CC BY
182
РЕЛИГИЯ В ОБЩЕСТВЕННОПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ СТРАН ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
И КАВКАЗА
ИСЛАМСКАЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ МЫСЛЬ В ПОИСКЕ ОТВЕТОВ НА ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ
Леонид СЮКИЯЙНЕН
доктор юридических наук, профессор Государственного университета — Высшей школы экономики (Москва, Россия)
С конца минувшего столетия ислам активно обсуждается в качестве важного фактора современной мировой политики не только учеными-профес-сионалами, но и экспертами-политологами, публицистами, а также другими представителями СМИ. В центре дискуссий оказывается, как правило, несколько тем. Прежде всего, остается актуальным анализ отношения
ислама к международному терроризму и политическому экстремизму. Наряду с этим сюжетом в последние годы исследователи уделяют пристальное внимание перспективам мусульманского мира в свете проектов его политического реформирования и роли ислама в этих процессах. В конечном счете речь идет о его судьбе в условиях «набирающей обороты» глобализации.
Глобализация и структура современного мира с позиций шариата
В последнее время глобализация превратилась в одну из основных примет современного мира. Сама по себе глобализация — явление преимущественно закономерное, даже
неизбежное: она отражает реальные процессы взаимодействия и сближения практически всех стран, культур и образов жизни разных народов, активизацию обменов на уровне не только государств, но и отдельных граждан. Естественно, глобализация вторгается и в жизнь мусульманского мира, оказывая на нее неоднозначное влияние.
Ее основная идея — включение всех в мировые процессы на общих (единых) основах — в своей реализации предоставляет пока больше преимуществ богатым странам Запада. Отнюдь не случайно, что, когда многие государства, включая Россию, стремятся вступить во Всемирную торговую организацию, ряд общественных ассоциаций и движений регулярно проводят демонстрации против навязывания таких общих стандартов, которые выгодны лишь крупным монополиям, увеличивают разрыв между экономически развитыми и отсталыми регионами планеты.
Имея в виду шариатское учение об иерархии интересов человека, можно сказать, что если одни государства удовлетворяют через глобализацию стремление к роскоши и еще большему комфорту, то другие не в состоянии обеспечить свои минимальные нужды. Но ведь исходные уровни и условия развития участников международного обмена разные. Поэтому современная исламская правовая доктрина подчеркивает, что принципы справедливости и права требуют учитывать это, а шариат предоставляет льготы оказавшимся в нужде, в частности предусматривает возможность временно освободить их от выполнения некоторых общих обязанностей. К сожалению, в жизни подобное происходит редко.
Закономерно, что в мире ислама высказываются различные, порой диаметрально противоположные оценки глобализации. Многие мусульманские мыслители негативно относятся к ней, поскольку считают ее средством борьбы Запада с исламом. Они убеждены, что между исламскими и западными ценностями пролегает глубокая пропасть1. Такую позицию по отношению к данному явлению в целом понять можно. Действительно, попытки Запада под лозунгом глобализации навязать мусульманам свои культурнонравственные стандарты и даже политико-правовые формы без учета сложившихся в мусульманском мире традиций не могут не вызывать отторжения, особенно если такие шаги воспринимаются как прямая атака на ислам. Не случайно при обсуждении проблем глобализации мусульманские правоведы и политологи подчеркивают, что шариат отвергает стремление насильно внедрить любые нормы и образцы поведения. Придерживаясь принципа «нет принуждения в религии», он категорически не допускает насилия при утверждении иных ценностей, которые не просто должны быть формально провозглашены мировым сообществом, но и приняты всеми его членами. Понятно, что ссылка на шариат придает таким суждениям особый авторитет в глазах мусульман.
Однако в целом процессы глобализации и ее итоги нельзя оценивать лишь негативно, что признают многие исламские ученые и политики. Мне довелось присутствовать на выступлении министра высшего образования Королевства Саудовская Аравия в Исламском университете имама Мухаммада бен Сауда, состоявшемся в начале марта 1999 года. Я хорошо помню его слова о том, что, наряду с отрицательными результатами, глобализация приносит много полезного, особенно в сферах образования и информации. В частности, именно благодаря координации учебных программ и их адаптации к международно-принятым стандартам выпускники университетов Саудовской Аравии имеют возможность продолжать обучение в самых престижных в мире центрах образования.
Глобализация приносит немалые блага и в международном экономическом обмене. Так, Академия мусульманского права при Организации Исламская конференция от-
1 См., например: Абдель Азим аль-Матани. Глобализация — новая форма традиционного неприятия ислама Западом // Аль-Баян (Дубай), 26 ноября 1999.
мечала позитивные результаты глобализации в области международной торговли2. СМИ ряда арабских стран сообщают, что их банковские системы, в том числе Исламский банк развития, успешно используют для ответа на вызовы глобализации современные технологии, включая Интернет. Кстати, современное мусульманское право уже одобрило многие формы коммерческих сделок, заключаемых через Всемирную паутину3.
