманина, да?» Однако и сам университет ограничился заявлением о том, что руководство университета не допускает никакой незаконной деятельности в университетском городке, включая распространение расовой ненависти.
Чтобы обойти различные запреты «Хизб ут-Тахрир», подобно многим террористическим группировкам, использует Интернет. Показательным с этой точки зрения является случай в университете Лейстера в 1999 г., когда на раздававшихся студентам листовках с анонсом встречи под названием «Оккупированная Палестина» был указан сайт ранее неизвестной организации «Сайт студентов-мусульман». Впоследствии было установлено, что встречи были организованы «Хизб ут-Тахрир». «Аль-Мухаджирун» является относительно молодым и почти чисто британским исламским движением и было основано бывшим членом «Хизб ут-Тахрир» О. Бакри в 1996 г. «Аль-Мухаджирун» до недавнего времени проявляло себя в университетских городках гораздо активнее, нежели «Хизб ут-Тахрир». О. Бакри и его сторонники отрицали участие движения в каких-либо военных акциях, но представителям «Аль-Мухаджи-рун» было запрещено осуществлять свою деятельность. «Аль-Мухаджирун» часто обвиняют в том, что это движение служит посредником в процессе радикализации молодых британских мусульман. Для идеологической обработки обычно используются университетские городки, в которых активисты движения распространяют агитационные материалы. В одном из них, в частности, сказано следующее: «Мы должны освободить наши умы от этой паутины обмана, непрактичности и упадка западного общества, которое мучается от болезни свободы и утилитаризма». Подобные статьи, а также листовки вроде «Семи смертных грехов», обличают гомосексуализм, лесбиянство и распущенность. В 2000 г. О. Бакри признал, что организация, несмотря на запрет ее деятельности, существует под другими названиями. В 2001 г. стало известно, что
«Аль-Мухаджирун» осуществляло вербовку на территории университетов и колледжей Лондона, Бирмингема, Вулверхэмптона, Ковентри, Дерби, Лейстера, Манчестера, Лидса, Ньюкасла и Ноттингема. В 2003 г., после того как организация расклеила в кампусах плакаты подстрекательского характера, сообщавшие, что «последний час не наступит, пока мусульмане не перебьют всех евреев», против «Аль-Мухаджирун» была начата общественная кампания. В статье 2002 г. в журнале «Джейнс Интеллидженс Ревью» утверждалось, что «Аль-Мухаджирун» отправила более 700 джихади-стов, завербованных из числа студентов, для борьбы в военных конфликтах за рубежом.
Еще одной мусульманской организацией, активно вербующей сторонников в университетских городках, является Мусульманский комитет общественных дел. На сегодняшний день нет неопровержимых свидетельств или доказательств того, что МКОД причастен к экстремистским или террористическим актам. Однако этой организации запрещено осуществлять свою деятельность на территории студенческих городков. Главным основанием для этого послужили проявления антисемитизма со стороны членов МКОД. Комитет агитирует за более полное и активное участие представителей мусульманского сообщества в политической жизни Великобритании, в обсуждении проблем, непосредственно затрагивающих интересы общин. МКОД гневно критикует старших членов мусульманского сообщества, многие из которых отказываются обсуждать актуальные проблемы с исламской молодежью. Организация также недовольна тем, что многие имамы либо вовсе не говорят по-английски, либо им запрещено это делать в мечетях, контролируемых местными общинами. Комитет осуждает позицию, согласно которой мусульмане не должны участвовать в выборах в светском государстве.
В настоящее время движение Такфир, представляющее собой идеологическое развитие ваххабизма, начало конкурировать с «Хизб ут-Тахрир» и «Аль-Мухаджирун». Характерными чертами всех этих движений являются оппозиция демократическим режимам и пропаганда отказа мусульман от интеграции. Тем не менее, даже после публикации в 2005 г. доклада Э. Глисса и К. Поупа «Когда студенты обращаются к террору», который документально подтвердил присутствие исламо-экстремистских групп более чем в 20 различных университетских городках, серьезного обсуждения проблемы не было. Ряд общественных и политических деятелей
связывает такое положение дел с тем, что большинство колледжей и университетов стремится оставаться максимально открытыми для проявлений свободы слова и широких интеллектуальных исследований. Однако подобной точке зрения противоречит ряд случаев. Весной 2005 г. студент одного из британских университетов Н. Амин опубликовал в журнале «Спирит» статью под названием «Когда насилие является адекватным ответом», в которой защищал оспариваемое многими право палестинцев на силовое сопротивление против «незаконной израильской оккупации». Амина обвинили в антисемитизме и объявили сторонником палестинского терроризма. Журналистка М. Филипс обратилась в полицию с просьбой оценить статью, а в Палату общин поступил запрос о том, нарушил ли студент-мусульманин закон страны. По словам Амина, следствием этого стала не только расовая дискриминация со стороны других студентов, но также подрыв его исследований и погружение в депрессию. Под давлением общественности директор учебного заведения профессор К. Банди сначала объявил Амину выговор, но затем, после выступления Исламской комиссии по правам человека, Банди принес студенту извинения, публично признав его право на свободу слова. Таким образом, боясь давления со стороны общественности, обвинений в расизме и отказе от принципов муль-тикультурного общества, власти предпочитают никак не ограничивать проявления свободы слова в университетах. В 2004 г. британское правительство и его глава Т. Блэр были ознакомлены с докладом «Молодые мусульмане и экстремизм». В докладе, в частности, говорилось, что «в качестве мишени для пропаганды своих идей террористы нередко выбирают школы и колледжи, где молодые люди любознательны и более восприимчивы к аргументам и доводам экстремистов».