Конечно, вывод о пользе повсеместного принятия общих правил и стандартов нельзя считать абсолютным. Сомнения в возможности безоговорочно позитивного отношения к глобализации возникают прежде всего тогда, когда речь идет об определенных сферах, в которые она вторгается: культура, система нравственных ценностей, религиозные убеждения и основанные на них правовые принципы. Поэтому положительная оценка влияния глобализации на отдельные стороны экономики или финансов мусульманских стран не может автоматически переноситься на эту чувствительную область их жизни. Здесь глобализацию следует понимать не только как унификацию и сближение, но и как учет национальных, культурных и религиозных ценностей и особенностей различных государств, уважение их, обмен и диалог между ними. Стремление же навязать по этим вопросам общие стандарты вызывает обоснованные возражения.
Но если глобализация оказывает на культуру неоднозначное влияние, вызывающее самые острые споры, то именно культура может помочь найти правильные ответы на вызовы глобализации. В мусульманском мире такую роль призвана взять на себя исламская политическая и правовая культура. В частности, ключевые проблемы глобализации могут быть решены путем обращения к основополагающим нормам и принципам шариата, которые позволяют не только находить ответы на конкретные вопросы, но и сформулировать принципиальное отношение к этому явлению в целом.
Следует признать, что современное исламское правоведение еще не предложило четкой и развернутой концепции глобализации, однако беседы автора данной статьи с авторитетными мусульманскими учеными позволяют наметить основные направления, по которым идет разработка такой теории. Главное здесь — использование позитивных сторон глобализации и одновременное предотвращение ее негативных последствий. Для этого необходимо ориентироваться на такие знаменитые общие принципы исламской правовой доктрины (фикха), как «дела оцениваются по преследуемым ими целям», «не допускается ни причинения вреда, ни нанесения ущерба в ответ на причиненный вред», «распоряжение делами подданных должно иметь своей целью их интересы». Но, несомненно, главный критерий оценки предлагаемых мусульманам стандартов в отношениях с немусульманским миром сформулирован в словах Аллаха, которые воспроизводятся в Коране: «Помогайте друг другу в благочестии и богобоязненности, но не помогайте друг другу в грехе и вражде» (Трапеза, 2).
Другой исходный принцип в отношении к глобализации — выбор верного пути между тем, что разрешает и запрещает шариат. Ориентиром на этой стезе служит высказывание пророка Мухаммада: «Дозволенное — ясно и запрещенное — ясно, а между ними находится то, что является сомнительным и неведомым многим людям. Поэтому если человек остерегается всего того, в чем он сомневается, и избегает его, то он сохраняет в чистоте свою религию и честь».
Конечно, глобализация, если ее оценивать с указанных позиций, несет с собой много сомнительного. Она преимущественно сводится к таким общим стандартам, конкретизация которых и их использование в интересах мусульман допускают различные оценки.
2 См.: Аш-Шарк аль-Авсат (Лондон), 18 октября 1997.
3 См.: Ас-Сийаса (Кувейт), 8 января 2001; Аль-Ватан (Кувейт), 7 января 2001; Ар-Рай аль-Амм (Кувейт), 8 января 2001; Аль-Иман (Кувейт), 5 января 2001.
Употребляя мусульманско-правовую терминологию, можно сказать, что глобализация в целом является специфической областью жизни исламских стран, которая предполагает иджтихад — рациональный поиск решений по вопросам, оставленным в шариате без точных детальных правил. Причем глобализация не только объект иджтихада, но и сама предъявляет к нему особые требования. В частности, она делает особенно актуальным принцип фикха, допускающий изменение норм с изменением места, условий и времени, а также усиливает роль такого источника новых норм, как «исключительные интересы», легализующие любые нововведения, если они прямо не запрещены шариатом. Именно презумпция дозволенности всего того, что не отвергается Кораном или сунной пророка Мухаммада, может широко использоваться при оценке рецепции мусульманским миром достижений иных культур в различных областях, включая право и основы построения власти.
Одновременно для правильной ориентации в противоречивых условиях глобализации следует использовать такие общие принципы фикха, как «из двух зол выбирается менее тяжкое», прежде всего — «предотвращение порчи предпочтительнее приобретения выгоды». Вообще в этом смысле глобализация может восприниматься как постоянное балансирование между избежанием вреда и извлечением пользы. Помочь выбрать верное решение между этими крайностями может обращение к таким исходным началам, основным ценностям и целям шариата, как постепенность, умеренность и усредненность, избежание крайностей и необременение человека сверх его возможностей.
К этому следует добавить и необходимость ведения диалога с другими культурами и системами ценностей, что является одной из характерных черт глобализации, которая предполагает взаимодействие цивилизаций и обмен между ними. Такой диалог дает мусульманам уникальный шанс напрямую знакомить немусульманский мир с ценностями и целями ислама. Использование этих возможностей, вновь открывающихся благодаря глобализации, становится в современном мире важным направлением и формой призыва следовать путем Аллаха, чтобы не только заимствовать достижения иных культур, но и обогащать их ценностями исламской цивилизации. Что же касается путей достижения этой цели, то в Коране дается такой совет: «Призывай на путь Аллаха мудростью и добрым увещеванием и веди спор с ними наилучшими средствами» (Пчелы, 125).
Несомненно, ряд наработок исламской политической и правовой мысли может быть востребован и неисламскими странами, оказавшимися перед вызовами глобализации. К ним относится и Россия, которая так же, как и мусульманский мир, стремится совместить включенность в общемировые процессы с сохранением самостоятельности, современности с самобытностью. Например, после предоставления нашей стране в 2005 году статуса наблюдателя в Организации Исламская конференция, особое значение для государства приобрели принципы и нормы шариата, касающиеся международных отношений.
Учет позиций современной мусульманско-правовой науки по этой проблематике необходим для развития отношений РФ с исламскими странами, а также для налаживания эффективного сотрудничества Федерального центра с российскими регионами традиционного распространения ислама. Одновременно обращение к международноправовым принципам шариата может стать важным фактором взаимопонимания и доверия между Россией и исламским миром, сыграть положительную роль в проведении нашим государством своей политики в Центральной Азии. В частности, следует иметь в виду, как связи РФ с миром ислама оцениваются с позиций мусульманского права, которое отличается расхождениями между его различными толками. Причем современная мусульманско-правовая наука поощряет обращение к выводам разных школ для выбора среди них решений, в наибольшей мере отвечающих реалиям сегодняшнего мира в рамках общих принципов шариата, его основных ценностей и целей.
Принимая во внимание это обстоятельство, отношения России с мусульманскими странами можно рассматривать сквозь призму концепции разделения мира на несколько составляющих, прежде всего на «мир ислама» и «мир войны». Наряду с ними некоторые направления мусульманско-правовой мысли выделяют «мир договора (примирения)». Он включает те немусульманские государства, с которыми «мир ислама» связан договорами, гарантирующими взаимную безопасность и учитывающими взаимные интересы4.
Современная наука мусульманского права склонна распространять концепцию «мира договора» в целом на отношения мусульманских стран с неисламскими государствами, основанные на принципах взаимной безопасности и выгоды5. Одновременно теоретически нельзя исключать воспроизведения модели «мира договора» с противоположным знаком, когда в рамках немусульманской страны особый статус предоставляется мусульманскому региону. В таком случае последний будет считаться «миром ислама», а немусульманское государство, в рамках которого указанный регион имеет особый статус в силу специального соглашения или в соответствии с законодательством, — «миром договора».
Анализ мусульманско-правовых концепций позволяет выделить требования, предъявляемые к «миру договора» в современном понимании. Таким условиям отвечают те неисламские государства, которые гарантируют мусульманам безопасность, право беспрепятственно исполнять все религиозные обязанности и распространять ислам, а также поддерживают мирное взаимовыгодное сотрудничество с «миром ислама»6. Исходя из этого, отношения большинства исламских стран с Россией вполне можно оценивать как связи «мира ислама» с «миром договора».
Отдельные стороны такого сотрудничества могут также оцениваться на основе шариата. Например, исходным принципом взаимоотношений «мира ислама» и немусульманских государств он считает мир7, а связи между ними нацеливает на такие нормы, как поиск взаимного согласия и компромиссов, исключение диктата и принуждения, направленность любых договоренностей на достижение благих целей, точное соблюдение заключенных соглашений. Шариат предусматривает также ряд конкретных норм, регулирующих пути достижения договоренностей и определяющих их цели: «усредненность», поиск компромиссов, исключение риска, избежание вреда, совещательность и учет мнений специалистов и др.
Впрочем, такой взгляд на проблему отражает лишь одну, хотя и пользующуюся широкой поддержкой, мусульманско-правовую концепцию деления современного мира. Наряду с ней можно встретить и радикальную теорию, согласно которой большинство современных государств, включая и мусульманские, представляет собой «мир неверия». Вместе с тем некоторые авторитетные мусульманские мыслители полагают, что в сегодняшних условиях традиционный шариатский взгляд на мир вообще неуместен, поскольку нынешняя цивилизация не может рассматриваться как поле противостояния исламских и немусульманских стран8.
4 См., например: Абу аль-Хасан аль-Маварди. Властные нормы и управление религиозными делами. Бейрут, б.г. С. 175—176 (на араб. яз.); Ибн Рушд. Начало иджтихада и предел достижения цели. Каир, 1983. Ч. 1. С. 449—451 (на араб. яз.); Мухаммад аль-Хатиб аш-Ширбини. Обогащение нуждающегося. Дамаск, б.г. Ч. 4. С. 260—265 (на араб. яз.).
5 См.: Мухаммад Абу Захра. Международные отношения в исламе. Каир, 1964. С. 53—57 (на араб. яз.).
6 См.: Вахба аз-Зухейли. Международные отношения в исламе в сравнении с современным международным правом. Бейрут, 1981. С. 103—112 (на араб. яз.).
7 См.: Абдель Ваххаб Халлаф. Шариатская политика. Конституционные, внешнеполитические и финансовые основы исламского государства. Бейрут, 1987. С. 72—79 (на араб. яз.).
8 См., например: Юсуф аль-Карадави. Современные фатвы (избранное). Выпуск 1. М.: Андалус, 2004. С. 202—205.
Однако в любом случае учет разработок современной мусульманско-правовой мысли по проблематике международных отношений может быть весьма полезным для российской внешней политики и развития сотрудничества нашего государства с мусульманским миром, который в последнее время вступил на путь достаточно глубоких политических реформ. Исламская политико-правовая мысль, естественно, не может оставаться в стороне и от этих процессов.