Британских мусульман, наиболее подверженных риску вовлечения в экстремистские террористические структуры, можно разделить на две группы. Первую категорию составляют хорошо образованные мусульмане со степенями или профессионально-техническими специальностями. Вторая категория - студенты, отстающие в учебе, имеющие низкую квалификацию. Также к этой группе относятся люди, совершавшие преступления, не связанные с терроризмом, выбираемые в качестве объектов экстремистскими проповедниками в мечетях или обращающиеся к экстремизму в тюрьмах. На сегодняшний день главной помехой, препятствующей пресечению экстремистской деятельности в кампусах, остается
чрезвычайно затрудненный доступ в университетские городки для представителей полиции и М15. Офицеры, участвовавшие в секретной деятельности, еще до атак 7 июля 2005 г. были серьезно обеспокоены угрозой безопасности страны, которую невольно создавали университеты. Однако, по их мнению, даже намек на присутствие полицейских повлек бы за собой большие трудности. Представители служб безопасности еще с начала 70-х годов были хорошо осведомлены о том, что различные экстремистские группы проникли в университетские кампусы и осуществляют там вербовку своих сторонников среди студентов. Однако основная сложность всегда состояла в том, что полиции нелегко было определить ту грань, за которой вмешательство во внутреннюю жизнь университета было бы единственным выходом. Их основным назначением и результатом могло стать лишь оперативное вмешательство для ликвидации проблем, которые уже произошли, тогда как никакого обмена информацией с профессурой или администрацией, способного предотвращать возможные угрозы, не было. По данным авторов исследования «Когда студенты обращаются к террору», несмотря на то, что представители служб безопасности проявляют определенный интерес к деятельности различных организаций в университетских городках, они предпочитают фокусировать свое внимание на отдельных личностях. Полицейские и представители спецслужб также обращают внимание на то, что определенная часть людей переходит к экстремизму от обычной мелкой преступности. Власти отмечают несколько путей, через которые люди из разных групп втягиваются в экстремистскую деятельность. Специалисты пришли к выводу, что существует определенное психологическое состояние, когда человек по тем или иным причинам находится на грани вовлечения в террористическую деятельность. Чтобы отслеживать подобные моменты и предотвращать их, службы безопасности привлекли к сотрудничеству «Исламское подразделение по контактам», помогающее мусульманам в критических ситуациях и оказывающее им морально-психологическую поддержку. Опыт оказался настолько успешным, что его решили распространить не только на Лондон, но и на остальную территорию страны.
В правительственных кругах и в британском обществе сегодня развернулась активная дискуссия относительно того, какими путями можно предотвратить вербовку студентов радикальными организациями. Власти страны уже не могут позволить себе не об-
ращать на это внимания и заявляют о необходимости разработать долгосрочную стратегию, которая должна предотвратить массовое воздействие радикальных исламских движений и идеологий на мусульманскую молодежь, а также позволила бы максимально нивелировать значение культурных, социальных и других различий между учащимися-мусульманами и представителями коренного населения.
«Ближний Восток и современность», М., 2009 г., № 40, с. 189-207.
Ольга Гордеева,
экономист,
Надежда Львова,
кандидат экономических наук
(Санкт-Петербургский государственный университет) ИСЛАМСКАЯ ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА
Тему исламских финансов вряд ли можно назвать малоисследованной. Довольно подробно изучены концептуальные основы исламских финансов, особенности и преимущества исламских финансовых институтов, рынков и инструментов. Наиболее популярным направлением является исламское банковское дело. Первые значимые исследования в этой области относятся к началу 80-х годов XX в. К этому времени в мире уже функционировали 30 исламских банков, представляющих 15 мусульманских стран. Начиная с 90-х годов XX в. исламские финансовые институты демонстрируют устойчивый качественный и количественный рост. В настоящее время, по данным Исламского банка развития (Islamic Development Bank, IDB), насчитывается более 300 исламских финансовых институтов (Islamic Financial Institutions, IFIs), представленных в 75 странах (преимущественно в странах Ближнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии). Совокупный объем их активов составляет 500 млрд. долл. США, увеличиваясь в среднем на 15% в год. Однако доля исламских финансовых институтов в мировой финансовой системе по-прежнему незначительна: так, активы исламских банков составляют менее 1% совокупных банковских активов.
Высокий интерес к исламским финансам проявляют не только мусульманские, но и западные страны. С одной стороны, это обусловлено позитивной динамикой развития исламских финансо-