Ислам и перспективы политических реформ в мусульманском мире
Нынешнее политико-правовое развитие большинства мусульманских стран характеризуется достаточно противоречивым сочетанием исламских традиций с общемировыми стандартами и западными либеральными ценностями. При этом следует учитывать, что политика, а также основы построения и функционирования механизма государственной власти — весьма специфическая область взаимодействия (сотрудничества и конкуренции) исламских начал и западных образцов. С позиций исламской мысли особенность этой сферы заключается в том, что традиционная мусульманско-правовая доктрина не предлагает детальных, точных и однозначных решений по большинству частных вопросов, а ограничивается «формулированием» самых общих ориентиров, например, совещательности, справедливости и равенства, которые могут быть реализованы в разнообразных вариантах, в том числе заимствованных. Причем претворение этих общих начал способно привести к различным результатам. Скажем, со ссылкой на принцип совещательности нетрудно обосновать как назначение сугубо консультативных советов, целиком подчиненных главе государства, так и формирование путем всеобщих выборов представительных органов, наделенных реальными законодательными полномочиями.
В наши дни мусульманско-правовые постулаты активно используются для доказательства допустимости широкого обращения к западному опыту по ряду ключевых вопросов: парламентаризм, выборы, политический плюрализм, разделение властей и даже права человека. Конечно, восприятие мусульманскими странами мировых демократических принципов по этим направлениям носит, как правило, ограниченный характер, поскольку сводится лишь к внешнему заимствованию западных аналогов. Но отсутствие в исламской правовой мысли конкретных жестких предписаний относительно устройства власти в принципе (с позиций самого шариата) открывает путь к использованию мирового опыта политической демократии.
Более того, на наш взгляд, в настоящее время в большинстве мусульманских государств любой проект модернизации и демократизации имеет перспективу при условии, что он будет осуществлен в рамках исламской политико-правовой традиции, по крайней мере — с ее учетом. И, наоборот, политические реформы вряд ли окажутся здесь успешными, если они нацелены на создание формально демократических, но противопоставляемых исламу институтов, поэтому воспринимаются мусульманским сообществом в качестве угрозы исламским ценностям. Власть и преобладающая часть общества мусульманских стран объективно заинтересованы в развитии демократических институтов, но только если при этом будут обеспечены политическая стабильность и безопасность. А это возможно лишь в том случае, когда планы демократизации будут увязаны с мусульманскими политическими и правовыми традициями, включая исламское осмысление любых преобразований.
Стратегия демократического реформирования политических и правовых систем мусульманского мира должна быть нацелена на его подключение к процессу глобализации со своими исламскими ценностями (в том числе политико-правовыми), совместимыми с общемировыми демократическими принципами и осмысленными в духе современных реалий. Решение этой задачи, понятно, предполагает активное использование позитивного потенциала исламской политико-правовой мысли и стимулирование разработки ею проблем, связанных с новыми реалиями и ролью ислама в глобализирующемся мире.
Важно иметь в виду, что обращение к исламской аргументации — не конъюнктурный ход и не пустая пропаганда. С учетом состояния общественного сознания в мусульманском мире, взгляд мусульманско-правовой доктрины на перспективы совместимости исламских и западных принципов имеет первостепенное значение. В частности, о теоретической возможности такого сочетания свидетельствуют новейшие разработки мусульманских правоведов и политологов, разделяющих умеренную и взвешенную трактовку шариата. Так, один из крупнейших мусульманских мыслителей — шейх Юсуф аль-Кара-дави, который никак не может быть причислен к сторонникам либеральных взглядов, — полагает, что современная трактовка государства с мусульманско-правовых позиций вполне допускает наличие в мусульманских странах многопартийной системы и политической оппозиции. Он высказывается в пользу избрания женщин и немусульман в представительные органы в таких странах, даже участия мусульман в работе парламентов в немусульманских государствах. С его точки зрения, шариат, толкуемый в современном духе, не препятствует «заимствованию» ряда либеральных демократических институтов и процедур9.
Характерно, что к шариату апеллируют как сторонники такой рецепции, так и ее противники. В частности, опыт последних лет подтверждает, что правящие круги мусульманских стран способны проводить политические реформы, находя им исламское обоснование. Вместе с тем вокруг этих изменений нередко разгораются жаркие споры по вопросу их соответствия шариатским требованиям. Показательный тому пример — полемика по поводу предоставления избирательных прав женщинам в Кувейте. Вплоть до начала третьего тысячелетия здесь брала верх позиция исламских радикалов, которые блокировали любые попытки дать женщинам возможность принимать участие в парламентских и местных выборах — на том основании, что подобный шаг противоречит шариату. Однако в июне 2005 года Национальное собрание государства все же приняло закон, согласно которому женщины получили такое право, причем и это решение обосновывалось шариатскими аргументами.
Подобный опыт подтверждает, что противоречия и конфликты между исламским и западным подходами к праву не только вероятны, но в ряде случаев даже неизбежны. Поэтому в концептуальном отношении важно отчетливо видеть пределы их сближения и совмещения. Но принципиальная возможность продолжения диалога между мусульманским миром и Западом по политическим вопросам сохраняется, а предел сближения позиций сторон еще далеко не достигнут. Этот вывод важен для оценки перспектив и форм глобализации в рассматриваемом регионе, а значит — для прогнозирования результатов осуществляемых здесь политических реформ. Пока, как представляется, нет окончательного ответа на вопрос о том, каким образом совместить объективную необходимость демократизации мусульманского мира с сохранением в данном регионе политической стабильности, соединить включение его в процессы глобализации по различным направ-
9 См.: Юсуф аль-Карадави. О правовой концепции государства в исламе. Статус государства, его особенности, природа и отношение к демократии, плюрализму, роли женщины и немусульман. Каир, 1997 (на араб. яз.).
лениям с приверженностью исламским ценностям. Важно, однако, иметь в виду, что принципиальная возможность такого взаимодействия убедительно подтверждается опытом правового развития мусульманского мира.
В настоящее время национальные правовые системы практически всех стран приобретают черты, отражающие основные тенденции развития права в современном мире. Ведущая из них — сближение указанных систем, вплоть до унификации ряда их существенных элементов на региональном уровне. Одновременно все более отчетливой становится и иная тенденция — учет в законодательстве отдельных государств и целых регионов собственных историко-культурных, религиозных и цивилизационных особенностей, по-разному взаимодействующих с общемировыми правовыми стандартами.
В этом отношении глобализация в сфере права означает не только то, что национальные правовые системы многих стран становятся все больше похожими друг на друга. Она предполагает правовое многообразие современного мира, активное включение различных правовых культур в планетарное правовое развитие, вариативность реализации общих стандартов, разнообразие форм претворения единых правовых принципов, в том числе в сфере организации и функционирования государственных институтов с учетом национальных традиций. В частности, в последние десятилетия в мусульманских странах наблюдается как активное восприятие европейских правовых образцов, так и расширение масштабов претворения шариата.
Такая особенность правового развития данного региона осмысливается современным исламским правоведением. В нем исподволь усиливается позиция, в соответствии с которой заимствование мусульманским миром европейских правовых образцов допускается, если при этом не нарушаются точные и однозначные положения шариата. Одновременно исламская правовая мысль активно отстаивает необходимость кодификации норм фикха, развивает современную теорию иджтихада, отвергающую слепое следование традиционной исламской концепции неприемлемости нововведений. Иными словами, мусульманские юристы склоняются к необходимости обновления мусульманского права, сочетания приверженности традициям с учетом требований современной эпохи. Причем они, по сути, соглашаются с тем, что современное мусульманское право развивается под сильным влиянием европейского опыта10.
Подтверждаемая опытом мусульманского мира принципиальная возможность функционирования национальной правовой системы, построенной на сочетании европейской и исламской правовых культур, имеет для РФ практическое значение: эту возможность необходимо учитывать при разработке и проведении российской правовой политики.
В некоторых регионах нашей страны предпринимаются попытки возродить шариатские традиции, использовать достижения мусульманско-правовой культуры для решения некоторых социальных и экономических проблем, защитить право мусульман на собственный образ жизни, даже включить в законодательство отдельные положения мусульманского права (например, в законодательстве Татарстана уже признано право религиозных организаций на вакуфное имущество). При определенных условиях учет отдельных элементов мусульманского права и их включение в правовые системы ряда республик в составе РФ — возможная перспектива развития их законодательства.
К тому же обращение к мусульманско-правовой культуре стимулируется внешнеполитическими факторами: активизацией сотрудничества России с мусульманским миром,
10 См., например: Юсуф аль-Карадави. Мусульманское право между самобытностью и обновлением. Каир, 1986 (на араб. яз.); Он же. Современный иджтихад между следованием строгим правилам и их несоблюдением. Каир, 1994 (на араб. яз.); Мухаммад Усман Шубейр. Мусульманско-правовое осмысление вновь возникающих ситуаций и его практическое воплощение. Дамаск, 2004 (на араб. яз.); Абдалла Мухаммад аль-Джаббури. Мусульманское право между самобытностью и обновлением. Амман, 2005 (на араб. яз.).
налаживанием тесного взаимодействия с ОИК, а также необходимостью противодействовать исламскому экстремизму на идейно-теоретическом направлении, о чем нам уже приходилось неоднократно писать.
Умеренность как приоритетное направление современной исламской мысли
Все затронутые выше проблемы невозможно рассматривать без учета тенденций развития современной исламской мысли: ведь идейный фактор имеет особое значение для мусульманского мира, где любые серьезные перемены и проекты общенационального масштаба оцениваются при их рассмотрении сквозь призму исходных начал ислама. Более того, они не могут быть успешными без исламского обоснования. Так что от осмысления упомянутых проблем с позиций ислама в существенной мере зависит поиск их позитивного решения.
Сегодня в мусульманском мире наблюдаются противоречивые тенденции — от шагов по пути демократизации до новых всплесков радикальных настроений. Как на это реагирует исламская мысль? Тема ее отношения к терроризму и экстремизму выходит за рамки настоящей статьи. Отметим лишь неоднозначную связь между исламом и указанными явлениями. Исламские концепции зачастую используют для обоснования целей и методов террористической деятельности. В то же время исходные начала ислама, его принципы и ценности могут служить в качестве эффективного инструмента для противодействия этой глобальной угрозе11. К сожалению, приходится констатировать, что сторонники обвинения ислама в распространении терроризма по всему свету пока заметно активнее своих оппонентов. Что же касается тех, кто отстаивает исламскую альтернативу взглядам радикалов, то еще недавно они находились в тени, занимая оборонительные позиции (по крайней мере, на глобальном уровне).
До последнего времени взвешенная исламская мысль не проявляла нужной активности и при обсуждении проблем демократии, политических реформ, а также возможностей включения мусульманского мира в процесс глобализации. Иными словами, достаточно убедительной для современного человека и основательной по исламским меркам позиции по этим вопросам она в полной мере не формулировала. Складывалось впечатление, что на идейном уровне ислам просто не в состоянии отвечать на вызовы современности. Поэтому не приходится удивляться тому, что в отсутствие четкой стратегии современного ислама большинство исследователей придерживаются сдержанной (если не пессимистической) оценки перспектив исламской цивилизации. Наоборот, все громче звучат голоса тех, кто хотел бы отлучить ее от остального мира.
За пределами мусульманских стран многие убеждены в том, что непременным условием утверждения здесь демократии является отказ от традиционных исламских ценностей. Такое противопоставление — естественно, по совершенно иным мотивам — характерно и для взглядов исламских экстремистов, которые во всем происходящем в сегодняшнем мире видят угрозу исламу. В качестве средства ее отражения они предлагают реализацию глобального «исламского проекта», своего рода исламизацию современного человечества.
Возникает принципиальный вопрос: имеется ли у ислама достаточный идейный потенциал, чтобы избежать конфронтации и предложить своим последователям действен-
11 См., например: Сюкияйнен Л.Р. Ислам против ислама. Об исламской альтернативе экстремизму и терроризму // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 3 (21).
ную и основанную на исламских подходах формулу, позволяющую сочетать приверженность исламским ценностям с активным освоением достижений современной цивилизации?
При ответе на поставленный вопрос следует учитывать, что в современной исламской мысли имеется немало течений, среди которых еще недавно выделялось три основных. Одно из них, традиционное, обосновывает «консервацию» нынешнего состояния мусульманского общества. Другое направление — фундаменталистское — отстаивает необходимость радикального преобразования всех общественных и властных структур в соответствии с буквально понимаемым шариатом. Наконец, модернистский подход использует внешне исламскую интерпретацию для оправдания либеральных реформ по западному образцу.
На этом фоне до последнего времени явно терялось еще одно течение в исламском осмыслении нынешнего мира, возможно наиболее востребованное. Речь идет об обращении к внутреннему потенциалу самого ислама, о подходе к современным реалиям с позиций не узко трактуемых конкретных, мелочных предписаний традиционного шариата, а его краеугольных основ, ценностей и общих принципов.
Такой подход перекликается с позицией мусульманских реформаторов, разрабатывавших свои идеи в конце XIX — начале ХХ веков. Но в целом для обоснования собственно исламского взгляда на меняющийся мир они ограничивались призывом к возобновлению иджтихада и не обращались к иным началам шариата. Правда, с середины прошлого века такая линия прослеживается в разработках отдельных мусульманских правоведов, предпочитающих делать акцент на неизменных устоях шариата в противовес его частным решениям, не отличающимся постоянством. Однако эта теоретическая конструкция еще недавно не влияла на политическую и правовую практику.
Ныне ситуация заметно меняется. Отмеченное направление исламской мысли начинает восприниматься как наиболее перспективное для обоснования стратегии современного ислама и мусульманского мира в целом. Главное в том, что оно закладывается в основу официальной политики ряда стран на исламском направлении, становится ключевым в разработке ими своего рода национальной мусульманской идеи, включая ее концептуальные основы, ориентиры и механизмы претворения в жизнь.
Особенно энергично в этом направлении работают государственные структуры Кувейта. Министерство вакфов и исламских дел этой страны разработало концепцию «Ус-редненность — образ жизни»12, основу которой составляет отмеченное выше понимание шариата. Свой шаг указанное ведомство объясняет тем, что исламское обоснование и определение общих подходов мусульманского мира к решению стоящих перед ним и современным исламом задач никогда ранее не было столь актуальным. Ключевым из этих подходов является принцип усредненности (центризма), вытекающий из приводимых в Коране слов Аллаха: «И вот Мы создали вас общиной срединной, чтобы вы свидетельствовали за других людей, за вас же свидетелем был бы Посланник» (Корова, 143). Известно также высказывание пророка Мухаммада: «Во всех делах наилучшим является то, что посередине».
Согласно такому подходу, усредненность понимается как взвешенность, умеренность, равноудаленность от любых крайностей, например уход как от приземленного прагматизма, так и от оторванного от реальности идеализма, неприятие как слепого отстаивания давно устаревшего, так и стремления к постоянным переменам. В этой трактовке усредненность становится главной чертой шариата. Разработчики данной концепции вполне закономерно обращаются к таким неизменным столпам последнего, как необременение человека сверх его возможностей, постепенность, поиск компромиссов,
12 См.: [http://www.islam.gov.kw], 17 октября 2006.
приоритет избежания вреда перед получением выгоды, исключение риска. Они позволяют воспринимать шариат не как застывшую форму и свод давно известных и непоколебимых частных предписаний, сковывающих человека, а как ориентирующийся на определенные ценности путь решения проблем, который в несовпадающих социальных, культурных и политических условиях используется по-разному, в рамках общих целей и принципов.
Бросается в глаза, что рассматриваемая концепция представляет собой компромиссный вариант в сравнении с отмеченными выше направлениями исламской мысли: традиционализмом, фундаментализмом и модернизмом. Она использует положительные стороны каждого из этих идейных течений, но избегает их крайностей. Иными словами, сама идея усредненности является примером среднего пути, дополняя традиционный исламский тезис о верующем разуме актуальным современным положением о сознательной вере.
Концепция усредненности (как исламского образа жизни) признает, что не все согласны с ее базовыми идеями. Поэтому в ней особое внимание уделяется поддержке исследований актуальных современных проблем на основе исламского принципа умеренности, поощрению творческой исламской мысли, что провозглашается главным гарантом преодоления религиозного фанатизма и стремления выдать какой-либо один взгляд по вопросам ислама за единственно правильное изложение воли Всевышнего. Такие претензии концепция оценивает очень жестко, исходя из следующих положений Корана: «Запретил Он и возводить на Аллаха то, чего вы не знаете» (Ограды, 33), «Не изрекайте своими устами ложь, утверждая, что это, мол, дозволено, а то запретно, и не возводите напраслину на Аллаха. Воистину, не будут благоденствовать те, которые возводят на Аллаха навет» (Пчелы, 116). Приводится и известное изречение пророка Мухаммада: «Аллах не удерживает у себя знание, вырывая его из людских сердец, но сохраняет его в руках ученых; если не останется ни одного ученого, то люди возьмут себе начальниками невежд, которые в ответ на обращенные к ним вопросы будут выносить решения без опоры на знания, заблуждаясь и вводя в заблуждение других».
В этой связи в концепции подчеркивается особая ответственность государства за использование отмеченных выше исламских ценностей для укрепления национального единства, недопущения сепаратизма, радикализма и раскола внутри мусульманской общины. Особый акцент сделан на том, что власть должна решительно пресекать любые попытки приверженцев определенной трактовки исламского учения обвинить своих оппонентов в неверии и силой навязать им свои взгляды. В качестве единственного способа преодоления расхождений предлагаются диалог и обращение к убедительной аргументации, а также подчеркивается ключевая роль государства в координации и сближении позиций различных центров исламского знания и мусульманских мыслителей по актуальным вопросам общенационального значения.
Аналогичные цели преследует и разработанная упоминавшимся Министерством концепция умеренности при вынесении фете — решений стоящих перед современным мусульманским обществом проблем на основе шариата. Такие решения необходимо принимать в свете принципов необременения человека, избавления его от чрезмерных тягот и поиска наиболее удобных для него выходов, исключения по мере возможности конфликтов, приоритета общих целей шариата перед его частными нормами, ориентации на его ведущие константы, гибкость и способность шариата учитывать особенности сегодняшнего мира.
Вместе с тем концепция усредненности как образа жизни подтверждает традиционную для исламской мысли свободу иджтихада и приемлемость расхождений во мнениях в общих рамках исламских ценностей. Она воспроизводит и знаменитый принцип
исламской юриспруденции (фикха), допускающий трансформацию конкретных мусульманско-правовых правил сообразно изменениям времени, условий и обстоятельств. Причем данный принцип увязывается с необходимостью бережно относиться к обычаям и традициям мусульман, если они не противоречат точным и однозначным предписаниям шариата.
Со ссылкой на принцип религиозного плюрализма указанная концепция «призывает» мусульман к активному диалогу с представителями других вер и культур. Называя изолированность и замкнутость одними из главных причин исламского фанатизма, стратегия умеренности провозглашает открытость ислама по отношению к остальному миру. Обращается внимание и на то, что проповедование исламских ценностей (особенно за пределами мусульманского сообщества) требует новых подходов, отражающих современные реалии.
Важно отметить, что в этой программе особое внимание уделяется проповеднической и просветительской деятельности мечетей, которые должны отказаться от стереотипов, освободиться от взглядов, восходящих к оставшейся в прошлом эпохе. Мечети ориентируются на осмысление современности сквозь призму таких исходных начал мусульманского права, как соизмерение пользы и вреда при принятии любого решения, приоритет избежания ущерба перед получением выгоды, желание реализовать цели шариата и его основные принципы, внимание к смыслу конкретных решений, а не к их формальному соответствию когда-то установленным доктринальным критериям. Именно эти цели пронизывают разработанную в Кувейте хартию мечетей, которая стоит на позициях отказа от слепого следования одному определенному толку исламской юриспруденции и на признании плюрализма взглядов в общих исламских рамках.
Важная особенность рассматриваемой концепции заключается в ее практической направленности. Так, в Кувейте уже реализуют специальные просветительские программы для молодежи, а в университете — даже на естественно-научных факультетах — регулярно проводят семинары и дискуссии по различным аспектам усредненности как основы исламского мировоззрения. Уже начал работать специальный центр по этой проблематике, основная цель которого — полемизировать с приверженцами радикальных исламских взглядов, распространять объективные знания об исламе и его политико-правовой культуре за пределами мусульманского мира.
Ориентация на практику отличает и принятую (на ближайшие пять лет) Министерством стратегию своей деятельности на исламском направлении, в центре которой — та же идея усредненности. Документ возлагает на это ведомство основную ответственность за координацию всей проповеднической исламской активности на основе умеренности, специально оговаривая, что уважение Конституции и государственного строя относится к краеугольным основам шариата. Особое внимание Министерство планирует уделять усилиям СМИ по продвижению в обществе ценностей усредненности как исламского образа жизни.
На наш взгляд, значение анализируемой концепции не ограничивается интересами только мусульманского сообщества или рамками собственно религиозной политики. Она становится серьезным фактором решения общегосударственных задач, включая проблемы национальной безопасности. Показательно, что в рамках ее реализации специально созданная комиссия разработала для правительства Кувейта стратегию противодействия экстремизму13. Центральное место в ней занимают два вопроса — идейное противостояние с экстремизмом и обоснование исламской альтернативы его позициям,
13 См.: Аль-Ватан, 30 ноября 2005, 1 декабря 2005, 4 декабря 2005, 5 декабря 2005, 6 декабря 2005.
а также активная работа с молодежью в целях предотвращения влияния на нее радикальных идей.
Кроме того, принципы усредненности начинают оказывать воздействие и на выбор мусульманским миром приоритетов своей глобальной стратегии на современном этапе. В частности, на заседании министров исламских дел стран Персидского залива, состоявшемся в октябре 2005 года, глава делегации Саудовской Аравии отметил, что от утверждения начал усредненности и умеренности как стратегических ценностей зависят авторитет и влияние ислама в современном мире.
Аналогичные мотивы звучали и на III чрезвычайной сессии ОИК (декабрь 2005 г., Мекка). Выступая на этом форуме, Сабах аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах, возглавлявший в то время правительство Кувейта, а в январе 2006 года провозглашенный эмиром страны, подчеркнул, что истинный ислам — религия усредненности и неприятия крайностей, уважения других вер, диалога и взаимодействия с ними. Открывавший же сессию король Саудовской Аравии заявил: «Кровопролитие никогда не приведет к исламскому единству; этого можно достичь лишь через умеренность и терпимость»14.
Приведенные примеры свидетельствуют о все более четком понимании международным мусульманским сообществом того, что от признания, детального исламского обоснования и последовательной практической реализации концепции умеренности в большой степени зависит, сумеет ли оно включиться в мировые процессы в качестве их активного участника, сохранив при этом свою приверженность исламским ценностям и обогатив ими современную цивилизацию, с чем напрямую связаны обеспечение глобальной стратегической безопасности мусульманского мира и перспективы его будущего развития в целом.
Возможно, именно умеренность как стратегическое направление современной исламской мысли станет ключом в поиске ответа на вопрос: быть или не быть реформам в исламе15. Хотя, наверное, лучше говорить не о реформах в привычном понимании, а о готовности исламской мысли отвечать на вызовы современности. Это же, в свою очередь, зависит от выбора в огромном арсенале традиционной исламской политической и правовой теории таких приоритетных начал, которые могут помочь в решении сложных проблем, поставленных перед мусульманами сегодняшним миром16.
Представляется, что ряд положений указанной концепции отвечает также интересам мусульман, составляющих конфессиональное меньшинство в неисламских странах. В частности, обострившаяся в последнее время проблема интеграции мусульман в европейский социум не кажется неразрешимой при условии утверждения принципов умеренности и готовности считаться с другими. Наверное, и еще не забытый карикатурный скандал не принял бы столь острые формы, если б все его участники придерживались этих подходов.
Ключевые позиции концепции усредненности как стратегического выбора ислама могут быть востребованы и в России, особенно после предоставления ей статуса наблюдателя в ОИК. В частности, к ним можно отнести предлагаемые основы диалога внутри мусульманского сообщества, безусловное уважение всеми исламскими движениями и организациями конституции, особую заботу государства о выработке исламских позиций по принципиальным общенациональным вопросам, в том числе касающимся безопасности и общественного согласия. Не следует забывать о том, что закон «О противодействии терроризму», принятый в нашей стране в начале 2006 года, относит к этой угро-
14 См.: Ас-Сийаса (Кувейт), 8 декабря 2005.
15 См. об этом: Лееин З.И. Реформа в исламе. Быть или не быть? Опыт системного и социокультурного исследования. М.: Крафт, 2005.
16 См. об этом: Юсуф аль-Карадаеи. Мусульманско-правовое осмысление приоритетов на основе исследования Корана и Сунны. Каир, 1995 (на араб. яз.).
зе и соответствующую идеологию. Думается, что от утверждения принципов умеренности в подходе к решению всех связанных с исламом вопросов выиграют не только мусульмане нашего государства, но и вся Россия.
